Текст книги "Арктическая жара"

9

Беспилотные летательные аппараты – это настоящее чудо современной техники. Они совсем недавно вошли в повседневность. Но без них уже очень трудно представить себе многие сферы деятельности различных служб и ведомств. С помощью БЛА соответствующие органы отслеживают наркодилеров и разыскивают нелегальные плантации «зелья». Также их активно используют для воздушного патрулирования городов и шоссейных дорог. Разведки многих стран мира однозначно признали «беспилотники» совершенно незаменимой вещью. Особенно в зоне военных конфликтов. Даже в подводном флоте им было найдено достойное применение. Там их применяют для контроля над морским пространством вокруг субмарин. У последних из-за этого даже отпадает надобность использования перископа. Вот и в чрезвычайной ситуации с полярной базой беспилотные летательные аппараты оказались как нельзя кстати. Полярники, не зная того сами, обретали большие шансы на спасение. Спасатели получали возможность десантироваться с большей уверенностью в точности приземления.

Беспилотный летательный аппарат, засекший дрейфующую льдину, по-прежнему пребывал в воздухе. Оператор с помощником находились за пультом управления. Они осторожно «вели» БЛА.

– Давай еще несколько раз прогоним его над льдиной, – сказал оператор.

– Да, конечно. Вдруг кто-нибудь из людей появится, – ответил помощник.

– Не может быть, чтобы они все погибли.

– А если они отсыпаются после всего того ночного дурдома?

– Вполне возможно. Только почему ни одного признака их жизнедеятельности не наблюдается. Да ты посмотри сам. Хоть бы дымок какой появился.

– Да уж. Ничего такого. Ой, а это что? – замер в изумлении помощник.

– Где? – только и успел спросить оператор.

Нечто буквально на долю секунды возникло в поле зрения обзорной камеры. Сразу после этого специалисты увидели вспышку. Изображение с экрана наблюдения исчезло. Мужчины недоуменно переглянулись.

– Что за чертовщина! Ты что-нибудь понял? – спросил оператор.

– Уж не авария ли…

– У меня такое ощущение, что «беспилотник» был сбит. Но кто это мог сделать? Ни одного человека камера ведь не зафиксировала. Проверь исправность радиомаяка.

Помощник быстро прошелся пальцами по нужным клавишам и кнопкам.

– С маяком все в порядке. Прием достаточно уверенный.

– Значит, спасательной группе не о чем беспокоиться.

10

Льдина продолжала свой малопредсказуемый дрейф. Наступала первая ночь после катастрофы. За без малого сутки Сергей Евгеньевич Бетанов сумел отойти от стресса. Стресс был воистину огромным. Его преодоление потребовало от российского руководителя полярной экспедиции немалых психологических усилий. Ведь осознать произошедшее и принять его как данность оказалось совсем непросто. В какие-то секунды ученому хотелось проснуться от этого кошмара. Но вопреки желанию пробуждение не наступало. Это был не сон, а суровая реальность.

База была фактически полностью уничтожена. Большое количество людей погибло. На дрейфующей льдине осталось всего девять человек. Пятеро русских и четверо норвежцев. Безусловно, каждый радовался тому, что удалось остаться в живых. Однако радость эта омрачалась мыслями о самом ближайшем будущем. Как ни крути, ситуация складывалась весьма скверная. Связаться с центром не представлялось возможным. Разгромленный узел связи ушел под лед. Никаких резервных вариантов не существовало. Остатков продовольственных запасов не могло хватить на продолжительное время. Продукты банально заканчивались. Точно так же заканчивались и медикаменты. Они расходовались на лечение нескольких раненых.

Бетанов отлично понимал безысходность положения выживших. «Если помощь не подоспеет в ближайшие два дня, – думал он, – то наша гибель практически неизбежна». Российский ученый возвращался и возвращался в мыслях к анализу событий прошлой ночи. Слишком много было подозрительных обстоятельств. Да и подземные толчки выглядели странно. Они меньше всего напоминали классические землетрясения. Слишком уж необычным являлся нарастающий гул, который предшествовал толчкам. Руководитель экспедиции склонялся к чрезвычайно пессимистической версии. Он считал, что катастрофу вызвал чей-то злой умысел.

Сергей Евгеньевич поделился соображениями со своим норвежским коллегой.

– Я полагаю, что вчера имел место не природный катаклизм, – говорил он. – Кое-что указывает на рукотворность катастрофы.

– Я тоже об этом думал, – согласился Ингвар Бондал. – Но как можно что-либо доказать сейчас?

– Да что тут доказывать! – вскипел Бетанов. – Модуль связи был разгромлен и измазан кровью отнюдь не из-за подземных толчков. А кровавая дорожка вела не куда-нибудь, а к вашей части базы. На Дмитрия Никитенко было явно совершено нападение. И, вероятнее всего, он погиб не из-за землетрясения.

– Вы намекаете на то, что норвежцы причастны к этому инциденту? – спросил Ингвар и, не дожидаясь ответа, продолжил невозмутимым голосом: – Так это вы зря. Никто из моих людей не был способен на такой дикий поступок. К тому же я видел вашего связиста у воды незадолго до начала толчков. И ничем особым он не отличался. Никакой крови. Никаких ран.

– Но ведь откуда-то кровь взялась! Не померещилась же она мне, в конце концов! И разбитая аппаратура связи тоже не причудилась. Там однозначно были следы борьбы. Я все-таки еще в своем уме. И то, что видел я, полностью расходится с вашими словами.

Бондал по-прежнему сохранял невозмутимость. Однако давалось ему это не так легко. Огонь, вспыхнувший в его глазах, свидетельствовал о некотором волнении.

– Меня очень огорчают ваши намеки, – заметил норвежец. – Вы едва ли не выставляете меня убийцей, заметающим следы. Но я не убийца. Если вы забыли, то напомню. Я член-корреспондент Королевской академии наук в Осло и почетный академик Оксфордского университета. Называть меня преступником равнозначно оскорблению. Однако я понимаю ваше теперешнее психологическое состояние. Поэтому…

– Да при чем тут мое психологическое состояние! – перебил его Сергей Евгеньевич. – Не надо с больной головы на здоровую переваливать. Объясните мне, господин академик, какого дьявола вы смели совать свой нос в документы с нашими результатами химического анализа? Неужто только из-за праздного любопытства? Мне почему-то не верится…

Бетанов внезапно осекся и, к изумлению собеседника, резко замолчал. Собственные слова о химанализе напомнили русскому ученому о Наталье Дворецкой. За всеми своими переживаниями и раздумьями он совершенно забыл о ней. Среди живых ее не наблюдалось. Среди погибших ее тела не было. Она в одинаковой степени могла и оказаться на оставшейся части бывшей базы, и исчезнуть в ледяных трещинах. Сергей Евгеньевич снова вернулся в мыслях к событиям прошлой ночи. Он лихорадочно пытался воспроизвести буквально каждую секунду тех событий. Лица многих полярников предстали перед ним. Однако Дворецкой он так и не сумел вспомнить.

– Господин Бондал, вам что-нибудь известно о судьбе нашей лаборантки? – спросил русский более спокойным тоном.

– К сожалению, я не могу ничего припомнить. Нужно расспросить всех остальных.

Так и было сделано. Они вдвоем обошли оставшиеся домики, пытаясь выяснить данное обстоятельство. Однако ни норвежцы, ни русские ничего внятного сказать не могли. Никто не помнил того, чтобы Наталья металась по содрогающейся от толчков льдине. Это выглядело достаточно странным. Трудно было поверить, что молодая и активная девушка никак не отреагировала на землетрясение и осталась у себя в домике. Впрочем, если уж последнее действительно случилось, то ее наверняка стоило бы считать одной из самых первых жертв катастрофы. Ведь ее жилище могло оказаться в воде прежде, чем она проснулась. Но это были лишь предположения. Их нельзя было подкрепить сколько-нибудь достоверными фактами. Сергей Евгеньевич расстроился, ощутив часть своей вины в вероятной гибели единственной женщины на полярной базе. «Ну хоть ее-то я должен был уберечь от беды!» – мысленно укорял он себя.

Эмоциональная атмосфера на дрейфующей льдине была не из самых лучших. Ситуация усугублялась еще и резким ухудшением погодных условий. Данные Бондала о надвигавшемся циклоне оказались правдой. Оставшиеся в живых полярники заметили, как изрядно усилился ветер. Он стал порывистым и пронзительным. Бетанов предпочел вернуться в домик. Оттуда из окошка он смотрел наружу. Ветер играл снегом. По льдине постепенно расплывался низкий густой туман. Из-за него вскоре трудно стало распознать, что происходит в нескольких метрах от трейлеров. Тем временем движение льдины ускорилось. Но одновременно оно приобрело более хаотичный характер. Полярниками в домиках это мало ощущалось. Но об этом можно было догадаться по скрежету и легким вздрагиваниям.

Льдина на своем пути сталкивалась с другими льдинами и обламывалась по краям. Ничего хорошего это не сулило. С каждым новым часом она становилась меньше и меньше. Точно так же, как исчезала надежда на спасение. Полярники были бессильны не только из-за отсутствия средств связи – у них не было даже приборов, способных определить координаты. Никто не знал, в каком районе Северного Ледовитого океана они в данный момент находятся. Они были словно слепые котята. Даже если в нескольких километрах от льдины и находился какой-то из морских путей, никто этого определить не мог. Как никто не был в состоянии различить в такую непогодь любое близидущее судно.

11

Не скрытая льдами поверхность арктических вод бурлила. Волнение нарастало ежеминутно. С северо-востока надвигался шторм. Он был не очень сильным. Однако его приближение отмечалось вполне отчетливо. Разновеликие обломки льда качались на волнах. Густая пелена тумана стелилась низко, она постепенно закрывала собою океанскую гладь. Лил холодный дождь. Порывистый ветер беспорядочно разносил дождевые капли. Погода была такая, что и врагу не пожелаешь.

Мелкие ледяные куски вдобавок к покачиванию вдруг еще и задрожали. Под ними стало вырисовываться нечто темное. Оно медленно, но верно поднималось из глубины. Вскоре это нечто оказалось довольно высоко над поверхностью вод. В нем угадывался перископ подводной лодки.

Сначала перископ замер в одном положении. Это продолжалось около трех минут. Лишь потом он начал вращаться по кругу. Вращение отличалось неспешностью. Цель того, кто пользовался перископом, была достаточно очевидна. Он пытался осмотреть и зафиксировать окрестности. Занятие было не из легких: и густой туман, и сетка дождя негативно сказывались на видимости.

Прошло порядка десяти минут. Осмотр окрестностей завершился. Перископ быстро опустился вниз и исчез в воде. Через какое-то время бурление вод в этом месте океана резко усилилось. Среди волн и ледяных обломков проявились первые признаки субмарины. Она постепенно выходила из воды. Вскоре ее громадная черная туша оказалась на поверхности.

Субмарина имела довольно своеобразный внешний вид. Прочный корпус цилиндрической формы с оконечностями в виде усеченного конуса дополняли обтекаемые оконечности, в которых размещались балластные цистерны, сферическая антенна и гребной вал. На носовой части подводной лодки располагалось зенитное орудие. Внутри плоские переборки разделяли лодку на отсеки. Каждый из них делился на несколько палуб. В носовом, торпедном и кормовом отсеках имелись специальные погрузочные люки.

Люк на капитанском мостике открылся. Из него выбрались двое мужчин. Это были капитан подлодки и его старший помощник. Оба выделялись военной выправкой. И один, и другой были одеты в бушлаты, скрывавшие их форму и знаки отличия.

Командир судна окидывал взглядом здешние однотипные ландшафты. Они не вызвали в нем даже минимального восхищения. Он и не интересовался ими вовсе. Для него они были лишь малоудачными декорациями, в которых разыгрывалось весьма странное действо.

Капитан вздохнул и с некоторым неудовольствием начал говорить:

– Эх, черт побери! Вот оно – настоящее арктическое лето. Во всей своей красе. Правда, эта фантастическая краса лично меня сводит с ума. Погода то одна, то другая. Прогнозы то сбываются, то не сбываются. А этот дерьмовый туман? Разве можно в нем нормально вести поиски? Мне кажется, что мы всем экипажем попали в русскую народную сказку. Вы читали русские сказки?

– Нет, как-то не доводилось, – признался помощник.

– А зря. Тогда вы более образно смогли бы оценить наше теперешнее положение. А оно у нас такое: иди туда, не знаю куда. Согласитесь, что погода спутала нам все карты. Мы ведь все учли заранее. Но человек предполагает, а бог располагает. Ни в одной метеосводке не было ни единого слова об этом чертовом циклоне. А он взял и вмешался в наши планы. Ненавижу, когда хороший план трещит по швам из-за вмешательства природных условий.

– Мне тоже это не по нутру. Но здесь вряд ли можно что-нибудь изменить. Так уж заведено.

– Ладно, к чему теперь об этом толковать. Мы ведь ничего с этим поделать не можем. Пойдем туда, не знаем куда, и найдем иголку в стоге сена. Если опять-таки повезет. Почему этот субъект не выходит на связь? Нам бы легче было его искать.

– Вы же знаете, что наши радисты работают постоянно. Будь у них хотя бы самая маленькая зацепка насчет этого парня, они обязательно ухватились бы за нее.

– Когда же он отзовется? Чем больше он молчит, тем хуже. Хуже и для него, и для нас. Мы при любом раскладе обязаны его найти. Нам ни в коем случае нельзя опоздать. Нельзя дать ему погибнуть среди этих идиотских льдин. И тем более нельзя допустить того, чтобы он попал в чужие лапы. Если вдуматься, то это самый неприемлемый для нас вариант. Слишком много информации попадет к ним. Вы не представляете, какая заварушка может после этого начаться.

– Да, заварушка будет еще та, – согласился старпом и поторопился высказать свои соображения: – Что касается заминки с выходом того парня на связь, то тут вероятны разные причины. Он вполне мог остаться без любых средств связи. Кроме того, ему могло не повезти, и он погиб. С самого начала или чуть позже. Вы прекрасно знаете коварность полярных широт.

Капитан вздрогнул, словно услышал что-то совершенно ужасное.

– Эти версии не дают нам права остановить поиск, – заявил он. – Живым или мертвым, но мы должны его найти.

– Но почему в таком случае наше командование до сих пор не задействовало поиск через спутники? Это было бы гораздо быстрее и эффективнее.

– Как старший помощник капитана, вы должны это сами понимать. Погода отвратительная. Из-за тумана, облачности и дождя полноценное спутниковое наблюдение невозможно. Спутники хороши. Но их возможностей далеко не на все хватает.

– То есть у нас остается лишь визуальный поиск в разрывах тумана?

– Да. Ничего здесь не поделаешь. Нам придется один за другим утюжить эти квадраты и высматривать этого сукиного сына через перископ. Мне, капитану Саймону Гарфункелю, иные способы при данном стечении обстоятельств не видны.

12

Транспортный самолет «Ан-74» российского МЧС держал курс на Север. Данный тип самолета с самого начала создавался для использования в районах Арктики и Антарктиды. Он предназначался для перевозки грузов, техники и людей на авиалиниях малой и средней протяженности. Ему под силу было выдержать испытания любыми климатическими условиями, которые свойственны разным точкам нашей планеты. «Ан-74» при полной исправности способен выдержать разные температурные режимы. От минус 60 до плюс 45 градусов по Цельсию. Его функциональность оставалась одинаково эффективной в разных широтах. Самолеты этого типа неоднократно использовались для выполнения самых разнообразных задач в условиях Северного полюса и в высокогорных районах. И поэтому совсем не случайно «Ан-74» должен был доставить в Арктику специальную группу по спасению участников российско-норвежской полярной экспедиции.

Самолет шел со средней крейсерской скоростью и уже приближался к расчетной точке, которой являлся квадрат, где «беспилотник» засек льдину с остатками российско-норвежской полярной базы. Лететь до нее оставалось совсем недолго. Сброшенный на льдину маяк функционировал исправно. Он подавал вполне отчетливые сигналы. Никаких радиопомех не наблюдалось. При таких условиях операция выглядела достаточно простой.

Впрочем, мнимая простота операции не освобождала группу спасателей от некоторой доли волнения. Участники группы переживали по-своему. Эмчеэсовцы раз за разом пытались представить свои прыжки с парашютом. Отсутствие опыта и лишь немногочисленные тренировки порождали слегка угнетающее чувство. Старшина Валевач и прапорщик Бабаков понимали, что не струсят и прыгнут. Но ожидание для них оказывалось весьма и весьма тягостным. При этом у них не находилось терпения занять себя на это время чем-либо другим.

Десантников же мало беспокоил факт прыжка. Их больше заботили особенности погодных условий за бортом самолета. Они имели довольно большой прыжковый опыт. Бывали в их биографии и прыжки в экстремальных условиях. Но десантирование в арктических широтах и для старшего сержанта Локиса, и для прапорщика Галченкова было все-таки в новинку. Они давно приучили себя ждать назначенного часа без излишнего трепета. Володя мог спокойно читать книгу, а Саня – решать скандинавский кроссворд.

Командир группы, лейтенант МЧС Артур Белозерский, с самого начала полета был озабочен вопросами иного рода. Он сверял постоянно обновляемые данные о местонахождении радиомаяка. Координаты менялись каждые полчаса. Он наносил их на карту региона. Так постепенно на ней вычерчивалось направление дрейфа льдины. С каждым разом общая картина становилась все занятнее и занятнее. Правда, эта занятность ничуть не вызывала на его лице улыбки. Наоборот, чем длиннее становилась линия на карте, тем мрачнее становился командир.

Локис заметил хмурый вид лейтенанта и сразу отложил книжку в сторону. Подойдя к Артуру, он без обиняков спросил:

– Что-то не так? Мне сдается, что последнее время вы как-то сильно переменились. Если не секрет, с чем это связано?

– Да нет здесь никакого секрета. Зато есть не совсем понятная проблема, – стал пояснять тот. – Льдина с радиомаяком отклонилась от своего прежнего курса. Причем очень серьезно отклонилась. С момента сброса маяка и до недавних пор ее движение характеризовалось относительным постоянством. Все это время она дрейфовала на север. Отклонения от курса были минимальными. Посмотрите на карту: здесь практически прямая линия. Но вот не так давно льдина поменяла направление. И очень резко. Сейчас она движется на запад.

– Вы считаете, что это из-за изменения погодных условий? – уточнил контрактник.

– Трудно сказать что-нибудь однозначное по этому поводу, – пожал плечами Белозерский. – Будем хотя бы надеяться, что она не уйдет за пределы наших территориальных вод. Нам стоило бы поторопиться. Но самолет, к сожалению, не подгонишь. Погода за бортом не самая лучшая. Летчики и так выжимают из машины все, что только можно в данной ситуации выжать. Но что нас ждет на расчетной точке, никому не известно. Может, из-за дождя и ветра придется десантирование отменить.

– Простите великодушно, но такой вариант нужно оставить лишь на самый крайний случай, – возразил сержант. – Мы все знали, куда отправлялись. Естественно, что это не курорт. И нужно быть готовым ко всему. Хоть к дождю, хоть к снегу, хоть к закату солнца вручную.

– Вот именно, – поддержал товарища Галченков. – Мы не сахарные и под дождем не растаем. Выполнение задания должно быть для нас на первом месте.

Артур вопросительно посмотрел на Бабакова и Валевача. Те соглашались с мнением десантников.

– Что ж, – задумчиво протянул лейтенант. – Единодушное геройство, конечно, похвально. Но мне не хотелось бы загубить кого-то из вас неправильно принятым решением.

– Сетовать и негодовать пока нет никаких причин, – Владимир снова взял инициативу на себя. – Давайте исходить не из суждений и бумажных сводок о погоде. Нужно сначала убедиться, что там на самом деле происходит. Не каждая непогодь может препятствовать высадке. Но в любом случае последнее слово за вами, как за командиром.

– Спасибо, сержант, что разрешили, – с небольшим напряжением в голосе отреагировал командир группы.

Он посмотрел в окно и связался с пилотом. Пилот подтвердил его опасения. Но одновременно он сообщил, что снижение возможно. Лейтенант дал добро. Самолет начал понемногу снижаться.

Небо было темным. Его то и дело перечеркивали голубые зигзаги молний. Их вспышки на какую-то долю секунды озаряли небесное пространство. Бесконечные черные тучи рыдали проливным дождем. Ливень перемежался с мокрым снегом. Ветер бесчинствовал. Самолет то и дело трясло. Радиомаяк был все ближе и ближе.

Белозерскому пришлось принимать тяжелое для себя решение. Он в очередной раз взглянул за окно. Ему вспомнились немногочисленные тренировки в дождь и в снег. По идее каждый из группы должен был справиться с высадкой. В способностях десантников он был уверен на все сто. Но вот доктор и связист беспокоили в большей степени. Они могли быть не готовы к прыжку в экстремальных условиях.

– До радиомаяка не больше двух километров, – по громкой связи передал пилот.

– Мы готовы к десантированию, – твердо заявил Артур и объявил остальным о минутной готовности.

Локис и Галченков поднялись со своих мест и двинулись к двери. Согласно предварительной договоренности, они должны были десантироваться первыми. После приземления их задача была связаться с самолетом и доложить обстановку на льдине. Только после их доклада самолет пошел бы на второй заход по сигналу радиомаяка и прыгнули бы остальные участники группы.

Ни Володя, ни Александр не стали задавать каких-либо вопросов. Неблагоприятные условия за бортом их по-прежнему не смущали.

Дверь распахнулась. Лейтенант скомандовал старт. Десантники без колебаний прыгнули вниз. Через несколько секунд Белозерский отчетливо расслышал хлопки раскрывающихся парашютов. Бабаков и Валевач тут же приступили к сбрасыванию моторной лодки. Она была снабжена всем необходимым для спасателей. Спуск ее обеспечивался специальным грузовым парашютом. Эмчеэсовцы быстро справились с этой частью своего задания. Лодка полетела вслед за парашютистами. Теперь наступала очередь и всех остальных членов группы. После их прыжка помощник главного пилота и прикомандированный солдат должны были сбросить еще одну лодку с грузом. Казалось, что все идет ровно и гладко.

Локис в воздухе умело управлял парашютом. Порывами ветра его относило в сторону напарника. Последний был более грузным, и ветер в меньшей степени изменял направление его полета. Володя же вполне сознательно корректировал движение. В противном случае был велик риск столкновения с Александром. Прапорщик все понял и также стал стараться избежать неприятности. Общими усилиями они сумели преодолеть эту небольшую помеху. Через несколько секунд десантники должны были войти в зону низких облаков.

Погода все еще неистовствовала. Старший сержант проводил взглядом самолет. Тот постепенно удалялся, заходя на новый круг. Из-за плотной сетки дождя вперемешку с мокрым снегом его очертания выглядели довольно размытыми. Десантники увидели очередную молнию. Она блеснула совсем близко и ударила в самолет МЧС. Напарники изумленно отметили для себя этот драматический момент. Они и хотели бы понять, чем происшествие завершится, однако быстро погрузились в облака, которые заслонили собою обзор.

– Будем надеяться, что ничего плохого с ними не произошло! – прокричал прапорщик товарищу.

– Скоро все прояснится, – без особого оптимизма отреагировал старший сержант.

Зона низких облаков закончилась. Теперь напарники получили возможность видеть вероятное место приземления. Они, не сговариваясь, направили свои взгляды вниз. Оказалось, что летят они не на льдину. Под ними находилась вода. Она была практически чистой. В том смысле, что в ней плавало лишь несколько небольших ледяных обломков. Клочьями наплывал туман, скрывая под собою водную гладь.

Десантники не растерялись. Они успели зафиксировать в памяти расположение ледяных обломков внизу. Несмотря на туман, каждый хладнокровно управлял своим парашютом при помощи строп. Уверенность в удачном исходе посадки не покидала их. Локис и Галченков опускались на два разных обломка. Расстояние между ними составляло не более двадцати метров. Ноги заскользили по мокрому льду. Сержант сумел сохранить равновесие. Прапорщик же поскользнулся и упал. К счастью, падение не причинило ему большого вреда. Он просто знал, как нужно правильно падать.

– С тобой все в порядке? – Володя на всякий случай справился о самочувствии товарища, используя маломощную рацию.

– В порядке, как огурчик на грядке у моей ненаглядки, – шутливо ответил тот.

– Раз смеешься, то все наверняка в порядке, – без улыбки заметил Локис. Ему не терпелось узнать судьбу самолета МЧС. Грузовой парашют с лодкой унесло чуть далее в сторону. Сержант навскидку определил место ее приводнения. Пока он не собирался ничего предпринимать. При помощи той же рации он попытался связаться с лейтенантом Белозерским и другими членами спасательной группы. Несколько попыток не дали абсолютно никакого результата. Прапорщик сделал то же самое. Результативность снова была нулевой.

«Неужели случилось самое страшное?» – спрашивал себя Владимир. Он не желал гадать на кофейной гуще. Из специального рюкзака десантник извлек мощную большую рацию для связи с центром. Связь установилась немедленно. Локис доложил обстановку и попросил у диспетчера данные о нахождении самолета. В ответ ему сообщили, что связаться с самолетом невозможно. Связь с пилотами прекратилась ровно в то время, когда в самолет ударила молния. Это известие добавило еще больше суровой неопределенности.

Что же получалось? Самолет с пилотами и оставшейся частью группы спасателей исчез. Моторка упала черт знает на каком расстоянии от обоих десантников. Добраться до нее можно было разве что только по воде. Туман продолжал наплывать, скрывая и без того очень призрачные ориентиры. Под ногами находились мизерные клочки ледового поля. Их можно было назвать самыми необитаемыми из всех необитаемых островов в мире. Володя и Александр неожиданно для самих себя превратились из спасателей в терпящих бедствие.