Текст книги "Соблазнение строптивой"

Глава вторая

Макколи завладел ртом молодой женщины с такой свирепостью, что ее зубы врезались в нежную плоть. Его дерзость ошеломила Дженну. Долгие несколько секунд она не могла ничего делать, кроме как наслаждаться его вкусом, уникальной смесью ароматов кофе, табака и страсти. Потом ее захлестнуло негодование.

Как он смеет пользоваться ею? Уж не думает ли он, что она какая-нибудь шлюха из салунов, завсегдатаем которых он наверняка был?

Дженна уперлась руками в грудь Макколи и попыталась отвернуться, но тот крепко держал ее. Преисполненная решимости проучить нахала, молодая женщина незаметно потянулась к рукояти «старра», торчавшего за поясом у Бренча. Макколи сомкнул железные пальцы вокруг запястья Дженны и заставил положить руку себе на шею. Вторая рука оказалась под ягодицами молодой женщины, подтягивая ее вверх, пока ее бедра не оперлись на бедра Макколи. Болтая ногами в воздухе, Дженна была в состоянии сделать только одно – обеими руками обхватить шею Бренча и держаться покрепче.

Тем не менее, она не сдавалась. Дженна открыла рот, чтобы укусить обидчика, но едва зубы коснулись полной нижней губы Макколи, как тот воспользовался ее маневром и проник языком вглубь, посягая на внутреннюю, особо чувствительную поверхность ее рта.

Захлестнутая ощущениями, воспламенявшими все тело, Дженна замерла. Таких неукротимых, опустошающе приятных ощущений ей не приходилось испытывать прежде. Мир превратился в жидкое солнечное сияние и рассыпающиеся во все стороны звезды одновременно. В мягкий бархат и полированный мрамор, взбитые сливки и перечную мяту.

Разум кричал, что нужно сопротивляться, а тело предательски таяло под напором жгучих губ и языка. Теплая истома охватила молодую женщину, лишая способности здраво мыслить. Дженне казалось, что она висит в воздухе – ни корней, ни прошлого, ни будущего. Она держалась за Бренча, боясь пошевелиться или даже вздохнуть, чтобы пьянящие ощущения, которые он в ней вызывал, не исчезли и она не сорвалась в смертоносную пропасть разочарования.

Еще одно мгновение – и она заставит Макколи прекратить это. А пока хочется узнать, что он предпримет дальше. Хочется насладиться, продлить эти невероятные ощущения… хотя бы еще на одну секундочку.

Когда Бренч почувствовал, что тело молодой женщины тает под его руками, а мягкие губы отдаются на милость его ищущего языка, его гнев улетучился. Осталось только вожделение. Волосы незнакомки пахли жимолостью, а на ощупь были как волнистый шелк. Макколи не ожидал от нее такой реакции, не предвидел, насколько приятно будет прижимать к себе ее хрупкое тело или ощущать вкус ее невинных, юных, но чувственных губ. Теперь Бренч уже не сжимал, а ласкал затылок молодой женщины. Губы его стали нежными и мягкими.

Макколи понимал, что будет дураком, если не оттолкнет свою пленницу и не бросится бежать от нее куда глаза глядят. В его объятиях была сейчас не обычная женщина. Дело даже не в ее особе, а в том, что еще ни на одну женщину его организм так не реагировал.

Глупости, сказал себе Бренч. Он полностью контролирует и себя, и девчонку. И он в полной мере воспользуется преимуществами своего положения. Во-первых, ему нужно получить ответы на свои вопросы, и теперь он знает, как этого добиться.

– Тебе нравится, я вижу это, – прошептал Макколи в губы незнакомки. – Скажи, кто ты и что здесь делаешь, и я дам тебе все, что пожелаешь.

Дженна замерла. Какой же она была дурой! Пошла у него на поводу, черт бы его побрал!

Изо всех сил Дженна пнула Бренча по голени, забыв, что на ногах у нее только носки. Его хватка ослабла, и молодая женщина высвободилась.

Прыгая на одной ноге и держась за ту, которой нанесла удар, Дженна от души выругалась. Бренч ухмылялся с таким видом, будто она вообще не причинила ему боли. Он просто стоял, уперев руки в бока, уверенный в себе, сильный и довольный ее неуклюжим танцем. Взгляд Дженны упал на «старр», по-прежнему торчавший у Бренча за поясом, и она снова выругалась.

Когда молодая женщина рухнула на бревно, чтобы помассировать пылавшие пальцы ушибленной ноги, Макколи низко ей поклонился.

– Захватывающее представление. А теперь, если ты закончила, я жду ответа. Как твое настоящее имя и почему ты здесь?

– А тебе не все равно? Исчезни, катись в свою крысиную нору и оставь меня в покое. Ты получил что хотел.

Как бы не так! Макколи опустился на корточки напротив Дженны и ткнул ей пальцем в нос.

– Ты послушаешься меня, нравится тебе это или нет. Чтобы женщина в одиночку разъезжала по стране – это полнейшее безрассудство.

Дженна открыла рот, чтобы ответить, но Бренч поднял руку, призывая ее к молчанию.

– Мальчишеский наряд поначалу ввел меня в заблуждение, но тайное рано или поздно становится явным, ты в этом только что могла убедиться. Большинство мужчин, что живут в этих краях, будут безмерно счастливы просто взглянуть на тебя, но есть еще и множество тех, кому этого будет мало.

– Таких, как ты?

– Хуже. Послушай, я всего лишь пытаюсь уберечь тебя от серьезных неприятностей.

– Мне не нужна твоя помощь. Я сама о себе забочусь с тех пор, как мне исполнилось семь лет.

Бренч поморщился, уловив в ее голосе боль, но нельзя было показывать свою нерешительность.

– Я прилипну к тебе как банный лист. Другого не дано.

Дженна нахмурилась. Видно было, что Макколи говорит серьезно.

– Ты будешь держать руки при себе?

«Эта задача может оказаться невыполнимой», – подумал Бренч, глядя в ее дымчато-голубые глаза и на гладкую, молочного оттенка кожу. Как бы она выглядела в платье, с распущенными волосами? Если бы ее женственность раскрылась в полной мере, а не была упрятана под мешковатыми брюками и рубашкой? Каково было бы снять с нее эту мальчишескую одежду и почувствовать под собой ее обнаженную плоть, горячую и податливую? «Берегись!» – одернул себя Макколи. Сейчас как раз ему грозили неприятности. Но он постарается их избежать.

– Никаких прикосновений, обещаю.

– Хорошо, – молодая женщина вскинула подбородок и надменно взглянула на Бренча. – Меня зовут Юджиния Ли-Уиттингтон, и я кое-кого ищу.

Юджиния Ли-Уиттингтон? Макколи окинул взглядом хрупкую фигурку и расхохотался. Чересчур громкое имя для такой пигалицы. Увидев, что Юджиния угрожающе прищурилась и стиснула зубы, Бренч поднял руки и подавил смех.

– Хорошо, скажи, кто тот несчастный, за кем ты охотишься, мисс Юджиния Ли-Уиттингтон?

– Мужчина.

Макколи усмехнулся.

– Что ж, ты его нашла. И что бы ты хотела со мной сделать?

– Я ничего не хочу с тобой делать. Ну разве что чуть-чуть выпустить тебе кишки.

– Я тебе не нравлюсь? Если тебя не прельщает моя задняя часть, может, проверишь переднюю? – Макколи подмигнул Дженне. – Похоже, большинство женщин находит эту часть моего тела более привлекательной.

Дженна подавила желание кулаком стереть невинную улыбочку с его лица.

– Я, вообще-то, леди, Макколи. Как ты смеешь обращаться со мной как с… женщиной из салунов?

– Леди не переодеваются в мальчиков и не ищут мужчин, вооружившись шестизарядным револьвером. Хочешь, чтобы я из тебя это клещами вытаскивал? Без проблем, у меня вся ночь впереди.

– Нет! – молодая женщина стала лихорадочно соображать, как отделаться от его расспросов. – Я… я устала. Мне нужно прилечь.

Бренч улыбнулся, остановив взгляд на грудях, выглядывающих из растерзанного ворота рубашки.

– Вообще-то мне нравятся более… женственные особы, но, думаю, я смогу сделать тебе одолжение, если ты расскажешь мне то, что я хочу знать.

Дженна вскочила на ноги, сжав руки в кулаки.

– Я не имела в виду…

– Не волнуйся, – Бренч тоже встал. – Утром ты не упадешь в моих глазах.

– Ты самый жалкий, мерзкий, самый отвратительный…

– Тише-тише. – Он приблизился к Дженне. – Или мне снова придется тебя поцеловать, чтобы ты замолчала?

Молодая женщина метнулась на противоположную сторону костра.

– Ты не посмеешь.

– Ты уже пробовала бросать подобный вызов.

– Думаешь, ты особенный, да? – презрительно произнесла Дженна. – Настоящий ловелас. – Она смерила собеседника уничтожающим взглядом. – У меня для вас новость, мистер Бренч Макколи. Вы всего лишь невежественный ирландский папист, только-только высунувший нос со своей картофельной фермы. И даже если бы вы были величайшим любовником всех времен и народов, я бы не позволила вам ко мне прикасаться.

Его глаза блеснули, словно сталь.

– Так ли это? Может, проверим?

Вспомнив, как Бренч прижимал ее к своему мускулистому телу, Дженна вздрогнула. Нельзя позволять ему снова к себе прикасаться.

– Ладно, черт тебя побери. Я ищу человека по имени Черный Валет Мендоза.

К ее удивлению, Макколи нахмурился.

– И ты можешь определить его по голому заду?

– У него есть шрам.

Об этом Бренч не знал. Он запомнил эту информацию на будущее и продолжил:

– Чего ты от него хочешь?

Дженна возмущенно скрестила руки на груди и вперила в чересчур любопытного собеседника испепеляющий взгляд. Если прознают, что за Мендозой охотится агент Пинкертона, его ни за что не удастся поймать. Кроме того, Бренч Макколи только посмеется над ней, как это сделал начальник полиции Денвера. Мужчины отказывались верить, что женщины способны выполнять какую-либо работу так же хорошо, как они сами.

– Это личное, – сказала она наконец, – и даже твои угрозы не заставят меня раскрыть это.

К удивлению молодой женщины, Бренч просто кивнул и направился куда-то в темноту, в ночь. Дженна все еще размышляла над загадочным поведением Макколи, когда тот вернулся, ведя под уздцы лошадь.

– Выбери себе место для ночлега и свари кофе. Мы отправляемся с первыми лучами солнца.

– Что означает это «мы»?

Не удостоив ее даже взглядом, Бренч отвязал от седла свою походную постель и бросил ее рядом с костром.

– Положи свои одеяла где хочешь, или этим займусь я.

Угроза была завуалированной, но Дженна поняла: если позволить Макколи распорядиться ее одеялами, те окажутся на его постели, которую он и предложит ей разделить. Дженна поспешила разложить постель как можно дальше от лежбища Бренча.

За час до восхода солнца Дженна откинула одеяла и встала на колени, вглядываясь в человека, что сидел по другую сторону костра.

– Макколи! Макколи, ты спишь?

Долгие часы Дженна не смыкала глаз, дожидаясь, пока заснет Бренч, и теперь все ее тело одеревенело и ныло. Молодая женщина потянулась и придвинулась ближе к костру.

Макколи даже не закутывался в одеяла. Облокотившись на седло, он курил сигарету за сигаретой, потирал подбородок и прихлебывал крепкий черный кофе, пока, наконец, веки не начали слипаться. Даже когда Бренч уронил голову на грудь и ритм его дыхания замедлился, стал ровным, Дженна продолжала ждать. Но теперь пришло время действовать. Она поднялась на ноги.

– Куда-то собралась? – прозвучал низкий голос.

Черт!

– Мне нужно прогуляться в кусты, – проворчала молодая женщина. – Ты не против?

– Если только ты не будешь заходить далеко. – Бренч потянулся за котелком и обнаружил, что он пуст. – Займись полезным делом, набери сюда воды, раз уж решила пройтись.

Дженна собиралась было доходчиво объяснить Макколи, что он может сделать со своим котелком, но тут вспомнила о кустах красной бузины, которые она видела раньше на берегах реки. Очаровательно улыбнувшись, молодая женщина взяла котелок и вышла из освещенного костром круга.

– Что ты там так долго делала? – спросил Бренч, когда Дженна вернулась.

Уничтожающий взгляд, которым он смерил молодую женщину, был встречен лишь сдержанной улыбкой. Дженна отсыпала горсть кофе, бросила его в котелок и поставила на камни у костра. Макколи изумленно поднял рыжие брови.

– С каких это пор мы стали такими сговорчивыми?

– Не могу спать, когда ты вот так сидишь и караулишь меня, словно какой-то чересчур усердный надсмотрщик. Я ведь с таким же успехом могу встать, и, пожалуй, не прочь выпить с тобой чашечку кофе.

– Я не против компании.

Макколи запустил руку в карман за самокруткой.

«Ждать недолго», – подумала Дженна. Иногда месть остается единственным оружием женщины.

Когда кофе был готов, Дженна наполнила две чашки. Одну она вручила Макколи, а подняв вторую, словно салютуя, шутливо произнесла:

– Твое здоровье.

С трудом выудив самокрутку, Бренч склонил голову набок и, прищурившись, внимательно посмотрел на молодую женщину. Дженна уже начала пить кофе и встретила пристальный взгляд Макколи, глядя поверх края чашки. Вынув из кармана какую-то веточку, она принялась жевать ее.

– Что это у тебя во рту?

– Подмаренник. Хочешь?

– Почему бы и нет? Последний раз жевал подмаренник еще когда был мальчиком.

Воцарилось молчание. Бренч попивал крепкий кофе, грыз стебли подмаренника и смотрел на потрескивающий костер. Небо на востоке начало потихоньку сереть. Дженна отставила чашку и пошла к своей постели.

– Светает, – сказал Макколи. – Ты собираешься спать?

– Нет. – Дженна скатала одеяла, перевязала их ремнем и понесла к лошади.

Макколи нахмурился, когда молодая женщина водрузила седло на спину гнедого жеребца и потянулась к подпруге. У этой мисс характер покруче, чем у любой из бывалых девиц, что он когда-либо встречал. Даже чересчур крутой.

– Знаешь, я не собираюсь отпускать тебя одну.

Дженна взглянула на него и улыбнулась. К удивлению Бренча, в этой улыбке были и огонь, и вызов, но, увы, к чувственности это не имело никакого отношения.

– Тебе не остается ничего другого.

– Черта с два!

Макколи вскочил на ноги, и тут его кольнуло в первый раз.

Укол перерос в полновесный приступ острой боли, заставивший лицо исказиться, а руки – прижаться к животу.

Улыбка молодой женщины стала шире.

Догадка вспышкой пронзила сознание Бренча, и он все понял.

– Ты подсыпала в кофе отраву! Ее смех был легким и мелодичным.

– Все не так драматично, но, думаю, ты какое-то время не сможешь следовать за мной.

Макколи согнулся в три погибели, обеими руками схватившись за живот. Дженна подошла к нему и сделала манящий жест рукой:

– Отдай мой револьвер.

Бренч покачал головой и попытался схватить молодую женщину, но она легко увернулась, поскольку ее противника скрутил очередной приступ боли. Казалось, кто-то вырывал у него внутренности. Застонав, Бренч упал на колени, не в силах теперь дождаться, когда Дженна уйдет, чтобы не унизиться, испачкав перед ней штаны.

Молодая женщина вынула «старр» из-за пояса Макколи и положила в свою кобуру, потом вскочила в седло и натянула поводья.

– Счастливо оставаться, Макколи! – бросила она через плечо и ускакала прочь.

Бренч выругался и заковылял к кустам, дрожащими руками расстегивая на ходу штаны.

Глава третья

Спустившись к следующей террасе Уосатчских гор, Дженна перевела гнедого на шаг. Смотритель одного из полустанков рассказывал, что эта терраса была когда-то берегом древнего озера Бонневиль, которое в те времена заполняло всю долину. Постепенно на горизонте вырастал город, гнездившийся у подножия одного из боковых ответвлений Уосатчской горной цепи. Дженна остановила лошадь, чтобы полюбоваться видом.

Луженый купол здания суда и большую овальную крышу одного из молельных домов, табернаклей, легко было распознать среди крыш кирпичных и деревянных магазинов и контор. А дальше, за городом, сверкали на солнце воды Большого Соленого озера.

Может, где-то среди этих зданий, кучками разбросанных по городу, у Бренча Макколи есть свой дом? Жена? Возможно, дети? Ее это, конечно, не волнует. Просто интересно.

Подъезжая к городу, Дженна то и дело замечала между отдаленными фермами и недавно засаженными полями остатки каменной стены. Наверное, стену соорудили для защиты от индейцев в первые годы колонизации, предположила она. А теперь некогда важная постройка осталась один на один с разрушительными ветрами и дождями. На горном склоне, к северу от того места, где стояла всадница, она приметила скопление зданий вокруг плаца. На вывеске значилось «Кэмп-Дуглас».

Была пора сева. На полях мужчины вспахивали плугами землю, женщины шли за ними, бросая семена в идеально ровные канавки. А дети перепачканными босыми ногами забрасывали семена землей и хохотали, швыряя друг в друга комки грязи.

Мормоны. Но только по одной женщине на мужчину, насколько могла видеть Дженна. И рога ни у кого не росли. После всех баек, что рассказывали дома, в Иллинойсе, Дженна почувствовала одновременно и облегчение, и разочарование.

На подъезде к центру города гнедой пронес свою всадницу мимо величественной арки, что возвышалась над воротами в высокой глинобитной ограде. С верхней точки арки на путников и человека, собирающего с них плату за проезд, настороженно взирал вытесанный из камня орел. За оградой, в глубине двора, над крутым склоном школьной крыши возвышалась колокольня. Когда Дженна проезжала мимо, зазвонил колокол, оповещая не занятых на полевых работах детей о конце учебного дня. Голуби выпорхнули из башни и разлетелись во все стороны, испугав Джента. Всадница засмеялась и пригнулась, когда одна из пернатых фурий промчалась низко над головой. Лошадь успокоилась.

Вдоль немощеных улиц росли трехгранные и обычные тополя, робинии и акации, орошаемые водой из канав, что тянулись по обе стороны каждой дороги. Здания были построены в основном из дерева и самана. Но некоторые домики могли пощеголять кладкой из кирпича или красного песчаника, верандами, огражденными решетками для вьющихся растений, с низкими плоскими крышами, поддерживаемыми колоннами.

Свернув на Ист-Темпл, главную, деловую улицу, что тянулась с севера на юг, Дженна принялась искать гостиницу. Она проезжала мимо меблированных комнат, ресторанов, адвокатских контор и агентств по продаже недвижимости, банков, платных конюшен и небывалого, как для мормонского города, количества салунов.

Поравнявшись с большим зданием с односкатной крышей, украшением которого была веранда, Дженна направила гнедого к столбу, где привязывали лошадей, и спешилась. Над головой поскрипывала на штыре вывеска «Солт-Лейк Хаус». Войдя внутрь, Дженна оставила свое имя в книге записи постояльцев и заплатила за сутки.

Лысеющий портье быстро заморгал, будто ему глаза засыпали песком. Он изучил имя, которое написала Дженна, вытянул шею, словно готовый раскулдыкаться индюк, и осмотрел новую постоялицу с ног до головы, как будто никак не мог поверить, что перед ним женщина.

– Обеды подают в столовую, вон дверь в нее… мадам, – проговорил портье в перерывах между морганиями. – Если пожелаете принять ванну, просто дайте мне знать, и я сразу же пришлю наверх мальчика с горячей водой.

– Ванна была бы очень кстати, – Дженна направилась к лестнице, ведущей в ее комнату, но вдруг резко остановилась. – А сколько в городе купален?

– Четыре или пять, где-то так. – Глаза портье округлились от внезапной тревоги. – О, но они не для леди.

– Конечно, – Дженна постаралась не рассмеяться. Ее собеседник от потрясения даже перестал на несколько секунд моргать. Молодая женщина подмигнула портье. – Но понаблюдать за ними может оказаться полезным, если леди ищет некоего джентльмена.

Когда Бренч Макколи въехал в город, только начинало вечереть. Он отправился прямиком в контору федерального маршала.

За видавшим виды столом, запрокинув голову на спинку стула, сидел коренастый мужчина. На веках у него лежали дольки переспелого яблока. Покачав головой, Макколи сказал:

– Привет, Слид. Что ты пытаешься вылечить этими яблоками? Головную боль?

Маршал Слид Хендрикс поднял голову, ловко подхватив яблочные дольки. На его теле было достаточно волос, чтобы обеспечить париками добрую сотню мужчин, однако его собственная голова была гладкой, как луженый купол здания суда.

– Переутомление глаз. Начитался всех этих проклятых листовок о розыске преступников. От головной боли у меня горчица и теплая вода. – Он указал на таз, в котором отмокали его ноги. – Что привело тебя в город, Макколи? Привез гробовщикам свою очередную жертву?

– Я никогда не стрелял в людей, если только они первыми на меня не нападали, и ты это прекрасно знаешь, Слид. Просто зашел спросить об ограблении поезда, том, что случилось пару месяцев назад возле Огдена.

Бренч насыпал немного табака на полоску бумаги, зубами натянул шнурок на кисете и спрятал его в карман, потом свернул бумагу в трубочку и подогнул концы.

– А что с ним? Я прочесал практически каждую чертову милю в Юте и даже выезжал за пределы штата в поисках сукиного сына, который совершил этот налет. Если что-то знаешь об этом деле, говори.

Макколи затянулся самокруткой и бросил на стол игральную карту.

– Я знаю только то, что ты якобы нашел такую в багажном вагоне.

Хендрикс вытер короткие огрубелые ступни, отставил тазик и только после этого взял в руки мятую карту. Маршал сощурился и, вытянув руку, осмотрел карту с обеих сторон.

– Когда ты уже купишь себе очки, Слид? Это пиковый налет.

– Я вижу! – Слид бросил карту на стол. – Три ограбления поездов за последние два месяца, и чертов ублюдок каждый раз оставлял такие вот визитки. Черный Валет Мендоза. Знаешь его?

Взгляд Макколи стал холодным и тяжелым. Он положил карту в карман.

– Слышал, и если это он оставляет такие метки, можешь быть уверен, я найду подонка.

«Пока его не нашла некая юная леди», – добавил он про себя.

Маршал откинулся на спинку стула и выпятил грудь.

– Ну-ну. Только смотри мне, чтобы не выходил за рамки закона. Понял?

– Не выйду.

– «Юнион Пасифик» предлагает за него награду, только сегодня утром узнал. Пятьсот долларов, – Хендрикс сощурился. – На листовке не написано «живого или мертвого», но, между нами говоря, я бы предпочел второе. Мендоза уже достаточно давно здесь разбойничает. Он не заслуживает поблажек.

Хендрикс натянул изношенные носки и грязные башмаки. Из-под стола вышла дворняга с коричневым пятном вокруг одного глаза и ухом, по которому, казалось, прошлись паровой машиной, и положила Хендриксу морду на колени. Маршал погладил собаку по грязной голове и вздохнул.

– Уже не поездишь, однако, по холоду без последствий. Артрит. Все суставы выкручивает. Вот дерьмо! А стареть-то противно.

Макколи усмехнулся. Впервые он встретился с Хендриксом в 76-м в Колорадо, и с тех пор тот постоянно жаловался на какую-нибудь болячку.

– Если речь идет о суставах пальцев, тут все понятно – ты ведь ими вечно хрустишь.

Хендрикс фыркнул.

– От вас, молодых да наглых, не дождешься уважения.

– Тебе ведь и пятидесяти еще нет, Слид.

Отворилась дверь, и в комнату вошел худой как спичка человек. Одной рукой он удерживал в равновесии поднос, а другой закрыл за собой дверь. У вошедшего глаза были, как щелочки. А по лицу, наверное, потоптались вскоре после того, как его обладатель появился на свет. От этого человека исходило странное сочетание запахов – аралии, жевательного табака и лавровишневой воды.[10]10
  Лавровишневая вода – настой, приготовляемый из семян или листьев лавровишни, употребляется в медицине и парфюмерии.


[Закрыть]

– Вирджил! – узнал вошедшего Макколи.

Заместитель маршала Вирджил Годби искоса взглянул на Бренча, ставя поднос на стол, потом сел и принялся чистить револьвер с таким видом, будто ожидал вскорости пустить его в ход. Хендрикс отодвинул листовки и снял с подноса крышку. К потолку от чашки с кофе и бифштекса, плавающего в лужице бобовой подливки, заструился пар. Пес заскулил.

– Подожди, Регс, папочка про тебя не забудет.

Хендрикс отрезал кусок бифштекса и вилкой сбросил ее на пол. Регс один раз чавкнул – и мяса как не бывало.

– Ну? – маршал отрезал себе кусок. – Будешь рассказывать, каким боком ты причастен к этим проклятым ограблениям поездов?

Вирджил резко поднял голову и, бросив на беседующих полный скрытого смысла взгляд, снова принялся быстрыми отрывистыми движениями чистить оружие.

Макколи оперся бедром о стол маршала и стал смотреть в окно, чтобы не видеть жирную подливу вокруг рта Хендрикса.

– Никаким.

Взгляд Бренча помутнел от душевной боли. Он двумя пальцами растер тлеющий кончик самокрутки и бросил окурок на пол.

– Три недели назад моего брата застрелили среди бела дня в Парк-Сити, один выстрел из винтовки, откуда-то из переулка. Эту карту, – он постучал пальцем по пиковому валету, – нашли рядом с гильзой от патрона.

Вирджил снова многозначительно посмотрел на Бренча и Хендрикса и отвернулся. Он засунул палец в ноздрю, немного там поковырялся, затем вытащил палец и легким щелчком стряхнул с него добытое, Макколи считал Годби человеком таким же приятным, как коровьи лепешки, и умным, как фонарный столб, однако подозревал, что он чего-то недоговаривает, что-то ему известно о Мендозе.

Хендрикс влил в себя кофе и уставился на стрелка.

– И ты думаешь, что Мендоза убил твоего брата?

– Я у тебя хотел об этом спросить.

– Жаль, но ответа у меня пока нет. И все же я достану этого подонка, будь уверен.

Макколи очень в этом сомневался, но промолчал.

– У тебя есть какие-то предположения, где он может скрываться?

– Думаешь, я тогда сидел бы здесь?

Макколи не был в этом уверен. Он встал и направился к двери.

– Если что-то узнаешь, буду признателен за информацию, Слид.

Хендрикс отложил вилку, поднялся и проводил гостя до деревянных подмостков.

– То же самое касается и тебя, – Хендрикс заложил большие пальцы под подтяжки. – Только не болтайся здесь слишком долго. Не нужно обеспечивать местных гробовщиков работой, да и мне лишние трупы ни к чему.

– Я пробуду в городе столько, сколько понадобиться. Не меньше.

Маршал кивнул, повернулся, чтобы вернуться в контору, но остановился.

– Насчет Мендозы. Могу кое-что сказать: он неравнодушен к одной девице из…

Макколи не слушал. Его взгляд был прикован к противоположной стороне улицы, будто он только что увидел призрака. Хендрикс потянулся за револьвером.

– Мендоза?

– Нет, – Макколи кивнул в сторону молодой женщины, которая шла по противоположной стороне улицы. Одета она была во все черное, туго затянутый корсет подчеркивал стройную фигуру, а белый воротничок эффектно оттенял нежный цвет лица и темные волосы. Юбка облегала изящные бедра и легонько шуршала при каждом шаге. – Ты знаешь эту женщину?

– Лакомый кусочек эта, в черном. Заходила незадолго до тебя, спрашивала, можно ли повесить вон ту листовку.

Макколи подошел ближе. На листке было написано: «Награда пятьдесят долларов за информацию о местонахождении Джеймса Ли-Уиттингтона. Чтобы получить, пишите по адресу: почтовый ящик 555, Солт-Лейк-Сити».

– Она показала мне фотографию этого человека, – сказал Хендрикс. – Я посоветовал ей обратиться в городскую полицию и дать объявление в газету. Сказал, что поспрашиваю о нем.

– Кто он? Муж? Отец?

Хендрикс пожал плечами.

– Это меня не касается.

Маршал избегал смотреть в глаза Бренчу. Он явно чего-то недоговаривал.

– Она спрашивала о Мендозе?

– Ас чего бы ей спрашивать об этом мерзавце?

Макколи начал выходить из себя и потому предпочел не отвечать. Его интересовало, какую выгоду хочет извлечь Хендрикс из небывало щедрого предложения помочь молодой женщине.

– Дай мне знать, если появятся новости о Мендозе, – сказал Бренч. – Я пару дней побуду в городе.

Маршал улыбнулся, глядя, как Макколи перешел улицу и последовал за молодой женщиной. Слид знал, что легкая хромота недавнего посетителя означает, что тот близок к полному истощению. Хендрикс инстинктивно помял правое запястье. Три года назад пуля раздробила кость, и она срослась неправильно. Маршал положил много сил, чтобы научиться стрелять левой рукой, и поклялся однажды добраться до того, кто его подстрелил. Повернув голову к конторе, он заорал:

– Эй, Вирдж, иди-ка сюда!

Когда появился заместитель, Хендрикс указал на женщину в черном.

– Ты следил за ней, как я тебе велел?

– Да, но она только и делала, что ходила по магазинам. Повесила еще несколько листовок, показывала людям ту фотографию, – Вирджил почесал под мышкой. – Единственная странная вещь, которую она сделала, – это посетила купальни.

– Купальни?

– Да, с черного хода. Разговаривала с прислуживающими мальчиками и уходила.

– Ха! Как думаешь, ей интересно, «что мужчины прячут в штанах»? Может, она платила, чтобы ей дали подсмотреть?

Вирджил похабно хихикнул.

– Я был бы не прочь показать ей, Слид. Мне нравятся темненькие.

– Да-а.

Усмехнувшись, Хендрикс вернулся в кабинет. Взяв пустую тарелку, начисто вылизанную Регсом, он сунул ее Вирджилу.

– Только смотри: когда она найдет, этого своего отца, ты должен узнать об этом. По чертову ублюдку Ли-Уиттингтону давно плачет пуля, и я позабочусь, чтобы он ее получил.

Бренч Макколи заглянул в окно лавки Перкинсов. В просвете между выставленными в витрине домашними мужскими куртками на стеганой атласной подкладке он увидел Юджинию, прогуливавшуюся между рядами заставленных товаром полок.

Интересно, знает ли она, что находится в мормонском заведении, которое не стал бы посещать ни один уважающий себя не мормон. Его самого, однако, это никогда не останавливало.

Казалось невероятным, что это та самая ведьмочка, которую он отшлепал в Эхо-Каньоне. Та самая, которая подмешала что-то в кофе и оставила его умирать. Бренч кипел от гнева, наблюдая, как молодая женщина рассматривает стенд с кружевами. Юджиния примерила шляпку, украшенную перьями и миниатюрными птичками, потом взяла в руки книгу, в которой Макколи опознал последний детективный роман Анны Катарины Грин «Преступление в Ливенворте[11]11
  Ливенворт – город на северо-востоке штата Канзас, на реке Миссури.


[Закрыть]».

Наконец она повернулась. Один из последних лучей солнца прорвался сквозь высокое окно, окрасив лицо молодой женщины в розовые закатные тона. У Макколи перехватило дух. Темные локоны были аккуратно зачесаны назад, и только несколько легких завитков порхали вокруг лица. Дженна выглядела изящнее тонкого ирландского кружева и аппетитнее свежеиспеченных ирландских сконов[12]12
  Скон – пшеничная или ячменная лепешка из несдобного дрожжевого теста; обычно разрезается и намазывается маслом.


[Закрыть] с маслом и медом.

Юджиния Ли-Уиттингтон была самой соблазнительной леди из всех, кого Бренч когда-либо встречал. Чресла Макколи запылали жаром, когда он вспомнил ощущение ее тела в своих руках, ее вкус. Он цеплялся за свой гнев, за желание отомстить. Но низ тела по-прежнему болел. Из-за нее. Еще одна порка голой рукой по восхитительной голой коже – вот что ей нужно и что он намеревался сделать. Но разве можно пороть леди?

И тут Юджиния подняла глаза. В ее взгляде был тот же огонь, та же взрывная бравада, которыми он имел возможность насладиться в Эхо-Каньоне. Этот безудержный независимый нрав делал ее такой невыносимой, такой исключительной, такой притягательной!

Ведьмочка никуда не исчезла, но спряталась в леди. Его ведьмочка.

Макколи потерял Дженну из виду, когда та отошла вглубь магазина. Бренч вошел в лавку и, держа дистанцию, стал следить за каждым шагом молодой женщиной. Когда Юджиния обошла стол с постельным бельем и направилась в его сторону, он опустил голову, делая вид, будто читает «Книгу Мормона» в кожаном переплете.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр?

Бренч вздрогнул от неожиданности. Подняв взгляд, он обнаружил прямо перед собой владельца лавки, Мартина Перкинса.