Текст книги "Узбекистан. Полная история"

Шахристаны, кухендизы, рабады

«Шахристан» и «кухендиз» – это иранские термины, а «рабад» – арабское слово. Шахристаном называлась часть иранского или среднеазиатского города, окруженная укрепленной стеной. Арабы называли шахристан «мединой». Внутри шахристана мог находиться кухендиз, он же касба, городская цитадель, заключавшая в себе не только общественные, но и частные постройки, наличие которых в сердце города не должно никого удивлять – знатные и богатые люди предпочитали селиться в наиболее укрепленном месте, а к их домам лепились жилища «обслуживающего персонала». Снаружи к городской стене прилегал рабад, [52]52
  Если вы уловили сходство между названием московского района Арбат и арабским словом «рабад», то знайте, что это неспроста. Согласно гипотезе, выдвинутой видным отечественным историком Владимиром Трутовским и поддержанной рядом ученых, название Арбат произошло от слова «арбад», являющегося множественным числом от «рабад». Считается, что слово это было занесено в Москву купцами из крымских татар или какими-то другими восточными гостями. Наиболее же оригинальную версию происхождения названия Арбат приводит в своем романе «Дело победившей обезьяны» Хольм ван Зайчик (за этим псевдонимом скрываются китаеведы Вячеслав Рыбаков и Игорь Алимов): «знатный боярин Коромысл с младшим братом Перемыслом осчастливил торжище посещением и, спешившись и обозрев плотную, жизнерадостную толпу, многоязычную и громкоголосую, от души расхваливающую товары и самозабвенно, не испытывая ни в чем стеснения, торгующуюся о цене, усмехнулся и заметил Пересмылу: «Ну и ор, брат!». Свитские тут же подхватили, разнося окрест: «Ну и ор, брат, ну и ор, брат» – так и сложилось маловразумительное название с глубокими историческими корнями: Орбрат. С течением времени буква «р» истончилась и вовсе исчезла из «брата»; получился «Орбат», диковинное слово, о происхождении коего никто… уж и не задумывался, а искони акающие мосыковичи [москвичи]… переделали на свой манер – Арбат» (если кто не понял, то версия эта шуточная).


[Закрыть] пригородная окраина, которую узбеки называют «махаллят». Изредка и рабад обносился оборонительными стенами, как, например, было в богатом Самарканде, столице Согда. Но чаще всего рабад не был укрепленным. Наличие в городах двух оборонительных стен создает определенные проблемы историкам при чтении исторических документов. Не всегда понятно, что именно имел в виду автор – собственно шахристан или окруженный стеной рабад? А если речь идет о рабаде, то о каком – о том, что примыкает к шахристану, или же о предместье, находившемся вне стен? И как вообще быть с определением границы города? По какой стене ее считать? Но вообще-то грамотный подход предполагает проводить границу города по наружному периметру составляющих его поселений, поскольку то, что примыкало к стенам, было частью города, а не совокупностью пригородных селений. Но недаром же среди историков ходит такая шутка: «Если хочешь поссорить ученых между собой, то попроси их показать на карте границу древнего Самарканда».

Возьмем Самарканд за образец крупного старинного города (да простят нас Мерв и Хорезм!) и познакомимся с ним поближе. В трактате «Книга стран», написанном арабским географом Ибн аль-Факихом аль-Хамадани на рубеже IX и X веков, говорится: «Самарканд построил Искандер Двурогий [Александр Македонский]. Окружность его стен двенадцать фарсахов. [53]53
  Один фарсах равен 5550 метрам.


[Закрыть] В городе двенадцать ворот, [54]54
  Обычно число ворот соответствовало числу районов города.


[Закрыть] и от ворот до ворот расстояние в один фарсах. На вершине стены бойницы и башни, предназначенные на случай войны. Все двенадцать ворот двустворчатые, деревянные. В дальнем конце еще двое ворот, а между ними жилище стражников. А когда ты пройдешь посевы, то остановишься в рабаде, где есть постройки. Затем ты попадешь в город, который тянется на пять тысяч джарибов. [55]55
  В то время один джариб равнялся 1592 кв. м.


[Закрыть] Там четверо ворот… затем ты входишь во внутренний город, площадь которого две тысячи пятьсот джарибов. В этом городе соборная мечеть, кухендиз и резиденция правителя. В городе есть проточная вода. А внутри большой стены есть реки и каналы. У кухендиза железные ворота в начале и в конце».

Слово «кухендиз» переводится как «старая крепость». В дошедших до нас документах «кухендизами» называются крепости пяти городов: Балха, Бухары, Мерва, Нишапура [56]56
  Древний город в северо-восточном Иране.


[Закрыть] и Самарканда. В исторических художественных произведениях нередко можно встретить упоминания о содержавшихся в крепости преступниках. После постройки «больших» оборонительных стен кухендизы теряли свое военное значение, и их приспосабливали под тюрьмы – не стоять же таким крепким постройкам без дела. Древние свидетельства, касающиеся Самарканда, крайне ценны, ведь Чингисхан разрушил старый Самарканд практически до основания.

О том, насколько богат был древний Самарканд, можно судить хотя бы по размеру добычи, захваченной Кутейбой ибн Муслимом при завоевании города. Ат-Табари пишет: «Кутейба заключил с ними [самаркандцами] мир на условии [выдачи] ста тысяч голов, [разрушения] храмов огня и украшений идолов. Он взял обусловленное мирным договором, ему принесли идолов, и они были обобраны и поставлены перед ним: сложенные вместе, они возвышались как огромная башня, и он велел их сжечь. Неарабы сказали, что среди идолов есть такие, что сжегший умрет. Кутейба сказал на это: «Я сожгу их своими руками»… произнес «Аллах велик!», затем поджег их, и люди тоже подожгли, и идолы загорелись. Среди того, что от них осталось, нашли золота и серебра на пятьдесят тысяч мискалей». Один мискаль в халифате равнялся четырем с половиной граммам, следовательно в одних только ритуальных предметах, не считая прочих богатств, содержалось двести двадцать пять килограмм драгоценных металлов!

Самарканд традиционно принято сравнивать с Бухарой. Можно вспомнить хотя бы известное выражение: «В Самарканде плов вкуснее, зато в Бухаре люди добрее» (на самом деле люди везде одинаковые, а сравнивать самаркандский плов с бухарским нельзя, поскольку это совершенно разные блюда – рис для бухарского оши-софи варится отдельно и встречается с мясом и прочими компонентами только на блюде, а самаркандский плов, хотя и готовится в одном котле, не принято перемешивать, и мясо для плова самаркандцы нарезают крупными кусками). В Самарканде же принято подшучивать над медлительностью бухарцев: «Когда в Самарканде с базара возвращаются, в Бухаре только начинают торговать». В этом есть доля правды – жизнь в Бухаре спокойная, размеренная, неторопливая.

Наршахи в своей обстоятельной «Истории Бухары» пишет: «Все место, простирающееся от западных ворот крепости до ворот Маабид [ «ворот Поклонения»] в Бухаре называется Регистаном. [57]57
  «Регистаном» называли главные площади в городах Среднего Востока. В переводе с иранского «Регистан» означает «место, покрытое песком», т. е. благоустроенная площадь.


[Закрыть] Здесь с давних пор, со времен неведения [т. е. с доисламских времен] располагались дворцы правителей. В правление династии Саманидов амир Саид Наср… приказал построить дворец в Регистане, и был построен великолепный дворец, обошедшийся очень дорого. У ворот своего дворца амир приказал построить здания для должностных лиц, у каждого из которых был особый диван [канцелярия] в собственном здании, у ворот царского дворца – диван визиря, диван мустауфи [распорядителя финансов], диван оплота государства [начальника, осуществляющего внутреннее управление], диван военного начальника, диван начальника почты, диван мушрифов [хранителей дворцового порядка], диван управляющего государственным имуществом, диван мухтасиба, [58]58
  Мухтасибы следили за соблюдением исламских моральных норм во всех сферах жизни.


[Закрыть] диван вакуфов [59]59
  Вакфом (вакуфом) мусульмане называют недвижимое имущество, доходы с которого поступают на религиозные или благотворительные цели.


[Закрыть] и диван судей. В таком порядке амир приказал выстроить (здания) диванов, и это было исполнено… В царствование Абдул-Малика [954–961]… амир упал с лошади и скончался. В ночь его кончины рабы ворвались во дворец и стали его грабить… Дворец был подожжен и сгорел дотла… В 350 [961] году стал править амир Садид-Мансур… он приказал вновь выстроить эти здания. Все, что было уничтожено пожаром, было возобновлено еще лучше прежнего, и амир Садид поселился в этом дворце. Не прошло и года, как в одну праздничную ночь, согласно древнему обычаю, развели большой огонь, и искра огня попала на крышу дворца, который повторно сгорел дотла… После этого Регистан остался в развалинах.

Другой царский дворец был в Джуи-Муллиан. В Бухаре нет места и жилища лучше, чем прекрасное райское Джуи-Муллиан, потому что вся эта местность занята дворцами, парками, цветниками, фруктовыми садами и водами, постоянно протекающими по ее земле…

От ворот Регистана до Даштака [60]60
  Равнина, прилегающая к бухарской крепости.


[Закрыть] стояли правильно расставленные и богато украшенные, высокие каменные постройки… искусно разбитые парки, благоустроенные бассейны и около них деревья, кроны которых образовывали подобие шатров… Сады были полны прекрасных плодов: груш, миндаля, орехов, черешни, винограда; одним словом, все плоды, какие произрастают в благоухающем раю, были и здесь и украшали сады своим прекрасным видом…

У Нурских ворот есть местность, называемая Карак-и-Алавиан… амир Мансур… построил здесь великолепный дворец, красота которого вошла в поговорку. Это было в 356 [957] году. Это место Карак-и-Алавиан оставалось имением правителя до царствования Насыр-хана сына Тамгадж-хана, который отдал эту землю улемам, [61]61
  «Улемами» (в переводе – «знающими» или «учеными») называют авторитетных исламских богословов и законоведов.


[Закрыть] потому что она находилась вблизи города и изучающим шариат здесь было удобнее заниматься земледелием. Себе Насыр-хан, взамен этой, взял землю подальше от города.

Джуи-Муллиан и Карак-и-Алавиан застраивались до конца правления династии Саманидов… С падением Саманидов разрушились и дворцы. В Бyxapе уже не было резиденций правителя, а была только крепость».

При Саманидах харадж, уплачиваемый бухарцами, составлял 1 168 566 дирхемов и пять с половиной дангов (данг был шестой частью дирхема). К тому времени дирхем изрядно полегчал (инфляция существовала всегда) и весил примерно три грамма. Следовательно, бухарский харадж составлял более трех с половиной тонн серебра – неплохо, не правда ли?

Наршахи приводит интересную легенду, касающуюся чеканки монет в Бyxapе. Начало этому было положено в первой половине VII века, но к концу следующего столетия бухарские серебряные монеты, содержавшие чистое серебро, вышли из обращения, потому что торговцы предпочитали оставлять их у себя, а расплачивались гораздо более худшими по составу хорезмийскими дирхемами или прибегали к натуральному обмену. То, что не оседало в кубышках бухарских торговцев, вывозилось за пределы Бухары. В Бухаре возник дефицит монеты, создававший многие неудобства. Именитые бухарцы обратились к наместнику Хорасана Гитрифу с просьбой разрешить им чеканить новую монету, такую, которую не было бы смысла вывозить из Бухары. Рассматривались шесть материалов: золото, серебро, олово, железо, медь и даже… кожа. Остановились на серебре с большим количеством примесей, из-за которых монета быстро чернела. На монете выбивалось имя Гитрифа, и потому новые дирхемы прозвали «гитрифами» или «гитрифийскими дирхемами». Установился курс шесть гитрифов за один дирхем из чистого серебра, и правительство стало взымать харадж гитрифами по прежнему курсу и отказывались принимать в уплату серебряные дирхемы. Иначе говоря, «тихой сапой» харадж увеличился в шесть раз, но при этом официально его не повышали. Недаром же в народе говорили, что «лучше встретить семерых разбойников, чем одного саркара». [62]62
  Саркар (в переводе – «начальник») – чиновник, занимающийся сбором налогов.


[Закрыть]

Кстати говоря, процветание торговли в Бухаре, Самарканде и других городах Средней Азии принято связывать с расположением на оживленных торговых путях с Востока на Запад и обратно, но у этого процветания была и еще одна составляющая – соседство оседлого населения с кочевым. Кочевники не знали ремесел и ничего не выращивали, но зато поставляли мясо, шкуры, шерсть. «Симбиоз» был крайне выгодным для обеих сторон, но при этом каждая из них относилась к другой снисходительно – оседлые считали кочевников невежественными дикарями, а те, в свою очередь, противопоставляли свою вольную жизнь «рабству» земледельцев.

Итоги арабского владычества

Первое – арабы принесли в Среднюю Азию ислам, который довольно быстро стал здесь доминирующей религией. Второе – арабское завоевание повлияло на течение этнических процессов. Исчезли бактрийский, согдийский и хорезмийский языки вместе со своей письменностью, а заодно вышла из употребления и древнетюркская руническая письменность. [63]63
  Русское научное название этой письменности – «орхоно-енисейское письмо». Оно обусловлено тем, что первые места находок письменных памятников располагались в долине монгольской реки Орхон и верховьях реки Енисей.


[Закрыть] Основными языками оседлого населения Средней Азии стали иранский, развившийся до современного фарси (а впоследствии – до таджикского) и тюркский. Арабский язык, в отличие от арабского письма, здесь не укоренился, поскольку он был официально-канцелярским языком, которым владели только знатные и образованные люди, а основная масса народа говорила на тюркских и иранских диалектах.

Третье – основанная в двадцатые годы IX века в Багдаде халифом аль-Мамуном исламская академия «Дом мудрости» [64]64
  В 1258 г. захватившие Багдад монголы, предводителем которых был хан Хулагу, разрушили «Дом мудрости» и бросили в Тигр все хранившиеся в нем книги и рукописи.


[Закрыть] дала мощный толчок развитию наук на всей территории халифата, в том числе и в Средней Азии.

Четвертое – в результате синтеза арабской культуры и культур коренных народов завоеванных земель родилась новая культура, вобравшая в себя лучшее от своих «родителей» и давшая миру таких гениев, как Алишер Навои, Лутфи и Дурбек. [65]65
  Дурбек – выдающийся узбекский поэт конца XIV – начала XV в., переложивший на чагатайский (староузбекский) язык восточную любовно-романтическую поэму «Юсуф и Зулейха», в основу которой положена библейско-кораническая легенда об Иосифе Прекрасном (Юсуфе) и жене египтянина Потифара, хозяина Иосифа. Будучи одним из основоположников узбекской светской литературы, Дурбек вдохнул в старую легенду новую жизнь, создав живые образы героев и окружив их многочисленными бытовыми деталями.
  «Когда Юсуф правдивый – мир ему! —
  Вошел в чертог, как яркий луч во тьму,
  Свет полдня пред лицом его померк,
  Сердца всех женщин в горе он поверг.
  И не могли они ни глаз отвесть
  От юноши, ни слова произнесть.
  Все, разрезая яблоки, вокруг
  Порезали ножами пальцы рук,
  И, кровью обливаяся, – взгляни! —
  Как мертвые, попадали они».
  (Перевод В. В. Державина).


[Закрыть]

Абу Абдуллах Мухаммед ибн Муса Аль-Хорезми

Все знают, что такое алгебра, алгоритм и синус (ну хотя бы понаслышке), но далеко не все могут назвать имя человека, давшего миру эти понятия. Этого человека зовут Абу Абдуллах Мухаммед ибн Муса аль-Хорезми. Он родился в 783 году в Хорезме, как это видно из его имени, тридцать лет провел в Мавераннахре, а затем переехал в Багдад, где возглавил академию «Дом мудрости», основанную халифом аль-Мамуном (скажем прямо, что если бы аль-Мамун не сделал в своей жизни ничего выдающегося, а только основал «Дом мудрости», то он все равно бы заслужил право называться выдающимся правителем своего времени).

В Багдаде аль-Хорезми написал свои самые известные научные трактаты – «Книгу об индийском счете», «Краткую книгу о восполнении и противопоставлении», от арабского названия которой «Аль-китаб аль-мухтасар фи хисаб аль-джабр ва-ль-мукабала» произошло слово «алгебра», «Астрономические таблицы», «Книгу о построении астролябии», «Книгу о солнечных часах», «Книгу картины Земли», «Книгу истории», «Книгу о строительных инструментах»… В IX (!) веке аль-Хорезми вычислил длину окружности нашей планеты по экватору и ошибся совсем ненамного – 40 680 километров против реальных 40 075.

Неизв. автор. Ученые в багдадской библиотеке Аббасидов («Доме мудрости»). XIII век

Труды аль-Хорезми переводились на латинский и другие европейские языки. В европейских университетах по ним учились вплоть до конца XVIII века. Жаль, что не все труды великого ученого дошли до нашего времени, и больше всего, пожалуй, жаль, что у нас нет полной «Книги истории», которая представляла собой первый трактат по всемирной истории, написанный на арабском языке.

Первая страница «Краткой книги о восполнении и противопоставлении»

Латинизированное имя аль-Хорезми – Algorizmi или Algorizmus – стало нарицательным в средневековой Европе. Сначала так называли арифметику, основанную на десятичной позиционной системе счисления, а затем стали называть любое вычисление, совершенное по строго определенным правилам. В наше время «алгоритмом» принято называть порядок действий, необходимых для достижения конкретного результата. Аль-Хорезми можно назвать не только «Отцом алгебры», но и «Отцом алгоритмов».

Абу-ль-Аббас Ахмад ибн Мухаммед Аль-Фергани

Судьба Абу-ль-Аббаса Ахмада ибн Мухаммеда аль-Фергани отчасти схожа с судьбой аль-Хорезми. Родившись в Фергане в конце VIII века, он в зрелом возрасте переехал в Багдад и работал в «Доме мудрости», а в середине IX века переехал из Багдада в Каир, где и провел остаток своей жизни.

Памятная монета Узбекистана. Серия «Великие предки». Ахмад аль-Фергани. 100 сумов. 1999

Научные интересы аль-Фергани не простирались так широко, как у его современника и наставника аль-Хорезми, который был истинным энциклопедистом, но в астрономию аль-Фергани внес огромный вклад. Он первым открыл, что Солнце не является неподвижным и что Земля имеет форму шара, и помогал аль-Хорезми в расчете ее окружности. Он первым измерил угол наклона земной оси, создал метод вычисления солнечных затмений, позволяющий предсказывать эти явления, участвовал в составлении таблицы звездного неба, работал над усовершенствованием астролябии [66]66
  Астрономический инструмент, служащий для измерения горизонтальных углов и определения широт и долгот небесных тел


[Закрыть] и написал о ней трактат. Самой же известной работой аль-Фергани является «Книга о небесных движениях и свод науки о звездах», представляющая собой астрономическую энциклопедию своего времени. В Каире, на острове Ар-Рауда сохранился древний нилометр (сооружение для измерения уровня воды в Ниле), восстановленный в 861 году аль-Фергани.

В сборнике «Новая жизнь» Данте Алигьери, а также в произведениях других западноевропейских писателей можно встретить упоминания об «аравийском (арабском) летоисчислении», о котором европейцы узнали из переведенного на латинский язык трактата аль-Фергани «Астрономические элементы». В Европе этот ученый был известен как Альфраганус, а на Востоке его часто называли Хасибом («Считающим»).

Глава четвертая
Новые правители – тахириды, Якуб ибн Лейс Ас-Саффар и саманиды

Распад Аббасидского халифата

Начало распаду халифата положили Омейяды – в 756 году внук десятого омейядского халифа Хишама ибн Абд ал-Малика Абд ар-Рахман захватил испанский город Кордову и провозгласил себя эмиром. А в 929 году Абд ар-Рахман III провозгласил себя халифом.

В 777 году имам ибадитов Магриба [67]67
  Арабское название стран Северной Африки, расположенных к западу от Египта.


[Закрыть] Абд ар-Рахман ибн Рустам отложился от халифата и основал государство Рустамидов. Ибадизм – это течение ислама, отличное от суннизма и шиизма. Если шииты считают, что верховная власть в мусульманской общине должна передаваться по наследству среди потомков пророка Мухаммеда, то есть среди имамов, являющихся потомками Али ибн Абу Талиба и его жены, дочери пророка Фатимы, а верховные правители суннитов непременно должны происходить из племени курайшитов, [68]68
  Одно из арабских племен, представителем которого были пророк Мухаммед, все праведные халифы, роды Омейядов и Аббасидов.


[Закрыть] то у ибадитов лидером общины может быть любой мусульманин, вне зависимости от его происхождения. Ибадиты ссылаются на следующий хадис [69]69
  Хадис – предание о словах и действиях пророка Мухаммеда.


[Закрыть] пророка Мухаммеда: «Если будет поставлен повелителем над вами эфиопский раб с вырванными ноздрями и установит между вами Божественное Писание и мою Сунну, то слушайте его и ему повинуйтесь».

В 789 году Западный Магриб стал шиитским эмиратом Идрисидов, а в 800 году севернее государства Рустамидов возникло независимое государство Аглабидов, которые признавали сюзеренитет аббасидских халифов только на словах, но не на деле.

Противоборство «иранца» аль-Мамуна с чистокровным арабом аль-Амином стало не только борьбой за власть, но и положило начало расколу в правящих кругах халифата – арабская элита, лишившаяся былого влияния, ненавидела иранских и тюркских «выскочек», на которых опирался аль-Мамун, а те, в свою очередь, ненавидели чванных арабов. Образно говоря, халифат, похожий на обветшавшее лоскутное одеяло, начал трещать по швам. Центральная власть в халифате давно уже не была крепкой, а распри среди правящей знати ослабляли ее еще больше.

Ржавчиной, точившей халифат изнутри, была система пожалования земельных наделов за службу, военную или гражданскую, или же в качестве награды. Земля, которой награждал халиф, становилась собственностью награжденного и могла передаваться по наследству. Наследуемые земли назывались «мульк». Служебные наделы, называемые «икта» (от «икта тамлик» – пожалование земли), давались в пожизненное пользование, а затем возвращались халифу, но держатели «икта» при помощи различных уловок старались превращать «служебные» земли в наследственные, и им это удавалось. В результате земельные владения халифа таяли, доходы его уменьшались, но это было только полбеды. Другой половиной беды стала тенденция к укрупнению земельных наделов: одни землевладельцы беднели и продавали свои земли другим, у которых постепенно формировались огромные наделы. Те, кто пребывал у власти, находились в выигрышном положении, ведь они могли не только покупать земли, но и отбирать их принудительно (как говорится – было бы желание, а повод всегда найдется). Земли – это доход, а деньги – это власть. Некоторые из подданных халифа сосредотачивали в своих руках такие наделы, что переставали считаться со своим повелителем. А тенденция к назначению наместниками представителей местной знати (весьма удобная на первый взгляд) создавала дополнительные предпосылки для сепаратизма.

Государство тахиридов

Основателем династии Тахиридов был наместник Хорасана Тахир ибн ал-Хусайн, происходивший из знатного иранского рода, ведущего свое происхождение от легендарного Рустама. Владением отца и деда Тахира был гератский город Бушенг, но Тахиру этого было мало. В начале IX века он поступил на службу к принцу аль-Мамуну, который собирал вокруг себя иранцев и тюрков, готовясь к противоборству с братом аль-Амином. Со временем Тахир настолько вошел в доверие к аль-Мамуну, что в 821 году был назначен наместником Хорасана, но пробыл в этой должности недолго – немногим более года. Смерть Тахира была скоропостижной – его нашли мертвым в постели, и принято считать, что он был отравлен по приказу халифа аль-Мамуна за то, что приказал исключить из хутбы [70]70
  Хутба – молитва, а также выступление, совершаемые имамом во время пятничного или праздничного полуденного богослужения в мечети. Отказ от упоминания в хутбе имени халифа воспринимался как провозглашение собственной независимости.


[Закрыть] поминание имени своего повелителя. Новым наместником Хорасана стал сын Тахира Тальх ибн Тахир.

Сразу же возникают два вопроса. Первый – почему халиф предпочел тихо отравить мятежного наместника, вместо того чтобы казнить его за измену в назидание другим? Второй – почему после устранения Тахира халиф назначил наместником его сына? Вопросов два, но ответ один – аль-Мамун не хотел обострять отношения с иранской знатью, служившей главной опорой его власти. Открытый мятеж в Хорасане стал бы подарком для сторонников низложенного аль-Амина, которые затаились в ожидании своего часа. Проще было убрать непокорного и надеяться на то, что его сын окажется умнее отца.

Тальх ибн Тахир и впрямь оказался умнее своего отца. Соблюдая все вассальные формальности, начиная с поминания халифа в хутбе и заканчивая уплатой налогов, он фактически правил независимо, без оглядки на Багдад. Скорее всего, известное выражение «В Багдаде свой халиф, а в Хорасане – свой» появилось именно при Тальхе ибн Тахире.

Младший брат Тальха Абдаллах ибн Тахир, пребывавший у власти с 828 по 844 год, считается одним из лучших правителей Хорасана. Историк из дома Тахиридов Ибн Абу Тахир Тейфур в своей «Истории Багдада» приводит наставление, написанное Тахиром ибн ал-Хусайном Абдаллаху. «Оберегай своих подданных… – пишет Тахир. – Будь умеренным во всех делах, ибо нет ничего более полезного и достойного, чем умеренность… Никого из тех, кому ты поручишь управление частью вверенных тебе земель, не обвиняй по одному лишь подозрению, не выяснив предварительно обстоятельств… Помни, что в благожелательном отношении к другим ты обретешь силу и покой… и вызовешь в людях любовь и преданность. Но пусть твое благожелательное отношение не препятствует тебе… вникать в дела правителей… Провинившихся подвергай наказаниям в соответствии с их прегрешениями, не пренебрегай этим, не упускай и не откладывай этого… Помни, что богатство не приносит прибыли, если оно копится в казне, а, напротив, прибавляется тогда, когда тратится на нужды подданных… этим достигается благоденствие народа, этим достигаются слава и могущество».

Государство Тахиридов

Судя по отзывам современников, Абдаллах следовал отцовским заветам, и при нем от Мерва до Бухары, от Хорасана до Самарканда царила справедливость. Справедливое (или относительно справедливое) правление было его главным достоинством. Оно противопоставлялось арабскому произволу и привлекало подданных.

В 873 году, при внуке Абдаллаха Мухаммеде ибн Тахире, владения Тахиридов были поглощены могущественным государством Саффаридов, основателем которого, как следует из названия, стал медник Якуб ибн Лейс ас-Саффар. [71]71
  «Саффар» в переводе с арабского означает «медник».


[Закрыть]