Текст книги "Братство снайперов"

– У меня все по-прежнему, Влад. Работа, дом, работа. Принципиально никаких изменений. Причем работы, как правило, больше. В последнее время пришлось изрядно помотаться по свету, – Локис скрестил на груди руки. – Где только не пришлось повоевать! Чечня, Черногория, Афганистан… Всего понемногу, короче.

– А мать как?

– Слава Богу, жива-здорова пока.

– Это хорошо, – резюмировал Влад. – Здоровье родителей – это первое дело. Она до сих пор так и не знает, чем ты занимаешься?

– Нет, – Локис покачал головой. – А зачем ей какие-то подробности? Лишние нервы только.

Он действительно никогда не рассказывал матери о своей нелегкой службе. Анна Тимофеевна считала, что ее единственный сынок состоит при воинском складе. Спокойное местечко, без риска для жизни. Локис был противен сам себе, когда приходилось лгать близкому человеку, но другого варианта у него не было. Он считал это правильным.

– Я чертовски рад тебя видеть, Володя, – Влад по-прежнему обнимал его за плечи. – Ты уж извини, что вот так пришлось встретить тебя… Ну да ничего. Это временные трудности. Ты ведь не на один день приехал?

– Нет.

– Вот и славно, – Влад допил пиво. – Просто я сейчас с базы даже на полдня вырваться не могу. На завтра спланирована операция. А вот потом… Я возьму увольнительную, и мы смотаемся с тобой к морю. Я тебе такие интересные места покажу!.. Морепродукты попробуешь. Это, конечно, у нас не считается кошерной пищей, но для туриста вроде тебя самое то будет. Ты остановился-то где?

– В гостинице. В Бекаа Кафра.

– Это недалеко. Будешь еще пива? – Штурм протянул другу бутылку.

– Нет. С меня хватит, – отказался Владимир. – А что за операция назначена на завтра?

– «Буря в пустыне», – рассмеялся Влад. – Однако, заметив недоумение на лице собеседника, израильский боец пояснил: – Да шучу, брат, шучу. Обычная операция с целью захвата стратегически важного объекта. По местным понятиям, разумеется. О деревушке Хула когда-нибудь слышал?

– Нет.

– Вот и я раньше не слышал. А теперь довелось. – Штурм «присосался» к горлышку пивной бутылки. Его огромный кадык быстро задвигался вверх-вниз, после чего Влад отер губы рукавом рубашки. – До этого Хула была оккупирована нашими войсками, но потом арабы нас выбили. Настал черед ответного хода… И знаешь, что самое дерьмовое, Володя? Сколько лет назад я уехал из России?

Столь неожиданная смена темы разговора на мгновение сбила Локиса с толку. От табачного дыма начинала болеть голова. Он наморщил лоб, припоминая, в каком году они с Владом окончили девятый класс.

– Семь лет.

– Семь годков – эхом повторил вслед за ним Штурм. – Я уже семь лет лишен такого простенького и элементарного понятия, как «дом». Для меня это пустой звук, старик. Мотаюсь, прости Господи, как… кое-что в проруби… Без угла, без крыши. Дом!.. Я в принципе забыл, что это такое. Ни друзей толком, ни родителей… Один. Все время один, не считая чертовой винтовки.

– Влад…

– Не говори ничего, – поморщился Штурм и тут же отодвинулся от Локиса вместе со стулом. Бросил окурок на пол, тушить не стал, закурил новую сигарету. Потянулся за пивом. – Извини меня, конечно, но что бы ты ни сказал, Локис, легче мне от твоих слов не станет. Все это слова… На меня просто накатило. Такое случается. Не бери в голову. Сам-то женился, поди?

– Нет еще. Все как-то недосуг.

Влад снова рассмеялся. Очередная бутылка пива в его руке опустела как по мановению волшебной палочки.

– Вот тут ты прав, Володя. Не до сук! Все они – суки, если по большому счету разбираться. Я-то вот со своей разошелся после того случая, а как вспомню, до сих пор передергивает. И главное, если бы она, стерва, изменила мне с нашим братом – это бы еще куда ни шло. Но с вонючим арабом!.. Сука, одним словом!

– До сих пор не можешь ее простить? – обронил Локис и тут же пожалел о своей неуместной реплике.

Глаза Штурма гневно вспыхнули.

– А ты бы смог? Это, может быть, еще одна из причин, по которой я воюю. Чем больше перещелкаю арабов, тем лучше. Я поначалу даже засечки на прикладе винтовки делал, а потом надоело. Разве уместишь столько засечек? – Он махнул рукой. – Да черт с ними со всеми, Володь! Ты не подумай. Женоненавистником я не заделался. У меня даже сейчас складываются забавные отношения с одной девушкой. Сама-то она израильтянка, но проживает здесь, в Ливане. Недалеко от Бейрута, километров сто, наверное. Я наведываюсь к ней время от времени. Но о серьезных отношениях говорить рановато. Я не готов еще. Присматриваюсь. Понимаешь меня?

– Понимаю. Влад, ты не хочешь немного пройтись? – Терпение Локиса иссякло. – У тебя тут душновато.

– Прогуляться? – Штурм вскинул голову. Он был уже изрядно «под мухой», и Владимир не мог не заметить этой существенной перемены. Израильский боец с трудом фокусировал взгляд. Он словно смотрел не на собеседника, а сквозь него. – Прогуляться можно. Заодно к Маркычу заглянем, разживемся еще пивком. Не так уж тут и плохо… Можно существовать вполне сносно, Володя.

– Я в этом и не сомневался.

Локис предпринял попытку помочь другу подняться на ноги, но Штурм со смехом отбросил его руку. Пружинисто оттолкнулся от сидения и самостоятельно принял вертикальное положение. Сигарета сорвалась с его нижней губы и упала на пол. Влад не обратил на это ни малейшего внимания. Легонько ткнув Локиса кулаком в плечо и при этом подмигнув ему, он вразвалочку двинулся к выходу. Локис молча последовал за товарищем.

Не так он представлял себе встречу с Владом. Совсем не так. Да и тот вел себя совершенно иначе, нежели во время кратковременного визита в Москву. Видно, и впрямь Штурму остро не хватало ощущения домашнего уюта. Владимир испытал жалость по отношению к другу. Он знал, что должен как-то помочь ему, но никакое решение на ум пока не приходило.

– Не возвращайся сегодня в Бекаа Кафра, – сказал Влад, когда они оба уже были на улице. – Оставайся у меня.

– Хорошо, – согласился Локис. – Остаюсь.

* * *

Утром Штурм предстал перед товарищем совсем в ином свете. От вчерашнего пессимистического настроя не осталось и следа. Более того, по внешнему виду израильского бойца невозможно было даже сказать, что этот человек накануне вечером выпил не один литр пива. Влад был строен, по-военному подтянут, без тени отечности на лице.

Локис привык вставать рано, но к тому моменту, когда он проснулся, его друг уже красовался перед зеркалом, тщательно выскабливая щетину на лице. Штурм был облачен в военные брюки, а его рубашка и легкая камуфляжная куртка висели на спинке стула. Рядом на краешке стола примостился пятнистый берет. Влад что-то негромко насвистывал себе под нос. Он явно находился в прекрасном расположении духа. Локис не мог не подивиться столь резкой перемене.

Влад поймал его отражение в зеркале и обернулся. Правая щека была скрыта под густым слоем пены.

– Как спалось? – Влад широко улыбнулся.

– Сносно. Мне приходилось спать и не в таких условиях.

– Знаю, – Штурм вновь повернулся лицом к зеркалу, но при этом продолжал общаться с отражением Владимира. – Ты не держи на меня зла за вчерашнее, – без тени какого-либо смущения покаялся он. – И не принимай близко к сердцу. Со мной такое нечасто случается. Я бы даже сказал, крайне редко. Ты приехал, на меня нахлынули воспоминания, ну и выплеснулось все наружу – как-то само собой…

– Я тебя понимаю. – Локис резким движением поднялся с кровати и начал одеваться.

Вчера вечером Влад уступил ему свое спальное место, а сам расположился на полу. После похода к Маркычу за пивом разговор уже как-то не клеился. У обоих от выпитого потяжелели головы, и говорить о чем-то серьезном просто не было сил. Штурм пил молча, сосредоточенно, с каким-то внутренним ожесточением, а затем рано лег спать. Локис тоже позволил себе еще одну бутылку пива, но, заняв место на кровати, больше часу проворочался без сна. Из головы упорно не желало выветриваться все то, чем с ним поделился друг. Владимир и сейчас думал об этом, невзирая на заверение Штурма, что его вчерашнее поведение не стоило рассматривать всерьез…

Влад закончил бриться и вытер лицо полотенцем. Убирая в сумку бритвенные принадлежности, он попутно закурил сигарету. Падавший из окна солнечный свет отбрасывал блики на его крепком мускулистом торсе.

– Операция назначена на двенадцать часов, – сказал израильский боец, сидя на корточках в центре тесной комнатушки. – С базы мы выдвинемся в одиннадцать. Я бы на твоем месте остался здесь, Володь. Если все пройдет успешно, переедешь вместе со штабом в Хулу. Я тебя там встречу. Подпишу увольнительную, и тут же двинемся к морю, как вчера и договаривались. Может, наведаемся в Бейрут, и я познакомлю тебя с Лидой.

– С девушкой, о которой ты вчера рассказывал?

– С ней, – Влад коротко кивнул, распрямился и взял со спинки стула рубашку. – Если она тебе понравится, женюсь. Честное слово.

– То есть мое мнение в этом вопросе будет решающим? – не без улыбки парировал Локис.

Однако Штурм оставался вполне серьезным.

– Да. Я тебе доверяю больше, чем себе. – Он уже застегивал пуговицы. – Ну, а если арабы отобьют нашу атаку – чего, конечно, не хотелось бы, – я вернусь сюда, на базу. Дальше – сценарий прежний. Так как, Володь? Подождешь?

– Ну давай, подожду, – согласился Локис. – Хотя не в моих правилах, как ты знаешь, маяться на месте.

– Потерпи, я быстро. На все про все часа три от силы. Чай пить будешь?

– Лучше кофе.

– Кофе у меня нет, извиняй, – Штурм подсел к столу и дважды пыхнул сигаретой, столбик пепла упал ему на колени. – Только чай.

– Хорошо. Пусть будет чай.

Все необходимое для скудного армейского завтрака было уже на столе. Локис не мог себе представить, в котором часу поднялся его друг, успев сделать за утро так много. И при этом Влад умудрился не разбудить его. А ведь сон у Локиса был очень чутким…

Чаевничали молча, каждый был погружен в собственные мысли. Влад внутренне настраивался на предстоящую под Хулой операцию, а его российский друг предпочитал не мешать этому процессу. Он сам знал, насколько важно перед боем собрать свои мысли в кулак. Локис в который уже раз поймал себя на том, что они с Владом во многом похожи. Он узнавал в школьном товарище самого себя. В неторопливых уверенных движениях, в напряженном взгляде, в сосредоточенно наморщенном лбе. Влад был уже не здесь. Он весь находился там, на боевой позиции, ища перекрестьем прицела живую вражескую мишень. Работа военного мало чем отличается от любой другой – ты настраиваешься на нее задолго до начала. Все это было Владимиру хорошо знакомо…

Штурм отодвинул от себя опустевшую чашку, потрогал ладонью гладко выбритый подбородок и машинально потянулся к раскрытой пачке сигарет.

– Я должен заняться винтовкой, – сказал он, щелкая зажигалкой. – Не дай Бог, чтобы в самый ответственный момент подвела какая-нибудь случайность.

Локис с трудом сдержал улыбку. В этом они тоже были похожи. Владимир также предпочитал проверять оружие загодя. Досадная ошибка при выполнении той или иной задачи могла стоить жизни и тебе самому, и боевым товарищам, которые полагались на твой профессионализм. Он молча кивнул. Штурм встал из-за стола. Однако заняться винтовкой прямо сейчас он так и не успел.

Дверь в комнату без стука отворилась, и на порог шагнул высокий сухощавый мужчина в такой же камуфляжной куртке, как и у Влада. В широкие кустистые брови, так же как и в короткий «ежик» на голове военного, вплетались тонкие ниточки седых волос. Мужчина не стал закрывать за собой дверь. Штурм обернулся и, заметив вошедшего, моментально вытянулся по стойке «смирно». Автоматически, по привычке, Локис тоже поднялся на ноги.

– Здравия желаю, господин майор! – бодро отрапортовал Влад.

Залинтайн устало махнул рукой, прошел вперед и без приглашения подсел к столу. Его пустой отсутствующий взгляд остановился на тарелке с мелко нарезанными лимонными дольками.

– Вольно, рядовой. Я пришел к тебе не как к подчиненному, а как к товарищу по оружию. Посоветоваться мне с тобой нужно, Влад.

Штурм покорно занял место напротив.

– Слушаю вас, господин майор.

Залинтайн с подозрением покосился в сторону Локиса, но Влад тут же успокоил майора, ответив на не высказанный вслух вопрос:

– Можете говорить смело. Кстати, познакомьтесь… Владимир Локис, мой близкий друг. Я ручаюсь за него, как за себя самого. К тому же он уже в курсе предстоящей операции. Я хотел просить руководство отправить Владимира со штабом в Хулу, когда мы займем вражескую территорию…

– Если займем, – живо откликнулся Залинтайн, и его сухощавое лицо сделалось еще мрачнее. – Если, рядовой Штурм. А это большая разница!

– Прошу прощения, господин майор.

– Об этом я и хотел с тобой поговорить, – одним резким движением Залинтайн решительно сдвинул тарелку с дольками лимона на край стола. – У меня до сих пор имеются серьезные сомнения в плане, предложенном полковником Найером. Поначалу я думал посоветоваться на эту тему с Абрамовым как с непосредственным руководителем группы прикрытия, но потом отказался от этой мысли. Куда больше меня интересует твое мнение, Влад. Мнение высококлассного специалиста…

– Вы мне льстите, господин майор, – Штурм улыбнулся.

– Ничуть, – Залинтайн, напротив, остался предельно серьезен. – Ты – снайпер. Точно такой же, как и ныне покойный Саша Гендельберг… Нам будет сегодня не хватать его группы и его винтовки. Ты с этим не согласен?

– Так точно, господин майор, – вынужден был признать Влад, – согласен. Но накануне боя о погибших я бы не вспоминал. Как говорят у нас в России, сглазить можно.

Он засмолил очередную сигарету. Залинтайну угоститься из пачки рядового предложено не было. Локис скромно отошел в угол комнаты и занял место на еще не заправленной кровати. К разговору двух мужчин за столом он старался не прислушиваться, но тесное замкнутое пространство помещения не позволяло игнорировать его вовсе.

– Вот я и хотел тебя спросить, Влад, – продолжил майор. – Только честно… Ты действительно уверен, что сможешь справиться в одиночку?

– Я…

– Честно, Влад!

– Ну, если честно, – Штурм пожал плечами, – то не уверен. Передо мной поставлена задача, и я…

– Вот! – майор не стал слушать дальнейших рассуждений рядового. – Этого я и опасался! Это-то и тяготит меня больше всего, Влад. Нам необходимо занять две точки, но сколько я ни втолковывал это Найеру, он и слушать ничего не хочет. Без двух снайперов вся операция заранее обречена на провал. Для меня, как для лица, ответственного за операцию, это вполне очевидно…

Штурм повернул голову и встретился глазами с сидящим на кровати Локисом. Зрачки израильского бойца азартно блеснули. Владимир моментально прочел ход мыслей старого школьного друга. Он хотел было протестующе вскинуть руку, но опоздал.

– Кажется, я знаю, как нам выйти из этой непростой ситуации, господин майор! – уверенно заявил Влад.

– Что? – Залинтайн осекся на полуслове, так и не закончив начатой фразы. – Вы что-то предлагаете конкретное?

– Да, – Штурм вынул изо рта сигарету.

– И каким же образом?

– Мы найдем второго снайпера!

Локис поднялся с кровати, но, видя, насколько серьезно настроен Влад, тут же опустился на прежнее место и сокрушенно покачал головой. Судя по всему, его небольшой отпуск вот-вот грозит превратиться в маленькую войну, да еще на чужой территории…

Залинтайн грустно усмехнулся.

– Это невозможно, Влад. Я уже прокрутил в голове все возможные варианты и… Ничего! Ситуация патовая. У нас осталось два часа до начала выдвижения на боевые позиции.

– И тем не менее выход есть, господин майор! – убежденно заявил Влад, прерывая командира и тем самым нарушая субординацию. Его буквально распирало от желания поделиться своей идеей. – Так же, как и есть второй снайпер. Позвольте внести предложение.

Впервые за все время разговора Залинтайн поднял голову. Его широкие кустистые брови сомкнулись над переносицей.

– Вносите, рядовой, – из боевого товарища майор мигом превратился в командира.

– Мой друг Владимир Локис, – Штурм кивнул в направлении гостя. – Такой же контрактник, как и я сам. Сейчас он находится в краткосрочном отпуске. Приехал повидаться со мной. Но… Мы можем попросить его согласия на участие в предстоящей операции как второго снайпера. Я уверен во Владимире и его профессионализме, господин майор. За него можно ручаться.

Влад говорил настолько уверенно, словно Локис уже дал свое добро. Его интересовало только мнение Залинтайна. Российский боец-контрактник грустно усмехнулся. Похоже, что выбора ему не оставили. Как говорится, «без меня меня женили». Конечно, по большому счету, Локис не имел ничего против того, чтобы оказать содействие своему старому другу, если Влад нуждался в его поддержке… Тем более что ничего сверхсложного, как он понял, и не требовалось. Осуществить внешнее прикрытие. Подобные задачи Локис выполнял бесчисленное количество раз. Одной больше, одной меньше…

Залинтайн повернулся в его сторону. Видно было, что предложение Штурма не вызвало в нем моментального приступа оптимизма. Перед майором находился человек, которого он совсем не знал. Более того, видел впервые в жизни.

– Вы принимали участие в подобных операциях? – спросил он Локиса.

– Принимал.

– В качестве снайпера?

– И в качестве снайпера тоже, – уверенно ответил Владимир.

Майор покачал головой.

– Не знаю, не знаю. Оно, конечно, гладко вышло бы, но…

Ни Штурм, ни Локис не произнесли больше ни слова. Залинтайн должен был принять столь важное решение самостоятельно. Майор расстегнул молнию на куртке и еще раз с сомнением покосился на русского. Вся внутренняя борьба отразилась у него на лице.

– Полковник Найер этого не одобрит, – буркнул он себе под нос.

– При всем уважении к господину полковнику… – Штурм улыбнулся. – Я считаю, что нам совершенно не обязательно ставить его в известность об этих маленьких изменениях. Об участии Локиса в предстоящей операции будем знать только мы с вами. Ну и, естественно, придется предупредить лейтенанта Абрамова.

Глаза майора азартно блеснули. Штурм знал, что Залинтайн всегда был и останется военным человеком, что бы там ни происходило в его жизни. А следовательно, и успех задания стоял для него на первом месте. Идея чем дальше, тем больше приходилась майору по душе. Влад решил еще немного подтолкнуть его.

– Так или иначе, полковник Найер возложил руководство на вас, господин майор.

Залинтайн резко поднялся на ноги и развернулся лицом к Локису. Владимир вытянулся по стойке «смирно». Он умел отличать начальственный взгляд от простого взгляда заинтересованного человека.

«И зачем я вмешиваюсь?» – мгновенно пронеслась в голове российского бойца-контрактника мысль, которую Локис тут же отогнал прочь.

– Мы попробуем использовать вас в качестве второго снайпера, рядовой Локис, – выдал свое решение Залинтайн.

Владимир коротко кивнул.

– Сержант, господин майор… Постараюсь оправдать как ваше доверие, так и доверие моего друга.

– У вас есть карта, Штурм? – не оборачиваясь, спросил майор.

– Так точно.

Все движения Влада сделались быстрыми и четкими. Он словно уже приступил к исполнению возложенных на него боевых задач. Тарелки и пустые чашки были немедленно сдвинуты в сторону, и их место на столе заняла девственно чистая, без единой сделанной вручную пометки карта. Штурм аккуратно расправил загнутые края. Залинтайн поближе придвинул стул. Жестом пригласил Локиса. Российский боец-контрактник молча повиновался. Все обозначения на карте были сделаны по-английски. Но Владимир прекрасно владел этим языком. Палец майора решительно двинулся по глянцевой поверхности.

– Это Хула, – коротко проинформировал он русского бойца. – Я не стану объяснять вам, насколько важна для нас эта ливанская деревушка в качестве опорного пункта противника. Подобные детали вам знать не обязательно. Ваша задача, сержант, – прикрытие. Точно так же, как и задача вашего друга, – Залинтайн сделал едва заметный кивок в сторону расположившегося у него за спиной Штурма. – Разница будет заключаться в месте вашей дислокации. Вам надлежит разместиться здесь и держать под прицелом подход с северной стороны. По этому направлению двинется минимальная группа атакующих. Поддержка вам не понадобится. Будете действовать в одиночку. Обо всем остальном позаботится Штурм и его люди. Вопросы?

Локис с трудом удержал улыбку. По краткости изложения инструктаж майора мог бы побить все мыслимые рекорды. Впрочем, Залинтайн имел полное право не доверять русскому наемнику. У Владимира не было и тени обиды на офицера. Он принимал правила игры такими, какие они есть.

– Только один, господин майор.

– Какой?

– Я должен самостоятельно занять обозначенную позицию или я буду на нее доставлен?

– Вас доставят, – Залинтайн отодвинул от себя карту.

Незаметно для майора взгляд Локиса встретился со взглядом своего старого школьного товарища. Штурм подмигнул ему и продемонстрировал оттопыренный большой палец. Это означало только одно: Влад сам разъяснит ситуацию позже. Все, что сочтет нужным. Локис кивнул.

* * *

– Со мной пойдет только Латиф.

Взгляд Захир-Наима был холодным и неподвижным, как у кобры, изготовившейся к решительному смертоносному броску. Свесившиеся с топчана босые ноги едва касались грубо сколоченного дощатого пола хижины. Пистолет покоился в полуметре от Захир-Наима, и араб мог дотянуться до заветной рифленой рукоятки в считанные секунды. Впрочем, в настоящий момент в этом не было необходимости. Захир-Наим мог чувствовать себя в полной безопасности. Рядом с ним находились исключительно проверенные и надежные люди. Все четыре ливанских боевика, двое из которых и вовсе были уроженцами Хулы, стояли перед Захир-Наимом навытяжку. Он был для них командиром и пользовался у этих людей куда большим авторитетом, чем сам Карам-Фатхи.

– Я тоже могу пойти с тобой, брат, – негромко подал голос Ибтихаж, легонько качнувшись взад-вперед на носках запыленных армейских ботинок. – Втроем будет надежнее…

– В этом нет необходимости, – все так же холодно парировал Захир-Наим. – Они разместят на взгорье всего одного снайпера. В худшем случае при нем будет два человека в качестве поддержки. Для этого я и намерен взять с собой Латифа. В противном случае я справился бы и один, – откровенная гримаса презрения к своим соплеменникам на мгновение исказила лицо араба. – Что же касается тебя, Ибтихаж, мы, кажется, уже приняли определенное решение. Ты вместе с Шакиром-Хосни возглавишь основной фронт сопротивления. Без снайперской поддержки захватчикам будет крайне затруднительно противостоять мощи ваших людей. Малак возьмет на себя подход с северной стороны.

– Там у них тоже может быть снайпер, – свистящим шепотом человека, получившего когда-то ранение в горло, включился в дискуссию низкорослый боец с плотно прижатыми к черепу и слегка деформированными ушами.

– Об этом можешь не беспокоиться, Малак, – успокоил своего человека Захир-Наим. – Прорыв с севера будет чисто символическим, я в этом уверен. Основные свои силы захватчики бросят с других сторон. Но это уже не наша проблема. Карам-Фатхи тоже придется потрудиться. Мы займемся лишь тем, о чем я вам уже сказал.

– У меня есть один вопрос, брат, – заявил Ибтихаж, выдержав небольшую паузу.

Однако Захир-Наим на его слова никак не отреагировал. Внимание араба переключилось на что-то другое. Он резко выпрямился, прислушиваясь, быстро приложил указательный палец к губам, а затем рывком поднялся с топчана. Босые ноги почти беззвучно прошлепали к выходу из комнаты. Захир-Наим распахнул дверь, дернув ее на себя. Стоявшая с противоположной стороны рыжеволосая девушка не смогла удержать равновесия и ввалилась внутрь, испуганно вскинув глаза на нависшего над ней Захир-Наима. Араб криво ухмыльнулся.

– Подслушиваешь? – по-змеиному прошипел он. Девушка, от страха не в силах что-либо ответить на его прямой вопрос, отчаянно замотала головой. Она хотела было подняться на ноги, но Захир-Наим грубой потрескавшейся подошвой придавил ее голову к полу.

– Латиф, Ибтихаж! Возьмите ее!

Ливанцы послушно исполнили приказание своего неформального лидера. Им и в голову не пришло бы ослушаться распоряжений Захир-Наима. Рыжеволосую рывком поставили на ноги. Араб пристально взглянул в ее глубокие, как омут, черные глаза и в течение некоторого времени сосредоточенно молчал. Девушка была бледнее покрывающей топчан грязной простыни. Ее губы испуганно подрагивали.

Захир-Наим схватил свою неожиданную пленницу за подбородок.

– Что ты слышала? – грозно вопросил он. – Говори при всех!

Рыжеволосая продолжала молчать. Она лишь испуганно вращала глазами, словно рассчитывала каким-то образом отыскать несуществующий выход из той ситуации, в которой она оказалась. На улице в отдалении протяжно завыла собака.

– Что ты слышала? – повторил свой вопрос Захир-Наим.

Его зрачки недобро блеснули, и уже в следующую секунду он нанес ей короткий хлесткий удар в голову. Кулак впечатался в нос девушки. Брызнула кровь. Несколько алых капель угодили Захир-Наиму на запястье, он с нескрываемым чувством брезгливости вытер руку об огненные волосы своей пленницы. Девушка негромко заскулила.

Захир-Наим отпустил ее и сделал шаг назад.

– Терпеть не могу шпионов, – глухо произнес он, не столько обращаясь к кому-то из присутствующих, сколько к самому себе. – На любой войне нет ничего хуже, чем шпионы. Даже враг не так страшен, как эти безмозглые твари…

– Что будем с ней делать, брат? – спросил Ибтихаж.

Он до боли стиснул стальными пальцами хрупкое плечо девушки. Та слегка согнулась, но не пыталась вырваться.

– А что еще нам остается? – Захир-Наим усмехнулся. – Шпионов нужно уничтожать, Ибтихаж. Выжигать каленым железом.

В руке араба появился слегка загнутый армейский нож с характерными зазубринами по левому краю. Он перекинул его с ладони на ладонь. Девушка испуганно наблюдала за его действиями. Точно так же как за ними, не отрываясь, наблюдали и подручные Захир-Наима. Латиф кровожадно облизал губы, свободной рукой ухватил пленницу за волосы и резко оттянул ее голову назад, обнажая смуглое тонкое горло. Захир-Наим приблизился. В его взгляде не было злости или агрессии. В нем не было теперь даже презрения по отношению к потенциальной жертве. Глубоко посаженные глаза араба не выражали ровным счетом ничего. В эту секунду он просто выполнял необходимую работу. Делал то, что считал нужным.

Острие ножа коснулось маленькой впадинки на шее рыжеволосой девушки. Она уже не скулила. По округлым щекам катились крупные слезы.

– Не надо, – с трудом вымолвила пленница. – Пожалуйста… Не надо. Я никому ничего не скажу…

Захир-Наим рельефно изогнул одну бровь. Его рука остановилась.

– А ты, оказывается, не глухонемая.

– Нет…

– Почему же тогда не отвечаешь, когда тебе задают вопрос?

– Я… Я испугалась. Пожалуйста…

– Так что ты слышала?

С восточной стороны ветер донес несколько одиночных выстрелов. Ибтихаж слегка дернулся, но Захир-Наим на внезапный огонь никак не отреагировал. В Хуле встречались партизаны, поддерживавшие израильские власти, но особых хлопот они никому не доставляли.

– Я никому ничего не скажу… – еще раз повторила рыжеволосая. Одна слеза, скатившись по левой щеке, повисла на подбородке, на мгновение замерла, а затем, сорвавшись, упала девушке под ноги. Ее место тут же заняла следующая. Захир-Наим смахнул каплю кончиком ножа.

– Я должен тебе верить? – саркастически поинтересовался он.

– Да… Пожалуйста…

– Почему? Почему я должен тебе верить?

Ответа на этот вопрос не последовало. Впрочем, Захир-Наим и не ждал его. Он уже принял решение, от которого не собирался отступать. Девушка должна умереть. Других способов борьбы со шпионажем среди ливанского населения опытный боевик не видел. Их просто не было…

Араб молниеносно дернул рукой, и остро отточенное лезвие его армейского ножа вспороло платье на груди девушки. Ткань разъехалась в стороны. Под платьем ничего не было. Взору араба предстала аккуратная обнаженная грудь с двумя темно-красными сосками и гладкий живот, на котором чуть выше пупка красовалась едва заметная родинка. На востоке Хулы щелкнуло еще три одиночных выстрела, а затем их заглушила короткая автоматная очередь.

– Нет…

На этот раз девушка дернулась, но Латиф и Ибтихаж еще сильнее завернули ей руки за спину.

– Я хочу тебе верить, – Захир-Наим опустил нож, и его вторая ладонь легла на левую грудь пленницы, до боли стиснула ее. Девушка поморщилась. – Но для этого нужно очень постараться. Ты готова? Как тебя зовут?

Рыжеволосая сдавленно произнесла что-то, но араб не расслышал.

– Громче! – потребовал он.

– Салима…

– Очень хорошо, – губы Захир-Наима чуть дрогнули в улыбке. Отпустив левую грудь девушки, он стиснул правую, зажал сосок между пальцами. – Так ты готова купить себе жизнь, Салима?

– Я не…

– Боюсь, у тебя нет другого выбора, – араб бросил взгляд за спину Салимы и встретился глазами с Ибтихажем. – Хочешь ее, брат?

– А разве можно ее не хотеть?

– Ты прав, – рука Захир-Наима поползла вниз, на мгновение остановилась возле родинки на животе пленницы, а затем спустилась ниже, туда, где смуглую кожу покрывали редкие золотистые волосы. Девушка уже не сдерживала своих рыданий, но ни один из мужчин не обратил на них внимания. – Готов поспорить, что к ней еще не прикасался ни один мужчина. Ты будешь первым, Ибтихаж. Я дарую тебе это право, мой верный друг.

Захир-Наим дернул пленницу на себя, коротко ударил ее в живот, а затем швырнул на пол. Салима завалилась на бок. Ее разрезанное на груди платье расползлось еще больше, обнажая упругие стройные бедра. Она истошно закричала. Девушка хотела было отползти к двери, но Захир-Наим не позволил ей этого сделать. Ударом ноги опрокинув девушку на спину, он припечатал босую пятку к ее горлу. Салима в отчаянии ухватилась двумя руками за щиколотку араба, но оторвать тяжелую ногу боевика от своей шеи ей не удалось.

– Действуй, Ибтихаж! – скомандовал Захир-Наим. – Потом ты, Латиф. За тобой Малак. Я буду последним.

Ибтихаж не заставил себя ждать. Мгновенно спустив штаны до колен, он кинулся на пленницу сверху, уверенно раздвинул ей ноги. Кричать Салима уже не могла. Стоящая на ее горле могучая нога Захир-Наима позволяла девушке только сдавленно хрипеть. Она извивалась всем телом, однако для Ибтихажа это не было помехой. Напротив, сопротивление девушки распаляло его еще больше.

За спиной Захир-Наима хлопнула дверь. Боевик резко обернулся. В проеме стоял сухонький старичок со спутанными седыми волосами. В его руках была вскинутая двустволка. Оба черных смертоносных зрачка безмолвно буравили спину лежащего на Салиме Ибтихажа. Старичок был полон решимости. Захир-Наим определил это с первого взгляда. Он также успел заметить и маячившего позади вооруженного аборигена голого по пояс мальчугана лет десяти.