Текст книги "Флот в Белой борьбе. Том 9"

Н. Боголюбов²⁷³
посыльное судно «Китобой»²⁷⁴

«Китобой» был единственным кораблем красного Балтийского флота, который во время боев под Красной Горкой в июне 1919 года спустил красный флаг, поднял Андреевский и перешел на сторону наступающих частей Северо-Западной армии генерала Юденича.

Обстоятельства этого перехода, до сих пор еще нигде полностью не опубликованные, были таковы (материалом для нашей статьи послужили докладная записка инженера-механика мичмана С.Н. Чистякова²⁷⁵ и вахтенный журнал посыльного судна «Китобой»).

С 11 июня 1919 года «Китобой», входивший в то время в состав

3-го дивизиона сторожевых судов, находился в дозоре на подходах к Кронштадту, между маяками Толбухином и Шепелевом. 13 июня он был свидетелем как перехода форта Красная Горка на сторону белых, так и артиллерийской дуэли между ним и линейными кораблями «Петропавловск» и «Андрей Первозванный». В тот же день в 16 часов сторожевое судно «Якорь» подошло к «Китобою» для смены с дозора. «Якорь» был под брейд-вымпелом начальника 3-го дивизиона сторожевых судов ст. лейтен. Моисеева, который для возвращения в Кронштадт перешел на «Китобой».

Начальник дивизиона, командир «Китобоя» мичман В.И. Сперанский и дивизионный механик инженер-механик мичман Чистяков спустились в кают-компанию и здесь впервые обсудили возможность перехода на сторону белых.

Приводим дословные выдержки из докладной записки инженера-механика мичмана Чистякова: «…18.30 – падение 12-дм снаряда у нашего борта, и в 18.35 мы срочно снимаемся с якоря, «Якорь» идет нам в кильватер. 18.37 – падение 12-дм снаряда справа от кормы. Красная Горка стреляет по «Китобою», по-видимому предполагая, что мы корректируем стрельбу лин. кор. «Андрей Первозванный» и «Петропавловск»… Наступил острый психологический момент. Настроение у команды встревоженное и нерешительное. На вопрос Начальника дивизиона с мостика: «Куда идти?» боцман и еще несколько человек показали руками на запад… 19.35 – спустили красный флаг и подняли Андреевский. Увидев это, «Якорь» круто положил руля на борт, обстрелял нас из пулемета и пошел в Кронштадт, дав радио, что «Китобой» уходит… 19.40 – получили радио из Кронштадта: «Китобою» немедленно вернуться, иначе эскадренный миноносец «Свобода» (бывший «Владимир») догонит и потопит. Когда увидели со стороны Кронштадта быстро приближающийся дым, то приблизились к берегу, намереваясь выброситься в случае подхода «Свободы». В 20.10 вошли в Батарейную бухту, где и стали на якорь…»

Закончим историю перехода «Китобоя» на сторону белых и последовавшего незаконного захвата его англичанами на основании следующих выдержек из вахтенного журнала «Китобоя»:

«Пятница 13 июня… 20.15 — Начальник дивизиона и дивизионный механик съехали на берег для того, чтобы войти в связь с белыми войсками…

20.25 — Правее Шепелева показался дым, и с берегового поста сообщили: «Идет эскадренный миноносец «Свобода».

20.28 — Эскадренный миноносец «Свобода» повернул на ост, обстрелянный батареей «Серая Лошадь». (Береговая батарея «Серая Лошадь» к тому времени тоже перешла на сторону белых. – Примеч. авт.)

Суббота 14 июня… 20.35 — Снялись с якоря. Вышли по назначению (в Копорскую губу). С нами идет командир Ингерманландского полка (одна из белых частей, наступавшая вдоль Финского залива. – Примеч. авт.).

21.08 — Изменили курс… Слева за кормой показался дым, по-видимому, эскадренный миноносец типа «Новик».

21.15 — Нас преследует эскадренный миноносец типа «Новик», идет южным берегом, расстояние семь миль.

21.16 — «Серая Лошадь» открыла огонь. Падение слева и под носом у миноносца, который сейчас же повернул обратно.

23.05 — Подошли к мысу Дубовскому… Видны две подводные лодки и английский миноносец. Дали малый ход.

23.15 — Застопорили машину. Стали на якорь.

23.18 — Начальник дивизиона и дивизионный механик на шлюпке пошли к подводным лодкам.

23.45 — К левому борту подошла английская лодка «L-11». К правому борту подошла шлюпка с миноносца с английскими офицерами и матросами.

23.50 — Началось разоружение и грабеж «Китобоя» англичанами.

23.55 — Спущен Андреевский флаг и поднят английский…»

В конце января 1920 года команда «Китобоя», стоявшего в то время в Ревеле, находившемся в руках эстонцев, дезертировала. Для того чтобы сохранить Андреевский флаг и спасти корабль для России, командующий морскими силами юго-западного правительства контр-адмирал В.К. Нилкин отдал приказ об укомплектовании «Китобоя» холостыми морскими офицерами, находившимися в то время в отряде быстроходных катеров, в танковом батальоне и на бронепоездах. Командиром был назначен лейтенант 0.0. Ферсман. Так как эстонцы намеревались захватить корабль и отказали в дальнейшей выдаче угля, на «Китобой» были погружены мокрые дрова, купленные на частном рынке, на средства, отпущенные адмиралом Пилкиным.

Около полудня 15 февраля, обманув внимание эстонских часовых с помощью случайно подошедших английских офицеров, «Китобой» по личному приказу адмирала Пилкина отдал швартовы и вышел на полузамерзший Ревельский рейд, приготовив к бою свои две 75-мм пушки и подав к ним свой боевой запас, состоявший из 30 снарядов. Как выяснилось позже, корабли эстонского флота из-за зимнего ремонта и разобранных турбин не могли выйти в погоню. Идя на дровах через непротраленные минные заграждения ходом не свыше четырех узлов, «Китобой», следуя письменному приказу адмирала Пилкина (см. приложение), дошел до Либавы, находившейся в то время в руках латвийского правительства.

После столкновения с местными латвийскими властями, пытавшимися задержать и купить маленький корабль, «Китобой» наконец получил от англичан запас угля и 27 февраля вошел на Копенгагенский рейд. Здесь выяснилось, что Северный фронт генерала Миллера пал и, таким образом, первоначальный план похода в Мурманск неосуществим.

Тем временем англичане, не желавшие появления Андреевского флага в европейских водах, решили захватить «Китобой» на том основании, что он якобы сделался их законным призом в июне 1919 года. Согласно телеграмме британского адмиралтейства, переданной командиру «Китобоя», корабль после необходимого ремонта должен был быть послан в Англию с английской командой и с русской командой в качестве пассажиров.

Отвергнув это требование и отказавшись допустить на борт прибывшую английскую ремонтную команду, лейтенант Ферсман через российского посланника в Дании и российского морского агента в Аондоне предъявил протест против действий англичан и заявил, что без боя он «Китобой» не сдаст. В ожидании же возможных попыток захватить корабль Ферсман приказал приготовить все находящиеся на борту пулеметы, а также заложить подрывные патроны, с тем чтобы в крайнем случае вывести корабль на внешний рейд и там его взорвать.

Благодаря вмешательству Вдовствующей Государыни Императрицы Марии Федоровны, находившейся в то время в Копенгагене, и моральной поддержке датчан, французов и славянских стран британское адмиралтейство вняло хлопотам нашего морского агента адмирала Волкова²⁷⁶ и в конце концов официально отказалось от своих притязаний на «Китобой».

В июле 1920 года «Китобой» покинул наконец Копенгаген и вышел в свой долгий поход вокруг Европы в Черное море. Так как германское правительство на основании своего договора с советской Россией отказало кораблю в праве прохода через Кильский канал, через два часа после своего прибытия «Китобой» должен был покинуть Киль и, чтобы выйти в Северное море, обогнуть весь Ютландский полуостров.

Волокита с выдачей средств, ассигнованных на поход в Париже, частые поломки изношенной машины, недостаток опытных кочегаров и машинной команды послужили причиной того, что наш маленький, в 230 тонн, корабль, обогнув всю Европу, добрался до Черного моря только 12 ноября 1920 года (нового стиля). Из 37 человек команды, вышедшей на нем из Ревеля, к этому времени на нем осталось только девять офицеров и один нижний чин.

Подойдя к Севастополю, мы узнали о начавшейся эвакуации. «Китобой» принял в ней деятельное участие и вернулся в Константинополь, имея на буксире эскадренный миноносец «Звонкий». Оттуда он уже в составе Русской эскадры совершил переход в Бизерту, где и закончил свою жизнь как русский военный корабль в 1923 году.

Чем же замечательна история этого маленького «Китобоя», который по воле судьбы за свою короткую 16-летнюю жизнь побывал не только под Андреевским флагом, но и под флагами пяти иностранных держав? Конечно, не простым исполнением долга службы, всегда бывшим отличительной чертой Российского Императорского флота, замечательна она тем, что «Китобой», один из самых маленьких кораблей нашего флота, благодаря настойчивости своего командира 0.0. Ферсмана, несмотря на отсутствие поддержки былой могущественной России, несмотря на все технические, финансовые и дипломатические затруднения, с офицерами, без ропота занявшими все матросские должности, сумел выполнить приказ своего адмирала и дойти в Черное море из Балтийского, сохранив с достоинством до конца как честь России, так и честь нашего родного Андреевского флага. Воистину, с «Китобоем» можно повторить старую русскую поговорку, что и с малым можно сделать великое.

Приложение

КОПИЯ ПРИКАЗА КОНТР-АДМИРАЛА ПИЛКИНА КОМАНДИРУ «КИТОБОЯ»:

«С получением сего вам надлежит идти в Северную Россию, в Мурманск, в распоряжение старшего морского начальника. Маршрут вам назначается следующий: Аибава (погрузка угля от французского морского командования) и Копенгагена. В этом порту вы, снесясь с нашим морским агентом в Норвегии, выясните те норвежские порты, в которых вам можно будет принять уголь.

В зависимости от обстановки вам предоставляется менять по вашему усмотрению как маршрут, так и порт назначения, а в случае выяснения невозможности похода, вам разрешается передать корабль, условно или совсем, предпочтительно французскому морскому командованию или продать его. Вам предоставляется право, если вы сочтете необходимым для сохранения чести Андреевского флага, уничтожить вверенный вам корабль. В случае продажи корабля полученная сумма, за исключением расходов на отправку личного состава, если это окажется возможным, на один из фронтов или расчета с ними по нормам Северо-Западной армии, должна быть передана в депозит Северо-Западной армии.

Вследствие исключительных обстоятельств плавания вам предоставляется, применяя по возможности русские морские законы, действовать по вашему усмотрению, назначать ваших подчиненных, независимо от их старшинства, на те судовые должности, где они могут быть полезны. Вы можете списывать вредных для службы лиц и вообще применять самые решительные меры для сохранения порядка и для безопасности плавания. Вместе с тем ваш опыт и такт укажут вам образ действий, который окажется необходимым вследствие смешанного состава экипажа, большинство которого составляют офицеры.

Вам надлежит следить, чтобы между всеми чинами корабля были установлены дружеские отношения. В иностранных портах вам придется быть особенно осторожным, так как вы не имеете достаточно сил и средств, чтобы защитить Флаг и русское имя от оскорблений. Поэтому скромное поведение на берегу чинов корабля особенно необходимо.

Я твердо уверен, что поход корабля под вашей командой, при условиях исключительной трудности, будет впоследствии занесен в летопись замечательных событий русского флота.

Печать. Подписи: контр-адмирал Пилкин флаг-капитан капитан 2-го ранга Кушков»²⁷⁷

Раздел 2

И. Кононов²⁷⁸
Действия моряков в начале добровольческого движения²⁷⁹

С ноября 1917 года начали съезжаться на Дон морские офицеры. Первым их выступлением была экспедиция из Старочеркасска в Ростов на рыбачьих лодках для захвата яхты «Колхида» и бронированной баржи, вооруженной 120-мм и 6″ орудиями «канэ»; оба корабля стояли в Ростове около железнодорожного моста и обстреливали наступающих казаков. Организована экспедиция была адмиралом Анатолием Кононовым и лейтенантом Алексеем Кононовым²⁸⁰. Экспедиция увенчалась успехом. В это время была сформирована Морская рота, которая блестяще действовала под Ростовом под командой В.Н. Потемкина, а потом участвовала в Ледяном походе.

После взятия Ростова с захваченной баржи были сняты и поставлены на железнодорожные платформы 120-мм и 6″ орудия. Эти платформы, под командой старшего лейтенанта Максимовича, принимали участие в боях против большевиков на сухопутном фронте, и работа их была высоко оценена сухопутным начальством.

Лично я прибыл на Дон с Румынского фронта 28 ноября 1917 года, вступил в распоряжение атамана Каледина (потом был при атаманах Краснове и Богаевском) и был назначен помощником командующего Донской армией по морской части. В течение 1918-го и 1919 годов на Дону было сформировано много морских частей из юнкеров, студентов и офицеров; все руководящие роли в этих частях были в руках морских офицеров.

Весной 1918 года возникла Донская флотилия под начальством капитана 2-го ранга Герасимова (утонул в реке). Флотилией последовательно командовали: генерал-лейтенант флота К.Н. Оглоблинский и контр-адмирал С.С. Фабрицкий.

Одновременно было сформировано: девять дивизионов морской тяжелой артиллерии (на железнодорожных платформах) с 6″ и 8″ орудиями «канэ», два танко-тракторных дивизиона и бронированные вагоны с 3″ и 5″ орудиями и пулеметами. Инспектором морской тяжелой артиллерии был капитан 1-го ранга Я.И. Подгорный, выдающийся офицер по своей энергии, умению создавать боевые единицы из ничего и в наикратчайший срок укомплектовывать их отборным и прекрасным личным составом. Из его помощников назову погибших: капитана 2-го ранга Магнуса²⁸¹ и лейтенанта Елкина.

В Азовском море был создан «отряд особого назначения» под командой доблестного капитана 1-го ранга Собецкого. Отряд этот очистил от большевиков все портовые города Азовского моря. В Таганроге был сформирован Морской батальон, развернувшийся в начале 1920 года в четырехполковую дивизию.

В июне 1919 года приказом генерала Деникина я был назначен старшим флагманом Черного моря и командиром отдельного корпуса. За 1919 год мною были сформированы: а) Волжская флотилия под командой капитана 1-го ранга Заева, б) – г) три флотилии: на нижнем, среднем и верхнем Днепре. В составе моего корпуса были следующие погибшие офицеры: инженер-механик капитан 1-го ранга С.А. Щепотов²⁸², капитаны 2-го ранга Гернат²⁸³, Данилов и С.И. Медведев.

Не могу не упомянуть здесь имени старшего лейтенанта В.В. Коженкова, который был командиром «Волчьей сотни» у генерала Шкуро, а потом командовал Дагестанским полком. Этот моряк-кавалерист проявлял чудеса храбрости и доблести и даже среди лихих джигитов занимал одно из первых мест.

Таким образом, морская организация, зародившаяся на Дону в ноябре 1917 года, сильно развернулась и к лету 1919 года представляла собой целый корпус, в состав коего входили морские и сухопутные части. Артиллерия этого корпуса была разбросана по всему фронту юга России, и отовсюду поступали самые прекрасные отзывы о ее работе. Морские организации Дона шли во главе таковых в Добровольческой армии как по числу выставленных на фронт боевых единиц, так и по количеству и калибру орудий.

Заканчивая эту короткую заметку, мне хочется повторить слова капитана 2-го ранга Б.В. Карпова: морские офицеры «имеют возможность честно и прямо глядеть в глаза России, и могут смело сказать, что Флот, в мере предоставлявшихся ему возможностей, свой долг выполнил до конца», ибо на сухопутном фронте, в чуждой обстановке офицеры флота сумели быстро ориентироваться, применить свои технические знания и дать сухопутным войскам мощную поддержку судовой артиллерии; многочисленными подвигами они доказали свою боевую доблесть в тяжелой борьбе с большевиками. Эта борьба и эти подвиги вплели новые лавровые ветви в красивый венок Российского Императорского флота.

П. Варнек²⁸⁴
Образование флота Добровольческой армии²⁸⁵

Первые попытки создать какие-либо морские силы, непосредственно подчиненные Добровольческой армии, были предприняты после занятия 25 июля 1918 года (по новому стилю) Ейска казаками генерала Покровского²⁸⁶. В порту оказался поврежденный крейсер пограничной стражи «Ястреб» и несколько малых буксиров и катеров. Капитан 2-го ранга Г.Ф. Дудкин²⁸⁷ был назначен командиром этого порта, и последовало распоряжение откомандировать в Ейск морских офицеров. Немного позже начальником охраны побережья Азовского моря от Ростова на юг был назначен капитан 1-го ранга Н.Н. Дмитриев²⁸⁸. Но уже 2 августа два буксира, укомплектованные морскими офицерами, выйдя из Ейска, высадили в Приморско-Ахтарской десант казаков, которые освободили от красных все побережье до Таманского полуострова, оккупированного в то время немцами.

26 августа 1918 года Добровольческая армия достигла Черного моря и заняла Новороссийск. Теснимая ею красная Таманская армия, под обстрелом стоявшего в порту немецкого тральщика, ринулась по береговому шоссе на юг. Опрокинув 28 августа у Архипо-Осиповки пытавшиеся преградить ей дорогу грузинские части, 1 сентября Таманская армия вступила в Туапсе и затем повернула в сторону Армавира. 8 сентября отряд кубанских казаков, действовавших в составе Грузинской армии, без боя занял Туапсе и затем, соединившись с подошедшими из Новороссийска частями Добровольческой армии, влился в ее состав. Лишившись таким образом единственной остававшейся у них боеспособной части, грузины эвакуировали все побережье до Адлера включительно, но немцы, опасавшиеся дальнейшего распространения влияния Добровольческой армии до Батума, откуда они рассчитывали получать нефть, под предлогом нейтрализации границы высадили у Адлера небольшой отряд. Но неприязненное отношение правительства Грузинской республики, отчасти вызванное непримиримой политикой генерала Деникина в вопросе о национальных меньшинствах, принудило Добровольческую армию держать в районе Адлера отряд войск.

Выход армии к морю не принес каких-либо положительных результатов, ибо все уцелевшие после самопотопления флота в Новороссийске корабли и коммерческие пароходы находились в немецких руках. В Новороссийском порту оказалось лишь несколько малых судов, для выхода которых в море требовалось разрешение немецкого командования, с которым генерал Деникин отказался иметь какие-либо сношения. Тем не менее в Новороссийске было образовано управление военного порта и сюда стали прибывать морские офицеры, гардемарины и кадеты Морского корпуса. Командиром порта был назначен капитан 2-го ранга В.Н. Потемкин, главной деятельностью которого явилось оборудование морскими орудиями бронепоездов с морскими командами. По его собственной просьбе Потемкин был назначен командиром бронепоезда «Князь Пожарский», и в январе 1919 года командиром порта стал контр-адмирал А.М. Клыков. При Ставке генерала Деникина в Екатеринодаре было организовано морское управление, временным начальником которого явился капитан 1-го ранга В.И. Лебедев²⁸⁹, а с декабря вице-адмирал А.М. Герасимов, помощником которого стал Лебедев.

22 ноября, после капитуляции Турции и Германии, в Новороссийск пришли английский крейсер «Ливерпуль» и французский «Эрнест Ренан», команды которых посетили Екатеринодар, где им была устроена восторженная встреча. Одновременно в Севастополь и Одессу прибыли другие корабли Антанты. Представители союзного командования сообщили о решении стран Антанты оказать Добровольческой армии помощь оружием и снабдить ее всем необходимым, но фактически первый английский транспорт прибыл в Новороссийск лишь 16 февраля 1919 года, и в дальнейшем одна Великобритания интенсивно помогала Добровольческой армии снабжением.

Но прибытие союзников не оправдало надежд на их помощь по образованию флота, и даже, наоборот, они принесли в этом деле лишь вред. Вскоре после их прибытия в Севастополь они подняли свои флаги на всех исправных миноносцах: «Дерзкий» и «Счастливый» были взяты англичанами, «Беспокойный» и «Капитан Сакен» стали французскими «Р-1» и «Р-2», итальянский флаг поднял «Зоркий», и греки получили «Звонкий». «Воля», единственный остававшийся после самоуничтожения в 1918 году флота дредноут, англичане увели в Измид. Склады порта подверглись буквально разграблению, и команды кораблей всех наций брали без всякого разрешения все, что находили для себя интересным; в особенности в этом отличились греки с броненосца «Лемнос». В Симферополе образовалось марионеточное крымское правительство, не признававшее генерала Деникина и претендовавшее на принадлежность ему всего, что находилось в Севастополе. В Севастополь прибыл вице-адмирал Канин, которого генерал Деникин назначил командующим флотом. Но он держал себя совершенно независимым от Екатеринодара и, сформировав весьма многочисленный штаб, под предлогом, что крымское правительство противится переводу кораблей в Новороссийск и забастовки рабочих на судоремонтном заводе, не принимал никаких мер для восстановления кораблей.

В Одессе, где французы и греки высадили свои войска, управляющим военно-морской базой порта стал вице-адмирал Ненюков. Но там, кроме двух канонерских лодок и тральщиков бывшей украинской партии траления, военных кораблей не было. Связь с Екатеринодаром отсутствовала, и Морская база мало чем себя проявила.

С грузовым тоннажем дело обстояло значительно лучше. Правда, союзники захватили все транспорты из бывших австрийских и немецких пароходов, но остальные, так же как пароходы контролируемых правительством обществ, были в распоряжении Добровольческой армии. Но частные судовладельцы, чтобы избежать всяких реквизиций и большевистской национализации, стремились вывести свои пароходы за проливы, и во избежание этого было опубликовано запрещение пароходам покидать Черное море без разрешения. Французы иногда более или менее принудительно фрахтовали пароходы для своих нужд; некоторые большие пассажирские пароходы РОПиТ до конца Гражданской войны находились в их распоряжении и, в частности, были ими использованы для репатриации русских солдат из Франции и военнопленных. Но фрахтование пароходов и военных транспортов приносило Добровольческой армии валюту, которой расплачивались за покупку за границей самого необходимого. После ухода немцев первой военной перевозкой была отправка 29 ноября 1918 года на пароходе «Саратов» частей Добровольческой армии из Новороссийска в Керчь и Ялту.

Несмотря на пассивность штаба флота, группы морских офицеров начали приводить в порядок некоторые корабли, на которых находились лишь вольнонаемные караульные команды, состоявшие из матросов, симпатизировавших левым партиям и которых приходилось так или иначе удалять. Была набрана команда для посыльного судна «Буг». Вопреки противодействию англо-французов, опасавшихся подводных лодок, капитаном 2-го ранга Погорецким и группой офицеров была восстановлена подводная лодка «Тюлень». По поручению адмирала Канина она дважды ходила в Новороссийск: 6 февраля с посланным им для связи в Екатеринодар капитаном 1-го ранга Келлером²⁹⁰, а потом за деньгами для «флота». Ввиду отсутствия для лодки в Новороссийске необходимых ей материалов, «Тюлень» не смог перебазироваться в этот порт, тогда как «Буг» оставался в распоряжении адмирала Канина. В декабре, по предписанию начальника Морского управления в Екатеринодаре, группа из восьми морских офицеров со старшим лейтенантом Ваксмутом во главе отправилась из Новороссийска в Севастополь, имея задачей получить в распоряжение Добровольческой армии военный корабль. Не встретив никакой поддержки в штабе адмирала Канина, эта попытка успеха не имела, и в январе 1919 года, чтобы иметь хоть какое-нибудь судно, в Новороссийске был вооружен двумя 75-мм орудиями ледокольный буксир «Полезный», который под командой капитана 2-го ранга С. Медведева явился первым кораблем Добровольческой армии.

В конце марта Красная армия, заняв Украину, подошла к берегам Черного и Азовского морей и к крымским перешейкам. 3 апреля французское командование приняло решение эвакуировать Одессу, ввиду отказа многих французских частей воевать с большевиками и революционного движения на кораблях. Эвакуация была затруднена забастовкой русских коммерческих моряков, покинувших свои пароходы. Ввиду этого, около 20 различных судов, в том числе канонерские лодки «Донец» и «Кубанец», были выведены в близлежащий Тендровский залив и там оставлены на якорях. Адмирал Ненюков на яхте «Лукулл» ушел в Константинополь, и туда же был отбуксирован транспорт-мастерская «Кронштадт». Всего было эвакуировано 112 различных судов, очевидно считая и парусники. Ушли в Севастополь несколько тральщиков и транспорт «Шилка», на который перешли и частично заменили его команду собранные еще ранее на стоявшую в порту с неисправными машинами канонерскую лодку «Кубанец» воспитанники Морского корпуса. «Шилка» – транспорт Сибирской флотилии – была послана адмиралом Колчаком из Владивостока для связи с генералом Деникиным и с военным грузом и прибыла в Черное море в начале 1919 года. За несколько дней до эвакуации старший лейтенант Н.Н. Машуков с тральщиком «Ольга» (военный комендант мичман И.Д. Богданов²⁹¹) и баржей, имея на борту отряд из 78 офицеров-грузчиков, прибыл на остров Березань, где были огромные склады снарядов и военных материалов бывшего Юго-Западного фронта. Офицерский отряд разоружил находившуюся на острове большевистски настроенную караульную команду и приступил к погрузке снарядов. В течение недели на суда было погружено вручную около 50 тысяч трех– и шестидюймовых снарядов и некоторое количество минометов, после чего «Ольга» с баржей на буксире, минуя Севастополь, пришла в Новороссийск, как раз в то время, когда Добровольческая армия ощущала снарядный голод. После ухода «Ольги» команда французского крейсера «Брюи» 12 апреля взорвала на острове батареи и уничтожила все склады. Сформированная в Одессе бригада добровольцев²⁹² генерала Тимановского²⁹³ отошла в Бендеры и была интернирована румынами в Тульче.

27 марта красные начали наступление на Мариуполь. После двухдневных боев с превосходными силами и восстания в тылу рабочих заводов добровольцы отошли в порт и в ночь на 29-е начали эвакуироваться морем. Бронепоезд «Вперед за Родину»²⁹⁴ пришлось оставить. С моря добровольцев поддерживал отряд французских кораблей в составе миноносцев «Гуссар», «Енсень Енри», канонерской лодки «Ла Скарп» и яхты, которые для защиты порта высадили небольшой десант. 29 марта французы заключили с красными однодневное перемирие, благодаря которому эвакуация порта прошла спокойно. Пароходы с беженцами и войсками ушли в Керчь, а недостроенные минные транспорты «Грозный» и «Страж» и суда землечерпательного каравана были отведены в Ейск. В порту осталось два буксира, один из которых, под названием «Воля», на следующий день был захвачен в море миноносцем «Гуссар» и при буксировке затонул. 31 марта красные заняли Бердянск. В ночь на 29-е для поддержки отряда добровольцев, защищавшего Арабатскую стрелку и состоявшего всего лишь из двух рот, одного эскадрона и двух орудий, к Геническу пришел «Полезный» с капитаном 1-го ранга Дмитриевым на борту. 1 апреля «Полезный» встретил шедший под красным флагом «Ледокол № 4», который, после нескольких попаданий и имея 13 убитых, выбросился у Генического маяка на берег. В этот же день французский миноносец «Дегортер» обстрелял Генический вокзал, разгрузочную станцию красных войск, действовавших против Чонгара и Арабатской стрелки. Уже 24 марта из Севастополя в Азовское море вышел «Тюлень», с разрешением французского командования, которое требовалось на каждый выход подводной лодки. После захода в Феодосию и Керчь командир связался со штабом генерала Боровского в Симферополе, который просил командира уничтожить находившиеся в Геническе плавучие средства; 27 марта «Тюлень» вышел из Керчи, но после двухдневных попыток пройти между ледяными полями был принужден вернуться. 2 апреля, на этот раз с помощью вооруженного в Керчи одной 75-мм пушкой буксира «Никола Пашич», «Тюлень» подошел к Геническу, около которого стоял «Полезный». На следующий день «Тюлень», несмотря на лед, подошел ближе и обстрелял вокзал и порт, где его снарядами был поврежден катер пограничной стражи «Коршун» и вызван пожар на стоявших парусниках. Вечером, по просьбе начальника отряда на стрелке, «Тюлень» и «Дегортер» обстреляли скопление красных перед Генической горкой. Всего за день «Тюлень» сделал 120 выстрелов из 75-мм орудий. Но с утра 5 апреля северный ветер погнал ледяные поля и причинил повреждение рулевому устройству, что вынудило «Тюлень» 7 апреля вернуться в Керчь и затем, для исправления штуртроса и пополнения запасов, уйти в Севастополь. 6 апреля на позицию вернулся «Полезный», и 10-го к нему присоединился вооруженный в Керчи двумя 75-мм орудиями колесный пароход «Граф Игнатьев», которые, после прорыва красными 4 апреля Перекопских позиций, содействовали отходившим к Ак-Манаю частям. В течение этого времени, со стороны мелководного Егорлыцкого залива, оборону Перекопских позиций поддерживал отряд капитана 1-го ранга Бубнова, в составе малых английских мониторов и речной канонерской лодки «К-15». Это была оборудованная в начале 1917 года для действий на Дунае находившаяся в постройке паровая шаланда «Казантин», по бортам которой навесили принадлежавшую ранее какому-то броненосцу броню, установили броневую рубку, два 150-мм орудия под щитами (снятые, вероятно, при перевооружении «Кагула»), 75-мм зенитку, пулеметы, дальномер и прожектор. Это был грозный для борьбы с берегом корабль, но слабая машина не могла ему дать более 6 узлов хода, да еще при условии тихой погоды. Но, считая, что для действий у мелководных крымских перешейков лучшего корабля в русском флоте не было, старший лейтенант Остолопов по своей инициативе набрал в Севастополе для «К-15» команду и в конце марта ушел к Перекопу. В это же время была организована экспедиция под командой капитана 1-го ранга А.В. Городыского²⁹⁵ для вывода из Хорлов оставленных там буксирных катеров и барж с мукой. Для этой цели были привлечены пришедшие из Одессы в Севастополь тральщики «Волга» (командир лейтенант Б. Брискорн²⁹⁶) и колесный «Граф Игнатьев» (командир старший лейтенант Г. Мусатов²⁹⁷), на которые был взят небольшой офицерский отряд Морской охраны Севастополя под командой старшего лейтенанта А. Кисловского. Операцию прикрывал греческий миноносец «Пантера». Офицерский отряд был высажен в порту, отогнал ружейным и пулеметным огнем внезапно появившийся партизанский отряд Тарана, и все находившиеся в Хорлах плавучие средства были выведены из порта.