Текст книги "День, когда пошел дождь"

День, когда пошел дождь
Сергей Тасс

Посвящается дождю. Без тебя, мы не были бы собой.

© Сергей Тасс, 2017

ISBN 978-5-4485-6920-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тот день начался совершенно обычно. Я проснулся, умылся холодной водой и отправился на колодец наполнить ведра. Было раннее утро поздней весны. Холодная роса блестела на низкой траве, солнце встало, и день занимался теплый. Жидкий утренний туман медленно поднимался к неподвижному небу, расчерченному редкими облаками у самого горизонта. Было необычайно тихо, лишь на краю села глухо слышалось пение ворона. И все казалось таким сонным, неуклюжим.

Зайдя в дом, я наполнил чайник и поставил его на электроплиту. В доме было прохладно и тускло. Усевшись на скрипучий диван возле самого окна, я, стал ждать кипяток.

Внезапно, словно помутнение на меня напало. Я лишь на секунду закрыл глаза, а когда очнулся, за окном буйствовал свирепый ураган. Дом, весь был погружен во тьму. В окно я видел, как косые линии дождя вспенивают лужи, деревья гнулись, от ракит отламывались сучья и быстро уносились прочь. Небо было темным, как ночью, вдали виднелись вспышки молний и страшный гром разливался над самой крышей дома.

Я вскочил, и бросился было к чайнику, но он был холодный – плита не работала. Я попробовал включить свет, но электричества не было. Весь дом потонул в густой тьме, а за окном была ночь, хотя стрелки часов указывали на половину восьмого утра.

Машу совсем не было слышно.

«Не проснулась, – невольно подумал я». Но, как тут не проснутся – под такую какофонию и мертвец спать не станет. И сердце у меня заволновалось, руки затряслись, а ноги, словно по колено увязли в липкой глине.

Я двумя стремительными шагами пересек коридор и, отодвинув занавеску, оказался в нашей спальне. Внутри был мрак, лишь белое белье едва выглядывало из темноты. Я легким движение дотронулся до одеяла, и почувствовал, что под ним никого нет. Отбросив его в сторону, я прикоснулся к простыне – она была холодной. Во рту пересохло. Я выбежал из комнаты и начал звать Машу, но ответа не было.

Дом у нас был совсем небольшой, две комнаты и неразделенные зал с кухней. Я быстро все проверил, но никаких следов не обнаружил. За окном, дождь, с прежней силой стучал по шиферу на крыше, от ветра тряслись стекла. Накинув на плечи рваную телогрейку, я быстро вдел ноги в сапоги и выбежал на улицу.

За дверью передо мной открылся новый мир. Никогда раньше, я не видел более свирепого урагана. За секунду, я вымок насквозь. Телогрейка наполнилась водой и стала давить на плечи, ноги вязли в топкой жиже. Неуклюжими шагами я добрался до сарая, заглянул в него и не увидел ничего, кроме старого инструмента и досок. Я снова вышел на улицу и попытался приметить что-нибудь необычное. Но видимость была настолько искаженной, что глаз мой оказался беспомощным. Я начал кричать, но стихия поглотила мой крик, и я лишь бесполезно надорвал себе горло. Я беспорядочно бродил вокруг дома, ветер сдувал меня и я падал, шевелился в лужах, словно муха, попавшая в ведро с водой, и все безрезультатно. В конце концов, я окончательно выбился из сил и начал пробираться к дому.

Как только я запер за собой дверь, все сразу же стихло. Я снова оказался в другом мире – мире тишины и мрака. Я рухнул тут же, в самой прихожей, в мокрых одеждах и сапогах. Закрыв глаза, я слышал, как грохочет гром, но звук был слишком далеким и неестественным, я почти перестал в него верить. Гораздо лучше я слышал, как звенело у меня в голове, уши заложило, сердце работало как мотор неисправного автомобиля, я чувствовал жар.

Не знаю, сколько я пролежал так, без мыслей, с одними лишь чувствами, но стоило мне открыть глаза, и я сразу вспомнил о Маше.

– Куда же ты подевалась, в такую-то бурю? – думал я, – Где ты сейчас и все ли у тебя хорошо? Что, в конце концов, случилось? Вопросы и предположения метались у меня в голове, словно искры от костра. Я был совершенно сбит с толку.

Подкрадывающаяся тревога придала мне сил, и я неуклюже встал на ноги. На деревянном полу подо мной остался темный, мокрый след. Я снял с себя всю одежду и беспорядочно побросал ее на пол. Мне стало немногим легче, хотя дрожь все еще продолжалась. Я замерз и чувствовал слабость, ноги едва держали меня, а в голове по-прежнему непрерывно звенело.

Я добрался до комнаты и переоделся в сухие вещи. Усевшись на диван, я стал думать. В голове царил такой же хаос, что и за окном. Мысли быстро сменялись, путались. Я с усилием старался сосредоточится, но мне это никак не удавалось.

– В конце концов, пока еще рано делать какие либо выводы, – подумал я, – Может, все и обойдется.

– Но как? – встревал здравый смысл, – Куда ушла Маша, ведь в селе всего две жилые избы. Они расположены в разных концах, и до них, по меньшей мере, несколько километров. До дороги, в такую погоду она точно не смогла бы дойти. Деревня, отлично подходила для того, что бы укрыться здесь от чужих глаз, но в случае неприятностей, рассчитывать на чью-то помощь было бесполезно. Вокруг гектары сплошного леса, и заблудится в лесу, было намного проще, чем могло бы показаться на первый взгляд. Я убедился в этом, еще, будучи мальчишкой. Но мне тогда необычайно повезло, я не успел уйти слишком глубоко, и через несколько часов меня нашел мой дед. После хорошей порки, я боялся этого леса, и даже когда повзрослел, старался не заходить слишком далеко, помня о том дне.

– Леса здесь и вправду пугающие, но зачем Маше идти туда? – продолжал рассуждать я, – Нет, в лес она точно не пошла, она его боится не меньше чем я. В детстве, она встретилась в лесу с медведем и он ее сильно напугал. С тех пор, она боится любого леса, и старается держаться от него как можно дальше. Дорога тоже невозможна – пятнадцать километров размытой грязи, открытая для ветров равнина и жалящий дождь. Она где-то здесь и определенно попала в беду. Сердце снова заволновалось. Что же такое происходит? Почему я так внезапно уснул, и сколько я проспал? Вероятно – достаточно, что бы начался такой ураган. Когда я ходил на колодец, небо было ясное. Чайник, что я поставил на плиту, точно не закипал, в противном случае, вся вода бы выкипела. Значит, света не было еще до урагана, и я просто не обратил на это внимания. Это – странно, свет здесь хоть и отключают, но только в плохую погоду, а утром было ясно. Хотя, возможно, ураган застал станцию намного раньше, чем нас.

И тут, мой взгляд упал на обувь, что стояла возле порога.

– Как же я раньше не обратил на это внимания, – упрекнул я себя. Я вскочил и подбежал к двери, на полу стояли Машины сапоги, сандалии и босоножки. Все как обычно, но вот только у Маши не было другой обуви. Городские сандалии, босоножки в хорошую погоду, а сапоги в плохую, и это все. Оставались еще комнатные тапочки, но я тут, же нашел их возле самой кровати. Хотя Маша и любила иногда гулять босиком, но отходя от дома хотя бы на десять метров, она всегда обувалась. Об покошенные стебли травы на газоне перед домом, можно было поранить ногу.

В голове совсем потемнело. В доме, по-прежнему царила ночь.

– Нужен свет, – подумал я. В темноте, я мог упустить что-то важное. Порывшись в старой тумбе, я нашел несколько толстых свечей. На секунду, дом озарила яркая вспышка, и я успел увидеть собственную тень. Затем раздался оглушающий грохот, и пол под ногами задрожал. Молния ударила так близко, что звуку потребовалось меньше секунды, что бы добраться до дома. Сердце у меня замерло, и лишь через мгновение, я снова смог сделать вдох. Рука так тряслась, что я не сразу смог зажечь свечу.

Комнату залил тусклый, едва подрагивающий свет, и компанию мне составила собственная тень, всюду следующая за мной по пятам. Я зашел в спальню и начал все тщательно изучать: кровать с одеялом и мягкая простынь, на ней две мятые подушки и легкий запах свежести, у самой кровати, напротив окна – низкий комод, на нем две книги, что мы читали, накануне, перед сном, и несколько мертвых мух. На полу ковер с тапочками, а на стене Машин, домашний халат, и больше ничего. Ровно то же, что было вчера вечером. На всякий случай, я заглянул под кровать, и не нашел там, ничего, кроме пыли. Зайдя в соседнюю комнату, я тоже не нашел ничего, что могло бы привлечь мое внимание. Все стояло на своих, привычных местах и было совершенно обычным, не хватало лишь Маши.

Молнии тем временем сверкали так часто и близко, что гром, для меня, уже не был неожиданностью и совсем не пугал. В тусклом свете свечи, я безмолвно бродил по дому, и пытался найти хоть какой-то Машин след. Но ничего такого не было.

В прихожей я нашел Машину куртку со свитером, и штаны – они висели на своих местах.

– Она как будто растворилась в воздухе, – подумал я.

В какой-то момент, я даже поверил, что все происходящее, это лишь невинный розыгрыш. Я стал кричать: «Шутка затянулась», «Маша, выходи», «Это уже совсем не смешно», но дом по-прежнему молчал. Я отчаялся, и попытался зацепиться за любую возможность.

– Будь оно все проклято, – думал я, сдерживая подступающие слезы. Смирится с тем, что близкий человек находится в опасности, и ты не в состоянии ему помочь – невозможно. Оттого, я ходил из угла в угол и не мог найти себе места.

А время между тем медленно текло. В какой-то момент я подбежал к часам и оторопел. Или часы сломались, или с ними произошло, что-то загадочное, но они указывали на половину шестого вечера, и стрелки замерли в полной неподвижности. Я попятился назад и рухнул на диван, полностью потеряв силы. Хотя в доме было прохладно, но на лбу у меня выступила испарина, а лицо горело, будто после первого, солнечного дня весны. Творилось что-то невероятное. Хаос – в центре, которого, меня закручивало водоворотом в абсолютную пустоту. Вокруг плавала тьма, она была густой и обволакивающей, она сгущалась, мне казалось, что я начинаю взлетать. Но тут, я пристально вглядываюсь в пламя свечи – оно едва заметно колеблется от невидимого ветра – и все останавливается.

От пламени исходит тепло, но я чувствую озноб. Меня, то бросает в пламя бушующего костра, то, я замираю в вечных льдах севера. Во рту так пересохло, что проведя шершавым языком по нёбу, я слышу тихий шелест.

Наконец, я нахожу в себе силы, что бы подняться. Выпив несколько кружек воды, я подхожу к выключателю света и несколько раз, с силой бью по нему. Света, как и следовало ожидать, по-прежнему нет. Я снова сажусь, и пытаюсь представить – сколько же времени прошло с тех пор, как я очнулся на том же самом диване, но через несколько минут тщетных попыток, я осознаю, что не в состоянии дать хоть какой-то вразумительный ответ. Все события, происходившие со мной в тот день, происходили тысячелетия тому назад. Время потеряло свой смысл, или же я, просто перестал в него верить.

– Может быть, все это, из-за страха и темноты, – рассуждал я. Так, порой, проведя целый день в комнате с закрытыми окнами, в обнимку с тьмой, не можешь понять, как успел минуть целый день. Я оказался в такой комнате, а звон в моей голове, был ничем иным, как песней пустоты. Однако песня была слишком пугающей, ровно, как и сами мысли о пустоте.

Я снова вглядываюсь в пламя и делаю глубокий вдох. Буря за окном не утихает. Облака быстро плывут, и гром, теперь звучит откуда-то издалека. Беспомощный, обессиленный, я растекся по дивану словно медуза. Защищенный от дождя и гнева стихии, укрытый стенами и неспособный помочь своей жене, я чувствовал себя ничтожным. В тот момент, я возненавидел себя, но мысли о собственной ничтожности придали мне сил. Я снова встал, надел сапоги, тяжелую от влаги телогрейку и вновь шагнул навстречу буре.

Дождь хлестал меня по лицу, земля вокруг была полностью скрыта под водой. Вокруг был целый океан мутной воды, лишь в нескольких местах выглядывали темные бугорки суши. Ноги на пол сапога вязли в грязи, я шел, словно по илистому дну дикого озера.

– Словно бог, в очередной раз наслал на землю великий потоп, – подумал я и зашел за угол дома. Добравшись до огорода, я наткнулся на затопленные кусты картошки. Они тонули в воде.

– Точно не выживет, – промелькнула у меня мысль о картошке, и я, с презрительным уколом пошел прочь.

Подойдя к туалету, я заглянул в него, и не обнаружил там ничего, кроме разочарования и неприятного запаха.

Чего только стоило мне вернуться к дому. Я несколько раз падал и бесчувственно лежал в холодной воде. Затем вставал и шел, шел.

– Нет, такой ураган и вправду немыслим, – думал я. Происходило нечто невероятное, словно комета, делающая оборот вокруг солнца за несколько миллионов лет, столкнулась с планетой. На мгновение, я задумался о птицах и зверях, как же они переживут это бедствие? Но мысли быстро вернулись к Маше и слезы отчаяния выступили у меня на глазах и мгновенно смылись дождем.

Я добрался до дома, ввалился в проход и, заперев за собой дверь, улегся в прихожей на полу. Не описать словами, то, что я чувствовал в тот момент, лежа на мокром полу. Одно, бесспорно – ближе к смерти, чем тогда, мне еще бывать не приходилось. Смерть словно порхнула своим крылом у самого моего лица, я почувствовал ее холодное дыхание так близко, будто она была во мне.

Какое-то время, я неподвижно пролежал на полу, но сознание не покидало меня, ни на секунду. Затем я встал, сбросил с себя телогрейку с мокрыми вещами и направился в спальню. Там, я рухнул на кровать, и с головой укутался одеялом.

– Дождь, будто лед, – думал я, – Такой же холодный, как январская пурга. Мне еще повезло, что я сумел найти дорогу до двери. Видимость, тоже была как в пургу, а я отошел от дома слишком далеко.

– Когда же ты закончишься, – злобно прошептал я под одеялом. Голос от хрипоты сделался таким чужим, что меня невольно сковал страх. Вот так ситуация.

От частого дыхания, под одеялом сделалось теплее, и я медленно начал согреваться. Дрожь проходила, но я все еще чувствовал не проходящий озноб.

– Если я выйду из дома в третий раз, – думал я, – Назад, я уже не вернусь.

Температура в доме стремительно падала. Я усилием воли, заставил себя встать. Мрак в доме становился еще гуще, и теперь, я мог разобрать только тусклые очертания предметов, в доме.

– Наступала ночь? – спросил я себя, – Но это невозможно! Ночь не прекращалась уже очень долго. С самого утра, я только и видел – ночь и дождь.

– Может быть с планетой и правда произошло нечто ужасное, – размышлял я, – Например луна сорвалась с орбиты, и землю теперь швыряет из стороны в сторону, словно раскрученную юлу. Весь мир уже знает об этом и пытается спастись, а я здесь, будто законсервированный в банку микроб. Единственное, на что я был способен в тот момент – это лишь предсмертный вопль протеста, наполненный злобой и отчаянием и направленный в небо, с затаенной надеждой на справедливость.

– Нет, невозможно, – кричал я, – Я просто схожу с ума. Это обычный ураган, с обычным дождем, а я, из-за пропажи Маши потерял над собой контроль. Нужно взять себя в руки.

Я на ощупь добираюсь до свечи и зажигаю ее. Надеваю последние сухие штаны с рубашкой и подхожу к окну. Косые струи дождя клубятся на ветру будто снег, вокруг пульсирующая гладь моря. Вода, не успевает впитываться в землю, и с каждым часом, ее уровень растет. Хмурый купол туч не разглядеть, но я знаю, он быстро плывет у самой крыши дома.

– Мы все пропали, и я лишь живой мертвец, покорно ждущий своего часа – думаю я.

Я искренне надеюсь, что с Машей все будет хорошо, но надежда моя с каждой минутой, словно песок в часах, медленно ускользает в прошлое. Я снова начинаю бродить из угла в угол, я чувствую себя забившейся в нору, беспомощной мышью, ждущей спасения.

И тут, у меня зреет план. Урагану нет конца, и я решаюсь на последний, самоубийственный шаг. Я должен отправиться в одну из соседских изб. Это – моя последняя надежда найти Машу. Оставаться в доме и ждать, для меня становится невозможным. Я в последний раз надеваю тяжелые сапоги. Возле порога лежит целая груда мокрых вещей. Я нахожу телогрейку и раскладываю ее на полу.

Избы находятся в разных направлениях, к ним ведет узкая тропа, тянущаяся вдоль леса. Если я буду придерживаться тропы, то возможно, смогу дойти.

В одной из изб, что ближе всего к дому, живет старуха. Я помню ее с детства, но едва ли я с ней знаком. В гости я заходил к ней вместе с дедом, в далеком детстве.

В другой избе живут мужик с бабой, оба в почтенном возрасте. Мы с Машей иногда ходили к ним за козьим молоком. Тропа к избе плавно петляет вдоль леса, уходя на небольшой склон. Их изба находится дальше, но я решаюсь пойти именно туда.

Я надеваю телогрейку, мысли спутаны и в глубине души я чувствую, что эта дорога в один конец. Но я сознательно выбираю этот путь, потому что бездействие многим хуже, чем смерть. Я жалею лишь о том, что не пошел раньше, когда силы меня еще не покинули.

В последний раз я подношу тусклое пламя свечи к часам. Стрелки неподвижны, они замерли на двух часах, двадцати минутах дня. Я задуваю пламя, и решительно выхожу навстречу стихии.

Снова холодные капли дождя жалят меня в лицо. Снова я отяжелел, будто губка, опущенная в воду. Я выхожу на дорогу и медленно пробираюсь вперед, пристально вглядываясь себе под ноги. Ориентиром мне служит высокая трава, растущая вдоль тропы.

Теперь, я не чувствую ни усталости, ни холода, боль – исчезла без следа. Напротив, я чувствую необычайную легкость в ногах, я словно парю над водой. В ушах появляется звон, я едва его могу различить. Ни страха, ни злости, только звон, и он плавно растет.

Через некоторое время я вижу неясные очертания избы, и мои ноги мгновенно тяжелеют, звон становится еще громче. Я с усилием пытаюсь поднять ногу, но она меня не слушается. Я словно бы по пояс погряз в дегте. До избы остается несколько шагов, я протягиваю руку и начинаю кричать, но крик, застревает у меня в горле. Звон становится невыносимым, в глазах темнеет, и тогда я открываю глаза.

Краски медленно заливают помещение, в котором я нахожусь, и я узнаю свой дом. Я поднимаю голову, и вижу стоящий на плите чайник, он вскипел и пронзительно свистит на весь дом. Все, как и прежде ярко освещается утренним солнцем. Я медленно встаю с дивана и ставлю чайник на стол. Я подхожу к часам, стрелки неспешно отсчитывают секунды с минутами – они указывают на семь двенадцать утра. Я захожу в спальню и вижу пустую кровать. Простыни мятые, одеяло отброшено в сторону. Я присаживаюсь на нее и провожу рукой по теплой простыне.

Открывается входная дверь, и я выхожу в коридор. На пороге стоит Маша, ее лицо слегка помято ото сна, а волосы взъерошены. Она стоит в моей рубахе, доходящей ей до самых колен, и смотрит на меня с невинной улыбкой.

– Я не стала тебя будить, – произносит она, – Ты так мило спал.

Я подхожу к ней, и крепко ее обнимаю. Она обхватывает меня за плечи и ласково произносит:

– Что-то случилось?

– Соскучился, – отвечаю я.

– Как будто давно не виделись, – смеется она.

– Как будто целую вечность, – отвечаю я.

– Сегодня будет дождь, – как бы невзначай произносит она, – Там, такие тучи на нас плывут.

– Пойдем пить чай, – слегка улыбаюсь я и расслабляю руки, – Там чайник вскипел.

Мы радостно шли к столу, а вдали тихо шумела молодая гроза…

Август 2017