Текст книги "Русские всегда умирают"

VII

Еще до первого полета.

– А почему именно мы, русские?.. – спросил у отца Иван.

Они сидели в просторной белой комнате со сглаженными углами и светлыми овальными окнами. По центру стояли два стула друг напротив друга, на которых и расположились собеседники.

– То, что в учебниках написано я знаю, – продолжал парень, – что древний ген, его изменения и формирование в процессе воспитания, но ведь, и с этим геном и с обучением не все могут летать за Водой. Ты, к примеру…

Отец немного опустил глаза и погрузился в свои мысли, потом поднял голову и посмотрел на сына.

– Мы изучали всех, всех кто готовился, летал, успешно и не успешно. Разбирали их ДНК на атомы, прогоняли через разные алгоритмы, гены не имеют значения, – издалека начал отец, – ты же знаешь, что помимо базовых генов, есть еще и периферийные цепочки, которые формируются в процессе жизни.

– Да, – закивал Иван.

– Вот, эти цепочки формируются по двум типам – под действием окружающей среды и под действием сознания организма. Но и этого мало, чтобы быть полностью уверенным, что сознание того, кто несет Воду, не изменит ее структуру.

– Как– то не совсем ясно, – произнес парень.

Отец понимающе успокоил, делая легкий жест рукой.

– Сейчас поймешь. Даже, если все сформировано так как надо, то нужен еще один факт, который возникает по неизвестной нам причине, он напрямую связан с управлением центра принятия решения в мозге. Объясняю на пальцах. Ты являешься носителем всех правильно сформированных генов, но, чтобы применить этот механизм, твой мозг не должен следовать логике выживания организма, в частности. Ты должен быть готов умереть на подсознательном уровне, что противоречит всем теориям развития организмов на планете.

– Просто умереть, в любой момент? – опять не понимая спросил Иван.

– Смотри, самый простой пример. Материнский инстинкт– кошка прыгает в огонь, чтобы спасти своих детенышей, женщина жертвует собой ради спасения ребенка. Но в случае с Водой это не работает, поэтому женщины и кошки не летают туда. У них совсем все по– другому, другие задачи в этом процессе, у женщин… в смысле – засмеялся отец.

– Что же тогда нужно? – не унимался Иван.

– Представь, что солдаты учатся кидать боевые гранаты, представил? Ты же часто бывал на обучении в таких местах и ситуациях, – более серьезно продолжал отец. – Вот, стоят они все, глупые, зеленые бойцы, гранаты в руках держат и вдруг, по неопытности, по неловкости, вместо того, чтобы выкинуть эту гранату, боец роняет её, через несколько секунд будет взрыв и многие погибнут. Представил?

– Да.

– Упавшую гранату замечает один из тех же бойцов, что стоят рядом, но в отличие от многих, что начинают разбегаться в разные стороны и прятаться, он накрывает гранату своим телом, погибает, но спасает всех остальных. Итак, вопрос: чем руководствовался этот боец?

Иван молчал. Варианты были, но все как– то не очень подходили. Он заговорил.

– Получается, что логически он действовать не мог, не хватило времени?

– Верно, не мог, – подтвердил отец.

– Подразумеваю, что ответа на этот вопрос так и не нашли?

– В точку! – твердо подтвердил отец, – с Водой так же. Но здесь мы хотя бы видим те изменения, что происходят с ней. Не просто же так, движение Воды к реактору от терминала полностью изолировано от людей. Человек, даже просто находящийся рядом, меняет ее структуру, даже тот, кто смог донести Воду от источника до терминала – может критично ее изменить и Вода будет непригодна, а в реакторе нужна Вода с чистотой не менее 75%, а такой с каждым разом все меньше и меньше, а требуется ее всегда много.

– Почему так происходит? – с интересом спросил парень.

– Многие приверженцы веры в бога объясняют это тем, что несущий вкладывает частицу своей души, дабы сохранить Воду для всех остальных. Как бы жертвенность, понимаешь? Как тот солдат.

– Интересно, – протяжно выдал Иван, – как– то давно, когда я был на временной территории древних славян, еще в конце прошлого тысячелетия, там была старуха, которая заговаривала воду и лечила ей больных и раненых. Так, она рассказывала, что в древности все люди могли сделать такую целебную воду, но со временем эта способность пропала. Что– то схожее происходит и сейчас?

– Да, и в правду интересное сходство! – подтвердил отец.

– А ты же был на планете Воды, какая она? – перевел разговор парень.

Отец опять задумался, взгляд стал усталым и тяжелым.

– Ты скоро это сам увидишь, но могу сказать, что это самое родное и самое далекое для нас место. Иногда я начинаю понимать, почему я не смог принести Воду…

– Почему?

– Я думал…, – отец понизил голос, – пока я шел по коридору от капсулы до терминала, я думал, что очень сильно хочу опять туда. И это все изменило…

– Значит, совсем не надо ни о чем думать, пока идешь?

– А черт его знает! – взбодрился отец, – один мой друг, так он в этот момент Битлов напевал и ничего, отлетал все пять раз с отличным результатом. Так что никто не знает, что произойдет. Пошли домой.

Они покинули здание центра обучения. Это было высокое многоярусное строение в виде огромного тора. На разных этажах находились «возрастные сегменты», куда обучающиеся попадали по мере взросления и прохождения соответствующей программы. Транспорт в город останавливался тут же под землей. Иван стоял с отцом на платформе, потом плавно приплыла кабинка в виде огромного яйца с окнами, и они зашли внутрь. Расположившись в удобном кресле, парень опять спросил:

– Так, почему же только именно мы, русские, можем привозить эту Воду?

– Опять же, чтобы ответить на твой вопрос, – говорил отец, – нужно определиться – кто такие русские? Может, славяне? Нет, хоть они и являются наследниками той расы. Этот ген есть у семидесяти процентов населения планеты, но, как мы уже обсуждали, этого недостаточно.

– Это я знаю, – добавил Иван и усмехнулся, – есть и другие национальности, которые могут летать и доставлять Воду с нужным результатом. Но их всех называют русскими! Даже, негры и китайцы…

– Китайцы точно нет, хотя, был один, не уверен – поправил отец, – скорее, это были казахи или монголы. У китайцев, даже при наличии гена, не было ни одного курьера, кто бы смог, менталитет не тот. А вот, кавказцы были в большом количестве, конечно, не сравнить с украинцами или белорусами, там вообще процент запредельный, но кавказцев много, вроде, даже у тебя в группе есть несколько.

– А как это все начиналось? – не унимался парень, – откуда поняли, что именно русские могут доставлять Воду?

– Как всегда – случайно, – улыбнулся отец, – после того, как стало понятно, что в Щель может пройти только русский, то стали туда регулярно заглядывать. Хотя местные и не разрешали исследовать их планету, но экспедиции были регулярными. Лет двадцать просто летали, как на соседнюю планету, пока один из путешественников не привез оттуда Воду. Конечно, и раньше привозили, но в этом понятии ее никто не исследовал– вода как вода. Но, к тому времени, Гелий с луны уже начали возить, и первые реакторы строили, только проблема была. Энергию в реакторах такой мощности нужно было как-то удерживать и как-то передавать, а имеющиеся на то время технологии были очень затратны и непосильны даже международным сообществам. И тут появилась Вода. Оказалось, что жидкостная рубашка из этой Воды может долгое время удерживать энергию внутри реактора, а преобразователи и проводники, устройство которых так же содержит Воду, могут транспортировать эту энергию. Это был прорыв. Все технологии сразу шагнули на несколько порядков вперед, так как источник энергии был практически безграничным.

– Именно поэтому больше не было войн?

– Делить стало нечего, да и последняя война показала, что есть риск гибели всего человечества. Еду стало можно синтезировать, энергия для производств – любая и в любом количестве, добывать недра, строить, изменять ландшафт и климат – без проблем. Территориальные претензии тоже бессмысленны, ведь источник энергии был признан единственным и общим. Так же было принято положение, что других реакторов не будет, что сняло все претензии. Но возникла другая проблема.

– Воды было мало! – констатировал Иван.

– Совершенно верно. Свойства Воды постепенно истощались и нужно было ее регулярно пополнять, а привезти сразу много невозможно, ведь Щель пропускает только девятьсот шестьдесят грамм Воды, ровно столько входило во фляжку первых путешественников. И ни грамма больше.

– Сколько сейчас возят?

– В последние годы летает по пять капсул в день, итого – чуть менее пяти литров в сутки, и качество ее с каждым днем все ниже и ниже. – с тревогой в голосе произнес отец.

– Почему же так? – не унимался в расспросах Иван.

– Первые проблемы появились в первые же годы полетов за Водой. Из– за быстрого социального и технического развития, менялись и люди. Курьеры старой закалки заканчивались быстро, ведь более пяти полетов невозможно совершить одному человеку, да и к тому же качество Воды к последнему полету снижается до минимума, такая Вода пригодна только для сопутствующих механизмов, а реактору нужна Вода самого высокого качества. Стали изучать причины. Оказалось, что если курьер жил в современном обществе, то чем сильнее на него влиял социум, тем хуже были его показатели по доставленной Воде, ведь мы же помним, что сознание несущего влияет на качество?

– Ага.

– Вот, стали уже из глубинки брать парней, из деревень, что еще остались в Сибири и Забайкалье, но и этот ресурс быстро заканчивался. Тогда– то и было принято решение о создании специальных обучающих центров, где при помощи виртуальных систем будут воспитывать подходящих по генетике мальчиков, из которых потом формировали группы курьеров. Кем и являешься ты, кем был когда-то я… только у меня не вышло….

– А откуда узнали, как надо обучать? – отвлекая отца от грустных мыслей поинтересовался парень.

– Методом народного тыка! – улыбнулся отец, – сначала так. Потом уже закономерности начали подбирать. Человеку нужно было пройти весь курс становления «русским», начиная с древности, впитать быт, обычаи, проникнуться внутренним миром поколений, сохранить в памяти образы. И поверь, сначала результат был великолепным.

– Ты же еще на симуляторах учился? – спросил Иван.

– Да, как в кино, только более реалистично. Но этого хватило еще лет на двадцать и опять начался спад. А вот, когда научились заглядывать во временные пласты, то снова все хорошо стало. Это, можно сказать, ничем не отличается от реального пребывания в том или ином пласте времени. Опять же, в основе этой технологии находится наша Вода. – отец развел руками.

– Это более, чем реально, – серьезно проговорил Иван, – я видел, как человека разрубают почти пополам, чувствовал запах его крови и видел, как угасает жизнь в глазах.

– Ты уже побывал во всех периодах, где были локальные войны? – прервал отец.

– Во всех, кроме последней. Почему туда не отправляют?

– Пробовали, но сразу прекратили. Это были смутные времена, там почти не осталось правды, только гибель миллионов солдат и мирных людей. Первая партия обучающихся сразу ушла в утиль– нулевой результат от полетов.

– Что было в основе той войны, какая главная причина?

– Деньги! – коротко ответил отец.

В этот момент они добрались до нужной станции, и разговор прервался. Вечером, после вкусного ужина, Иван опять стал мучить отца вопросами. Мать, чтобы не мешать, удалилась в дальнюю часть квартиры, примостилась на уютном диване, понизила температуру в своем поле и укрылась с какой– то старинной книжкой под пушистую мягкую шаль. Изредка она наблюдала, как самые ее дорогие люди с интересом общаются друг с другом.

– Почему люди воевали из-за денег? Наверное, из-за ресурсов? – серьезно спросил Иван.

Отец, немного поразмыслив, ответил:

– Любая война имеет под собой экономическую основу, именно это задает направление движения. Остальное – мотивация, организация, реализация, это уже дело техники, как говорится. Кто бы чего не говорил, но с того момента, как основные ценности, такие как энергия, пища и безопасность, стали общедоступными, то и войн больше не было. Это в ваших учебниках все написано. Были конфликты, но все очень быстро заканчивалось.

– А раньше люди не могли договориться? Зачем было воевать?

– Раньше, из– за трудности сохранения энергии, добычи ресурсов и других ценностей, по причине ограниченной логистики… А представь, чтобы обогреть страну, приходилось добывать из– под земли газ, потом, по трубам его доставлять к людям, кошмар, – улыбнулся отец. – Так вот, логистические ресурсы были сосредоточены в ограниченном количестве у определенных людей, групп или государств. Отсюда и была борьба за эти сферы управления и влияния. Основная же масса людей занималась, фактически, обслуживанием собственной инфраструктуры. Они, представь, заливали в автомобили органическое топливо, которое добывали опять же из земли, а сам автомобиль весил несколько тонн, а возил всего несколько человек.

Иван рассмеялся.

– Да я видел такие, они такие шумные у них были, как– то ездил в автобусе, там человек сорок, дышать нечем, все толкаются, все гудит внутри, шумит. А люди деньги водителю передают. То есть, они платили за все деньгами, даже чтобы потолкаться в этом автобусе.

– Ну да, такие были времена, это сейчас ты можешь добраться в любую точку планеты или солнечной системы за считанные минуты. А раньше, о таком уровне мощности установок даже мечтать не могли, они расщепляли уран в таких огромных емкостях, нагревали воду, давление которой крутило турбины и получали электричество. Кстати, эта технология чем– то напоминает нашу, потом они создали плазменные реакторы, но была проблема – как удержать плазму, нужны были мощные магнитные поля, которые пропорциональны мощности самих реакторов.

– И тут появилась Вода! – торжественно и с улыбкой громко произнес Иван.

– Да, разработки в этом направлении уже были, в теории. Нужно было донести определенное количество энергии в одну точку на уровне частиц– на уровне фотонов и кварков. Тогда как раз была модной тема сингулярности частиц, когда независимо от времени и расстояния две частицы имели одинаковое изменение. Долго думали, даже вычислительные машина на этой базовой основе были. Возникла теория, что если можно изменить состояние частицы, а вторая, в другой точке пространства тоже изменится, то можно дать энергию или импульс одной частице, то другая моментально получит тот же уровень энергии. К тому же, отсутствие закона сохранения энергии в квантовом мире это допускало. Вот, тогда– то Вода и пригодилась. Оказалось, что если залить такую Воду в ограждающую рубашку плазменного реактора, то под действием силы реактора эта Вода берет энергию из другой части пространства и противодействует силе самого реактора удерживая при этом плазму в стабильном состоянии сколько угодно времени. Это было открытие, которое перевернуло весь мир! Стало можно получать и сохранять безграничное количество энергии. А последствия тебе известны. – закончил отец.

– Да, последствия такие, что нам сейчас приходится добывать эту Воду, – добавил парень.

– Ну, не только Воду, но и Гелий с Луны, благо, его там предостаточно.

– Да…

VIII

Капсула симуляции. Приморье 1944 г. Формирование навыков.

– На, держи, попробуй наше варево! – крепкий молодой солдат в подшинельной фуфайке протягивал Ивану крышку от котелка, на которой лежала серо– белая масса.

На вид это было что– то вроде рыбы или куриной грудки, но по консистенции не понятное. Иван осторожно понюхал– как ни странно, запах был приятный, и он рискнул, отщипнул небольшой кусочек пальцами, еще раз внимательно посмотрел и положил в рот.

– Ммм, как вкусно, это же рыба? – отламывая кусочек покрупнее протяжно проговорил Иван.

Усатый мужик в гимнастерке и лейтенантских погонах улыбнулся:

– Рыба, да не рыба, угадаешь какая?

Иван, вспоминая варианты начал гадать:

Наверно, лосось! Или нет, уж больно белая. Может, осетр? Точно, осетр и места тут соответствующие вроде!

– Бери выше! – опять улыбнулся усатый лейтенант.

– Куда уж выше то? – спросил парень.

– Белуга! Слыхал? Рыба царей! Говорят, ее в Кремль живую доставляют, на приемы всякие, генералов, да партийных чинов всяких угощают. – с какой– то злобой проговорил солдат, – а мы тут, по началу, с голодухи пухли, хвою жевали, чтобы зубы от цинги не выпали…

– Ты, Петруха, язык то попридержи! —цыкнул на него усатый, – у нас человек новый (кивая в сторону Ивана), а ты все нутро готов выложить свое.

– А мне чего скрывать! —завелся солдатик, – у нас года за три до войны в селе голод был, все зерно вывезли, скотина вся колхозная, мать что в подоле спрячет – тем и питались, оладьи из лебеды, хоть иди – коровьи лепешки ешь! А как родину защищать, так в первую очередь пришли….

– Петька! Прекратить! Ешь и отбой! – скомандовал старший.

Петруха молча доел свою порцию, запил отваром и ушел в шалаш.

– Не обижайся, он так– то парень добрый, душевный. С Украина он родом. Только, досталось им, сильно досталось. До войны досталось и в войну тоже. Свои же село сдали, в Бандеровские банды пошли, а неугодных расстреляли, брата его тоже. Ему еще восемнадцати то нет, на фронт сбежал, а потом его уже сюда, на Дальний восток. В Хабаровске его к нашей части приформировали.

Лейтенанта звали Захар. Он достал из кармана какой– то кулек пожелтевшей бумаги и свернутую в несколько слоев газету. Оторвал с края газеты белую полоску и скрутил что– то вроде тонкой трубочки, с одной стороны отверстием потолще, а с другой совсем тоненькое. Потом раскрыл кулек и набил трубочку сушеной коричневой травой.

– Махорочки? – протягивая Ивану кулек спросил Захар. Иван жестом отказался.

– Странный ты, откуда сам? – лейтенант достал из костра горящую веточку, помахал ей гася пламя, и прикоснулся угольком к кончику получившейся самокрутки. Сладко затянулся прикрыв глаза. —Зря не куришь. У солдата две радости – сон да курево. Кто не курит, тот не отдыхает. – чуть закашлявшись прокряхтел он.

– Из Москвы, – просто ответил Иван.

– Понятно. Мне командир приказал у тебя ничего не спрашивать, просто проводить до Щипово и обратно. Это наш обычный маршрут, тут места глухие, но япошки могут где– то переправу навести и в тыл зайти. Вот и патрулируем. А я вот, с Курганской области, Уткино моя деревня, может слыхал? Под Шадрино. Хотя, куда там. Москваааа….

– Где белугу то взяли? – переводя тему разговора с улыбкой спросил Иван.

Захар выпустил струйку ароматного дыма и поудобнее развалился на лапнике. Вытянул ноги вдоль костра.

– Нас в 41– ом под Москву всех собрали. Своих частей там уж не осталось. Фриц уже кремль в бинокль видел. А мы приехали с Урала, с Сибири. Морозы под сорок градусов, гимнастерка к шинели примерзает. Но отстояли тогда Москву. Потом, весной 42– го часть перебросили на Дальний восток, когда японцы зашевелились. Снабжения тут почти не было, с местных деревень что соберут – не хватало, грибы да ягоды спасали, лето еще как– то протянули, землянок нарыли, а к осени стало понятно, что зиму так не выживем. И руководство распорядилось сформировать отряды из охотников, чтобы дичь добывать и провиант поддерживать в необходимом количестве. А я ж с детства с ружьем, из берданки на сто метров без промаха бил. Друг у меня был, Борисенком звали, так мы с ним все леса в нашем районе излазили. После школы, бывало, домой забежишь, лепешку схватишь или луковку какую, ружьишко в сенях прихватишь и в лес. Когда утку, когда зайца приносили. Вот тут– то навыки и пригодились. Места тут глухие, зверя полно. И пошли дела. Без мяса ни дня не обходилось, еще и в соседние части отдавали. Так и перезимовали. Перебрасывали нас с одного плацдарма на другой, бывали стычки с япошками, но крупных боев пока не было. О чем это, я? – снимая сапоги, кряхтя проговорил лейтенант, – А, о рыбе то! Вот! Как-то в конце весны прибегает Петруха, весь красный, грабли, говорит, нужны. Мы со старшим переглянулись, нашли ему грабли, так он через час притаскивает нам рыбину огромную. Лихо он наловчился граблями белуг вытаскивать. Они в заводях на солнышке греются, он тихонько подойдет, хрясь ее граблями и на берег. Вот такой вот, Петруха у нас рыбак!

Захар снял сапоги, размотал портянки и развесил их на ветки близь костра.

– Что у тебя с обувью? – Захар посмотрел на ноги Ивану. – Тебе, похоже, кирзачи то велики, сымай, так дело не пойдет, нарушишь ноги.

И правда. Сапоги, что выдали ему по прибытии, были на два размера больше, других не нашлось. Прапорщик на складе сказал, чтобы портянок потолще намотал, но широкие тряпки, что выдали вместе с сапогами особо ситуацию не исправили, они всю дороги сбивались внутри и натирали ноги.

Иван снял сапоги, размотал портянки, потом снял носки. Правая нога была сильно натерта. Захар дотянулся до носков, собрал их и быстро кинул в костер.

– Носки для пехоты – самое большое зло, – коротко проговорил он, – если хочешь много пройти и ноги сберечь – лучше портянок ничего нет. Если правильно намотать, то и сто верст прошагаешь. А промочишь если или сопреют, так, развесил быстро (тут он бросил взгляд на свои портянки на ветках) и через десять минут они сухие, а если быстро надо, то сухим краем перемотал и готово! Сразу видно, что не из пеших ты, умеешь мотать то?

Иван грустно покачал головой из стороны в сторону.

– Иди сюда, научу, – освобождая место на ветках подвинулся Захар. – Садись, для начала надо портянку расправить. Если надо потолще, то можно на ширину стопы сложить ее вдвое. Потом вот так натягиваешь и ногу в уголок упираешь, вытяни лапу то! – засмеялся он, взял ногу Ивана, потом одним моментом обернул стопу тканью, потом еще раз, подвернул под пятку и обмотал лодыжку. – Вот, смотри, нога в портянке, как ребенок в пеленке должна быть. Никаких складочек, все ровно, а уж потом в сапог толкаешь, понял?

– Понял, хорошо, попробую, – Иван сунул обмотанную ногу в сапог, попробовал вторую ногу обмотать сам, но с первого раза не получилось, Захар помогал.

– У нас марш – бросок был, пришлось почти четыреста километров за пять дней пройти, – придерживая Ивана, чтобы тот не упал, продолжал лейтенант, – так командир лично у каждого проверял как портянки намотаны. Тяжко тогда было. Первый раз я видел, как человек на ходу засыпал. Идет в колонне, потом, смотришь, повело его, но шаг не сбавляет, а все в сторону– в сторону. Догонишь его, а он спит, потреплешь, похлопаешь – проснется, удивленный обратно в строй. Вот, такие дела. Давай спать, завтра до реки дойти надо.

Костер тихо потрескивал, сквозь тяжелые лапы елей проглядывались звезды. Иван поерзал на мягких еловых ветках, накрылся шинелью и закрыл глаза. В памяти всплывали прошлые его путешествия во времени, люди, судьбы. Разные люди встречались, но, видимо, так было предусмотрено программой обучения, чтобы как можно глубже понять русскую душу, проникнуться на уровне подсознания, чтобы в нужный момент оно сработало с максимальной эффективностью.

Проснулся он от того, что кто-то тихонько трепал его за плечо, Иван открыл глаза. Петька поднес палец к своим губам – Тссссс! Потом шепотом продолжил:

– Японцы тут прошли. Пять человек, шагах в пятидесяти от нас, благо не наткнулись. Захар их проводить пошел, чтобы узнать, где они переправились.

Костер разводить не стали, быстро оделись. Из куста незаметно появилось лицо Захара. Светало.

– Переправу собрались наводить, черти косоглазые! – так же тихо выдал лейтенант. – Нашли за перевалом удобное место. Разведку вперед послали, чтобы местность проверить. Надо срочно в расположение сообщить. Сейчас они переправятся обратно, мы место зафиксируем и быстро в часть.

Вещи собрали тихо и быстро. Выдвинулись. Захар впереди, следом Иван, Петруха замыкающий. Минут двадцать шли медленно, по звериной тропе, периодически останавливаясь и внимательно прислуживаясь. Послышался шум реки. Захар выглянул из-за прибрежного валуна, осмотрелся.

– Там они, на тот берег уже перешли, у леса стоят. Видать, тут и пойдут. – лейтенант достал карту, внимательно посмотрел и поставил карандашом жирный крестик. – Все возвращаться пора, срочно.

Через минуту Захар еще раз выглянул за валун, убедившись, что никого нет, он подал знак – Уходим! Перед самым заходом в лес лейтенант еще раз обернулся. На другом берегу реки, метрах в семидесяти, из– за дерева вышел коренастый маленький человек в военной форме, в странном головном уборе. На поясе у него была полевая сумка, а на ремне длинный нож и кобура пистолета. Явно, офицер японской армии. Даже показалось, что на глазах у него блеснули очки. Он заметил группу Захара, развернулся и двинулся к лесу, поднял руку, видимо, обращаясь к своим. В этот момент Захар повернулся и не поднимая винтовку, прямо от пояса, выстрелил в сторону японца. Моментально, быстро и не целясь. Потом, не глядя в сторону японца, быстро зашагал в лес со словами: «Хороший японец – мертвый японец». Иван посмотрел в сторону выстрела, тело японского офицера лежало между камней головой вниз, а ноги болтало течением.