Текст книги "Адский город"

9

Сабо встретился со Светой у парка двадцати восьми панфиловцев. Она не видела Сабо больше недели и считала минуты, когда увидит и обнимет своего любимого мужчину. Света обняла и прижала к своей груди Сабо, страстно целуя его в губы, не стесняясь окружающих их людей.

– Любимый мой! Где же ты был? – шептала нежно она, обнимая Сабо.

– Все хорошо Света. Я был в командировке любовь моя. Единственная моя. Жизнь моя, – отвечал Сабо ласковым голосом.

– Если, тебя не будет на этом свете, то и мне, тогда незачем жить, – сказала она, заглядывая в глаза Сабо.

– Не надо об этом. Но знай, что я хочу, чтобы ты жила, что бы со мной не случилось. Обещай? – сказал Сабо.

– Как я могу обещать. Не требуй от меня невозможного, – сказала она, прижавшись к нему.

– Обещай? – требовал Сабо, отстраняясь от нее. А Света пытаясь удержать ускользающего от нее Сабо, шла за ним.

– Обещаю! Обещаю! Все не надо меня отталкивать любимый, – закричала она.

Сабо резко шагнул к ней и, обняв, увлек за собой к Крайслеру. Несколько часов спустя Сабо отвез Свету домой.

– Света я тебя люблю. Всегда буду любить. Только ты живешь здесь! – сказал он, постучав правой ладошкой по левой части груди.

Света порывисто обняла и поцеловала Сабо.

– Любимый, не бросай меня никогда. Моя любовь к тебе бесконечна как небо, – проворковала она и вышла из машины. Сабо смотрел на уходящую Свету и не ведал, что это была последняя встреча в их жизни. И что он, больше никогда не встретит ее.

Сабо подъехал к своему коттеджу, и нажал на кнопку пульта от входных ворот, которые, медленно стали открываться. Он заехал во двор и увидел бегущего навстречу Пирата, который, грозно рыча, пробежал мимо машины на улицу. Сабо резко затормозил и, выйдя из Крайслера, побежал следом за Пиратом. На улице было темно, и он услышал возню и рычание Пирата. Сабо поспешил к нему, внутренне досадуя, что не прихватил с собой фонарик. Раздался глухой и придавленный визг Пирата, перешедший в предсмертный хрип. Сабо, обезумев, бросился на звук и интуитивно угнулся от удара руки и, перехватив, тут же, нанес прямой кросс в челюсть. Противник рухнул. Сабо в темноте различил силуэт мужчины бегущего на него. Он сделал два резких и длинных скачка и прыгнул, сжав левую ногу, а правую выкинув вперед в боковом ударе в голову. Тот, получив удар, отлетел на несколько метров. Сабо, приземлившись, сел на корточки, прислушиваясь, откуда будет совершенно следующее нападение. Понимая, что нельзя поддаваться безумному гневу и безрассудному отчаянию, он отступил к воротам, откуда падал яркий свет, держа перед собой левую руку с открытой ладонью, а правую сжатую в кулак прижал к лицу. Дюжина парней побежали со всех сторон на него, пытаясь взять его в кольцо. Сабо стал сыпать молниеносные удары руками, резко отступая к воротам. Он слышал, как бранились и стонали парни, получившие тяжелые увечья. Чувствовал своими железными руками, как трещали и ломались кости противников получавшие удары в близком бою. Подойдя к воротам, он оглянулся по сторонам, противники лежали, зовя на помощь. Раздался боевой клич. Сабо стал отступать внутрь двора, думая, как бы, добраться до дома. Там над камином висели боевые, самурайские катаны. С ними в руках, он не боялся, схватится в рукопашном бою, и с тысячью противниками. Сабо услышал топот бегущих людей, он был подобен шуму водопада, глухой и нарастающий. Казалось, земля стала трястись от бешеного топота. Сабо на секунду захотелось повернуться спиной к врагам и побежать изо всех сил в дом. Спасительные катаны. Но нет, кодекс бойца не позволял ему трусливо бежать с поля боя, и тем более, показывать спину врагам. Он сжал губы и глубоко вдохнув, встал в стойку, мысленно приготовившись победить, либо умереть, но, не сдаваться. Во двор коттеджа, забежало тридцать боевиков Еремы, не считая тех, четырнадцати лежащих на улице. Они разбились на группы из четырех человек, и стали быстро нападать. Сабо ловко двигался по двору, и одновременно блокируя и изворачиваясь от ударов многочисленных противников. Он отбил одну группу, и сосредоточился на второй. Но силы были уже на исходе, и он почувствовал упадок сил, стал сосредотачиваться на своих коронных ударах и ждал, малейших ошибок своих противников. Мощный парень бросился на него, замахнувшись правой рукой в голову. Сабо перехватил его руку, и нанес ему удар ребром в область ключицы. Сразу же, сосредоточил свое внимание на другом нападающем, ловко отбив удар ноги, он низко присев нанес удар рукою в область солнечного сплетения. Ему уже было все равно, умрут противники или выживут, после, его отточенных и мастерских ударов. Отчаянное состояние души вызвало в нем чувство безраздельного одиночества и кармической безнадежности. Он как загнанный зверь, чувствовал свою скорую кончину и продавал свою жизнь, по капле крови за литр врага.

В него выстрелили из боевого пистолета системы Макарова в правую ногу. Сабо, получив ранение, рухнул, но тут, же вскочил на ноги, нанеся приблизившемуся противнику удар локтем в челюсть. Схватив за горло подбежавшего второго парня, тут же нанес удар головой в лицо третьего противника, который, потеряв сознание, упал как подрубленное дерево. Сабо, раскидав противников, увидел семерых стоящих возле забора, которые не решались на него напасть. Он дико захохотал и, сжав кулаки, встал в страшной и смертельной стойке, окровавленный и истерзанный с духом, тысячи воинов, жаждущих только одного, победы. Один из бойцов Еремы оказавшись среди лежащих за спиной Сабо, тихонько встал и, взяв в руку бейсбольную биту, швырнул ее изо всех сил в спину. Удар пришелся прямо в затылок, и Сабо упал лицом вниз не ожидая, подлого нападения сзади. Он не чувствовал, когда четверо крепких парней связывали его по рукам и ногам. Они, подняв Сабо, отнесли его к джипу и, закинув в багажник, рванули с места.

Сабо приснился странный и тяжелый сон, будто он летит по небу на каком-то аэроплане, но вдруг у него заканчивается горючая жидкость, то ли его подбивают, он таки не понял, но падал во сне ужасно реалистично в бездонный, синий океан. Он захлебывается и тонет, отчаянно машет руками, неуклюже бултыхаясь, но тщетно вода попадает ему в рот и горло. Сабо начинает кашлять и хрипеть, чувствуя разумом, что пришла его смерть. Госпожа смерть. Беспрекословная исполнительница воли Господа Бога.

Сабо с трудом открыл глаза, и увидел перед собой сухощавого мужчину сидящего в кожаном кресле. Он осмотрелся вокруг и попытался двинуться, но понял, что обвязан веревкой по рукам и ногам. Сабо заерзал на стуле, почувствовав себя настоящим пленником. Мокрый и избитый, он практический не чувствовал своего тела, только тупая боль в затылке ныла. Он посмотрел на сидящего перед собой мужчину, который, закинув ноги на дубовый стол, курил сигарету, пуская густые клубы дыма.

– Ну что, герой пришел в себя. Надеюсь, больше ненужно тебя поливать водой, – сказал он бархатным и протяжным голосом. Он с нескрываемым интересом смотрел на Сабо.

– Тебя зовут Сабо. Интересное имя. Меня зовут Ермеком. – сказал он.

– Я восхищен и поражен. Не перевелись в Казахстане батыры, которые, когда-то отстояли нашу землю от врагов. Ты один голыми руками уложил сорок человек. Я был в Москве по делам, и друзья пригласили меня на чемпионат мира по боям без правил. Тогда, я думал, какие же, они крутые эти парни, русские гладиаторы. Теперь, я понимаю, что им с тобой рядом делать нечего. Ну, да ладно, это лирика, твоя фанатичная преданность к боевым искусствам не имеет никакого отношения к совершенными тобою умышленными и преднамеренными косяками. А за это придется ответить, – сказал Ермек и докурив сигарету затушил ее в серебреной пепельнице. Сабо, дерзко и нагло взглянул на Ермека, всем своим видом, показав презрение и равнодушие к собственной судьбе.

– А он гораздо сильней, чем я думал. Жаль, что таких парней, как он, нет в рядах моих боевиков, – думал, про себя Ермек наблюдая за реакцией Сабо. Ермек невольно зауважал этого храброго и отчаянного парня. Ему, вдруг стало жалко убивать Сабо. Нет, конечно же, такие парни не нуждались в жалости, но было в нем, что-то от настоящего человека. Воина с большим и львиным сердцем, крушащего ради справедливости своих врагов, налево и направо. Странно, но, он напоминал ему героя из американских комиксов Спайка восставшего из ада, для того, чтобы навести райский порядок на земле.

– А я тот толстяк клоун, слуга дьявола, выполняющий его прихоти и приказы, – подумал Ермек про себя, усмехнувшись, и закурил сигарету. Он понимал, что у каждого человека в этом городе, есть своя работа и своя судьба. Сабо, каким бы героем он не был, перешел ему дорогу. И теперь, он должен был придумать ему наказание в назидание другим, чтобы им, было неповадно лезть к его коммерсантам, исправно платящим ему дань. Все, все хватит этой долбаной лирики. Жалости и уважения. Нет, этот Сабо стал вызывать у него опасение. А вдруг бы такой парень, собрав вокруг себя группу, решил бы изменить иерархическую криминальную структуру города. Нет, Сабо был очень опасен. Свой авторитет Ермек наращивал годами, а с ними почет и уважение знатных жителей города, поощрительно пополняющих его валютный счет в западных банках мира.

– У меня к тебе, нет ничего личного Сабо. Это просто бизнес. Я люблю деньги, больше всего на свете. И ради них, я готов шагать по человеческим трупам. Сегодня ты умрешь, – сказал Ермек, посмотрев на Сабо холодным и отрешенным взглядом.

Вошли два боевика Еремы и, подняв Сабо со стулом, вынесли его в коридор.

– Посадите его за руль Жигулей и столкните с горы в речку. Типа ехал и, не справившись с управлением, разбился. Поняли? Все езжайте, – сказал Ермек.

Молодой киллер по имени Жаслан был родом из Каракалпакстана и, получая приказ от бригадира наемных убийц Кайрата, исполнял порученное задание с особым рвением и азартом присущим провинциальным людям. Жаслан больше года стажировался у опытного убийцы Ержана, выполнявшего личные поручения самого Ермека. Ержан был в возрасте тридцати трех лет и для профессии киллера, по мнению сотрудников полиции и членов других организованных преступных группировок, зажился. Но, то ли ему действительно везло, то ли родственники погибших от руки Ержана боялись мести всесильной группировки и поэтому, когда следователи из ГУВД, неоднократно бравшие в арест знаменитого киллера, вдруг его отпускали, за отсутствием состава преступления не удивлялись, и не настаивали на закрытии уголовного дела. Жаслан раз пять участвовавший при совершении Ержаном заказов самого Ермека, удивлялся хладнокровию и отрешенностью второго.

– Он настоящий отморозок. Воткнул охотничий нож в коммерсанта, а сам улыбается. Я его потом спрашиваю, что он смеялся то? А он, прикинь, анекдот говорит, вспомнил, – рассказывал он, своим друзьям.

Месяц тому назад, Ержан исчез и члены преступной группировки Еремы, заметно обеспокоились. Они и не знали на кого подумать, ибо у киллера, было слишком много врагов. Это могли быть члены других группировок или заезжие гастролеры, выполнявшие заказ родственников потерпевшего коммерсанта. Но никто и подумать не смог, что это было рук самого Ермека. Ермек узнал от своих осведомителей из могущественной конторы, что Ержан стал выполнять заказы конкурирующих группировок и этим поставил под удар всю политику его дела. Он не любил лицемерия, враг значит, он и есть враг, а брат, это было в его понимании святое. Ержан в последнее время стал умничать и хитрить. Он стал думать, что он умнее всех. Глупец, неужели ему было мало денег или может, это был просто риск поиграть в кошки мышки с судьбой. Хотя, ему нужно было отдать должное, ведь живым из группировки он бы не ушел. Если у обычного рядового бандита, за которым не числилось мокрых дел, мог заплатить откупную мзду, и спокойно уйти, то с киллерами, все было куда сложнее. Как говорят в поговорке, он слишком много знал. Поэтому Ерема определил за Ержаном косяк, а точнее, измену их группировке, и второе крысятничество, сокрытие налога с прибыли. Понимая, что если он, устроит разбор публично при всех членах группировки, последние, могли бы придумать наказание с материальной отработкой или испытательным сроком.

То есть так, или иначе, Ержан остался бы жить. Но, публичное покаяние и признание косяка не устраивало Ермека, поэтому, он решил избавиться от Ержана еще, когда тот выполнил свой первый заказ в 1993 году, но отложил, попав под магическое влияние молодого и дерзкого убийцы. И Ержан понимая, что живым не уйдет от Еремы, выполнял любой приказ авторитета безоговорочно тем, показывая свою преданность и исполнительность. Он исполнял заказы, но начинал ставить свои условия, которые не были лишены здравого смысла. Если, вдруг сотрудники полиции арестовывали Ержана, то он должен был держаться популярного и не менее традиционного обычая в Италии, закона омерта. Брать дело на себя, если оно, конечно же, не было сшито белыми нитками и пустых пантов организованными следователями, лишь, для того, чтобы пополнить свои кошельки.

Если, конечно же, были свидетели, а уголовное дело, состояло из доказательной базы, то нужно было все принимать, так как есть. Ермек в свою очередь, мало того, что платил за заказ, дополнительно брал на себя разводки с судами. И в лучшем случае, договаривался с ними об условном сроке, а в худшем, с начальником зоны о минимальном сроке, либо с досрочным освобождением в связи с амнистией. Ержан с годами живя в городе, который, казался ему джунглями, набирался опыта и хитростей. У него не было заботливых родителей, которые купили бы ему квартиру с машиной. Женили бы на невинной и красивой девушке, организовав большой той, как это было принято у казахов. И это, давало ему больше сил и стимула зарабатывать, каждую тысячу долларов. Он за всю свою киллерскую службу, доказал свою преданность группировке, не сдав ни одного члена, и их явочные места и это, при общем разборе, сыграло бы немалую роль в пользу Ержана. И в таких разборках, возникли бы щепетильные вопросы, откуда Ерема узнал про измену Ержана и доказательной базы обвинения.

А Ерема поставил бы под удар свой авторитет на всю страну, если рассказал о сотрудничестве с всесильной конторой. Поэтому, он технично вызвал из России двух бывших афганцев, а ныне наемных киллеров, которых порекомендовали ему воры в законе и, дав им фотографию с адресом проживания дал устное распоряжение на устранение Ержана. Они изучили маршрут прихода и ухода Ержана в квартиру. Хоть Ержан слыл профессиональным киллером, и умел заметать следы, он не смог выявить хвост, который неотступно второй день подряд следил за ним. Поздно вечером третьего дня Ержан вышел на улицу, чтобы купить бутылку пива с сигаретами. Он давно приметил, что темная восьмерка, стояла здесь уже несколько дней, но особо не придал этому значения, думая, что какой-нибудь новый жилец поселился в их доме. Ержан инстинктивно затылком почувствовал пронзительный взгляд и, обернувшись, услышал тихий щелчок. Его обожгло в области груди. Он захрипел и сел на корточки, тупо смотря прямо перед собой, а навстречу ему шел невзрачный мужчина, держа в правой руке пистолет системы Макарова с глушителем. Незнакомец, еще раз стрельнул в область сердца и, засунув ствол за пазуху, схватил Ержана за ноги и потащил его к восьмерке стоящей в пяти метрах. Водитель восьмерки выскочил из машины и, подбежав, схватил убитого за руки. Они донесли его до восьмерки и закинули в багажник машины. Они увезли тело известного и грозного киллера в Алматинскую область, где закопали уже заранее в вырытой яме, недалеко от холмистых гор. Там и нашел свое последнее пристанище Ержан, без молитвы имама и похоронной процессии. Ермек заказав Ержана, зачистил концы, которые, рано или поздно могли возникнуть на его пути. Это был просто бизнес, старое оборудование для ведения производства устарело, и он, решил слить его. Заменяя Ержана на нового киллера, без хвостов и осечек.

Жаслан ехал на Жигулях в горы в сторону Бутаковки. Безмятежно слушая музыку на CD-плеере, он давил на педаль акселератора с упоительным наслаждением. Вытащив из кармана позолоченный портсигар, Жаслан достал из нее сигарету забитой афганским ручником и, прикурив от зажигалки, запыхтел с удовольствием, вдыхая специфический дым в легкие. Только одно, ему не нравилось, что у Жигулей был маленький объем двигателя и для разгона на трассе, он явно не годился.

– Ну и болван. Правда, крутой говорят. Он побил боксеров Алика и борцов Асхата. Хотел бы я это увидеть. Ради, этого зрелища я тысячу долларов бы не пожалел, – думал Жаслан докуривая косяк и почувствовав жажду, глотнул баночной Фанты. Он взглянул по сторонам и, подъехав к крутому склону, сошел с Жигулей. Решив не играть с судьбой, зная, как опасен Сабо, он вопреки приказу Еремы скинул машину, не вытаскивая его из багажника. Развернув Жигули, он поставил ручку коробки передачи на нейтральное положение и стал толкать сзади. Машина медленно набирала обороты и, подкатившись к краю склона, полетела вниз, и было слышно только шум работающего двигателя и камней, посыпавшихся следом. Жаслан набрал на сотке номер Кайрата.

– Птичка в доме, – сказал он.

Это был условный знак для второго, который отправил водителя за Жасланом. Рядовой боевик Арман услышав звонок сотового телефона, нажал на зеленую кнопку Ок.

– Алло, – сказал он звонко.

– Алло, Арман езжай в сторону Медео там, на конечной остановке 29 маршрута, будет тебя ждать Жаслан. Забери его и отвези, куда он скажет. Как понял? – поинтересовался Кайрат.

– Да, я понял! – ответил Арман, и положил трубку в карман пиджака.

10

Рано утром девочка Айнаш, как обычно выводила коз на пастбище. Дом бабушки находился в самом начале Бутаковки. Поэтому, дорога к пастбищу лежало через устье реки снизу оврага. Айнаш взяв тонкую хворостинку, стала покрикивать и погонять дюжину коз.

Подняв угрожающе руку с хворостинкою, она вынуждала, медленно двигаться старого козла, который никак не хотел признавать молодую девчонку, приезжающую из города на лето к бабушке. Он нехотя шел за убежавшими вперед козами, то и дело, останавливаясь и оборачиваясь назад, думая, броситься на Айнаш, показав тем самым, ей, кто здесь вожак. Но, завидев алабая Аламана, сразу утихал и покорно плелся за козами. Он знал, крутой нрав пса, который за непокорность мог укусить за ногу. Аламан был очень привязан к Айнаш и помогал ей, смотреть за козами. Они спустились к реке и стали переходить через деревянный мост. Река прибывала с шумом и грохотом, волоча пред собой огромные валуны. Козы, перейдя через мост, побежали к зеленым и цветущим холмам. Они принялись щипать молодую траву не обращая внимания на лающего Аламана. Айнаш обернулась на лай пса, и увидела в метрах ста, синие Жигули, которая наполовину передней частью была в реке. Она, медленно затаив дыхание от страха, подошла к машине. Подойдя к Жигулям, она заглянула в салон, который был пуст и только вода бурлив и кружась, безраздельно властвовала в ней.

– Но где, же хозяин? В машине его нет, и на берегу тоже? – размышляла Айнаш с любопытством и тревогой, посматривая по сторонам. Она поняла, что здесь произошла авария. Владелец Жигулей, видимо ночью не справившись с рулем, вылетел на обочину дороги и, проехав с крутого склона добрых двести метров, чудом не разбился и даже не поцарапал свою машину.

– Но где, же сам хозяин? Неужели выпав с машины, упал в речку? – думала она с горечью про себя.

Айнаш решила вернуться домой и рассказать бабушке, которая, конечно же, знала, как поступить им дальше. Но вдруг, услышала слабое скрежетание об металл. Она испугалась, думая, что это, наверное, водяная крыса, пробравшаяся в салон машины. Вдруг за скрежетом раздался слабый стон. Айнаш осторожно, подошла к Жигулям и поняла, откуда шли странные звуки. Со стороны багажника. Аламан зарычав, встал в грозную стойку, решив до конца защищать свою маленькую, но смелую хозяйку. Айнаш нажала на кнопку багажника. Крышка багажника стала медленно открываться. Айнаш отступила назад но, завидев внутри лежащего человека, подошла поближе.

– Тише Аламан, не рычи, пожалуйста, – уговаривала она своего пса, который не унимался, предупреждая хозяйку об опасности связанной с находкой этого незнакомца. Она с испугом и любопытством стала смотреть на лежащего безсознания человека. Айнаш раньше, никогда не видела мертвых людей, и у нее затряслись поджилки при мысли, что этот мужчина покойник. Если он был жив, она бы боялась его гораздо меньше. Она посмотрела на его красивое и задумчивое лицо, но только казавшееся спящим. Щеки Айнаш зарделись от стыда и волнения. Ей хотелось убежать и позвать на помощь, но с другой стороны, она хотела убедиться, что он жив. Айнаш вспомнила фильм про войну, где девушка, служившая медицинской сестрой, слушала грудь раненого бойца на предмет, стучит ли сердце его. Она, осторожно наклонившись, приложила свое ухо к груди Сабо. Сердце еле слышно билось. Айнаш приподнявшись, довольно улыбнулась и попросила пса:

– Аламан постереги его. Прошу тебя не покидай его… —

Она быстро побежала через мост к бабушке. Сауле, была очень сильной женщиной, поднявшая на ноги троих детей без мужа, случайно погибшего на работе от удара электрического тока, когда он решил заменить лапочку на рабочем месте. Она уже и не помнила, то ли замкнул оборванный провод, то ли Ардак сам схватился за оголенный конец, но факт то, что она в реальном мире осталась одна с тремя детьми, двое из которых были школьниками, а младший едва мог ходить. Но с Божьей помощью, она подняла их, и вот теперь, внучка младшего сына приезжала к ней на летние каникулы.

Услышав от внучки о странной находке в виде незнакомого мужчины, она решила позвать на помощь соседского парня Талгата угрюмого работягу. Тот сообразил, позвать своего друга Серика, понимая, что придется нести какого мужчину. Вместе они спустились к реке и, подняв Сабо, принесли его в дом Сауле. Она в душе поблагодарила Бога за спасенного мужчину, и не знала, что делать с ним дальше. Серик и Талгат занесли Сабо в дом, где Сауле постелила ему в гостевой комнате.

Сауле, подозвав Серика и Талгата решила поговорить с ними.

– Ребята, спасибо вам за помощь. Вот вам на пиво, попейте. И еще одна просьба, никому ни слова об этом парне. Договорились, – сказала она и протянула им деньги.

Сауле отправила внучку к медицинскому пункту их поселка, к молодому врачу Ерлану с запиской. Через полчаса Ерлан пришел, неся в руке медицинский саквояж. Он внимательно посмотрел на Сабо. Послушал удары биения его сердца. Измерил градусником температуру тела. И внимательно, осмотрев тело и голову на предмет травмы или ушиба. Вздохнул, и сделал укол с обезболивающим и успокоительным средством. Ерлан выйдя на кухню, помыл руки и, вытирая полотенцем, сказал:

– Да уж, необычный случай. Он просто счастливчик, если, упав с такого склона на машине, остался в живых. Так мало того, что выжил, он практический не сломал ни одной из своих частей тела. Это просто чудо. Но вам скажу, тетя Сауле, если, не вы, меня бы попросили, а допустим, другой человек, я бы немедленно сообщил, куда следует. Но вас я уважаю, и поэтому буду наведываться к больному каждый день, утром и вечером. К вечеру я надеюсь, он придет в себя, и постараюсь определить его психическое состояние. Сау болыныз.-

Ерлан взяв в руки саквояж, поспешил к выходу, а Сауле, свернув деньги в трубочку, осторожно засунула их, ему в карман белого халата. Он, сделал вид, что не заметил, ушел, не оборачиваясь.

– Ерлан, сынок, только никому не говори о нем. Слышишь? – сказала она. Ерлан обернувшись, кивнул кудрявой головой. К вечеру Жигули стоял во дворе дома Сауле. Она заплатила, троим местным парням, которые на тракторе зацепив Жигули, пригнали к дому. И напоследок в благодарность она протянула им бутылочку русской водки. В милицию она, пока решила не обращаться, потому что знала, что ничем хорошим это не закончится для этого парня, который мало того, что разбил машину так, и сам лежал без сознания. Она решила, пусть парень придет в сознание и, набрав сил, сам решит, куда ему ехать в милицию или домой. К вечеру пришел Ерлан и, послушав сердце, удрученно закачал головой.

– Если завтра, он не придет в себя, тогда надо будет повести его в больницу, – сказал Ерлан.

– Придет в себя, видишь, борется. Обязательно придет, такие крепыши как он, не погибают, – уверенно говорила Сауле Аббасовна.

– Да, совсем забыл. Сварите бульон из курицы, и медленно ложкой, пойте его. Его нужно поддерживать питательными силами, – сказал он на выходе.

– Хорошо сварю, и напою его, – ответила она.

К обеду следующего дня, Сабо открыл глаза и повертел недоуменно головой по сторонам.

Сабо попытался встать, но почувствовал слабость и, оперившись правой рукой об стул, приподнял с трудом тело. Тело ныло от усталости и боли, которая пронизывала его до костей. В голове у него, один фрагмент последних событий, сменялся другим. Все путалось и не хотело, собираться в единую, логическую цепь. Виски сдавило, и Сабо схватив лицо руками, наклонился вперед, но лицо было распухшим и чужим.

– Боже, ну и боль, – подумал Сабо.

– Что сынок, болит голова? – спросила участливо Сауле.

– Кто вы? – обернувшись к ней и опустив руки прямо пред собой, настороженно спросил Сабо.

– Мы нашли тебя, возле речки, там внизу. Ты видимо ночью ехал на машине и, не справившись с рулем, вылетел с дороги в кювет. Так вот, мы перенесли тебя сюда, пока ты лежал без сознания. И машину твою, тоже притащили добрые соседи, – ответила она, наблюдая за Сабо, пытаясь понять, добрый он человек или злой.

– А кто я? Вы не знаете, случайно? – спросил Сабо.

– Нет, сынок. Мы нашли тебя два дня тому назад. И раньше я тебя никогда не видела, – ответила она.

– Спасибо вам. Вы очень добрая женщина, – ответил тихо и с благодарностью Сабо.

Она ушла на кухню и вернулась через пять минут с подносом, на котором благоухала еда.

– Тебе надо кушать сынок, чтобы набраться сил. Мне кажется, тебе слишком много еще тайн придется распутать в своей прошлой жизни. Это божья воля и тебе придется смириться, взять на себя ответственность за поступки совершенные тобою. Я думаю, в твоей ситуации падение не было случайным. А теперь, кушай. Не беспокойся, я позаботилась, чтобы никто не знал о твоем присутствии здесь. Живи, сколько пожелаешь, а когда вернется твоя память, ты сам решишь, что тебе делать, – сказала Сауле и вышла из комнаты.

Сабо стал мучительно и напряженно думать: – Кто я? И как здесь оказался? —

Как ни странно, он не помнил, как его зовут? Где работал? Живы ли его родители?

У него накопилось много вопросов, но, на которые, он не мог пока, найти ответов. Ему вдруг стало тоскливо, и какая-то неведомая грусть, стало съедать его изнутри. Он залпом выпил стакан компота из черешни, и почувствовал голод. Он съел тарелку супа с хлебом и, наевшись, лег на кровать. Вскоре он заснул. Мозг Сабо был частично травмирован и сотрясен, поэтому в такой кризисной ситуации, та часть мозга, которая отвечала за фрагменты памяти, была отключена. В медицинской практике это называлось амнезией, или частичной потерей памяти. Сабо жил без прошлого, а только настоящим, принимая все своим внутренним миром, разделяя людей на светлых и темных. Он подсознательно видел в людях их внутренний мир, и чувствовал большое желание общаться с добрыми людьми, а злые и жестокие вызывали в нем стойкое неприятие. В своем подсознании, он чувствовал стремление собственного эго к разгадкам произошедших с ним перемен, но мозг не отвечал на этот призыв, говоря еще не время, окрепни и отдохни пока. Сабо решил временно смириться, и через неделю окрепнув, стал ходить в горы, забираясь на самые высокие скалы. Аламан вначале недоверчиво косившийся на незнакомца, вскоре привыкнув, стал кушать с рук Сабо и, полюбив его, всем своим, бескорыстным сердцем, стал ходить за ним по пятам. Аламан почувствовал в этом парне огромную, внутреннюю силу, и всецело подчинился его приказам. Только Айнаш избегала этого красивого и кроткого мужчину, который казалось, даже и не замечал ее. Спасенный ею незнакомец, жил своим отчужденным мирком, вдали от всех, не подпуская к себе никого. Как трепетно билось ее сердце, когда он уходил в горы и порой пропадал на несколько дней. Айнаш не смыкала своих прекрасных глаз, думая жив ли он? И успокаивалась в сладостном изнеможении, завидев его спускающегося с гор. Сабо подсознательно тянулся к твердым предметам, чтобы отрабатывать об них тыльную часть кистей рук. Вскоре, он с большим азартом стал ломать большие камни. И неважно, бил он рукой или ногой, камень рассыпался на мелкие куски от страшных и тяжелых ударов. Порой, он бегал по горам по десять километров, догоняя горных козлов, а пес Аламан устало бежал за ним, свесив розовый и шершавый язык. Сабо часами медитировал в положении поперечного шпагата, а потом, начинал отрабатывать удары в стойке до умопомрачения, и случайные путники, порой завидев его, вдруг осознавали, что этот парень сливался в гармонии с природой и двигался подобно молнии. Он кружился в бешеном вихре, и люди, видели только, как оттуда вылетал кулак, либо нога. Это была техника не подвластная времени, и казалось, что этот волчок, двигался незаметно для глаз. Люди в ужасе убегали, а молодые сосны и ели скрипя корнями падали, словно подрубленные невидимым дровосеком. Сабо в безумном отчаянии хотел разбить целую гору, но силы были неравны.

– Господи, дай мне силы. Господи, верни мне память. Я нужен там, – закричал он, показывая рукой в сторону города, казавшимся большим муравейником с высоты гор Заилийского Алатау. И Бог услышал его просьбу.