Текст книги "Элитные группы в «массовом обществе»"

2. Проблема стратификации

1. Принцип выделения элитных групп

В традиционных обществах набор элитных (стоящих выше основной массы населения) групп достаточно легко выделялся по сословной принадлежности или занятиям (к ним относились, в частности, все лица умственного труда), и все такие группы вместе взятые составляли максимум порядка 10 % (а обычно 3–5 %) населения. В «массовых обществах» выделение социальных групп, в той же степени отличных от основной массы населения, проблематично, поскольку формальные сословные различия отсутствуют, а гипертрофированный рост численности и удельного веса лиц нефизического труда и развитие образовательных систем создали совершенно иную ситуацию, когда группы, по критериям традиционных обществ безусловно относящиеся к элитным (а такие не могут существенно превышать 10 % населения) в развитых странах стали составлять более трети населения.

В отсутствие формального статуса в «массовом обществе» основным критерием для определения положения человека на социальной лестнице (и, соответственно, выделения элитных групп), принимается обычно уровень благосостояния (годовой доход и размеры принадлежащего ему имущества). Другим критерием (в большинстве случаев связанным с уровнем благосостояния и влияющим на него) продолжает оставаться уровень образования – имеется в виду не формальный его уровень, а такой, который опять же качественно отличается от уровня большинства населения (что, собственно, и позволяет обычно получать существенно более высокий имущественный доход).

Посколько абсолютный показатель (в денежных единицах) доходов и владения собственностью со временем меняется, он не дает возможности сравнивать социальный статус групп, обладающих тем или иным его размером, т. к. в разное время одним и тем же условно «высоким» уровнем дохода (в одинаковых денежных единицах) может обладать и очень малая часть населения (безусловно образующая тем самым элитную группу), и весьма значительная часть – до трети и более всего населения. (В Англии, например, в 1960 г. из 17,9 млн самодеятельного населения ежегодный доход свыше 2 тыс. фунтов имели 315 тыс. человек, или 1,8 %, а в 1968 г. (из 17,3 млн) – 1587 тыс., или уже 9,2 %; владели капиталом свыше 5 тыс. фунтов в 1960 г. 1765 тыс. человек, или 10,2 %, а в 1968 г. – 3732 тыс., или 21,6 %, т. е. вдвое больше¹⁵⁵).

Существенно лишь то, насколько в каждом конкретном случае размеры дохода и имущества данной группы населения отличаются от других социальных групп и какой частью общенационального дохода и собственности она владеет. Обычно принято определять, какой их частью владеет 1 %, 5 %, 10 % и 20 % населения. В разных странах она может отличаться. Например, в Англии в 1961 г. 1 % населения владел 43 % всего капитала, а в США в 1954 г. – 24 %¹⁵⁶. При этом доля этой группы в различных видах имущества может сильно отличаться, в частности, доля высшего 1 % населения в США в 50—70-е гг. составляла по недвижимости и наличности порядка 15 %, по облигациям – от трети до половины, по корпоративному капиталу от половины до трех четвертей¹⁵⁷.

В начале 70-х гг. соотношение между доходами 10 % наиболее состоятельных и 10 % наиболее бедных слоев населения в большинстве развитых стран было примерно одинаково и отличалось на порядок или даже больше, в ряде стран оно выглядело как 21–22 % к 2,2–2,3 %, в других – как 30 % к менее 2 %¹⁵⁸. В Испании, например, к 1974 г. доля семей с доходом свыше 700 тыс. песет (4,1 % населения) составила 29,9 % общего дохода, а семей с доходом 480–700 тыс. песет (13,1 % населения) – 19 % общего дохода¹⁵⁹.

По приведенным ниже сведениям о доле верхних процентных групп по доходам и собственности видно, что лица, во всяком случае относящиеся к высшим 10 % населения, безусловно представляют элитные социальные группы, причем наиболее существен их отрыв от остальной массы населения не столько по доходам, сколько по объему располагаемой собственности.

Распределении богатства среди населения(старше 25 лет) Англии и Уэльса¹⁶⁰

Доля доходов верхних 5 % и 20 % в США¹⁶¹

Следует заметить, что на протяжении всей истории «массового общества» XX в. доля элитных социальных групп в общенациональном доходе и собственности хотя и в небольшой степени, но постоянно снижалась. Причем в ряде случаев в первой половине XX в., по сравнению с началом столетия, это снижение было весьма значительным. В Англии, в частности, на верхний 1 % приходилось 30,15 % национального дохода и на верхние 5 % – 44,97 %, но уже к 1919 г. – только 19,48 % и 31,44 %, к 1937 г. – 16,9 % и 31,73 %, а к 1949 г. – 11,42 и 23,38 %¹⁶². Продолжалось это до середины 80-х гг., когда наметился обратный процесс.

2. Соотношение доходов различных групп лиц умственного труда В «МАССОВЫХ ОБЩЕСТВАХ»

Посмотрим теперь, как процесс гипертрофированного роста численности и удельного веса в населении лиц умственного труда и распространения высшего образования на все более широкие слои населения повлиял на дифференциацию доходов и социального статуса всей совокупности лиц умственного труда, которая в традиционном обществе сохраняла элитное положение по отношению к массе населения. В развитых странах Запада эпохи «массового общества» вся эта совокупность довольно четко делилась на две части. В высшую из них входили лица, в социологических исследованиях обозначаемые как «профессионалы» и «чиновники». Низшая, обычно обозначаемая как «служащие», включала две категории: 1) конторские работники и служащие смежных специальностей: клерки, секретари, машинистки, счетоводы, кассиры, операторы конторских машин и др.; 2) средние специалисты, не относящиеся к категории «профессионалов»: техники, средний медицинский персонал, учителя и т. п. (В социологии СССР и соцстран «служащими» именовали только первую из этих категорий, а вторую вместе с теми, кого на Западе относили к «профессионалам», включали в единую категорию «специалистов»; «чиновники» же отдельно не выделялись.)

В развитых странах если одни категории лиц интеллигентного труда продолжали сохранять заметное преимущество в доходах по отношению к основной массе населения, то другие, а тем более «белые воротнички» с более скромным образованием, уже не отличались от нее, а иногда и опускались ниже ряда групп физического труда. Но в разных странах соотношение доходов высших и низших групп нефизического труда могло отличаться, тем более, что пропорции могли быть совершенно разными (например, в Италии на рубеже 70-х гг. медсестер было в 4 раза меньше, чем врачей, а в Швеции – в 5 раз больше, чем врачей¹⁶³). Почти во всех развитых странах врачи, юристы, инженеры и ученые составляли высший слой лиц умственного труда, и их доходы оставались существенно выше основной массы населения, а техников, учителей, среднего медперсонала и рядовых служащих отличались сравнительно мало или вообще не отличались от нее.

В США годовой доход врачей в 60—70-х гг. в 4 раза превосходил доходы рабочих и рядовых служащих. В 1969 г. годовая зарплата инженера составляла 13,5 тыс. долл., ученого в 1970 г. – 15 тыс., что более чем в 2 раза выше, чем рабочего промышленности. А зарплата учителя, как в начале XX в., так и в 70-х гг. была равна зарплате рабочих (к тому же учителя в основном были представлены женщинами: 1870 г. – 60 %, в 1900 г. – 70 %, в 1925 г. – 83 %, в 1970 г. – 76 %, в 1981 г. – 82 % начальных и 49 % средних школ)¹⁶⁴. Учителя как профессиональная группа, став массовой, утратила не только относительно высокий социальный статус, но и прежний уровень жизни (на этом основании американские марксисты относили их к рабочему классу). Средняя зарплата специалистов низшего уровня, работников обслуживания и канцелярских служащих ниже квалифицированных рабочих госсектора, а последние сравнимы с техническими работниками (среди специалистов низшего уровня, работников обслуживания негров 34–37 %, тогда как среди администраторов, специалистов, полицейских и пожарников – 9—14,5 %). Считается, что работники физического труда, почтовики, низшие служащие, учителя, обслуживающий персонал в системе образования, рабочие, техники, специалисты низшего уровня, канцелярские служащие и работники обслуживания в штатах и местных органах, т. е. около 10 млн человек относятся к рабочему классу и «тяготеющему к нему промежуточному социальному слою»¹⁶⁵.

В Италии в 1950 г. месячная зарплата рабочего составляла 25 тыс. лир, служащего 1—2-й категории в промышленности 35–50, в государственном аппарате 37–94 тыс. лир, в 1958 г. минимальный оклад техника составлял 90 тыс., минимальный оклад служащего промышленности 1-й категории – 80–88. В 1966 г. средняя зарплата рабочего составляла 84 тыс., даже в 1969 г. только 30 % их имели более 100 тыс., т. е. не более 1,5 млн в год, а годовой оклад служащего 2-й категории в промышленности 2,1–2,4 млн, 3-й – 1,3–1,5 млн, начальный оклад техника был равен потолку зарплаты квалифицированного рабочего. В целом же подавляющее большинство лиц интеллигентного труда по найму имели оклад примерно лишь в 1,5 раза больше зарплаты рабочего, только профессионалы высшей категории получали гораздо больше: в конце 60-х гг. научный сотрудник получал 150–220 тыс. лир в месяц, руководитель группы – 250–300, завлаб и выше – 350 тыс., в 1966 г. средняя зарплата врача составляла 400 тыс. лир в месяц, или 5 млн в год, заведующего отделением – до 30 млн и более. Доходы основной массы чиновников 3-й категории были ниже коллег в частном секторе или лиц свободных профессий; с 1970 г. минимальный оклад чиновника 3-й категории составлял 73,5 тыс. лир в месяц, 2-й – 98 тыс., 1-й – 157,5 тыс., однако затем оклады 1-й категории были увеличены в 2 раза. Пенсия чиновника с высшим образованием была в 4 раза больше средней, пенсия инженера составляла до 70 % его оклада, руководителей – до 90 %¹⁶⁶. Следует заметить, что учителя по сравнению с другими группами лиц умственного труда имели здесь довольно высокий уровень образования – в середине 60-х гг. высшее образование имели около 2/3 учителей средних школ, тогда как среди предпринимателей и лиц свободных профессий доля имеющих его с 1951 по 1966 г. выросла с 23,2 до 52,5 %, среди менеджеров и служащих его имели в 1955 г. 12 %, в 1959 г. – 12,6 %, в 1964 г. – 12,3 %, в 1969 – 13,2 %¹⁶⁷.

В Испании если в 1963 г. зарплата дипломированных специалистов соотносилась с зарплатой рабочих как 4,29:1, то в 1970 г. этот показатель упал до 3,46, а к 1975 г. – до 2,86, в 1980 г он составил 1,79, а соответствующие показатели зарплаты недипломированных специалистов составили за 1963–1975 гг. 2,39, 2,18 и 1,90¹⁶⁸. В ФРГ в середине 70-х гг. средний размер собственности довольно резко отличался для предпринимателей (47,7 тыс. марок «на одного получателя доходов») и чиновников (19,1 тыс.), но для служащих – очень незначительно (13 тыс. при 9 тыс. для «сельских хозяев» и 6 тыс. для рабочих)¹⁶⁹.

В Англии, где «белых воротничков» и в ХГХ в. было больше, чем в других странах (в середине ХГХ в. в Англии их насчитывалось 300–350 тыс. – около 4 % самодеятельного населения при 80 % рабочих; за 1871–1900 гг. число клерков выросло в 4 раза¹⁷⁰), их численность и после Первой мировой войны росла особенно быстро, и в целом вся группа «служащих» (включая средних специалистов) росла быстрее, чем всех лиц умственного труда. Численность разных групп умственного труда, работающих по найму (тыс.) показана ниже:¹⁷¹

Всего (с работающими не по найму) численность средних специалистов составила в 1921 г. 680 тыс., в 1931 г. – 727 тыс., в 1951 г. – 1059 тыс. При этом численность их в 1951 г. в % к 1921 г. составила: по медсестрам – 231, прочему среднему медперсоналу – 333, учителям – 118, чертежникам и техникам-конструкторам – 352, лабораторным техникам – 1380, библиотекарям и соцработникам – 800, мореходным специалистам и авиаторам – 81, работникам искусств (без высшего образования) – 80, прочим – 51¹⁷². За 1951–1966 гг. число конторских работников увеличилось до 3,6 млн, средних специалистов – до 1,6 млн. Как и в 1951 г., вся эта группа – 70 % всех «служащих».¹⁷³

Следует заметить, что хотя должности клерка, техника, медсестры, учителя и т. п. несли в себе потенции некоторого продвижения вверх, но уже сам факт громадного увеличения численности «служащих» резко сузил эти возможности по сравнению с прежними и укоротил дистанцию возможного продвижения. Превращение служащих в массовую категорию наемных работников (до 40 % общего числа, а в отдельных странах и выше) объективно меняло положение рядовых служащих. Подрыв прежнего привилегированного положения их основывался и на распространении образования. Элементарная грамотность – суть профессиональной квалификации многих клерков и других близких групп с развитием начального и среднего образования перестала быть монополией сравнительно узких социальных слоев. Произошло сближение образовательно-квалификационных уровней рабочих и рядовых служащих, а отсюда и стоимости их рабочей силы¹⁷⁴. Поскольку доходы их почти не отличались от основной массы лиц наемного труда, социологи левого направления считали их социальное положение не отличимым от положения рабочих¹⁷⁵.

Несмотря на то что материальное обеспечение и бытовые условия «белых воротничков» со временем стали мало или почти не отличаться от основной массы населения – рабочих, младшего обслуживающего персонала, работников сферы услуг и др., известная культурно-психологическая грань между ними продолжала сохраняться. Весьма характерны в этом отношении впечатления наблюдателя (1941 г., США): «Кварталы, где живут конторские служащие, и рабочие кварталы расположены рядом, дома в них одной планировки и неотличимы друг от друга, как горошины в одном стручке; жильцы этих домов едят одни и те же консервы, читают одни и те же газеты, ходят в одни и те же кинотеатры, ездят на одних и тех же автомобилях; однако жены конторских служащих никогда не станут играть в бридж с женами заводских рабочих»¹⁷⁶. Известное отчуждение между лицами интеллигентного труда и рабочими и другими представителям «простого народа» сохранялось после Второй мировой войны и в Европе¹⁷⁷.

Тем не менее, несмотря на остатки социокультурных различий между низшими слоями лиц умственного труда и лицами физического труда, можно констатировать, что в смысле положения на социальной лестнице и благосостояния все группы лиц умственного труда, не входящие в категории «профессионалов» и «чиновников», оказались в развитых странах эпохи «массового общества» за пределами границы, отделяющей элитные социальные группы от основной массы населения.

В СССР и других социалистических странах, где идеология ставила на первое место «рабочий класс», а задача «ликвидации различий между физическим и умственным трудом» считалась одной из важнейших в процессе строительства коммунизма, процессу уравнения оплаты рабочих и лиц умственного труда придавалось принципиальное значение, и этот процесс в 60—70-х гг. продвинулся гораздо дальше, чем в развитых странах Запада, затронув не только низшие, но и высшие слои лиц умственного труда. Здесь резкое падение доходов последних произошло сразу после революции. Не считая жилищных и прочих условий (которые ухудшились неизмеримо вследствие политики «уплотнения», повсеместно проводимой в городах в отношении «буржуазии», в результате чего квартиры превращались в коммунальные), только по зарплате уровень обеспеченности образованного слоя упал в 4–5 раз. Причем наиболее сильно пострадали его высшие слои (если учителя начальных школ получали до 75 % дореволюционного содержания, то профессора и преподаватели вузов – 20 %, даже в конце 20-х гг. реальная зарплата ученых не превышала 45 % дореволюционной). До революции профессор получал в среднем в 15,4 раза больше рабочего, в конце 20-х гг. – лишь в 4,1 раза¹⁷⁸. Благосостояние же некоторых групп интеллигенции не достигало прожиточного минимума. Таковой в 1925 г. составлял 29,38 р. (средняя рабочая зарплата по стране составляли в 1924/25 45,24 р.¹⁷⁹), а зарплата сельских учителей в Сибири – 21,5—25 р. В 1927/28 г. они получали 30–37 р. (в 1928/29 – 40–46), тогда как средняя зарплата фабрично-заводских рабочих составляла там 53,67 р., строительных – 56,80, мелкой промышленности – 50,75, металлистов – 68,94, средняя зарплата служащих учреждений – 56,50¹⁸⁰. Исключение режим делал лишь для узкого слоя специалистов тяжелой промышленности и высших научных кадров, «оправдывая» это отступление от идеологических постулатов временной острой потребностью в этих кадрах.

По мере того как слой лиц умственного труда к концу 30-х гг. стал состоять в основном из лиц советской формации, его благосостояние относительно других социальных групп было сочтено возможным несколько повысить. Хотя и в это время зарплата работников ряда отраслей умственного труда была ниже зарплаты промышленных рабочих, но, по крайней мере, зарплата ИТР превосходила ее более, чем вдвое, научных сотрудников – на треть. В 40—50-х гг. зарплата служащих превышала зарплату рабочих, причем наиболее значительно в конце и середине 50-х гг. Однако в дальнейшем происходил неуклонный процесс снижения относительной зарплаты лиц умственного труда всех категорий, не знавший каких-либо остановок и особенно усилившийся в 60-х гг., когда зарплата почти во всех сферах умственного труда опустилась ниже рабочей.

Наиболее высокооплачиваемой массовой группой интеллигенции были ИТР промышленности. В 1940 г. их зарплата составляла 215 % от зарплаты рабочих, в 1965 г. – 146 %, в 1970 г. – 136,3 %, в 1975 г. – 123,8 %, в 1980 г. – 114,6 %. При этом зарплата служащих с зарплатой ИТР практически не сближалась, а рабочих – сближалась довольно быстро, и именно это обстоятельство вызывало глубокое удовлетворение советских идеологов¹⁸¹. Другие массовые группы лиц умственного труда с высшим образованием к 80-м гг. находились по оплате в еще худшем положении. Если в 1950 г. зарплата преподавателя вуза без степени составляла 162 % от средней по стране, то в 1960 г. – 141, а в 1975 г., даже после повышения, всего 86 %. Зарплата молодого инженера была на треть, если не в половину ниже, чем у его сверстника-рабочего¹⁸². Зарплата основной массы врачей, учителей, работников культуры (если исключить относительно высокие оклады руководителей этих сфер) была в 3–4 раза ниже рабочей, не говоря уже о работниках связи, дошкольных учреждений, бухгалтерско-делопроизводственном персонале, чьи оклады, опускаясь до 60–70 р., являлись минимально возможными по стране и уступали заработкам дворников, уборщиц и чернорабочих. Как видно из приведенных ниже данных, с начала 70-х гг. ниже рабочих имели зарплату даже ученые, а к середине 80-х гг. – и последняя группа интеллигенции (ИТР промышленности), которая дольше другим сохраняла паритет с рабочими по зарплате¹⁸³.

Зарплата рабочих в сравнении со служащими различных отраслей

В социалистических странах Восточной Европы после Второй мировой войны наблюдалась та же тенденция, но в несколько более ослабленном виде. В Польше средняя зарплата рабочих и лиц умственного труда в 1937 г. составляла 1:1,26, в 1967 г. – 1:1,22. Перед войной наиболее низкий уровень дохода в интеллигентской семье был на 15 % выше наиболее высокого в рабочей семье. В 1967 г. у рабочих на 1 комнату 1,64 человека, у интеллигенции – 1,24, в квартирах со всеми удобствами жили 13,9 % рабочих и 36,8 % интеллигентов. Средний доход на одного члена рабочей семьи в 1971 г. составлял 16646 злотых, лиц умственного труда – 20796 злотых (в 1966 г. – 12897 и 17131 злотых соответственно)¹⁸⁴. В 1960 г. ИТР получали 3980 злотых в месяц, служащие – 2515. В 1967 г. зарплата служащих торговли, транспорта и связи составляла 114 % зарплаты неквалифицированного рабочего, мастеров и бригадиров – 143 %, служащих учреждений – 141 %, техников – 170 %, специалистов – 240 %. В 1970 г. средняя зарплата ИТР составила 4286 злотых, служащих – 2717, рабочих строительства – 2706. В 1972 г. средняя зарплата промышленных ИТР составляла 4193 злотых, промышленных служащих – 2805, рабочих разных отраслей – от 2138 (швейной) до 4688 (угольной)¹⁸⁵. При этом наиболее низкие зарплаты (до 1200 злотых) в 1960 г. имел примерно одинаковый процент лиц физического и умственного труда (26 % и 23 %), то в начале 70-х гг. – у последних он был в 7 раз ниже¹⁸⁶. Кроме того, в Польше сохранялась небольшая группа владельцев частной собственности, при этом на 1982 г. доходы которой были выше интеллигенции: если доходы интеллигенции принять за 100 %, то доход рабочих составлял 87 %, крестьян-рабочих – 98 %, крестьян – 100 %, владельцев собственности – 122 %¹⁸⁷.

В Венгрии в 1962 г. на рабочих (48 %) приходилось 46,2 %, служащих и интеллигенцию (14,9 %) – 20,8 %, крестьян (22,2 %) – 20 %, остальных (14,9 %) – 12,7 %, в 1967 г. эти показатели составляли соответственно 38,8 и 36,8 %, 17,9 и 22,5 %, 20 и 19,8 %. Зарплата рабочих в промышленности по отношению к зарплате служащих составляла в 1949 г. 73 %, в 1955 г. – 96,4 %, в 1961 г. – 103 %, в 1966 г. – 104,2 %, к ИТР – соответственно 51,3 %, 58,1 %, 63,9 % и 64,2 %. В конце 60-х гг. только у руководителей зарплаты были существенно выше, чем у рабочих, а у рядовых интеллигентов мало отличались: зарплата палатного врача составляла лишь 119 % от зарплаты слесаря, врача-специалиста поликлиники – 129 %, зав. отделением – 174 %, главного инженера – 257 %, председателя сельхозкооператива – 300 %. В 1969 г. уровень дохода лиц умственного труда был лишь на 1/3 выше, чем у рабочих¹⁸⁸. Зарплата учителя средней школы с 13–14 летним стажем составляла от зарплаты квалифицированного рабочего в 1929 г. – 246 %, в 1947 г. – 162 %, в 1948 г. – 139 %, в 1949 г. – 115 %¹⁸⁹. К 70-м годам грань между группами лиц умственного и физического труда оказалась размыта, в частности, положение квалифицированных рабочих приблизилось к положению канцелярских служащих. В семьях администрации и интеллигенции средний доход в месяц в 60-х гг. составлял 1268 форинтов на человека, специалистов средней квалификации – 1055, канцелярских служащих – 979, квалифицированных рабочих – 924, прочих рабочих – 781, крестьян-кооператоров – 746, служащих низкой квалификации – 743. В начале 70-х гг. доход руководителей составлял 2893–2315, распорядителей работ – 2110–1831, специалистов высокой квалификации – 2229, средней – 1823, низкой – 1708, делопроизводителей – 1730, квалифицированных рабочих – 1588, сельскохозяйственных рабочих – 1672¹⁹⁰. В Чехословакии в 1948 г. зарплата ИТР составляла 165 % зарплаты рабочего, а в 1965 г. – 135 %, служащих же – 85,8 %; в 1955 г. зарплата ИТР составляла 125 % средней, служащего – 84,6 %¹⁹¹. В Китае в 1982 г. на предприятих Пекина зарплата работников умственного труда (79,47 юаня) была даже на 6,89 юаня ниже, чем у работников физического труда¹⁹². В КНДР в начале 60-х гг. рабочие разных отраслей получали 54—140 и 40–90 вон в месяц, а служащие – 35–70, учителя 70–90, врачи 85—120¹⁹³; в конце 60-х гг. зарплата учителей составляла 35–45 вон, учителей технических школ 40–55, преподавателей вузов – 55–77, профессоров – 80—180; младших офицеров – 50–75, старших – 85—150, генералов – 190–350 вон¹⁹⁴. т. е. за исключением самых высших кадров разницы в зарплате лиц умственного и физического труда практически не было.

Тенденция уравнения доходов низших страт лиц умственного труда с рабочими в XX в. вполне определенно прослеживается даже в странах «третьего мира», в которых лица умственного труда составляли гораздо меньшую долю населения, чем в странах Запада и «социалистического лагеря».

Например, в Таиланде в начале XX в. в Бангкоке учитель получал 53 тишаля, в провинции – 41, в местных школах – 9,76, т. е. меньше рабочего. В 1966 г. оклады преподавателей дошкольных заведений составляли 789 бат, местных школ 1-й ступени – 720, 2-й ступени – 736, муниципальных – 715, государственных средних – 1060, частных – 528, педагогических – 1550, профессиональных – 1010, а полуквалифицированные и квалифицированные рабочие получали 500—1500. Существенно выше были только доходы высших слоев интеллигенции. В 70-х гг. менеджеры, высшие офицеры, чиновники, профессура получали 15–20 тыс. бат в месяц, преподаватели вузов – 3–6 тыс.; оклад управляющего частной торговой фирмы был в 2,6 раза больше оклада чиновника 1-го разряда, старшего бухгалтера – в 2,4 раза больше чиновника 2-го разряда. Основная масса интеллигенции (в т. ч. средний управленческий персонал частных и госпредприятий) получала 2–5 тыс., низший слой (низшие служащие, учителя начальной школы средний медицинский и технический персонал) – 500– 1500; техники и мастера получали 1,5–2 тыс. бат в месяц, что было равно зарплате квалифицированного рабочего. Прожиточный минимум рабочей семьи в Бангкоке составлял 1500 бат, а средний доход семьи учителя – 1500–1700; основная масса учителей зарабатывала 7–8 тыс. в год, средние крестьяне – 3–6 тыс. в год, богатые – 6—12 тыс.¹⁹⁵

В Индии в первой половине 60-х гг. прожиточный минимум рабочей семьи составлял 2,5 тыс. рупий в год, а учителя начальной школы получали 800—1000; в Иране во второй половине 60-х гг. прожиточный минимум рабочей семьи составлял 6 тыс. реалов в месяц, а большинство учителей начальной и средней школы получали 3–4 тыс.¹⁹⁶. В Нигерии в конце 60-х – начале 70-х гг. квалифицированный рабочий получал 460 найр в год, клерк – 580, супервайзер (мастер и т. д.) – более 1600¹⁹⁷.

Таким образом, тенденция к уравниванию доходов низших слоев лиц умственного труда (учителей, конторских служащих, специалистов средней квалификации и др.) с лицами физического труда носила в условиях «массового общества» XX в. практически всеобщий характер, и эти группы лиц умственного труда полностью утратили характер элитных по отношению к основной массе населения, тогда как высшие группы лиц умственного труда («профессионалы» и «чиновники») сохранили свой элитный характер и по уровню благосостояния (доходам и размерам собственности) продолжали находиться существенно выше как лиц физического труда, так и низших групп умственного труда. Исключение в этом отношении составляли только страны «социалистического лагеря», где имущественный уровень массовых групп специалистов с высшим образованием (врачей, инженеров и др.), которые в развитых странах безусловно относились к категории «профессионалов», не отличался от уровня основной массы населения (равно как и большей части государственных служащих, соотносимой с категорией «чиновников»); здесь выделялись только партийно-государственная номенклатура и служащие ряда привилегированных ведомств.