Текст книги "Каменная бойня"

Глава 7

После того как Акробата отвели в камеру, оперативники устроили небольшое совещание. Нужно было решать, что делать дальше.

– А что делать? – пожал плечами Железняк. – Понятно что – брать за жабры эту самую Елизавету.

– У таких женщин, помимо жабр, имеется еще и хвост! – хмыкнул Лосенок.

– А ты откуда знаешь? – хохотнул в ответ Железняк.

– Знаю! – вздохнул Лосенок. – Натерпелся я от таких-то за всю свою скорбную жизнь! Ученый… Вот увидишь, когда мы ее возьмем, с хвостом она будет. Гарантирую.

– Самолично, что ли, проверять будешь? – заинтересованно спросил Железняк.

– А и проверю для всеобщей пользы дела! – махнул рукой Лосенок. – Потому что одно дело, когда женщина с хвостом! И совсем другое дело, когда она без хвоста! Так что если наш начальник даст такую команду… – Лосенок озорными глазами посмотрел на Мешалкина.

– Обязательно дам, – сказал майор. – Как не дать… Вот только возьмем ее и… Тут весь вопрос в том, как бы ее половчее взять. Когда именно, каким способом…

– Да что тут думать! – махнул рукой Лосенок. – Чем быстрее, тем лучше! Вот что я предлагаю. А давай-ка мы с Серегой организуем наблюдение за ее квартиркой. Примем какой-нибудь образ, обоснуемся… А вы, шеф и Архип будете на подхвате. Словом, сделаем так, как и в первый раз, когда брали Акробата. Повезло с Акробатом – повезет и с его Марусей…

– С Елизаветой, – поправил Герасимов.

– Да какая разница? – поморщился Лосенок. – Маруся, Елизавета… Главное – сделать дело. Ну, так как же? А то ведь уже вечереет!

На этот раз Лосенок и Герасимов решили принять образ слесарей-газовщиков. Необходимое снаряжение и соответствующие костюмы у них имелись. Сыщик – он должен уметь маскироваться и принимать какой угодно образ, а как его примешь, если у тебя нет подходящего антуража? Переоделись в оранжевые костюмы, Лосенок прихватил с собой сумку с инструментами, сели на «жигуленок» и поехали. А Мешалкин и Железняк на другой машине тронулись следом.

* * *

Действительно вечерело. А потому надо было торопиться – иначе кто тебя пустит в квартиру? Еще и в полицию позвонят: вот, мол, на дворе – вечер, а тут два каких-то типа шляются по подъездам в костюмах слесарей-газовщиков и норовят проникнуть в квартиры… И тогда операция по поимке распространителя наркотиков Елизаветы Матвеевой окажется сорванной. Еще и скандала не оберешься, когда обо всем узнает начальство. Вот, дескать, одни полицейские помешали другим полицейским…

Поэтому, прибыв на место, Лосенок и Герасимов решили начать с того подъезда, где, по словам Акробата, располагалась квартира его любовницы. Квартира же, как вычислили сыщики, находилась на третьем этаже.

– Ладно, хоть не на двенадцатом этаже! – проворчал Лосенок. – А то ведь сколько напрасной работы пришлось бы проделать! Второй этаж, третий, десятый… Все ноги оббили бы!

– А тогда и начали бы с двенадцатого! – пожал плечами Герасимов. – Кто нам не дает?

– И в самом деле, – иронично сказал Лосенок. – Что-то я сам до того не додумался… Должно быть, старею… А тогда – может, сразу начнем с третьего этажа? Чтобы не делать напрасную работу?

– Э нет! – не согласился Герасимов. – А вдруг кто заподозрит – отчего, мол, мы начали именно с третьего? И тогда наша дамочка нам просто не откроет… Нет уж, лучше не рисковать. Сначала так сначала. Тем более что на двенадцатый этаж карабкаться все-таки не нужно…

На первом этаже жилых помещений не было, там располагался магазин, юридическая консультация и еще какие-то сугубо официальные заведения. Квартиры начинались на втором этаже. Сыщики поднялись на второй этаж, громко между собой разговаривая и звякая железом. Они делали это преднамеренно, чтобы жильцы не сомневались, что это именно слесари-газовщики, а не кто-то другой.

– Нет, – почти орал Лосенок, – здесь, кажись, никаким газом не пахнет! У меня – нюх! Точно не пахнет!

– Ну, – так же громко возражал ему Герасимов, – не пахнет здесь так, может, пахнет в квартирах! Газ – дело тонкое!

С этими словами он позвонил в крайнюю квартиру.

– Кто там? – раздался из-за двери голос.

– Служба газа! – сказал Герасимов. – Откройте, пожалуйста. Где-то здесь образовалась утечка. Вот проверяем.

– Какая еще служба газа? – недовольно пробурчали из-за двери.

– Наша, родимая! – ответил на это Лосенок. – Допустим, американская здесь не водится… Да вы отоприте. Мы нюхнем и сразу же уйдем.

– А почему так поздно? – недоверчиво спросили из-за двери.

– Аварийная служба! – ответил Герасимов. – Мы работаем круглосуточно.

– Точно! – поддержал Герасимова Лосенок. – Газ – дело круглосуточное, ну и мы тоже работаем круглые сутки…

За дверью что-то зазвякало и загремело, после чего дверь открылась, и в нее выглянула старушка с подозрительным выражением лица. Увидев старушку, Лосенок улыбнулся ей очаровательной, просто-таки рекламной улыбкой.

– Входите, – проворчала старушка. – Носит вас, лихоманцев…

Герасимов и Лосенок прошли в квартиру (она оказалась однокомнатной) и старательно обнюхали все углы. Газом вроде бы нигде не пахло, и это было хорошо. Потому что если бы пахло, то въедливая старушка, несомненно, заставила бы сыщиков немедленно приступить к починке оборудования, а ни Герасимов, ни Лосенок в газовой системе не разбирались. Пришлось бы каким-то образом выкручиваться, а выкручиваться – это означало разоблачить себя и завалить все дело.

– Все в порядке, хозяюшка! – Лосенок подарил старушке еще одну свою рекламную улыбку. – А что, ваши соседи не жаловались – может, у кого-то из них пахнет газом?

– Да вроде нет… – призадумалась старушка.

– А на третьем этаже? – спросил Лосенок.

– А с соседями с третьего этажа я не общаюсь! – заявила старушка.

– А что так? – спросил Лосенок.

– Потому что люди там нехорошие! – отрезала старушка. – Сомнительные и подозрительные!

– Вот как! – озадаченно почесал за ухом Лосенок. – Сомнительные и подозрительные… Что, прямо-таки все? Во всех четырех квартирах?

– А то! – убежденно ответила старушка. – Взять, к примеру, Лизку из шестьдесят шестой квартиры!

Лосенок и Герасимов незаметно переглянулись. Старушка говорила о той самой Лизке – Елизавете Матвеевой из шестьдесят шестой квартиры, ради которой, собственно, сыщики и изображали сейчас из себя специалистов газового дела.

– И что же эта Лизка? – как бы невзначай, самым равнодушным тоном, уже держась за ручку двери, чтобы выйти, поинтересовался Лосенок. – Чем же она нехороша?

– А тем, что как есть проститутка! – безапелляционно заявила старушка. – Уж я-то знаю… То ночью домой явится, то под утро, а то и вовсе по нескольку дней ее дома нету… Кто же она после этого, как не проститутка? Такая она и есть, коль шляется невесть где по ночам… Вот, наверно, у нее-то и газовая авария! А то у кого же еще, как не у нее? Вы там у нее хорошенько понюхайте!

– Обязательно понюхаем! – заверил Лосенок. – А что, сейчас-то она дома, эта Лизка?

– А дома! – полушепотом ответила старушка. – Точно, дома. Я сама видела – прошла она домой. Должно быть, на ночь глядя опять пойдет по своим делам. Так что вы там обязательно все у нее обнюхайте. Все, то есть, углы! А то ведь что с нее взять, с проститутки? Еще и дом нам взорвет…

– Ну, уж этого мы не допустим, – заверил старушку Лосенок. – Можете жить спокойно.

С тем сыщики и вышли на площадку.

– Слыхал? – спросил Лосенок у Герасимова. – Золотая старушка! Уважаю таких старушек. Отчего-то мне они нравятся. Как-то по-особенному уютно с ними… Ну что, пойдем прямо к Лизке-проститутке?

– Не будем торопиться, – покачал головой Герасимов. – А то мало ли… Проверим пока квартиры на втором этаже. А затем уже и к Лизке…

В двух квартирах сыщикам не открыли – должно быть, никого не было дома. Не пустили их и в третью квартиру. Детский голосок из-за двери сообщил, что это Инна, что ей семь лет, что мамы и папы нет дома, потому что они не пришли еще с работы, а сама она открывать двери не будет, потому что мама запретила ей открывать незнакомым дяденькам.

– Молодец! – похвалил Инну Лосенок. – И мама твоя тоже молодец! Так ей и скажи!

Шестьдесят шестая квартира находилась по правую руку. Но, опять же, сразу в нее сыщики не позвонили, а громко между собой переговариваясь, вначале позвонили в квартиру напротив. В нее их впустили без всяких расспросов. В квартире находились трое мрачных мужчин кавказской наружности – скорее всего, квартиранты. Лосенок и Герасимов наспех обошли двухкомнатную квартиру, пробормотали: «Все в порядке» – и вышли. Теперь была самая пора звонить в шестьдесят шестую квартиру…

– Кто? – раздался из-за двери женский голос.

– Аварийная газовая служба, – ответил Герасимов. – Ищем утечку газа, проверяем все квартиры.

Звякнула цепочка, дверь отворилась. На пороге стояла молодая женщина.

– Проходите, проверяйте, – равнодушно произнесла она и отступила на два шага.

Сыщики прошли. Лосенок невольно покосился на женщину – она и в самом деле была красива, Акробат на недавнем допросе не соврал. Пышные, с нарочитой небрежностью уложенные волосы, стройная фигура, тонкие, изящные руки, высокая грудь, полные, резко очерченные губы… Лицо, правда, холодноватое и надменное, но это, как заключил Лосенок, дело вкуса. «Вот ведь какая дуреха! – невольно подумал он. – С такой красотой – и торговать наркотиками!..» Впрочем, далее он не стал ни приглядываться к женщине, ни размышлять над ее судьбой – ему было не до этого.

– Вы здесь хозяйка? – спросил он, одновременно озираясь: ему надо было определиться, одна ли женщина находится в квартире или в ней еще кто-то есть.

По всему выходило, что женщина одна, и Лосенок облегченно выдохнул. Ведь если бы женщина была не одна, то в этом случае пришлось бы еще возиться и с ее гостями, а кем бы были те гости – это еще большой вопрос.

– Да, – коротко ответила женщина.

– Газом в квартире не пахнет? – спросил он.

– Нет, – так же коротко ответила женщина.

– Это хорошо, – ответил Лосенок. – А то, понимаете ли, к нам поступил сигнал… Вот, проверяем. Проверь на всякий случай! – обратился он к Герасимову. – А мы пока заполним актик. А что вы хотели, хозяюшка? Без бумажек в наше время никак…

И Лосенок извлек из кармана лист бумаги и авторучку. О составлении акта он заговорил специально – ему надо было узнать фамилию хозяйки. Приметы приметами, но они – дело неверное: мало ли на свете красивых женщин? А вот если она сама назвала свое имя, ну, тогда совсем другое дело…

– Как ваше имя? – деловым тоном произнес Лосенок, делая вид, что готов к заполнению акта.

– Матвеева Елизавета, – ответила женщина.

– Ага, – сказал Лосенок, усмехнувшись. – Что ж, Матвеева Елизавета, вот оно и случилось… То есть приплыли мы к берегу, и пора причаливать.

Он достал из кармана удостоверение и показал его женщине.

– Из уголовного розыска мы, – скорбным тоном произнес Лосенок. – По вашу душу…

Лицо женщины сделалось еще холоднее и надменнее – во всяком случае, Лосенку так показалось.

– И что же? – спокойно спросила она.

– Да, в общем, ничего, – пожал плечами Лосенок, – за исключением того, что собирайтесь. Поедемте с нами.

– Зачем? – спросила Елизавета.

– Побеседуем на одну тему, – сказал Лосенок. – Мне кажется, что у нас с вами есть одна очень интересная общая тема… Вот на нее-то и пообщаемся.

Женщина по-прежнему казалась спокойной.

– Я могу переодеться? – спросила женщина.

– В принципе да, – почесал затылок Лосенок.

Когда ему приходилось задерживать женщин, они почти всегда спрашивали у него, можно ли им переодеться. И всегда Лосенок впадал в недоуменное смущение от такого вопроса. Ведь тут оно как? Находиться рядом с подозреваемой женщиной, когда она переодевается, – нельзя. И законом это запрещено, и вообще неудобно и даже неприлично. Но ведь и не присутствовать тоже нельзя. Женщины – они попадаются разные. Одна переоденется, и ничего больше, никаких неожиданностей и хлопот она тем самым не доставит. А другая – наоборот. Вот, к примеру, одна такая дама, переодевшись, вынесла с собой под одеждой самый настоящий пистолет. И не только вынесла, но и попыталась его извлечь из-под одежды, чтобы выстрелить в Лосенка! Хорошо, что Лосенок вовремя это заметил и сумел отнять у дамы оружие! А то бы… А отсюда вывод: где гарантия, что эта красавица, Елизавета Матвеева, не спрячет под одеждой какое-нибудь оружие? И не применит его, на горе Лосенку или, скажем, Герасимову?

– Ладно, – сказал Лосенок. – Переодевайтесь. Но не в комнате, а в ванной. Берите, какую вам нужно, одежду и шагом марш в ванную. Переоденетесь и ждите, пока мы позволим вам выйти. Ну, что вы на меня так зыркаете? Мы ведь к вам не на чаепитие явились!

Перед тем как впустить женщину в ванную, Лосенок проверил помещение на предмет обнаружения каких-либо опасных предметов. Но ничего такого не обнаружил.

– Прошу, – сказал он хозяйке квартиры. – Переодевайтесь там, сколько хотите.

Когда Елизавета вошла в ванную комнату, Лосенок позвонил Мешалкину.

– Вы там живы? – с нетерпением спросил майор. – А то ушли и пропали… Как дела?

– Все в порядке, – сказал Лосенок. – Товар упакован в надежный сейф.

– Какой товар, какой сейф? – не понял Мешалкин.

– Долго объяснять, – сказал Лосенок. – Поднимайтесь в квартиру и все увидите сами.

Мешалкин и Железняк появились в квартире через несколько минут.

– Ну? – спросил майор.

– Дамочка там, – указал Лосенок. – В ванной…

– Почему в ванной? – не понял Мешалкин.

– Переодевается для грядущей отсидки.

– Понятно, – усмехнулся Мешалкин. – Квартиру не осматривали?

– Не успели, – ответил Герасимов. – Думаю, здесь нужен полноценный обыск. С понятыми.

– Правильно думаешь, – одобрил Мешалкин. – Василий, ступай за понятыми.

Лосенок ушел и вскоре вернулся с двумя понятыми: каким-то разухабистым дядькой и той самой старушкой со второго этажа.

– Неужто будете ее арестовывать? – с любопытством спросила старуха. – А за что? Небось, за проституцию?

– Это мы поглядим, за что, – усмехнулся Лосенок. – А для начала проведем в квартире обыск. А вы, значит, оба будете понятыми. Чтобы все было по закону.

– А то как же! – старуха явно обрадовалась такому приключению. Разухабистый мужичок также не протестовал.

Для начала хозяйку выпустили из ванной. Она уже переоделась в джинсы и темный свитер. Мешалкин внимательно оглядел женщину и сказал:

– Мы намерены произвести в вашей квартире обыск. Может, вы сами отдадите нам то, что мы намерены найти? Официально сообщаю, что этот поступок вам зачтется как сотрудничество со следствием. То есть вам же будет лучше.

– И что же именно я должна вам отдать? – спокойно спросила женщина.

– «Тоннель», – сказал Мешалкин. – Сколько его у вас имеется, столько и отдайте.

– Какой еще «тоннель»? – прищурилась женщина. – Это вы о чем?

– Не усугубляйте свое положение, гражданочка, – вздохнул Мешалкин. – Ведь если он есть, то все равно найдем! Мы умеем искать. Вам же будет хуже.

– А если ничего не найдете? – усмехнулась женщина.

«Вот ведь какая холера! – подумал Лосенок, глядя на дамочку. – Ей вырисовывается срок, а она преспокойно улыбается! Хоть бы тебе хны! Теперь-то я понимаю этого Акробата! Такая подомнет под себя кого угодно. Даже меня и Мешалкина. Нет, шефа, пожалуй, не подомнет. Да и меня тоже. А всех прочих запросто!»

– Ищите, – спокойно сказал Мешалкин, обращаясь к подчиненным. – А вы, граждане, внимательно наблюдайте.

Долго искать не пришлось. Вскоре в разных концах квартиры были обнаружены два увесистых полиэтиленовых пакета с порошком сероватого цвета.

– Ну, и что же это такое? – спросил Мешалкин, пристально глядя на хозяйку квартиры. – Ваше добро?

– Понятия не имею, что это такое, – равнодушно пожала плечами женщина.

– Неужели? – спросил майор. – В вашей квартире, а вы не знаете, что это! Так не бывает!

– Как видите, бывает, – усмехнулась женщина, помедлила и сказала: – Должно быть, мой кавалер оставил. Втайне от меня. Пришел ночевать и оставил. Вот у него и спрашивайте.

– Ну да, – хмыкнул Мешалкин. – Имени кавалера, вы, конечно, не знаете…

– Отчего же, – ответила женщина, – знаю. Юрием его зовут. Если, конечно, он мне не соврал. А то ведь и соврать мог. Рассудите сами: зачем ему передо мной откровенничать? Кавалер понятие временное. Вчера – пришел, завтра – уйдет…

– Угу, – кивнул Мешалкин. – Кавалеры – они такие… Ну, а еще что-нибудь, помимо имени, вы о своем кавалере знаете?

– Знаю, – спокойно ответила женщина. – Гвоздик у него прозвище.

– Вот как – Гвоздик. А может, Акробат? А?

– Какой еще Акробат? – дернулась женщина. – Не знаю я никакого Акробата!

Вопрос, как известно, – это главное оружие сыщика. Но этим оружием надо еще уметь пользоваться. Вопрос должен быть нужного содержания, то есть таким, чтобы в нем не было ничего лишнего, и нужно задавать его правильным тоном и в правильное время… Мешалкин был опытным сыщиком, и этим оружием он владел вполне. Вот и сейчас, задавая вопрос об Акробате, он внимательно наблюдал за женщиной. И то, что он увидел, его вполне устроило. Знает она Акробата, очень даже хорошо знает! Но врет. А коль врет, то и разговаривать здесь с ней не нужно. На то есть другие места, там и поговорим.

– Отведите ее, – приказал Мешалкин Лосенку и Герасимову. – Архип, протокол готов?

– Один момент, – отозвался Железняк. – Вот сейчас понятые распишутся, и все будет готово. Прошу, граждане понятые, поставить свои подписи. Вот здесь и здесь…

Расписавшись, мужичок тотчас же ушел, а старушонка осталась на лестничной площадке. Она хотела видеть все происходившее до самого конца. Старушка с любопытством смотрела, как Мешалкин запирает дверь на ключ, как кладет ключ в карман, как вместе с Железняком спускается по лестнице, с удовлетворением отметила, что Мешалкин погрозил ей пальцем… Старуха была счастлива: уж теперь-то она поведает соседям сногсшибательные новости о Лизке-проститутке!

Глава 8

С допросом Елизаветы Матвеевой у оперативников не заладилось. И все из-за упрямства женщины. Единственное, в чем она созналась, так это в том, что Акробат ей знаком. Дескать, изредка он у нее ночует, но это оперативников не касается, это личная жизнь Елизаветы, о которой она рассказывать никому не намерена. А вот чем занимается Акробат на самом деле, она не знает и знать не хочет, так как это ей неинтересно. Но есть еще и Гвоздик, который также проводит с ней ночи. Вот он-то, скорее всего, и припрятал наркотики в квартире Елизаветы. Разумеется, втихаря, потому что разве она ему позволила бы это сделать, если бы знала? А вот кто таков этот Гвоздик – того Елизавета Матвеева не знала. Да и зачем ей было знать? Единственное, о чем она догадывалась, – этот самый Гвоздик был, скорее всего, человеком при деньгах, так как периодически преподносил ей дорогие подарки.

– Ну, а приметы этого Гвоздика вы назовете? – вздохнул Мешалкин.

– Конечно, назову! – уверенно сказала Елизавета.

И тут же сообщила приметы, которые, по всей видимости, были сугубо абстрактными приметами, то есть могли в той или иной мере принадлежать доброй сотне всяких таких «Гвоздиков». Обобщенные это были приметы, иначе говоря, и найти по ним кого-то конкретного было делом практически невозможным.

– Ну, это же несерьезно! – попытался втолковать Елизавете Мешалкин. – Допустим, вы и вправду одновременно встречаетесь с двумя мужчинами. Один, значит, Акробат, а другой вроде как Гвоздик… Это, конечно, дело ваше. Но вот то, что оба они – наркоторговцы, в это поверить трудно. Так, знаете ли, не бывает. Несерьезные ваши утверждения, гражданочка. Придумали бы что-нибудь пооригинальнее.

Но женщина продолжала настаивать на своем. Дескать, я сказала вам чистую правду, а вы ищите этого самого Гвоздика, если у вас имеется такое желание. Желаю вам успеха, и все такое прочее. Мешалкин еще раз тяжко вздохнул и распорядился до поры до времени поместить Елизавету в камеру. А сам устроил совещание со своими подчиненными.

– Ну, и что будем делать? – спросил он. – Ведь врет чертова баба! Врет прямо-таки внаглую! А как, спрашивается, ее изобличить? Как припереть к стенке? А никак! Придется ее отпускать, а отпускать нельзя, потому как на данный момент она единственная наша ниточка, ведущая к наркоторговцам. А потому тем более нельзя ее отпускать. Но и держать ее мы не имеем права. По закону…

– Человека бы к ней какого-нибудь прицепить, – сказал Железняк. – Так, чтобы он находился при ней неотлучно. Дневал и ночевал с нею… И докладывал бы нам обо всех ее передвижениях, разговорах и тайных мыслях…

– Так она и подпустит к себе твоего человека! – фыркнул Лосенок. – Теперь она будет во стократ осторожнее. Затихнет, на какое-то время заляжет на дно… Сам знаешь, как они делают, когда попадают под наш колпак.

– Да знаю я! – Железняк с досадой махнул рукой. – Вот ведь какая зараза! Уперлась, и все тут!

– А ты бы на ее месте не уперся? – усмехнулся Лосенок. – Женщины – они вообще народ упертый. И коварный. Уж я-то знаю!

– Ну, что зря мудрить! – сказал Герасимов. – Человек, женское коварство… Установим за ней наблюдение, выхлопочем разрешение на прослушку телефонных разговоров и всякого прочего общения по интернету… Верный способ! Глядишь, где-нибудь и проколется наша коварная дама. А дальше поглядим, что к чему.

– Да, так и сделаем, – согласился Мешалкин. – Всякие формальности я улажу. И как только улажу, так сразу же ее и отпустим. – Он помолчал и вдруг улыбнулся с таким видом, будто бы на него снизошла какая-то неожиданная, но чрезвычайно удачная мысль. – Вот что я подумал… Надо бы эту Елизавету не просто отпустить, а отпустить как-нибудь этак… Поглупее, что ли… Чтобы она поверила в свою ловкость и, тем самым, утратила бдительность. Ну, вы меня понимаете…

– А что, неплохая мысль! – воскликнул Лосенок. – Если женщина убедит себя в том, что ей удалось одурачить мужчину – в нашем случае целых четырех мужчин, – то, конечно, она обязательно о себе возомнит. А коль возомнит, то сразу же и поглупеет. Уж я-то это знаю. Шеф, поручите это дело мне. Никто лучше меня с таким делом не справится, даже вы, шеф!

– Именно тебе я и собирался его поручить, – улыбнулся Мешалкин. – Что ж, будь готов. Да гляди не оплошай. А то обведет тебя эта Елизавета вокруг пальца…

– Обижаете, шеф! – с поддельной обидой произнес Лосенок. – Чтоб у меня, да такое дело не получилось? Уж я-то его обделаю со всей ловкостью. Вот увидите. Вот только мне понадобится помощник… Серега, – обратился он к Герасимову, – в помощники беру тебя. Потому как с виду ты человек серьезный и насквозь положительный. Именно в таком образе ты и понадобишься. Вот послушайте, что я придумал…

* * *

– …И все-таки, гражданка Матвеева, у нас имеются крепкие подозрения, что вы говорите неправду, – сказал Лосенок, буквально-таки со сверхъестественной бдительностью вглядываясь в лицо Елизаветы. – Вот даже по вашему лицу видно, что вы говорите неправду. Уж я-то понимаю толк в лицах, я умею читать по лицам! Особенно – по женским…

Разговор происходил в кабинете, в котором никого больше, кроме Лосенка и Елизаветы Матвеевой, не было.

– А потому, гражданочка, в последний раз предлагаю вам во всем сознаться, – продолжил Лосенок. – Вам же будет лучше. Потому что мы все равно все, что нужно, узнаем. Да! Один из ваших ухажеров – Акробат – в наших руках. А второго, который Гвоздик, я так полагаю, что и вовсе нет на свете. Он ваша выдумка. Так сказать, плод вашей фантазии. А отсюда возникает вопрос: откуда в вашей квартире взялись наркотики? Да еще так много?

– Я вам все сказала, – надменно ответила женщина. – Так что ищите Гвоздика. Найдете, спросите у него, он вам все и расскажет…

В голосе женщины звучала открытая издевка. Лосенок огорченно вздохнул.

– Эх, гражданочка! – сказал он. – Не щадите вы своей молодой жизни. Не жалеете ее. А надо бы. Потому что – рассудите сами. Если вы во всем сознаетесь, то и наказание вам будет небольшое. Смех, а не наказание. Максимум – условный срок. А вот если вы будете продолжать упорствовать…

Он не договорил, потому что в кабинет вошел Герасимов. Вид у него был расстроенный и растерянный – то и другое явственно читалось на его лице.

– Прекращай допрос и отпускай гражданку! – махнул рукой Герасимов.

– Это почему же так? – искренне удивился Лосенок. – Как это так отпускать, если в ее квартире мы обнаружили целую гору наркотика!

– Никакой это не наркотик! – Герасимов махнул рукой еще раз. – Вот заключение экспертизы. Только что получил… – И Герасимов положил на стол лист бумаги с напечатанными на нем словами.

– Ага! – сказал Лосенок, взял бумагу и принялся ее читать. – Так… Так… Угу… Что это за фигня! Какой такой мел? Почему мел?

– Да, мел, – развел руками Герасимов. – Экспертиза ошибаться не может. Мел с примесью древесной золы. Вот так…

– Да твою ж!.. – Лосенок с досадой швырнул бумагу на стол. – Мел с примесью золы! Выходит, зря мы старались! А может, и вовсе пошли не по тому следу? Да какой же дурак будет таскать на себе столько мела? И главное, зачем?..

– Тише, – Герасимов кивнул в сторону женщины. – Об этом поговорим потом…

– А, ну да! – опомнился Лосенок. – Вот ведь какое дело получается! Оказывается, гражданочка, мы отыскали в вашей квартире никакой не наркотик, а всего лишь мел напополам с золой! Ах ты ж, собака тебя задери…

– Я слышала, – усмехнулась женщина. – Вы, наверно, человек впечатлительный и потому выражались очень громко и темпераментно.

– Что, в самом деле? – Лосенок смущенно почесал у себя за ухом. – А в общем, без разницы… Так проколоться! Ах ты ж… Вот что, гражданочка. Вы можете быть свободны прямо сию же минуту. Приносим извинения за напрасное задержание, допросы и прочую нервотрепку. Бывает… Все, ступайте.

Женщина неторопливо поднялась со стула, переступила с ноги на ногу, улыбнулась.

– Ничего, бывает, – сказала она. – Хотя не исключено, что я напишу на всех вас жалобу за причиненное мне беспокойство и унижения.

– Это ваше право, – сказал Лосенок. – Хотя я не понимаю, о каких таких унижениях вы здесь толкуете. По-моему, я даже ни разу на вас не заматерился. Хотя и мог бы…

– А разве само задержание и подозрение невесть в чем – это не унижение? – женщина, это было видно, уже со всей откровенностью издевалась над сыщиками. – А мое пребывание в камере? Спрашивается, за что?

– Ну, я же принес вам извинения, – сказал Лосенок. – Можно сказать, от лица всей полиции.

– Извинения – не мед, их на хлеб не намажешь, – надменно ответила женщина. – Так, значит, я могу идти?

– Да, идите, – рассеянно кивнул Лосенок. Лицо у него по-прежнему было расстроенным и задумчивым.

Не торопясь, женщина пошла к выходу. Было заметно, что она наслаждается своей победой над сыщиками. Хотя, конечно же, сейчас в ее душе должны были присутствовать совсем другие чувства. Шутка ли – ей вместо настоящих наркотиков всучили невесть что – обыкновенный мел вперемешку с золой! Кто это мог сделать, с какой целью? И главное, что теперь делать самой Елизавете? Ведь поди докажи, что это не она сама подменила наркотики мелом! А доказывать придется. А если не докажешь, то, видимо, придется за такое дело отвечать. И как знать, каким будет этот ответ…

– Как ты думаешь, удалось нам наше представление? – задумчиво спросил Герасимов, когда Елизавета исчезла за дверью. – Поверила она нам?

– Думаю, что поверила, – ответил Лосенок. – Ты сам рассуди – куда ей деваться? Хочешь или не хочешь, а придется поверить. А вдруг там и вправду мел вместо наркотика? Сама ведь она убедиться ни в чем не может, товар мы изъяли. Значит, желает она того или не желает, а все равно ей придется принимать какие-то меры. С кем-то встречаться, что-то выяснять… Что нам и надо. Так что наше дело правое. Похоже, поместили мы эту Лизавету в правильную для нас ситуацию. Вот пускай она там и побарахтается. А мы понаблюдаем и сделаем выводы… Кстати: а что на самом деле мы изъяли? Уже узнавали? А то вдруг и вправду мел?..

– Шеф уже навел справки, – улыбнулся Герасимов. – Никакой это не мел. Наркотик. Наши спецы утверждают, что такого наркотика они еще не видели и даже ни о чем таком не слышали.

– Ну, нам-то с тобой это без разницы, – сказал Лосенок. – Главное, что это все же наркотик, а не мел напополам с золой. Я бы этого не перенес. Застрелился бы от огорчения…

Беседуя, они одновременно смотрели в окно. И было на что посмотреть. Окно выходило прямо на улицу, и Лосенку с Герасимовым было хорошо видно, кто идет по той улице. Вот на улице показалась Елизавета Матвеева. Несколько секунд она постояла в задумчивости, оглянулась, а затем пошла вдоль по улице. И тотчас же следом за ней пошла парочка – парень и девушка в обнимку. Это была самая обычная парочка, каких встречается немало на городских улицах. Со стороны казалось, что парень и девушка ни на кого не обращают внимания, а только лишь друг на друга. Они смеялись, о чем-то весело болтали и были поглощены друг дружкой до такой степени, что, казалось, весь прочий мир для них не существовал…