Книга: Блокадная этика. Представления о морали в Ленинграде в 1941–1942 гг. - Сергей Яров

Это хроника, где практически без прикрас рассказывают как люди переставали быть людьми и не всех ты можешь осудить, потому что сам никогда не сталкивался с вопросом выживания. Как люди пытались оставаться людьми, заботились о детях, собирали по квартирам оставшихся без родителей (некоторые, описываемые сцены – вот это настоящая книга ужасов, даже пересказывать их не хочу).

И конечно властьимущие и приближённые к ним имели больше шансов выжить, а с другой стороны только жесткий контроль за некоторыми моментами позволил уменьшить количество жертв.

И роль искусства в блокадном Ленинграде. В Театре музыкальной комедии например сейчас целая экспозиция, посвященная истории театра и в частности работы театра в блокаду. Концерты в Филармонии. И над всем этис голод. Страшный, сводящий с ума.

Такое нельзя забывать. Хотя как перове знакомство с историей блокадного Ленинграда эта книга совершенно не подходит. Слишком хорошо собранная хроника.

Строго говоря, это социологическое исследование о перерождении моральных норм в условиях тотальной катастрофы. Как меняются представления о нравственном и безнравственном? Что сильнее удерживает нас в рамках морали - внутренние убеждения или давление социума? Как долго человек в состоянии противостоять распаду? Где предел, за которым удержаться невозможно? Выводы нельзя назвать сенсационными: очень много, слишком много зависит от внешних условий, но все-таки люди лучше, чем мы о них (сами о себе) думаем. И, безусловно, важна круговая порука порядочности:

Трудно было первым решиться на аморальный поступок или оставаться одиноким среди тех, кто придерживался нравственных правил. Когда же ими поступались и другие горожане, безнравственное деяние не оказывалось столь запретным.

Книга целиком построена на дневниковых записях и письмах. В каждой цитате - боль, читать это невыносимо. И даже тогда оставались люди - много людей! - которые помнили о чести и долге.

Скроенные веками, традиции взаимопомощи создали такой запас человечности, самоотречения, любви и сострадания, который не удалось сокрушить даже в беспримерной ленинградской катастрофе. Понимали, что легче выжить, не делясь ни с кем - но делились. Знали, что с ними не могут расплатиться - на давали, кто что мог. Голодали - но находили в себе силы покормить и другого человека. Город спасал себя великими и малыми делами.

Возвращаясь к вопросу, зачем обо всем этом писать сейчас. Возможно, чтобы у нас были ориентиры?

После этой книги совершенно иначе смотришь на людей тебя окружающих, иначе ходишь в большой супермаркет, где творится хаос при полном обилии продуктов - как-то нутром уже понимаешь, что надо себя ограничивать, в том числе в еде, для того чтобы научиться оставаться человеком в человеке при голоде и холоде. Меня всегда пугали эти переполненные тележки, но сейчас как-то особенно остро это всё воспринимаю.

"Блокадная этика" заставила меня задуматься не столько о тех людях, которые оказались там, в Ленинграде, а о тех, кто рядом со мной сейчас, и в первую очередь о себе - смогла бы я сохранить лицо, смогла бы я остаться человеком, помогая другим и отдавая свою жизнь, а не следуя инстинкту самосохранения - мне так хотелось бы умереть человеком.