Текст книги "В 600 км от Москвы. Российская глубинка, середина 90-х. Мордовия в газетных публикациях 1995—1997 гг."

В 600 км от Москвы. Российская глубинка, середина 90-х
Мордовия в газетных публикациях 1995—1997 гг.
Шикур Шабаев

© Шикур Шабаев, 2023

ISBN 978-5-4498-2872-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

5 января 1995 года, «Республика молодая».

УНИВЕРСИТЕТ СТАРЕЕТ, НО ЖЕЛАЕТ «ОМОЛОДИТЬСЯ»

Средний возраст «остепененных» преподавателей Мордовского госуниверситета имени Н.П.Огарева приближается к пенсионному

Знаменитый французский математик XIX века Эварист Галуа, чьи труды положили начало развитию современной алгебры (хотя и не были поняты при жизни ученого), прожил 21 год. Английский физик Джеймс Прескотт Джоуль свой закон, вошедший во все школьные учебники мира, открыл в 25 лет. Советский физик Андрей Дмитриевич Сахаров стал академиком в 32 года… Нет, говорить о том, что молодость – двигатель науки, наверное, излишне. Опыт и знания «ветеранов» никто не оспаривает – примеров плодотворного научного долголетия сколь угодно много, но именно молодость, не отягченная традициями, сложившимися за десятилетия устоями, очень часто и приводит к открытию.

Между тем, к примеру, в нашем, Мордовском государственном университете средний возраст «остепененных» преподавателей, доцентов и профессоров, по словам ректора МГУ Н.П.Макаркина, достигает 60 лет. Многие же из них далеко перешагнули пенсионный возраст.

– Тенденция весьма угрожающая, гибельная для университета, – заявил Николай Петрович на собрании молодых ученых и специалистов вуза около месяца назад. – Если так будет продолжаться, то у вуза будущего просто-напросто не будет…

Университет стареет. Но отчаиваться и думать, что в один прекрасный день большинство преподавателей может взять да уйти на пенсию, не стоит. Только в прошлом году в аспирантуру госуниверситета принято восемьдесят молодых аспирантов – беспрецедентное для этого учебного заведения количество «новобранцев».

Но все-таки процесс «омоложения» сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Это в прежние, «доперестроечные» годы желающих «идти в науку» было пруд пруди. Сейчас же престиж научного работника, да и высшего образования вообще, значительно упал. И не удивительно. Чем в первую очередь занята голова ученого, преподавателя вуза, учителя? Проблемами физического выживания – как прокормить семью, одеться, обуться. Тут – как хотите! – не до большой науки.

Что уж говорить о бедном аспиранте! Какой здравомыслящий человек согласится оставить свою работу, поменять пусть и относительно твердую заработную плату на мизерную стипендию со смутными перспективами на будущее? Однако, как ни странно, конкурс потенциальных аспирантов в госуниверситете в прошедшем году оказался довольно сложен: два претендента на место. Может быть, все дело в этих самых перспективах – в том, что они приобретают все более ясные черты? Растет стипендия – мордовский аспирант «получает» так, как нигде в России, и этим по праву гордится ректор. За счет университета, скажем, печатаются авторефераты – может быть, и мелочь, но тоже имеющая значение. Тем аспирантам, которые защищаются досрочно, выдаются специальные премии (как и их научным руководителям) – стимул довольно-таки мощный. Около двухсот молодых ученых и сотрудников университета в прошлом году улучшили свои жилищные условия. Пусть это всего лишь комната или место в общежитии, но ведь надеяться на большее сейчас трудно. С вводом в строй своего нового «семейного» общежития ни один аспирант, ни один молодой ученый в МГУ имени Н.П.Огарева не остался «бездомным».

Три года в Мордовском госуниверситете действует Совет молодых ученых и специалистов. Созданный в начале 1992 года приказом ректора, Совет – единственная в вузе молодежная нестуденческая организация. Считается, что она объединяет около полутора тысяч молодых людей в возрасте до тридцати трех лет (в том числе около полутора сотен аспирантов и чуть менее трехсот преподавателей). Считается также, что Совет обязан помогать молодым ученым «становиться на ноги». И вправду, организация «решает» жилищные вопросы, «выбивает» путевки на загородные базы отдыха, дает рекомендации для выезда на зарубежные стажировки – в общем, делает то, что, честно говоря, решается и без особого участия Совета – администрацией вуза и профсоюзным комитетом. Хотя в последнее время деятельность его активизировалась – налаживаются связи с молодыми учеными из местного педагогического института, с коллегами из других российских вузов. По словам доцента Михаила Ломшина, последнее время возглавлявшего Совет, наконец-таки найдены «точки соприкосновения» с СММ (Союзом молодежи Мордовии), преемником коммунистического союза молодежи.

О комсомоле, кстати, воспоминания хотя и не радужные, но с некоторыми ностальгическими нотками. Если забыть политические опыты комсомольских функционеров – лучшей молодежной организации не было. Как нет, пожалуй, и сейчас. Союзов, советов и объединений, провозглашающих своей целью борьбу за права молодежи, множество. Но большинство из них этой самой молодежи – увы! – почти не известно. И, честно говоря, весьма ограничено в средствах. Возможно, общего языка у молодых ученых и СММ не было и в силу этой «приземленной» причины. Посмотрим, как сложится диалог дальше. Сейчас он выражается, в основном, в том, что некоторые сотрудники университета активно сотрудничают с политическим движением «Новые имена», не так давно созданным при СММ. Правда, к науке это непосредственно не относится.

Совету молодых ученых более удаются дела, скажем так, административные. А те триста научных статей молодых сотрудников госуниверситета, опубликованные в местной, центральной и даже международной прессе, и фигурируемые в отчетах, – не такая уж большая цифра: для трех лет и для такого большого учебного заведения это явно маловато. Молодежь несколько «отстает» от своих старших и более опытных коллег; целая серия научно-практических конференций (в том числе и всероссийских), прошедших в МГУ им. Н.П.Огарева в конце осени-начале зимы, доказывает это.

Стоит надеяться, что в будущем Совет молодых ученых и специалистов университета обретет больший вес в жизни вуза. Ректор Макаркин считает, что председатель научной молодежной организации должен непременно войти в состав ректората, обещал выделить для Совета отдельное помещение и телефон. В скором времени обещаны специальные премии для лучших молодых ученых («Скажем, по пять или десять минимальных окладов», – заявил Николай Петрович), именные стипендии для аспирантов. Планов немало…

А. ШИКУР

12 января 1995 года, «Республика молодая».

УЧИЛИСЬ БЫ, НА НЕМЦЕВ ГЛЯДЯ…

Встречаю недавно в троллейбусе своего бывшего студента. Умный мужик, крепкий хозяин. До недавней поры возглавлял крупное сельское хозяйство. Сейчас, по его словам, «ушел в фермеры». Разговорились мы: мол, как дела, семья, дети? «Небось у вас тоже свое дело? – невесело улыбается. – Поделимся опытом?»

«Да нет, – отвечаю, – хозяйством не обзавелся…» Хотя, надо сказать, мог бы. И силы, и связи, и возможности были. Но изменять своему делу – как бы тяжело ни приходилось – не хочу. Сознательно. С другой стороны, конечно же, горько – ни одна цивилизованная страна не заставляет ученого или педагога сажать картошку, как приходится нам. Иначе не выжить!

ГОВОРЯ о возможности организовать собственное дело, мой собеседник нисколько не преувеличивал. Николай Иванович Новотрясов долгое время проработал в «Сельхозтехнике» республики, с восемьдесят третьего – в местном университете, сейчас – декан факультета повышения квалификации специалистов сельского хозяйства. Так что кое-какие связи, понятно, есть. И теоретически подкован неплохо – за спиной не только МГУ имени Н.П.Огарева, но и аспирантура Ленинградского сельхозинститута. Опыта, вроде бы, тоже не занимать – приходилось работать и «руками» (на комбайне, на тракторе, на ферме).

– В общем, подумывал, – улыбается Николай Иванович. – Но права народная мудрость – это насчет умения тачать сапоги… У нас же многие занимаются: в худшем случае – банальной куплей-продажей, в лучшем – не своим делом. Быть же фермером – тяжкий крест…

Вот об этом мы и беседуем. В свое время было поломано столько копий вокруг фермерства – оно, де, поднимет всю страну, накормит, напоит. Но прошел год, второй – оказалось, от колхозов рановато отказываться. А от кооперативов практически невозможно. И как с этим обстоят дела «там», на хваленом Западе? Николай Иванович Новотрясов не раз встречался с зарубежными фермерами, обстоятельно изучал опыт закордонных коллег. Так, почему у нас ничего не получается?

– Может быть, потому, что российский фермер остался один на один со своими проблемами – часто без денег, без техники, без семян. Между тем сельскохозяйственное производство на Западе вовсе не брошено на произвол судьбы, как порой показывают нам иные экономисты, оно – не «черная дыра», в которой бесследно исчезают миллиарды. В цивилизованных странах существует четкая политика государства в отношении к фермеру. В США, к примеру, государственное регулирование сельского хозяйства существует с тридцатых годов. Россия же, заговорив о «рынке», доходит до абсурда! Мы до сих пор не знаем, чего и сколько нам нужно, какую культуру выращивать. Ни в целом по России, ни, в частности, в Мордовии. Земли в Атяшевском районе не такие, как в Зубово-полянском. Там выгоднее производить одни культуры, здесь – другие. Думаете, руководители хозяйств этого не знают? Знают, но цены, устанавливаемые порой едва ли не с «потолка», заставляют их поступаться целесообразностью. Возьмем, к примеру, пшеницу сильных сортов, идущую на выпечку хлеба. Традиционно Мордовия закупает ее за пределами республики – наши погодные условия – увы! – заметно отличаются от кубанских. И все же выращивать эту пшеницу на мордовской земле можно, говорят специалисты. Естественно, далеко не везде это зависит от качества земли, да и риск большой (год на год не приходится). Вот и перестраховываются руководители. А республика тратит «лишние» миллионы из своего, и без того тощего, бюджета.

Как поступают в этом случае на Западе? Чаще всего между государством и фермером заключается своеобразный договор. Фермер обязуется вырастить столько-то пшеницы, которую, уверен он, купят у него по ранее определенной цене.

– Ну, а как выдастся неурожайный год? Разве погода капризничает только у нас?

– На этот случай существуют страховые полисы – в любом случае, даже если фермеру не удастся собрать запланированный урожай, он не останется без прибыли. Правда, для этого ему придется доказывать, что неудача приключилась не по его вине. Специальные расчеты показывают, сколько и чего можно на этой земле вырастить.

Один из наших гостей, голландский фермер, как-то пошутил: мол, думаете, у нас нет нерадивых хозяев или пьяниц? Случаются. Но разговор с бездельниками весьма суров. Сначала органы, следящие за состоянием дел в сельском хозяйстве, предупредят его, а через год-другой имеют право поставить вопрос о лишении его неправильно используемой земли.

Государственная система слежения за состоянием земли существовала и в СССР. Впрочем, организации, занимающиеся этим, «живы» и поныне. На уровне республики это, к примеру, государственный комитет по земельной реформе и земельным ресурсам РМ, институт «Волговятниигипрозем», Мордовская проектно-изыскательская станция химизации, республиканская станция защиты растений. В принципе, ничего нового и изобретать не нужно!

И что же, можно вообразить, как трясется над своей землей мордовский крестьянин? Увы! Будь он трижды бездельник, и поле его поросло бурьяном – его вряд ли лишат земли. Более того, уже появляются «крестьяне», «фермеры», имеющие очень далекое отношение к сельскому хозяйству. Пользуясь связями, служебным положением, они получают и строят на ней собственное благополучие. Обрабатывают же ее наемные работники (случается, «за бутылку»), часто из числа соседей «колхозников», часто на «колхозной» же технике, на «колхозном» горючем… Естественно, себестоимость продукции, выращенной на подобной ферме, будет куда ниже, чем у простаков-соседей. Ну, а поскольку высокопоставленным «фермерам» как-то негоже зарабатывать обманом, так сказать, в чистом виде – земля оформляется на тещу, тестя и прочих родственников и знакомых.

То же самое можно проделывать и со ссудами (государство выделяет их немало – не зря мы говорим о «черной дыре»). Кто их получает в первую очередь? Правильно – те же, кто и распределяет их. «Рядовые» же фермеры могут получить обычную ссуду под «бешеные» проценты – если повезет, когда-нибудь расплатятся…

А вот, скажем, немцы не имеют права отдавать (продавать) землю даже наследникам – если те не занимаются сельским хозяйством профессионально, не имеют аграрного образования. Наши же «реформисты» хотят пустить землю в свободную продажу. Можно только вообразить, что из этого получится!

– Земельная реформа в России осуществляется, как известно, далеко не в первый раз. Наиболее известна из них «столыпинская». Думается, было бы полезно вспомнить о них еще раз.

– Лучше обратиться к самому Петру Столыпину, к его речам, изложенным им в Государственной Думе весной 1907 года:

«…Мысль о том, что все государственные силы должны прийти на помощь слабейшей его части (крестьянству – автор), может напоминать принципы социализма. Но если это принцип социализма, то социализма государственного… У нас принцип этот мог бы осуществляться в том, что государство брало бы на себя уплату части процентов, которые взыскиваются с крестьян за предоставленную им землю. В общих чертах дело сводилось бы к следующему: государство закупало бы предлагаемые в продажу частные земли, которые, вместе с землями удельными и государственными, составляли бы государственный земельный фонд.

Из этого фонда получили бы землю на льготных условиях те малоземельные крестьяне, которые в ней нуждаются и действительно прилагают теперь свой труд к земле, и затем те крестьяне, которым необходимо улучшить формы нынешнего землепользования…

Таким образом вышло бы, что все государство, все классы населения помогают крестьянам приобрести ту землю, в которой они нуждаются. В этом участвовали все плательщики государственных повинностей, чиновники, купцы, лица свободных профессий, те же крестьяне и те же помещики…»

Результат такой политики не заставил себя ждать: к 1912 году Россия буквально завалила зерном и внутренний рынок, и рынок Европы.

В настоящее время у нас земельный вопрос решать через куплю-продажу нельзя. Будет второй пример «прихватизации». Опять появятся подставные лица на приватизированные объекты и значительные площади земли, что приведет к дискредитации реформы.

– Некоторые экономисты считают, что без права купли-продажи настоящее фермерство – как класс – просто-напросто не сложится…

– Давайте обратимся к примеру Японии (эта страна интересна тем, что реформы происходили там в довольно сжатые сроки). Класс японских собственников-фермеров возник в результате земельной реформы 1946 года. В чем она выразилась? Закон, скажем, устанавливал пределы землевладения и землепользования (в 3 те – это около трех гектаров). Вся «сверхнормативная», а также необрабатываемая земля, сдаваемая владельцами в аренду, хотя и живущими в деревне, подлежала выкупу государством.

Выкуп земли и последующая продажа ее крестьянам должны были осуществлять местные и городские земельные комитеты. Цена земли устанавливалась на уровне довоенного 1939 года.

Денежная арендная плата не должна была превышать 25 процентов стоимости урожая поливного риса или 15 процентов стоимости урожая на прочих полях. Выплата стоимости земли при приобретении ее арендаторами могла производиться в рассрочку до 24 лет. Сравним-ка это с нашими правилами, а? Японский крестьянин, только-только ставший собственником, независимо от его финансовых обязательств, не обязан был выплачивать правительству сумму, превышающую треть стоимости его годового урожая.

Кроме того, с середины сороковых до конца пятидесятых годов государство создало благоприятную среду для быстрого развития сельского хозяйства, делая крупные вложения в сферы, «сопряженные» с «деревней»: в научно-исследовательское дело, в распространение знаний среди фермеров, в образование, в улучшение деревенской инфраструктуры (дороги, коммуникации и т.п.).

В 1947 году был принят Закон о сельскохозяйственных кооперативах. По этому закону все крестьяне автоматически считались членами сельхоз кооперации. Через кооператив крестьяне приобретают почти все средства производства и сбывают большую часть своей продукции, кооператив организует хранение, сушку, первичную обработку и транспортировку продуктов, снабжает деревню всеми необходимыми для жизни товарами, кооператив же является центром медицинского и культурного обслуживания крестьян (вам это ничего не напоминает?). С кооперативами теснейшим образом связана финансовая жизнь крестьян, здесь они могут получить кредит на льготных условиях, заем определенной суммы, особенно для приобретения удобрений, машин и прочих дорогих товаров…

Можно вспомнить и об опыте реформ других стран. Но ведь мы и сами с усами.

– Выходит, очередная российская реформа терпит крах?

– Пока землей владеют не крестьяне, не фермеры, а «народные» депутаты, руководители администраций и управлений сельского хозяйства, колхозов и совхозов, то выхода из тупика не найти. Найдут они силы отказаться от своих «наделов» – свет, может быть, и забрезжит…

Ш. ШАБАЕВ

19 января 1995 года, «Республика молодая».

ПРАВИТЕЛЬСТВО ЗАПРЕТИЛО ПРОДАВАТЬ ДЕТСКИЕ САДЫ

ТРИ ГОДА назад каждые шесть малышей дошкольного возраста из десяти ходили в детский садик или ясли. Сейчас положение изменилось – больше половины детей «сидит» дома, с бабушками и дедушками, с безработными тетями, мамами и папами. Сеть дошкольных учреждений, которой мы все так гордились, сократилась на многие десятки «единиц».

Но привычно ругать некомпетентное правительство в данном случае все же не стоит. Число муниципальных детских садов за эти не годы не только не сократилось, но и значительно – едва ли не в полтора раза! – увеличилось. Терпит крах система ведомственных детских садов. Некогда предмет гордости передовых предприятий и учреждений (лучшие здания, лучшее оборудование, весомей заработная плата у персонала), они сейчас влачат нищенское существование. Большинство предприятий оказались в тяжелом материальном положении и пытаясь найти выход из финансового тупика, обратили взгляды на детские сады: прибыли, по крайней мере, явной, вроде бы никакой – одни убытки. Это раньше у бедных мамаш и папаш был выбор: куда идти, на какой завод или учреждение устраиваться. Помимо зарплаты существовало и множество других «приманок»: детские сады, спортивные комплексы, пионерские лагеря, туристские базы… «Перестройка» сделала всю эту культмассовую «надстройку» необязательной и даже более того – обременительной!

Вот и кинулись новоявленные собственники избавляться от нерентабельных «производств». В лучшем случае речь идет о передаче дошкольных учреждений в муниципальную собственность. Понятно, что это прибавит хлопот местным властям – что ж поделаешь, авось «Москва» поможет… В худшем же детский сад просто-напросто продадут!

Правда, говорить о купле-продаже открыто пока стесняются – еще ведь и лозунг «Все лучшее – детям!» не успел забыться. Да и законы на этот счет достаточно строги. Президентский указ, к примеру, хотя и разрешает акционерам включать объекты «соцкультбыта» в свой уставной капитал, права перепродажи не предоставляет. Ну и что? Разве обязательно продавать детский сад? Это ж недвижимость, стоимость которой, как известно, со временем только увеличивается! Поэтому можно сдать эти прекрасные, чаще всего отдельно стоящие строения в аренду… разве трудно найти подходящую юридическую формулировку? Так что стоит ли удивляться, что у того же «Электровыпрямителя», гиганта мордовской промышленности, из девяти детских садов уже ничего и не осталось. Внимательные читатели нашей газеты могут вспомнить скандальную историю с детскими садами, принадлежащими саранскому заводу «Центролит». Руководство предприятия посчитало «перепрофилирование» детских дошкольных учреждений лучшим способом решения своих проблем. Вероятно, так бы и случилось, но возмутились родители и персонал закрывающихся садов (кстати, вот вам еще одна проблема – как быть воспитателям и нянечкам, теряющим работу? Руководство «Центролита» предлагало своим бывшим сотрудникам и акционерам решать вопрос трудоустройства самостоятельно). Можно привести немало и других примеров.

Тогда в ту памятную полемику вмешалась республиканская пресса, подали голос депутаты. И теперь мы рады сообщить, что усилия не были потрачены даром, что даже в наше бесправное время иной раз можно докопаться до истины. Недавно правительство республики приняло постановление, которым, как нам хочется надеяться, поставило точку в споре с ретивыми администраторами. Совет Министров РМ обязал Министерство образования Мордовии принять на баланс с 1 января наступившего года все ведомственные дошкольные учреждения, владельцы которых не в состоянии содержать их. Министерство финансов обязано обеспечить финансирование этих учреждений.

В этом году на баланс местных властей только в Саранске будут переданы десять бывших ведомственных детских садов и яслей: NN 55, 70 акционерного общества «Орбита», NN 74, 82, 97 завода «Резинотехника», NN 18, 68, 78, 120 завода «Центролит», N 93 акционерного общества «Лори». Эти предприятия – увы! – вынуждены расписаться в собственном бессилии.

Этот вопрос, так сказать, решенный. Что же касается будущего, правительство поручило Государственному комитету РМ по управлению государственным имуществом и местным администрациям «впредь не допускать на территории республики перепрофилирования дошкольных образовательных учреждений». Понятно, что проекты у нас частенько «корректируются», и решения, исполненные в жизни, значительно отличаются от первоначальных замыслов. Но так хочется надеяться, что нам не придется возвращаться к этой проблеме еще раз…

А. ШИКУР

19 января 1995 года, «Республика молодая».

В УНИВЕРСИТЕТ БЕЗ ЭКЗАМЕНОВ

может вскоре поступить каждый школьник республики. Условие одно – надо иметь светлую голову. В смысле – умную…

НА ПРОШЛОЙ НЕДЕЛЕ (по традиции – в конце зимних школьных каникул) в Саранске прошла предметная олимпиада. Традиция эта давняя, проверенная временем, с годами меняется разве что форма состязаний будущих Ломоносовых да количество учебных предметов, по которым определяются победители (на этот раз их было пять: математика, физика, химия, биология, информатика и электронно-вычислительная техника).

Школьные олимпиады интересны не только ребятам, но и – в первую очередь! – педагогам. Что вполне понятно: в учительском труде нет конкретных, определенных показателей, по которым можно судить о состоятельности того или иного педагога. Разве что успех (или провал!) ученика. Впрочем, это касается, наверное, не только познаний в области какой-либо учебной дисциплины… Поэтому «по справедливости» рядом с именами победителей олимпиады, которые мы сегодня публикуем, надо было бы привести и фамилии учителей, подготовивших таких умных, талантливых ребят.

Прежде чем попасть в Саранск, на республиканскую олимпиаду, юным знатокам пришлось пройти частое «сито» школьных, районных и зональных олимпиад. Вся Мордовия была условно разделена на пять зон: Саранск, Краснослободск, Ковылкино, Ромоданово и Чамзинка.

Логика организаторов мероприятия проста: сейчас вряд ли возможно пригласить в столицу республики всех победителей районных конкурсов. Районов-то – двадцать пять, конкурсных дисциплин – пять, три возрастные группы (девятый – десятый – одиннадцатый классы). Представьте, сколько молодых Эдиссонов пришлось бы тогда размещать, развлекать, кормить… Да и итоги подводить при таком конкурсе сложно. Куда проще провести предварительные отборочные турниры.

Однако этот принцип имеет существенный недостаток, отметили члены жюри. Две сильные команды, достойные, быть может, призовых мест в финале, встретившись на зональной олимпиаде, резко снижают шансы друг друга. На этот раз, скажем, здорово пострадали рузаевцы, традиционно отличавшиеся на олимпиадах прошлых лет – сильная саранская команда «раньше срока» вывела из турнира многих рузаевских претендентов.

Еще одно любопытное замечание сделал председатель жюри «математиков» Иван Иванович Чичаев. Как ни странно, наиболее глубокие знания показали участники олимпиады, выступавшие здесь вне конкурса, вне команды, и поэтому -увы! – не претендующие на «официальные» призовые места. Только это помешало юным математикам девятикласснику Вите Баранову и десятиклассникам Андрею Колобкову и Мише Кошелеву стать победителями и получить заслуженные призы (кстати, так же, как и биологам Ольге Устиновой из Рузаевки и Юре Братолюбову из Саранска). Впрочем, эти призы могли быть и более разнообразными. Часы и простенькие микрокалькуляторы на выбор – вот и все, что могли предложить организаторы.

Иван Иванович Чичаев посетовал, что в контрольных работах ребят довольно часто встречаются ошибки «обычные», стандартные – тогда как в оригинальных задачах, выходящих за пределы школьной программы, участники олимпиады показывают чудеса находчивости. Это, к сожалению, говорит о том, что у ребят нет нормальной школьной математической подготовки, нет «школы». «Это не вина ребят, – подчеркнул председатель жюри, – это их беда. Это беда нашей школы…»

Олимпиада показала, насколько велик разрыв между школами – «передовиками», находящимися у всех на слуху, и всей остальной школьной Мордовией. Взгляните на итоги республиканской олимпиады – имена ребят из саранской школы-лицея N4, школы-лицея N4 из Рузаевки, Краснослободской средней школы N2 встречаются чуть ли не на каждой позиции. Хотя отличились и некоторые сельские школы – Кочелаевская (Ковылкинский район), Горенская (Большеигнатовский), Поводимовская (Дубенский) … Выходит, таланты рождаются не только в «столицах»? В этом отношении показательна олимпиада по информатике. Она несколько отличается от турниров по «традиционным» учебным дисциплинам. Бедным (в прямом, материальном, смысле слова) школам здесь просто-напросто делать нечего. Электронно-вычислительная техника – предмет информатики – многим учебным заведениям не по карману. Компьютер же по учебнику не изучишь. И не удивительно, что круг претендентов на победу в олимпиаде по информатике оказался уже желаемого. Но вот что интересно: в списке победителей – сразу двое ребят из Ковылкинской средней школы N4. А ведь заморская техника, восхищались члены жюри, установлена в этой школе всего два-три месяца назад. Значит, не в «наглядных пособиях» дело?

Сто шестьдесят пять лет назад из своих Холмогор пришел в Москву учиться Михайло Ломоносов. Сейчас, говорят, такое и представить трудно – кому нужны «чужие» таланты? Зря говорят. Мечтают о талантливых ребятах из сельских школ в саранском педагогическом лицее N26. Возможно, уже со следующего учебного года начнет прием одаренных школьников со всей республики университетская академическая гимназия при МГУ имени Н.П.Огарева. Планируется создание физико-математического, химико-биологического, экономико-правоведческого и других отделений. Кстати, как раз в дни завершения предметной олимпиады ректорат университета принял решение призеров олимпиады-учащихся выпускных классов принимать в университет (на соответствующие факультеты) без вступительных экзаменов. Так что, если Ученый Совет МГУ утвердит решение ректората, мы уже можем назвать имена первых студентов-первокурсников 1995 года!

Ш. ШАБАЕВ

9 февраля 1995 года, «Республика молодая».

БОМБА В ШКОЛЕ!

Во вторник, 7 февраля, саранскую школу N 17 эвакуировали – искали мину.

В половине девятого утра в дежурной части МВД республики раздался телефонный звонок. Чистый детский голосок торопливо прокричал в трубку: «В семнадцатую школу подложена мина. Через полчаса она взорвется!» Не успел дежурный ничего уточнить, как трубку бросили.

На место происшествия немедленно выехали специалисты Министерства внутренних дел, федеральной службы контрразведки, гражданской обороны и пожарники. Времени оставалось в обрез. Важно было не допустив паники, вывести детей, педагогов, персонал одной из крупнейших школ города, расположенной на пересечении оживленных автомагистралей. Со старшеклассниками проблем нет, а как быть с малышами? Одеть-обуть, построить, никого не потерять… Можете представить себе состояние взрослых – опасность таилась в любом углу, в любой школьной парте, в учительской, в спортзале. Спецслужбы сработали четко. Школа опустела в считанные минуты. В классах и коридорах начался поиск взрывного устройства.

Этот звонок с предупреждением о готовящемся в городе взрыве не первый. За последние месяцы спецслужбы по тревоге выезжали на железнодорожный вокзал, в школу N 18, по нашим данным, были и другие случаи, но пресса о них не сообщала. Все эти вызовы оказались, к счастью, ложными. Не нашли злосчастную мину и на этот раз. Все обошлось.

Увы, похоже, саранскими школьниками осваивается новый вид развлечения. Как просто: позвонил по телефону, сообщил о бомбе – и все «уроки отменяются». Говорят, «идея» пришла к нам из Нижнего Новгорода, а туда из Москвы.

Сейчас федеральная служба контрразведки выясняет, кто так «здорово» пошутил. Нам сказали, что это хотя и трудно, но технически возможно. В.А.Ивенин, директор школы N 17, надеется, что любителей розыгрыша непременно найдут, и тогда родителям «шутника» придется раскошелиться не на один миллион, чтобы впредь неповадно было.

Т. НАЛЕТОВА, Ш. ШАБАЕВ

23 февраля 1995 года, «Республика молодая».

ПОБЕДИТЕЛИ ПОЕДУТ ВО ФРАНЦИЮ

Знание французского языка некогда считалось в России знаком причастности к высшему свету – эдаким своеобразным средством общения аристократии.

С тех пор утекло много воды, и ныне у россиян куда более популярен другой иностранный язык – английский. Но и французский не забыт. Немало школьников Мордовии изучают его как учебную дисциплину. Но прошлой неделе многие из них собрались в саранской гимназии N12 на республиканский конкурс «Знаете ли вы Францию?»

В конкурсе приняли участие представители 8 районов, рассказал нам инспектор министерства образования РМ Александр Борисович Чубаев. Победителями стали – и в этом, само собой, мало кто сомневался – ребята из саранских школ. На первом месте – Алексей Сазонкин (11 класс, гимназия 12), на втором – Инна Лазарева (10 класс, школа 18), на третьем – Ирина Гришина (11 класс, школа 40). Отмечены призами Надежда Кумакшева из Чукальской средней школы Ардатовского района, Татьяна Соколова из Леплейской школы) Зубовополянский район) и Елена Ледяйкина из Саранска.