Текст книги "В 600 км от Москвы. Российская глубинка, середина 90-х. Мордовия в газетных публикациях 1995—1997 гг."

О событиях четырехлетней давности Валерий Петрович вспоминает более охотно. То ли время тогда было такое – «перестроечное», то ли проявилось желание «пощупать» руками результаты своего труда (в научной работе порой сделать это очень трудно), но когда друзья начали его агитировать ехать «в село», это не особенно удивило старшего научного сотрудника. Впрочем, «хождение в народ» имеет давние традиции, не так ли?

Последней каплей стала настойчивость дочери – вместе с шестью другими энтузиастами бывшие инженеры и ученые отправились в долгое путешествие по чиновничьим кабинетам: хотим быть фермерами! Планы были грандиозные, продумано все до мелочей – этот одно выращивает, тот – другое, технику распределили.

Увы, жизнь оказалась куда суровее замыслов; больше половины энтузиастов уже распростились с фермерскими мечтами и планами переустройства России.

Валерия Стреляная получила свою землю – 120 гектаров – в колхозе имени Калинина в Болдове. Дела поначалу шли неплохо, собрали хороший урожай гречихи, пшеницы. Но отношения с односельчанами, вспоминает Валерий Петрович, «не сложились»:

– Попросят трактор – «на часок, дрова привезти» – и исчезнут на неделю, приходится технику с милицией искать. Сено наше скосят, а ругаешься – удивляются: мол, земля-то общая… Предложишь письменно подтвердить то, что взяли машину на день – злятся. А чего злиться-то – долг платежом красен! Дальше – больше: собаку отравили, свинью…

Так и не стали фермеры в Болдове «своими». Может, оттолкнули всякие «интеллигентские штучки» – типа расписок и твердых договоренностей? Село-то дальнее, чужих мало, половина – родственники, и разные условности, буквоедство здесь как-то не приняты.

– А еще, – вспоминает наш собеседник, – был случай, особенно запавший мне в душу. Пашу как-то по весне свой участок, как останавливает меня односельчанин. «Ты паши, паши, – говорит, – но не забывай, что земля-то моя, моего деда…» Пьяный он, конечно, был этот мужичок, но слова его почему-то запомнились…

После целой серии краж и отравлений фермерам пришлось заявить в милицию (это особенно возмущало многих жителей Болдово, привыкших решать все спорные вопросы «по-родственному)». И что же? А ничего…

Покидая Хованщину, мы не могли не поинтересоваться планами наших фермеров. Не раскаивается ли, к примеру, Валерий Петрович, что он оставил науку ради дела, доселе совершенно незнакомого? С каким интересом вспоминает он о своих прежних опытах, о патенте, который получил недавно на свое изобретение! А фермерство, между тем, говорят многие весьма неглупые люди, в наших условиях обречено. В той же Хованщине из восьми фермеров остался один-единственный?

– Да, – соглашается Валерий Петрович. – Помощи ждать неоткуда. Фермерская ассоциация занимается своими делами, мы – своими. Рузаевский комитет по земельной реформе не так давно весточку прислал – требует выплатить крупный штраф – за нерациональное использование земли. В прошлом году мы даже не сеяли – все на судах да экспертизах. Но ничего, мельницу вот купили. Трактор заканчиваю ремонтировать, скотина кое-какая есть… Если с Лерой все будет хорошо, мы еще оправимся. Лишь бы не мешали…

Валерия позвонила нам через три дня – из Москвы. Нет, в Рузаевку пока не собирается:

– «Они» хотят взять меня под арест. А мне нужны советы хорошего доктора – еще случаются приступы. И не удивительно – почти год пришлось провести в заключении…

А. ШАБАЕВ

1 февраля 1996 года, «Республика молодая».

КАК-ТО РАЗ В СВОЕЙ КВАРТИРЕ ОБНАРУЖИЛИ ЖИЛЬЦА…

В Рузаевке порой случаются труднообъяснимые явления.

Что бы вы почувствовали, узнав, что в вашей квартире живет еще кто-то – кроме вас и членов вашей семьи? Более того, на основаниях не менее законных.

Долго искать этот дом не пришлось. Улица Куйбышева с трудом поднимается вверх по холму от подножия памятника Ленину, обозначающего собой самый центр Рузаевки.

Сами обитатели, не мудрствуя лукаво, называют свое жилище «домом Павлова» – за нелегкую его судьбу и за старые, в глубоких бурых выбоинах, стены. Знакомым, правда, указывают другой адрес – бывшей «пожарки». Городская пожарная часть, размещавшаяся некоторое время назад в этом двухэтажном здании, выдавала здесь же своим работникам квартиры. Не хоромы, конечно, не разбегаешься. Но жить можно: все свои, а главное, до работы недалеко.

С годами, однако, жилье ветшало, и то, что лет сорок назад воспринималось как счастье, теперь стало восприниматься несколько иначе. Стены трескались, штукатурка рассыпалась, трубы текли, крыша протекала – в общем, происходило все то, что происходит у нерадивого хозяина.

Впрочем, с хозяином тоже было неладно. Пожарная часть передала многострадальный дом добровольному пожарному обществу, то, в свою очередь, пыталось отпихнуть старье городским властям. Возможно, если бы здесь вовремя провели капитальный ремонт, да расселили половину жильцов, он мог бы считаться «элитным» – престижное место, отсюда ж, из этих окон, пол-Рузаевки видно! А потолки какие высоченные, так нынче уж не строят…

Хотя нет, вряд ли. Пожарная часть оставила здесь свое профессиональное наследство – гаражи. Да, почти весь первый этаж занимают боксы для машин (сейчас здесь располагаются гаражи жилуправления), и то, что в ноябре 1994 года постановлением городской администрации прописка в «дом Павлова» была запрещена, просто удивительно – почему она была разрешена вообще?

Общие несчастья так объединили жильцов, что отныне в походы по бюрократическим коридорам они порой отправляются семьями – чтобы потом на стихийных «кухонных собраниях» отчитаться о «проделанной работе».

Иногда – правда это происходит не часто – случаются и удачи. В прошлом году, например, в доме отремонтировали отопление. Сколько же можно по квартире ходить в валенках и спать под двумя-тремя одеялами? Взрослые, быть может, и привыкли бы, закалились, а как быть с детьми? Но оттаяли стекла, и забываются былые обиды на жилуправление. А то что, и сейчас кое-где можно с улицы приветствовать жильцов, ничего – дыры в стенах несложно заложить какой-нибудь ветошью.

В принципе, при достаточном желании подобное общение можно посчитать дополнительным видом коммунальных услуг. И вообще, какая была бы скучная жизнь без этих «мелочей»! А так, – нескучно, можно сказать, даже весело. Недавно вот пожаловали работники жилуправления. В доме подумали – насчет качающейся стены в пятой квартире, там как раз на голову кирпичи сыпались. Нет, говорят, где-то поблизости происходит сильная утечка воды, надо бы у вас проверить. Где же вы, отвечают жильцы, милые, раньше-то были, когда мы шланги по квартирам тянули – от худых труб к унитазам?

Естественно, что любая бумажка с печатью вызывает у жильцов дома особый интерес. Нет надежды на расселение, на новые квартиры, почти нет, но вдруг?.. И когда весной прошлого года нарочный из военкомата принес повестку, его тотчас окружили. Увы, имя «защитника Родины» оказалось незнакомым. Нарочный, однако, повестку тогда оставил: вот адрес – разбирайтесь.

Наутро сердобольные жильцы сходили в военкомат. Мол, нет у нас таких. Как же нет, удивились товарищи в погонах. Вот же русским языком написано: Юзяев Давлят Сафиуллович, 1958 года рождения, адрес местожительства – Рузаевка, улица Куйбышева, дом 27, квартира 8. Прописан в декабре 1994 года. Что, нет такой квартиры? Есть, робко отвечают, но уже много лет проживает в ней семья Рединых. Да и сама прописка в декабре 1994 года физически невозможна, потому как с ноября решением городской администрации даже родственников своих прописать у себя мы не можем…

Следующий день принес очередные загадки. Оказалось, в шестой квартире (видимо, вместе с участником войны Федором Тихоновичем Матрениным?!) «проживала» еще одна бесплотная душа. Юзяева Райся Хасяиновна, жена «защитника Отечества». Между прочим, дворница управления домами…

То, что оба «квартиранта» были выписаны спустя месяц после прописки, настораживало еще больше.

Ни начальник ЖЭУ-2 М.И.Саитова, ни начальник муниципального предприятия «Управление домами» В.П.Серебряков так и не объяснили причины столь загадочных явлений. Столь же загадочно исчезли из горжилуправления учетные карточки на другие квартиры дома. Прямо какой-то таинственный конвейер!..

Более того, «телефонное радио» принесло и вовсе поразительную весть. В то время, как жильцы «дома Павлова» вели с бюрократами затяжные бои за свои права, чета Юзяевых успела получить новую квартиру (условия проживания в доме N 27 по улице Куйбышева и вправду никуда не годные!) и совершить таинственный обмен (для которого поговаривают, и задумывалась столь хитроумная комбинация).

Визиты в прокуратуру – городскую, а затем и в республиканскую, ничего не дали. Конечно, факты отрицать было невозможно – папка с доказательствами, заведенная жильцами дома N 27, росла день ото дня. Поэтому какие-то меры чиновникам пришлось предпринять. Так, начальник ЖЭУ-2 М.И.Саитова была смещена со свой должности – в течение двух месяцев дважды! – но без особого материального ущерба. В возбуждении уголовного дела рузаевским межрайонным прокурором было отказано – «в связи с Постановлением Государственной Думы «Об объявлении амнистии в связи с 50-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов».

В адрес главы самоуправления г. Рузаевки Плигина было вынесено представление и о привлечении к ответственности начальника управления домами В.П.Серебрякова. Хотя в действенность всех этих представлений уже давным-давно не верится. Городской глава проявил к нашей истории непосредственный интерес, и если хотел бы (если мог бы?), давным-давно принял бы меры.

А обманутые люди еще на что-то надеются, пишут. Посоветовать бы им оставить веру в доброго «начальника», махнуть рукой на свою развалюху и купить по хорошей квартире – в Рузаевке время от времени проводятся распродажи новых квартир, современных, удобных. Нет денег, что ж, можно попросить ссуду в коммерческом банке. Авось лет через двести выплатят!..

А. ШАБАЕВ, г. Рузаевка

РОДНЫХ ЯЗЫКОВ – ДВА

Человек должен уметь разговаривать не менее чем на двух языках. Так считают не только специалисты межнациональных отношений. Для нашей «национальной» республики это особенно актуально.

Поэтому семинар, прошедший на прошлой неделе в Зубовополянском районе, не мог не вызвать интереса. Совещание проводилось Министерством образования РМ и посвящалось новой методике преподавания русского языка в мордовской школе. Обмен опытом происходил два дня в двух зубовополянских школах, начавших эксперименты с преподаванием второго родного языка (Морд. Полянской и Тархан-Потьминской).

ВЫБОРЫ ПРОШЛИ – ОБ ОБЕЩАНИЯХ МОЖНО ЗАБЫТЬ?

Власти должны учителям республики более 70 млрд. руб.

Обижаются земляки из Рузаевского района. Работники тат-пишленского детского сада прислали в редакцию целую петицию, подкрепив письмо множеством подписей. Что это, мол, вы вводите людей в заблуждение? Написали, что несмотря на тяжелое положение с заработной платой работникам образования, рузаевские власти полностью рассчитались с учителями – единственные в республике. «Мы не получаем зарплату уже за три месяца, – пишут татпишленцы. – Последний раз нам, как собакам, бросили эту кость перед выборами. Как кормить детей, если даже детское пособие мы получили только за август 1995 года? Да и то, чтобы закрыть нам рот – после того, как мы неоднократно обращались с этим вопросом к главе самоуправления Рузаевского района В.С.Догорову. Между тем, оклад пом. воспитателя – 115 тысяч рублей в месяц, повара – 100 тысяч рублей. В средствах массовой информации сообщалось, что деньги на погашение задолженности по зарплате учителям были выделены. До каким пор мы будем выпрашивать свои деньги как милостыню?»

Увы, сельским педагогам и на самом деле крупно не повезло. Если в самой Рузаевке учителя получают деньги вовремя, то их коллеги безрезультатно обивают начальственные пороги. Дело в том, что рузаевцы имеют сразу две властные структуры – сельскую и городскую – две администрации, два роно и так далее… Вот и смотрят сельчане на горожан тоскливым голодным взглядом.

В общем же, судя по всему, наши власти не особенно торопятся выполнять свои некогда щедро выдаваемые обещания. По данным рескома профсоюзов работников образования на 19.01.96, по крайней мере в четырех районах республики учителя не получали заработную плату аж за октябрь! Скажем, в Большеигнатовском районе чиновники задолжали им больше 50 миллионов рублей (а учитывая другие статьи расходов за период с октября по январь – 1,7 миллиарда рублей). В Темниковском – 147 млн.руб (2,8 млрд.руб.), в Ельниковском – 28 млн.руб. (2,2 млрд.руб.), Атюрьевском – около 8 млн.руб. (1,6 млрд.руб.). И это при том, что деньги в эти районы, по сведениям министерства финансов, перечислены.

В Рузаевском районе положение чуть «лучше» – за октябрь, судя по справке, деньги уже выплачены, но и здесь общая задолженность по зарплате составила более 600 млн.рублей (всего – 2,85 млрд.руб.). Нелегко «столичным», саранским учителям (3,6 млрд.руб. долгов по зарплате и около 30 млрд.рублей, по другим статьям расходов).

Всего же наши власти должны учителям более двадцати миллиардов рублей. А для того, чтобы школы и детские сады работали более или менее сносно, требуется, по данным рескома профсоюзов, более семидесяти миллиардов!..

Это только перо легко выводит на бумаге миллионы и миллиарды, а ведь за этими цифрами – нищенская жизнь, унижение, безверие. Реском профсоюзов решил обратиться в прокуратуру Мордовии с соответствующим заявлением. Да только надежды уже не остается.

А. ШАБАЕВ

22 февраля 1996 года, «Республика молодая».

ХОРОНИЛИ ВЛЮБЛЕННОГО В ДЕНЬ ВЛЮБЛЕННЫХ

В День святого Валентина, покровителя всех влюбленных, в Больших Березниках состоялись похороны. Хоронили Диму Белоглазова, симпатичного 17-летнего парня, вчерашнего школьника, нынешнего пэтэушника. В минувшее воскресенье отец нашел его, мертвого, на льду небольшой местной речушки – «вонючки» под узким, в три жердины, мостком. Местные жители называют это место «тополя». Сын пропал еще в пятницу, вероятно, тогда же случилась и трагедия, когда он поздним вечером возвращался домой с дискотеки.

Для небольшого райцентра смерть юноши – событие из ряда вон выходящее, поэтому весть об этом быстро облетела все село. Поползли слухи, догадки. Предварительная экспертиза показала, что парень был в сильном алкогольном опьянении, что скорее всего он просто захлебнулся в непромерзающей полынье, оступившись «по пьяной лавочке». Хотя родственники и близкие Дмитрия до сих пор не верят в то, что 17-летний мальчишка мог напиться до такого состояния, что даже упав лицом в воду, не был в силах подняться. В Березниках поговаривают, что парню могли и помочь упасть в воду. Мол, ходил он не по той тропке, встречался не с той девушкой. Ведь предупреждали его, разбирались, разок, говорят, даже побили слегка. Доморощенные эксперты придирчиво анализируют каждую мелочь – мол, одежда у парня была задрана, руки в странном положении – будто волокли его по снегу.

Однако, как все было на самом деле, пока не знает никто. Идет следствие, подняты на ноги и районная милиция, и прокуратура.

– Окончательную точку ставить еще рано, – заявил нам прокурор Большеберезниковского района Иван Николаевич Чаиркин.– Мы проверим все факты, имеющие отношения к событиям трагического дня, опросим всех свидетелей. Дождемся окончательных результатов экспертизы. Пока же можем сказать, что следов насилия на теле погибшего мы не обнаружили – ни ушибов, ни ссадин. По предварительной версии, смерть Белоглазова наступила от асфиксии, он просто-напросто захлебнулся. Что же касается слухов, то, как говорится, на каждый роток не накинешь платок. На месте происшествия, куда выезжали наши эксперты, было много местных жителей, свидетелей много.

Н. НИКОЛАЕВ, А. ШИКУР

29 февраля 1996 года, «Республика молодая».

НА СТИПЕНДИЮ УЧАЩЕГОСЯ ПТУ СЕЙЧАС НИЧЕГО НЕ КУПИШЬ. В буквальном смысле. На коробку спичек ему придется копить месяца три

Некогда училищем пугали головастых, но нерадивых школьников: учитесь, мол, лучше, а то пойдете в ПТУ. В большинстве случаев опасения и на самом деле были небеспочвенны – контингент в этих ученых заведениях подбирался еще тот.

Мы решили побывать в одном из лучших профессионально-технических училищ республики, не надеясь, впрочем, увидеть что-то исключительное. Нынешнее положение российского образования таково, что ждать хорошего особенно не приходится. Еще памятны забастовки школьных учителей, требующих выплаты заработной платы; задолженность государства перед педагогами до сих пор исчисляется миллиардами рублей. Что уж говорить о ПТУ или ТУ (как они сейчас называются)! Популярные прежде стенды «Требуются… требуются…» вышли из моды несколько лет назад.

Саранский технический лицей N 21 – одно из трех средних профессиональных учебных заведений подобного типа (впрочем, семейство технических лицеев в столице Мордовии в скором времени обещает вырасти). Здесь готовят для заводов республики токарей, операторов станков с числовым программным управлением, наладчиков, лаборантов. Набор, можно сказать, традиционный и удивления не вызывает.

Обретенная нами в последнее время любовь к новомодным названиям – увы! – порой ничего, кроме словесных опытов не означает. Так поначалу показалось и здесь. Да, прекрасное современное здание – все же центр города. Закрытый наглухо парадный вход – видимо, слишком широк и «расточителен» для нынешней холодной зимы. Традиционные стайки юных курильщиков во дворе, впрочем, не дадут ошибиться.

Окончательно «добил» устав заведения (ну, какой же лицей без своего устава!): торжественное обещание стать честным, вежливым и быть достойным звания… В противном случае могут последовать суровые санкции вплоть до исключения из лицея. По лицам учащихся однако, было видно, что их не особенно беспокоит сей грозный документ. Да и соблазнительный запах из столовой (приближалось время обеда) настраивал на иной лад.

И – новое веяние: у входа нас встретил внушительного вида крепыш в униформе. «Что бы вы хотели?..» Милицейский пост за год так въелся в облик лицея, что уже не вызывает удивления.

– Родители не возражают, – рассказал Михаил Егорович Голиков, директор лицея, – даже напротив. Плата за содержание поста чисто символическая – тысяча рублей в месяц с каждого лицеиста. Зато и они, и мы спокойны – в наших стенах ЧП не случится. В 36-й школе вон ученика пырнули прямо во время занятий, небось слышали?

О том, что на учете комиссий по делам несовершеннолетних находится пятеро воспитанников, Михаил Егорович не скрывает:

– Было время, когда мы слыли в городе едва ли не самыми хулиганистыми. Сейчас успокоились – наверное, не до этого, учиться надо. Хотя ребята встречаются – ой, ой, ой! Особого внимания требует только первый курс: собираются пацаны со всего города, с разных районов, разных компаний. Пока еще притрутся друг к другу, выяснят, кто у них «главный»… Ну, а на старших курсах у нас есть чем поинтересней заняться.

Лицей, по словам директора, значительно отличается от привычного нам училища:

– До 90-х годов мы просто обучали ребят рабочей профессии. Плюс – общее среднее образование. Нынешнее, четырехлетнее обучение соответствует прежнему техникуму. Мы готовим техников-технологов, обладающих к тому же рабочей специальностью. Профессионалов своего дела. 4-5-ые рабочие разряды для нас норма. Есть случаи, когда присваивались 6-ые разряды – это же мастера!

Чисто «внешне» лицей напоминает скорее институт, чем училище. Михаил Егорович привычно водит гостей по уютным оборудованным аудиториям, знакомит с педагогами и мастерами, с удовольствием притопнул по гранитному полу: «Успели отделать – сейчас не смогли бы, не потянули».

Пригласил в салон-парикмахерскую, где будущие мастера готовились к своему новому конкурсу. Кстати, дорогу сюда хорошо изучили жители окружающих домов – за весьма символическую плату здесь могут вам сделать неплохую прическу. Не преминул директор завести нас в методический кабинет, как бы невзначай показал диплом Министерства образования республики – в прошлом году лицей признан лучшим училищем Мордовии. Посетовал, что слаба связь с местным университетом. Хотя как сказать. Лицей входит в Учебный округ, так что сотрудники МГУ здесь гости частые. На химическом факультете проходят практику лаборанты. А выпускные экзамены по физике, к примеру, и вовсе принимаются объединенной командой педагогов – результаты экзаменов засчитываются при поступлении в университет. Шибко умным лицеистам, возжелавшим продолжить путь к наукам, можно будет не волноваться на вступительных экзаменах в МГУ.

Естественно, и проблем в лицее куча – куда ж без них? Благодаря то ли судьбе, то ли Госдуме профтехобразование финансируется не из местного, а из федерального бюджета. Так что до забастовок не доходит. Зарплату персоналу если и задержат, то ненадолго.

Интересней дело обстоит со стипендией учащихся. Официально она остается прежней, как и много лет назад – 40 (сорок!) рублей в месяц. Никуда не денешься, финансовая дисциплина требует строгой отчетности – приходится составлять ведомости, собирать подписи. Ну, а пока «народные слуги» не отвлекутся от своих более важных дел, и не вспомнят о бедном пэтэушнике, учащимся выплачиваются «кормовые» (3,5 тысячи рублей в день) и «карманные» (где-то под тридцать тысяч рублей) деньги.

В будущее же Михаил Егорович Голиков смотрит с оптимизмом. Выпускники лицея в посетителях биржи труда ходят не часто.

– Что же касается основных, рабочих профессий, улыбается директор, – то портфель заказов заполнен на несколько лет вперед. Выживем.

А. ШАБАЕВ

7 марта 1996 года, «Республика молодая».

«ПОЧЕМУ Я НЕ СТАЛ ФЕРМЕРОМ?..»

НАКОРМИТ ЛИ РОССИЮ СЕЛЬСКИЙ ЧАСТНИК?

Мы разговорились, как это часто бывает у едва знакомых людей, «о жизни» – о предстоящих выборах, об инфляции, о ценах на продукты, заглянули в «золотой» тринадцатый год, когда Россия кормила Европу, вернулись в девяностые с его «комками», набитыми чужой едой. Я удивился, насколько мой собеседник хорошо ориентируется в сельских проблемах – внешне совсем «городской», интеллигентный, волей судьбы закинутый в эрзянскую глубинку, в крохотный районный центр. Юрий Станиславович Сомов. Выпускник Мордовского университета, преподает в Большеберезниковском ПТУ (или, как сейчас принято говорить, ТУ), заместитель директора.

– Так я ж из тех самых, из кулаков, – улыбнулся в ответ Юрий Станиславович. – Бывший фермер, сельский частник, пытавшийся спасти м не спасший Россию.

Мой собеседник произнес это настолько спокойно, буднично, что я не воспринял его слова буквально, отнес их на счет профессионального красноречия. Но скептицизм мой был совершенно излишен – фермер оказался самым что ни на есть настоящим – из тех семидесяти двух пионеров, собравшихся в таком далеком девяносто втором году устроить сельскохозяйственную революцию в республике. Имеет диплом российского фермера, в свое время около полугода стажировался в Германии – набирался, так сказать, зарубежного опыта.

Времена, усмехается Юрий Станиславович, и на самом деле были революционные. Трудные, но какие-то романтические. Все вокруг только и говорили о тяжелой доле села, об агонии сельского хозяйства. Фермерство должно было бы если не спасти село, то попробовать столкнуть камень, придавивший ее книзу. Президент Ельцин издал один из своих первых знаменитых указов, посвященных новому классу землевладельцев, пообещал фермерам технику, удобрения, деньги…

Все это «на места» шло, да только до рядового фермера часто не доходило. А во что вылилось – можно увидеть хотя бы на примере нашей республики: огромный бюрократический аппарат, распределяющий материальные блага, личные водители, секретарши, взятки, подкупы. Вспомнить хотя бы недавний скандал с нашим АККОмом, «защитником» местного фермерства. Появился целый класс фермеров особого класса – большую часть года просиживающий в привычных им кабинетах. О своем «предназначении» они вспоминают обычно два раза в год – во время посевной и в уборочную страду. Тогда и на самом деле приходится крутиться – искать наемных работников, готовых без лишних вопросов за символическую плату выполнять всю необходимую работу на обширном участке «хозяина». Ну да наш затурканный колхозник за пол-литра тебе что угодно сделает. Отсюда и экономия горючего, и высокая производительность труда у новоявленного «фермера», и неплохие его доходы.

Впрочем на первых порах и «рядовой» фермер, будь он с головой, мог на что-то надеяться. Правда, чуть ли не еженедельно приходилось ездить в Саранск – «качать права», «выбивать» технику, ссуды.

– Земли у меня было немного, – вспоминает Юрий Станиславович, – засеял я ее зерновыми и травой – не стал рисковать по-крупному. И все же остался в выигрыше. Если до этого моя зарплата не доходила и до двухсот рублей в месяц, то за первый год фермерства получил тысяч восемь. Конечно же, это не чистая прибыль – если учесть стоимость горючего, амортизацию техники и прочее, прочее, прочее – останется, может быть, совсем чуть-чуть. Но само сознание, что может что получится, окрыляло. Строил планы…

Как ни странно, некоторым начинающим фермерам помогла инфляция, постигшая в это время страну. Ссуды, взятые ими в расчете на будущее, на много-много лет, стало возможно выплатить за год. Опомнившиеся банкиры завлекали под разными предлогами своих клиентов для переоформления договоров – мол, меняется форма документации, так, формальность, пустяк:

– Многие мужики попадались на эту удочку. Подпишут бумажку чуть ли не глядя, а потом волосы на голове рвут – чтобы выплачивать новые проценты, приходилось жилы из себя тянуть.

Тем временем отношение к фермерству изменилось – первым кавалерийским наскоком положение на селе изменить не удалось, говорить о сельскохозяйственной революции стало уже не модно. А скорее всего, считает мой собеседник, чиновничество догадалось, что на фермере тоже можно делать деньги:

– Обещали освободить его от налогов – лет на восемь. И что же – так вроде бы и есть, но – увы! – мелкие поборы (в пенсионный фонд, соцстрах, фонд помощи милиции…) и без того выливаются в довольно крупные суммы. Раньше «Москвич» – помните? – стоил где-то тысяч семь. В организации, тем не менее, машина шла менее, чем за две тысячи – государство считало эту помощь необходимым для общества. Что происходит сейчас? Трактор стоит около ста миллионов рублей, о покупке нового комбайна фермер – любой! – может и не мечтать. Об удобрениях разговор вообще не идет – отсеяться бы да убраться…

Бывший фермер часто вспоминает Германию, где он осваивал азы цивилизованного фермерства:

– Килограмм хлеба там, в среднем, стоит чуть больше четырех марок. Литр дизельного топлива – одна марка. Как видим, четырехкратная разница. У нас же, сравним, при цене хлеба в две тысячи рублей за буханку – дизтопливо едва ли вдвое дешевле. Представляете, какова будет себестоимость нашего каравая, если думать не только о сегодняшнем дне, но и о завтрашнем, удобрять землю, заботиться о ней? А ведь проблема цен – лишь одна из множества. Немецкий фермер думает об урожаях да надоях, у него десятки помощников, которые этот урожай и сохранят, и перевезут, и продадут, и переработают. Наш крестьянин часто решает эти вопросы один.

Самой последней своей фермерской удачей Юрий Станиславович считает то, что он сумел вовремя выйти из «игры»:

– Отдал свою землю вместе с посевами. Решился – как отрезал. Что толку копошиться в навозной куче. Если государству я как фермер не нужен – что ж, пусть будет так…

О, если бы Юрий Станиславович Сомов был одинок в своей неудаче. В районе фермеров осталось – раз, два и обчелся. Многие из оставшихся тоже бросили бы землю – да увяз коготок, приходится отрабатывать старые долги.

Всего же в России – только за последний год – около 26 тысяч фермеров отказались от своих наделов. Да, нет спору, многие из них оказались наивными романтиками и плохими хозяевами. Но верно и то, что государство, заманив их щедрыми посулами и широкими перспективами, бросило по сути в воду, предоставив самим выбираться на сушу. Почти все, что было им обещано, не сделано. Уникальный шанс – фермерское движение начинали люди неглупые, едва ли не большинство с высшим образованием, пусть и не всегда с сельскохозяйственным – Россия, кажется, не использовала. Между тем на дворе конец ХХ века, а мы по-прежнему говорим о голодных обмороках…

А. ШАБАЕВ

14 марта 1996 года, «Республика молодая».

КАК БЫ НАМ РАЗБОГАТЕТЬ?

Копейка рубль бережет. Сказано не нами, давно и верно. Экономный человек в перспективе если не богатый, то обеспеченный человек. Правда, можно экономить на себе, а можно на своих близких.

Последний путь к богатству избрало руководство Пролетарского жилищно-эксплуатационного треста г. Саранска. Недавно оно известило жителей Светотехстроя, что отныне плату за жилье и коммунальные услуги им следует вносить в платежные кассовые центры (ПКЦ) – тогда как прежде наивные квартиросъемщики могли рассчитываться в любом отделении Сбербанка.

Между тем этих самых ПКЦ всего два на весь огромный район. Потерянное же время, истоптанные ноги и расшатанные нервы в расчет бюрократами не принимаются. Зато, гордятся новаторы, деньги квартиросъемщиков будут считаться и пересчитываться на компьютерах.

А. ШИКУР

21 марта 1996 года, «Республика молодая».

САМОМУ «ВЕСЕННЕМУ» – 5 МИЛЛИОНОВ!

Ни перезвон сосулек, ни лужи на дорогах, ни слепящее глаза солнце не могут быть верными признаками весны. Знающие люди говорят, что она приходит вместе со «Студенческой весной». Фестиваль, конкурс, смотр талантов – это событие можно назвать как угодно, ясно одно – зима с этого времени ушла от нас окончательно.

В Мордовском государственном университете «Студенческая весна-96» продлится три недели. И не мудрено – по количеству факультетов МГУ им. Н.П.Огарева считается одним из самых крупных в России. Первыми, в следующий понедельник, выступят, естественно, самые смелые – будущие журналисты. Завершат программу, согласно жеребьевке, будущие филологи. Правда, это случится не скоро, в середине апреля.

Еще в феврале были определены и цены на предстоящие концерты. Поскольку студент – в основной своей массе зритель хотя и благодарный, но бедный, они не должны превышать 3000 рублей (хотя если выступления пройдут не в 4 корпусе университета, а в драматическом театре, цены могут возрасти до 5000 рублей). Само собой, увеличен и призовой фонд фестиваля. Победитель «Студенческой весны-96» получит 5 миллионов рублей. Обладатели второго места поделят 3 миллиона, за третье место полагается 2 миллиона рублей.