Текст книги "Летний домик"

4

Однажды вечером Исабель лежала в кровати с книгой, которая называлась «Чёрный тюльпан». Её вместе с четырьмя мешочками луковиц подарила девочке бабушка. Осенью луковицы высадили в саду, а весной из них появились бледно-розовые цветы. Иногда, оторвавшись от чтения, Исабель жалела главного героя: тот даже не знал, что его услужливый сосед был отъявленным негодяем, готовым пойти на всё, чтобы украсть ценные луковицы тюльпанов.

Урсулу не интересовали ни цветы, ни книги. Она лежала на соседней кровати и набирала сообщение в мобильном телефоне.

– Мама желает нам спокойной ночи, – вдруг сказала она. – Она пишет, что ты опять забыла свой телефон в машине.

– Я не забыла его, – ответила Исабель, не отрывая глаз от книги. – Я специально оставила его там.

– Но как же тогда ты сможешь общаться с родителями? – В больших глазах Урсулы застыли одновременно испуг и беспокойство.

– Но это же они не захотели общаться, – сказала Исабель. – Помнишь, что сказала мама? Лучше всего, если мы не будем слишком часто звонить друг другу.

– Но ты же тогда не сможешь получать сообщения…

Для Урсулы, у которой было много друзей, неделя без мобильного телефона была катастрофой. Исабель только пожала плечами.

– Ну и что, – сказала она, отвернувшись к стене. Урсула промолчала.

Окно по-прежнему было открыто, и при каждом дуновении ветра лёгкие шторы колыхались. Но когда Исабель услышала комариный писк, она отложила книгу и встала с кровати, чтобы закрыть окно.

– Выключить свет? – спросила она.

– Ну да, – ответила Урсула, положила мобильный телефон на ночной столик и вздохнула. В комнате стало тихо. Слышно было только, как шуршит старое, тяжёлое постельное бельё, когда девочки ворочались в кровати.

– Исабель? – вдруг спросила Урсула.

– Что?

– Они правда собираются разводиться?

Исабель не сразу ответила. Она посмотрела на потолок и в темноте разглядела мечущегося по нему из стороны в сторону комара-долгоножку.

– Не знаю, – ответила она, не глядя на Урсулу.

Исабель не могла обсуждать это ни с сестрой, ни с родителями. Это было слишком сложно. Когда Исабель и Урсула были помладше, они жили в одной комнате и все вечера напролёт болтали обо всём, о чём только можно. Но вот уже несколько лет как они изменили этой привычке. У каждой из сестёр теперь был свой мир. Однако Исабель всё-таки была старшей. Всё-таки она была авторитетнее. Всё-таки к ней обращалась Урсула со всеми просьбами. Но в присутствии родителей Исабель чувствовала себя как-то глупо, что бы при этом ни говорила. А она ведь всегда хотела только одного – чтобы всё было в порядке.

– Как думаешь, с кем из них мы будем жить, когда они разъедутся? – спросила Урсула. По её голосу невозможно было понять, что она на самом деле чувствует.

– Не знаю, – повторила Исабель.

– Некоторые радуются, когда родители разводятся, – продолжала Урсула. – Они считают, что это только к лучшему. Например, Кайе из моего класса нравится жить то у мамы, то у папы, потому что у неё теперь две комнаты, а значит, больше места для одежды и других вещей. И ещё теперь она дважды путешествует на каникулах – с каждым из родителей.

– Ничего глупее не слышала! – возразила Исабель, садясь в кровати. – Как будто нет ничего важнее вещей. Может, тебе мало двух комнат? Или одежды? Или ты теперь предпочтёшь проводить каникулы с мамой и папой по отдельности, чем вместе, всей семьёй?

Урсула вздрогнула и испуганно посмотрела на Исабель.

– К тому же, – продолжала Исабель, – всё совсем не так. Это не похоже на сказку с хорошим концом. В итоге у тебя будут два недовольных родителя, каждый из которых сидит в своей квартирке и жалуется, как мало у него теперь денег. На путешествия их теперь точно не хватит, во всяком случае до тех пор, пока у мамы или папы не появится новая любовь. Тогда, может, он или она будет помогать деньгами. Но и тут наверняка – можешь не сомневаться! – у тебя появится пара сводных братьев или сестёр в придачу, которые будут совать нос во все твои дела. Как думаешь, будет здорово? Не подходи ко мне, если думаешь, что развод родителей – это хорошо. Я, по крайней мере, сделаю всё возможное, чтобы наши мама и папа остались вместе.

– А я и не говорила, что считаю, что Кайя права, – еле слышно сказала Урсула.

Исабель почувствовала укол совести. Скверно было упрекать младшую сестру, но она ничего не могла с собой поделать. Исабель зарылась лицом в подушку и больше не сказала ни слова. Она чувствовала, как у неё в голове вырастают тёмные тени и медленно расползаются по всему телу.

Если в случившемся и был кто-то виноват, то, скорее всего, папа. Всё же произошло из-за него. Что, в самом деле, с ним было не так? Папа всегда был на высоте. Только он умел так рассказывать всякие истории! Только он мог так рассмешить Исабель… Она обожала вечерние прогулки с отцом. Или домашние посиделки при свечах, когда они болтали обо всём на свете. Куда же всё ушло? Почему он теперь молчит? Почему ничего не предпринимает? О чём думает всё время? Он ведь теперь больше не вникает в смысл разговора, не следит за нитью беседы. Мыслями он постоянно как будто где-то далеко… И всё время повторяет, что ничего не случилось. Хотя на самом деле это неправда. Если ничего не случилось, так себя не ведут. Что папа скрывает от своей семьи?

– Скрывает? – сонным голосом удивлённо спросила Урсула.

Исабель вздрогнула. Неужели она произнесла последнюю фразу вслух?

– Скрывает? – шёпотом повторила Исабель. – Только то, о чём он не хочет рассказывать.

И снова в комнате воцарилась тишина.

– Почему ты так думаешь? – наконец спросила Урсула. Её голос доносился будто издалека, из страны снов. Исабель не ответила. Она вспомнила стоявшего у ворот папу. Его отстранённый, отсутствующий взгляд, к которому в последнее время уже привыкла, но с которым не могла смириться…

Исабель вспомнила, когда впервые заметила у отца такой взгляд. Это было зимней ночью. Исабель проснулась от звука шагов в гостиной. И хотя шаги были тихими, девочка их услышала: поскрипывал старый паркетный пол. Исабель встала и, спустившись до середины лестницы, прислушалась.

Она прекрасно знала, как нужно ступать по половицам, чтобы те не скрипели. Она уже много раз ходила так через гостиную. Присев на корточки, Исабель увидела у большого окна папин силуэт. Отец стоял спиной и не заметил её. Исабель затаилась как мышка, стараясь рассмотреть папу в тёмной гостиной. Ей было любопытно, что он тут делает. Странно, что он в это время не спит. Папа смотрел в окно. Рождественская звезда всё ещё висела в небе, хотя на дворе уже стоял февраль. Папа стоял так очень долго, почти не двигаясь, а на тёмном зимнем небе сияли звёзды.

Исабель не понравилось то, что она увидела. Это был какой-то чужой папа. Он как будто был далеко, в другом мире, там, где есть место только ему, но нет места другим. В конце концов Исабель поднялась на цыпочках по лестнице в свою комнату и легла в кровать. На следующий день она ни словом не обмолвилась об увиденном. Но иногда, когда папа казался чрезмерно усталым или когда во время ужина он вдруг уходил в себя, Исабель вспоминала ту ночь.

И сегодня у ворот… Он как будто… нет, Исабель не знала точно. Но она чувствовала: что-то тут не так. У папы внутри есть нечто такое, чем он не может поделиться ни с ней, ни с мамой, ни с Урсулой. Потому он и стоял ночью у окна, глядя на звёзды и размышляя.

Если бы только Исабель знала, в чём дело… тогда бы она могла чем-то помочь.

В комнате не было слышно ни звука, и Исабель не могла понять, заснула ли Урсула. Да и сама она чувствовала, что засыпает.

– Исабель? – снова раздался голос сестры.

– М-м, – промычала Исабель.

– Думаешь, когда родители вернутся, они расскажут нам, что решили? – спросила Урсула, и тут Исабель осенило. По тихому, еле слышному голосу сестры и по тому, как та произносила эти слова, Исабель поняла, что о родителях беспокоятся они обе.

Исабель обрадовалась такому открытию.

Она посмотрела на Урсулу. Та лежала под одеялом, положив руки под щёку, и ждала ответа.

Что она могла ответить?

Исабель хотела ответить, как обычно, «не знаю», но в последний момент передумала.

– Да, – ответила она. – Когда они вернутся, мы обо всём узнаем.

И в тот же миг Исабель остро почувствовала: как было бы хорошо, если бы эта неделя никогда, никогда не кончалась.

5

Посреди ночи Исабель проснулась.

Ей что-то послышалось.

Возможно, чьи-то шаги. Лёгкие, как будто кто-то пробежал по комнате.

Исабель посмотрела на кровать Урсулы. Сестра спала, укрывшись одеялом. Было слышно её дыхание. Может, это Урсула вставала в туалет? Она всегда поднималась среди ночи. Раньше, пока у каждой из них не появилась отдельная комната, это раздражало Исабель, потому что она всегда от этого просыпалась. Но не успела Исабель об этом подумать, как снова услышала шаги. На бабушкины или дедушкины они были не похожи. Эти шаги были гораздо легче – мелкие, быстрые шажочки, как будто кто-то прошмыгнул к двери.

«Наверное, кошка, – подумала Исабель. – Скорее всего, она пролезла в комнату через открытое окно». Исабель неслышно встала, открыла дверь, выглянула из комнаты, но ничего не увидела. Только услышала, как кто-то сбежал по лестнице. Исабель спустилась, чтобы посмотреть.

Кошки в гостиной не было. Девочка пошла на кухню. Там было так темно, что пришлось включить свет. Исабель зажмурилась от резкого света потолочной лампы. Она посмотрела на стёртые гладкие половицы и тканые коврики, перевела взгляд на полки, украшенные старомодными кружевными салфетками, затем на старую печь в углу рядом с современной плитой. Никого. Пусто. В комнате никого не было.

И тут она опять услышала какой-то шум. Как будто кто-то тихонько стучался в дверь. Где-то поблизости. Негромко, но так, что можно было расслышать.

– Исабель?

Вздрогнув, девочка обернулась. В дверях стояла бабушка в ночной рубашке. Вид у неё был заспанный, и она удивлённо хлопала глазами.

– Мне показалось, что я что-то слышала, – произнесла Исабель. – Я думала, это кошка.

Она снова прислушалась, но услышала только биение собственного сердца.

– Должно быть, тебе что-то приснилось, детка, – сказала бабушка и покачала головой. – Пойдём.

Бабушка обняла Исабель за плечо. Девочка снова прислушалась, но было тихо.

– Я точно что-то слышала, – повторила она, но это прозвучало неуверенно.

– В старом доме всегда много звуков, – ласково пояснила бабушка. – Может, это деревья в саду? Когда старые ветки задевают окно, кажется, что на крышу лезет вор.

– Нет, не похоже на вора, – настойчиво сказала Исабель.

– Этого не может быть, – сказала бабушка. – Иначе я бы тоже услышала! А теперь поднимайся к себе. Никто тут посреди ночи не ходит, запомни! – бабушкин голос вдруг стал резким. Исабель от неожиданности ничего не ответила. – Иди ложись, – приказала бабушка и выключила свет. В кухне стало темно. Бабушка тяжело вздохнула, а потом сказала уже более мягко: – Знаешь, дружок, нет ничего странного в том, что ты сейчас спишь неспокойно. Но всё наладится, вот увидишь. Подожди чуть-чуть.

Исабель опять промолчала. Бабушка повернулась к ней спиной, а девочка так и осталась стоять. Она ещё раз окинула взглядом тёмную кухню и тихо поднялась по лестнице следом за бабушкой.

Ночью Исабель больше не спала.

Она лежала в кровати и прислушивалась. Нет ли на лестнице шагов, не стучит ли кто-нибудь в дверь…

Когда же Исабель наконец уснула, ей приснилось, что она идёт по длинному тёмному коридору и слышит осторожный стук в дверь. В конце коридора Исабель увидела маленькую девочку, которая сидела у запертой двери. Пытаясь её открыть, девочка упёрлась в дверь руками. Потом она повернулась к Исабель, и та увидела на её щеках дорожки от слёз.

– Почему ты сидишь тут и плачешь? – спросила Исабель.

– Я не могу открыть дверь, – прошептала девочка. – Она заперта.

Девочке было лет шесть, не больше. Исабель заметила, что у неё молочные зубы. Тёмные, до плеч волосы малышки были слегка взъерошены.

Исабель стало жалко крошку и захотелось ей помочь, но девочек разделяла темнота – плотная, как пропасть, которую Исабель не могла преодолеть.

– Я могу для тебя что-то сделать? – спросила она девочку.

– Найди ключ, – прошептала та, взглянув на Исабель своими большими, тёмными, печальными глазами. Потом стало совсем темно, и девочка исчезла.

6

Проснувшись, Исабель не сразу поняла, где находится.

Маленькая спальня была залита солнечным светом.

«Нельзя проспать такое утро!» – сказал бы папа. Исабель вспомнила, как прошлым летом отец повторял это в начале каждого погожего дня. С взъерошенными после сна кудрявыми волосами папа появлялся в спальне дочек и поднимал их, рассказывая свежую утреннюю сказку. От этого воспоминания на сердце у Исабель стало тепло. Девочка снова закрыла глаза. В комнате было чересчур жарко, и Исабель пожалела, что закрыла на ночь окно. Открыв его, она почувствовала, как тёплый летний воздух обдувает лицо и руки. «Таким и должно быть летнее утро», – подумала Исабель. Она подошла к шкафу, достала оттуда любимое синее джинсовое платье, надела и собрала волосы в хвост. Затем подошла к ещё спящей младшей сестре, золотистые волосы которой разметались по подушке, и легонько толкнула её. Та проснулась, недовольно ворча и моргая сонными голубыми глазами.

– Вставай! – скомандовала Исабель. – У нас каникулы.

– Но на то и каникулы, чтобы подольше поспать, – буркнула младшая сестра.

Урсула всё же встала, и через несколько минут обе уже спускались по лестнице.

Под раскидистым дубом их ждал завтрак. Стол был накрыт той же красивой скатертью, что и вчера, а на ней стоял уже знакомый чайный сервиз. Мелкие белые соцветия купыря в старинной вазе распушились, словно облако. Дедушка в одной руке держал чашку с кофе, а в другой – розетку с вареньем. Бабушка принесла с кухни апельсиновый сок и молоко. Исабель расположилась там, куда падала тень. Сегодня она чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера. Девочка украдкой взглянула на Урсулу. Та уже накинулась на клубничное варенье. Младшая сестра тоже была в хорошем настроении и как будто уже забыла о вчерашнем разговоре.

– Прекрасный день для работы в саду, – произнёс дедушка. – Там всё так заросло, что совсем негде ступить.

– Ну вот, – разочарованно сказала Урсула. – Хочу на озеро, поплавать.

– Вы можете отправиться туда вдвоём, – предложила бабушка. – До озера не близко, но в гараже есть велосипеды.

– Папа не разрешает нам плавать без присмотра взрослых, – заметила Исабель.

Бабушка покачала головой и сказала слегка раздражённо:

– Просто ваш папа никогда не любил купаться. Но на озере ведь есть и другие люди. Вы будете не одни.

Дедушка молчал.

Урсула вопросительно посмотрела сначала на бабушку, потом на дедушку.

– Вы ведь взрослые девочки, – сказала бабушка.

– Ну, раз уж такие правила… – произнёс дедушка, задумчиво проводя рукой по подбородку.

– Тогда конечно, – согласилась бабушка. – Не ездите никуда.

Она передала через стол корзинку с булочками. Исабель сделала вид, что не заметила сердитого взгляда сестры. Она считала, что вполне можно погулять у дома в саду. У Исабель с собой была стопка книг, которые она собиралась прочесть, и ещё ей нравилось разговаривать с дедушкой и бабушкой.

– Приготовим сегодня отвар из цветов бузины, – сказал дедушка, поднимаясь из-за стола. – Бузина как раз распустилась.

После завтрака Урсула ходила надувшись.

– Не стоило говорить, что нам не разрешают уезжать одним. Теперь мы не искупаемся.

– Но мы обязательно прогуляемся туда на неделе, – утешил Урсулу дедушка. – А как у меня появится время, я повешу для тебя гамак.

Исабель покачала головой, давая сестре понять, что огорчена её поведением. Если Урсула не получала желаемого, у неё сразу же портилось настроение. Но ничего не поделаешь с этими маленькими принцессами!

Сама же Исабель наблюдала, как дедушка разбирает инвентарь. Было ясно, что этим летом он собирался привести сад в порядок.

– Знаешь, мы никогда не сидим на месте, – сказал он.

Исабель кивнула. Она прекрасно знала, что бабушка и дедушка не могли без дела. Они постоянно были чем-то заняты.

– Ваш отец чаще всего играл в лесу. У него были лук, стрелы и головной убор из перьев. Индеец Оленье Копыто – так он себя называл.

Исабель кивнула ещё раз. Папа рассказывал, что в детстве он обожал всё, что связано с индейцами. Поэтому он любил играть в лесу. Бесчисленное множество раз они с папой гуляли там – зимой и весной, летом и осенью. Во время игры в прятки папа умел бесшумно подкрадываться, хотя покрывавшая сухой мох осенняя листва предательски шуршала под ногами.

Папа умел распознавать следы диких кабанов и единорогов – по крайней мере, он так утверждал. И ещё он мог забраться так высоко на дерево, что мама начинала нервничать и приказывала ему слезть. Папа только поддразнивал её, улыбался, залезал ещё выше, а потом спрыгивал на землю, почти как Тарзан.

Исабель мысленно вернулась во вчерашний день и представила папу маленьким мальчиком, который бесшумно крадётся по траве через сад к лесу. Ей нравилось представлять папу таким.

– Я могу помочь… – предложила Исабель, потому что ей неловко было стоять в дверях и наблюдать, как дедушка разбирается в сарае.

– Об этом не может быть и речи, – отрезал дедушка. – Я сам справлюсь. Когда приезжают внуки, они должны отдыхать.

Исабель робко улыбнулась. Ей была приятна дедушкина забота. От этого и правда становилось хорошо.

Исабель посмотрела вверх и увидела, как в небо поднимаются небольшие облачка. Они медленно скользили по голубой глади и растворялись… Глядя на них, Исабель почему-то вспомнила маленькую девочку у запертой двери из вчерашнего сна. Этот сон был непонятным. Почему девочка сидела у двери? Кто запер дверь? И хотя это был только сон, всё в нём было очень явственно. Глаза девочки, её просящий взгляд, голос… Это было похоже на начало какой-то истории, и Исабель не терпелось узнать, что будет дальше.

– О чём ты задумалась? – спросил дедушка, выходя из сарая и закрывая за собой дверь.

– Так, ни о чём, – коротко ответила Исабель.

Она не хотела рассказывать. Всё это было очень странно. Неважно, что говорила об этом бабушка. Исабель была уверена, что ночью слышала стук в дверь, хотя так и не поняла, откуда он взялся.

Может, всё-таки это была ветка старого дерева или балка на крыше? Может, не стоило придавать этому стуку значения? Может, этот сон ничего не значил? Но ведь не просто так ей всё это приснилось.

Исабель вздохнула и пошла в комнату за книгой.

В коридоре она встретила бабушку в летнем голубом платье, запачканном мукой.

– Скоро будут готовы булочки с корицей, – ласково сказала бабушка.

Она нежно улыбнулась внучке, а та – ей в ответ. Сейчас больше всего на свете Исабель захотелось упасть с книгой на плед, в траву, есть бабушкины булочки, запивая соком, и ни о чём не думать.

В нижней части сада между двумя кривыми яблонями стоял дедушка и закреплял верёвкой полосатый красно-белый гамак. Исабель подошла к нему, стала расправлять плед – и вдруг остановилась, посмотрела на дом, но никого там не увидела. Всё же по коже пробежали мурашки… Исабель чувствовала, что кто-то стоит в тени и следит за ней.

– Что там такое? – спросил дедушка и посмотрел в ту же сторону, что Исабель.

– Ничего, я…

Поверил бы он ей, если б она ему рассказала? Конечно нет. Да и кто там, в конце концов, мог быть? Там никого не было, она ведь никого не увидела… но всё-таки как будто кто-то или что-то…

– Мне просто кажется, здесь так красиво, – услышала Исабель свой голос. Она поспешила изобразить улыбку и прогнать мысль о том, что кто-то или что-то прячется в тени… – Как хорошо, что мы приехали сюда.

Девочка повернулась к дому спиной, устроилась на пледе и погрузилась в чтение «Чёрного тюльпана».

7

– Ну что, так лучше?

Немного отойдя от пышных кустов сирени, дедушка любовался своей работой.

– Да, замечательно, – ответила Исабель. Выполняя бабушкину просьбу, она принесла дедушке кофе.

Пока Исабель дочитывала книгу, а Урсула опустошала найденный на кухне пакетик с миндалём, дедушка трудился в саду не покладая рук. Он вооружился ножницами для живой изгороди и садовой пилой и постепенно продвигался в глубь тенистой части сада – только его худые загорелые ноги мелькали в зарослях. Дедушка был в старой полосатой футболке и серых шортах. Наверное, он не нашёл соломенную шляпу или кепку и потому повязал на голову носовой платок. Вид у него был как у морского разбойника из кинокомедии.

– Хорошо бы навести здесь порядок, – сказал он, – чтобы было приятно находиться на улице. Анна очень любила сад, но в последние несколько лет уже не могла за ним ухаживать. И она не подумала о том, чтобы кого-то нанять.

Дедушка подстриг траву, но не везде. На отдельных участках она была просто-напросто слишком густой и высокой. Такой высокой, сочной, со множеством отцветших одуванчиков, что те места, где дедушка уже пытался её одолеть, образовали всего лишь узенькие тропки. Исабель и Урсула забавлялись тем, что пытались найти связанные друг с другом тропинки, чтобы соединить их в лабиринт.

– Придётся опять косить, – сказал дедушка, уперев руки в бока. Траву не стригли так давно, что кое-где садовые ножницы явно не справлялись.

Но вместо косы он взял большую пилу и стал обрезать кусты и крупные, разросшиеся ветки деревьев.

Бабушка шла к дому, попутно наводя порядок на клумбах с розами, пионами, вербеной и колокольчиками. Исабель была уверена, что лучше бабушки никто не разбирается в растениях. Названия некоторых цветов, например, мальва лесная и лапчатка непальская «Мисс Уилмотт», девочка узнала от бабушки.

– А помнишь, какие чудесные клематисы росли у Анны? – спросила бабушка, задумчиво глядя на дом, когда они с дедушкой пили кофе. – Синие, во всю длину стены.

– Да, – ответил тот.

– Когда-то здесь, в тени дуба, ты любил поспать после обеда.

– Да. А помнишь те фантастические телячьи отбивные, которые готовила Анна? Со сливочным соусом?

– А ещё ревеневый пирог с клубникой. Эрленд просто объедался им.

– А помнишь, ты приходишь с кастрюлей картошки, а у стола стоит лось? Как ты тогда заголосила!

– Да, не знаю даже, кто тогда бежал быстрее, лось или я.

– То были чудесные летние дни, – произнёс дедушка, кладя руку на плечо бабушке. Бабушка склонила голову ему на плечо.

– Да, чудесные, – ласково сказала она тихим голосом.

Исабель, увидев, как бабушка и дедушка, прижавшись друг к другу, вспоминают былое, отвернулась, чтобы не расплакаться.

Допив утренний кофе, дедушка задумал спилить у толстого старого клёна наполовину засохшую ветку. Широкие резные листья будто замерли в ожидании, почти не шелестя.

– Помню, как Эрленд любил залезать на это дерево, – сказал дедушка и повернулся к Исабель. Девочка сидела на сложенных горкой обломках старого кирпича и смотрела, как дедушка спиливает ветку. – Ему тогда исполнилось шесть. Тем летом мы приехали сюда в первый раз. Он с утра до вечера только и делал, что везде лазал.

И снова Исабель задумалась: «Почему папа никогда не рассказывал нам об этом месте, если здесь было так замечательно?» Девочка с улыбкой наблюдала, как бабушка с дедушкой, погрузившись в воспоминания, в шутку пихали друг друга и без конца повторяли: «А помнишь?» Исабель встала и направилась к клёну. Дедушка брёл по траве в другую часть сада со спиленной веткой. Исабель подошла к дереву и, поставив ногу на основание ствола, ощутила под ней небольшой сучок. «По этому дереву хорошо забираться, – подумала девочка. – Оно не слишком высокое и не слишком низкое. По нему так и хочется залезть повыше». Ветви клёна были скользкими и крепкими. На одной из них Исабель обнаружила вырезанные ножиком буквы.

«Э. В.» Папины инициалы. Эрленд Вильгельмсен.

Исабель провела по ним пальцами. Когда-то давно, задолго до того как на свет появилась она, а потом Урсула, ровно на этом месте стоял её папа… Удивительно! Потому что для Исабель папа всегда был папой. Но с этой ветки начиналась другая история. История, в которой папа был другим, маленьким мальчиком, даже младше её нынешней. Когда-то папа вскарабкался на это дерево с ножиком и, вырезав на коре свои инициалы, решил показать, что это – его дерево. Его совершенно особенное место, куда взрослым вход закрыт.

«Это следы прошлого», – подумала Исабель, и эта мысль ей понравилась. Это следы папы, которого она никогда не знала и которого больше нет. Не потому что он умер, а потому что он давно вырос. Девочка рассматривала буквы, пытаясь представить, каким был папа много лет назад.

О чём он думал? Как жил? Что ему нравилось кроме игры в индейцев и лазанья по деревьям?

Может, он мечтал отправиться о путешествие?

Может, он скучал по отцу, который уезжал в город на работу и подолгу отсутствовал. А может, он боялся, что его отец и мать разведутся, хотя Исабель даже представить себе такого не могла. Только не дедушка с бабушкой! Они собираются справить рубиновую свадьбу – уж это о многом говорит!

По крайней мере, Исабель знала, что здесь, в этом доме, в этом цветущем саду, рядом с полным звуков лесом, её папа провёл не одно долгое лето, но об этом никогда и словом не обмолвился.

Почему? Неужели он забыл? Разве можно такое забыть?

– Как же они выросли, – громко сказала бабушка, поднимаясь в полный рост у розового куста. – Трудно представить, какими они когда-то были.

– Такой прекрасный сад должен быть на виду, – произнёс дедушка, подходя к кусту с ножницами.

Ветки упали на землю. Заросшие клумбы были приведены в порядок.

Медленно, но верно солнечные лучи проникали под кусты и деревья, освещали тёмные углы сада, куда не заглядывали годами. И всё в саду, когда все уже почти забыли, как оно раньше выглядело, приобрело прежние очертания. «Словно летние дни прошлого проникли в настоящее и растворились в нем, слились в одно большое лето», – подумала Исабель, щурясь от солнца и глядя на кленовую крону…