Текст книги "Лед и пламень"

Айдана

Эссикс пропала. Все стояли на городской площади с оружием наготове, духи зверей сидели рядом, и только Роллан чувствовал себя незащищенным, словно голым. Вот почему у него тряслись руки, во рту пересохло, и он старался не смотреть на женщину с вороном. Другой причины быть не могло.

Пока никто на него не смотрел, Роллан спрятался за дом и пошел вдоль городской стены.

– Эссикс! – звал он шепотом ястреба. – Пожалуйста, Эссикс, вернись.

На самом деле он ее не винил. Сложно находиться среди людей, которые ждут от тебя только всяких бед. Он научился на горьком опыте уличной жизни в Конкорбе, что на месте стоять нельзя. Застрянешь где-нибудь надолго – и хулиганы тебя разыщут и побьют. Утащат обрывок одеяла и краюшку хлеба, которые ты припрятал про запас. А то и вовсе убьют.

Роллан это прекрасно понимал. Просто ему хотелось, чтобы Эссикс почаще была рядом, утверждала за ним славу свирепого воина, на стороне которого сражается верный дух зверя. На улицах, если ты с виду выглядел безобидным, любой мог тебя задирать.

– Эссикс, – прошептал он снова дрожащим голосом.

Роллану не давала покоя стычка с Шейном и его спутниками. Нет, этого не может быть. Роллан знал, что это просто невозможно. Но она так похожа на… Он покачал головой, злясь на самого себя, что его выбило из колеи это поразительное сходство.

Роллан зашел за домик с резными и разукрашенными ставнями. Услышав шаги с другой стороны, он подумал, что это идет один из высоких, стройных, светловолосых жителей города.

Но это была она.

Ее волосы, прямые, густые и черные, как крылья ворона, сидевшего у нее на плече, ниспадали до талии. Глаза – большие и темные, а кожа того золотисто-коричневого оттенка, что корочка у лучших сортов хлеба, лицо широкое. У Роллана перехватило дыхание. Несколько лет ее лицо казалось ему самым красивым на свете. И потом каждый день, год за годом, он искал его в толпе на улицах Конкорбы, хотя душой понимал бессмысленность этих поисков. Несколько лет назад он наконец отказался от этой затеи. Окончательно и бесповоротно бросил поиски, перестал думать о ней и мечтать с ней встретиться. Он был уверен, что ее нет в живых.

И вдруг за океаном, в этом странном маленьком городке на краю света он снова увидел ее лицо.

«Это не она, точно не она», – сказал он про себя.

Но тут она подняла руки, и он заметил, что они дрожат. Она потянулась было к нему, но ее руки безвольно упали. Она оглянулась и снова повернулась к нему. Глаза ее были широко раскрыты, словно она никак не могла насмотреться на него.

– Роллан, – прошептала она. – Это и правда ты?

Он кивнул. Голова шла кругом. Ноги будто налились свинцом.

– Роллан, – повторила она и заплакала.

Она села на камень, и Роллан тоже присел – ноги его не держали. Он ощущал тепло ее руки рядом со своей и не верил, что она – настоящая. Это происходило наяву, а не в отчаянных мечтах маленького мальчика.

Она была рядом с ним.

– Меня зовут Айдана. Но… ты, наверно, знаешь, кто я такая? – спросила она.

Он кивнул, не в силах выдавить ни слова.

– Прости меня, – продолжала она. – Мне очень, очень жаль. Ты ведь это понимаешь? Я бы тебя не бросила, будь у меня… будь я… если бы я тебя не любила.

Она не вытирала слез, и они бежали по ее щекам.

Сердце Роллана будто окаменело. Как-то раз в Конкорбе он увидал на улице одинокую девочку: она сидела и плакала. Все проходили мимо, не обращая на нее никакого внимания, но он подошел, чтобы спросить, не нужна ли ей помощь. И тут на него набросились ее дружки, ударили по голове и украли две монетки, которые он заработал, выпрашивая милостыню. Когда девочка бросилась наутек вместе со своими приятелями, она уже не плакала, а хохотала.

Вспомнив тот случай, Роллан обернулся – а ну как кто-нибудь опять на него нападет? Но никто не выпрыгнул из засады.

– Можно я… Я понимаю, что мою вину за твои страдания ничем не загладить, но можно я объясню, почему так поступила? – спросила Айдана.

Он снова кивнул – что ему еще оставалось делать?

Она набрала в грудь воздуху, и слова полились из нее потоком, словно она долгое время хотела его выплеснуть.

– Я не хотела… не хотела тебя бросать. Ты мне веришь? Отца у меня не было, только мать, которая не расставалась с бутылкой. Когда мне исполнилось одиннадцать, я не прошла церемонию Нектара. А когда мне было четырнадцать, мне явился Вайкрус. – Она показала кивком на ворона, который сидел на ветке дерева. – Мы связались без Нектара. – У меня было такое чувство… – Она прижала руки к голове, – словно меня разорвали на части. Голова раскалывалась от боли, живот скручивало… Очень больно. Несколько дней я, кажется, пролежала в бреду, а когда очнулась и пришла в себя, моя мать исчезла, а Вайкрус остался. Он всегда со мной.

Ворон уставился на Роллана круглым глазом.

– Я жила с этой болью, мне было очень плохо. И в то время я забеременела тобой…

Роллан, я пыталась. – Ее голос дрогнул. – Ты был таким чудесным ребенком! Когда я держала тебя на руках, то чувствовала себя почти здоровой. Но в другое время…

У нее потемнели глаза.

Из раннего детства Роллану запомнилось только ее лицо, ее красивое лицо – его образ, будто вырезанный на камне, запечатлелся в его сердце. Но когда она заговорила, в памяти вспыхнули и другие воспоминания: ее лицо искажено от гнева, она кричит. Бросает бутылку в переулок, стекло разбивается, и осколки, разлетаясь во все стороны, царапают ему щеки. Мать размахивает руками, бьет по камням, а он, до смерти напуганный, сидит, съежившись в комок, на лестнице. А потом, продрогший до костей, бродит один по улицам и неустанно ищет ее, и находит спящей на камнях. Сворачивается в калачик рядом с ней, крепко прижимается, чтобы согреть своим теплом, согреться самому и убедиться, что на этот раз она никуда не уйдет.

– Порой я забывала, кто я и кто ты, – сказала Айдана. – Как-то раз ты заплакал ночью, и я проснулась. Мы ночевали на чердаке какого-то заброшенного дома, и в бреду мне показалось, что ты крыса, которая бросается на меня. Я тебя схватила и чуть… чуть не… – у нее снова дрогнул голос. – Тогда я поняла, что тебе нельзя оставаться со мной, не то случится страшное. И я принесла тебя к большому дому в центре города. Перед этим я последила за той семьей. У них было много детей, а вечером окна ярко горели, словно хозяева совсем не скупятся на свечи. И я подумала, что они смогут о тебе позаботиться. Может, даже полюбить тебя.

Роллан не припоминал никакого дома. О чем она говорила?

Айдана быстро смахнула слезы и продолжила:

– Сперва я умыла тебе личико. Потом вымыла твои ручки и крохотные ножки. У тебя… у тебя не было башмаков, но я хотела, чтобы ножки у тебя были чистенькие – тогда новая семья поняла бы, что ты мальчик хороший. Потом… потом я расцеловала тебя в обе щеки, велела хорошо себя вести и ждать, когда за тобой придет новая семья. Потом я постучала в дверь и… убежала.

Роллан не осознавал, что плачет, пока не почувствовал холод на щеках. Он дотронулся до них – пальцы стали влажными.

– Я стояла на другой стороны улицы, потом увидела, что в доме открылась дверь. Я знала, что они возьмут тебя и позаботятся о тебе, ведь ты был таким хорошим мальчиком.

Они бы сразу это поняли. И я поскорее ушла. И… несколько следующих лет стерлись из памяти, разум у меня помутился. Но каким-то чудом я выжила. Вайкрус таскал мне фрукты с деревьев и хлеб, который хозяйки студили на подоконнике. Даже когда мне было очень плохо, Вайкрус меня не бросал. Правда, иногда он меня кусал и царапал когтями. Ему тоже было плохо от нашей связи.

Айдана рассеянно провела пальцами по щеке, и Роллан заметил на них множество бледных шрамов. Он посмотрел на старые шрамы у себя на запястье и подумал: не Вайкрус ли их ему оставил?

– Когда Зериф меня нашел, я была на волосок от смерти. Он дал мне выпить Желчи, и постепенно мой разум прояснился. Желчь излечила нас обоих от этой ужасной болезни. Зериф нас спас, Роллан. Спас нас с Вайкрусом. Я ему жизнью обязана. Поэтому, разумеется, я и служу ему – ему и Королю Рептилий. Он вовсе не приспешник Пожирателя, как ты считаешь. Они ходят по свету, ищут людей вроде меня, до которых Зеленым Мантиям дела нет.

Айдана окинула Роллана взглядом, заметив, что на нем нет зеленой мантии, и одобрительно улыбнулась. Потом ее улыбка угасла.

– Роллан, скажи же что-нибудь, – тихо проговорила она. Роллан провел языком по пересохшим губам и едва слышно шепнул:

– Мама?

Она схватила его руки и начала их тереть, словно согревая. Так она делала, когда он был маленьким.

Один вопрос не давал Роллану покоя, и он боялся его задавать, но все же решился и спросил:

– Когда ты поправилась, ты искала меня?

– Да, – сказала она с явным облегчением. – Конечно, искала. Я вернулась к тому дому, но его продали, а новые хозяева не знали, куда переехали прежние владельцы. Я надеялась, что твоя новая семья живет за городом – на свежем воздухе, где еды вдоволь и много животных. Вы переехали в деревню?

Что он мог ответить? Да, она видела, как кто-то открыл дверь. Но она ушла и не узнала, что хозяева захлопнули ее, увидев на пороге маленького оборванца. Сколько, интересно, он просидел под дверью этого большущего дома, сколько прождал, что его туда впустят, как обещала мама? А сколько потом бродил по улицам и искал ее, пока не сдался и не заснул в какой-то яме?

Рассказать ей, как он долгие годы голодал и постоянно дрожал от страха, чувствовал себя брошенным и одиноким? Как всеми силами пытался выжить и мечтал о матери, которая прижмет его к груди, как он уснет, убаюканный биением ее сердца? Или лучше соврать, не тревожить ее?

Но решить Роллан не успел: ворон его матери пронзительно каркнул и, расправив крылья, взмыл в небо. Откуда ни возьмись появилась Эссикс и с криком устремилась к ворону. Птицы поравнялись в воздухе и, выставив вперед лапы, стали царапать друг друга.

– Нет! – заорала Айдана. – Оставь его в покое!

– Эссикс! – крикнул Роллан.

Ястреб промчался мимо Роллана, но тут же вернулся, пронзительно вскрикивая и пытаясь схватить ворона когтями. Тот отчаянно отбивался, громко каркая.

– Эссикс, не трогай его!

Эссикс развернулась и взмыла в небо, чтобы держаться подальше от Вайкруса.

– Эссикс? – хлопая глазами, спросила Айдана. – А, ну конечно. Ты ведь один из тех, кто связан с Четырьмя Павшими.

– Извини, – сказал Роллан. – Не знаю, с чего вдруг она на него набросилась.

– Ничего страшного. Вайкрус не ранен. – Айдана взяла руку Роллана в свои и сжала. – Не хочу, чтобы мешали нашей встрече.

Роллан улыбался и хотел радоваться, но ему было не по себе. Тогда, давно, Эссикс предупредила его, что от Зерифа надо бежать без оглядки. Чутье не подвело ее тогда и с тех пор не подводило ни разу. И в его памяти были свежи воспоминания о Зерифе и захватчиках, убивших отца Мейлин.

Роллан хотел прижаться к матери, положить голову ей на грудь под подбородок, как в детстве, и утонуть в ее объятиях. Но их разделяли годы, проведенные в одиночестве на улицах, смерти от рук захватчиков и даже эта схватка ворона и ястреба.

– Мне… мне надо проверить, как там мои… ээ… друзья, – запинаясь, пробормотал Роллан и ушел, пока не передумал. В груди вдруг закололо, словно от сердца оторвали кусок.

Роллан шел медленно, но сердце у него колотилось, как бешеное. Его била дрожь, кровь кипела в жилах, тело жаждало движения.

Роллан хотел найти того, на кого можно свалить вину за боль, что он испытывал, и от души поколотить его. Но вместо этого он побежал. Изо всех сил напрягая мышцы, промчался мимо домов и вдоль стены.

Возле дома Пии Роллан остановился. Из открытого окна доносились голоса. Роллан перевел дух и неслышно подошел ближе, прямо к окну.

– Говори Пие что хочешь, Шейн, но не думай, что и я на твою ложь поведусь! – кричал Тарик. Всегда невозмутимый Тарик зашелся в гневе. Видно, для него битва при храме Динеша тоже не прошла бесследно.

– Пожалуйста, Тарик, – спокойно говорил Шейн, не обращая внимания на его гнев. – Не волнуйся. Ты же знаешь, что обезопасить Пию и ее город могу только я.

Тут Роллан услышал шаги за спиной и отпрянул от окна. По дорожке к колодцу шла Пиа с кувшином. Тарик с Шейном продолжали спорить.

– Подслушал что-нибудь интересное? – спросила Пиа, опуская кувшин в колодец. Она выглядела уставшей, даже ее неизменная улыбка не скрывала печали.

– Послушайте, Пиа. Я не из Зеленых Мантий и в чужие дела носа не сую. Пускай каждый своим делом занимается. Но я видел, что сделали Шейн и его сообщники. От них пощады не жди. Они любого убьют, кто встанет на их пути.

– А какой у них путь? – спокойно спросила Пиа, наливая воду в кувшин.

– Разрушения, – ответил Роллан. – Превосходства. Везде опасно. Если пришел Шейн, то вслед за ним вскоре пожалует армия захватчиков. От них не спрятаться. Везде опасно, и жизнь больше не будет прежней. Цонг пал. Они повсюду – и в Нило, и в Эвре. Прошу вас. Если вы нам не поможете, не только вам не видать вечной жизни – все погибнут и все будет разрушено.

Пиа кивнула. Казалось, она не сильно удивилась, а Роллан вдруг подумал, что она наверняка помнит войну с первым Пожирателем, ведь она такая старая.

– Вы знаете, где найти Шуко, – сказал он. – Пожалуйста. Все равно ее найдут и разбудят, а талисман заберут. Не мы, так захватчики.

Пиа сжала губы. Она окинула взглядом город, будто смотрела на него в последний раз. Увидев выражение ее лица, Роллан подумал, что сейчас она ему солжет.

Но тут из окна донеслись громкие голоса Тарика и Шейна, и Пиа вздохнула.

– Извини, надо вернуться к гостям, – сказала она и направилась к дому.

Эссикс вскрикнула, кружа в небе, и в эту секунду Роллан заметил, что Пиа засунула руку в карман фартука, словно проверяя, на месте ли спрятанная вещь.

Роллан бросился за ней и догнал в маленькой кухоньке.

– Что вы прячете? – спросил он, показав на карман фартука. – Что у вас там?

Пиа по-прежнему улыбалась, хотя ее улыбка больше походила на гримасу. Она снова засунула руку в карман, но на ее лице появилась нерешительность.

– Я хотела отдать это одному из ваших. Думаю, вы с друзьями быстрее найдете Шуко, чем эти незваные гости.

Правда. Она говорила истинную правду.

Вдруг Эссикс снова предупреждающе вскрикнула, и Роллан вздрогнул. Обернувшись, он увидел, что мимо открытой кухонной двери пролетел Вайкрус и устремился к Айдане, которая вышла из маленькой рощицы.

– Роллан? – позвала его Айдана, и в эту секунду Пиа бросила что-то тяжелое во внутренний карман роллановой мантии и поспешно ушла в гостиную.

Роллана сбило с толку внезапное появление матери, и он не обратил внимания на выражение лица Пии. Он заглянул в карман – там лежал компас.

Зачем Пиа дала ему компас?

Волоча ноги, Роллан вышел на улицу. Яркий солнечный свет резал глаза, и он быстро заморгал.

– Роллан, все хорошо? – спросила Айдана, подходя ближе. – Ты убежал.

«Видимо, семейная черта», – подумал он.

Но ведь теперь его мать – живая, настоящая – была здесь. Это лицо, которое так часто являлось ему в снах, не было плодом воображения жалкого одинокого сироты. И сердце болело там, где от него будто оторвали кусок.

– Прости меня, – сказала она.

И Роллан ей поверил. Ей правда было жаль. Все ее слова – правда. Она болела, разум ее помутился, она пыталась его защитить. И вот она нашла его. Так почему же на душе гораздо тяжелее, чем тогда, когда он думал, что она умерла?

– Останься со мной, – попросила Айдана. – Прошу тебя.

С языка чуть не сорвалось, что он останется. Но он сдержался и посмотрел на дом, откуда доносились громкие голоса Тарика и Шейна.

– Шейн славный малый, – сказала Айдана. – Честное слово. Я сама много раз видела, сколько хорошего он делает.

– Я видел… другое, – возразил Роллан.

– Он ярый защитник тех, кто пострадал от двуличных Зеленых Мантий. Они прячут от всех Нектар, хотят вовлечь нас в свои тайные планы.

Роллан не хотел с ней спорить, но слова сами сорвались с языка:

– Нам не нужны ни Зеленые Мантии, ни захватчики.

Айдана покачала головой.

– Зериф спас мне жизнь, Роллан. Я его не брошу. Мне тяжело было бросить тебя, и я больше никогда так не поступлю с теми, кто мне дорог. К тому же мы даем Желчь людям, которые страдают от болезни связи. Уже сотни спасли! Король Рептилий наведет порядок во всем Эрдасе! Вступай в наши ряды. Стань творцом нового мира, – и Айдана умоляюще простерла к нему руки.

Эссикс не было рядом, она не могла его остановить. И Роллан, спотыкаясь, бросился вперед и упал к ней в объятия. Мать крепко прижала его к себе, обвив руками. Его руки безвольно повисли вдоль туловища, он ее не обнял. Потом он почувствовал, что она прижалась щекой к его макушке, подбородком ощутил спокойное биение ее сердца. Впервые в жизни он чувствовал себя в безопасности, но лишь отчасти. Душа его нестерпимо болела.

Опасное
Путешествие

Когда Роллан проснулся, у него бешено колотилось сердце. Ему приснился кошмар: черный ворон с необъятными крыльями хотел выцарапать ему глаза.

Роллан вытер лицо рукавом, пытаясь прогнать из памяти страшный образ. На рубашке остался мамин запах.

Он закрыл лицо руками и глубоко задышал, силясь не заплакать. У него было такое чувство, будто в сердце вбили клин и ударили по нему молотком, расколов надвое. Годы, проведенные на улице, ожесточили его, сердце словно покрылось коркой, как босые ступни – наростами. Немало усилий он приложил для того, чтобы стать сильным и циничным. Вспомнив об этом, он едва не рассмеялся. Да, он стал таким, но при одной лишь мысли о матери на глаза наворачивались слезы.

Ее болезнь была столь сильной, что довела ее до сумасшествия. Но по крайней мере она бросила его не потому, что ей было плевать. Это утешало. Где же были Зеленые Мантии со своим драгоценным Нектаром и громкими обещаниями, когда его матери исполнилось одиннадцать? Они тоже ее бросили.

Желчь излечивает болезнь от связи! Осознав это, Роллан резко сел. Абеке уверяла всех, что Шейн не замышляет дурного, и вот доказательство того, что захватчики помогают людям. Они излечили его мать. Его родную мать. Он вновь обрел семью.

Роллан встал на четвереньки и пополз туда, где лежали его сапоги и мантия. Мягкая скошенная трава примялась под его весом. Он прижал ладонь к полу и вдруг напоролся на гвоздь. Резко выдохнув от боли, он упал.

Неподалеку, лицом к нему, спала Мейлин. Уже очень давно Роллан не видел ее такой спокойной и умиротворенной. После того как Пожиратель и его приспешники напали на них без предупреждения и убили отца Мейлин, она была сама не своя. Захватчики отняли у нее семью, а теперь благодаря им он встретил свою мать.

Роллан посмотрел на дверь. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не броситься к выходу, мышцы напряглись до предела. Там его ждала мать, ждала и надеялась, но, если он придет к ней, она отведет его к Зерифу и тем головорезам.

Он рвался бежать к ней со всех ног, но вместо этого, сидя в темноте конюшни, быстро принял другое решение.

– Мейлин, – прошептал Роллан, тряся ее за плечо. – Мейлин, просыпайся. – Она резко подскочила, вмиг сжав кулаки. – Надо идти, – сказал он, – прямо сейчас.

Мейлин разбудила Тарика и Майю, а Роллан растолкал Конора и Абеке. Все без вопросов обулись.

Выйдя на улицу, они прошли мимо дома, где ночевали Айдана и ее спутники. Окно было открыто настежь. Роллана трясло, но он смотрел вперед и не заглядывал внутрь, опасаясь увидеть напоследок ее лицо. Однако на душе стало только хуже. Он представлял, как мама беспокойно спит, а потом просыпается на рассвете, ищет его и понимает, что он ушел. Роллан не оглядывался, хотя сердце обливалось кровью.

Откуда-то прилетела Эссикс и уселась ему на плечо. От ее веса у него аж ноги подкосились.

Абеке с Уразой шли во главе: леопард лучше всех находил дорогу в кромешной тьме. Все молчали. Роллан пролез за Абеке сквозь проем в стене, подождал, пока город саамов не скрылся из виду, и только тогда заговорил:

– Спасибо, – сказал Роллан.

Остальные поравнялись с ним и Абеке.

– За что? – спросил Конор. Он держался как можно дальше от Роллана, словно ему было неприятно идти рядом с ним.

– Спасибо, что доверились мне, когда я сказал, что пора идти. – Роллан достал из кармана компас. – Его дала мне Пиа. Думаю, он приведет нас к Шуко. Я не хотел рассказывать там, потому что Шейн и его дружки могли подслушать. Подумал, что лучше уйти, пока они спят.

– Молодец, Роллан, – сказал Тарик.

Роллану не хотелось признаваться даже самому себе, что была еще одна причина. Возможно, ему хватило сил бросить Айдану, потому что он сбежал внезапно. Может, когда кончится война, ей тоже хватит сил бросить Зерифа? Мысли о семье – своей собственной семье, матери – были ему важнее всех талисманов на свете.

Роллан поравнялся с Конором.

– Привет, Конор, – тихо сказал он. – Здравствуй, Бригган.

Волк повернул голову и посмотрел на Роллана немигающим взглядом. Мальчик увидел в нем неодобрение.

– Слушай, я извиниться хочу, – начал Роллан. – Я не сразу понял, что ты Железного кабана отдал, только чтобы семью спасти. Тогда мне показалось, что ты повел себя как эгоист. И… ну, теперь-то я все понимаю. Это не эгоизм был вовсе, а наоборот – бескорыстный поступок.

– Спасибо, – пробормотал Конор. – Но я-то знаю, что ужасно поступил…

– Нет, не ужасно, – покачал головой Роллан. – Ну, хотя бы не так ужасно, как то, что ты делаешь.

Конор уставился на него ошеломленным взглядом.

– А что я делаю?

– Да хотя бы то отвратное рагу из мяса и травы, которое ты приготовил нам в Цонге. И шутки про овец, которые ты рассказываешь каждому встречному. Просто ужас! А твой запах! Силы небесные, как у Пожирателя в отхожем месте!

Конор выдавил улыбку.

– Тебе нравятся шутки про овец, я же знаю. Ты смеялся, я видел.

– Ну ладно, ты меня раскусил, – признал Роллан. – А с кабаном, конечно, сложно было придумать что-то другое. Я был к тебе несправедлив. Прости.

Бригган подошел поближе, подставив свою пушистую спину под руку Роллану, и некоторое время они шли молча. Бригган был большим. Не таким огромным, как Великие Звери, но мохнатым и клыкастым хищником. Когда Роллан был беспризорником, собак обходил стороной. Они могли отобрать объедки или, что еще хуже, погнаться за тобой и загрызть насмерть. А теперь Роллан шел бок о бок с волком и гладил его серый мех.

Ураза вышагивала рядом с Абеке, но Мейлин держала Джи в спячке. Панда просто не поспевала бы за ними, хотя Мейлин вообще редко ее выпускала. А вот Эссикс всегда была на воле. Роллан чувствовал, что она где-то слева. Отдыхает, наверно, на дереве, ведь она летает куда быстрее, чем они идут. Роллан тихонько просвистел три раза: так он подзывал ее, когда она была ему нужна.

И он услышал в ответ ее вскрик – так Эссикс посмеивалась над ним.

Он и не ждал, что она прилетит на его зов. Хотя было бы неплохо. Чувствуя на плече ее вес, он забудет о том, что на сердце тяжело.

– А ты не думал, почему Шейн, Зериф и вся их компания всегда оказываются там же, где и мы? – спросил вдруг Конор.

– Думал, – вздохнул Роллан. – Может, кто-то из наших выдает? – Он не удержался и бросил взгляд на Абеке. Очень уж дружелюбно она встретила Шейна.

– Не Абеке, – помотал головой Конор.

– Но тогда кто?

Разумеется, не Мейлин. И не Тарик. Конор был слишком честным и прямолинейным, он точно не шпион. Майя тоже вряд ли: Шейн и Зериф находили их задолго до того, как она к ним присоединилась. Ну и сам Роллан, конечно, тоже не выдавал своих. Должно найтись другое объяснение.

Тарик шел впереди с компасом.

– Исправные компасы показывают строго на север – на край света, – сказал Тарик. – А этот, кажется, ведет нас на северо-запад. Возможно, приведет нас прямо к Шуко или ее тайному убежищу.

– Хорошо бы так, – пробормотал Роллан.

На рассвете они добрались до скалистого северного побережья Эвры. Едва небо посветлело, поднялся ледяной порывистый ветер, который хлестал Роллану в лицо, оставляя на губах привкус соли. Здесь Эвру от Арктики отделял лишь узкий пролив.

– Там на берегу деревня, – сказал Роллан, прикрыв глаза ладонью от холодного слепящего солнца.

– Где? – спросил Конор, пристально вглядываясь вдаль.

– Вон, видишь? – махнул Роллан рукой.

– Я вообще земли не вижу, – сказала Мейлин. – Кругом одно море.

– У тебя зрение заостряется, – догадался Тарик. – Любопытно. Да, по карте видно, что на побережье есть деревня арду. Арду живут только в Арктике, но за плату переправляют людей через пролив – особенно эвранских охотников на тюленей и моржей.

– Моржей, – хмыкнул Роллан. Его так просто на веру не возьмешь. Не существует в природе морских слонов с гигантскими бивнями.

– Нужно как-то дать о себе знать, – сказал Тарик.

– Сейчас попробуем, – улыбнулась Майя. Она вытянула руку, и ее саламандра Тини перебралась к ней на ладонь. Майя что-то прошептала Тини или дохнула на него, а потом осторожно сжала пальцы в кулак. Она подняла руку над головой, и Роллан услышал какой-то треск, словно веточки в костре занялись огнем. Воздух вокруг Майи накалился, но дыма не было, и в кулаке появился какой-то сгусток. Роллан завороженно смотрел на ее руку.

Внезапно Майя разжала кулак, и Роллан попятился: в небо взметнулся огненный шар не меньше седельной сумки, разбух, померцал и погас.

– Так пойдет? – спросила Майя.

– Пожалуй, да, – улыбнулся Тарик.

Вскоре к ним подплыл на лодке приземистый бородатый старик в ушанке из оленьего меха. Судно было сделано из сшитых вместе шкур, натянутых на костяной каркас, будто на скелет какого-то зверя. От лодки, судя по всему, рыбацкой, разило рыбой и тюленьим жиром. Роллан с опаской ступил в нее. Лодка качалась от каждого движения и всплеска воды. Места в ней было мало, поэтому Бриг-ган и Ураза ушли в спячку, став татуировками на руках Конора и Абеке. Эссикс кружила над ними в небе. Роллан улыбнулся. Он немного сердился, что птица не села ему на плечо, но умей он летать – не сидел бы сейчас в тесной лодке, а невесомо парил бы в небе.

Тарик заплатил рыбаку золотой монетой. Тот сразу налег на весла, и лодка стала быстро удаляться от берега Эвры. Роллан напоследок оглянулся: может, мать стоит там в тумане? Но берег был пуст.

– Все удобно устроились? Или только я сижу на куче дохлой рыбы? – поинтересовалась Абеке.

– Я самую тухлую выбрасываю за борт, – сказала Мейлин.

Рыбак-арду бросил грести.

– Чего-чего ты делаешь?

– О… – пролепетала Мейлин, и Роллан заметил, что у нее вспыхнуло лицо. Едва ли это было смущение – Роллан сомневался, что Мейлин хоть раз за всю жизнь было неловко. Она кашлянула и вытерла руки о борта лодки. – Простите. Это, наверно, была ваша еда? Честное слово, я выбросила совсем протухшие, они и в еду-то не годились.

Старик отвернулся, вглядываясь в воду.

– Не все такие привередливые, – сказал он.

Внезапно лодка дернулась, словно натолкнувшись на огромный подводный камень. Но откуда ему взяться? Поблизости не было ни скал, ни суши. Кругом одна вода.

– Возьми! – закричал рыбак, сунув Тарику второе весло. – Ударь, когда он всплывет! А не сможешь – греби!

Роллан и ребята беспокойно заерзали и стали всматриваться в воду.

– Не шевелитесь, а то лодка перевернется и без этого чудища! – велел Тарик.

– Чудища? – переспросил Роллан. – Какого такого чудища?

– В воде, Роллан, как и на суше, тоже есть хищники, – пояснил Тарик.

С другой стороны лодки раздался жуткий рев, и Тарик сразу ударил по воде. Роллан сгреб в охапку несколько рыбин.

– Можно бросить их в воду! – заорал он. – Чтобы отвлечь его!

– Нет! – вскрикнули рыбак и Тарик.

Что же делать? Ураза и Бригган не могут сражаться с этим чудищем в воде. От талисманов толку тоже мало: Гранитный баран наделяет способностью высоко прыгать, а Священный слон увеличивает дух зверя – ни тем ни другим морское чудище не одолеть. Да и как сражаться с тем, чего даже не видишь?

О лодку снова что-то ударилось. Старик-арду продолжал быстро грести – Роллан даже не подозревал, что в нем, таком маленьком и старом, кроется столько силы.

Люмио сел Тарику на плечо, и тот опустил руки в воду.

– Тарик! – воскликнул Конор.

Роллан, выпучив глаза, ждал, что из воды выпрыгнет какая-нибудь зубастая тварь и откусит Тарику руки. Но вместо этого по воде от его рук пошли круги, словно в нее бросили камень. Лодка тоже задрожала.

– Тарик, в чем дело? – спросила Абеке.

– Люмио наделяет меня способностью управлять теми, кто обитает в воде, – объяснил Тарик. – Волнами я посылаю ему приказ оставить нас в покое.

Спустя какое-то время напряжение спало, и рыбак стал грести медленнее.

– Я могу сесть на весла, – предложил Роллан, беспокоясь, что старик устал.

– Ясное дело, можешь, – усмехнулся старик. – Только нам надо до берега доплыть, а не барахтаться в воде как раненые тюлени.

Роллан насупился.

– Думаю, мы от него ушли, – сказал Тарик, и старик хмыкнул. – Ну, может, он хотя бы потерял к нам интерес.

– Не давай больше этим гигантским людоедам угощений, – дрожащим голосом сказала Майя. – Хорошо, Мейлин?

От качки Роллана затошнило, и он забыл о своих страхах. Он больше не грустил и не злился, что старик так пренебрежительно отозвался о его умении грести. Наконец впереди показался скалистый берег.

– Гм-м, а я думал, Арктика сплошь льдом покрыта, – сказал Тарик.

– Ну, льда там с лихвой хватает, не волнуйтесь, – старик лукаво улыбнулся.

– Погоди, разве ты тут раньше не бывал? – удивился Роллан.

Тарик покачал головой.

– Нет, но всегда мечтал. Хочу побывать во всех уголках Эрдаса и увидеть его красоту.

Роллан выбрался из лодки и оказался в деревне арду. Их встретила старуха со сморщенным, как печеное яблоко, лицом и яркоголубыми глазами. Тарик разговорился с ней и спросил совета, как выжить в ледяной Арктике.

– Во льдах живут только Отмеченные арду, – сказала он. – Мой сын выпил Нектар и связался с зайцем-беляком. И сразу ушел в ледяные земли – там живет его дядя, у него дух зверя – горностай. Выжить в вечной мерзлоте могут только те, кто связан с северными животными.

– Вы там бывали? – спросил Тарик.

Женщина покачала головой.

– Они сами к нам приходят. Мы не знаем, где их найти.

«Хорошо, что у нас есть компас Пии», – подумал Роллан.

– В Эвре намного теплее, – сказал Конор. – Почему вы живете тут?

– Нам здесь нравится, – ответила старуха. – Наши Отмеченные родственники приходят в гости. К ветру и воде мы привыкли. А по ночам мы иногда ложимся на землю и смотрим, как пляшет небо.

Пляшет небо? Роллан подумал, что, наверно, от холода и одиночества арду тронулись умом.

Местные с радостью продали им провизию для путешествия, а еще шубы из толстого оленьего меха с капюшонами, рукавицы чуть ли не по локоть и высокие сапоги на шипованной подошве.

Закутанный в кожу и меха с головы до пят, Роллан сразу вспотел. Чувствуя, как капли пота сползают по спине, щекоча и покалывая кожу, словно под одеждой копошатся пауки, он мысленно проклинал эти тяжелые одеяния. Уж лучше холод!