Текст книги "Очарованная"

Доктор Эван Тиль тоже был достойным похвалы человеком. Этот худощавый и жилистый человек маленького роста был подвижным, как колибри. Его интересовала новая, постоянно расширяющаяся область деятельности – применение науки и медицины в судебном расследовании. Тиль и Дуглас оба учились в Эдинбурге на курсах доктора Белла – хирурга и преподавателя, который вдохновил Артура Конан Дойля на создание образа Шерлока Холмса. Белл использовал свою наблюдательность для того, чтобы определить причину заболевания, но его методы подходили и для применения в других областях.

– Когда его нашли, он лежал на письменном столе и сжимал в пальцах рукопись своей последней статьи, – сказал Йен Дуглас.

– Судя по следам крови, его голова была откинута назад, когда ему перерезали горло. Потом его толкнули вперед, на письменный стол, и в этом положении он истек кровью.

– Он сопротивлялся? – спросил Марк, указывая на царапины на руках трупа.

– Я полагаю, – ответил доктор Тиль, – что он увидел нападавшего и стал бороться, но убийца в конце концов оказался сзади него. Он, должно быть, стоял вот так. – Тиль показал, как именно, используя Дугласа в роли жертвы, а потом сделал вид, что приставил к горлу детектива воображаемый нож.

– Итак, – размышлял вслух Марк, – Жиль Брендон сидел за своим письменным столом и печатал. Он закончил свою статью. Тогда убийца вошел в комнату. Произошла борьба, но убийца сумел оказаться сзади него и перерезал ему горло.

Йен Дуглас откашлялся.

– Вот тут и возникла проблема. Дверь во двор была закрыта на засов изнутри. Ворота, через которые входят во двор, были заперты на замок. И Жиль Брендон запер свой кабинет. Я не думаю, что убийца просто вошел в дверь и застал Брендона врасплох. Я считаю, что он ждал в кабинете, пока вернется Брендон.

– В таком случае убийца, видимо, долго стоял в задней части комнаты, в темноте, – сказал Марк.

– Да, это возможно, – согласился Йен.

– Это… больше похоже на политическое убийство, чем на обычное, – задумчиво протянул Марк.

Йен Дуглас пристально взглянул на него и ответил:

– Да, может быть.

А Марк в это время глядел вниз, на изрезанные останки Жиля Брендона. Многие ненавидели этого человека. Но мало найдется людей, которые бы пожелали кому-нибудь, даже своему худшему врагу, такого конца.

Марк внимательно осмотрел порезы на руках Брендона, потом взглянул на глубокую рану на его шее.

– Больше на теле нет никаких ран? Никаких повреждений, случившихся уже после смерти?

– Никаких, – заверил его доктор Тиль.

Марк выпрямился и сказал:

– Если убийца все время был в комнате, то он или она должен был иметь ключ от дома.

Йен Дуглас покачал головой:

– Жена обожала его. Судя по всем рассказам, он был настоящим негодяем – орал на жену, оскорблял и ругал ее, иногда даже при людях. Но она обожала его. Она верила, что он гений.

– Он, наверное, сам сказал ей это, – язвительно заметил Марк.

Дуглас кивнул:

– В этом нет сомнения. Но у жены не было совершенно никакой возможности ни убить его, ни позволить этому произойти.

– У кого еще был ключ? – поинтересовался Марк.

– Только у самого Брендона и у его экономки Тилли. А когда вы встретитесь с Тилли, то поймете, что она тоже не могла это сделать. Она хрупкая женщина, кожа да кости.

Она способна много работать, но вряд ли в силах одолеть такого человека, как Брендон. Кроме того, ей были нужны деньги, которые она получала от него. И, несмотря на его тяжелый характер, для Тилли было почетно вести хозяйство такого человека.

– Если жена не виновата и экономка тоже, то убийца использовал одну из них. Возможно, что он украл ключи либо у той, либо у другой, а потом вернул их на место. Это явно не случайное насилие, и убийца долго планировал свое преступление, – заметил Марк.

– Еще одна атака на антимонархистов, – заявил Дуглас, качая головой. – Неужели этот фанатичный дурак не может понять, что он только ухудшает положение королевы?

Марк помолчал минуту, а потом сказал:

– Я полагаю, что убийца – антимонархист.

– Кто? – переспросил Дуглас. – Зачем же убивать… – Тут его голос оборвался: детектив понял мысль Марка.

– Вот именно! – пробормотал Марк. – Он задумал заставить чернь поверить, что этих людей убили монархисты за их высказывания против монархии. Самый лучший способ добиться победы своего дела – создать армию мучеников за него. Разве не так?

– И что теперь? – спросил Дуглас. Его глаза сузились.

– Я думаю, мы должны взглянуть на друзей и ровесников Жиля Брендона. Потому что я уверен в одном обстоятельстве, – сказал Марк.

– В чем?

– В том, что Жиль Брендон знал своего убийцу. И я думаю, что знал очень хорошо.

Когда обед закончился, длинный стол мгновенно исчез. Возле стен были поставлены новые столы, на которых стояли изящные маленькие чашечки с кофе, маленькие блюда с десертами и аперитивы. Когда начались танцы, Элли стала замечать среди гостей все больше знакомых людей.

Первым повел ее танцевать Брайан Стирлинг.

Когда они скользили во время танца по паркету, Элли шепнула:

– Здесь этот журналист – Тан Грир.

– Да.

Судя по голосу Брайана, он не был этим доволен.

– Ты пригласил его?

– Конечно. Если бы не пригласил… Нет, лучше дружить со своим врагом.

– Разве он враг?

– Любой, кто имеет влияние в прессе, может быть опасным врагом, – сказал Брайан. – Поэтому я, конечно, попросил его прийти сегодня. Сегодня он здесь особенно нужен.

– Брайан, прошу тебя…

Вдруг Брайан замер на месте. Элли поняла, что кто-то остановил его, хлопнув по плечу.

– Лорд Стирлинг, не мог бы я?..

Это сказал сэр Эндрю Херрингтон. Элли вспомнила, что только сегодня утром видела его рядом с сэром Энгусом Канингемом и лордом Лайонелом Витбургом. За эти годы их пути несколько раз пересекались: один раз на благотворительном празднике, выручка от которого шла в пользу отдела древностей, в другой раз на одном из вечеров, которые устраивала Мэгги, чтобы привлечь внимание к ужасному положению бедняков из Ист-Энда.

Брайан вежливо поклонился и изящно уступил свою партнершу сэру Херрингтону, хотя лицо у него при этом было словно каменное.

Молодой аристократ очаровательно улыбнулся Элли, взял ее за руку, другой рукой обнял за талию, легко поймал такт вальса и заскользил вместе с ней в танце.

– Ваше вступление во взрослую жизнь, несомненно, самое прекрасное из всех, мисс Грейсон, – сделал он комплимент девушке.

– Спасибо. А как идут дела у вас, сэр? Я видела вас сегодня утром.

– Видели меня?

– В деревне.

– Ах да… Энгус, кажется, привлек себе на помощь всех, кого только мог.

– Военные держатся вместе, – пробормотала она.

Сэр Херрингтон улыбнулся, потом стал серьезным.

– Я слышал, что это чудовище, разбойник, остановил вас на дороге?

– Я в полном порядке.

– Жаль, что меня там не было, – сказал ее партнер, и его голос звучал гневно. – Кто-то должен проткнуть его насквозь.

– Спасибо. Но я в некоторой степени способна сама постоять за себя.

Херрингтон покачал головой и тихо произнес:

– Моя дорогая, вы недооцениваете свою красоту и привлекательность и развращенность некоторых мужчин. Я говорю вам сейчас это от всего сердца, хотя и знаю, что у вас есть сильные защитники: если вам когда-нибудь будет нужна помощь, я охотно окажу ее.

Эндрю Херрингтон был очень хорош собой – густые русые волосы и глаза цвета топаза. Сильный, высокий, не мускулистый, но… она чувствовала, что обнимающие ее руки крепки как сталь.

Элли улыбнулась, наклонила голову и поблагодарила:

– Спасибо.

– Так… что это за таинственное объявление, которое будет сделано сегодня? – спросил он.

Элли не успела ответить ему, что сама этого не знает, потому что к ней подошел – как будто узнав, что о нем только что говорили, – следующий партнер, сэр Энгус Канингем.

Для такого крупного мужчины он танцевал очень хорошо. Его голос звучал немного хрипло, когда он произнес:

– Милая девочка, мне стыдно из-за того, что вам пришлось вынести. Я шериф поселка и окружающих его лесов и, значит, виноват в том, что произошло. Простите меня.

– Энгус! – Элли была знакома с шерифом с тех пор, как была совсем маленькой. – Сегодня утром у вас было дел по горло. Этот разбойник не представляет серьезной угрозы. А вот бунтующая толпа – это серьезная угроза.

– Вы видели ее, – пробормотал шериф.

– Видела, и была очень горда вами, лордом Витбургом и сэром Херрингтоном. Вы отлично сумели успокоить эту толпу.

Энгус кинул взгляд в другой конец комнаты. Его лицо стало задумчивым и угрюмым.

– Хорошо… Тан Грир тоже был там. Посмотрим, какой вздор он завтра напечатает в газете. Конечно, завтра может случиться что-нибудь хуже… может быть, еще одно убийство. Простите, – поправился он, – мы не будем говорить об этом сегодня.

– Это крайне важно, – тихо произнесла Элли. Потом ее мысли приняли новое направление, и она нахмурилась.

Она вспомнила, как утром заметила в той толпе нескольких женщин, одетых в черное. Оттого, что королева Виктория так долго носила траур по своему дорогому Альберту, черный цвет одно время почти вошел в моду. И даже теперь женщины долго носили черную одежду после того, как теряли кого-нибудь из близких. Не было ничего странного в том, что она видела женщин в черном.

И все же…

Глядя поверх плеча сэра Энгуса, Элли заметила знакомое лицо, и это заставило ее замедлить шаг. Сама не зная почему, она вдруг вспомнила женщину в деревне, которая кричала громче всех, обвиняя королеву в убийствах.

– Сэр Энгус! – заговорила она.

– Что, дорогая?

– Кто была та женщина сегодня утром?

– Какая женщина?

– Та, которая в толпе так гневно кричала про убийства.

– А кто там не кричал, и притом гневно? – риторически спросил шериф. – Клянусь вам, кто-то специально возбудил эту толпу. Там везде были плакаты. Обычно наши граждане ведут себя мирно и соблюдают законы. Тот негодяй разбойник – исключение. Возможно, он из Лондона и просто использует мои дороги для грабежа.

– Одна женщина выделялась среди всех. Разве вы ее не помните? Она стояла рядом с кузиной сэра Эндрю, и та пыталась успокоить ее.

Сэр Энгус открыл рот, чтобы ответить, но танец снова был остановлен. На этот раз новым партнером Элли стал лорд Джозеф Ферроу, граф Уоррен. Энгус уступил ему свое место.

– Вы прекрасно танцуете, – обратился граф к девушке.

– Спасибо.

– Насколько мне известно, вы к тому же поете как соловей и виртуозно играете на пианино.

Элли улыбнулась:

– Я действительно играю на пианино, а хорошо или нет, пусть решают те, кто слушает.

– Я очень рад, – вполголоса произнес граф. Его глаза ярко блестели, и ему, видимо, было весело.

Танец закончился, но музыканты не начали играть следующий. Элли оглянулась вокруг. Лорд и леди Стирлинг, сэр Хантер и леди Кэт, Мэгги и лорд Джеймс встали перед оркестром. Брайан, державший за руку Камиллу, обратился к присутствующим:

– Друзья! Мы горячо благодарим вас за то, что вы пришли сюда. Как вы знаете, нам посчастливилось принимать участие в воспитании прекрасной девушки. А сегодня мы имеем честь объявить о помолвке нашей воспитанницы, мисс Александры Грейсон.

– Идемте, дорогая, – сказал Джозеф Ферроу и взял ее за руку.

Элли изумленно взглянула на него, но сообщение так ее ошеломило, что она без малейшего протеста позволила лорду подвести ее к Брайану и остальным.

«За него? Они выдают меня замуж за лорда Ферроу?» – подумала она.

К счастью, девушка заметила, что лорд Ферроу собирается что-то сказать. Продолжая держать ее за руку, он повернул ее лицом к толпе и произнес:

– Я счастлив находиться здесь сегодня и быть представителем моего сына Марка, который не смог прийти. Лорд Стирлинг и я долго планировали то, что происходит сейчас. И сегодня мы объявляем о помолвке моего сына Марка с мисс Александрой Грейсон.

Со всех сторон загремели аплодисменты.

Но даже сквозь этот гром Элли слышала стук своего сердца.

Она чувствовала себя так, словно попала под поезд.

Помолвлена? И не с мужчиной, который по возрасту годится ей в отцы, а с мужчиной, который даже не удосужился прийти на собственную помолвку?

Разумеется, не важно, за кого ее выдают. Это… устаревший обычай. У нее есть собственные жизненные планы, мечты, желания. И она уже начала осуществлять эти планы.

Элли оцепенела и стояла как каменная, почти не осознавая, что все ее попечители обнимают и целуют ее.

Девушка с трудом осознала и то, что лорд Ферроу вынул из кармана кольцо, идеально подходящее ей по размеру, которое вдруг ярко сверкнуло бриллиантом на ее пальце.

– И вот наш первый подарок жениху и невесте, – объявила Камилла во весь голос, чтобы перекричать поднявшийся в комнате шум.

Шелби и еще несколько слуг вкатили в зал роскошное пианино.

Губы Элли зашевелились: она пыталась поблагодарить Камиллу.

– Кроме того, лорд Джеймс и я приготовили ей приданое, – добавила Мэгги.

Элли в изумлении смотрела, как Молли, широко улыбаясь, внесла в зал набор отрезов изумительных тканей. Комната снова наполнилась аплодисментами, и Элли вдруг обнаружила, что обнимает Джеймса и Мэгги, чувствуя себя при этом самой низкой лицемеркой в мире.

Настала очередь Кэт. Она вышла вперед и начала:

– Хантер ия…

Но страшный крик не дал ей договорить.

Все, кто был в комнате, словно окаменели.

Из холла снова долетел крик, а затем – неразборчивые истерические слова.

– Извините, – пробормотал Брайан и пошел туда, где возник этот шум.

Гости, все как один, последовали его примеру.

Элли, по-прежнему ошеломленная переменой в своей судьбе, почувствовала, что этот поток людей уносит ее с собой.

У входа Шелби старался остановить и успокоить какую-то женщину лет сорока с серебристо-седыми волосами, одетую во все черное. В ее глазах, которые были почти одного цвета с волосами, горел огонь безумия.

– Он мертв! – завопила она и вырвалась из рук Шелби: безумие придало ей силу.

Брайан поднял руку. Это был знак для Шелби, что все в порядке и тот может оставить женщину в покое.

Потом он подошел к безумной и тихо окликнул ее:

– Элеонора!

Женщина посмотрела на него. Потом ее глаза сузились от гнева. Она издала еще один ужасный вопль и, резко развернувшись в сторону собравшейся толпы, крикнула:

– Он мертв! А вы, все вы поддерживаете королеву. Будьте вы прокляты! Вы будете убивать снова и снова ради своих целей! Его нет. Моего мужа больше нет! Жиля Брендона, который стоил сотни таких, как вы, нет! Он мертв!

– Элеонора, – снова произнес Брайан.

Шелби сделал шаг по направлению к женщине, но Брайан молча покачал головой, позволив вдове убитого дать волю боли и ярости.

Она снова повернулась, словно ища кого-то в толпе.

Элли очень испугалась, когда полный бешенства взгляд этой женщины вдруг остановился на ней. Вдова вытянула свою худую, обтянутую черным рукавом руку и громко крикнула:

– Ты! Мнимая аристократка! Будь ты проклята! Умри тысячу раз! Значит, сегодня у тебя день рождения? И ты только что помолвлена? Если так, я снова говорю: будь ты проклята! Желаю тебе умереть плохой смертью еще до свадьбы!

Глава 4

Городской дом Жиля Брендона находился под усиленной охраной: его оцепил отряд полицейских числом около двадцати человек. Входя в этот дом вместе с Йеном Дугласом, Марк спросил:

– Сколько людей побывало здесь после того, как было обнаружено тело?

Йен поднял брови и грустно пожал плечами:

– Экономка и первый полицейский, которого она нашла: он патрулировал улицу. Потом еще двое или трое полицейских. После них – коронер и несколько его помощников.

Марк кивнул. С этим ничего нельзя было поделать.

Он принес лампу и стал осматривать дорожку перед тяжелыми коваными воротами. Ни следов крови, никакого беспорядка в очень ухоженном саду.

Подойдя к передней двери, Марк и Йен тщательно осмотрели мрамор, плитки и кирпичи, из которых было сложено крыльцо.

В прихожей тоже все было чисто.

– Скажите, – спросил Марк, обращаясь к Дугласу, – экономка мыла здесь полы или передвигала что-нибудь после обнаружения тела?

– Как только меня вызвали, я позаботился, чтобы здесь ничего не трогали. Я спросил ее насчет полов, и она сказала, что не мыла их.

Тщательный осмотр полов, стен и мебели в передней части дома тоже ничего не дал. И здесь не было ни следов крови, ни беспорядка.

Но когда они поднимались по лестнице, Йен, который находился на несколько ступеней выше Марка, негромко воскликнул:

– Пятно!

Марк направил свет лампы на это место. Действительно, пятно было похоже на след испачканного кровью ботинка. Но оно было маленьким и позволяло лишь предположить, что убийца ушел из дома через переднюю дверь.

– Кровь из горла, должно быть, хлынула, как лава из вулкана. Но убийца, кажется, сумел не запачкаться, – предположил Йен.

– Он стоял позади жертвы, это несомненно. А кровь лилась спереди.

– И все-таки там была настоящая кровавая баня, – заметил Йен.

– Но мы думаем, что убийца таким же образом убил перед этим еще двух человек, то есть он знает, сколько крови вытекает, когда человеку перерезают горло.

– Убивает человека и знает, как остаться чистым, когда тот умирает! – с отвращением произнес Йен.

– Могу я осмотреть комнату? – спросил Марк.

– Разумеется, – ответил Йен.

Наверху, в кабинете Жиля Брендона, стало еще более очевидно, что убийца знал, что делает. Брендон был убит, когда стоял позади своего письменного стола. Убийца устроил так, что писатель повернулся лицом к столу и, умирая, упал на него. На крышке стола обнаружилась целая лужа уже свернувшейся крови.

Пишущая машинка писателя была вся облеплена засохшей кровью.

– Умирая, он хватался рукой за свою последнюю статью? – тихо спросил Марк.

Йен кивнул:

– Мы отдали эту статью в газету, хотя он, как обычно, ругал в ней правительство. Начальник полиции решил, что скрывать ее от читателей, когда в город уже просочились слухи о том, что она существует, гораздо опасней, чем позволить ее напечатать.

– Думаю, что он совершенно прав. Но все-таки… на бумаге должны быть пятна крови.

– Статья появится в утренних газетах вместе с сообщением о смерти автора.

Марк высказал свое предположение:

– Будем надеяться, что у читателей найдется достаточно здравого смысла, чтобы правильно ее оценить.

Он пытался представить себе то, что здесь произошло. В комнате было место, где стоящий человек мог оставаться незамеченным, – дальний левый угол, позади письменного стола. Там примыкали один к другому два стеллажа, и оба были плотно уставлены книгами в темных переплетах. Если стоять неподвижно и очень тихо…

Марк подошел к этому углу, взглянул на письменный стол.

– Я буду Брендоном, – предложил Йен.

И они вдвоем разыграли сцену убийства.

– Я думаю, Брендон сначала встал здесь, потом услышал убийцу и повернулся, – начал Йен.

– Верно. Потом убийца вышел вперед, – продолжил Марк.

– Брендон понял, что у убийцы есть нож, и поднял руки вот так.

– Убийца шагнул вперед… и нанес удар.

– Он порезал Брендону руки, из ран стала капать кровь.

– Брендон отшатнулся от убийцы, тот схватил его за плечо и повернул лицом к столу.

– Потом горло Брендона было перерезано, слева направо. Брендон упал вперед и потянулся рукой к своей статье.

– Убийца мгновенно отступил назад. Кровь хлынула. Но на ноже тоже должна была остаться кровь.

– Значит, – размышлял Йен, – убийца должен был быстро спрятать нож, чтобы с лезвия не капала кровь, и сделал это, когда уходил из комнаты.

– Снова по лестнице, – пробормотал Марк.

Йен кивнул.

Они прошли мимо единственного маленького пятна крови и спустились по лестнице до конца. Там они остановились.

– Задний выход, – догадался Йен.

– Попробуем там, – согласился Марк.

Они прошли по коридору мимо столовой, приемной, кухни и кладовой. У заднего выхода Марк наклонил свою лампу, чтобы осветить ручку двери.

– Да, он ушел отсюда.

– Я не вижу… Ага! – пробормотал Йен.

Второе пятно крови тоже было таким маленьким, что могло бы навсегда остаться незамеченным.

– Но задняя дверь тоже была заперта, – сообщил он.

– У убийцы был ключ от нее, – предположил Марк.

Йен открыл дверь. Марк поднял выше лампу. Вымощенная плитками дорожка вела отсюда в сад. Здесь стояла окрашенная в белый цвет садовая мебель из кованого железа и пенилась вода в маленьком фонтане. Его веселое журчание казалось сейчас странным и неуместным. Марк и Йен взглянули друг на друга и зашагали к нему. На каменной облицовке фонтана были видны пятна крови.

– Значит, здесь он вымыл свое оружие, – тихо сказал Йен. – А потом…

– Потом он пошел дальше через задний двор, – продолжил Марк, медленно идя по немощеной тропинке, которая вилась между подстриженными дубами. – И дошел до кирпичной стены. Там нет двери.

– Тогда как он перелез через стену? – спросил Йен.

Марк повернулся к детективу:

– У него был сообщник, который ждал его по ту сторону и бросил ему веревку. Убийца взобрался наверх, спрыгнул со стены вниз и оказался на пешеходной улочке. Здесь, за домом, уличного движения почти нет. Есть другие дома высшего класса, но убийство произошло ночью, и в это время большинство людей там спали. Убийца и его сообщник быстро вышли на оживленную улицу и направились в какое-то безопасное место, поскольку на одежде убийцы должна была остаться кровь.

– В безопасное место или… – пробормотал Йен.

– В карету, – догадался Марк.

– В дорогую карету – такую, в которой можно ехать по улицам, не опасаясь, что тебя остановит полиция, – сказал Йен. – Я уверен, что мы узнаем, кто он, если сумеем узнать, где он оставил запачканную кровью одежду.

Марк кивнул и мрачно пожал плечами.

– Йен, убийца вполне мог скрываться так, как ты сказал, – уехать с места преступления в дорогой карете. Но неужели ты действительно веришь, что он осмелится хранить испачканную в крови одежду у себя? Почему он не выбросил ее?

– Потому, что выброшенную вещь можно найти, – твердо сказал Йен. – И еще я думаю… – Он замолчал.

– Что думаете? – заинтересовался Марк.

– У меня, по сути дела, нет оснований для этого, но… Я считаю, что мы имеем дело не с сумасшедшим, а с холодным и расчетливым политическим убийцей. И я думаю, что этот человек убежден в своем превосходстве над другими. И в своей правоте. Поэтому вполне допускаю, что он хранит у себя все куртки, плащи или другие предметы одежды, в которые заворачивал нож. Он гордится тем, что не оставляет после себя следов, может быть, даже злорадно торжествует. Почему ты так смотришь на меня? – спросил Йен. – Ты думаешь, это смешная теория?

Марк покачал головой:

– Вовсе не смешная. Но я подумал, что… Мы знаем, что убийца – быстрый и ловкий человек. Он умеет двигаться бесшумно. И способен взобраться на стену по веревке.

– Да.

– Но мы не знаем наверняка, что убийца – мужчина. Может быть, мы ищем женщину.

– Но Жиль Брендон был крупным и сильным человеком.

– Конечно, поэтому мы и обнаружили у него на руках следы борьбы. Возможно, он рассчитывал, что у него хватит сил вырвать оружие у убийцы. Я не говорю, что мы ищем женщину. Я лишь полагаю, что нельзя исключать, что убийца – женщина.

После того как Элеонора Брендон в отчаянии выкрикнула свое проклятие, в замке наступила полная тишина. Казалось, время замерло. Никто не шевелился. Казалось, что никто даже не дышал.

Правда, может быть, это лишь показалось Элли, потому что она сама была потрясена.

Преодолевая холод, поднимавшийся вверх по позвоночнику, она произнесла:

– Миссис Брендон, я очень сожалею о вашей утрате. Я могу лишь молиться, чтобы Бог послал вам покой.

Потом Брайан Стирлинг взял вдову писателя за плечи, повернул ее к себе лицом и сказал:

– Элеонора, клянусь вам, как перед Богом: никто из нас не мог желать смерти Жилю. Мы все сожалеем о вашей утрате.

Элеонора Брендон больше не походила ни на вихрь, ни на вопящую гарпию. Она бессильно висела на руках у Брайана, дрожала и плакала. Потом она слегка уперлась ладонями в его грудь и заговорила:

– Что я теперь буду делать, лорд Стирлинг? Что я буду делать? – Вдруг она выпрямилась и спросила: – Вы велите меня арестовать?

– Элеонора, я не велю вас арестовать. – Брайан поднял взгляд. Элли знала, что он ищет Камиллу.

Та быстро выступила вперед, а за ней вышла и леди Мэгги.

– Пойдемте, Элеонора! Позвольте мне отвести вас наверх. Вы должны остаться у нас на эту ночь. Я принесу вам бренди.

Вдова слабо взмахнула рукой:

– А мой… кучер?

– Мы позаботимся о нем, – заверила ее Мэгги.

– Прошу всех не расходиться, – сказал Брайан, поворачиваясь к толпе элегантно одетых гостей, которые все еще стояли в холле и молчали. – Музыканты продолжат играть для тех, кто пожелает остаться.

Пока Камилла и Мэгги продолжали успокаивать все еще плакавшую Элеонору, он прошел через толпу прямо к Лавинии и обратился к ней:

– Мой дорогой друг! Если вы не уезжаете, я очень хотел бы пригласить вас на танец.

– Разве я могу уехать после такого предложения! – поддразнила его Лавиния. – Я буду очень рада.

Когда они пошли назад в зал, где были устроены танцы, Хантер внес свой вклад в общее дело: поклонился другой знатной вдове и взял ее за руку. Лорд Джеймс тоже стал танцевальным добровольцем.

Элли не замечала, что стоит неподвижно, пока Кэт не остановилась рядом с ней и не спросила:

– С тобой все в порядке, дорогая?

Девушка печально улыбнулась:

– Не уверена, что все. Я только что узнала, что помолвлена. Мой жених не соизволил присутствовать при объявлении о нашей будущей свадьбе – может быть, он тоже про нее не знал? А теперь меня прокляли. Очень интересный вечер!

Кэт тихо рассмеялась:

– Ты еще забыла про разбойника, который остановил тебя на дороге. Ох, Элли! Пожалуйста, не позволяй бредовым выдумкам Элеоноры стать правдой в твоем воображении.

– Это было самое настоящее проклятие.

– Я не верю в проклятия. Поэтому не позволяй этому проклятию вносить смятение в твой ум. А пока сделаем вот что. Ты еще не получила подарок от Хантера и меня. Поэтому…

Кэт опустила руку в карман своего платья и достала оттуда коробочку для украшений.

– Пожалуйста, Элли, прими это.

– Спасибо, – тихо поблагодарила девушка, приняла коробочку и открыла ее. Внутри был изящный амулет из золота и драгоценных камней в форме жука скарабея – прекрасное произведение ювелирного искусства, Элли приблизительно оценила его стоимость. Это было целое состояние, и Элли покачала головой: – Я не могу это принять.

– Элли, мы же египтологи, – напомнила ей Кэт. – И это не предмет старины, а новая вещь, которая сделана по нашему заказу. Хантер позаботился, чтобы настоящий скарабей остался в музее в Каире. Это копия, но совершенно точная. Поскольку драгоценные камни расположены так же, как на оригинале, этот амулет считается магическим и отразит любую угрозу. – Кэт улыбнулась. – Оригинал был подарен принцессе Нетахула-ре. Есть сведения, что жена ее брата попыталась ее отравить. Принцесса не умерла, а только заболела. Жена брата снова попыталась убить ее, но была схвачена во время этой попытки и сама погибла жестокой, можно даже сказать ужасной, смертью. Так что этот скарабей защитит тебя так же, как принцессу. Если проклятия существуют – во что я, конечно, не верю, – теперь ты защищена от них. Так что все хорошо.

– Я тоже не верю в проклятия, но от всего сердца благодарю тебя и Хантера. Но, Кэт, мне действительно надо поговорить со всеми вами. Я на самом деле не знала, что должно произойти сегодня, и…

– Кэт, вот ты где!

Они уже проходили в дверь зала, и здесь их отыскал немного запыхавшийся от быстрой ходьбы Хантер.

– А, ты подарила ей скарабея! Он тебе нравится, Элли?

– Очень нравится! Он прекрасный. Но это слишком дорогой подарок.

– Чепуха! Ты выросла и стала женщиной, которую мы все очень высоко ценим, – произнес Хантер и поцеловал в щеку, а потом взял за руку свою жену. – Я ни в коей мере не хочу быть грубым, но я уже потанцевал с десятком дам и девиц необъятного размера и немолодого возраста. Теперь я хотел бы один раз потанцевать со своей женой. Элли, ты извиняешь нас?

– Извиняю, но…

Супруги умчались в танцевальный зал, а Элли оставалось лишь огорченно смотреть им вслед.

Она стояла, опустив голову, и думала, что сегодня, возможно, не подходящий момент для разговора с ними. И все же ей надо каким-то образом добиться от них понимания, убедить их в своей правоте. Они столько трудились, чтобы дать ей прекрасное образование. Разве она теперь не должна стремиться использовать его?

– Это вы, моя дорогая?

Девушка повернулась и увидела, что рядом с ней стоит лорд Джозеф Ферроу, граф Уоррен, ее будущий свекор.

– Вы не должны волноваться из-за бреда женщины, которая от горя потеряла разум, – тихо сказал он.

– Я не волнуюсь, – ответила Элли. Она знала, что говорит ему правду, но все-таки по ее спине пробегал едва ощутимый холодок страха.

Элли напомнила себе, что теперь у нее есть скарабей.

– Вы не окажете мне честь станцевать со мной последний танец? – спросил лорд Джозеф. – Время уже позднее, и мне пора в дорогу.

– Конечно, – пробормотала она.

Когда они шли в танцевальный зал, Элли заметила веселый огонек в глазах лорда Джозефа и вопросительно взглянула на своего спутника.

Лорд улыбнулся:

– Я думаю, вы ничего не знали о предстоящей помолвке?

Элли покраснела и спросила:

– Откуда вы это узнали?

– Я это понял по вашей реакции.

– Мне очень жаль.

– Все в порядке. Но скажите мне, и скажите правду: страшно или приятно вам стало, когда вы узнали, что однажды станете графиней, женой графа?

– Я не собираюсь замуж за вас, милорд! – пошутила она. – И вы, мне кажется, обладаете крепким здоровьем. И конечно, я желаю вам прожить как можно дольше.

– Спасибо. Но каждое поколение однажды должно уступить место следующему, и я должен признать, что благодарен судьбе за то, что имею сына.

– Вы, милорд, вряд ли похожи на готовый рухнуть старый дуб. Вы могли бы снова жениться и иметь много сыновей, если бы пожелали.

Он слегка наклонил голову, а потом взглянул девушке в глаза и ответил:

– Я никогда не женюсь снова. А вы, моя дорогая, уклонились от ответа на мой вопрос. Что вы думаете о возможности стать женой моего сына?

– Поскольку я еще незнакома с вашим сыном, я вряд ли могу иметь об этом какое-либо мнение.

Элли удивило, что лорд Ферроу не стал говорить ей о том, как высоко все ценят его сына, или как-то иначе восхвалять его достоинства.

– Это верно. Я думал, что кто-нибудь из ваших опекунов объяснил вам эту ситуацию, – пояснил лорд Ферроу.

– Я полагаю, они собирались это сделать сегодня, – сказала Элли, – но им все время что-нибудь мешало.

– Хотя вы и не знаете моего сына, но что вы чувствуете при мысли об этом браке? В конце концов, многие девушки вышли бы даже за трясущегося всем телом слабоумного старика, лишь бы стать графиней.

Девушка улыбнулась его словам:

– Чувствую ли я, что для меня большая честь быть женой такого человека? Несомненно, чувствую. Люблю ли я моих опекунов? Да, и глубоко. Ценю ли я все, что они сделали и продолжают делать для меня? Да.