Текст книги "Зона Посещения. Расплата за мир"

05. Незваный гость

– У тебя найдётся что сказать? Я бы послушал, – миролюбиво сообщил Людоед.

Свёрнутый в опрятный рулончик каремат он положил на каменный пол тоннеля и присел на него. Ногам в частности и телу вообще после всей этой беготни настоятельно требовался отдых. Теневик хоть и не совсем человек, но всё-таки организм биологический…

Пришлый пока молчал. То ли решил поиграть в простака, ни черта не понимающего, то ли действительно не знал, с чего начать разговор.

Хорошо хоть, тоже присел на пол; явно не намереваясь использовать своё чудовищное оружие. Опять же пока. И необходимо вести диалог в таком ключе, чтобы он и дальше не намеревался. По крайней мере пока Людоед сам не разберётся, что к чему с этим «подарочком небес».

Человек, «облитый» невероятной бронёй, присел на выступ у бетонной стены и потряс головой, как бы приходя в себя после нешуточного прорыва. Правильно, правильно, пускай очухивается! Если бы ему повезло протянуть в постапокалиптическом мегаполисе хотя бы с неделю, наверняка допёр бы, что для резко нетипичного субъекта типа него битва на поляне среди травы была ещё весьма лёгким началом пути.

Но в планы Людоеда не входило долго возиться с незваным чудом. Наёмника остро интересовал не он сам, а его оружие и экипировка. Только проявлять этот интерес было нельзя. Нужно прикидываться этаким радушным бродягой, который по доброй воле решил помочь случайно встретившемуся в лабиринте развалин соплеменнику-человеку. Добродушным братаном, который даже готов снабдить в случае надобности советом-другим на привале у костерка.

Правда, никаких костров они жечь не собирались, мало ли что. Это же заброшенная станция метрополитена всё-таки, а не туристический кемпинг. Кажется, так у предков назывались фантастические местечки? Там, где можно было разложить открытый огонь без опасений и валяться под открытым небом без всякой защиты и угрозы… Какой мир утрачен, с ума сойти!

Пусть станция и не достроена и её не успели соединить с общей паутиной линий, после войны плотно заселённых лапоногами, многоруками, крицами и прочими неприглядными тварями, всё равно как-либо активно проявлять себя здесь не стоит.

– Чего молчишь-то? – вопросил Людоед после внушительной паузы.

– Да просто не знаю я, что рассказывать, – ответил серебристый.

Изъяснялся он, между прочим, на вполне российском, без примеси акцентов других восславянских. Однако при произношении как-то странно модифицировал звучание слов… будто пытаясь проглотить все твёрдые согласные. Но уж по говору на пришельца, свалившегося с Луны, пока не тянул. Откуда тогда взялся?..

– Как ты очутился на той поляне с техами? – подсказал Людоед. Сам он тем временем начал доставать из рюкзака пищу и выкладывать между ними на пол, хлебосольно предлагая спутнику поживиться из своих запасов. У «залётного» жрачки при себе не было и скорей всего быть не могло. Разве что капсулки какие-нибудь питательные где-то во внутренних карманах серебряного комплекта, буде таковые имеются.

Чужаку вопрос не помог, он по-прежнему не нашёлся, что говорить. Только небрежным кивком поблагодарил Людоеда за предложенную еду. Выходит, не подозревает о том, насколько здесь редко подобное радушие и вообще о драгоценности пищи. Из очень сытых мест прибыл?

Незнакомец приступил к еде и совмещать говорение с жеванием точно не станет. Принимать пищу ему позволило то, что в маске, натянутой на лицо, напротив рта само собой образовалось отверстие. Человек, всё-таки человек? Ест как все люди. Но открывать личико не торопится…

– Ты вот что, друг… Я вижу, человек ты неплохой, – вдруг сказал серебристый, опустив руку с недогрызенным сухарём, – надо нам познакомиться. Твоё имя какое?

Людоеда в сказанном позабавило сразу два утверждения, «человек» и «неплохой». Ясное дело, потому что человеком, в обычном и не только смысле, он не являлся, а не плохим – тем более.

– Да, да! – с энтузиазмом подтвердил теневик. – Можешь звать меня Люд… – Он запнулся и не договорил. Не продолжил, вроде так и надо. Ещё одна оплошность на сегодня! Видать, сильно переутомился, надо собраться.

– Люд? – переспросил пришлый. – Люда – это вроде женское имя…

По интонации судя, незваный гость озадачился, очень даже по-человечески прозвучало удивление у него в голосе.

– Я Люд, – поспешил заверить наёмник, – без всякого «а».

– Ну, Люд так Люд. – Серебристый даже плечами сумел пожать; вообще его броня сейчас выглядела совсем мягкой, «расслабленной», обычной тканью, даже окрас уже не казался таким ярким. Вероятно, этот материал сработан на основе нанотехнологий и, наверное, цвет способен менять, не только плотность.

– Это люди в единственном числе, – поясняя, соврал теневик.

– Понятно, – кивнул гость и без предисловий рубанул: – У меня здесь вполне конкретное задание. В ваши расклады вмешиваться не хочу. Сделаю то, что мне нужно, и вернусь туда, откуда пришёл. Ну а если кто встанет у меня на пути, придётся мне устранять преграды, сам понимаешь, вижу, ты человек бывалый… Хочу тебя поблагодарить за то, что выручил меня. Спасибо тебе, Люд!

Созрев для разговора, гость более не считал нужным сдерживаться. Будто выключился у него режим молчания.

– Всегда пожалуйста! – Людоед приветливо развёл руками. – Я бродяга правильный, готов подсобить, если многие на одного. – Начав играть роль «правильного» бродяги, придётся продолжать в том же духе. – А тебя как звать?

– Ну, меня… Понимаешь… ф-фух… – Пришлый замялся – или врать не хотел, или не успел придумать версию. – Я уж и сам не знаю, как теперь зваться. Разные имена были, когда родился – одно, потом другое, потом опять новое, а сейчас уже всё до того изменилось, что впору и тому имени искать замену.

– Странный ты какой-то, темнишь чего-то, – не сдержавшись, проворчал теневик. – Вроде простой вопрос, а ответ повернул куда-то совсем не в тот бок… Короче, мне разбираться в твоей запутанной биографии не интересно, – спохватился наёмник. – Я и без того понял, что тебя сюда занесло как минимум из другой реальности.

Людоед замолчал, мысленно прикидывая, не совершит ли третью оплошность, приоткрыв карты и показав, что не так уж прост он, «спаситель корешей». Решил, что стоит приоткрыться, и продолжил:

– У нас таких технологий нет, или я чего-то не знаю… Ладно, странный… или странник? Буду, значит, звать тебя Стран, надо же как-то обращаться.

– Зови как удобно, – согласился новонаречённый Стран.

…Итак, пришелец получил от наёмника смерти своё новое прозвище.

Сидели они, двое собеседников, на глубине около десяти метров под землёй, в недостроенной станции подземной железной дороги, некогда носившей название соответственно тому городскому округу, куда она должна была доставлять пассажиров. Но не в основном помещении станции, а в «закупоренном» отростке, некогда служившем подсобным отсеком; вход в него проделан из основной полости стержневого тоннеля для поездов. Сейчас же проход был завален, а в укрытие Людоед по одному ему известному пути пробрался и привёл спутника через лаз сверху, соединявший это помещение с канализационной шахтой, которая в свою очередь выводила на поверхность.

Да, огонь разводить здесь не стоило, чтобы через многочисленные трещины дым не проник в основной зал станции, запахом привлекая обитающих там тварей. Следовало вести себя тихонько, не делать лишних движений. Конечно, даже не разжигая огонь, чувствовать себя в абсолютной безопасности было нельзя – во-первых, всё здесь древнее и ветхое, в любую секунду может обрушиться, во-вторых, тихое поведение не гарантировало, что не нападут мутанты. Хотя с арсеналом Странника… Если оружие и не делало своего обладателя всесильным, то более чем серьёзное преимущество в борьбе даже с самыми опасными противниками давало безоговорочно…

Когда изнутри шахты лаза, ведущего наружу, раздался шум, пришлый дёрнулся.

– Спокойно, – произнёс Людоед, хотя и сам на всякий случай не снимал указательный палец со спускового крючка, – это свои.

Стран вряд ли понял, что имелось в виду. «Какие такие свои?» – подумал он, наверное, удивляясь. Но Людоед не мог определить, испытывает ли пришлый какие-либо эмоции, пока его физиономия скрывалась под защитой.

Действительно, это были давно ожидаемые теневиком его напарники Мамба и Полоз. Пока они со Страном разговоры разговаривали, Людоед терялся в догадках, где это его подчинённые так долго бродят – ведь пока он сидел на дереве, принимал решение, потом выручал пришлого, нейтрализуя техов, теневики должны были уже давным-давно добраться до оговоренного места встречи.

То, что напарники не дошли раньше, означало, что по пути влипли в серьёзные неприятности. И теперь Людоед гадал, появятся ли позже, или вообще не придут. Они могли погибнуть, а может, вляпаться надолго…

По сути, лидер отряда совершенно не представлял, как ему дальше развивать ситуацию с этим Страном, учитывая наличие своих напарников. Он только рассудил: нужно поскорее добраться после тяжёлой схватки до безопасного места, а там уже – по обстановке. Сейчас оставалось лишь надеяться, что напарники всё поймут по ходу и не выдадут его неосторожными действиями раньше времени, не раскроют перед этим чужаком.

Теневики, обнаружив своего предводителя в секретном месте не одного, а в компании, удивились не на шутку. Это отразилось даже на их лицах, обычно бесстрастных и невыразительных.

– Стран, познакомься, мои друзья… Мамба, Полоз, – представил Людоед, когда из проёма спустились две знакомые фигуры. Он запнулся, взяв секундную паузу на раздумье, называть ли настоящие имена. Во-первых, те из посторонних, кто видел его раньше в лицо и при этом мог догадаться, чем он занимается, уже были покойниками, во-вторых, он всё равно уже практически открыл своё имя. Определение Мамбы и Полоза как «друзей», а не «напарников» уже должно дать им кое-какую подсказку. Не дураки, должны сообразить.

– У тебя, оказывается, есть друзья. А где же были твои друзья… там?

– Они были заняты, – ответил Людоед.

– Приятно познакомиться, приятно, – подался навстречу появившимся теневикам пришлый, – только даме, похоже, нужна помощь.

Да, Мамба была ранена.

– Проклятый гадюк, – объяснила она, отвечая на взгляд лидера.

– Яд? – спросил Людоед.

– Хвостом, – ответила та, – не зубами, повезло.

– Повезло, – подтвердил он.

Ментальные способности Живущих позволяли им устанавливать контакт только с растениями. На мутантов, особенно на конкурентов-змей, их ментальная «убедительность» не распространялась. И к ним гадюки́ и другие мутировавшие змеегады были так же смертельно агрессивны, как и к любым другим людям или подобным им биологическим видам, на которых они охотились.

Гадюк рассек защитный комбинезон, зацепив левую грудь и вспахав плечо. У Детей Тени свёртываемость несколько отлична от нормальной человечьей, поэтому кровь не хлестала фонтаном. Хотя у обычного человека при такой же ране, возможно, не хватило бы сил даже до укрытия доползти. Людоед и Полоз помогли Мамбе стянуть разорванную на месте раны куртку; раздирать её полностью было бы слишком расточительно, потому что всё-таки в мире после конца света пригодная одежда не бралась просто так, из магазина или от портных. Куртка в дальнейшем подлежала непременной починке.

Глубокая сочащаяся царапина рассекала белёсую в сумраке подземелья левую грудь. В принципе эта рана не представляла серьёзную опасность, если вовремя дезинфицировать. Чем Людоед и занялся. Уставший Полоз плюхнулся прямо на пол и достал из своего рюкзака еду. Стран уже наелся и сейчас наблюдал за процессом обработки последствий ранения с интересом, как бы готовый прийти на помощь, если что.

С ранением в плечо всё оказалось серьёзнее. Здесь хвост гада задел более глубокие ткани, к тому же дырка получилась рваная и глубокая, достало почти до кости. После обеззараживания Людоеду пришлось зашивать. Привычно захватив иглу пальцами, он принялся ритмичными движениями протаскивать нить между краями раны.

– М-м-м… – процедила Мамба, сжав зубы от боли. Выдержала, обошлось без стонов и криков.

Людоед закончил стягивать края, завязал узелок и оборвал оставшуюся нить.

– С-спаси-ибо… – выдохнула Мамба.

– Легче теперь, легче? – живо спросил Стран. Его, казалось, переполняло неподдельное переживание за женщину.

– Хорош-шо… теперь… – Отвечая незнакомцу, она смотрела на лидера. Людоед прикрыл веки, одобряя. Сообразила, молодец, что с этим мутным типом надо устанавливать личный контакт, не игнорить его.

Когда они вчетвером образовали целый круг сидящих, возобновился разговор.

– Ты из какого клана? – спросил Полоз, рассматривая неизвестного бойца в странном облачении, увешанного гаджетами.

– Это Странник, – поспешил ответить за пришлого Людоед. – Коротко Стран, будем так его звать. Мы с ним познакомились благодаря техоргам. Очень бойко он от них отбивался. Не понял, что это территория жестянок, вот и угодил туда по незнанию. Зато у него было чем порадовать техов…

Людоед показал на оружие серебристого.

Он сидел вполоборота к Страну, правой стороной к нему, поэтому подмигнул Мамбе левым глазом.

– Ясно, – коротко отреагировала та. Людоед не сомневался, что в мозгу напарницы прояснилось, и она догадалась о намерениях лидера.

– Что думаешь теперь делать? – продолжал пытать чужака вопросами Полоз.

– Да, какие планы, Стран? – вторил ему Людоед.

– Слушайте, я вот что думаю, – произнёс чужак, – вы эти места знаете лучше меня, признаю. Разбираетесь в обстановке, знакомы с раскладом, то, сё… Мне бы до аэропорта как-нибудь добраться. Сможете меня проводить? Поможете разобраться, растолкуете что к чему. А я взамен… – Он умолк и после раздумчивой паузы продолжил: – Отдам кое-что из своего снаряжения и проинструктирую, как пользоваться.

Обычно быстро реагирующий Людоед даже не сразу нашёлся, что сказать. Он прямо «подвис» от такого неожиданного поворота. Зверь сам полез в капкан!!!

Мало того что теневикам и без того было по пути, им требовалось пробираться в сторону развалин воздушного порта, где заказчик назначил встречу, чтобы забрать добычу и оплатить работу… А тут вдруг такое совпадение! Что ж, если пришлый сам изъявил желание поделиться и научить, как пользоваться оружием… По крайней мере он дольше проживёт.

– Мы не против, – согласился Людоед, переглянувшись с напарниками.

– Тебя там кто-то ждёт?.. – на авось спросила Мамба, вдруг чужак проговорится, что где-то там шарятся такие же, как он, странные бродяги. Это ж сколько оружия заполучить можно!

– Есть у меня там одно дело, – не расколовшись, уклончиво ответил Стран, – задание, можно сказать. Но это касается только меня. У каждого есть свои секреты. Давайте просто будем исполнять условия договора, а личное оставим при себе.

Ладно, пока оставим, решил Людоед. Позже попробуем выведать.

– А чем поделишься? – Мамба солировала в расспросах, она понимала, что в данном случае её воспринимают как женщину, а значит, чуть менее всерьёз. По крайней мере не стоило исключать, что это именно так.

– Пока не знаю. – Неопределённость продолжалась. – Возможно, что всё вам оставлю. Если мне уже не понадобится.

– Всё-о… Мне очень нра-авится это слово… – почти проворковала Мамба.

Людоед подумал, что если всё – тогда даже не понадобилось бы убивать чужака. Но ему не повезло, теневики стараются не оставлять после себя живых следов.

И четверо продолжали отдыхать на привале. Теперь уже молча. Когда контракт заключён, о чём ещё говорить усталым бродягам. Душу открывать незнакомцам – себе дороже.

* * *

…Двадцать третья стопятидесятиметровка позади.

В сумме цифр – пять. Юбилейная, можно сказать.

Над головой три километра и четыре сотни с лишком метров. Всю эту протяжённость я, уцепившись за альп-шнур и находя опору для ног, дециметр за дециметром продвигался вниз. И до сих пор нахожусь в том же статусе – раскоряченного паучка, висящего на ниточке паутинки.

Ладно, снова пора искать карниз, подходящий для основательного привала, пятого по счёту. Срочно надо поесть и, главное, поспать, иначе я просто не смогу двигаться дальше. Мышцы злобно сводит крепатура, туман уже давно не только вокруг, но и в голове. Вымотался! Устал не просто как сутки бежавшая ездовая собака, а как целая упряжка собак.

Переоценивал свои силы, да уж, пора адекватно произвести самооценку и признать, что слишком человек, даже в этом – в склонности переоценивать степень собственной решимости…

Я спохватываюсь и ловлю себя на том, что занялся ненужными, абсолютно лишними рефлексиями.

Не, не, только не сейчас!

Пофилософствовать и покопаться в себе иногда не повредит для самопознания, но точно опасно и вредно человеку, висящему на верёвке над пропастью, у которой не видно дна. Изнурённому вкрай бродяге, вряд ли теперь способному вернуться наверх без полноценного перерыва в скалолазных упражнениях. Больше трёх километров по отвесной скале, и ведь на обратном пути ещё и гравитация превратится из благосклонного союзника в лютого врага. Не говоря уж о том, что просто может не захотеть выпустить обратно… хозяйка горы.

Я прислушиваюсь. «Ватное» приглушение по-прежнему ощущается, словно туман выполняет ещё и роль акустической прокладки между мной и окружающим мирозданием. Фильтрация визуальной картины мира, плюс обрезанный звук, плюс рассеивание остроты чувств…

Да, что самое печальное, окончательно растворяется и тает эйфорическое предощущение встречи, возникшее на шестом отрезке спуска. Вместо радости предвкушения в душу заползает мерзкое уныние, возникает неверие в то, что удача не отвернулась от храбреца-идущего… Смелым быть как-то больше не удаётся, да и не хочется.

Муха утонула в молоке и потерялась в нём. Вот-вот захлебнётся…

Я снова спохватываюсь, вздрагиваю и без всякой цензуры вслух выдаю изощрённую, этажностью сравнимую с километрами над головой матерную конструкцию. Сам не подозревал в себе такого таланта к нецензурному словотворчеству!

Нет, сталкер, так дело не пойдёт. Давай-ка не распускать сопли и бери себя в руки в буквальном смысле – шевели конечностями, опускайся ниже, прощупывай бесконечную, сука, каменную поверхность, чтобы подыскать выступ для отдыха. Утро вечера мудренее, выспишься, пожрёшь, силушку восстановишь…

Неужели для готовности сдаться нужно настолько немного? Простой рецепт – к полному физическому истощению добавить туманную неизвестность, и готово, держи приговор самому себе: нежелание быть смелым и помереть в движении. Отбери у идущего веру в ясную, чёткую цель – и путь закончится?..

Хочется только одного. Лечь и не встать. Не шевелить ни единым мускулом, никогда, никогда, нико…

Вот ведь, сука-скала, подшутила.

Сарказм высочайшего уровня.

А так как в этой ступенчатой террасной котловине всё наоборот, и пик, вершина для восхождения, находится в самом низу, то не стоит ли перефразировать: издёвка нижайшей степени…

Распластанный на стене, я не имею возможности даже лечь. Хоть бери и отпускай трос, прыгай в туман, чтоб поскорей покончить с неопределённостью, оборвать ставшее невыносимым многоточие жизни, поставить окончательную точку! Осознанию бездарной тупиковости ситуации, в которую меня завёл избранный ранее путь, удаётся вызвать во мне подобие сильной эмоции, раздражённую злость на собственное бессилие, и я, вздрогнув всем телом, судорожно дёргаю конечностями, пытаюсь заставить себя шевелиться, что-то делать, вырваться из транса беспомощности…

Хаотичные движения вызывают непредвиденное следствие. Ухитрившись за время спуска ничего не потерять и не выронить, кроме отходов метаболизма, каким-то образом я размыкаю замок ремней крепления и сбрасываю с себя винтовку, верно служившее мне оружие, пронесённое через все круги Зоны, не потерявшееся и не сгинувшее в моей фантастической ходке к эпицентру…

Замираю, мгновенно осознав случившееся, и одновременно до меня доходит, что беззвучной и безвозвратной потери не случилось, я услышал совершенно не ожидаемый в подобной ситуации звук.

Отчётливый звук удара обо что-то твёрдое. Моя неразлучная спутница не канула в тумане, а на что-то с характерным звяком брякнулась.

Да не плашмя, а прикладом вперёд.

Вместо бесконечного полёта она сразу приземлилась и застыла, причём «стоя», прислонившись к скальной стене, не заваливаясь вбок.

Часть ствола проступает из плотной пелены тумана, почти касаясь моей левой подошвы. Будто перископ выглядывает из океана, намекая, что под поверхностью не пусто, там скрытая, недоступная обычному взгляду деятельность бурлит – плавает что-то туда-сюда, всяким разным занимается, пробавляется… Дескать, всюду движение, даже если тебе и невдомёк, какое и куда.

Что скрывается в тумане? Можно было бы предположить, что подаренная Макарычем винтовка, не случайно сохранённая вопреки всему, умудрилась чётко попасть на широкий выступ, но в эту секунду проснувшаяся, вырвавшаяся из мути чуйка забила в набат, страстно убеждая в том, что совсем близко – Эпицентр Трота!

Тросу не хватило всего ничего, чтобы дотянуться и лечь наземь, его последний метр я сейчас смыкаю в «перчатках» ручных зажимов…

А подо мной горизонтальная поверхность. Прямо рядом, на расстоянии меньше человеческого роста. Длина винтовки с прикладом и стволом меньше полутора метров…

Хочешь, спрыгни и встань на ноги!

Хотя, конечно, там вместо дна может и продолжение пропасти быть, а винтовка просто к стене приклеилась каким-то чудесным, но для Зоны вполне тривиальным способом. Пятно липкого мха, например, подвернулось.

Вот это будет ирония уровня «супер», нижнее нижнего по специфическим системам координат и ценностей Трота…

Растерянным взглядом я обвожу видимый объём пространства, крошечный островок в океане мутного тумана, скрывшего вселенную вокруг меня.

Если я опущусь до дна, то сохранится ли такое положение? Вокруг меня на метр-два туман редеет, а дальше плотная завеса. Когда я покину стену, что станет ориентиром? Пол под ногами? Так и буду, как ёжик в тумане, брести в никуда, только уже без верёвки и горизонтально?..

А ведь это в точности описывает судьбу, жизненный путь каждого человека. Идущий по нему просматривает на шаг, два, некоторые на три-четыре, не дальше. А за пределами видимого глазами и доступного для осязательного контакта щупанья вытянутой рукой – сплошной туман неизвестности. Бытие существует лишь в непосредственной близости от «светлого круга», освещённого сознанием, а дальше… чёрная небыль.

Так и ползёт от рождения до смерти человек – то ли по стене, то ли по полу мироздания. Истинного размера коего не ведает и может лишь догадываться, по какой из комнат или в каком коридоре идти пришлось и где, в каком уголке лабиринта очутится в итоге…

В третий раз спохватываюсь! Самое то местечко для мысленных рефлексий – повиснув на верёвке, прижавшись животом к скале, мордой в грязный камень… Блин, что за морок меня так и норовит затормозить, добавить туману, впустить его извне внутрь, заволакивая мысли, лишая воли к продолжению…

Монстры не тронули, изменённые локалки посторонились, не выстроившись как нарочно по траектории спуска, альп-комплект героически выдержал, не перетёрся и не порвался ненароком, ни одно крепление не сломалось… А тут, в судьбоносный момент, собственный разум занялся самопожиранием, мешая движению похлеще монстров и изменок.

И вдруг из глубин памяти о самой первой жизни с заветной «полочки» воспоминаний о юности в родном городе на самый верх сознания поднялась песня рок-группы, наследие которой в своё время очень много для меня значило. Да, привет из времени, когда я становился таким, как есть, годным для того, чтобы быть замеченным и избранным для единственной в своём роде миссии.

Слова песни напомнили о главном, подсказали выбор, и колебания сразу прекратились. Сталкер я или кто, спрашивается?!

Если внизу дно, пятый уровень – то моя ходка удачна, я прибыл, куда стремился. Если там бездна – туда мне и дорога, стало быть, слабаку энергии не осталось ни наверх подняться, ни продолжать спускаться километр за километром.

Синоним выбора – решение.

Секунда прыжка! Цепляясь и елозя рюкзаком о каменную стену, неуклюже разворачиваюсь спиной к скале, отцепляю страховочный фал, высвобождаю руки из зажимов, отпускаю верёвку и спрыгиваю…