Текст книги "Горячий генерал"

Таян застыл, обозревая это кощунство, а потом скрипнул зубами и резко встал. В голове мелькнула запоздалая мысль, что мое поведение было неуместным. И я оказалась зажата между ним и столом.

– Ой, – сглотнула я, – извините, было глупо да, подумала, вдруг вы еще и хиромант, и вам пригодится ладонь.

Таян смотрел на меня злым с примесью горечи взглядом. Так что мне захотелось отодвинуться, но куда ж, если, я извиняюсь, в задницу мне впился стол. Меня так накрыло, что я лишь бы избежать его злого взгляда подпрыгнула и села на столешницу. Что позволило мне даже стать чуть выше.

Но правда через секунду я поняла, это был плохой выход из ситуации. Пути-то назад теперь точно не было. А Таян не отошел. Он яростно выдохнул и заговорил, словно не замечая, что вдавливает меня в стол:

– Да, это было невероятно глупо!

– Что? Рука? – спросила я.

– Тэнгиз.

– Тэнгиз?

– Неужели ты и вправду безгранично доверяешь ему?

– Ну…да. Наверное, да. Я не доверяю ему, я контролирую его. Дайте я отойду. Мне дышать нечем.

– Ты НЕ контролируешь его, – Таян вдруг стукнул ладонью по столешнице слева от моего бедра, – как можно быть настолько самонадеянной?

– Что? – задохнулась я от возмущения, – да как вы можете так говорить после того, как согласились на всю эту авантюру, так спокойно сообщили Баяну, что не против, и даже уговорили императора?

– Потому что, – не менее злостно процедил сквозь зубы Таян, – что ты обставила все так, что я уже не мог повлиять на события, не так ли? Когда Баян услышал твое предложение, то он уже не хотел отказаться, я бы мог просто предложить убить Тэнгиз на месте, а потом выпытать у тебя, где сокровища. Именно выпытать, так бы просто ты не сдалась. Этого ты от меня хотела? Поставить в такое положение, чтобы я поступил как последний подлец? И как сказал Тэнгиз, это я притворился, что у меня был выбор, но его не было.

– Все не так, – растерянно ответила я, чувствуя дрожь в руках.

– Вот именно, что ты не продумала последствия этого поступка, – он покачал головой, – Тэнгиз не изменился, в его душе кипит ненависть. И он с легкостью согласился на возвращение, и даже затихнет на время, он как тигр будет ждать возможности перегрызть глотку своим врагам. Мне, господину Баяну, Гвиби Ки, но не тебе. Тебя он на потеху себе оставит в живых.

– На потеху? – выдохнула я.

– Да, на потеху.

– Тэнгиз не такой, вы его не знаете. И ему просто нужен контроль. Он привык, чтобы кто-то управлял им. Трудно объяснить.

– Так попытайся. Хочу узнать природу твоих странных чувств к нему.

– Я ведь говорила вам уже.

– Я не забыл, – Таян отвел взгляд, будто вспоминая, – ты говорила о нем как о больном ребенке, которому просто нужна любовь, забота. И я не настолько глуп, чтобы не понять, что у тебя доброе сердце, и что ты испытываешь к нему жалость, что ты хочешь выместить на нем что-то, что мучает тебя так сильно. Ты хочешь спасти его, раз не смогла спасти кого-то. И я знаю кого.

– Вы знать не можете.

– Себя.

– Нет, – буркнула я, – Тэнгиз мне вроде сыночка, он мой проект А, ясно? Хочу, чтобы он жил счастливо.

– Но ты видишь хоть края этой любви? Ты не понимаешь его натуры до конца, потому что плохо разбираешься в людях, оценивая их только по себе.

–Ха! – я возмущенно выдохнула, вперив в Таяна злой взгляд.

– А вы… – я не успела договорить, потому что Таян вдруг стремительно наклонился, одной рукой он подхватил меня за талию, а другую положил на лицо и приник с поцелуем. Его губы довольно яростно поцеловали меня. Я чуть не упала назад прямо на стол, если бы его крепкая рука не поддерживала меня.

– Ну вот что, отпустите меня, – пробормотала я, уперев руки ему в грудь, собираясь оттолкнуть, но он не поддался.

– Нет, – ответил он.

Он прерывисто вздохнул, выждав какое-то время. А потом чуть ослабил захват и вновь поцеловал только уже не так настойчиво. Из-за этого на меня нахлынуло чувство беспомощности, я поняла, что сдаюсь его объятиям. Тепло разлилось по всему телу, выбивая чувство притяжения к земле, и я полностью лишилась своей воли.

Мои кулаки разжались на его вздымающейся груди.

– Ах, да, – пробормотал он, коснувшись губами шеи, – прости.

– Ну что вы, – я не могла говорить больше, чтобы не выдать полной потери самообладания.

Таян наклонил меня, запрокинув мою голову, и прижал ее к своему плечу. Его губы были все трепетнее, и я почувствовала, как лицо Тэнгиз, императора, Баяна и всех действующих лиц нашего горячего спора, расплылись перед глазами, стали вдруг не важны.

Таян так стремительно навис надо мной, что я не заметил, что легла на стол.

– Ой, нет, стоп, – я удержала Таяна от очередного поцелуя, чувствуя его горячие руки где-то в области талии.

Он тяжело дышал, смотря на меня. А его глаза потемнели.

– Только не на столе, – смущаясь, пояснила я.

Он с минуту непонимающе смотрел на меня. А потом кивнул.

– Да. Да. Хорошо, – ответил он и поднялся.

А потом взял на руки и понес меня куда-то. Мы вышли в другие двери и оказались в спальне. Она почти тонула в темноте. Но сразу было заметно, что тут очень красиво. Одна стена выходила на балкон, тонущий в зелени вьющихся растений. Другие стены украшали гобелены со сценами из мифов о монгольских воителях. А центром композиции была огромная кровать из темного дерева с развевающимся белым балдахином.

– Ого! – воскликнула я, – я думала вы живете в спартанских условиях. А у вас такая огромная кровать. Она просто огромная! Да вы оказывается гедонист.

Таян улыбнулся не без гордости.

– Да немного.

Он подошел к постели и положил меня на простыни. Его тело накрыло меня, источая стремительно нарастающую страсть, заставившую меня захотеть теснее прижаться к нему, как к единственному спасению. В этом хмельном, качающимся и непостоянном мире его руки, его поцелуи были тем самым маяком, который ведет к твердой земле. По нашим телам одновременно пробежал ток, будя во мне все новые ощущения, которых я раньше не знала и не испытывала и даже не думала, что способна узнать о них. И я отдалась в его власть, чтобы вихрь чувств унес нас на край мира.

Свечи давно погасли, когда обессиленно мы расцепили объятия. Я ждала, когда головокружение уляжется. Мне вдруг захотелось ответить откровенностью на откровенность. Мне казалось, Таян открыл мне себя и новый мир. И потому я тоже должна рассказать ему истину. Но как?

Моя ладонь скользнула по простыне, найдя его руку. Таян сжал мои пальцы. Из открытого окна донесся глухой звон набата. А значит, утро уже близко.

– Таян, – едва слышно произнесла я, не зная слышит ли он меня, – мне трудно говорить, но и молчать не могу. Ты мне важен, очень-очень.

Кровать возле меня чуть прогнулась, Таян повернулся на бок и обнял меня, прошептав мне в самое ухо.

– Я знаю, я буду рядом, если ты этого хочешь.

– Да.

Наступил час мао. И до пробуждения осталось так мало времени.

Дайду. Дворец Императора. Утро.

В тронном зале собрались все министры, наместники, знатные военачальники, князья и чиновники. Я хоть и заняла свой пост – воспитательницы принца Махи, все же не попала в число приглашенных. Женщинам на таком собрании быть не позволялось, потому я притаилась за колоннами, чтобы понаблюдать за триумфом нашей коалиции.

Тогон-Тэмур восседал на золотом троне, сливающемся с его сияющей одеждой. Баян, разодетый в фиолетовое и черное, торжественно стоял у подножия трона, что являлось наиболее близким местом к императору.

Таян же как и все прочие занял место внизу в самом зале, где чиновники выстроились в два ряда. Люди были взволнованы, не зная, зачем это собрание и что задумал Тогон-Тэмур. Многие полагали, что будет объявлен курс новой политики и что это связано с Баяном. В принципе, они не ошибались.

Мунха, стоя у трона, поднял золотую табличку вверх в знак того, что император хочет говорить.

Тогон-Тэмур обвел глазами всех, даже будто заметив меня за колонами, а потом, напитавшись силы от уверенного вида Баяна, сказал:

– Я император, Тогон-Тэмур-Тэмур, Великий Хан, потомок Хубилая, объявляю о начале военной кампании, чтобы вернуть великую славу наших предков я намерен использовать мечи и кавалерию. Канцлер Баян, зачитай указ!

По залу пронесся гул голосов. Только Таян, знавший уже все, сохранил ледяной вид. Баян развернул свиток и громогласно зачитал:

– Повелеваю наместникам каждой провинции предоставить по двадцать тысяч пеших воинов и по десять тысяч всадников, а также серу, селитру, необходимые для военных нужд и провизию, – Баян повернулся к Ван У, застывшему в своем синем одеянии неподалеку, – Коре предоставит тысячу пехотинцев и всадников. Слушайте и повинуйтесь!

– После похода вся слава и добыча достанется народу, – высокомерно бросил Тогон-Тэмур, – Канцлер возглавит наступление. Его приказ это мой приказ. И я доверяю ему право пользоваться моей печатью. А также дарую ему одному право входить ко мне в покои без предварительного доклада в любое время дня и ночи.

Наместники пришли в еще большее удивление. Я радостно потирала руки. Этот ход предложила именно я.

– А также, – не унимался Тогон-Тэмур, наблюдая за произведенным эффектом, – своей высочайшей волей я хочу назначить господина Таяна, нашего верного помощника, на должность историографа, руководителя официального Юаньского корпуса хроник правления династий Ляо, Цзинь и Сун, и в отсутствии канцлера Баяна, господин Таян назначается исполняющим обязанности канцлера и моим первым помощником.

Завистливые взгляды присутствующих прожигали теперь не только Баяна, но и моего муженька. Я хихикнула, ожидая еще одной новости от императора. Тогон-Тэмур улыбнулся.

– А также я учреждаю министерский комитет, который будет заниматься развитием страны, в ближайшие пять лет. Его состав будет объявлен позже, а возглавлять его будет прощенный нашей милостью господин Тэнгиз, пожертвовавший государственной казне все свое состояние. За этот бескорыстный жест я прощаю его и наделяю званием верного слуги императорской короны. Господин Тэнгиз является дядей моему сыну принцу Махе и… и я хочу, чтобы он вошел в его свиту.

Из-за спин присутствующих появился Тэнгиз и упал на колени перед троном. Его появление и объявление о помиловании вызвало настоящую бурю эмоций. Так что последующее заявление императора об отстранении Ван У от власти и его аресте потонуло в шуме бушующей толпы.

Мне стало плохо видно, что происходит, так что я даже рискнула высунуться из-за колонны, дабы узрить, как гвардейцы кардинала, то есть, Баяна вяжут Ван У под белы рученьки. Но вдруг острая боль сковала мое запястье, я вскрикнула. Кто-то схватил меня за руку и оттащил назад, в темноту дворца.

Я попыталась вырвать руку. Передо мной стояла Гвиби Ки и именно она впилась ногтями в мое запястье. Ее окружали верные слуги.

– Ты, выскочка, – прошипела она, дрожа от ярости, – поплатишься за все это.

Я еще раз попыталась вывернуть руку, но Олджей не отпустила, на ногтях она носила золоченные острые колпачки, как тогда было модно, и от этого она с легкостью пронзила мне тонкую кожу.

– При чем тут я, Ваше Высочество? – спросила я.

Мы с Олджей стояли друг напротив друга, словно играя в гляделки. Оказалось, что она выше меня, сантиметров наверно на десять, плюс ее пышный наряд и золотая корона придавали ей росту. Я также оделась подобающе: в малиновое платье с вышитыми на нем лотосами и обвешалась дорогими украшениями. Все-таки я жена ИО канцлера теперь, а также можно сказать племянница Баяна и должна достойно представлять наш клан. Поэтому я вовсе не собиралась пасовать, несмотря на высокое положение Гвиби. Мы наконец столкнулись напрямую, так почему бы и не поговорить. Вокруг да около я ходить не буду.

– Ваше Высочество, может, уже хватит мести, – с места в карьер начала я, – И вы задумаетесь о том, какой должна быть настоящая императрица, на звание которой вы претендуете. А то вы не видите дальше своей разбитой души, когда вы уже забудете об этой бесполезной мести?

– Никогда, – тут же ответила она, – Тэнгиз убил мою мать…

– А вы убили его отца, сестру, а он вашего отца, а вы его брата. Это никогда не закончится. И кто-то просто должен остановиться.

– Но этот кто-то не я, – устремив взгляд в пустоту, сказала Олджей, – я не остановлюсь никогда.

Ее лицо как лицо мраморной статуи, навсегда прекрасно, но и навсегда запечатлено в одной эмоции. Мне стало не по себе от мысли, что эта женщина, возможно, не в себе. Она как будто затерялась во времени. Значение для нее играли только надуманные истины, относящиеся к ее ограниченному миру.

– Ваше Высочество, я уважаю ваше право на минутку посттравматического шока, но что было, то прошло. Затерялось во времени. С момента смерти вашей матери и других близких, вы и сами рискнули обернуться в кровожадное чудовище.

–Да как ты смеешь, стерва! – Олджей с размаху влепила мне пощечину.

Мои губы скривились. Я тоже разозлилась. Но я выразила это лишь выражением крайнего презрения на лице.

Олджей заметила это, она сделала шаг ко мне, так что я вблизи увидела ее накрашенные алой как кровь помадой губы.

– Ты еще у меня кровавыми слезами заплачешь за все, что разрушила. Я уничтожу все, что тебе дорого и всех, кого ты любишь. И ты будешь на коленях просить моей милости, но не получишь ее. И тогда тебе станет так невыносимо, что сама захочешь умереть. Вот увидишь.

========== Прочь маски ==========

Дайду. Дворец Императора.

Я думала о том, стоит ли мне встревожиться из-за слов Олджей. Но хоть убей не находила для этого повода. Баян, хорошо вооружив армию, отправился в наступательный поход на южные границы Юань, где остались еще непокоренные монголами земли. Таян занял должность вице-канцлера, а я и Тэнгиз составили компанию принцу Махе, что было весьма кстати после всех тех потерь, что настигли бедного ребенка.

В первую очередь нам необходимо было заняться внутренней политикой. Для этого Тогон-Тэмур и подписал указ о создании специального комитета. В одно утро как раз и прошло первое собрание. Таян распорядился устроить заседание в белой беседке в саду. В наш комитет входил сам Таян, я, Тэнгиз и Тогон-Тэмур, ну и соответственно Баян, которого тут сейчас не было.

Как только все расселись по местам, то я вышла, как говорится, к доске и собиралась зачитать доклад о новом способе посадке тутовых плантаций. Но вдруг я увидела, как к нашей беседке приближается фигура Гвиби Ки, облаченная в жемчужный халат и негодование.

Высокомерно задрав голову, она полоснула по мне взглядом и прошла внутрь, встав напротив императора. Тогон-Тэмур находился в благостном расположении духа.

– Гвиби, рад тебя видеть, но почему ты здесь, что-то произошло? Я сейчас занят государственными делами, ирригация, плантация, акация, трансформация… – император потряс свитками, которыми мы его нагрузили.

– Ваше Величество, – ответила Олджей, – как же вы заняты государственными делами, если перед вами стоит госпожа Мату, должно быть, она собирается показать вам какой-то танец, если это уместно.

И она бросила взгляд на Таяна.

– Танец? – усмехнулся Тогон-Тэмур.

Я собиралась ответить, но увидела предупреждающий жест рукой от Таяна, и вовремя захлопнула варежку. Было бы верхом неприличия сейчас влезть в разговор королевских особ. И несмотря на наш тесный кружок, мы все же соблюдали весь официоз, о котором я успела позабыть, вылетя из дворца.

– Я не знаю точно, какими талантами славится супруга господина Таяна, – уклончиво ответила Гвиби.

Тогон-Тэмур рассмеялся.

– Нет, ты не поняла. Нян Ын, мы здесь действительно не развлекаемся, госпожа Мату весьма образованна в схемах надсадки и прорастений, – почесав висок, сообщил он, – она составила план, по которому наш народ сможет преодолеть неурожай последних лет, так ведь. Господин Таян?

Таян кивнул. Я улыбнулась, наблюдая за тяжелым взглядом Олджей.

– Ну так если все эти люди, – она неопределенно махнула рукой в сторону Тэнгиз, напряженно вцепившегося в перила, – хотят блага нашей стране, то отчего вы так обидели меня, Ваше Величество, и не позвали меня в этот комитет? Я днями и ночами бьюсь над нуждами простого народа. А меня так легко отстранили, я хочу входить в комитет, я вообще-то Гвиби или где? Раз вы уже принимаете сюда… – я думала, что она ляпнет «кого попало», но она сдержалась, – всех у кого есть право выдвигать идеи.

– Ну разумеется! Ну разумеется, – облегченно вздохнул Тогон-Тэмур, не собираясь ссориться с любимой женой, – ты можешь присутствовать.

– Для нас это честь, – брякнул Таян, я сжала губы, но потом расплылась в фальшивой улыбке.

Черт! Только ее тут и не хватало. Гвиби заняла место возле императора, а я сжимая веер в потных ладошах, который использовала вместо указки, почувствовала себя так, словно защищаю диплом. Помню, меня чуть не стошнило. Я не любитель публичных выступлений, поэтому корявым языком я принялась объяснять, чего собственно хочу.

В процессе Таян иногда задавал мне подбадривающие вопросы, Тэнгиз зеленел в углу, а Тогон-Тэмур смотрел на меня такими радостными глазами, будто я ему описываю как пополнить казну без проблем.

– Ваше Величество, – сказала я, закончив рассказ, – если вас все устраивает, могу я поднести вам на подпись этот документ?

–Да, подойди, – ответил Тогон-Тэмур, заискивающе поглядывая на Соньку. Но она никак не разделяла его энтузиазма, попивая чаек.

Я подошла, встав сбоку, император поднял голову, и мы встретились взглядами, хотя это и было запрещено этикетом. Но раньше мы, конечно, так поступали. Я едва собралась отвести глаза, как заметила, что лицо Тогон-Тэмура словно застыло, улыбка никак не могла сползти с его губ, а глаза остекленели. Он подался вперед, медленно заваливаясь на бок, прямо на меня. Руками он скользнул по моему платью, чуть не стянув пояс с талии, прокатился дальше и всей своей тяжестью упал со стула, повалив и меня.

Раздались испуганные крики слуг. Я оказалась прямо под Его Величеством, он тяжело хрипел мне в грудь. Надо мной сразу же возникло лицо Мунхи, он приподнял императора за плечи. Лицо Тогон-Тэмура было белее мела, а губы посинели.

– Мату, Мату, Мунха, – прошептал он, вцепившись пальцами в мой ворот, – помоги мне, помоги…

Из-за сопротивления Тогон-Тэмура Мунха никак не мог его оторвать от меня.

– Лекаря! Придворного лекаря срочно! – закричал Мунха, покраснев как помидор, пытаясь оттянуть Тогон-Тэмура от меня.

Таян тут же выбежал из беседки. А Олджей застыла где-то напротив нас.

– Мунха, помоги им встать, – строго велела она.

Евнух кивнул и сделал мне как всегда знак глазами, будто все вернулось на старые места, и я снова его подчиненный, а не придворная дама. Но Тогон-Тэмур с неожиданной силой рванулся, Мунха полетел вниз и мы уже втроем валялись на полу. Тогон-Тэмур схватил меня за горло, так что я чуть не задохнулась. Из-за моего кашля никто и не расслышал, как император прохрипел мне на ухо:

– Мату, мне снятся страшные сны, Нян Ын хочет убить меня, это мучит меня, мучит, помоги мне…

– Ваше Величество! – Мунха вырвался из-под императора и с трудом расцепил пальцы императора на моем вороте.

Тогон-Тэмур закатил глаза и судорожно дернулся. В этот момент подбежал лекарь и целый штат слуг. Они перевернули императора на спину, а ко мне подошел Таян и помог встать. Он тревожно спросил:

– Что произошло?

– Я не знаю, не знаю, – ответила я, находясь все еще под впечатлением от произошедшего.

Глазами я поискала Колту, он отряхивал свое одеяние и не смотрел на меня. Я потрогала руками шею.

– Что с тобой? – Таян проследил за моим движением.

– Он сказал мне… – глухо сказала я.

– У Его Величества очередной приступ! – объявил лекарь.

– Возьмите его и несите в мой дворец, ему нужен покой, – велела Олджей.

Ее евнухи подошли, чтобы подхватить носилки, на которых уложили бездыханного Тогон-Тэмура.

– Стойте! – вперед вышел Мунха, поклонившись Гвиби, сложив руки в рукава как в муфту, – Император отправится в свой дворец.

– Мой дворец ближе! – хмыкнула Олджей, посмотрев на Колту как на насекомое.

– Это невозможно, и не по правилам, император должен отправиться в свой дворец, – настойчиво возразил евнух.

– Прочь с дороги! – выкрикнула Олджей, взмахнув рукавом.

Мунха сдвинулся с места, чтобы перегородить собой выход из беседки. Он низко наклонил голову, и я видела, что его лицо приобрело уже бордовый цвет.

– Я не позволю забрать императора, – произнес он.

Евнух Пак из людей Гвиби извлек меч из ножен, но Олджей отрицательно махнула головой. Подойдя ближе к Мунхе, она влепила ему звонкую пощечину.

– Да как ты смеешь не исполнять приказы Гвиби, и задерживать нас, хочешь, чтобы император умер, прочь с дороги!

Подоспевший евнух Пак толкнул Колту вниз со ступенек, так что он кубарем скатился вниз. Я не знала, что делать, да и Таян крепко сжимал мою руку, не давая двигаться. Никто из нас не мог противиться воли Олджей сейчас. Здесь не было даже Баяна.

Баян! Ну конечно, вот кто нам нужен. Как только Гвиби вышла вместе с носилками, я вырвалась из рук Таяна и кинулась к Мунхе, я наклонилась, чтобы поднять его. Мгновенье, и по лицу евнуха промелькнула ничем неприкрытая ненависть, а затем исчезла.

– Ты в порядке? – спросила я, – кажется, ты поранился, кровь идет с виска.

Мунха поспешно поднялся, незаметно оттолкнув мои руки. Я взглянула наверх, где в беседке все еще стояли Таян и Тэнгиз. Что за глупости, не будет же Таян злиться на меня из-за того, что я трогала Колту, тем более тут никто не видит, как я веду себя неподобающе. Этот евнух слишком помешан на правилах.

– Нужно послать сообщение Баяну, – сказала я Мунхе, не решаясь больше касаться его, даже, чтобы вытереть кровь, – что Гвиби творит произвол и главное что император болен. Ты слышал, что он мне сказал? – взволнованно спросила я шепотом.

Мунха неопределенно пожал плечами, развернулся, пошатнувшись, и пошел прочь. Таян громко откашлялся. Я забежала по ступенькам наверх и повторила уже для всех:

– Нужно немедленно послать письмо господину Баяну, император болен, а Гвиби Ки забрала его во дворец, чего он и опасался, он сказал мне так.

– Что? – Таян был несказанно удивлен.

– Император сказал тебе что-то? – наконец подал голос Тэнгиз, впервые за сегодняшний день.

– Да, когда упал на меня, он сказал, что его мучают кошмары, что Олджей хочет убить его. А теперь она забирает его. Чтобы это значило?

– Ровным счетом ничего! – довольно гневно отрезал Таян, – император, и это не секрет, подвержен алкогольным излияниям, – он красноречиво указал на чашку из которой пил Тогон-Тэмур, и там был отнюдь не чай, а белое рисовое вино, – его здоровье давно подорвано его образом жизни и экзальтированными религиозными выходками, он мог сказать, что угодно в бреду. Неужели ты забыла, как он пытался принести тебя в жертву? К тому же разве он не сказал, что это кошмар?

– Таян! – воскликнула я, потом заметила, что Тэнгиз наблюдает за нашей семейной ссорой с нарастающим интересом, и добавила уже более спокойно, – но это же бред, Олджей хочет его убить!

– Я же говорил, соблюдай приличия.

– К черту приличия! – в сердцах воскликнула я, дрожа от одного воспоминания о словах Тогон-Тэмура, – он сказал мне это! Сказал! Что она убьет его!

– Успокойся, – Таян подошел и крепко сжал мое предплечье.

Я попыталась вырваться. Тэнгиз по-своему расценил это.

– Не трогай ее! – завопил он и подскочил к нам.

Таян с такой яростью обернулся на него, что воздух мгновенно раскалился.

– Хватит…– произнесла я дрожащим от напряжения голосом, – нам надо послать письмо Баяну.

– Это излишняя мера, Его Величество находится со своей супругой, разве не так? Я не стану беспокоить господина Баяна пока все не прояснится.

Таян убрал свою руку от меня, развернулся и тоже ушел. Я беспомощно взглянула на Тэнгиз, мне хотелось побежать за Таян, чтобы он не обижался, я даже готова была проглотить обиду из-за того, что он защищал Гвиби.

Тэнгиз криво улыбнулся.

– Я пойду к принцу Махе, ему потребуется защита в такой момент.

– Да, ты прав…– ответила я, чувствуя себя кругом виноватой.

Мне ничего не оставалось делать, как ждать новостей о состоянии императора. Наступил вечер, и нужно было или оставаться во дворце или уезжать к себе. Я все это время никак не решилась пойти к Таяну. Но надо было что-то решать, поэтому я пошла в его покои. Он как всегда сидел за столом и что-то писал.

– Господин Таян, – я настороженно застыла напротив, – вы собираетесь оставаться здесь на ночь?

– Да, – коротко ответил он.

– Но я думаю, что нам надо вернуться в свой дворец и все-таки послать весточку Баяну, – произнесла я как можно мягче.

Таян посмотрел на меня, сжав губы. Видимо, он не готов идти на мировую.

– Я останусь здесь, а ты езжай домой.

– Одна? – тонким голосом спросила я. В груди похолодело.

Таян отвел взгляд. Я подошла ближе. Мне невыносимо было думать, что мы вот так поссоримся, и я чувствовала себя виноватой. Мой дурацкий характер состоял в том, что я ненавижу конфликты. И мне хотелось прояснить ситуацию.

– Почему вы сердитесь на меня? Я сказала правду.

– Я и не говорил, что это ложь, но ты упорно противостоишь Гвиби Ки, ставя наш клан перед угрозой.

– Да сколько вы будете ее защищать уже? – вспылила я.

– Я не защищаю ее.

Но для меня каждый раз, когда он говорил Гвиби Ки то, Гвиби Ки се, действовало как красная тряпка. И это он хочет меня упрекать, что я ношусь с Тэнгиз как с писаной торбой, если он сам боготворит Олджей словно святую!

– Прекрасно! Я действительно отправляюсь домой, – я развернулась.

Таян встал, но я не стала ждать пока он остановит меня.

Пока дворец не закрыли, надо было успеть выехать. С некоторым сожалением я заметила, что он и не гнался за мной. Холод в душе все разрастался.

Дворец Таяна встретил меня зажженными огнями. Оказалось, что к нам приехал Баян. Я только спешилась, как он и сам вышел во двор.

– Господин Баян! Что вы тут делаете? – я подбежала к нему, он был в латах и пыли, – вы только с дороги, как я посмотрю.

– Я получил ваше известие, – коротко ответил он, сильно нахмурившись.

– Вы получили письмо? – потерянно переспросила я.

– Да, вот и приехал.

Но о каком письме идет речь? Разве его кто-то отправлял? И даже если так, то каким образом оно могло бы прийти так быстро. Баян не дал мне обдумать эту мысль.

– Как Его Величество? Где Таян? Это правда, что Гвиби заперла императора во дворце и никого не подпускает к нему?

– Да!

– А где Таян?

– Он остался во дворце…

– А ты что тут тогда делаешь? Думал ты всегда в месте наибольшей опасности, разве это не твое кредо?

– Господин Баян…

– Да на тебе и лица нет, выкладывай, что произошло.

– Пустяки, – соврала я, – но теперь нам придется ждать утра, чтобы вернуться во дворец. Вы сможете забрать императора у Олджей? Он сказал мне…– я не договорила.

А вдруг и Баян решит, что я сочиняю и говорю глупости. Тогон-Тэмур мог просто бредить. Эти слова слышала только я. И возможно еще Мунха, но он ничего никому не сказал.

– Что поссорились? – со свойственной ему проницательностью в любовных отношениях спросил Баян.

– Ну да, – ответила я, грустно взглянув на него.

– Ерунда, – Баян тихонько рассмеялся, – Таян просто не в меру вспыльчив, такое бывает, когда влюбляешься. Пошли, отдохнем, завтра будет напряженный день.

Баян дружески похлопал меня по плечам.

– Он-то как раз не вспыльчив, – пробормотала я.

Думаю, Баян не знал, что причины нашего разногласия с Таян были в другом. Это и плохо. Выходит, что Таян все-таки послал письмо Баяну. А я разорялась. Но неужели так трудно было сказать? Что за добровольный жест молчания. И почему Таян такой упрямый?

Дворец императора. Утро.

Утром, когда мы приехали в императорский дворец вместе с Баяном, то узнали, что мы тут не единственные гости. Во дворец съезжались все министры. И стало понятно, что дело принимает серьезный оборот. Для начала Баян сразу же направился во дворец Гвиби Ки, но там его встретила вооруженная охрана. К императору не пускали абсолютно никого.

Я волочилась позади Баяна.

– Дело дрянь, – глубокомысленно сообщил он, – Гвиби хочет совершить переворот. Идем к Таяну, куда он вообще запропастился и почему не встречает меня?

Я пожала плечами. И мы отправились в покои Таяна, войдя без предупреждения. Баян был настолько любезен, что только что ногами двери не открывал. Но ведь за это мы его и любим.

Таян явно только проснулся, и выглядело все так, что он не ложился со вчера, а уснул за столом, где я его и оставила. Меня стала мучить совесть.

– Что сидишь, Таян? – тут же накинулся на него Баян, – у меня умыкают власть, у тебя жену. А ты знай себе спишь на столе! Что ты тут напридумывал? Докладывай обстановку!

– Господин Баян? – Таян сонно вытаращил глаза, – что вы тут делаете?

– Получил твое письмо.

– Письмо?

– Что с императором? – нетерпеливо воскликнул Баян, – что задумала стерва Ки? Ее прихлебатели министры уже здесь, ты разослал сообщения нашим людям, чтоб прибыли?

– Сейчас все исполню, – Таян вышел из-за стола и тут раздался громкий, почти оглушительный стук в двери.

Мы переглянулись. Двери еще раз сотряслись. Что за непрошенный гость?

– Войдите, – провозгласил Таян, выдвигаясь вперед.

В комнату тут же влетел Тэнгиз. Вид он имел крайне встревоженный. Его лицо исказилось. Что самое удивительное, он привел с собой принца Маху. Тэнгиз нашел взглядом меня, удивлённо посмотрел на Баяна, явно не ожидая найти его так скоро, и сообщил:

– Стерва Ки созвала срочное собрание министров. Она объявила, что император передает власть принцу Аюрдаршире, а ее назначают регентом! В обход Махи!

– Проклятье! – Баян свирепо ухватился за эфес своей сабли.

– Этого следовало ожидать, – спокойно прокомментировал Таян.

– Мы должны ее остановить, – предложила я.

– Постойте, – тут же пришел в себя Баян, – я канцлер, и императорская печать у меня, Его Величество наделил меня при всех наивысшими полномочиями, Гвиби не может издавать никаких указов, она всего лишь служанка из Коре. Я сейчас же иду на совет министров и потребую отменить отречение императора. Пока он сам лично это не подтвердит, я отказываюсь в это верить и не принимаю другой власти кроме него.

– Подождите, – Таян в одно мгновение с волнением подскочил к Баяну, – Гвиби единственная кто видел императора после его болезни, и конечно, никого не подпускает к нему. Если он умер или уже недееспособен, то она могла вырвать у него отречение и право на регентство. В такой ситуации лучшим решением будет…

– Выдвинуть принца Маху на престол, – закончил за него Тэнгиз, взглянув на ребенка.

Маха доверчиво подошел ко мне. Мои пальцы сжались на детских плечиках.

– Тэнгиз прав, – ответила я, – мы не знаем, что сейчас с императором, но нужно соблюсти право престолонаследия, установленное Великим Хубилаем, старший сын наследует трон…