Текст книги "Небесный призрак"

Глава 14

В это самое время, старательно повторяя затейливые зигзаги тенистых улочек, по окраине Гонолулу катил черный бронированный фургон с широкой решеткой радиатора, похожей на бульдожью морду. Неспешно и неотвратимо «бульдог» приближался к морскому порту.

Обычно в подобных машинах банки перевозят большие суммы денег, но на этом автомобиле банковские логотипы отсутствовали. На этом фургоне не было даже номерных знаков – только цветастый квадрат фэбээровского спецпропуска светился под лобовым стеклом. Зато присутствовала массивная решетка из толстых стальных труб перед радиатором, позволявшая без проблем спихнуть с дороги того, кто попытается эту дорогу перегородить. Конечно, если это будет какой-нибудь старый «Форд», а не магистральный тягач с двадцатитонным прицепом или большой городской автобус. Не говоря уже об армейской бронетехнике, но вряд ли фургону предстояло иметь дело со столь серьезным препятствием. Кроме того, «бульдог» почему-то держался в стороне от центральных улиц, хотя по ним путь был бы заметно короче. И, наверное, безопаснее, несмотря на то что движение в центре куда более активное. Трудно сказать, чем руководствовался тот, кто выбирал для него маршрут.

Фургон, впрочем, полз по тихой улочке не один – его сопровождала пара внедорожников «Шевроле Тандерберд», не слишком уступавших ему в размерах. Один «Тандерберд» как бы прокладывал путь, второй замыкал колонну. Джипы тоже были черные, как и броневик, с тонированными стеклами. Еще две машины сопровождения, менее приметные с виду, но так же хорошо оснащенные, заняли свое место на трассе уже после выезда фургона из штаб-квартиры и следовали на значительном удалении впереди и позади колонны. Заметить их мог только очень внимательный наблюдатель.

Застывшая под светофором у пешеходного перехода пожилая и явно очень набожная филиппинка в скромном темно-коричневом одеянии терпеливо пропустила невзрачную серую «Тойоту», скатившуюся с конвейера лет этак двадцать назад. Потом неспешно, с хорошо осознанным чувством собственного достоинства, двинулась было через улицу. Но, едва завидев выползающую из-за поворота мрачную автоколонну, моментально вызывавшую однозначные ассоциации с похоронной процессией, старушка истово перекрестилась и нервно шагнула – почти отпрыгнула – назад от края тротуара.

В изолированной от водительской кабины задней части этого «сейфа на колесах» разместились четверо мужчин. У самого выхода уселся специальный агент ФБР Джозеф Фергюсон, который, несмотря на жару, забрался в машину в светлом пиджаке подозрительно свободного покроя. Компанию ему составляла пара агентов с одинаково квадратными лицами, одетых во все черное, с белыми буквами «FBI» во всю спину. Четвертым стал высокий человек в похожей на просторный балахон желтой куртке с накинутым на голову глубоким капюшоном, полностью скрывавшим его лицо. Наручники, стягивавшие запястья этого пассажира, тускло блестели.

Оба «младших» агента с достойной лучшего применения синхронностью жевали «Стиморол», явно заботясь о здоровье своих безупречно белых зубов. Их каменные физиономии с очень слабыми следами эмоций намекали на довольно свежее армейское прошлое. Что ж, крепкие мышцы нужны не только в воздушно-десантных частях. Бюро они тоже могут пригодиться, если дело дойдет до драки, добродушно подумал Фергюсон. Кстати, о деле. Он повернул голову к человеку, чье лицо было скрыто капюшоном:

– Итак, друг мой…

Несмотря на старательно гудящий кондиционер, внутри железного ящика было душно и жарко. Фергюсон, поминутно вытирая пот со лба, инструктировал своего собеседника в желтом арестантском балахоне:

– Давай остановимся вот на чем, Джордж: ты не знаешь, кто именно, в какой момент и каким способом попытается тебя перехватить. И я тоже не знаю. Никто из нас не знает. Но они обязательно попытаются сегодня, я уверен. Мы сделали для этого более чем достаточно. Поэтому мы должны быть готовы к неожиданностям. Главное, ты сперва подыграй им, будто действительно хочешь с ними уйти. Ну а потом сделай вид, что подвернул ногу или потерял сознание… Короче, ты сам прекрасно знаешь, как можно сыграть, ты же не новичок. Тебя этому учили. Как говорится, действуй по ситуации – если сможешь, создай им трудности еще на пути к отходу. Но сделай это так, чтобы они не догадались раньше времени, на чьей стороне ты в действительности. Уж постарайся. Ну а мы будем наготове и успеем отбить тебя и захватить их…

Фергюсон сунул руку под пиджак и вытащил небольшой пистолет:

– Держи, Джордж. Хоть это и не предусмотрено инструкцией, все же пусть будет ствол и у тебя. На всякий случай, – он протянул оружие человеку в желтой куртке, – но помни: стрелять только в крайней ситуации. Если все же дойдет до стрельбы – на поражение не бить. Можно только ранить, причем не сильно. Понимаешь? Только чтобы не дать уйти. Они нам нужны живыми. Это и в твоих интересах.

Его собеседник осторожно – наручники здорово мешали – взял пистолет и спрятал его под куртку. И молча кивнул, соглашаясь с Фергюсоном. Точнее, качнулся желтый капюшон, скрывавший его лицо от чересчур любопытных взглядов.

Фергюсон, посчитав инструктаж законченным, довольно улыбнулся и на какое-то мгновение стал похож на раскормленного кота. Он вытащил рацию и вызвал на общей волне головную машину их триады, слегка прибавившую в скорости на оставшемся позади перекрестке:

– Не спешите, Джонсон. Согласно плану мы не должны появиться на пирсе раньше объявленного времени. Таинственные иностранные друзья капитана Митчелла не должны ничего заподозрить. Иначе что это будет за сюрприз?

Глава 15

Пора, подумал Георгий и легонько качнул ручку управления. Снова «превращенная» в вертолет тяжелая машина, чуть заметно накренившись, послушно легла на новый курс. Теперь шикарная панорама Гонолулу занимала практически весь обзор. Надо признать, подумал майор, аккуратно начиная снижение, отсюда, с почти километровой высоты, город выглядит очень красиво. А пляжи-то какие… Пожалуй, можно даже согласиться с Петрухой – действительно жаль, что поваляться на здешних пляжах в этот раз не удастся. И хорошо, что кабина «Громобоя» оснащена системой стабилизации микроклимата – приятно работать в прохладе, зная, что за бортом воздух прогрелся уже до тридцати с лишним градусов по Цельсию, даже на этой высоте и над водой. Там, на пирсе, наверное, еще жарче.

Расстояние до лазерных маркеров, заранее выставленных Людмилой на берегу и обозначавших нужный пирс, быстро сокращалось. Послушный пилоту «Громобой» скользнул вниз, к воде… и растворился в воздухе.

По крайней мере, так показалось чайке – единственной свидетельнице его исчезновения. Но в маленькой птичьей головке редко умещается больше чем одна мысль одновременно. Мелькнувшая у самой поверхности крупная рыбина заставила голодную птицу забыть обо всех странностях и чудесах. Чайка бросилась вниз, но ударивший по крыльям воздушный вихрь заставил ее промахнуться. Так и не заметившая грозившую ей опасность рыбина ушла на глубину, и над волнами разлетелся возмущенный птичий вскрик. Но его никто не услышал.

Уже и без помощи телекамеры беспилотного аппарата можно было разглядеть толпу, запрудившую пирс и подходы к нему. Чуть в стороне виднелись фургоны со спутниковыми тарелками, раскрашенные яркими логотипами разномастных телекомпаний. Надо же, сколько интереса к шпионскому скандалу, с иронией подумал пилот, выводя «Громобой» в створ пирса.

Высота все же пока оставалась довольно приличной. Иванисов нехотя протянул руку и включил «падающий лист» – систему бесшумной работы несущих винтов. Похоже, он немного с этим припоздал: кое-кто из собравшихся на пирсе что-то почувствовал – несколько голов в толпе начали вращаться, словно локаторы, пытаясь понять, откуда до их ушей донесся шум вертолетных турбин. Однако именно в этот момент из-за угла какого-то здания на площадку перед пирсом выкатились большой бронированный фургон и два таких же здоровенных джипа сопровождения, с глухим басовитым урчанием, полностью переключившие внимание толпы на себя. Все три машины были черные.

– Словно эсэсовцы какие приехали, – негромко пробормотал Петруха, разглядывая выведенное на монитор изображение с камеры беспилотника, по-прежнему весьма успешно изображавшего из себя парящего орла.

Майор кивнул, соглашаясь со словами стрелка-оператора. Он все отлично слышал даже без шлемофона – каждый раз, когда включался «падающий лист», в кабине становилось нереально тихо для ударного вертолета, можно было даже разговаривать шепотом. Но то, что при этом резко падала подаваемая на винты мощность двигателей и одновременно машина начинала жрать чуть ли не вдвое больше топлива, Иванисову очень не нравилось. Однако приходилось терпеть – другого способа подобраться к пирсу незамеченным у «Громобоя» не было.

Тем временем джипы и фургон, описав широкий полукруг, встали у входа на пирс. Мордовороты в пятнистом морпеховском камуфляже принялись активно распихивать толпу, восстанавливая уже созданный ими несколько минут назад «зеленый коридор». Им весьма энергично помогали широкоплечие парни в штатском, вылезшие из джипов. В борту фургона распахнулась дверь, и из машины выбрались четверо: седой мужик в солидном светлом костюме, двое фэбээровцев помоложе и хорошо заметный даже отсюда высокий мужчина, одетый, несмотря на жару, в просторную желтую куртку с капюшоном. Капюшон, похоже, полностью скрывал его лицо. Внимательно изучив картинку и запомнив примерную «расстановку сил», Романчук убрал с монитора транслируемое беспилотником изображение, переключаясь на подготовку к атаке.

– Готов? – Пилот вопросительно посмотрел на сидящего рядом Петруху. Тот уже давно перестал шутить и прикалываться и совершенно преобразился. Сейчас Романчук был весь в показаниях своих датчиков и диаграммах на дисплее бортового компьютера. Из его бормотания майор при всей тишине в кабине разбирал лишь отдельные слова:

– Высота… Ветер… Отклонение при сбросе…

Под брюхом «Громобоя», точнее, в ракетно-бомбовом отсеке, висела та же самая емкость, с которой он буквально накануне отрабатывал варианты проведения спасательной операции. Только теперь в «бидоне» содержалась вовсе не морская вода, как и обещал один из участников тех учений. Сейчас в емкости находился сжиженный усыпляющий газ. Не слишком безопасный для здоровья, это правда, но все же совершенно не смертельный для здорового взрослого человека. Романчук еще раз вывел на монитор изображение с камеры беспилотного летательного аппарата и присмотрелся – нет, маленьких детей и стариков среди собравшихся на пирсе вроде не видно. И он наконец отреагировал на вопрос пилота:

– Все в порядке, командир, можно действовать. Если получится сделать все как накануне, содержимого емкости должно хватить, чтобы накрыть и тех, кто сейчас толпится на пирсе, и всех в радиусе до трехсот метров. Если этот достойный потомок Дмитрия Ивановича Менделеева ничего не напутал, вырубятся все – и любопытные, и те морпехи из оцепления, и наш объект, и те, кто его привез. В общем, все, на ком не будет противогаза. Ветер слабый, помешать не должен. Разве что при такой жарище газ будет быстрее испаряться, но времени все равно должно хватить с запасом.

Иванисов кивнул и свободной рукой прижал кнопку вызова на мобильнике, закрепленном на приборной панели и соединенном с его шлемофоном с помощью небольшого устройства, имевшего в одинаковой степени как простой внешний вид, так и труднопроизносимое название.

– Дорогая, вижу тебя отлично. Уже подруливаю, сейчас буду. Досчитай до ста и будь на низком старте. Я тебе посигналю…

Дальше – майор еще раз провернул в памяти этот кусок плана: Людмила сразу же после сигнала – внешне безобидной кодовой фразы – наденет противогаз, и, когда газовое облако накроет пирс и подступы к нему, ей останется только воспользоваться спущенной с «Громобоя» подвеской, предварительно пристегнув к себе нашего человека. Крепко спящего, как и все вокруг. Что делать – по-другому не получится, у него же нет никаких защитных средств, и предупредить его никак нельзя… Сказать по правде, план весьма неординарный. Вряд ли «местные» предусмотрели вариант с массированной «газовой атакой». Плюс внезапность. По идее, должно получиться, решил пилот, направляя машину вперед и вниз. Краем глаза он видел лежащую на кнопке сбрасывания руку стрелка-оператора. В ухе снова зазвучал нежный голос корректировщицы:

– …Хорошо, милый, а то я уже заждалась.

Глава 16

Нажав кнопку отбоя, Людмила осмотрелась и вдруг поняла, что за время ее недолгого разговора с «Громобоем» толпа, которую быстро и умело прессовали морские пехотинцы, оттеснила ее слишком далеко от «зеленого коридора». Это корректировщицу совершенно не устраивало – она не собиралась терять время на то, чтобы оказаться рядом с арестованным после того, как будет пущен газ и люди в панике ринутся прочь от пирса. Чего доброго, еще и затопчут. Знание языков и карате против обезумевшего человеческого стада не поможет. Следовало подобраться к «человеку в желтом» поближе уже сейчас.

Она решительно заработала локтями, прокладывая себе путь в шевелящейся человеческой массе и не обращая внимания на возмущенные вскрики. Однако эта масса не слишком охотно расступалась перед ней, масса активно сопротивлялась. Более того, стоило Людмиле в какой-то момент ненадолго отвлечься, как она снова обнаружила себя у ограждения пирса. Сдаваться так легко девушка не собиралась, но все же стоило перевести дух и оценить обстановку.

Сконцентрированная вокруг человека в желтой куртке – кажется, тот прилипчивый журналист назвал его Джорджем Митчеллом – мускулистая биомасса, склеенная из агентов ФБР и морских пехотинцев, похожая на черно-бело-зеленое желе, медленно, словно черепаха, начала вдавливаться в проделанный для нее проход. Журналисты и просто любопытные прохожие отступали перед этой массой к ограждению, освобождая «черепахе» дорогу. Но корректировщица и не думала просто стоять и смотреть. Она намеревалась принять самое активное участие в предстоящем шоу. Людмила еще раз окинула взглядом Митчелла и его эскорт. Помимо «объекта», там выделялись двое – пожилой, но еще крепкий седой мужчина в штатском и рослый звероподобный вояка в форме майора морской пехоты, которого уже при первом взгляде хотелось назвать Гориллоидом. Похоже, седой руководил всем этим шоу – к нему прислушивались фэбээровцы, да и Гориллоид старался держаться поблизости. Хорошо, что у этих двоих нет противогазов. Не хотелось бы, чтобы они оказались на ногах, когда ей придется заниматься эвакуацией «объекта». А Митчелл, похоже, мужчина здоровый. То есть увесистый. Будем надеяться, трос двоих выдержит. Черт, не пропустить бы сигнал, спохватилась корректировщица, опуская руку в сумочку и нащупывая противогаз.

Она все еще оставалась у ограждения. Прежде чем снова ввинтиться в толпу, Людмила машинально окинула взглядом окружающую обстановку. И оцепенела – она только сейчас заметила на пляже возле самого пирса группу беременных любительниц физических упражнений, под руководством энергичной инструкторши занимающихся оздоровительной гимнастикой, стоя по колено в воде. В прошлый раз, когда она могла их заметить, ее отвлекла сумасшедшая защитница прав всех живых организмов, и Людмила не разглядела, что творится прямо у нее под носом. Господи, да если газовое облако действительно разойдется метров на триста, как ей сказали, то беременных накроет сразу же, никто не убежит, даже если успеет понять, что происходит. С ними самими, возможно, ничего не случится, если, конечно, они успеют выйти из воды, – но еще не рожденные дети наверняка погибнут. Переварить без заметных последствий побочные эффекты газового отравления мог только организм здорового взрослого человека. Стоит ли успех операции таких жертв? Ведь там по меньшей мере десятка полтора будущих мам…

Людмила сомневалась недолго. Она решительно нащупала кнопку вызова. Подбирать слова из кодовой таблицы было некогда – сигнал об атаке мог прийти в любую секунду.

– Все отменяется, мальчики. Тут беременные. Действуйте по запасному варианту. Удачи. Домой доберусь сама.

– Понял, дорогая, – отозвался в наушнике недрогнувший голос Георгия с его безупречным американским акцентом, – морская прогулка мне тоже больше по душе. Я тебе еще позвоню.

Людмила, облегченно вздохнув, повернулась в поисках прежней цели. Пока она отводила угрозу от беременных, группа морпехов и агентов ФБР вместе с Митчеллом, продавившись сквозь толпу туристов и корреспондентов, дошла до места, где на волнах колыхался большой катер с логотипом плавучей тюрьмы «Долина цветов» на борту. Журналисты и зеваки бросились было за ними следом, но «пятнистая» часть эскорта заранее отстала и, присоединившись к уже выставленному оцеплению, наглухо перегородила пирс, явно не собираясь ничего и никому объяснять. Но Людмиле, которая оказалась в первых рядах любопытных зрителей, и отсюда было прекрасно видно, как фэбээровцы и камуфлированные подчиненные Гориллоида, прежде чем спуститься в катер, надевают спасательные жилеты. Оно и понятно – океан имеет весьма своеобразное чувство юмора, а плавучая тюрьма стоит на якоре достаточно далеко от берега. Даже в хороший бинокль не разглядеть. Она увидела, как двое парней в униформе портовых служащих протянули еще один жилет Митчеллу. Чтобы надеть на него спасательный жилет, требовалось расстегнуть наручники. Седой фэбээровец с некоторым сомнением кивнул, дав на это свое согласие.

В этот момент довольно большая волна неожиданно для всех сильно ударила катер в борт. Пытаясь удержаться на ногах и за что-нибудь ухватиться, Митчелл взмахнул руками и случайно зацепил свой капюшон. Тот съехал, открыв так старательно скрываемое лицо.

Увидев это, Людмила остолбенела. Под капюшоном до этой минуты скрывался кто угодно, но только не Джордж Митчелл.

В том, что это не тот человек, которого они должны были спасти, девушка не сомневалась ни секунды. Хотя никогда прежде Митчелла она не видела, если не считать маленького снимка, присланного ей на мобильник несколько минут назад. В правильности догадки корректировщицу убеждали и полные изумления слова, которые вырвались у звероподобного майора морской пехоты:

– Так это же…

– Идиот! – процедил сквозь зубы седой фэбээровец, набрасывая «Митчеллу» капюшон и подталкивая Гориллоида к катеру. Лицо «арестованного» было открыто считаные мгновения, и седой надеялся, что этого прокола никто не заметил.

Но, хотя Людмила до прихода на пирс имела лишь самое общее описание человека, которого им предстояло спасать, одного этого оказалось достаточно. К тому же «Джонни» решил подстраховаться и в последний момент прислал еще и портрет, пусть и плохого качества. В принципе этот «Митчелл» вполне соответствовал полученному ранее описанию, и, пока он был под капюшоном, никто не распознал бы подмены. Рост, ширина плеч, даже возраст… Вот только он был латиноамериканцем, смуглым, пышноволосым, с изящными усиками и совершенно обычным мягким подбородком. А не чисто выбритым блондином с короткой стрижкой и квадратной нижней челюстью, как у Терминатора.

Объяснение этой загадки было простым, только некому было его дать, да оно в этот момент корректировщице и не требовалось.

Дело же было в следующем. Специальный агент Фергюсон понимал, что вряд ли шпион, способный без труда обмануть «детектор лжи», против которого нет ни одной серьезной улики, согласится сотрудничать с ФБР, не надеясь при первом же удобном случае сделать ноги или хотя бы предупредить своих. Или, чего доброго, еще решится на самоубийство – например, сиганет с пирса под катер, доставай его потом. А этого вполне следовало ожидать. Особенно, если окажется верным предположение о том, что Митчелл не был завербован в недавнем прошлом, а работал на врага с самого начала. То есть не за деньги, а за идею, что плохо пахло для Фергюсона само по себе. Людей, способных отдать жизнь за идею, он понимал плохо и, честно говоря, побаивался. И ненавидел. А уж если Митчелл на самом деле вовсе не Митчелл и родился где-нибудь в Подмосковье, а не в Пенсильвании… Тогда не стоило верить ни одному его слову, даже после применения «сыворотки правды». Поэтому Фергюсон решил использовать во время «операции-провокации» в качестве «Митчелла» своего человека. Неважно, что никто из его сотрудников, более-менее схожих с Митчеллом по телосложению, лицом не мог сойти даже за его троюродного брата, поскольку один из них был мексиканцем, а другой и вовсе чернокожим. Не беда. Инструкция даже требовала перевозить арестованного в одежде с глубоким капюшоном, скрывающим лицо. Решение было вполне разумным. И если бы не досадная случайность…

Людмила принялась лихорадочно вызывать «Громобой», тыкая в кнопки мобильника, но пока в наушнике слышались только равнодушные гудки. «Милый» не отвечал. Катер с «Митчеллом» тем временем отвалил от пирса и, взревев моторами, рванулся на океанский простор, в направлении скрытой горизонтом плавучей тюрьмы, быстро уменьшаясь в размерах.

Журналисты, решив, что с отходом катера все закончилось, начали шустро сворачивать телекамеры, микрофоны, осветительные приборы и прочее оборудование. Зеваки, наоборот, не спешили расходиться с пирса. Они чувствовали себя обманутыми и обиженными. Им всем хотелось еще чего-нибудь – все-таки отправка в плавучую тюрьму пойманного на авиабазе шпиона прошла как-то совсем уж буднично, ничего из ряда вон выходящего не случилось. Даже шпион был в капюшоне, скрывавшем лицо, и разглядеть его никому не посчастливилось, даже когда на пару секунд капюшон слетел. Никто не попытался его освободить, хотя многие из присутствующих в душе надеялись, что неизвестные враги Америки попытаются это сделать и тут же получат по заслугам от доблестных морских пехотинцев и героических сотрудников ФБР при активном участии этих самых присутствующих. Но почувствовать себя героем не пришлось никому. И некоторые даже задались вопросом: вдруг это вовсе и не шпион был, а подставное лицо, лишь изображавшее шпиона, а на самом деле его уже давно отправили в тюрьму или, наоборот, никуда перевозить и не собирались?

А где-то впереди по курсу тюремного катера на воде уже проявились еле заметные круги на воде от воздушных струй, отбрасываемых винтами практически невидимого и неслышного «Громобоя».