Текст книги "Студёное дыхание"

Глава пятая

Наутро Майк проснулся от громкого шума, оказавшегося голосами полярников. В первую секунду он подумал, что мутанты прорвали баррикаду и набросились на спящих людей, и подскочил, словно ужаленный. Сон мгновенно пропал, и в голове панически билась единственная мысль: где можно укрыться, пока кровожадное зверьё не разорвало его на куски. Но просыпающиеся вокруг него полярники никуда не бежали, и Майк, немного успокоившись, прислушался к взволнованной беседе. Оказалось, что однорукий полярный дед, проснувшись, не увидел среди спящих косматого жлоба. Поначалу он решил, что русский покинул подуровень управления и поднялся в третий отсек по естественным надобностям, и не обратил на это внимания. Но варвара не было слишком долго, дед забеспокоился и отправил в третий сектор двоих рекрутов. Те дошли до самой баррикады и заглянули во все помещения, но жлоба не обнаружили. Зато под ведущим на крышу люком прибавилось снега, из чего они сделали вывод, что головорез покинул Барбекю. Узнав об этом, полярные деды подняли шум и начали срочно готовить спасательную операцию.

– Заряжайте оружие! – Дорн доставал из ящика арктические винтовки и раздавал их новичкам. – Магазины в соседнем ящике, уже с патронами! Берём по десять штук и идём открывать люк!

Спасать косматого болвана выдвинулись все, включая однорукого дедка, толка от которого в этом явно не было никакого, но Майк не стал спорить. Госсекретарь Коэн велел ему присматривать за русским и не позволять ему рисковать до тех пор, пока тот интересен Избранным, и сейчас Майк испытывал определенное беспокойство. Конечно, супермясной жлоб умеет обращаться с дикими тварями, но как бы это не сыграло с ним злую шутку! Решит, что ему, как обычно, всё нипочем, и слезет с крыши. Там-то его мутанты и разорвут в две секунды. Если не в одну.

– Открывай, Дуэйн, не медли! – полярные деды подгоняли Дорна, возящегося с люковой крышкой. – Или люк не поддаётся? Крышку могло придавить телом, если у Свьятогора хватило сил доползти до неё! Кто ходил на его поиски, вы слышали какой-нибудь стук со стороны люка?

– Нет, всё было тихо! – испуганно оправдывался один из рекрутов. – Мы бы не пропустили такое!

– Открываю! – оборвал их Дорн. – Крышка поддается, она не блокирована, будьте готовы!

Люк распахнулся, с глухим хлопком опрокидывая стальную крышку на снежную толщу, и внутрь ворвался порыв ветра, несущий с собой облако снега. Дорн полез наверх, за ним немедленно устремились остальные, и Майк решил пропустить вперед всех желающих, благоразумно избегая рисковать собой в первых рядах. Героизм в Реакторе неразрывно связан с летальным исходом, это он усвоил очень хорошо! Однако оказаться на крыше последним нельзя, это может быть воспринято полярными дедами агрессивно, и Майк, властным жестом отодвинув пару рекрутов, принялся карабкаться по лестнице. Косматого жлоба наверху не оказалось, зато дул довольно свежий ветер, и Майк, выбравшись из люка, немедленно активировал обогрев арктического снаряжения. Поправив очки, он осмотрелся. Все полярники обнаружились у края крыши. Они стояли в паре шагов от обреза и всматривались вдаль, прикрываясь ладонями от поземки, швыряющейся в очки снежной пылью.

– Что он делает?! – испуганно воскликнул кто-то из полярных дедов. – Надо позвать его! Пусть возвращается, пока не поздно! Дорн, сделай выстрел в воздух, отсюда он нас не услышит!

– Нельзя! – возразил другой. – Можем привлечь внимание мутантов! Следите за ним! Как только он развернется к нам лицом, начинаем размахивать руками! Ни в коем случае не кричите!

Этот диалог вызвал у Майка серьезное беспокойство. Неужели косматый болван свалился с крыши?! Раньше здесь по всему периметру шло страховочное ограждение, но теперь оно полностью засыпано снегом, без регулярного обслуживания оборудованная решетчатым заборчиком крыша превратилась в подобие пустого бассейна, наполнение которого не заставило себя ждать. Теперь ограждений даже видно не было, и свалиться с крыши можно запросто, если не заметить, что подошел слишком близко к краю. Майк вспомнил, как в Могильнике под весом сталкиваемых в пропасть прицепов ломалась кромка ледяного поля, и заторопился к остальным. Гибель русского головореза не входит в планы Избранных! Его необходимо срочно вытаскивать, чего эти болваны стоят столбами?! Майк подбежал к полярникам, проследил их взгляды и растерянно остановился.

Косматый человеко-мутант неспешно скользил на своих коротких толстых лыжах по территории сектора Эксмот, объезжая торчащую из-под снега разбитую военную технику. Он был одет в свою зимнюю одежду, однако капюшон не накинул, видимо решив, что косматость и так не даст ему замерзнуть. Майк скосил глаза на термометр. Минус девяносто четыре по Цельсию. В действительности сейчас теплее, просто ветер понижает температуру, но это неважно – у головореза уже должно было обморозиться лицо! Однако русский жлоб рассекал на лыжах абсолютно спокойно и с видимым удовольствием плавно крутил длинное копьё, то одной, то другой, то сразу обеими руками выписывая им замысловатые фигуры, будто разминаясь перед решительной битвой. Ледяной ветер, бьющий в лицо, его совершенно не беспокоил. Человеко-мутант прокатил мимо очередного распахнутого настежь строения, наполовину занесенного снегом, оглянулся и помахал рукой дедам.

– Он нас видит! – заявил Майк, размахивая руками над головой вместе со всеми. – Машите!

Но головорез явно не понял их сигналов. Он отвернулся и продолжил катание. Майку стало ясно, что дело принимает похоронный оборот, сейчас этот идиот докатается… И идиот докатался. Снег под его лыжами взорвался фонтаном брызг, выплевывая на поверхность сразу трех уродливых тварей, и усеянные желтыми клыками пасти рванулись к ногам варвара. Что произошло дальше, Майк не столько увидел, сколько заметил. В один и тот же миг головорез подпрыгнул прямо на лыжах, опережая зверьё на доли секунды, ушел от атаки, отбил древком одну зубастую тварь, пронзил копьём вторую и приземлился на хребет третьей, вбивая её глубоко в снег. Майк только осознавал, что ни один из монстров не достал варвара зубами, а косматый жлоб уже съехал с третьей твари, одновременно стряхивая с копья дергающуюся в агонии тушу второй, и мощным ударом загнал стальной копейный наконечник точно в открытую пасть первого монстра, бросившегося в следующую атаку. Варвар коротким движением провернул копье вокруг своей оси, добивая мутанта, и не стал выдергивать копье из трупа. Вместо этого он взмахнул копьём прямо вместе с нанизанной на него тушей, как молотом, и сшиб с ног третьего зверя, только что выбравшегося из снега. Третьего мутанта отшвырнуло на несколько метров, следом за ним с копья слетела туша первого, и варвар неожиданно устремился в разбег. Едва он сместился с места битвы, как снежная поверхность там лопнула, и на поверхность бросилась целая стая мутантов. Десятка два монстров ринулись следом за головорезом, и Майк затаил дыхание со смешанным чувством торжества и досады. Наконец-то этот уродливый, белый, длинный, светлоглазый супермясной недочеловек подохнет! Стать свидетелем этого зрелища Майк мечтал ежедневно в течение последних двух месяцев! Вот только что сказать государственному секретарю? Мистер Коэн будет недоволен. Но у Майка есть свидетели, тупой русский болван сам виновен в своей смерти, тут ничего нельзя было сделать.

Тем временем косматый громила мчался на своих лыжах не хуже мутантов, стая даже не смогла сразу догнать его. Жлоб поравнялся с остовом торчащего из-под снега танка, заложил резкий вираж и молниеносным ударом пронзил вожака стаи, вырвавшегося вперед соплеменников. Головорез коротко разбежался и подпрыгнул, налегая руками на копьё, как на шест. Нанизанная на наконечник звериная туша послужила хорошим упором, варвар оторвался от поверхности на добрых полтора метра и приземлился на заснеженную танковую броню. Он выпустил копьё, мгновенно выхватил меч и засапожный кинжал и встретил подоспевшую стаю. Мутанты пытались с разбега взобраться на танк, но в момент приземления на броню попадали под удары меча, с одного замаха отсекающего тварям головы и перерубающего конечности. Двум или трем монстрам удалось избежать длинного клинка, но они тут же напарывались на короткий и сваливались с танка, отброшенные ударом. За две секунды стая потеряла пятерых охотников и прекратила лобовую атаку. Монстры отхлынули от танка и устремились окружать машину, но головорез не стал ждать. Он предпринял короткий разбег, скатился с танка и ринулся в погоню за ближайшими тварями. Мгновенно разрубив двоих монстров, он пригвоздил третьего к танку ударом кинжала, развернулся и бросился в атаку на мутантов, показавшихся с другой стороны мертвой боевой машины. Первый из них не успел оценить степень опасности и атаковал варвара в бедро. Клинок меча обрушился на его череп прямо в полете, рассекая надвое, и, не прекращая движения, оказался занесен для следующего удара. Поредевшая вдвое стая дрогнула. В ноздри отовсюду бил тяжелый запах свежей крови своих сородичей, вожак пал, а противник оказался слишком силен и неистово рвался в атаку. Зверьё бросилось врассыпную, но косматый головорез не остановился. Он мчался за убегающими монстрами, издавая разъяренный рёв и размахивая клинками, словно твердо решил перебить всех. Мутанты быстро поняли, что оторваться от бегущего на лыжах двухметрового великана можно и не суметь, и начали с ходу зарываться в снег, исчезая в белой толще.

Поверхность опустела, и человеко-мутант перестал орать. Он развернулся и покатил обратно к танку, деловито постукивая клинками друг о друга, сбивая таким способом с оружейной стали заледеневшую кровь. Доехав до торчащего из туши вожака копья, головорез убрал клинки в ножны, выдрал из туши копье и неспешно покатил дальше, продолжая поигрывать оружием.

– Если бы я видел это один, то решил бы, что Холод прибрал к себе мои мозги, и у меня начались галлюцинации, – хрипло заявил однорукий полярный дед. – Логан, Дуэйн, только я сейчас видел, как этот парень в одиночку расправился со стаей в дюжину голов за пятнадцать секунд?

– Не только ты, Норри, – хмыкнул старый Логан, опуская арктическую винтовку. – Я было испугался, что если начну стрелять, то могу попасть в него, а если не начну, то ему конец! Хотя ему и так и эдак был конец… Я ошибался.

– Что нам теперь делать? – неожиданно спросил кто-то из новичков. – Как мы можем ему помочь?

– Я не уверен, что он нуждается в нашей помощи, – глубокомысленно изрёк Логан. – Но подстраховать не помешает, мало ли что, это же Холод. Помочь подняться хотя бы, когда он решит вернуться на крышу. Думаю, мы должны оставить тут троих человек с винтовками. Остальные должны продолжать ремонт, сама по себе Барбекю не отремонтируется. Дуэйн, останься ты!

– Из меня с моим протезом стрелок невелик, – Дорн повертел рукавицей, скрывающей протезированную кисть. – С такого расстояния на этом ветру я не попаду даже в танк!

– Зато ты со своими парнями сможешь сбросить Свьятогору веревку, когда потребуется, – возразил Логан. – Заодно проведешь с ними практические занятия на Холоде, температура падает, элементы питания разряжаются быстро. Через два часа кто-нибудь вас сменит. И будьте осторожны!

– Смотрите! – всё тот же новичок, не сводивший глаз с косматого жлоба, вскинул руку.

Пока шел разговор, человеко-мутант удалился ещё на сотню ярдов, и на него вновь напало зверьё. На этот раз всё произошло ещё быстрее. Косматый головорез размахнулся копьём наотмашь, будто дубиной, и выполнил перед собой круговой удар. И сделал он это за миг до того, как мутанты выпрыгнули из-под снега. Майк сразу понял, что это результат имеющегося у человеко-мутанта звериного обоняния, он, словно монстр из Могильника, попросту унюхал своих четвероногих собратьев, пока они лезли под снегом. Когда Майк шёл с ним к «Эдему», варвар тоже отпрыгивал от опасности за мгновение до её появления. Вот и сейчас проносящееся параллельно земле копьё сшибло то ли троих, то ли четверых мутантов, выпрыгивающих из-под снега, пронзило самую крупную тварь и пригвоздило ещё одну. Потом человеко-мутант выхватил клинки и, исторгая звериный рёв, вырезал штук шесть зверо-мутантов. Остальные обратились в бегство, и косматый дикарь продолжил свою странную прогулку.

– Да он делает это постоянно! – догадался Дорн. – Катается тут кругами! Просто ветер заносит снегом следы! А зверьё утаскивает трупы! – Он указал на место предыдущего боя. Лежащие на снегу туши убитых мутантов одна за другой исчезали под снегом, словно белая поверхность всасывала их внутрь себя. – Если мистер Свьятогор вышел на улицу утром, то это у него уже десятый круг!

– И всё равно, останьтесь здесь, Дуэйн, – настоял Логан. – Не будем нарушать неписаных законов Холода. Смотрите, что будет дальше, потом расскажете. Такое чудо когда ещё увидишь! Я бы сам остался поглазеть, да фронт работ слишком большой.

На этом любование варваром наконец-то завершилось, и Майк смог вернуться в теплое помещение центральной пультовой. Вместо того, чтобы восхищаться косматым головорезом, лучше бы спросили у него, какого дьявола русские дикари не прислали сюда тысячу таких жлобов! Человеко-мутанты сожрали бы всех зверо-мутантов – и вопрос закрыт! А так он в одиночку будет убивать всех местных тварей до второго пришествия. И в чем смысл?!

Дорн со своими рекрутами вернулся через полчаса. Выяснилось, что на поверхности вновь начался буран, температура упала за минус сто, видимость метров пять, не больше, и визуальный контакт со Святогором пропал. Последнее, что они смогли разглядеть, это как русский надел на голову капюшон и достал из карманов что-то вроде толстых рукавиц, надевающихся поверх перчаток. После этого он махнул им рукой, мол, ступайте в дом, и скрылся в сплошной пурге.

– Дежурить на крыше бесполезно, – хмуро подытожил Дорн. – Не видно ни черта. Предлагаю организовать сидячий пост возле люка. Три человека, обвяжемся страховочными канатами, от люкового комингса дальше двух метров не отходим. В случае чего двое смогут вынести третьего.

– Правильно! – поддержал его полярный дед с пластиковой ногой. – Дождемся Свьятогора! А пока будем ждать, пусть новички посмотрят, что такое минус сто во время бурана! И когда новая смена придет заменить старую, новичкам старой смены выключать обогрев! Пока будете спускаться вниз, почувствуете на собственной шкуре, что такое отказ шины системы обогрева! Обморозиться за минуту не успеете, зато приобретёте опыт. Отказ обогрева вдали от теплого убежища – это в лучшем случае ампутация, а в худшем – Холод заберет себе твою невезучую душу!

– К практическим занятиям с отключением обогрева при минус сто и ниже новички допускаются только на второй вахте, – произнес Дорн. – Но нам выбирать не приходится, поэтому так и поступим. За мной, парни! – он кивнул своим рекрутам. – Полярники держатся друг за друга до последнего, иначе на Холоде не выжить. Поэтому будем ждать Свьятогора столько, сколько потребуется!

Дорн увел своих людей обратно на крышу, и Майк мысленно поздравил себя с тем, что не относится к числу идиотов с напрочь отмороженными мозгами. Что бы там ему ни сказали, а он дежурить наверх, в буран под минус сто с лишним, точно не пойдет. Чтобы избежать конфликта с полярными дедами, Майк добровольно вызвался вычистить ещё две вытяжки вентиляционной системы и принялся за дело. Вычищать грязь и соскребать ржавчину в тепле, если разобраться, не самое жуткое занятие. К тому же проверять Майка никто не будет, так что можно особо не усердствовать. За пару месяцев никакая ржавчина полностью вентиляторы не разъест. А там придет время очередного ТО, и все эти потроха вылижут или заменят те, кто рожден ковыряться в грязи и масле в поте лица. Через час в центральную пультовую вбежали новички Дорна, трясясь от холода, и Майк лишь покачал головой. Они действительно отключили обогрев своего арктического снаряжения. Просто потому, что какой-то отмороженный полярный дед приказал им сделать это! Не умнее было бы сделать вид, что отключил обогрев, и не рисковать здоровьем? Болваны!

– Я ступни и кисти едва чувствую! – делился впечатлениями один из новичков совсем не юного возраста, вылезая из арктического снаряжения. – Всего минуты две прошло, а выморозило так, будто я полдня по развалинам супермаркета на тридцать второй улице лазал с разряженными элементами питания! Надо будет повторить ещё несколько раз, а то я даже не понял, в какой момент снаряжение перестало греть. Но то, что это не сразу произошло после отключения, это точно…

– Мистер Свьятогор! – перебил его чей-то взволнованный возглас: – Вы в порядке?

Косматый головорез вошел в пультовую в сопровождении смены часовых, стороживших люк, и мгновенно оказался окружен толпой подхалимов, на лицах которых сияли улыбки счастливых идиотов. Двухметровый жлоб стянул с рук здоровенные рукавицы, снял капюшон и улыбнулся:

– В порядке, с Пращуров помощью! – он принялся расстегивать зимнюю одежду. – Добро вы придумали у люка меня дожидаться. В лыжах и рукавицах шубных по веревке лезть неудобно, я пока на крышу взобрался, совсем буран разбушевался. Думаю, лопаты нет, нож снеговой тут, в мешке остался, если люк изнутри заперт, так на крыше ночевать придется, берлогу руками копать али кинжалом… Подхожу к люку, а тут вы сидите, меня дожидаетесь! Благодарствую, люди добрые, уважили! – Он чинно приложил руку к сердцу и отвесил полярникам земной поклон. – Благо дарю вам, от сердца чистого.

– Так у нас по-другому нельзя, – смутился старый Логан. – Полярник полярника бросить не может, сегодня ты бежишь с медицинскими носилками, тащишь кого-то, а завтра он тебя тащить будет… Скажи, Свьятогор, зачем ты ходил на лыжах среди мутантов?! Это огромный риск! Я до сих пор поражаюсь, как тебя не сожрали! Ты само воплощение смерти, когда дело касается мечей и копий!

– Сдается мне, старче, что воплощение смерти всё ж таки на меня не похоже, – улыбнулся варвар, – али я такой страшный? – Он вдруг стал серьёзным: – Есть у Расичей среди старших родичей великие вои доблестные, силы и яри необычайной. Одного из них ведьмы хотели упросить вместо меня сюда явиться. Худо бы вам тогда пришлось. Но Совет порешил, что надобно сперва поглядеть, не нужна ли каким добрым людям помощь взаправдашняя. И не ошибся, хоть и мало вас совсем. Так что я ходил по Реактору вашему не забавы ради. Зверушек окрестных понять надобно, коли мы в лес стальной идти собираемся. Тем я и занимался. Зверушки у вас тут хворые, а места – голодные. Негде им, бедолагам, пропитание себе добыть, вот и лютуют они, бросаются на всех, кого одолеть могут… – Он с грустью вздохнул: – Жаль убивать их – души-то невинные, не от сладкой жизни в горло друг другу вцепляются… Деток им кормить порой нечем…

Косматый головорез на мгновение замолчал, и Майк понял, что молчат и все остальные. Окружающие явно не ожидали таких слов от русского и несколько опешили. Восхитительно! Супермясному убийце, оказывается, жалко зверо-мутантов! Наверное, это потому, что они ближе ему по природе и умственному развитию. Людей, замерзающих заживо в руинах Новой Америки, он особо слезами не поливал, а некоторых и вовсе убивал с удовольствием!

– Обычно мутанты нападают на людей стаями по сто особей, – заявил Майк. – И разрывают на части в считанные секунды! Я был тут, когда всё рухнуло, видел и не такое! Вам сегодня повезло, мистер Свитогоа, стаи были невелики. Но я не рекомендую вам повторять эту авантюру! Всё может случиться совсем по-другому. Из моей смены в двести двадцать три человека выжил только я!

– Зверушек тут много, это верно, – неторопливо согласился косматый головорез. Похоже, заявление Майка его совершенно не смутило. – Но от постоянного голода они слабые. Посему при ветре могучем на охоту на поверхности выходят далеко не все. Опасаются стать добычей более сильных. И с опасным противником в битву вступать они тоже не любят. Всё ж за едой пошли, а не за смертью лютой. В общем, совладать с вашими зверушками можно, ежели умеючи! – Тут он виновато улыбнулся, словно признавая свою ошибку, и уточнил: – Хотя по первости утром они меня разок обратно на крышу загнали! Я как понял, что не отобьюсь, так пришлось знатного стрекача задать подобру-поздорову! Давненько я так быстро по веревке не лазал, да ещё в лыжи обутый!

Головорез неожиданно скорчил комичную рожицу испуганно-опешившего супермена, и дружный смех разрядил обстановку. Громила уселся в углу возиться со сво-им металлоломом, и ремонтные работы продолжились. Потом однорукий дед возвестил о том, что ужин готов, и все расселись вокруг походного примуса, с удовольствием поглощая смесь из разогретых полуфабрикатов. Сразу же началась болтовня на тему героических похождений русского, и Майк старательно поддерживал общую восторженность в полном соответствии с приказом госсекретаря быть для электората доверенным лицом. Он всячески выказывал свою полярную солидарность со всеми и задавал дикарю важные вопросы, тем самым посылая дедам сигнал, что находится на их стороне. Полярные пенсионеры всё ещё относились к Майку настороженно, зато сам косматый головорез отвечал на все вопросы, и на его в том числе.

– Мистер Свитогоа, – поинтересовался Майк, всем своим видом болея за общее дело. – Ваше сегодняшнее изучение мутантов не выявило зверья, больного бешенством? В Могильнике для нас это была большая проблема! Эпидемия быстро поразила местных мутантов, их агрессия зашкалила!

– Зверушки ваши наловчились хворь бешеную пережидать, – ответил тот. – Обычно хвороба эта зверя убивает, а ваши выздоравливают, ежели прежде от голода не погибнут. Хворь бешеная зверя быстро истощает, злобы в нем много, а силы уже не те. Кушать им тяжко, болезнь глотку судорогами сводит, порой зверь уже добытую пищу проглотить не может, и сердце слабеет быстро. Видел я тут следы пены желтой, и стаю хворую поутру встретил. Надобно завтра ещё поглядеть, потому как одна стая среди всех – это дюже мало.

– Вы планируете повторить завтра сегодняшний подвиг?! – восхитился Майк, внутренне округляя глаза. Неужели безмозглый дикарь действительно считает, что способен уничтожить всех здешних мутантов? – Вау! Я впечатлён! Скажите, сэр, вы рассчитываете таким образом перебить всех мутантов? В этом заключается ваш план? Вы очистите сектор от зверья, и мы сможем беспрепятственно использовать точку аварийного доступа?

– Тебе же известно, человече, что зверушек тут множество великое, – головорез был невозмутим. – Столько мне не перебить. Да и не стану я существ невинных зазря губить. Тут другой способ надобен. Как обмыслю его, так и поведаю.

– Батлер, отстань от него! – немедленно забрюзжали полярные деды. – Не лезь под руку специалисту, если не разбираешься в проблеме! Не мешай человеку работать! Свьятогор, чем мы можем тебе помочь? Может, лебедку приспособить у края крыши, чтобы на руках по веревке каждый раз взбираться не приходилось? Получится что-то вроде лифта, только страховочным тросом необходимо пользоваться, потому что подъемный канат на таком морозе может не выдержать трения. Его придется заводить издалека, так как сам механизм будет стоять внутри, в третьем отсеке, он не сможет работать при температурах ниже минус шестидесяти…

– Не надо, старче, – отмахнулся головорез. – Уж больно хлопотная затея. Я по веревке подниматься буду, мне не в первой, да и лишняя тренировка не помешает, опять же. Не гоже витязю леностью и жиром обрастать, от этого вои слабеют. А что это за вой такой – телом мягок, пузом велик, да ручонками хил, который не в силах по канату на десяток саженей взобраться? Курам на смех! Кабы был я ранен или захворал, тогда дело другое. А так и верёвка добрая вполне сгодится. Вот от чего не откажусь – так это от дровишек каких! Мой-то запас совсем закончился, костерок развести нечем, коли стрясётся что.

– Дуэйн, надо выдать ему упаковку сухого горючего! – заявил однорукий дед. – Мы взяли его с избытком. Наверху, на складе третьего сектора, есть ещё угольные брикеты, я видел, и целая свалка поломанных деревянных лопат, но они все заледеневшие.

– С углем пока обождём, – улыбнулся варвар. – А из лопаты изломанной можно щепок нарезать для растопки и мелких дровишек наколоть. Для небольшого костерка в самый раз. А то, что заледенели они, то не беда. Подсушу я их при случае.

– Я сам их высушу, – продолжал выслуживаться перед русским однорукий пенсионер. – Вы только нарежьте их, как положено, и принесите мне. Я возле примуса всё высушу, это и с одной рукой несложно реализовать. А ты серьёзной работой занимайся, не отвлекайся на мелочи.

– Твоя правда, старче, – кивнул головорез. – Так и поступим. – Он поднялся на ноги: – Благодарствую за угощение, люди добрые! Пора мне ко сну, завтра встать спозаранку надобно, пока буран не утих. Чую я, к полу-дню непогода успокоится, только затишье то не к добру настанет.

Косматый жлоб улегся спать на своих одеялах, расстеленных у дверей в тамбур, и Майк собрался последовать его примеру. Но полярные деды немедленно заявили, что работы ещё полно, и ни о каком отдыхе речь даже не идет. Завтра в полдень замдиректора Коэн будет ждать в эфире списка необходимых запчастей, и потому пахать все будут хоть всю ночь, если потребуется. Связываться с агрессивными слабоадекватными пенсионерами, к тому же вооруженными, Майк не рискнул. Пришлось подчиниться и чистить вентиляцию во всех помещениях подуровня управления. При этом однорукий дед, явно бывший закоренелым шовинистом, потребовал от Майка показывать ему каждый обслуженный узел системы перед его установкой на место. Стало ясно, что однорукий невзлюбил Майка даже сильнее, чем старый Логан, и теперь искал любую причину для придирок, упреков и беспочвенных обвинений. В результате престарелый куклуксклановец дважды заставлял Майка переделывать работу и отстал от него далеко за полночь, когда Логан объявил рабочий день законченным. Пришлось в нарушение традиции показать средний палец спине однорукого, а не варвара, но получилось не менее приятно.

На следующий день Майк проснулся поздно и удивился, что никто не гонит его работать. Выяснилось, что старый Логан с утра гоняет электронику Барбекю по тестам, а однорукий Норри занимается радиостанцией. Часть новичков распределились между ними в качестве помощников, остальные вместе с Дорном отправились на крышу проверять внешнюю антенну. Увидев Майка, Логан недовольно скривился и ткнул рукой в сторону тамбура:

– Твой завтрак стоит на примусе, Батлер! Разогреешь сам, не маленький! Как поешь, не забудь присоединиться к рабочим группам, дел хватает.

Старик потерял к нему интерес, возвращаясь к бегущим по компьютерным дисплеям потокам тестовых данных, и Майк удалился завтракать. Снова попасть в оборот к пенсионерам-шовинистам он не хотел, поэтому решил выйти на крышу и заняться антенной. В арктическом снаряжении холодно не будет, энергоресурс потрачен едва на четверть, зато никто потом не скажет, что он отсиживался в тепле, пока другие вкалывали на жестоком морозе. Внешняя антенна Барбекю смонтирована у дальнего края крыши и представляет собой спутниковую тарелку, заключенную в стальной шарообразный кожух, чтобы ликвидировать парусность. После серии аварий и катастроф, там всё приварили друг к другу намертво, даже шинопровод подвели внутри стальной трубы. Чинить там можно только створы самого кожуха, распахивающиеся вручную перед каждым сеансом связи, но они примитивны донельзя: два куска стали, висящие на нескольких массивных петлях, и блокирующая их система запорных штырей, расходящихся на три стороны. Максимум, что там может произойти, это штыри изогнулись и не выходят из пазов. Ремонтируется ударами молотка, а это работа для одного-двух человек. Значит, особо пахать там Майку не придется.

Выбравшись наверх, он увидел странную картину. Буран стих, на улице стоял штиль, но хмурое небо обещало скорый снегопад. Кожух спутниковой антенны, находящийся в дальнем углу крыши, был распахнут и готов к сеансу связи, и дела до него никому не было. Все столпились в центре снежной поверхности, разглядывая возвышающееся на ней конусообразное строение, сложенное из больших снежных кирпичей, поставленных на ребро. Высотой три ярда и ярдов шесть в диаметре, оно имело с одной стороны нечто вроде небольшого портика, закрывающего находящуюся под ними дыру в снегу. И сейчас из этой дыры вылезал Дорн, светясь от восторга. Бросалось в глаза, что он был с поднятыми на лоб очками и стянутой на шею лицевой повязкой. При этом термометр на рукаве Майка показывал минус семьдесят семь по Цельсию.

– Это что, – Майк подошел к собравшимся, – ещё одна ледяная изба?

– Мистер Свьятогор сказал, что этот дом называется «иглу», – ответил кто-то из рекрутов. – Он выстроен не из ледяных, а из снежных плит. Свьятогор собрал его на наших глазах меньше чем за час! Вырезал плиты из снега прямо тут! И выстроил иглу! Теперь они с Дуэйном занимаются внутренней отделкой строения.

– Мы закончили! – заявил Дорн. – Это просто невероятно, но… В общем, залезайте! Вы всё увидите сами! Будьте осторожны при входе, он расположен ниже уровня пола, поэтому сначала спускаетесь по этим ступенькам в яму, потом проходите два метра и по другим ступенькам поднимаетесь внутрь. Там рассаживаетесь на шкурах вдоль стен, но пока на стены опираться нельзя, идет процесс упрочнения свода!

Он исчез в яме под портиком, и все полезли следом. В первую секунду Майк не собирался уподобляться подхалимам русского, но потом пришел к выводу, что внутри этого нелепого сугроба у них развяжутся языки, и можно будет услышать что-нибудь, что заинтересует госсекретаря Коэна. Майк поправил очки, встал на четвереньки и полез в яму, стараясь не задеть хрупкую конструкцию. Не хватало ещё обрушить тут всё и стать для всех подхалимов русского врагом номер один. Яма оказалась не глубокой, не более двух футов, но до самой поверхности крыши её не углубили, оставив над бетоном снежную прослойку сантиметров в десять. Сверху её накрывал портик высотой ещё в фут, и в итоге образовавшаяся траншея имела общую высоту где-то в метр и чуть меньшую ширину, что позволяло вполне уверенно двигаться по ней на четвереньках. Далеко ползти не пришлось, через два с небольшим метра лаз действительно заканчивался ступенями, по которым Майк выбрался наверх и оказался внутри снежного купола.

– Садись ближе к костру, Батлер! – Дорн указал ему на свободное место. – И снимай очки!

Посреди хижины горел совсем небольшой костерок, и склонившийся над ним Святогор подкладывал в огонь тонкие щепки, явно наколотые из сломанного черенка от лопаты. Вокруг костра были расстелены его варварские одеяла, те самые, что будут сниться Майку ещё долго, на которых расселся десяток полярников. Кто-то из новичков двигался, освобождая ему больше места, остальные снимали очки и лицевые маски, изумленно покачивая головами. Майк уселся, куда сказано, тщательно убедившись, что от стены его отделяет не менее двух метров, и в случае обрушения этой идиотской конструкции с опасно нависающим сводом, не имеющим никаких опорных колонн или балок, никто не сможет предъявить к нему претензий.