Текст книги "Как я провел лето"
Автор книги: С. Е. Селивёрстов
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Глава 9
Шла середина июня, картошка была посажена, даже один раз прополана, остальные коренья чувствовали себя нормально в земле, и для их блага, их надо было только поливать. А это значило одно, меня отправят на неделю, а может и больше к бабушке с дедушкой в город, где из развлечений было только прогулки с бабулей перед сном и походы в магазин за колбасой и хлебом, который бабуля как и колбасу хранила в холодильнике.
Рано утром я встал с кровати и пошел на кухню. На столе лежала записка с указанием ехать к бабушке и конкретная сумма денег, которых хватило только на проезд в одну сторону. Но я был бы не я, если бы не имел на это свой план. В районе десяти утра в сторону города шла электричка, на которой можно было проехать одну остановку бесплатно, если конечно не попадутся контроллеры. А если попадутся, то можно попробовать убежать.
В общем, я позавтракал, если конечно холодную воду с помоченным слегка хлебом и посыпанным сахаром, можно назвать завтраком и побежал на перрон. Людей было мало, чувствовалась какая-то беззаботность даже со стороны взрослых. Переезд закрылся звеня своим звонким и противным звонком, напоминая звонок с перемены, вдалеке послышалось «туту». Электричка подъехала, двери раскрылись и я первый сквозанул в вагон, чтобы проверить на на наличие контроллера. Я убежал в начало вагона и присев сделал вид, что я тут вообще с самого начала поездки и если хорошо призадуматься, этот вагон вообще вокруг меня строили. Примерно так я видел себя со стороны. К счастью до конца поездки контролеров не было, а пейзажи за окном менялись с такой скоростью, что я даже не мог толком подумать, как бы до этих мест дойти и рассмотреть их внимательнее. Из мест где я уже был, это были две горы: Воробейник и Ворониха. Кто их так назвал, я поименно не вспомню, но есть история, как раз по придумываю этих названий.
Как-то зимой делать было нечего и мы решили покататься на лыжах. У нас на поселке была чудесная семья спортсменов, они и сейчас есть, до сих пор занимаются спортом. Летом велосипеды, зимой лыжи. Так вот они по лесу и километров на пять-десять катали трассу, по которой мы и поехали. Нас было человек пять, это были пацаны-соседи, старше меня на год-два. Но хоть мы и играл летом в футбол и бегали вполне неплохо, на лыжах нас далеко трасса не завела. Ехали мы ехали и доехав до первой горки с которой можно было скатить остановились. Это было за лесом и совсем не далеко от нашего поселка. Скатившись вниз и поднявшись наверх было ясно сразу, что дальше мы не сдвинемся. Место кайфа было найдено. Мы накатали трассу, примерно как по телевизору на Олимпиаде, ну нам так казалось, и скатывались, поднимались, то наперегонки, то просто кто как может. Особо ценились маленькие лыжи, на них можно было очень быстро съезжать размахивая палками по сторонам набирая всё больше и больше скорости, как на коньках. У меня таких лыж не было, но были обычные, которые тоже с функциями лыж вполне справлялись, если были целые. В какой-то год я сломал три пары лыж, до сих пор не понимаю как так вышло. Не то чтобы я был совсем не виноват, но я просто на них ехал, ну падал, ну вставал, но ломались они сами. Я от всего сердца не хотел их поломки. Родители думали иначе и наказывали меня, запрещая ходить на каникулах на улицу и не давали мне Денди. Как это могло починить лыжи, или научить меня их не ломать, мне не объясняли, наверное я сам должен был это понять, но как-то не сложилось.
Так значит про название горы. На березах, что располагались вдоль горы сидели стаи воробьёв, кто-то сказал, что это гора воробьёв, дальше кто-то мгновенно просклонял и воробьёва гора стала Воробейником. На следующий день мы решились проехать дальше и приехали на гору, которая была выше, круче и даже шире. Нас она сразила наповал и мы мгновенно поняли, что больше воробьев вороны и она стала Воронихой. Как эти склонения приходили нам голову, никто не помнит, а если я встречу участников этих двух экспедиций, вряд ли кто-то вообще вспомнит Воробейник, Ворониху, да и меня, скорее всего.
Электричка довела меня с максимальным комфортом, на конец девяностых, это был теплый вагон и деревянная сидушка, типа скамейки, которые стоят во дворах с уже приросшими к ним старушками. Я выскочил из вагона так же быстро как и залетел в него и понесся на остановку, где меня уже ждал трамвай. Вот там я заплатил, а остаток покоился у меня в кармане джинсов, что я на него куплю я не знал, но очень было приятно, что у меня есть деньги на карманные расходы. Вообще, фраза карманные расходы, до меня так и не дошла. На мой взгляд, на эти самые расходы деньги должны были давать родители, но как-то не получилось. Но если честно, когда совсем припекало и хотелось газировки или жвачку, то мы шли искать металл и считали себя настоящими металлистами, даже и не подозревая, что есть молодежные движения: металлисты, панки, гопники и прочее. Но мы были, так сказать «ТРУЪ», с металлом в руках, в начале это были «костыли» с железной дороги, это гвозди от накладок, которые и держат рельсу, а потом это была мелочь, которую мы получали за сдачу этих самых «костылей». Вот это и были мои карманные расходы.
Трамвай ехал очень медленно. Тут по сравнению с электричкой время на просмотр ландшафта за окном было более чем предостаточно. Это был и футбольный стадион, и драмтеатр, и самый важный объект нашего города, на то время, городской рынок. Дальше всё было не так ярко: лес, поселок, лес, кирпичное здание, шахта, шахта, школа, большая гора, две остановки и я приехал. Трамвай отправился дальше, а я пошел в сторону дома, где жили дедушка с бабушкой. Дед у меня работал директором на заводе, а бабушка швеёй на фабрике, которая была совсем близко к дому. Откуда они знали, что я приеду, мне не удалось узнать не разу. Где были гарантии, что я не упрусь носом в закрытую дверь, я тоже не имею понятий. Но думаю, тут такая же логика как и в спуске с горы в ванной, главное просто верить, что всё получится. Вот мои родители, скорее всего так и поступали. Очень верили, что я уеду и не вернусь, хотя бы неделю, или две, если повезет.
Я быстро дошел до дома и зашел в подъезд. Дверь там была старая деревянная, не о каком домофоне в то время и не знали, поэтому заходя в подъезд надо было быть внимательнее, на полу могла быть лужа или куча. Я постучал в дверь, через мгновение она открылась.
– Заходи, – сказала бабушка. Я булочек на стряпала.
Булочки у бабули были просто космос, скорее всего каждый скажет так про выпечку своих бабушек, что ж, у меня так же. Причем бабуля не умела готовить булочек мало, это было два-три тазика и большое эмалированное ведро, литров на двадцать. Кстати, в ближайшие пару дней мы эти булочки развозили по родственникам, которые жили по маршруту трамвая, на котором я приехал. В основном, бабушка шла на кухню пить чай с теми к кому мы приезжали, а меня оставляли в зале напротив телевизора. Его я не смотрел, а смотрел полки с книгами. Дюма, Чехов, Пушкин и прочее наследие писателей, чьи портреты наполняли кабинет русского языка и литературы были на этих полках под стеклом. Желания взять и почитать у меня не возникало, но возникало желание иметь такую же библиотеку, даже больше. Прошло время, а желание осталось, личной библиотеки пока нет, но книги имеются, и я неотвратим в своём желании.
В гостях мы сидели долго, настолько, что я в своем двенадцатилетнем возрасте, легко мог уснуть на диване, где меня оставили. После меня поднимали, со словами, мол, дед рано встаёт, никому выспаться не даёт, вот ребенок и притомился. Потом мы ехали домой на трамвае и иногда даже мне покупали сладость. Это были печенья, обернутые в белую кондитерскую бумагу или конфеты – батончики Рот-Фронт, которые я любил больше всего.
По приезду домой мы ждали деда, а после того как он приходил, он ел, курил, выпивал и ложился на диван и под просмотр, скорее всего новостей, засыпал. Бабушка переключала канал и мы смотрели сериал, какой не помню. Помню, что иногда к нам на этот сериал приходила бабушкина подруга, тётя Катя. У неё были две дочери, сильно старше меня, симпатию в их сторону я не испытывал, как и они в мою, мы просто здоровались и я уходил в комнату. Там я рисовал на выкройках, огромную кучу разных пуговиц я раскладывал по размеру, цвету и количеству дырок под нитки. Развлечений, конечно хватало. Не то чтобы у бабушки не было моих игрушек, они были, но интересовали они меня в года два-три.
Не могу сказать, что в городе мне было скучно, но и весело там особо не было. Хотя сейчас, я понимаю, что тот размеренный образ жизни мне близок как никогда.
Глава 10
Шел шестой день пребывания меня у родителей моей мамы. Каждый день я гулял по расписанию, ел по расписанию, пил чай, по тому же расписанию, мы все смотрели телевизор. Во дворе, вроде как и было чем заняться, но делать это одному было скучно. На мою радость к соседке из второго подъезда приехал внук Ванька. Он был младше меня на год и меньше на голову, знал я его второе лето, за эти время Ванька не менялся. Как только эту информацию передали в окно моей бабули, я пулей выскочил из квартиры и побежал ко второму подъезду, а точнее к балкону второго этажа. И начал на весь двор кричать, – Ванька! Ванька! Выходи!
Повыходили из своих окон, только бабульки с явно недовольными лицами.
– Ишь, разорался!
– Какая такая Валька?!
– Ты чего кричишь? Ополоумел?!
– А раньше такой хороший и тихий мальчик был…
Вот примерно это я услышал из соседских и не очень окон.
– Привет! – вышел на балкон Ванька. Я только приехал, сейчас поем и выйду. Ты тут будешь?
– Не, домой пойду, а то тут что-то недовольные все какие-та. Зайдёшь?
– Ага! – сказал Ванька и тут же скрылся за открытой дверью балкона, который прикрывал белый тюль.
Я пошел в квартиру к бабушке в приподнятом настроении, наконец-то хоть с кем-то можно поиграть во дворе. Разнообразие, знаете ли.
Помню в прошлом году, примерно в это же время и в такую же погоду, начинаю кричать Ваньку под балконом, а он выходит недовольный и жалуется, что его дома заперли и выйти он не может. Причем в доме отключили свет и ему невозможно скучно, телевизор не работает, радио нет и даже в туалет ходить страшно. Я не долго думая предложил ему делать самолетики из бумаги и кидать их с балкона, на мой взгляд это было весело, в принципе я и сейчас так думаю. Каково было моё удивление, что он не умеет и вообще про самолетики не слышал. К сожалению, я не могу вспомнить в каком городе он жил, а спросить не у кого. Чтобы спросить, как у них там всё устроено, что человек в десятилетнем возрасте, и не знает, что из бумаги можно сделать самолётик. Недовольство даже сейчас прёт из меня огромным потоком непонимания. Продолжим. Значит, я говорю Ваньке, мол, тащи бумагу, сейчас я тебя учить буду. Он пропал за дверью балкона на минут десять, не меньше, вышел с пустыми руками. Нет, говорит, ничего. Думаю, как так?! Не может же быть такого. А дед, говорю, читает газеты, журналы? – Да, говорит. Так тащи всё сюда!
Из квартиры на балкон вышел не Ванька, вышел Иван с полной охапкой журналов Огонёк, Вокруг света и газетами с таким разворотом, что хоть сам себя в кулёк заворачивай. Всё это он высыпал в одну часть балкона, сам сел на другую. И тут я начал его учить, у него ничего не получалось. То ли я был такой учитель, то ли Иван как-то очень быстро перетрансформировался в Ваньку. С примерно пятой неудачной попытки, до меня дошло, что если самолётик соберу я, то он, в принципе должен его разобрать и сделать такой же. Как же я ошибался. Битый час я делал самолёты из цветных журналов его деда, за которые он потом получил пиздюлей кстати, но сейчас не об этом. Делая самолётики, я запускал их Ваньке на балкон, он пытался ловить. Они бились о его голову, руки, балкон и падали обратно ко мне. Даже когда самолёт летел точно на балкон, и чтобы его заполучить надо было просто отойти и ничего не делать, Ванька выставлял руку и как заправский американский ловец мячей из бейсбола, но самолетик бил его острым носом и падал вниз, время от времени красиво планируя совсем не в мою сторону. Это сейчас я понимаю, что за всё это время, что Ванька не мог ничего поймать, у самолётов появились мозги и они просто хотели улететь от нас, чтобы не наблюдать за этой печальной картиной и не быть участниками этой утренней вечеринки под названием испанский стыд. Скорее всего, около часа я потратил, чтобы закинуть самолётик на балкон, понятно, что мы всё это время ржали и нам было весело, но миссия по доставки авиации на балкон к другу должна была быть выполненной, что и случилось, хоть и не так быстро как мы планировали, как я планировал.
Разобрав самолётик, Ванька смотрел на лист бумаги, как-будто там написана таблица умножения, а он прям в этот самый момент вспомнил, что её задали на лето, а он совсем забыл и не выучил не примера. Как вы уже догадались, конструктор из Ваньки был никакой, самолёт был разобран, но собрать он его не сумел. Потом были ещё самолётики, но прогресса в этом деле Иван достигнуть не смог. До сих пор не понимаю как это так. До сих пор.
Спустя час в окно постучал Ванька и я в полной готовности вылетел на улицу.
– Что делать будем? – спросил Ванька
– Давай на экскаватор пойдём?
– А не поймают?
– Не, я там уже лазил, всем пофигу
И мы отправились к ближайшей котельной, возле которой стоял сломанный экскаватор. Местные дети, что были постарше уже давно охладели к нему и он был как обычное дерево или куст рядом с домом, но для нас это всё было в новинку. Котельная была в мерах пятидесяти от дома и чтобы туда пойти отпрашиваться не надо было.
На экскаватор запрыгнули мы мгновенно, кабина была открыта, люк с выходом на крышу тоже и нашей радости не было предела. Мы играли в машинистов, в нападение на главный офис ФБР, в пилотов межгалактического корабля, не играли только в экскаватор и строителей. Время летело незаметно и Ваньку с балкона начала кричать его бабушка. Вначале мы хотели затаиться, но потом поняв всю тщетность этого действия, бабушка не замолчит и будет до самой ночи кричать на весь двор, – «Ваня, Ванюша, Иван, ступай домой, темно уже!»
Выбравшись из экскаватора мы поплелись домой, на улице и в правду холодало и начинало темнеть, значит на часах уже было около десяти вечера. Заигрались, подумал я, но ничего не сказал.
– До завтра, – сказал я.
– Ага, пока, – грустно ответил Ванька, явно недовольный тем, что его загоняют домой и скрылся в подъезде.
Моя бабушка сидела напротив подъезда на лавочке со своими подругами, которые не знали обо мне, наверное только то, что я сам не рассказывал не родителям, не бабушке с дедушкой, и почему-то постоянно мне что-то говорили, что касается только меня.
«Двойку-та по математики успел исправить?», «Что? Отец уголь привёз на зиму?», «Как там соседи, баню построили?». И вот всё в подобной манере. Для чего это было им надо, я не знаю. Понятно, что информация это знания, но конкретно эта информация какое знание им давало, для чего? Это тогда я этими вопросами задавался, сейчас я всё прекрасно понимаю.
Кстати, на следующий день Ваньку я не увидел, его мама увезла к другим бабушке и дедушке, и я как и до этого остался совсем один, среди этих гигантских каменных скал в виде пятиэтажек, в которых жили такие же холодные как и их стены, бабушки и дедушки.
Глава 11
– А Ванюшка-та уехал, – не успев до конца открыть глаза услышал я от бабушки
– Куда уехал? – сонным голосом спросил я
– А с матерью уехал. Нагостился наверное. За стол садись, я пельмени поставлю.
Наверное, стоит сказать, что завтраки как и обеды, и ужины у бабушки были одинаковые. Если я говорил, что люблю пельмени, мы неделю ели пельмени, если попросил рассольник или борщ, то супы были круглосуточно. Помню, как-то сказал что люблю колбасный сыр, подкопченный такой, и этот сыр сразу получил прописку в холодильнике. Любила меня бабушка, если конечно не откармливала, чтобы потом меня съесть.
В общем, утро не очень задалось. Умывшись и позавтракав, я вышел на улицу и сел в теньке на скамейке, где вечером собирались местные старушки, которые перемывали кости всем кого только могли вспомнить, а если учесть, что всем было лет по 70—80, за один вечер человек мог икать раза три, не меньше. На улице было тепло, скорее всего днём жара поднимется до градусов сорока, улицы были пустые, к этому времени местные бабушки уже уезжали на свои участки, которые давали в придачу к квартирам, садили там что-то, что-то поливали, что-то делали, что-то не делали. Кстати, один раз я посетил один из тамошних участков с соседкой бабушки.
Дело было так. К соседке приехал внук, внука звали Саня. Он приехал, или прилетел из Сахалина. В моём понимании расстояние в детстве меряется только днями и часами, от места до места, и хоть и географию я знал не очень, но на карте, которая висела у деда в комнате, найти наш город и Сахалин, который был в конце этой самой карты, мне не составило труда. Я понимал, что далеко, но не понимал на сколько. С Саней знаком я был практически с детства, но увидел прошлым летом первый раз. А знали мы друг друга, потому что наши мамы были одноклассницами.
Так вот, тем самым летом у бабушки Санька был выходной, видимо суббота, и ей очень надо было на участок, или как она его называла «Дача». Меня как-то позвали и я как-то согласился. Рано утром мы отправились на трамвайную остановку, в трамвае были такие же старушки как и мы, с вёдрами, граблями и одеты как мы с родителями одевались, чтобы поехать на картофельное поле, не пойми за сколько километров от дома, причем ехать надо было на «вахтовке». Доехав до конечной на трамвае, мы пошли пешком. Шли долго, минут 20—30. Дошли до какой-то остановки, куда собственно и шли почти все, кто был в трамвае. Там мы уже основательно встретили рассвет, но автобус всё никак не шел.
Мы с Саньком бегали по территории и бесили этим всех, кто-то не выдержал и накричал на нас, мы притихли и начали просто слушать о чем люд местный беседы ведёт.
Конечно, все сетовали на автобус, не идёт, а на участках столько дел-столько дел, и грядки, и картошка, и цветы полить.
Вот серьёзно, зачем в девяностых на участках клумбы с цветами? Зачем было так сильно тратить человеческий ресурс, на полив клумбы, которую видишь, в лучшем случае один раз в неделю. Не понимаю. В общем, бабушки возмущались, автобус не ехал. Минут через тридцать, некоторые плевались и уходили, в основном те, кто был с мужьями, которые очень громко матерились и со словами, – «Нахуя мне это всё, блять сдалось, пошли на трамвай, я заебался уже!». Возможно не так, но смысл именно такой. Мы с Саней напрягались, промелькнула мысль, что есть шанс никуда не попасть и поехать домой, мысль нам нравилась. Но как только эта мысль промелькнула, за поворотом появился автобус. С тяжелым вздохом мы протиснулись в первую линию ожидавших.
Когда ты ребенок и твоя семья ждет автобус, у тебя есть задание. Ты должен забежать в автобус вперед всех и занять места на всех с кем ты едешь. Кстати, это было крайне тяжело, у каждого участника этих соревнований была своя тактика и каждый её придерживался. Самое главное, было обойти старушек, они ставили две сумки в проход, оставляя для себя узкий ход посередине, сумки перепрыгнуть было нельзя, старушки расставляли локти. Мужики просто пользовались своими длинными ногами и в пару шагов занимали всю сидуху, на которую можно было усесться втроём. Тётки просто громко визжали и могли взять нас, мелких проныр, и скинуть с сиденья без всякого зазрения. У нас была тактика самая простая, мы просто забегали и прыгали на сидушки в ожидании, что взрослые очень быстро зайдут и можно спокойно выдохнуть.
В этот день тактика особо не требовалась, народу было мало и вбежав в автобус у нас даже было время выбрать самые козырные места, что мы и сделали.
За окном пейзажи вообще не впечатляли. Лес, поле, березы и ёлки растущие в беспорядочном порядке. Самое интересное что попалось за окном, это было озеро, совсем неподалеку от дачного участка, куда мы и ехали. Там купались люди, а ещё скорее всего ловили рыбу и жарили шашлыки, но нам туда идти запретили.
Автобус остановился прямо на дачном участке, ситуация с трамваем повторилась, только пустой остался автобус. Мы направились за бабушкой Санька, на даче он был тоже впервые, поэтому дорогу не знал и вертел по сторонам головой так же как и я. Дача к нашей радости оказалась не далеко, мы быстро зашли в калитку и увидели маленький сарай, который и был дачным домиком. Там не было света, но были грабли, лопаты, тяпки, ведра и прочая атрибутика дачной жизни. По итогу, нас отправили на грядки, дергать траву и складывать её в ведро, а бабушка пошла полоть клумбу, потому что мы не знали, что трава, а что цветы. Больше ничего интересного не было, мы пробыли там около трёх часов и отправились обратно. Долгое ожидание автобуса, трамвай, квартира и наконец-то еда. За всё это время мы жутко проголодались, хоть с собой у нас и был хлеб и варёные яйца. Вкусно, но что же это за еда? Еда это тарелка пельменей, до сих пор так считаю.
– Завтра мать приедет. Люде звонила, – сказала мне бабушка, а это значило, что мой отпуск был наконец-то окончен. А Люда, это соседка сверху, у которой был городской телефон. В то время это было большой редкостью и те у кого он был, были очень уважаемыми людьми, от них можно было позвонить.
Я бодро отреагировал и ушел в комнату перебирать пуговицы.
Конечно, мне было интересно как там мои пацаны, чем живут, что нового придумали, что вообще на районе происходит. Зайду вперёд. Новости были.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.