Текст книги "Паломничество к Врагу"

Остановившись в двух шагах от челнока, я открыл рот и с максимально серьезной миной выпалил:

– Одну минуту, приятель! Не возражаешь, если я составлю тебе компанию до Города? Мне просто необходимо попасть туда как можно быстрее, а другие машины что-то не вызывают дове…

2. Чужой

Еще шаг – и последнее слово замерло на языке, а пальцы, взявшиеся за дверцу челнока, к ней и приросли. Намертво.

Нет, вы не подумайте, чужой не сделал ничего особенного – он просто кивнул, выражая свое согласие, кивнул молча, вполне мирно, и снова замер как статуя. Но, честно говоря, если бы он приказал мне убраться, я бы сделал это так же молча, как он меня принял. Да еще поблагодарил бы его за это. Потому что при ближайшем рассмотрении облика этой тва… Ух, чуть не вырвалось… Язык мой – враг мой, а вдруг эта образи… гм… телепат, в общем? Короче, у меня по спине, от шеи до копчика, непрерывно забегали ледяные мурашки.

Дело было даже не во взгляде, брошенном на чужого, а в ощущении силы, обрушившейся на меня вблизи этого существа ушатом холодной воды на голову. Ощущение было мощным, внезапным и шокирующим. Этот тип был опасен. Крайне опасен, судя по его внешнему облику, по незримым волнам, пропитавшим воздух вокруг него.

Но тут я вспомнил, что человек – это ведь звучит гордо, хотя в данный момент, скорее, ощущал себя не человеком, а человечком, и, не желая поддаваться инстинктивному страху, поглубже вдохнул, с усилием захлопнул рот, сглотнул, отлепил пальцы от дверцы, собрав таким манером все свое мужество, и полез в машину, старательно избегая повторного взгляда на соседа, явно относящегося к расе хищников.

Подождав, пока я заберусь на сиденье рядом с ним, чужой так же молча выпростал из-под голубого плаща тонкую серую кисть и изящным, почти грациозным движением необычайно длинных пальцев, естественно оканчивающихся когтями (черными, блестящими и короткими – ха, не очень-то и страшно), коснулся панели управления. Челнок бодро загудел турбинами, нагнетая в подушку воздух, и почти сразу тронулся с места, без скрипов и визгов, хотя на вид казался полной развалиной. Довольно резво пробежав стоянку, он вырулил на старую, пыльную (это слово у меня уже на зубах скрипело) дорогу и, ощутимо прибавив скорость, устремился вперед. Наверняка это была единственная дорога, которая вела в единственный Город.

Уже через пару безмолвных минут, занятых только разговором двигателя с шумно обтекающим гладкий корпус воздухом, мы достигли стены леса и нырнули в него. Дорогу тут же плотно обступили суровые ряды серых древесных великанов. Высоко над головой переплетающиеся ветви создавали самый настоящий свод, совершенно скрывавший пасмурное небо. Видимость сначала сразу упала до отметки «паршиво», затем «очень паршиво» и наконец до «не хотел бы я здесь оказаться» – впереди все утопало в густом сумраке, а за нами, клубясь в зеркале заднего обзора, вздымались тучи пыли, поднятые воздушной подушкой челнока. Подходящая обстановка нажать на курок, держа пистолет у виска жертвы. Шутка.

Слава небу, что хоть сама дорога была более или менее ровной и машину не трясло на ухабах, – не люблю зубную чечетку… Машину тут же тряхнуло, зубы лязгнули. Понятно, тему лучше сменить…

Устав таращиться на «достопримечательности» лесного туннеля, я далеко не сразу перешел к разглядыванию попутчика – и то украдкой. Во-первых, элементарное приличие, во-вторых… Вот-вот. Главное – во-вторых. На «Войере» мне частенько приходилось видеть столкновения и ссоры различных существ, как людей, так и инорасовиков – «чужих» на межжаргоне, легко впадающих в ярость из-за простого любопытства к своим драгоценным особам. Я себе лишних неприятностей никогда не искал и опытом чужих ошибок предпочитал не пренебрегать.

Но попутчик у меня был действительно прелюбопытный.

Прежде всего в глаза бросался его рост – я оценил его еще при посадке. Хотя понять истинные размеры сидящего существа с неизвестным строением тела всегда довольно непросто, по разным косвенным признакам я дал чужому не меньше двух с половиной метров – настоящий великан. Я на его фоне смотрелся как малолетний ребенок рядом со взрослым, ведь во мне было всего метр семьдесят четыре. Даже сидя, чужой был выше меня на три головы. Но еще больше, чем рост, поражала воображение его внешность. Длинное и худое тело было наглухо укутано в плащ из короткошерстного серебристо-голубого меха, полностью скрывавшего конечности и увенчивавшего голову глубоким капюшоном, из-под которого выглядывала, так сказать, морда лица, покрытая короткой шелковистой шерсткой сероватого оттенка. Как я уже упоминал, чем-то лицо чужого отдаленно смахивало на крысиное и больше подходило зверю, чем разумному существу. Впрочем, все мы когда-то были животными, до того как Создатель изобрел для нас первую палку, позволившую говорить на равных с более сильными… Непропорционально огромные миндалевидные глаза чужого, тлевшие ртутным блеском, источали скрытую силу, да и от всего облика этого поразительного существа веяло почти физически ощутимым грозным предупреждением, заставлявшим мигом отбросить всякие мысли о попытках посягнуть на его неприкосновенность. В общем, мне с первого взгляда было ясно, что с этим парнем себя вести лучше тихо-мирно.

Я отвел взгляд и задумался. Своеобразная раса. Подобных типов мне еще не приходилось видеть, да и слышать о них тоже. Возможно, узнав имя этой расы, я и смог бы что-нибудь припомнить, но сейчас… Сейчас можно было только предположить, что этот чужой довольно редкий гость в местных звездных краях, а то и в целом известном космосе, чем небо не шутит.

Я по-прежнему не мог понять, откуда он взялся. То, что на «Войере» я подобного создания не замечал, ни о чем еще не говорило, – он мог запереться в каюте и не высовываться до самого прибытия в нужный ему пункт. Но кроме меня и Нори, на Шелте никто не сходил! Нори к тому же лишь проводила меня и вернулась обратно на корабль. Возникало единственное разумное предположение: этот парень жил на Шелте и приезжал в космопорт по каким-то своим делам. Мне, конечно, было любопытно, что такому типу делать среди людей, ведь чужие предпочитают жить обособленно, среди своих, но главным было то, что рядом со мной сидел возможный источник информации о Городе. Любопытство, испытанное к чужому, пока не заслонило моих собственных проблем, но… силы Зла! Я не решался начать разговор сам. Этот парень своим видом просто нагонял на меня страх. Больно уж необычной и грозной была его внешность. И вообще, у меня возникло ощущение, что он настолько далек от проблем мира насущного, мира моих понятий, что я могу показаться ему мошкой, которую ничего не стоит прихлопнуть за назойливое жужжание. Дело не в смелости или трусости, я говорю лишь об ощущениях. Если он вдруг вздумает совершить покушение на мою жизнь, я, без сомнения, буду защищаться всеми доступными средствами… Только почему-то мне казалось, что все будет бесполезно. Каково, а? Такие мысли наносили довольно болезненный пинок моему чувству собственного достоинства…

Я снова покосился на него, чисто машинально, в такт своим мыслям, вовсе не желая стать объектом пристального внимания этого существа…

Но на этот раз он тоже удостоил меня взглядом. Голова его повернулась так быстро и плавно одновременно, что я не успел заметить, когда началось движение и когда оно закончилось. Всего секунду назад он смотрел вдаль, а в следующее мгновение уже рассматривал меня. Как две отдельные картинки на стереовизоре при переключении с канала на канал…

Мой внутренний мир под взглядом чужого съежился до размера булавочной головки… Два громадных, каждый с приличное озеро, глаза, дышащих какой-то непостижимой бездонной пустотой, как будто там, за ними, сосредоточилась своя Вселенная, смотрели на меня в упор. Зрачков, к моему ужасу, в обычном понимании у него не оказалось, но вместо них, на страшной глубине его вселенной, бесплотным зеленым пламенем сияли две звезды, пронзая лучами-стрелами все внутреннее пространство.

Зябко вздрогнув, я в ту же секунду решил подороже отдать свою жизнь. Но, как я и предполагал, мне это не удалось. Рука стремительно рванулась под куртку, пальцы вцепились в рукоятку пистолета-излучателя, расположенного под левой подмышкой, и рывком выдернули его наружу… вернее, хотели выдернуть, так как в следующую секунду мое тело оцепенело, биение сердца замедлилось, а мысли словно увязли в невидимом клею. Я ощутил, что тону. Тону, погружаюсь целиком в его глаза, в их бездонную пустоту, и меня неотвратимо понесло на зеленые звезды, как морской корабль, потерявший управление, на острые иззубренные скалы, вокруг которых бушует прибой, рыча от ярости на вторжение в свои владения…

Изображение мигнуло, и чужой снова предстал целиком, а не одни его глаза. Едва я с облегчением подумал, что демонстрация могущества наконец закончена, как чужой открыл пасть. Будь моя воля, я бы не задумываясь вывалился из челнока, и даже перспектива свернуть при этом шею показалась мне незначительной по сравнению с тем, что предстало перед моим взором. Чужой открыл пасть (ртом это назвать было невозможно), и двойные ряды длинных, четырехгранных, тонких и острых как иглы клыков зловеще блеснули в придорожном сумраке тысячей оттенков оранжевого…

И тут из жуткой пасти полился голос, мгновенно все изменивший:

– Тебя интересует Город, Элиот Никсард, но я мало что могу сообщить тебе об этом, так как прибыл на планету одновременно с тобой. Нет, не на космолайнере, а неизвестным тебе способом, являющимся тайной расы, покинувшей эту часть Галактики в незапамятные времена. Думаю, ты тоже узнаешь о нем, когда настанет время, в данный же момент это не важно.

И он ухмыльнулся, снова демонстрируя свой набор смертоносных клыков во всей красе. Но не эта клыкастая ухмылка поразила меня до глубины души, а его голос, казалось, вплетающийся в самый воздух бархатным, убаюкивающим баритоном. Он совершенно не вязался с пастью, его издававшей. И он необъяснимым образом сразу успокоил меня, растворив ярость и страх.

Я поспешно отвел глаза, не желая больше встречаться взглядом с этим парнем. Что, силы Зла, он имеет в виду, говоря о времени, которое может для меня настать? Я не желал иметь никакого дела с этим существом. И почему он назвал меня именем, которое мне не принадлежало? Он что, принял меня за кого-то другого? С чужими вечно так, все люди для них – на одно лицо…

– Это твое настоящее имя, – промурлыкал чужой, словно кошка. – Просто сейчас ты об этом ничего не помнишь.

Чепуха, решительно подумал я. Бред сивой кобылы. У меня не было настроения поддерживать подобный розыгрыш. А то, что он оказался телепатом, меня не слишком удивило. В Федерации ментатов хватало, и хотя мало какая раса была наделена всеми талантами полностью – телепаты, кукольники, прыгуны и прочие разновидности обладателей парапсихологических или пси-способностей встречались почти среди всех видов разумных существ, населяющих известный космос.

– Верно, – согласился чужой, снова окрашивая воздух своим музыкальным голосом, бесконечно варьирующиеся оттенки которого поражали слух и воображение, – но моя раса была наделена телепатией полностью.

– Была? – не преминул я зацепиться за это замечание, чтобы попытаться хоть что-нибудь выведать об этом загадочном существе. – А теперь что, потеряла эту способность? Как вообще вы называете себя?

– Хм-м… – Этот простой вопрос почему-то заставил его задуматься. Затем чужой уклончиво ответил: – Скажем так, мы называем себя лешуками. Имя же мое – Нкот.

– Я не совсем понял насчет того имени, которое якобы мое настоящее. Откуда ты это взял? Мое имя Мастон Никс, а об Элиоте Никсарде я никогда не слышал, хотя звучит тоже неплохо.

– Позже сам все узнаешь.

– Мысли Зла! – я не столько был рассержен, сколько удивлен. – Зачем тогда вообще было говорить об этом? Если ты ожидал, что я клюну на это и буду ходить за тобой по пятам, пока ты не соизволишь объяснить мне, что к чему, то ты ошибся, – после того как я доберусь до Города, мы уже вряд ли увидимся.

Чужой обнажил клыки чуть сильнее, что, возможно, было признаком его неудовольствия. Меня снова подрал мороз по коже, когда я заметил это краем глаза. Ну и пасть у него все-таки…

– Я никогда ничего не делаю бесцельно, – более низко, чем раньше, промурлыкал чужой. – И если я упомянул об этом, значит, это следовало сделать. Но не более того. А теперь, на мой взгляд, тебе лучше заняться своими проблемами, чем докучать мне вопросами.

– Докучать? – я возмутился. – Позволю тебе напомнить, что первым разговор начал ты.

– Для меня тема разговора пока исчерпана.

– Вот как. В таком случае мог сказать и короче – «заткнись», – хмуро проворчал я, задетый за живое его обращением. – Я бы понял. Мой начальник, например, так и поступает, стоит мне только заикнуться о прибавке к жалованью.

– Не думаю, что ты предпочитаешь подобную форму общения, – возразил чужой, вздернув верхнюю губу еще чуток.

Адское пламя, когда же эти клыки кончатся, подумал я, чувствуя противную слабость при виде их длины. Но язык мой говорил, казалось, за меня сам.

– Странно, что это вообще тебя интересует, – услышал я свой голос как бы со стороны – сдавленный и дрожащий, и тут наконец смог взять свои мысли под контроль и умолк. Так явно нарываться не следовало… нарываться не следовало вообще, но эти клыки, один их вид выбивал все мысли из головы и заставлял глупеть от страха… Не понимаю почему… Ну, клыки и клыки… Разные видывал на «Войере», и ничего, в обморок не хлопался… В чем же тут дело?

Чужой, вероятно, вняв моему внутреннему воплю, наконец захлопнул пасть, и я сразу почувствовал себя значительно лучше.

Кстати, я не фамильярничал, обращаясь к нему на «ты» – как и он ко мне. Для основной массы чужих людская форма вежливости, принятая на большинстве заселенных людьми планет, представлялась, мягко говоря, странной – обращаться к одному существу во множественном числе. Поэтому для них существовало исключение, созданное необходимостью. А необходимость была такова – при очень ранних контактах, еще до создания Галактической Федерации Миров, подобная форма обращения людей нередко приводила к военным конфликтам, воспринимаясь некоторыми расами чужих как намек на двуличность и соответственно, по их понятию, как сильнейшее оскорбление. Именно поэтому в Почтовой Корпорации после подписания того проклятого контракта мне первым делом вдолбили в голову, что я избегу многих и многих неприятностей, если буду обращаться к чужим, вид которых мне неизвестен, как к своим близким приятелям. В семидесяти процентах из ста при таком методе я должен попасть в точку.

– Мудрая тактика, – согласился чужой, нарушив ход моих размышлений. – Но на мой счет можешь не беспокоиться. Без уважительной причины я тебе голову отрывать не стану.

Надо же, это существо обладает чувством юмора, хотя и своеобразным, конечно. Кстати, он опять первым нарушил молчание. Раз так, то и я имею право на разовый комментарий…

– Ну, хорошо. А какие же причины ты считаешь неуважительными?

– Это довольно просто, – любезно пояснил чужой, – неуважительными причинами я считаю неразумные поступки мыслящих существ.

Я с трудом удержался от желания немного поязвить по поводу этой реплики – в своей обычной манере. Например, что он считает неразумными поступками? Но тема становилась слишком скользкой. Как бы мой следующий вопрос не попал в категорию «неразумных поступков». Никогда не знаешь, чего ждать от чужого, тем более от того, которого видишь первый раз в жизни.

И вероятно, в последний. Больше восьми часов я на Шелте не задержусь…

Чужой на мои мысли никак не отозвался, но, без сомнения, воспринимал их по-прежнему, и оградить себя от этого я никак не мог. Я не ментат. Совершенно обычный парень, каких можно видеть в большом количестве на любых людских планетах. Впрочем, особой необходимости в ментальной защите от моего попутчика я не видел – мы были чуждые друг другу создания как по физиологии, так и, несомненно, по образу жизни, что накладывает свои особенности на мыслительные процессы любого существа… Вряд ли интерпретация моих мыслеобразов полностью соответствовала его мироощущению. Проще говоря, я был ему непонятен больше чем наполовину, как и он для меня.

Тем временем челнок ходко пылил по дороге со скоростью примерно пятьдесят километров в час, исправно глотая километр за километром. По бокам по-прежнему тянулся туннель из серолистых исполинов. По моим подсчетам, две трети пути в тридцать километров мы уже одолели, и минут десять еще можно было вздремнуть. Только стоило ли? Как бы я не опоздал вовремя схватиться за оружие.

Дело было не в недоверии к попутчику, мне инстинктивно не нравилась сама Шелта. О чужом же я не думал вообще. Старался не думать. Так как тот же инстинкт подсказывал мне, что возможности нападения у этого существа намного выше, чем мои возможности по защите. И иного выхода, как довериться ему, я просто не видел. Поэтому-то и старался не думать о нем…

– Оружие тебе скоро понадобится, – снова подал голос чужой, словно продолжая прерванную беседу. – Город испускает довольно грязные излучения мыслящих существ.

– Тех самых неразумных, да? – не удержался я от колкости, одновременно насторожившись, – хорошие советы я никогда не пропускаю мимо ушей. – Жизнь которых ты относишь к неуважительным причинам для ее продолжения?

Он сумрачно блеснул глазами-озерами – на этот раз я все-таки глянул в его сторону, но обошлось без гипнотизирующего ступора.

– Возможно, – уклончиво ответил он. Затем невозмутимо поинтересовался: – Ты не находишь, что твое зубоскальство – причина многих твоих неприятностей?

Что ж, ему удалось меня смутить, так как попал он прямо в точку, заодно, к большому моему удивлению, опровергнув мое предположение о несхожести наших мироощущений. Выходит, он меня вполне понимал, и общие проблемы, возможно, были нам не чужды, несмотря на огромные различия в физиологии.

– Извини, – вздохнул я. – Конечно, ты прав…

– Дело не во мне, – он качнул массивной серой головой под голубым капюшоном, казалось, составлявшим с ней одно целое. – Оскорбить меня практически невозможно.

Я как раз открыл рот, чтобы извиниться еще раз, но он перебил:

– Ничего ты не понял. Мне не нужны твои извинения. Повторяю, ты стремишься в Город с омерзительным фоном мысленного излучения, поэтому будь осторожен.

– Только по важной необходимости, – пояснил я, думая о гипертрансляторе и о смертоносном заряде в мочке правого уха, пока «спящем».

И тут чужой преподнес мне еще один сюрприз.

– Эта необходимость создана, – заявил вдруг он.

– Создана? – я удивленно приподнял брови. – Как это может быть? Ты хочешь сказать, что гипертранслятор намеренно был выведен из строя, чтобы…

– Да нет, ты просто был намеренно ссажен с корабля, сам того не подозревая.

Я недоверчиво хмыкнул. Я не из тех людей, которые верят любому заявлению случайного попутчика. Шелта проставлена в маршрутном листе, отпечатанном в моей голове во время гипносеанса не хуже собственного имени, и это так же верно, как и то, что мое имя – Мастон Никс. Да и каким образом все это можно было провернуть без моего ведома, и с какой стати вообще такое проделывать с каким-то посыльным…

– Я предоставил тебе факты, – чужой пожал плечами, вполне по-человечески. – Твое дело их проанализировать и сделать соответствующие выводы.

– Интересно, чего это ты вообще обо мне печешься? Тебе-то я на кой сдался? И если я тебя так занимаю, то почему ты не посоветуешь мне просто повернуть обратно? И зачем ты сам едешь в этот «грязный» Город, если он так опасен?

Мне показалось, что я неплохо его поддел этими вопросами, но он и не думал признаваться, что пытается меня просто разыграть. Более того, в его ответе прозвучала неприкрытая ирония:

– Тебе как ответить – на все сразу или на каждый вопрос в отдельности?

– Как пожелаешь.

Это было, конечно, грубо и невежливо, но какого Зла он меня дразнил?

– Хорошо, – спокойно согласился чужой. – Во-первых, Город мне не страшен, потому что на этой планете существует единственная сила, способная меня остановить. Природа ее тебе неизвестна, поэтому распространяться о ней я не буду. Во-вторых, намерения неизвестной мне пока силы завлечь тебя в Город в данный момент совпадают с намерениями моими, поэтому мне незачем желать, чтобы ты повернул обратно. Но так как жизнь твоя мне еще может понадобиться в дальнейшем, я счел нужным тебя предупредить об опасности. Будь готов к неожиданностям, парень.

Во мне вспыхнуло раздражение. Ответ чужого настолько запутал и усложнил все, что я вообще больше ничего не понимал. Зачем ему желать завлечь меня в Город? Что это за неизвестная сила, желающая то же самое? Какого Зла я вообще им нужен? И с какой стати он, чужой, так спокойно признается в этом?

Один ответ мне уже в голову приходил: все это – издевательский розыгрыш, и сам чужой из породы изрядных зубоскалов, не упускающих случая повеселиться над случайными попутчиками. Второй был хуже. Я мог злиться сколько угодно, но это не мешало мне допустить, что все услышанное мной – чистая правда, но так причудливо урезанная, что куски ее я пока не мог сложить в понятный для себя текст. Других ответов в ходе внутреннего диалога я пока не получил, но оба вышеприведенных «принял на вооружение».

Я по натуре не пессимист, но предпочитаю рассчитывать на худшие варианты. Мне это кажется разумным. Поэтому я полез под куртку и проверил, как там поживает мое табельное оружие посыльного, на всякий случай заранее расстегнув обе кобуры. Вынималось оно без задержек, и это хоть немного придало мне уверенности.

Как ни крути, а в Город мне попасть надо было позарез. Я упрямо не желал превратиться в пыль, когда сработает спящий попутчик. И плевать мне на то, почему это надо чужому и еще там кому-то, раз он не желает объяснить это по-человечески. И так как он больше не перебивал мои мысли, то я тоже благоразумно не стал стремиться к разговору. Как я уже сказал, мне не понравилась предложенная им игра. Слишком много беспокойства…

Так я и сидел некоторое время, глубоко задумавшись ни о чем, просто дал своим мыслям полную волю. А потом лес неожиданно закончился, монолитные стены из деревьев словно отсекло гигантским топором, и челнок выскочил на равнинный простор. По-прежнему хмурое небо оказалось достаточно ярким для глаз после сумрака коридора. Некоторое время я жмурился, словно кот, объевшийся сметаны, привыкая к новой освещенности, а когда наконец смог глянуть вперед, то нехорошее предчувствие сжало мне сердце. Дорога дальше скатывалась в неглубокую низину и примерно метров через пятьсот упиралась в серое неряшливое пятно стоянки для челноков, где дремало несколько обшарпанных машин, как близнецы похожих на нашу. Но не это вызвало тревогу, а вид городских кварталов, выраставших сразу за стоянкой.

– Не думал, что это будет выглядеть настолько плохо, – пробормотал я вслух, уставившись на полуразвалившиеся здания в черте Города.

– По результатам предварительного сканирования могу сообщить, что весь Город опоясан кольцом заброшенных кварталов, – проговорил-промурлыкал чужой. – Чтобы попасть в жилую часть, придется пересечь это кольцо пешком. Челнок дальше стоянки не пойдет, а наличия другого транспорта в этом нефункциональном месте я не ощущаю.

Я не ответил, решив не тратить слова там, где открыты мысли. Замечу только, что вид Города что-то перебил у меня желание совершать по нему прогулку. Предупреждение чужого на этот счет уже не казалось необоснованным. Розыгрышем тут и не пахло.

Между тем окраины Города быстро приближались.

Через минуту мы на полном ходу влетели на стоянку, и я уже чуть было не решил, что челнок проскочит ее вопреки предсказанию чужого и понесется дальше в Город, как он затормозил. Затормозил так резко, что только хорошая реакция уберегла меня от сильного удара головой о лобовое стекло, – я успел подставить руки. Пока я шипел от боли в основательно отбитых ладонях, челнок, уже не спеша, развернулся для обратного пути и остановился.

– Еще немного, – криво усмехнулся я, выбираясь из машины, – и мне не понадобилось бы транспорта, чтобы добраться до жилой части Города. Я пролетел бы это расстояние по воздуху головой вперед. Сомневаюсь, чтобы посадка была мягкой. Как ты считаешь, чужой?

Я потряс кистями, стараясь побыстрее восстановить кровообращение – от удара руки онемели почти до локтей. Слава небу, обошлось без вывихнутых или растянутых запястий.

Ответом было молчание. Опасность проникла в мозг на уровне инстинктов, и я резко обернулся.

Челнок был пуст.

Я быстро огляделся по сторонам.

Чужой исчез. На стоянке остался я один. От жуткой мысли меня бросило в жар. А если… А если никакого чужого не было и в помине? Если это был фантом какого-нибудь кукольника? Может быть, это даже был сам кукольник, напяливший на себя эту личину. Ведь я никогда не видел раньше подобных существ…

Мне пришлось себя мысленно одернуть, чтобы прекратить панику. Чужой был. Для фантома он был слишком естествен. И голос – такой голос не мог принадлежать человеческому существу…

Я повернулся лицом к Городу. Ведущая в него улица насколько хватало глаз сплошь была загромождена кучами всякого хлама, в котором уже невозможно было опознать, чем он когда-то являлся. Стены крайних зданий, основу которых составлял дешевый строительный пластит, подпирали груды осыпавшейся штукатурки, да и сами они выглядели не лучше прилегающей к ним улицы – перекошенные, вздувшиеся местами от действия непогоды и времени стены в два и три этажа грозили вот-вот обрушиться на тротуар.

Не знаю, как там у них выглядят жилые кварталы, но свалка, в которую превратилась эта улица, говорила о том, что от санитарных служб здесь остались только рожки да ножки.

Я машинально оглянулся на стоянку и вдруг обнаружил, что челнок уже упылил прочь, скрывшись в поднятых им ранее клубах пыли. Некоторое время я бездумно смотрел ему вслед, пока до меня не дошло, что я остался без транспорта, и тогда я чуть не взвыл от ярости и досады. Догонять челнок было поздно, пятьдесят километров в час – не моя скорость. Дряхлый вид остальных машин на стоянке доверия по-прежнему не вызывал – проржавевшие насквозь борта, сгнившие сиденья… Никаких шансов заставить их двигаться я не видел.

Заставив себя в очередной раз успокоиться (не знаю, пробовали ли вы это на себе, но это Зло знает как трудно – заставить себя успокоиться), я задумался о том, каким временем располагаю, чтобы успеть вернуться к отлету корабля на Элти. После того как я сделал заявку, у меня было восемь часов свободного времени. Час отнимем для страховки, минут сорок отняла дорога до Города. Оставалось чуть больше шести часов, но вернуться, конечно, лучше было бы пораньше. Если я найду в Городе гипертранслятор и сумею связаться с Почтовой Корпорацией, то смогу улететь и на следующем корабле, если не успею на свой. Но если гипертранслятора не окажется… Мне не хотелось об этом даже думать, так как тогда единственным моим шансом на спасение был именно тот корабль, на который я оставил заявку.

Тридцать километров до космопорта я, пожалуй, смог бы одолеть часов за пять, – где пешком, где бегом, но о такой скверной перспективе думать не хотелось. В общем, выходило, что у меня оставался час, чтобы выяснить, есть ли в Городе гипертранслятор.

И лучше было сразу повернуть обратно, чтобы успеть на корабль наверняка, но я решил все-таки сходить в Город. В случае успеха не пришлось бы бежать этот марафон, тем более что в Городе, вопреки предположениям чужого, все-таки мог оказаться транспорт…

Поколебавшись, я выделил на разведку полчаса. Пятнадцать минут вглубь, пятнадцать минут – обратно. Этого было достаточно, чтобы получить представление об этом месте.

«Полчаса, – пробурчал я себе под нос, двинувшись вперед. – Только полчаса в этом вонючем Городе».

Минут через пять я вышел на первый перекресток. Немного постоял, вглядываясь в улицы справа и слева, но, не обнаружив ни единой живой души, неуверенно двинулся дальше.

Угораздило же меня попасть на подобную планету, мрачно размышлял я на ходу. И как это Почтовая Корпорация, так дорожившая репутацией своих частных перевозок, выбрала подобный маршрут? Нельзя было, что ли, найти более приличное место для пересадки? Зачем вообще нужна была пересадка, если «Войер» прямиком следовал до Элти?

Вот тут-то, на этой мысли, я и остановился как вкопанный, чувствуя, как волосы на голове встают дыбом.

– Силы неба, – потрясено прошептал я вслух. – Да как же это могло произойти?

Словно пелена спала с памяти. Не было Шелты в маршрутном листе. Никогда не было. На «Войере» я и в самом деле должен был добраться до Элти.

Мне стало дурно, и я поискал глазами местечко, где можно было бы присесть, но ничего приличного для этой цели не нашел. Кто же сделал мне такую подлость? Почему? Кому я настолько насолил, что моя память оказалась измененной? Несомненно, это должно было произойти еще на «Войере»…

Меня словно обожгло. Кажется, теперь я догадывался, кто был виновником моих неприятностей. Адское пламя, Нори, ее несносный юмор! Всю дорогу она ради развлечения отпускала шпильки о внешности пассажиров-чужих, присутствовавших на «Войере», вид которых колебался в рамках от исключительно забавного до откровенно жуткого с точки зрения человеческого существа. Представители различных рас порой просто поражали воображение, словно материализованные нездоровой фантазией сумасшедшего. И Нори с Тавеллы, конечно, не могла удержаться, чтобы не позубоскалить.

Вполне возможно, что в один роковой момент ее шутка пришлась на голову какого-нибудь ментата, обладавшего острым «внутренним» слухом. А так как нас постоянно видели вдвоем – я, кстати, не упускал случая посмеяться вместе с ней, вместо того чтобы проявить тактичности, – то месть ментата досталась нам обоим…

Обоим? Злость чуть потускнела, но лишь чуть, когда я подумал об этом. Значит ли это, что Нори тоже сейчас в беде? Впрочем, помочь я ей ничем не мог, это я понимал прекрасно и не собирался лишний раз трепать себе нервы по этому поводу. Но посочувствовать ей мне ничто не помешало. Себе тоже. В большей степени. Потому как если со мной все вроде стало ясно, то с ней еще ничего не известно. Может быть, что у Нори вообще нет никаких проблем. Впрочем, какая разница теперь, кто был виновником? Главным было то, что я сошел с маршрута и Корпорация была вправе уничтожить меня раньше трех оставшихся для исправления ошибки межсуток…

Происходило что-то дикое, и я не понимал, по какой причине это происходило именно со мной. Надо было немедленно рвать отсюда когти. Чем быстрее, тем лучше…