Текст книги "Неповторимая"

Глава 9

– Шона!

Эндрю Даглас сидел перед камином в большом зале рядом с Алистером, Гоуэйном и двумя незнакомыми Шоне женщинами. Завидев ее, он поднялся и отставил бокал бренди на стол, чтобы обменяться приветствиями. Торопливо прошагав к лестнице, он протянул Шоне обе руки, удерживая ее на расстоянии и окидывая радостным взором, затем заключил ее в дружеские, искренние объятия. Шона отстранилась, молясь, чтобы слабость, которую она ощущала, не вызвала дрожь.

Эндрю обладал запоминающейся внешностью. Ростом, сложением, гримасами и походкой он поразительно напоминал своего брата. Острые черты лица и медный оттенок кожи свидетельствовали о родстве с индейцами сиу, а ярко-зеленые глаза указывали на принадлежность роду Дагласов. Он смотрел на Шону нежно, совсем как брат на сестру после долгой разлуки. Судя по этому, Шона подумала, что Эндрю Даглас еще не успел повидаться с братом. Он знал, что девушка тоже пострадала во время пожара, погубившего его брата, – Шона сама рассказала об этом во время похорон. Даже при желании она не смогла бы утаить того, что была в конюшне в ночь гибели Дэвида, – слишком уж много жителей деревни видели ее простертое тело рядом с обугленными останками человека, которого считали Дэвидом Дагласом. Эндрю знал, что Шона неравнодушна к его старшему брату, несмотря на все ее старания сделать вид, что презирает наследника лорда. Очевидно, Эндрю был уверен, что его брат питает ответные чувства к Шоне – пусть даже всего-навсего легкий интерес и влечение. И наверняка Эндрю Даглас понятия не имеет, что его брат отчасти обвинил Шону в своей смерти. Иначе он не стал бы приветствовать ее с такой теплотой.

– Ястреб! – сумела пробормотать Шона и улыбнулась. Если бы не нынешние странные обстоятельства, она была бы рада видеть Эндрю. Он вырос в Америке, но часто бывал в Шотландии; он был старше Шоны на несколько лет, и по возрасту они были ближе с ним, чем с Дэвидом. Шона считала Ястреба другом, всегда была откровенна с ним и привязана к нему… до тех пор, пока не разразился пожар. После пожара Шона начала бояться встреч с Эндрю.

– Ястреб, как я рада тебя видеть! – произнесла она и отвела взгляд. – И твою жену.

Две женщины, сидящие возле камина рядом с Гоуэйном и Алистером, тоже поднялись. У обеих были прекрасные фигуры и схожие черты лица, но если одна из них оказалась золотистой блондинкой с поразительными серебристо-серыми глазами, то у другой были густые темно-пепельные волосы и глаза, в которых сочетались оттенки бирюзы и кобальта, напоминая пламя. Обе они были молоды, изящны и элегантны. Только одна из женщин могла быть женой Ястреба, конечно, если он твердо придерживался обычаев сиу. Другая… Шона задумалась о том, как отнесется Дэвид к прекрасной незамужней американке, вдруг появившейся среди его родни.

Досадуя на себя, она подавила неожиданный укол ревности.

– Добро пожаловать в Шотландию, – произнесла она, обращаясь к женщинам, подходя ближе и протягивая руку.

Ястреб последовал за Шоной, положив ладони ей на плечи.

– Шона, это моя жена Скайлар и моя золовка Сабрина.

– Здравствуйте, – пробормотала Шона. – Я рада приветствовать вас в ваших шотландских владениях.

Сабрина улыбнулась и невнятно поблагодарила ее. Она держалась любезно, но, казалось, была поглощена невеселыми мыслями. Однако Скайлар Даглас ответила с воодушевлением:

– Я как раз говорила мужу и вашему дедушке о том, как поразила меня способность вашей семьи справляться с таким множеством дел, и при этом добросовестно и умело. Спасибо вам за все, что вы для нас сделали.

– Это было… совсем нетрудно, – отозвалась Шона. Она заметила, как Гоуэйн сурово смотрит на нее поверх головы Скайлар Даглас. Она попыталась сосредоточиться на своих словах. – Дела поместий были так долго взаимосвязаны, что управлять ими одновременно оказалось довольно легко.

– Может быть, – согласился Ястреб. – Но оба замка построены давным-давно. Наверное, нелегко было поддерживать их в таком отличном состоянии.

– Строения правда очень древние, – подхватил Гоуэйн, подходя поближе и обращаясь к Скайлар. – Появившись на Гебридах, викинги научили нас воздвигать надежные оборонительные крепости против них. Затем норманнские завоеватели осадили Гастингс и начали строить каменные крепости по всей Англии, чтобы успешнее управлять народом, который продолжал восставать против них. Довольно часто они и их преемники нападали на шотландцев из низин. Но здесь, в горах, мы всегда были особым народом, живущим в северной, суровой части страны. Скалы, утесы и холмы надежно защищали нас от врагов. Но от тех врагов, которые все-таки пытались нападать на нас, мы узнали, что нам не помешает иметь крепости. Эта крепость первоначально называлась замком Грейфрайр, леди Даглас, но еще в двенадцатом веке, когда закончилось строительство, ее переименовали в Касл-Рок – замок-скалу, ибо мало какие из замков в округе были мощнее и надежнее.

– Удивительно! – воскликнула Сабрина. Алистер присоединился к собеседникам.

– И вместе с тем замок очень мал, – виновато заметил он, – в сравнении с подобными строениями в Лондоне, Эдинбурге и других местах. Боюсь, ни Касл-Рок, ни наш замок Мак-Гиннисов не сравнятся с великолепными крепостями и дворцами, построенными позднее.

– Но к достоинствам замка относятся не только его размеры, – заметил Ястреб, улыбаясь жене. – Горцы – особый народ, как и здешние места.

– Такой страны нет нигде в мире, – подхватила Шона. – Завтра вы убедитесь сами. Холмы переливаются бесчисленными оттенками зеленого цвета с лиловыми и розовыми пятнами там, где растут полевые цветы. А небо меняет цвет от ярко-синего до серебристого и серого, на рассвете и в сумерках окрашиваясь в пастельные тона. Скалы у озера отбрасывают серые тени, а вода искрится под солнцем. – Шона вспыхнула, понимая, что речью выдала страстную любовь к родине. – Впрочем, все это вы увидите сами, – пробормотала она в заключение.

Майер, высокий, прямой и внушительный, каким мог быть только дворецкий одного из самых великолепных замков, упомянутых Гоуэйном, появился поблизости и прокашлялся. По привычке он повернулся к Шоне и Гоуэйну, но затем вспомнил, что вернулся настоящий хозяин Касл-Рока.

– Лорд Даглас, ужин готов. Можно подавать?

– Да, прошу вас. Поездка получилась долгой, и мы проголодались, – ответил Ястреб.

Они расселись за столом: Ястреб – на одном конце, Шона – напротив, ее кузены и дед – по левую руку, а Скайлар и Сабрина – по правую. Беседа потекла непринужденно и живо. Шона расспрашивала об Америке и плавании через океан, Скайлар и Сабрина охотно описывали свои впечатления, а Ястреб задавал Гоуэйну и Алистеру более серьезные вопросы о поместье и шахтах. Шона порадовалась присутствию Гоуэйна и Алистера: хотя они и строили планы насчет земель Дагласов, оба держались сегодня искренне и радушно, оказывая лорду Дагласу подобающий прием.

– Ястреб, – наконец решилась Шона, – как дела у тебя дома?

Его улыбка погасла, и он бросил короткий взгляд на жену, прежде чем ответить.

– Дома все очень плохо и, боюсь, будет все хуже.

– Мне очень грустно слышать это. Жаль, что я ничем не могу помочь.

Ястреб улыбнулся ей через стол – мрачной, но признательной улыбкой.

– Достаточно того, что ты помогаешь мне здесь, Шона, и не только ты, но и Гоуэйн, и весь клан Мак-Гиннисов. Благодаря вам у меня есть возможность заняться делами на родине моей матери. Я благодарен вам. Как я писал в письме, здесь не задержусь. Мне необходимо как можно скорее вернуться домой.

– Когда? – быстро спросил Гоуэйн. Прокашлявшись, он вежливо добавил: – Ты ведь только что прибыл.

Ястреб кивнул.

– Мы пробудем здесь до Ночи лунной девы, а затем вернемся на родину.

– Ночь лунной девы… – повторила Скайлар, одарив Шону сияющей улыбкой. – Звучит так романтично и таинственно!

Шона засмеялась.

– О да! До праздника осталось всего несколько дней. Замечательно, что вы приехали как раз вовремя, но не забывайте – это всего лишь древний обычай, такой, как пляски вокруг майского шеста. Видите ли, в это время здесь заканчивается сбор урожая. В давние времена это означало, что горцы сумеют пережить зиму, и потому они устраивали праздник и благодарили своих богов. Разумеется, большинство подобных обычаев исчезло, когда в Шотландии распространилось христианство, но некоторые сохранились. Это очаровательная ночь, – закончила Шона.

– Для землевладельцев она предвещала процветание, – вмешался Алистер, – ибо в эту ночь старались зачать особенно много детей, которые, считалось, подрастут и станут отличными работниками.

– Оправданное безумие, – улыбнулась Скайлар. Ее сестра слегка поперхнулась вином.

– Уверена, вам понравится праздник.

– Некогда лунную деву приносили в жертву, – сообщил Алистер.

– Но этот обычай исчез уже много лет назад, – твердо возразила Шона.

– Отрадно сознавать, – заметила Скайлар.

– Но, будучи супругой лорда, вы находитесь в полной безопасности, – с лукавой улыбкой продолжал Алистер. – А вот прелестная Сабрина, ни в чем не повинная гостья… она вполне подойдет. Но самой подходящей жертвой, – он повернулся к Шоне, – стала бы моя прекрасная кузина.

– Алистер!

Алистер засмеялся.

– По правде говоря, в детстве Шона часто досаждала нам, мальчишкам постарше, и потому мы пару раз привязывали ее к алтарю друидов – кстати, каменные столбы называются камнями друидов – и делали вид, что нам и вправду разрешили принести ее в жертву богам.

– Алистер, ну что ты говоришь! – воскликнула Шона.

Но Ястреб рассмеялся, и даже сестра Скайлар наконец развеселилась.

– А я помню, как однажды тебя попытались положить на алтарь друидов. Ты отбивалась изо всех сил и рассердилась не на шутку, и тогда, кажется, Дэвид предложил отпустить тебя – пока не появился твой отец и нам не досталось на орехи, – заявил Ястреб.

– Слава Богу, ты научил их играть в ковбоев и индейцев, – заметила Шона, поворачиваясь к Скайлар. – В играх вашего мужа, миледи, ковбои всегда терпели поражение.

– Зная его, я ни минуты не сомневаюсь: все, кто был против него, проигрывали, – с улыбкой ответила Скайлар и с трудом подавила зевок. – Прошу прощения… не были бы вы столь любезны показать отведенные нам комнаты?

Шона взглянула через стол на Ястреба.

– Я освободила для тебя и твоей жены хозяйские покои, а для Сабрины приготовила комнату слева от них.

Ястреб нахмурился, переводя взгляд с Шоны на Гоуэйна.

– Я же писал, чтобы вы не тревожились об этом, поскольку мы пробудем здесь совсем недолго!

– Я не заставлял племянницу освобождать покои, Ястреб. Последнее время она почти не слушает моих советов.

– Я уже выросла, дедушка, – мягко напомнила Шона. Ястреб подмигнул Гоуэйну.

– Пожалуй, даже успела состариться.

– Мне всего двадцать четыре, – напомнила Шона.

– Ну, тогда ты долго не протянешь! – заверил ее Ястреб с улыбкой, но затем добавил уже серьезно: – Мы не сможем задержаться, потому я и просил вас не беспокоиться понапрасну.

– Мне пришлось всего лишь перенести несколько своих вещей, чтобы освободить вам комнату, – объяснила Шона, поднимаясь. – Если хотите, я могу проводить вас…

– Я знаю дорогу, – сдержанно откликнулся Ястреб.

– Конечно, – Шона улыбнулась. – В таком случае прошу меня простить – сегодня у нас всех выдался трудный день.

– Я уже слышал, – ответил Ястреб и вгляделся в нее так, что Шона встревожилась. Зеленые глаза Ястреба напоминали ей о Дэвиде. – По дороге сюда мы останавливались выпить эля в таверне. Насколько я понял, ты совершила настоящий подвиг, спустившись в шахту и попытавшись проползти в самую узкую из штолен, чтобы спасти мальчика.

Шона вспыхнула.

– Все мы спускались в шахту – Гоуэйн, Лоуэлл, Алистер, Аларих, Айдан и я. Это наш долг, и мы исполнили его, только и всего.

– Нет, вы сделали гораздо больше, – заверил ее Ястреб. Он встал, и остальные последовали его примеру. Ястреб обнял жену за талию – нежно и вместе с тем по-хозяйски.

– Благодарю за комплимент, – ответила Шона. – Раз все знают дороги в свои комнаты, остается только пожелать вам спокойной ночи. – Она поцеловала Гоуэйна и Алистера и направилась к лестнице, но оглянулась, едва шагнув к ступеням. Ястреб по-прежнему стоял рядом с женой. Они являли собой поразительно красивую пару: она – белокожая и хрупкая, и он – смуглый и мускулистый. Шона порадовалась счастью Эндрю и огорчилась, вспомнив, что вскоре Ястреб узнает, в чем ее обвиняет Дэвид. Ей нелегко будет загладить давнюю вину.

– Спокойной ночи, Сабрина, – произнесла она. Сабрина улыбнулась.

– Спокойной ночи. Благодарю вас за заботу и гостеприимство.

– Это дом вашей сестры, – напомнила Шона.

– Однако он вверен вашим заботам.

– Надеюсь, мне еще представится возможность принять вас во владениях Мак-Гиннисов, – заметила Шона.

– Буду весьма признательна.

– Вы ездите верхом? Ястреб рассмеялся.

– Сабрина – лихая наездница.

– Не могу дождаться, когда увижу здешние места! – воскликнула Сабрина.

– Возможно, это удастся уже завтра, – ответила Шона и взглянула на Ястреба. – Разумеется, когда мы покончим с делами.

Наконец она направилась вверх по лестнице – сначала медленно, но на площадку второго этажа почти взлетела. Она поспешила по коридору ко второй, более узкой лестнице, которая вела в верхние комнаты, и достигла северной башни, где решила обосноваться на время визита Ястреба. Войдя в комнату, Шона заперла дверь на засов.

В комнате с избытком хватало места. Некогда здесь содержали пленников, захваченных в бою; иногда их заточение продолжалось месяцами в ожидании обмена – кланы горцев часто сталкивались с необходимостью обмениваться пленниками, чтобы покончить с враждой. В круглой комнате имелось два окна – оба меньше размером, чем окна в хозяйских покоях, но к ним вели ступени, а снаружи вдоль стены проходил узкий балкон, позволяющий «гостям» замка любоваться волей, куда им пока было нельзя.

Шона подумала, что ей следовало вернуться в замок Мак-Гиннисов. Но теперь уже поздно.

Дрожа, она присела на кровать. Затем поднялась, рассеянно сбросила одежду и надела ночную рубашку. Если сегодня Дэвид предпримет один из своих таинственных визитов, он окажется в постели рядом с братом. Чему Шона очень радовалась. Но одновременно ее одолевала тревога: теперь она утратила все шансы на связь с Дэвидом и, в сущности, лишилась его. Хотя Дэвид никогда и не принадлежал ей. Все, что было между ними, исчезло пять лет назад…

Шона задула свечи. Мэри-Джейн позаботилась о том, чтобы развести в камине круглой комнаты огонь. Свернувшись клубком в постели, Шона уставилась на пламя. Прошло немало времени, прежде чем она закрыла глаза, предвкушая спокойную ночь и никем не потревоженный сон.

Закрыв дверь, Ястреб поднялся по ступеням к окну на балкон, пока Скайлар оглядывала комнату: древние каменные стены, мебель столетней давности и отделку викторианской эпохи, придающую комнате некоторую элегантность.

– Великолепно! – с восхищением произнесла Скайлар. Увидев, что Ястреб вышел, она быстро поднялась по ступенькам вслед за ним, подошла поближе и обняла мужа за талию обеими руками. – Ты не устаешь удивлять меня, дорогой. Теперь у меня есть самый элегантный из домов, типичный замок. – Она прижалась головой к спине мужа. – Я молюсь, чтобы Дэвид оказался жив, Ястреб. Я знаю, что это значит для тебя.

Обернувшись, Ястреб обнял ее. – И я молюсь, чтобы Дэвид был жив. До сих пор он сомневался в этом. Единственным доказательством того, что брат жив, было загадочное послание, привезенное его адвокату человеком, смахивающим на обезьяну. В нем говорилось, что Ястреб должен побывать у камтипи – жилище индейцев Северной Америки.

ней друидов в Ночь лунной девы. Письмо было скреплено печатью Дагласов.

Ястреб слегка коснулся губ жены и с трудом заставил себя оторваться от них.

– Ляжем спать, хорошо? – предложил он. – Путешествие затянулось надолго. Завтра я покажу тебе дом моих предков. – Он утомился, но не знал, сумеет ли заснуть. Жест нежного внимания со стороны жены вызвал в Эндрю медленно разгорающийся огонь; он устал, но не настолько, чтобы не ощущать влечения к прелестной молодой женщине. – По крайней мере можно лечь в постель, – предложил он.

Скайлар спустилась по ступеням, расстегивая мелкие пуговки лифа.

– Здесь повсюду нас окружает редкостная красота, – заметила она и повернулась к мужу. – Взять хотя бы леди Мак-Гиннис…

Ястреб не сумел сдержать улыбку. Он считал, что самые бурные дни их брака давно в прошлом. А теперь Скайлар задала ему вопрос с ноткой ревности в голосе.

Он спустился вслед за ней, сел в ногах кровати и притянул к себе Скайлар, принимаясь сам расстегивать непослушные пуговицы.

– Шона прекрасна. Она и ребенком была очень мила, а с годами еще больше похорошела. Меня всегда поражало сочетание ее ярких синих глаз и иссиня-черных волос.

– Значит, ты был неравнодушен к ней, – заключила Скайлар. Ястреб заметил, что она вновь застегивает пуговицы лифа.

– Разумеется.

– О Боже… – простонала Скайлар. – И у вас с ней в прошлом что-то было?

Ястреб рассмеялся. Хотя Скайлар и знала все о его жизни в Америке, понимала его лучше, чем кто-либо другой, но ей почти ничего не известно о прошлом мужа, в особенности о том, как он жил в Шотландии.

Он вгляделся в ее серебристые глаза и обнял крепче.

– У нас ничего с ней не было, Скайлар.

Она нахмурилась.

– Странно.

Он покачал головой.

– Ничего странного. Шона с детства была влюблена в Дэвида. Сначала он подшучивал над ней, а потом…

– Что потом?

– Она подросла, стала красавицей, жизнерадостной и непомерно гордой, очаровательной, кокетливой и беспечной. Она доводила Дэвида до безумия, но, по-моему, была неравнодушна к нему, а дразнила его только из ревности.

– Из ревности?

– Дэвид всегда сам распоряжался своей жизнью. Его невозможно было обмануть, принудить к чему-нибудь или покорить лестью. Его ждало место в правительстве, он служил в армии, был принят в политических кругах всей Великобритании и Америки. По-моему, Шона опасалась, что она отдаст ему все, а затем окажется, что он влюбился в более утонченную женщину где-нибудь вдали от родины. И все-таки…

– Да?

Ястреб усмехнулся.

– Я привык относиться к ней как к младшей сестре и после похорон брата искренне сочувствовал ей. Она была убита горем, почти все время молчала, отказываясь отвечать даже на мои вопросы – а может, именно они и были для нее особенно тяжелы.

– Сегодня она была очаровательна.

– Да.

– Но очевидно, есть некая тайна в том, что случилось в ночь, когда погиб твой брат. Может, это прекрасная леди Шона попыталась разделаться с ним?

Ястреб медленно покачал головой.

– Вряд ли.

– Почему?

– Потому что я уверен: она любила его.

– Может, виноваты ее родственники, Мак-Гиннисы?

– Это выясним завтра утром. Потуши свечу и ложись.

– С какой стати тебе вздумалось приказывать? Он пожал плечами.

– С сегодняшнего дня, дорогая, я – владелец замка.

Скайлар фыркнула, но Ястреб вдруг сорвался с места, потушил все свечи в комнате и увлек жену за собой. Они лежали молча, пока их губы сливались в долгом чувственном поцелуе.

Затем послышался странный звук – шорох, такой тихий, что Скайлар не сразу поняла, был ли он на самом деле. Внезапно в тени комнаты, так близко от нее, что она услышала жар чужого дыхания, кто-то пробормотал:

– Проклятие!

Скайлар чуть не вскрикнула: кто-то лежал в постели рядом с ними.

– Дэвид? – дрогнувшим голосом спросил Ястреб.

– Ястреб?

Скайлар, уже готовая закричать, сдержалась, протянула руку, нашарила спички и зажгла одну из свечей. Едва тусклый отблеск осветил комнату, Скайлар поняла: она вовсе не леди Даглас – Дэвид жив.

Он был таким же высоким, как ее муж, смуглым, широкоплечим и узкобедрым, в его темных волосах играл красноватый отблеск. Зеленые глаза обоих братьев имели один и тот же оттенок. Черты лица Дэвида были более близкими к европейскому типу, но выглядел он не менее привлекательно, чем Ястреб, в котором легко узнавался потомок индейцев. Двое мужчин взглянули друг на друга и крепко обнялись, надолго застыв в такой позе.

Наконец они разжали объятия. Дэвид Даглас повернулся к Скайлар.

– Прошу простить меня за такую вольность. Мне не терпелось познакомиться с вами, но я не хотел забираться к вам в постель.

– Зачем тебе вообще понадобилось ложиться в постель? – спросил Ястреб.

Дэвид приподнял бровь.

– Видишь ли, я…

– Вы ожидали найти здесь кого-то другого? – спросила Скайлар.

– Ну конечно! – воскликнул Ястреб, не спуская глаз с брата. – Шону! Значит, ей известно, что ты жив.

– Да.

– Бог мой, значит… а она знает, что случилось с тобой, где… Дэвид, где ты пропадал все это время?

– Шона знает только, что я жив. Она отказывается верить, что меня хотел убить кто-то из ее родных, а теперь пытаются убить и ее. А что касается моих приключений… – Он перевел взгляд на Скайлар. – Это долгая история.

– Клянусь именем Божиим, во всем виноваты Мак-Гиннисы! – выпалил Ястреб. – А мы с отцом поручили им…

– Подожди, Ястреб. Я не верю, что весь клан виновен в этом злодеянии. Да, они будут защищать друг друга – ведь они горцы. Но хотя я уверен, что вся семья пыталась уберечь Алистера от обвинений в махинациях, в равной степени я убежден, что не все они настолько зачерствели, чтобы решиться на обдуманное убийство.

– Алистер! Я перережу ему глотку! – с жаром воскликнул Ястреб.

– Постой, я вовсе не считаю, что вина Алистера не исчерпывается молодостью и беспечностью. Судя по тому, что мне удалось узнать после возвращения, Алистер превратился в опытного, трудолюбивого работника. И потом, он готов рисковать жизнью ради спасения других людей.

– Тогда кто же виновник? – тихо спросила Скайлар.

– Не знаю, но обязательно открою правду. Я постараюсь как можно короче изложить все, что случилось со мной. Той ночью я встретился с Шоной в конюшне – потому что она хотела поговорить. Кто-то напал на меня со спины, а потом начался пожар, однако неизвестный спаситель вытащил меня из огня, а все остальные сочли, что я мертв.

Меня приняли за убийцу из Глазго и отправили на каторгу в Австралию. Впервые придя в себя на борту корабля, я попытался убедить капитана, что я – Дэвид Даглас, и за это меня чуть не убили. По-моему, как только я оказался на корабле, ни для кого уже не имело значения, кем я был раньше: человека, чьим именем меня называли, должны были приговорить к повешению. Капитан корабля считал, что творит отмщение Божие, продавая людей в рабство в нарушение всех законов. Бегство было почти невозможным.

Как каторжник я проработал в Австралии более четырех лет, прежде чем наконец сбежал вместе с другом – лекарем Джеймсом Мак-Грегором, тем человеком, которого я отправил в Америку с письмом. Мы бежали с пустыми руками и начали зарабатывать себе на хлеб, нанимаясь матросами на корабли. За все это время мне удалось убедить только Джеми Мак-Грегора в том, что я Дэвид Даглас, а не убийца Коллум Мак-Дональд. – Дэвид помолчал. – Плохо одно: сбежать нам удалось только потому, что я убил стражника, гнусную тварь, без колебаний готового умертвить еще одного человека. Мне пришлось скорее удирать из Австралии; я знал, что должен вернуться в Шотландию и разобраться во всем сам, но предстоял долгий путь, а моему приятелю Джеми нездоровилось. Когда от шотландских моряков я услышал весть о смерти отца, я отправил Джеми к тебе, а сам поспешил вернуться домой, притаился в пещерах и начал наблюдать за жизнью в Касл-Роке.

– Ты и вправду прошел сквозь ад… Но тебе следует знать: отец умер своей смертью, – заверил его Ястреб. – С ним была Скайлар, – заметил он.

– У него отказало сердце, – тихо произнесла Скайлар. Дэвид стиснул кулаки.

– Значит, он мертв… Больше мне никогда не увидеться с ним, а он до смерти верил, что его старший сын погиб в огне…

– Не забывай, отец был воином, – заметил Ястреб. – До последнего вздоха он заботился о моем будущем, чтобы его род не угас.

– Он не остался здесь, – мрачно продолжал Дэвид. – Предпочел жизнь в Америке, и с тех пор власть в Касл-Роке захватили Мак-Гиннисы.

Ястреб положил руку на плечо брата.

– Дэвид, мы узнаем правду. – Он помедлил. – Шона замешана в этом преступлении?

– Шона забыла об осторожности.

– И это все?

– Свою невиновность ей еще предстоит доказать.

– Но теперь она знает твою тайну, она видела тебя живым. Думаешь, она никому не проговорится?

– В этом я уверен. Наблюдая за Мак-Гиннисами, я убедился: никто из них не знает о моем возвращении.

– Мы выясним правду, – решительно повторил Ястреб.

– Да. – Дэвид хлопнул брата по плечу. – Непременно выясним, но я сожалею, что пришлось послать за вами. На этот раз я не знал, что ты женился и что привезешь с собой жену. Надеюсь, я не подверг вас опасности.

– Ему вечно угрожает опасность – от чужой пули или стрелы, – заметила Скайлар, улыбаясь мужу. – Здесь, дома, опасность наверняка не будет страшнее.

Дэвид улыбнулся ей.

– А как насчет тебя, Скайлар?

– Клянусь, я буду осторожна, – пообещала она.

– Не забывай об этом, – предупредил Ястреб. Что-то в глазах и голосе мужа насторожило Скайлар. С минуту она смотрела на него, потом отвела взгляд и прокашлялась.

– Ты вполне сможешь переночевать здесь: надо только…

– Не беспокойся, Скайлар. Еще раз прошу прощения за то, что так грубо помешал вам. Сегодня мне предстоит важное дело.

– Но… по-моему, не все еще улеглись спать. Если ты не хочешь, чтобы о твоем возвращении узнали, тебе лучше не выходить…

– В этом замке есть целый лабиринт потайных ходов, Скайлар, – пояснил Ястреб.

Скайлар удивленно приоткрыла рот. Ястреб всмотрелся в глаза Дэвида.

– Ты идешь к Шоне?

– Я сторожу ее. В ту ночь, когда я вернулся, ее преследовали и чуть не убили.

– Кто?

– Этот человек мне незнаком. Пришлось его убить.

– А что сказал констебль?

– Я позаботился, чтобы труп не нашли.

– Неужели Шона не понимает, что она в опасности?

– Она отказывается признать, что в деле замешаны Мак-Гиннисы. Но теперь, когда ты здесь, у меня появится больше шансов обыскать оба замка и попытаться узнать, что произошло. – Дэвид вгляделся в лицо брата и глубоко вздохнул. – Время от времени мне попадались газеты. Я знаю, что сейчас творится в Америке, и благодарен за то, что ты нашел время приехать сюда. Когда все устроится и если смогу оказать тебе помощь, я с радостью последую за тобой в страну сиу.

– Мне не обойтись без твоей поддержки, – ответил Ястреб. Он понизил голос и с дрожью добавил: – Слава Богу, брат, ты жив!

Братья вновь обнялись. Затем Дэвид повернулся, улыбнулся Скайлар и поцеловал ее в щеку.

– Еще раз прошу меня простить.

Молодая женщина не сдержалась и вскрикнула, когда он коснулся неприметного камня в стене и исчез в черной пустоте за повернувшейся каменной плитой. Послышался негромкий шорох – такой, как Скайлар уловила прежде, плита встала на место, и теперь казалось, что в стене нет никакого потайного хода.

– О Господи! – выдохнула она. – Твой брат жив! Здесь происходит что-то страшное…

– Так и есть. Слава Богу, мы прибыли вовремя, хотя Дэвид наверняка справился бы и сам.

– Он показался мне очень уверенным и властным.

– Ты права. Он изменился. Должно быть, он много выстрадал и теперь ожесточился.

– Я заметила шрам на его лице. И все-таки он…

– Договаривай.

– Удивителен. Он красивый мужчина, несмотря на суровость.

– В самом деле?

– Да.

– Да, он действительно хорош собой, и притом не дикарь.

– Что-то подсказывает мне, что из него получился бы настоящий индеец.

– Пожалуй, я начну ревновать тебя…

– Это послужит тебе на пользу.

– …но боюсь, изобразить ревность мне не удастся.

– Это еще почему?

– Я доверяю брату.

– А мне? – И Скайлар запустила в мужа подушкой. Ястреб засмеялся, схватил жену в объятия и поцеловал ее. Желание, которое исчезло на некоторое время, вспыхнуло в нем с новой силой. Но Скайлар высвободилась.

– Ты хотел сказать, что потайные ходы есть в замке… повсюду?

– И притом множество. В давние времена мы были сторонниками якобитов.

– Кто такие якобиты? Ястреб улыбнулся.

– Династия Стюартов родом из Шотландии правила и Шотландией, и Англией. Одним из Стюартов был Иаков II, а второй его женой стала принцесса-католичка. Англичане и многие шотландцы отказались признавать за их сыном право на престол. Иаков II был вынужден отречься от престола, когда его дочь Мария и зять Вильгельм Оранский прибыли в Англию, чтобы завладеть короной. Иаков бежал во Францию, его сына прозвали «претендентом», а когда у него родился сын, его стали называть «старым претендентом». Никто из потомков Иакова так и не сумел возвратить себе престол, но многие семьи горцев годами поддерживали Стюартов. Сторонников Стюартов, священников и прочих приверженцев, часто приходилось прятать. В таких местах, как Касл-Рок, укрыться легко. Эти потайные ходы оказались даром Божиим.

– Да, но теперь… должно быть, они стали неудобством! – заметила Скайлар.

Ястреб усмехнулся и вновь привлек ее к себе.

– Не тревожься, Дэвид не вернется. – Он уложил ее в постель и повернулся, чтобы потушить свечи.

Скайлар слышала, как муж ворочается в темноте. Помолчав, Ястреб вдруг рассмеялся.

– Что с тобой?

– Неудобство… – повторил он. – Вспомни, сегодня вечером Шону что-то тревожило. Она чувствовала себя неловко.

– Что же это значит?

– А то, что мой брат не вполне доверяет леди Шоне Мак-Гиннис. И еще это значит…

– Что?

– Доверяет ей Дэвид или нет, она ему нужна.

– Зачем? Чтобы отомстить?

– Может быть.

– Бедняжка!

– Пусть в этом они разбираются сами.

– Знаешь, поскольку мне известен нрав Дагласов…

– Только не смей вставать на ее сторону, дорогая.

– Я сделаю то, что сочту нужным.

– Ну это мы еще посмотрим!

Он не дал ей шанса продолжить спор.

Шоне не спалось. Ей казалось, что она целую вечность лежит в постели, глядя в огонь. В отсветах пламени перед ней проходило прошлое… Мысленно она воскрешала все, что случилось давным-давно, вспоминала, как очнулась возле обугленного трупа. Даже собственный вопль до сих пор эхом отдавался в ее ушах.

Она закрыла глаза, утомившись от созерцания пламени, затем снова открыла их и нахмурилась. Она не могла заснуть, не слышала ни звука, но вдруг испугалась, что кто-нибудь войдет в комнату. Трусливая девчонка! Шона молча выругала себя, выскользнула из-под одеяла и оглядела комнату. Никого. И все-таки она с тревогой чувствовала: она здесь не одна.

Резко обернувшись, она оглядела постель, подошла к окну и выглянула наружу. Луна зависла высоко в небе. Со дня на день ожидалось полнолуние. Шона задрожала, и в этот миг услышала за спиной шорох. Похолодев, она вернулась в кровать, юркнула под одеяло и огляделась. Изумленный вздох сорвался с ее губ. Немыслимо! В комнате она была не одна. Дэвид вернулся. Сегодня он был в черной рубашке и бриджах. Он сидел у камина, небрежно положив обутую в сапог ногу на подлокотник кресла времен королевы Анны, и смотрел на пламя.