Текст книги "Глазок. Сборник мистики и хоррора"

***

– Ну вот, тринадцатое октября, Пятаев Егор Андреевич– единственный кто под ваше описание подходит. Девяносто восьмого года рождения, был доставлен каретой скорой помощи с признаками сердечной недостаточности, – зачитала сводку из дежурного журнала сидевшая в регистратуре тётка. – Умер он, тот парнишка, в тот же день и умер, не успели до операционной довести. Я сама его не видела, но девчонки много про него болтали, всё как вы и описываете: в очёчках, сутуленький, симпатичный.

– Симпатичный? – Саша достала носовой платок и сильно чихнула.

– Только картавил он сильно, и ещё заикался… и чепуху какую-то нёс. Всё время кричал про какое-то копьё, – женщина нахмурила брови, – а вы что родственница?

– Нет-нет, что вы! E меня просто парень пропал, – замахала руками Саша. – Только мой не Пятаев… не Егор. Моего… это… Димой зовут, да и не симпатичный он вовсе, а так…

– Бывает, – регистраторша понимающе кивнула.

– Загулял наверное, гад.

– Мужики – они все такие.

Саша глупо улыбнулась и быстро-быстро закивала.

– Точно-точно – все!

Женщина поправила очки и нахмурила брови.

– А вы уверены, девушка, что вам самой не надо к врачу? Вон, чихаете, нос красный как помидорина. Ходят тут, не лечатся, только людей заражают.

– Нет-нет, у меня всё нормально, – Саша замахала руками, – порошочки попью, и всё пройдёт.

– Тогда ступайте и не мешайте работать.

Значит, этот заика всё-таки умер, а эс-эм-эски писал Блоха, или лучше всё ещё раз перепроверить? Саша на цыпочках отошла от окошка, спустилась в курилку, там стояли двое в синих халатах. От санитаров девушка узнала, какое похоронное бюро забирало тело Егора Пятаева из реанимации. Поехала туда и справилась об усопшем, представилась родственницей. Работник похоронной конторы посмотрел на Сашу строго, но всё-таки сообщил на какое кладбище увезли бедолагу и назвал номер могилы.

Погода и в этот день была полное дерьмо: дул ветер, моросил дождь, из-за пасмурного неба стемнело раньше обычного. Автобус, едущий к кладбищу, ушёл прямо из-под носа. Чтобы дождаться следующего и использовать проездной, Саша пропустила аж четыре маршрутки. Куда деваться – лишних денег нет? Приехала на кладбище уже затемно. С большим трудом отыскала могилу.

Находка рассеяла последние сомнения. С фотографии на Сашу смотрел хмурый паренёк – симпатичный, как же она это сразу не заметила, без очков – надпись на памятнике гласила: «Пятаев Егор Андреевич, 08.04.1998—16.10.2016». Без сомнения это был тот самый заика. Саша открыла калитку, положила на холмик купленную в цветочном киоске подвявшую гвоздичку. Собиралась было уже уходить, как услышала неподалёку шуршание.

Саша с опаской вышла из-за оградки и увидела косматого мужика, сгребавшего ржавыми граблями какой-то мусор. В ватнике, вязаной шапке и резиновых сапогах, мужик то и дело кряхтел и тихо напевал себе под нос: «Сердце красавиц склонно к измене и к перемене как ветер мая…» Опаньки, а голосина-то у дядечки что надо, хоть и тихо поёт. Саша, не смотря на подавленное настроение, так и прыснула со смеху, ничего себе герцог Мантуанский. Услышав смех, мужик распрямился:

– Вот те раз, а я уж было подумал, что нет тут никого. Чего улыбаешься, красавица, да, я бывший оперный певец? Не ходила, наверное, ни разу на «Риголетто».

– На него-то как раз и ходила, ну и ещё на парочку опер и всё, – Саша поёжилась. – Не чаяла тут встретить такое светило.

Мужик покачал головой, снял шапку и вытер вспотевший лоб.

– Да-а-а, вон она какая нынче молодёжь. Злые вы все какие-то, недобрые, так и норовите пожилого человека обидеть.

– Извините, ничего личного. Просто тогда в опере, тот, кто герцога играл… очень уж он на вас похож, только тот помоложе был и без граблей, – Саша сдержала улыбку.

– Когда я в опере партию герцога исполнял, ты, девонька, ещё пешком под стол ходила. Так что не меня ты там видела, не обессудь. Эх, – мужик махнул рукой и натянул шапку на самый лоб. – Ясно всё с тобой, скажи лучше, здесь-то чего ошиваешься?

– Да вот, знакомого навестить пришла. На похоронах не была, так вот думаю, что лучше поздно, чем никогда.

– Правильно думаешь, покойники они заботу любят, главное не перебарщивать.

– То есть?

– Будешь много о покойниках думать, они тебя к себе утянут. Покойники – они такие. Помянул их и хватит, о живых надо думать, а не о мёртвых.

Саша подошла к мужику поближе. От него пахло махоркой, запаха перегара Саша не почувствовала.

– А как это утащат?

– Как, как. Помрёшь и всё, вот как. Те, кто лишь воспоминаниями об усопших живут, и сами уходят раньше времени.

– А если покойники по ночам снятся? К себе зовут, руки протягивают… или в лоб целуют.

– Когда целуют ничего, зовут – это уже плохо, а вот если руки к тебе тянут, – мужик покачал головой, – тут ой как беречься надо. Коль схватит за руку мертвец, то может и не отпустить, к себе утянет.

Саша вздрогнула, огляделась по сторонам. Кладбище освещали лишь два тусклых фонаря. Убираться отсюда нужно подобру-поздорову.

– А бывает так, что и умер человек, и, как бы, не умер?

– Это как?

– А вот схоронили его, а он тебе на телефон сообщения шлёт.

– Сообщения тебе кто хошь прислать может, шутников у нас хватает, – мужик задумался. – Вот если бы он тебе позвонил…

– Нет, не звонил пока. Ладно, спасибо и извините, что отвлекла от дел, побегу, а то уж больно жутко тут у вас, а мне ещё ехать далеко.

Саша махнула мужику, а он снова взялся за грабли.

Пройдя меж могил, Саша вышла к развилке. Не заблудиться бы. Уж больно быстро темнеет. Притоптанная тропинка изгибалась и терялась за кустами. Надо было спросить дорогу у мужика, Саша обернулась, в этот момент зазвонил телефон, у Саши похолодело внутри. Высветился Лёлькин номер. Сняв зубами перчатку, Саша нажала соединение.

– Ппп-хгивет. Ччч-то, навестила ммм-ою ммм-охгилку?

Опять этот грёбаный шантажист. Сейчас я ему…

– Кто ты такой? – спросила Саша строго.

– Ссс-ама догадайся.

– Ты обычный вымогатель и извращенец. Никакой ты не призрак и не пытайся меня запугать. Не успокоишься, в полицию пойду.

Какое-то время собеседник молчал, потом заговорил:

– Ннн-е думаю, что ты на это хггг-ешишься. Ннн-е всё так ппп-хгосто…

– Да пошёл ты, скажи, чего хочешь и не смей мне больше звонить, если собрался меня шантажировать, то взять с меня нечего. Нет у меня ничего!

– Ттт-о, что я хочу ззз-абхгать, у тебя есть.

– Это что же?

– Ттт-вою жизнь, ддд-ухга!

Саша вздрогнула, а если он и впрямь…

– Ещё раз позвонишь, точно заяву напишу, – сказала девушка уже тише.

– Ннн-у ладно. Ннн-е хочешь ггг-овохгить и ннн-е надо. Я-ттт-о думал ттт-ебе будет интехгесно узнать, ччч-то стало с ттт-воими дхгужками… и с ппп-одхтужкой.

Саша замерла. Дружками? Неужели и Биту… Да неь, Бита здоровяк, любого уработает, а вот Ольгу…

– Что с Лёлькой?

– Ддд-евочка ещё жжж-ива. Ппп-хгавда не совсем ззз-дохгова.

– Что с ней?

– Ссс-тала хуже ссс-лышать.

– Почему?

– Да так… я еее-й ухо отхгезал.

Саша зажала ладонью рот, врёшь, сука; в этот момент связь прервалась, палец рефлекторно нажал на кнопку вызова и вдруг… невдалеке сквозь кусты, она заметила одиноко стоящую фигуру. Блоха!?

Знакомая испанская мелодия не заставила себя ждать, она неслась оттуда, где стоял незнакомец. Холодная капля скатилась между лопаток. Это же Лёлькина заставка, тот, кто только что разговаривал с Сашей по телефону, сейчас прятался там… в этих самых кустах. Саша поднесла трубку к уху… услышала длинные гудки, а задорные испанские напевы продолжали тиранить душу. Тут незнакомец отключил телефон и вышел на свет.

Сутулая фигура, очки, надвинутая низко шапка. Нет!.. ну нет же!.. никакой это не Блоха. Он!.. точно он – проклятый заика. Кто же тогда умер в больнице?

В одной руке парень держал уже умолкший телефон, в другой блестело что-то острое. Саша стиснула зубы, что это – нож… а может наконечник копья?

– Помогите! Убивают! – Саша заорала и бросилась бежать.

– Стой! Стой, тварь! Стой, кому говорю!

Убийца бежал за ней. За всю свою жизнь Саша не испытывала такого страха. Дважды она едва не споткнулась, дырявые сапоги промокли насквозь, но беглянке было не до того. Даже когда она зацепилась за оградку и разорвала рукав, то не придала этому значения. Топот за спиной не прекращался. Всё это продолжалось не меньше минуты. Впереди что-то вспыхнуло, Саша бросилась на свет.

– Помогите! Пожалуйста, помогите! – девушка выбежала на открытую площадку и остановилась, перевести дыхание.

Уже знакомый Саше лохматый мужик сидел на потрёпанном деревянном стуле возле одноэтажной неказистой бытовки. Рядом стояли ещё несколько в рабочих робах, с лопатами и мётлами, и о чем-то говорили на непонятном языке. Рабочие. Таджики. Саша вздохнула с облегчением и обернулась.

Её преследователь куда-то исчез. Саша бесшумно рассмеялась. Это что – всё?

– Ты, что ли, орала? – поинтересовался бывший солист оперного театра, лицо мужчины выглядело встревоженным.

– Там это… – Саша чуть было не сказала «призрак», – маньяк с ножом.

Лохматый поднялся и поглядел на таджиков: – Давай поглядим, – те закивали.

– Лучше не надо. Просто проводите меня до остановки.

То, что произошло потом, Саша помнила плохо. Лохматый мужик с парочкой таджиков побродил по кладбищу, потом, никого не найдя, посадил её в автобус. Кондукторша долго ждала и сильно ругалась, пока Саша – руки тряслись – искала свой проездной. Потом она ехала, затем шла пешком до общаги. Снова через злополучный парк, слава Богу на этот раз обошлось, всё было как в тумане. Придя домой бедняга, завалилась на постель и тут же уснула. И, конечно же, ей приснился очкастый карлик.

Скрюченный, он бежал за ней по кладбищу, размахивал наконечником копья и, пронзительно смеясь, верещал: «А-ха-ха, эс-эм-эска пхг… ишла! Эс-эм-эска пхг… ишла!». Где-то вдалеке, взобравшись на могильную плиту, лохматый работник кладбища во фраке, в бабочке и в резиновых сапогах манерно распевал партию герцога из «Риголетто».

Из этого кошмара Сашу вывел резкий звук будильника. Она вскочила и тут же упала на кровать, уткнувшись во влажную подушку лицом. Через пару часов от общажного консьержа Митрича, девушка узнала о том, что в парке обнаружили тело Биты – в синяках и с колотой раной на груди.

***

Старший следователь Пал Палыч Кропоткин – именно так он представился – сидел за заваленным потёртыми папками столом и сосредоточенно тыкал пальцами в клавиатуру. Это был плотный мужчина под пятьдесят, с низким морщинистым лбом и густыми тёмными бровями.

– Значит, Александра Андреевна, вы утверждаете, что Биткина и Саенко зарезал один и тот же человек, и зовут его Егор Андреевич Пятаев. Так?

– Совершенно верно – Егор Андреевич Пятаев, только не зовут, а звали, – тут же поправила Саша. – Он же это… того… помер.

Следователь приторно улыбнулся, точно кот Леопольд из мультика.

– Этот же Пятаев ещё и похитил вашу подругу Ольгу Комкову?

– Лёльку.

Кропоткин покачал головой.

– А ещё, гражданка Борисова, вы утверждаете, что этот самый Пятаев сейчас охотится за вами? Правда вы в этом не совсем уверены, потому что он на днях был похоронен на Загорковском кладбище?

Изрядно подустав выдерживать серьёзную мину, следователь скорчил кислую гримасу и отрешенно посмотрел в окно; беседа Пал Палыча явно тяготила.

– Я не утверждаю, что именно он там похоронен! Но могилка, оформленная на его имя, там точно есть. Что в ней… точнее кто – я этого не знаю: может там пустой гроб; может в гробу кто-то другой, но уж только не этот Пятаев.

– Вы утверждаете это на основании того, что тот самый Пятаев, именно тот, про которого вы сейчас говорите, бродит среди могил с копьём в руке как истинный спартанец… или индеец? Может Чингачгук?

Саша вспыхнула:

– Нет!.. Как Ахилес, в исполнении Бреда Пита. А может и сам Бред Пит там бродит… а может быть – они оба. Не надо ерничать, товарищ следователь, и не надо меня принимать за сумасшедшую! Этот Пятаев не бродит средь могил, а просто преследует меня. Я пошла на кладбище, выяснить там он или нет, а он шёл за мной.

– Кто он-то? Покойник?

– Да не покойник! И не призрак! – Саша всхлипнула… и расплакалась. – А может и призрак. Я уже сама не понимаю, что происходит. Да, всё это звучит дико, но что мне прикажете делать? В больнице сказали, что парень умер, я была на его могиле, потом мы разговаривали по телефону, и тут он вышел из кустов. Я его узнала.

Кропоткин взял графин и налил воды.

– Вот, выпейте и успокойтесь, потом расскажите всё по порядку.

Саша в несколько глотков осушила стакан, поставила его на поднос трясущейся рукой.

– Мы спешили, Бита его ударил…

– Бита – это зарезанный накануне Биткин Владимир? – снова уточнил Кропоткин.

– Он самый, кто же ещё? Так вот, Бита ударил этого заику…

– Пятаева?

– Он упал, начал трястись. Мы с Лёлькой уложили его на лавку. а потом побежали на экзамен. Мы же не знали, что у него с сердцем проблемы. А потом Макс припугнул меня какой-то там статьёй из кодекса. Я испугалась.

– Сто двадцать пятая – «Заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии», ясненько.

– А нас, правда, за это посадить могут? Ну за то, что мы заике скорую не вызвали?

– Вас, навряд ли, а вот Биткина, если смерть Пятаева наступила по его вине, могли бы вполне, – Кропоткин снова начал стучать по клавиатуре, Саша облегчённо вздохнула.

– Слава богу, а то ведь и этот мне сообщение прислал, тоже про эту статью.

– Кто прислал, призрак?

– Опять вы за своё. Вы лучше мне расскажите, как Бита с Максом погибли. Чем он их убил?

Следователь взял со стола какую-то папку, достал из неё фото, потом достал ещё одно, уже из другой. Едва взглянув на снимки, Саша отвернулась.

– Не надо мне это показывать. Я и так уже которую ночь не сплю.

– Вот, смотрите, Биткин и Саенко были убиты похожим способом: глубокое колотое ранение в область сердца, перед тем как заколоть свои жертвы, преступник сильно избил обоих парней. Почерк убийцы одинаков, и есть основания для объединения этих убийств в общее дело. Правда в отношении Саенко… короче, у нас уже есть один подозреваемый.

– Кто?

– Некто Чебышкин по прозвищу Блоха.

– Не там копаете, – Саша махнула рукой. – У Блохи Саенко обычно травку покупал.

– Чебышкин был последним, с кем видели Саенко накануне его смерти.

Хорошо, что вы не знаете, кто был последним из тех, с кем он разговаривал, а то бы вы и меня в подозреваемые записали. Я же главный спартанец района, хожу по паркам и протыкаю одиноких путников своим копьём.

– Ну и что? Блоха Максу про заику этого рассказал, что того на скорой увезли. Вот и всё. А убил всех Пятаев, я в этом уверена. Кстати, а вы знаете, чем он их убил?

– Говорю же колотая рана в сердце. Длинный и острый предмет, скорее всего нож.

Саша дёрнулась.

– Может всё-таки копьё?

Кропоткин вспылил:

– Что за бред? Какое ещё копьё?

– Острое!

Следователь откинулся на спинку кресла и потянулся.

– Лыко да мочало… О Боже, итак, вторая часть Марлезонского балета.

Саша поднялась и, не попрощавшись, вышла из кабинета.

***

Тело Лёльки нашли через три дня в одном из дачных посёлков. Девушка была привязана к стулу, у неё было отрезано ухо и сломано несколько пальцев. Сашу вызвали на опознание – это было ужасно. Через сутки приехала Лёлькина мать и увезла гроб с дочерью в Самару. На похороны Саша, естественно, не поехала. Не успев как следует оправиться от болезни, она устроилась на временную работу. Мать, как обычно, задерживала перевод денег.

Этим утром Саше позвонил Кропоткин и попросил зайти. Допрос длился чуть больше часа. Вопросы, в основном, касались исчезновения Лёльки. Саша отвечала сухо, Пал Палыч опять что-то записывал, больше не ерничал по поводу призрака, был вежлив и серьёзен. Но и на этот раз, покидая кабинет следователя, Саша испытывала полную безнадёгу. Выйдя в коридор, она накинула куртку и шапку, и помчалась на работу.

Денёк выдался погожий. Лёгкий снежок мягко ложился на землю. Ветра не было, вот только из подземки немного тянуло холодом. Саша стояла у входа в переход и вручала рекламки редким прохожим. Люди брали листовки неохотно, а Саша особо и не усердствовала. Она почти всё время смотрела на ларёк с чебуреками, решая сложную задачу – стоит ли потратить целый полтинник на чебурек и чашечку кофе?

Ночью случилось самое страшное. Сон, который Саша увидела этой ночью, оборвал все её надежды. Когда к ней подошёл очередной клиент, Саша сунула ему рекламку, не глядя.

– Так, так, посмотрим, что ты тут втюхиваешь лопоухим обывателям, – произнес парень. – Пластиковые окна, высокое качество, доступная цена, и даже система скидок для постоянных клиентов. Бла-бла-бла… и много тебе за это платят?

– Меньше чем хотелось бы, вам-то что?

Саша подняла голову и ахнула. Вне всякого сомнения, это был он!.. но сегодня проклятый заика выглядел совсем иначе. Высокий, крепкий, без очков, одет он тоже был совсем по-другому: голубая лыжная куртка, отличного качества, ушанка «АртМех», высокие дорогие кроссовки. Голос у парня был чуть хрипловатый, но вполне приятный. Лёлька бы сейчас сказала – сексуальный.

– Вижу, узнала, – парень рассмеялся. – Так сколько платят?

– Какое тебе дело до моей зарплаты, решил посочувствовать? Ты же не для этого пришёл.

– Не для этого.

– Зачем ты так над девчонкой издевался? Ухо отрезал. Она же ни в чём не виновата. Ну ладно ещё Биту, а Лёльку то за что? Ты же знаешь, что твой брат умер от сердечной недостаточности.

– Значит, догадалась, – парень улыбнулся. – Ты ошибаешься. Очень сильно ошибаешься. Если бы скорая приехала чуть раньше, Егорка мог бы выжить. Да, не думал, что всё поймёшь.

– Когда ты бежал за мной по кладбищу, и кричал «стой, тварь, стой!..» ты совсем забыл изменить голос, не картавил и не заикался, тогда я не придала этому значения, а потом стала рассуждать и догадалась о многом…

– А ты не глупая, по крайней мере, не такая глупая, как твоя подружка. Когда я нашёл Егора в парке умирающим, он мне мало что рассказал. Сама понимаешь, с его-то речью… Я тогда и не больно слушал, меня всего трясло. Потом Егорку увезли.

– А телефон когда нашёл?

– Уже потом, я вернулся на то проклятое место, когда мне сказали, что мой брат мёртв, – скулы парня напряглись. – Не понимаю, зачем я тогда так поступил, ну в смысле вернулся, но получилось, что не зря. Эта дурочка кружила возле лавки и искала телефон. Видела бы ты её глаза, когда я вернул ей мобилу. Говорю же глупая. Представляешь, тут же стала со мной кокетничать. Даже не заметила, что мы с Егором похожи, как две капли воды.

– На твоего Егора она даже не взглянула, хоть он и пытался ей помочь. Это в её стиле, не замечать страшненьких, но зачем же так…

Парень вспылил.

– Егор не страшненький, он просто так выглядит! – Саша пожала плечами. – Потом я предложил твоей Лёльке прокатиться и отметить знакомство, и она тут же согласилась. Теперь вырубить её, связать и затолкать в багажник, было делом техники.

– И ты повёз её в загородный дом, чтобы пытать и издеваться.

Парень хохотнул и развёл руками, сделав при этом невинное лицо.

– Представь себе, когда я привязал её к стулу и вынул кляп, она так разоралась. Грозила засадить меня на пятнадцать лет, материлась как сапожник.

– И ты начал ломать ей пальцы.

Парень наклонился к Сашиному лицу и прошептал:

– Зато она мне рассказала всё: про тебя, про тех двоих, и про то, что у вас там случилось… в парке.

– После этого ты и начал свою игру… с телефоном?

Парень снова улыбнулся. До чего же он красив, особенно когда улыбается искренне, Саша аж закусила губу. Парень продолжал:

– Сначала я начал писать сообщения, от имени твоей Лёльки, но ты быстро меня раскусила.

– Лёлька всегда была небрежна, особенно в пунктуации. В эс-эм-эсках она и слова-то целиком никогда не писала.

Парень покачал головой.

– Да, этого я не учёл.

– И тогда ты решил поиграть в призрака.

– Согласись, что у меня получилось неплохо. Ты занервничала, занялась поисками. Наблюдать за тобой было так забавно. Мне нравилось видеть, как ты паникуешь, наблюдать и чувствовать на расстоянии твой страх. Игра с телефоном так меня позабавила, что я решил оставить тебя на последок. Ведь убить тебя первой было проще простого, но я наслаждался игрой.

– А с Битой и Максом решил не церемониться.

– Я всегда наказываю тех, кто обижает моего брата. Правда до этого случая злодеи отделывались лишь переломами и синяками. Но твои дружки убили моего брата. Заколоть этих поганцев было не очень трудно – они были небрежны, бродили в одиночку по ночам. Что же делать с тобой и с твоей Лёлькой, я тогда ещё не решил; ей я был благодарен за полученные сведения, ты же меня изрядно забавляла.

– А как же тогда, на кладбище? Ты ведь гнался за мной, и, если бы не те работяги, ты бы меня убил.

– Перестань. Я не хотел показываться тебе. Ты ходила средь могил, я позвонил. Если бы тогда связь не оборвалась, и ты не перезвонила… звонок выдал меня, я еле успел натянуть очки и перевоплотиться в Егора. Потом пришлось гнаться за тобой, сама понимаешь, я же импровизировал. Эх, если бы ты сразу не побежала в полицию… игра могла продолжаться бесконечно.

Саша вздохнула:

– И Лёлька была бы сейчас ещё жива.

– Возможно. Когда я узнал, что ты была у следака, я тут же выкинул телефон в реку, я ведь не дурак – не хотел, чтобы меня по нему отследили. Потом я вернулся в загородный дом, кстати – это дача моих знакомых. Не думал, что они поедут туда зимой и найдут мёртвую девку, – парень пожал плечами.

Саша снова посмотрела на ларёк с чебуреками, усмехнулась и подвела итог:

– Телефон утоплен, игра закончена, трое из четырёх приговорённых мертвы. Так чего же тянуть?

– Для приговорённой ты выглядишь слишком спокойной. Хоть понимаешь, что сейчас произойдёт? Это твои последние минутки, часики тикают: тик-так, тик-так.

– Понимаю, дай мне пять минут, – Саша повернулась к собеседнику спиной, тот тут же ухватил её за рукав, но девушка вырвалась, – погоди что ли, – и направилась к ларьку. Парень остался стоять у подземного перехода в недоумении, его весёлость и бравада тут же куда-то исчезли. Девушка купила чебурек, кофе и вернулась на прежнее место.

– Давно хотела это сделать, но было жаль тратить последние деньги, – девушка отхлебнула горячего напитка и откусила чебурек. – Теперь ведь всё равно, погибать так с музыкой. Что же, порадую тебя, игра получилось что надо, но ты в ней не победил.

Парень нахмурил брови и сжал кулаки.

– Перестань жевать, дрянь. Ты хоть понимаешь, что сейчас умрёшь?

Саша стояла и спокойно пережёвывала жирное тесто.

– Тебе нравилось смотреть на мой страх, но теперь все козыри у меня. Я тебя не боюсь. После того, что случилось в парке, я каждую ночь во сне видела твоего брата. Он, то бегал за мной по кладбищу, то тянул ко мне руки, как будто хотел задушить. Один чудак мне сказал, что нельзя давать покойнику руку, а то он утянет тебя за собой. Многие скажут, что это чушь, но, представь себе, теперь я в это верю. Покойница-бабка так же утащила Макса Саенко. Может быть, и Бите с Лёлькой накануне смерти приснилось нечто подобное. Сегодня во сне твой брат из свежевырытой могилы тянул ко мне свои руки. Я стояла на краю и не могла пошевелиться, песок под ногами осыпался, и я медленно скатывалась вниз. Твой братец так мерзко хныкал и умолял меня вытащить его…

– Не ври! Мой брат никогда никого не умолял, – парень задрожал, его лицо исказила гримаса.

– Нет – он умолял, ныл и плакал как девчонка.

– Ты врёшь! Врёшь, дрянь такая!

– Не вру. Он ныл, он был так жалок, что я протянула ему руку, коснулась его… дура, конечно, но что уж тут поделаешь?

– И что было дальше?

– Он тут же вцепился в меня, заверещал слова благодарности, но тут земля подо мной снова посыпалась, и я упала в могилу. Говорю же, дура. Нужно было оставить этого уродца умирать. Но я пожалела убогого, поэтому теперь я обречена. Мертвец сумел утянуть меня за собой. Если даже ты меня не убьёшь, я всё равно умру. Поскользнусь и сверну шею, упадёт что-то с крыши или я попаду под машину – всё что угодно. Подавлюсь чебуреком, в конце концов. Вещие сны – это не хухры-мухры.

– И ты, правда, в это веришь?

– Верю, поэтому и не боюсь. Зато ты теперь трясешься, как затравленная шавка. За тобой охотятся, придёт час, и ты поплатишься за то, что сделал.

Саша вытерла руки салфеткой и выкинула её в урну вместе с пластмассовым стаканчиком.

– Ну всё, где там твое легендарное оружие… твоё копьё?

Убийца, скрепя зубами, расстегнул куртку. Под мышкой на ремнях у него висел длинный штык-нож с деревянной ручкой: кольцо для ствола; чёрные ножны из стали, с крючком и шариком на конце.

– Ннн-е копьё. Я убиваю этим. Австро-Венгерский штык образца 1895 года. Ккк-упил за большие деньги – раритет, – не то по привычке, не то и впрямь от страха, он снова начал заикаться, потом ухватил Сашу за талию, притянул к себе, блеснула сталь, – Ну что, неужели не страшно?

Парень пытался вернуть своему голосу твёрдость, но это не получалось; Саша смотрела своему убийце в глаза и усмехалась. Тот застонал, дёрнулся… клинок вошёл в самое сердце, Саша медленно опустилась и упала на мягкий и чистый снег.

– Ддд-ухга ты, такая же ддд-ухга как и все остальные, никакого копья у меня нет. Ккк-опьё – это я!.. я сам, – взвизгнул убийца и сбежал вниз по ступенькам подземного перехода.