Текст книги "За Уральским Камнем"

Сергей Жук
За Уральским Камнем

©Жук С.В., 2011

©ООО «Издательский дом «Вече», 2011

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

От автора

Уважаемый читатель! Если вы открыли книгу, то имеете возможность прикоснуться к истории Сибири, узнать о людях, которые ее творили. И поверьте, это стоит того. История завоевания Сибири – величайшее свершение русского народа. Об этом надо знать каждому гражданину России и гордиться своей историей. Я говорю о присоединении территорий от Уральских гор до морей Тихого океана.

Русские за Уральским Камнем. Перед ними простирается Сибирь. Край неведомый, безграничный. Тяжелый климат, бесконечные пространства, народы – исторически настроенные враждебно к русским, все это было, и было преодолено с такой легкостью, которая до сих пор остается загадкой. Я всегда хотел понять и объяснить этот феномен.

В лучшем случае для современника знание истории завоевания Сибири ограничивается походом Ермака и разгромом Сибирского ханства Кучума. Это было героическое время начала освоения Сибири русскими, освоения территорий, которые в будущем будут играть для России роль определяющую.

Сибирь, не требуя практически ничего, на протяжении веков давала и дает государству Российскому пушнину, драгоценные металлы, алмазы и другие природные ресурсы.

Сибирь готовила оружие победы, и ее сыновьям принадлежит немалая заслуга в уничтожении немцев под Москвой и победе в Великой Отечественной войне.

Сейчас начало XXI века. Россия переживает величайший кризис. Я говорю не о промышленности и не об уровне жизни. Меня больше всего беспокоит бездуховность, безразличие, неверие, отсутствие у русского человека самоуважения. Мы веками были старшими братьями для многих народов, а сейчас превратились в соседей с дурной репутацией.

Я уверен, что только Сибирь в состоянии поднять авторитет России. Именно Сибирь со своими ресурсами, генофондом сможет возродить нацию. Но для этого, прежде всего, надо знать свою историю, знать и понимать тех людей, которые первыми вступили на эту землю, понимать их мысли и быть достойными потомками и наследниками.

Первый вопрос, который я себе задал, был такой: «Что за русские люди шли сюда, не боясь ничего?»

Все знают, что первыми в Сибирь шли с Ермаком казаки. Это действительно так. Казачество было тогда единственной, а в дальнейшем оставалось определяющей силой в завоевании и освоении Сибири.

Во времена царствования Ивана Грозного казаками называли большинство православного люда, жившего на порубежных окраинах государства Российского. Часть из них находилась на службе московских царей, польских и даже турецкого султана. Были и такие, что не брезговали грабежом и набегами на государства Азии и Европы.

Кто они такие – казаки? Я прочел о них много и считаю, что это потомки тех русских юношей, что угонялись в полон татарскими ордами не одну сотню лет.

Двести с лишним лет татарского ига претерпела Русь. Весь этот срок русские люди платили дань. Большую часть времени дань платилась Золотой Орде. Походы Чингисхана, Батыя создали множество государственных образований, одним из крупнейших и определяющих для Руси стала Золотая Орда. В целом она не успела принять мусульманство и, будучи языческой, не понуждала подвластные ей народы изменять веру. Эти народы Золотой Орды даже сыграли защитную роль для всей православной Руси.

С Батыем на Русь пришли тюркские народности, что были легкими конными воинами, с названиями Казакская орда, Кайсацкая и подобные. Эти племена были у Батыя и в дальнейшем у ханов Золотой Орды порубежниками. Их обязанностью стала пограничная служба. Легкие конные воины, владеющие тактикой разведки, оповещения, рейдовой войны были незаменимы. Именно к ним нескончаемым потоком поступало пополнение с Руси. Расселение казачества в точности совпадает с границами Золотой Орды.

Русские юноши изучали у татар военное дело, становились в Орде казаками, но при этом сохранили русский язык и православную веру. С возникновением Московии как ядра будущего государства Российского и ослаблением, а далее и развалом Золотой Орды, поселения казаков добровольно стали переходить под Русь.

В конце XVI века часть донского казачества откочевала на Волгу. Там, занимаясь набегами и грабежом, они попали под смертный указ царя Ивана Грозного. В 1577 году против них был послан стольник Иван Мурашкин со значительным отрядом. Разбойные ватаги казаков были рассеяны или побиты. Несколько тысяч из них бежали на Каму, где наместниками царя были Строгановы. Их солеварни поставляли соль на Русь. Грамоты 1568, 1574 годов жаловали им в пользование земли по реке Чусовой и реке Тоболу в Сибири. Анике Строганову и его сыновьям Григорию и Якову этими грамотами разрешалось строить города и заводить соляные варницы, а для защиты от татар окружать их укреплениями, держать в них крупные и мелкие орудия и принимать на службу пушкарей и других нужных людей.

Среди казаков, бежавших на Каму, была и ватага под предводительством атамана Ермака Тимофеева сына. Они пришли в городок Орел, где жил сын Якова Строганова, Максим. С одной стороны, опасаясь пребывания столь опасных гостей, с другой – преследуя планы проникновения в Сибирь, Яков снабдил воинство Ермака всем необходимым, что позволило атаману пойти в Сибирь для завоевания новых земель.

Итак, отвечаем на поставленный вопрос. Казачество – это часть русского православного населения, язык основной – русский. Все они прекрасно знали татарский язык и обычаи этого народа. В дальнейшей истории казачество постепенно превращается в сословие в рамках государства Российского. Огромные планы, пространства требовали резкого увеличения численности казачества. Поэтому появилась возможность приписываться к казачеству любому православному люду, в том числе и от смешанных браков. Служилый казак получал жалованье, обязанность – служить верой и правдой и определенные льготы в хозяйственных делах.

Задолго до похода Ермака наведывался в Сибирь и другой русский люд. Поморы Русского Севера пробивались сюда сквозь льды Северного моря и поднимались в реки бассейна Оби, а промышленный люд Великого Новгорода по северным уральским рекам проникал в будущую златокипящую вотчину. То были не единичные случаи, а хоть и опасные, но вполне обычные пути промысла и торговли. Именно жители Холмогор, Ваги, Вельска, Каргополья, Пустозерска, Сольвычегодска, Великого Устюга составили в дальнейшем основу промышленного люда, крестьянства и купечества сибирских городов. Немалое их число влилось и в служилое казачество, что гармонично дополнило воинские навыки навыками строительными и промысловыми. Теперь эта ватага не знала преград. Обеспеченная оружием, зерном, способная строить остроги, суда, с легкостью преодолевать реки и морские проливы, она неудержимо двигалась на восток.

Люди, идущие в Сибирь, были ориентированы государством Российским и свято выполняли указы государя Российского. То было движение навстречу солнцу, выплеснутое из глубины русской души и поддержанное государством. Слишком долго история держала Русь в кандалах. И теперь неуемная энергия, жажда деятельности направила русского человека на восток, а обратно в Московию потекли его богатства. Ведь смутные времена смены династий (с 1605 года – смерть царя Федора, сына Бориса Годунова, по 1613 год – избрание на московский престол Михаила Федоровича Романова) пережиты и благодаря Сибири. Сохранив верность российскому престолонаследию, Сибирь продолжала посылать обозы с пушниной все эти годы, чем в большой мере способствовала борьбе с интервенцией, формированию русского патриотизма и прекращению Смуты.

Историк П.Н. Буцинский считал, что освоение Сибири – это подвиг русских людей, перед которым бледнеют предприятия разных Кортесов и Писаров в Америке.

Советский историк Сибири М.А. Сергеев, характеризуя первых землепроходцев, говорит: «Исключительное мужество, нечеловеческая выносливость и стойкость сочетались у них с горячей любовью к Родине. В самых тяжелых условиях, голодные и холодные, замерзая и помирая голодной смертью, израненные в боях, несли они десятки лет свою службу, проявляя высокое сознание долга перед Родиной и беспримерную ревность в искании государственной прибыли».

Еще необходимо пояснить читателю, особенно тем, кто владеет датами сибирских событий из первоисточников, что в романе автор применяет летоисчисление, принятое указом Петра I от 15 декабря 1699 года (начало года 1 января), а не согласно определению Никейского собора (начало года 1 сентября), действовавшего в XVII веке. Эта некорректность, хоть и негласно, но общепринята у большинства историков и писателей художественного жанра и делается только для благости самого читателя.

Часть первая

Глава первая. Дорога в Сибирь

Длинная, до беспредела, дорога. За Уральский Камень в Сибирь, как тоненькая артерия по телу Руси, вьется она среди гор и бескрайней тайги. Ночь, мороз, хрустит под полозьями снег, уставший от тяжелых мыслей, князь Василий Шорин погрузился в сон.

Апрель 1603 года, Москва. Праздник Пасхи. Желанный всеми православными, сколько по причине воскресения Иисуса Христа, столько же в связи с окончанием Великого поста. На Москве, не переставая, уже который день звонят колокола. Кругом полно народу. Шорин с утра поздравил Годунова, подарив расписанные пасхальные яйца и получив взамен почти такие же из царских рук, теперь катил вдоль Яузы, наблюдая за праздничной толпой.

Неожиданно его взор выделил среди гуляющей толпы группу иноземцев. Молодая смуглая красавица, ликом и одеждами похожая на азиатскую принцессу, шествовала под охраной татарских казаков в сопровождении молодого сибирца.

Молодого сибирца он узнал сразу, так как даже общался с ним в приказе. То был сын сибирского остяцкого князя Игичея, прибывший в Москву с целью принести шерть и креститься в православной вере.

«– А кто же с ним? Что за красавица? Почему я не знаю?» – ломал голову Шорин.

– Ну-ка, дружок, придержи буланого, – произнес князь, хлопнув ямщика по плечу.

– Эй, – схватил он за шиворот пробегающего мимо хлопца, – подскажи, кто такая рядом с сибирцем.

– А это мамка его, – произнес хлопец и от души рассмеялся, – я в Соборной церкви слыхал, что крестили перед Пасхой сибирцев, мамку и сына, сейчас их Нюркой и Петром кличут.

– Как я сразу не догадался, знал же, что он с молодой женой Игичея прибыл. Хороша мамка! Вот только младше сынишки будет. Ну, княжна! Такую стать лебединую на Москве редко увидишь. Если память мне не изменяет, она из Самарканда и род у нее из барласов. Потомок самого Тамерлана. А ведь сегодня Пасха! – пробормотал князь и решительно спрыгнул с саней.

Под веселые взгляды и шутки гуляющих Шорин направился к сибирцам. Те остановились и с беспокойством смотрели на приближающегося князя. Татарские воины окружили своих господ и без особой враждебности тоже наблюдали за происходящим.

– Христос воскрес! – с поклоном произнес Шорин.

– Воистину воскрес! – с грацией, присущей только южанкам, поклонилась сибирская княгиня.

– Воистину воскрес! – страшно ломая русский язык, произнес молодой остяк.

Князь извлек из рукавов и протянул им царские пасхальные яйца. При этом новокрещеный Петр страшно растерялся. Он уже узнал высокопоставленного русского, и отсутствие ответного крашеного подарка привело его в смятение.

Сибирская княжна Анна, напротив, спокойно, с легким лукавством, не торопясь, извлекла откуда-то из складок одежды искусно расписанное пасхальное яйцо и протянула Шорину. Тот принял подарок, задержав ее маленькую нежную ручку и, ничего не говоря, согласно обычаям, поцеловал ее в губы. Вот только поцелуй получился слишком долгим для пасхального и жарким.

У Шорина перехватило дыхание. Княжна стояла ошеломленная и смущенная. Зеваки, раскрыв рты, ожидали продолжения. Шорин, чтобы разрядить обстановку, повернулся к молодому сибирцу, который, судя по выражению лица, ничего не понимал в происходящем, и облобызал его как родного сына.

Все наблюдавшие эту сцену вдруг заорали во все горло:

– Христос воскрес! Воистину воскрес! – и принялись целовать друг друга. Никто из них не знал тогда и никогда не узнает продолжение этой истории.

Март 1606 года. Князь Василий Шорин и его приятель Юрий Шатров-Лугуев вот уже несколько недель как выехали из Москвы. Это было похоже на бегство из обезумевшей столицы государства Российского.

Историческая справка. После смерти царя Ивана Грозного, казалось, наступил в истории Руси новый этап. Этап просвещения, мира, созидания. Старый, изможденный болезнями, измученный совестью, обагренный кровью старшего сына, царь и великий князь всея Руси и Сибири оставил после себя крепкое государство и двух возможных наследников. Среднего сына Федора и младшего Дмитрия.

Федор Иванович наследовал престол с 1584 года, сразу после смерти отца. В начале его царствования произошла таинственная смерть в Угличе царевича Дмитрия. Его нашли зарезанным во дворе терема.

Слабый здоровьем Федор царствовал по 1598 год. Весь этот период Русью правил регентский совет из пяти бояр, среди которых выделялся боярин, брат жены царя Федора, Борис Годунов.

Стройный, благородный статью, смуглый лицом Годунов производил на всех хорошее впечатление. Его деятельность еще при жизни Грозного показала человека государственного, здравого, передового. Интересы Руси, ее армии были для него на первом месте.

Династия Рюриковичей закончилась. После смерти Федора Ивановича Земским собором царем был избран Борис Годунов.

Этот день князь Василий Шорин запомнил на всю жизнь. Доверенный человек Бориса Годунова, его единомышленник по устройству Сибири, он служил в приказе Казанского дворца. Этот приказ тогда управлял всеми делами Сибири. Сколько было планов, идей. Все они казались реальными и осуществимыми.

В те далекие времена торговля пушниной была не только престижной, не только прославила Русь на всю Европу и Азию, но и приносила большую прибыль, поступающую в казну государства. Наши послы поражали своими посылками иноземных правителей. Одежды из русского соболя, горностая были верхом престижности и роскоши.

Сибирь необъятная, таинственная, простиравшаяся за Уральским Камнем до неведомых пределов, являлась главным поставщиком мягкого золота. Оно поступало ежегодно, все в большем количестве, причем Сибирь ничего взамен не просила. Русский народ шел туда неудержимо, не оглядываясь. Простору, воли, счастья требовала русская душа. У Москвы просили лишь пороху, свинца, пищалей да пушек. Ну, конечно, еще церковную утварь, колокола да дьякона, чтобы было все по-людски.

Сибирскими делами еще при жизни Грозного занимался Борис Федорович Годунов, именно он встречал посыльных Ермака. Ему в первую очередь они обязаны жизнью, теплым приемом и припасами, которыми в изобилии были обеспечены.

Став царем, он поручил вопросы Сибири князю Василию Шорину, которому всецело доверял.

– Василий, ты должен глубоко осознать, что такое Сибирь для Руси. Это территории, богатейшие территории, которые будут давать бесконечно долго богатство, уверенность, здоровый дух, и еще не раз Сибирь спасет Русь. Ты будешь вести сибирские дела в приказе Казанского дворца. Про мягкость забудь, но и шибко круто не заворачивай.

Долгими вечерами они обсуждали планы, которые были грандиозны, в которых Русь шагала через Сибирь в Индию, Китай и далее к восходящему солнцу.

Князь Василий Шорин лежал в санях, укрывшись с головой, хотелось спрятаться от хаотичных мыслей, которые лезли, толкались и перебивали друг друга:

«Нет, не верю, что Годунов виновен в смерти царевича Дмитрия. Он всегда его любил и верил, что он будущее Руси. А среди бояр десятки семей зарились на престол…

…Странно, деревья трещат от мороза, а в санях тепло. Добротно сделаны. Задок, днище обиты толстой кожей и покрыты войлоком. Постель, шубы, а сверху все закрыто кожей, да так, что ни щелочки. Снег, да, пожалуй, и дождь сюда не попадут».

Ехали круглые сутки. Этот режим для Руси обычен. Еще царем Иваном III на Руси была заведена почтовая связь. Бесконечные версты, безлюдье, твердая власть царя определила этот порядок: хочешь жить, или живешь рядом с дорогой, оброк, десятину, ясак или любую другую подать будешь платить царской пашней и поставками подвод, саней, лошадей на большую дорогу.

Остановки были только при смене лошадей. Ямщицкий стан представляет собой казенный двор, где находились конюшни, амбары с кормом, ночлежка для ямщиков и служилые люди, которые осуществляли надзор за проезжими и порядком на дороге. Проезжий на станах мог приобрести только продовольствие и кое-какую утварь, но это не приветствовалось. Все необходимое приобреталось в проезжих селениях, спали в санях в пути, остановки только для приема пищи.

«От Москвы более тысячи верст уже отмахали, а дорожная служба работает исправно, – размышлял князь, плавно покачиваясь в санях. – Лошадей меняют быстро, правда, кони низкорослые да лохматые и рожи у ямщиков все больше на татарские смахивают».

Смута 1598 года поражает не тем, что каждый год новый царь или правитель менял воевод и шел по костям предыдущего, а тем, что каждый последующий царь, правитель, воевода, голова не упразднял деяния предыдущего и не разрушал содеянного предшественником.

Преемственность царей, убивающих друг друга, просто поразительна и говорит о величии государства Российского даже в то Смутное время. Ну а если вспомнить о Сибири, то она достаточно спокойно пережила все смутные годы, добросовестно выполняя грамоты всех меняющихся правителей и ежегодно отправляя положенный ясак на Москву. Вот только местное население, чувствуя слабость центральной власти, несколько разболталось, но даже это привело только к ее усилению и к более тесному взаимодействию русских поселений.

Перевалили через Камень. Дорога шла на Верхотурье.

Историческая справка. Город Верхотурье был основан в 1598 году, когда появилась дорога из Руси. Это был узловой город, от которого дорога раздваивалась. Одна уходила на Тюмень (основан в 1587 г.) и Тобольск (основан в 1587 г.), другая шла на север в Березов (основан в 1593 г.). До строительства дороги сообщение между Русью и первыми городами Сибири шло только по рекам.

Сани остановились. Шум, ржание лошадей. Шорин уже не спал. Его приятель Юрий Шатров-Лугуев тряс полог саней, крича:

– Василий, проснись! Ямщики выпрягают лошадей! Они уходят.

«Где я?» – подумал Шорин, просыпаясь: – Юра, что там?

– А ничего! Твоя Сибирь нас встретила, вылазь из саней и любуйся!

Шорин вылез без желания, размял ноги. Кругом стояла тишина, только голодные кони храпели, стоя в загоне.

– Однако здравствуй, дорогая, со свиданием! Я тебя такой и представлял!

В расстегнутом тулупе князь стоял посреди двора. Ямщицкий стан пуст. Ни людей, ни лошадей.

– Обыскать всю округу! – приказал Шорин. – И еще… Коней накормить. Казаков отправить в дозор. Проверить, все ли на месте: конская управа, печь, чугун! Исполнить быстро! Всех местных, кто остался, словить – и ко мне.

Князь Василий Шорин надел поверх тулупа кольчугу, сверху латы, шлем, подвесил к поясу кривой татарский меч, сунул два пистолета. Для него пойти в бой – все равно что на службу в Казанский дворец.

– Князь, казаки словили двух вогулов!

– Давай их ко мне быстро и толмача, – крикнул князь.

Привели. Два вогула, отец и сын, стояли, опустив головы.

– Старший – местный князек, они с прошением, – произнес толмач.

– Что?! Прошение?! Против царя! Против закону! Шерть давали, сучьи дети?! Старик остается у нас, а тому втолкуйте. Либо всех обратно вернет, либо его отец на кол через пять дней посажен будет.

Сын был отпущен, а старого вогула заперли в амбаре.

Вдоль восточного предгорья Урала, по рекам Тагил, Сосьва, Пелым проживали табаринские татары и вогулы. С приходом русских в этом районе стали развиваться соляные варницы и землепашество. Местные татары и вогулы, живущие вдоль дороги, вместо ясака обязаны были пахать по примеру русских крестьян пашню на государя и поставлять подводы на большую дорогу. Это мешало их привычному укладу жизни и явилось причиной множества конфликтов, прошений и самовольного отселения от большой дороги. Выплата ясака в виде пушного зверя исторически была привычна для местного населения, но нехватка рабочих рук заставляла привлекать их на все виды других работ в самых тяжелых формах.

– Ладно, дай прошение, почитаю, – сказал Шорин.

Князь неспеша взял грамоту и развернул ее:

– Ты смотри, почерк Петрушки Шаховского! Он мне хорошо знаком. Вот уже лет пять, как писарем в Верхотурье служит. Ну почитаем: «Государю Царю и великому князю Федору Ивановичу всея Руси бьют челом сироты твои, государь, татары и вогулы, мурзы и сотники. Велено нам, государь, пахать государеву пашню вместо ясака, а также подводы требуют на дорогу, а по осени, государь, мы на гумна возим твой государев хлеб, молим и в клади кладем. Теперь татары и вогуличи, жившие у дороги, разбегаются, живут по лесам в незнаемых местах. Милостивый царь государь, пощади сирот своих, не помори сирот напрасной смертью, вели, государь наш, вместо пашни и подвод ясак соболями платить, как раньше было, чтоб мы, сироты твои, государь, голодной смертью не померли».

– Вот это дела! – пробормотал князь. – Царя Федора вспомнили! Писано в год его смерти и до сих пор не отправлено. Не дошла грамота в Казанский дворец, а сколько соболей за писанину с них содрал Петрушка? Вот сукин сын!

Поели наскоро, что бог послал. Хорошо протопили избу, собрали корм лошадям и, расположившись на лавках, укрывшись тулупами, заснули. Князья, служилые, ямщики, несмотря на ранги, дружно захрапели. Лишь казаки да стрельцы несли караульную службу, меняя друг друга. Чутко спит Сибирь. Город или острог, слобода или зимовье – везде русский должен быть начеку. Увидел, укараулил, предупредил опасность, победил и сохранил жизнь. Прокараулил – получишь нож в спину или стрелу остяцкую.