Текст книги "Невеста на продажу"

После ухода Хедды Сандерс с трудом добрался до умывальника и ополоснул холодной водой лицо. Что же ему делать? Он вспомнил минувший вечер; когда брился, рука дрожала, и в результате он дважды порезался. Тори принесла немного чистой воды и попыталась уговорить его что-нибудь поесть. Она принялась расспрашивать брата об Элле и старике Хаузере. Только этого ему не хватало! С какой стати она сует нос не в свои дела, пытается спасти его от самого себя? Если Тори узнает, что Элла забеременела от него… Он похолодел от одной этой мысли. Потом ему вспомнились слова Хедды:

– Твой отец отправился к мэру Джонсону на политическое собрание. – Эти скучные сборища были такими же тягучими, как речи. Стоддард весь день не покажется в банке. Стало быть, можно хапнуть побольше денег для Эммета, если провернуть еще одно дельце с липовой закладной.

Неожиданно Сандерс еще раз полоснул себя по подбородку, чертыхнулся И выронил бритву. Какой смысл делать это? Хаузер все соки высосет из него… если только…

Он посмотрел на себя в зеркало, пытаясь определить, хватит ли у него на это духа? С зеленоватого, болезненного лица на него смотрели налившиеся кровью глаза. На лбу были подсохшие и посиневшие ушибы. Лицо отчаявшегося человека Губы угрюмо поджаты. Сандерс сделал жалкую попытку улыбнуться. Банк Старлайта «Юнион Нэшенел» приближался к тому моменту, когда с его активов должны были снять самую крупную сумму за все двадцать пять лет его существования. Он злорадно ухмыльнулся, когда представил себе толстомордую, рябую Эллу в тот момент, когда она узнает, что он исчез… Заканчивая собираться и одеваться, Сандерс уже насвистывал. По пути из дома он даже заглянул к своей обожаемой сестричке и пожелал ей доброго утра.

– Итак, Чарльз продал вам прииски. Надеюсь, вы удовлетворены, и это приобретение стоит потраченных денег? – Рис кивнул, а Лаура Эверетт налила чай в необычайно хрупкую фарфоровую чашечку, положила сахар, налила сливок и подала ему. Она наблюдала, как неловко он держит чашечку, и, подождав, пока он отопьет глоток, сказала:

– Рада, что вы, наконец, приняли мое давнишнее предложение и пришли ко мне на чай, – Лаура сделала небольшую паузу и тоже отведала чай с лимоном. За последние несколько недель у нее завязались деловое партнерство и необычная дружба с привлекательным молодым мошенником. – Пришло время ввести вас в общество Старлайта. Думаю, до конца августа у нас масса времени, чтобы спланировать это мероприятие, как вы считаете?

Рис осторожно поставил чашечку на стол. Он беспокойно заерзал на жестком стуле, но терпеливые голубые глаза Лауры Эверетт подействовали на него успокаивающе. Рис откашлялся.

– В обществе от вас могут отвернуться, если вы постараетесь ввести в него меня, Лаура. Может быть, лучше, если мы будем помалкивать о нашем партнерстве по приискам.

– И куда подевалась ваша неуемная уэльсская самоуверенность? Неужто это все из-за маленькой блондиночки с голубовато-зелеными глазами?

Рис опустил голову на руки, потом пальцами причесал свои волосы.

– Она вам что-то рассказала? Или хуже того, ее мать?

Лаура усмехнулась.

– И Хедда, и ее дочка немы, как могила, когда над семьей нависает тень скандала. До меня дошли слухи, что Сандерс опять напился в парке на праздник Четвертого июля.

Рис тяжело вздохнул.

– А про Тори упоминали?

Лаура поставила чашку на стол и приподняла брови.

– Значит, вы опять общались с Тори? Насколько я понимаю, в этом был замешан Сандерс. Нет, никто не связывает ни вас, ни Тори с его делишками. Расскажите мне, что случилось, – сочувственно попросила Лаура.

Он беспомощно пожал плечами.

– Всякий раз, когда я приближаюсь к ней, дело заканчивается плохо, Лаура. Никогда раньше я не допускал в общении с женщиной так много ошибок. Оно понятно, ведь Тори – леди, – мрачно добавил он, как будто это что-то объясняло.

– Вам кажется, что вы ее недостойны? – мягко спросила Лаура.

Неуверенно рассмеявшись. Рис ответил:

– Ну, я не джентльмен. В этом мы с Тори согласны! – он поднялся со стула, сунул руки в карманы и принялся расхаживать взад и вперед по комнате. – В социальном плане я ниже Тори, Лаура. Вы единственная настоящая дама среди моих знакомых.

– Поверьте мне, у вас появится много других, – сухо произнесла она. – Что же касается джентльменства, то в большинстве случаев это лишь внешний лоск, особенно здесь, на Западе. Джентльменом вполне можно стать, если имеешь деньги и пройдешь небольшую подготовку. С деньгами у вас все в порядке. Я могу быть вашей наставницей в вопросах светского этикета!

Увидев, что Рис облегченно усмехнулся, Лаура знаком пригласила его следовать за собой из элегантно обставленной гостиной в большую строгую столовую. Блестящий стол красного дерева был не меньше двадцати футов в длину, в центре стояла огромная хрустальная ваза, в которой красовались великолепные алые розы, рядом были поставлены тяжелые серебряные подсвечники. Стол был накрыт на одну персону. Рядом с красивой тарелкой Рис заметил несколько блюдец, сосудов, бокалов – такого их количества Рис никогда в жизни не видел.

– Неужели нужно так много посуды, чтобы просто пообедать? Таким количеством ложек и вилок можно прокопать ствол шахты.

Лаура рассмеялась.

– Когда вы пришли, я велела дворецкому накрыть стол таким образом, чтобы вы попрактиковались. Я так и предполагала, что вам не приходилось видеть, как накрывается стол для официального обеда, а Хедда Лафтон – ярая сторонница формальностей.

– И воспитала дочь в таком же духе, – ответил он со вздохом.

– Садитесь, и давайте начнем с закусок. Сначала надо брать те приборы, которые лежат дальше от тарелки, а потом те, что ближе.

Рис осторожно сел на парчовую подушку элегантного кресла красного дерева с резьбой и принялся смущенно рассматривать набор тарелок и приборов.

– Я чувствую себя, как Альфред – Пекер перед судьей Джерри, – хмуро заметил он.

Услышав про судебный процесс над мерзким людоедом, проходивший в это время в Лейк-сити, Лаура не удержалась и ответила:

– Вам пока неизвестно, что включено в меню.

Рис все схватывал на лету, так сказал ему администратор гастролирующего драматического театра, когда Рис попробовал поиграть на сцене. Обед шел своим чередом. После того, как были съедены закуски, десерт и выпит кофе с портвейном. Рис посмотрел на хозяйку и усмехнулся:

– Это значительно легче, чем научиться орудовать дубинкой. Думаю, мне удастся не ударить лицом в грязь.

– Мой дворецкий и служанка будут подавать все семь блюд. Вы можете наблюдать, как поступают люди, сидящие рядом с вами, и просто следовать их примеру. Я посажу вас с Тори в конце стола, и вы посмотрите, в каком порядке все делается.

– Вы посадите меня рядом с Тори? – спросил он, вставая из-за стола. На его лице было написано явное недоумение. – Я понимаю, зачем вы заключили со мной сделку о приисках: вам хотелось расквитаться с Чарльзом. Но почему вы предназначаете меня Тори?

– По нескольким причинам, – когда Лаура вставала, Рис учтиво отодвинул ее стул, потом она неторопливо направилась обратно в гостиную. – Совершенно очевидно, что Чарльз не кажется мне подходящим мужем для Виктории. Ему нужны связи с этим , семейством и политическое влияние, а я стараюсь помешать этому. Более того, Виктория будет с ним несчастна, а она заслуживает лучшей доли. Она не похожа на свою мать. Ну, чисто внешнее физическое сходство, конечно, налицо. В свое время Хедда была писаной красавицей, такой, как сейчас Тори. Но красота – это еще не все. Иначе я никогда бы не поймала в ловушку Джекоба Эверетта, – печально добавила она.

– Хедда Лафтон вам не нравится?

– Давайте скажем так: она слишком любит манипулировать людьми. Находясь меж двух огней, несчастный Сандерс превратился в ничтожество и пропойцу, но во всяком случае он восставал против их намерений.

– А Тори этого никогда не делает? – вопросительно воскликнул он. – Я знаю, что она принимала на себя вину и всячески ограждала братца от наказаний с самого детства.

– Пожалуй, даже слишком часто. Но если Сандерс чересчур усердствует, наслаждаясь, радостями жизни, то Тори поступает как раз наоборот. Она все делает до боли правильно, так внимает каждому пожеланию Сандерса и Хедды…

– Вы хотите сказать, что ее слишком туго затянули в корсет приличий? Не думаете ли вы, что мне надо разрезать тесемки этого корсета? – спросил Рис с неуверенной улыбкой на губах.

Лаура засмеялась и кивнула.

– Ловко сказано. Рис. Вы, как дыхание свежего ветерка в этом застойном, коррумпированном городишке. Свежее дуновение не только для города, но и для Тори.

– Для нее, Лаура, я олицетворяю все ненавистное. Мое замечание о корсете не было просто метафорой, – произнес Рис, и лицо его опять помрачнело.

– Прошу вас, расскажите о своей последней стычке с Викторией, – попросила она, наливая ему в небольшую рюмку виски из хрустального графинчика, стоявшего на столике в гостиной.

Рис выпил ее залпом.

– Это длинная, запутанная история. Началась она еще у реки.

– Когда вы спасли ее, не дали утонуть? Об этом я уже знаю, – Лаура налила вторую рюмку.

– Но вы не знаете, как на следующий день я забирал свое одеяло… – воодушевившись после двух рюмок хорошего виски из Кентукки, он рассказал все без утайки, начиная от украденного поцелуя, когда он забирал свое одеяло, и кончая стычкой с Хаузером, когда он выручил Викторию и Сандерса. К тому времени, как он дошел до истории с розами Трокмортонов, Лаура уже задыхалась от хохота.

Видя, что он отнюдь не шокировал ее своей вульгарностью, Рис продолжил рассказ, немного сгладив сцену в спальне, которая закончилась испорченной рубашкой, расстегнутым корсетом и беспорядком в спальне.

– Поэтому я повернул ее задницей вверх и нашлепал, – уныло завершил он свое повествование.

Глаза Лауры расширились от удивления, потом она просто согнулась от хохота.

– Вы отшлепали ее! – повторила она с восторженной недоверчивостью.

– Не понимаю, что тут смешного. Вы верно сказали, что Сандерса родители избаловали и Тори тоже.

– И вы сказали ей об этом? – спросила Лаура, все еще продолжая икать от хохота.

– Да. Боюсь, что да. Когда я встретился с ней в первый раз, то мне показалось, что она заинтересовалась мной…

– Как большинство других женщин? – вставила Лаура.

Он глуповато улыбнулся.

– Большинство женщин моего круга, Лаура, отнюдь не дамы. Я подумал, что вложу ей ума, если возмущу ее деликатные чувства, буду называть нежными именами, дразнить и даже целовать против ее воли. Но кончилось тем, что вчера вечером у меня остался выбор – либо изнасиловать', либо отшлепать ее! Вот вам и ухаживание!

– Ах, думаю, что ухаживание протекает великолепно. Тори никогда не выходит из себя. Неужели вы не замечаете – вы сдираете с бедняжки защитный слой льда, которым Хедда окружила ее. Нам остается лишь позаботиться о том, чтобы вы продолжали сталкиваться друг с другом… выражаясь фигурально. – Она подняла бровь и лукаво подмигнула. И, может быть, в буквальном смысле тоже.

Смысл ее слов постепенно дошел до него, и лицо Риса медленно осветилось улыбкой.

– Тогда, думаю, мне стоит попрактиковаться с обеденными приборами, не так ли? Лаура засмеялась.

– И давайте не забывать о щипцах для льда.

Глава 9

Рис сидел за большим дубовым столом в столовой своего заведения «Голая правда» и не торопясь попивал крепкий черный кофе Келли в ожидании завтрака. Крупный ирландец всегда подавал яичницу с картошкой и ветчиной, перемешанными в просаленном чугунке с ручкой. Эта пища не была изысканной, но заполняла желудок. До встречи с Лаурой Эверетт Рис почти не думал о простой, питательной еде, которую аппетитно поглощали и посетители, и служащие.

Он наблюдал, как Келли плюхнул жирную желто-коричневую массу на тарелку. Рис с ожесточением воткнул в нее вилку.

– Картошка не разварилась, – проворчал он, когда твердый ломтик картофеля не захотел протыкаться.

– А яйца? Может быть, они тоже не нравятся вашей светлости? – спросил дородный, черноволосый гигант, заранее зная, что ему ответят.

Рис поднял бровь, потряс вилкой перед непочтительным поваром. Жирный кусок ветчины соскользнул с зубца вилки и упал ему на пальцы.

– Джинджер может приготовить лучше, разгильдяй. Яйца совсем засушены.

– Тогда почему не попросить мисс Джинджер готовить для вас?

– Вот именно, почему? – отозвалась сама Джинджер, входя в освещенную солнцем кухню и сонно моргая. Она опустилась в большое дубовое кресло, и ее домашний шелковый халат распахнулся чуть пониже красивых колен. Она положила ногу на ногу, не беспокоясь о своей наготе, которую почти не прикрывал халат, и с удовольствием взяла у повара чашку горького черного кофе.

– Если учесть, что в последнее время ты здесь почти не бываешь, готовка займет совсем немного времени. Рис.

От ткнул вилкой в несколько твердых кусков картошки и принялся выискивать кусочки поменьше и посъедобней.

– Если вы собираетесь нападать на меня сообща, тогда зовите сюда всех. Разбудите остальных девочек, позовите Руфуса и Бена, – Рис чувствовал, что тон у него виноватый. В последнее время он все чаще оставлял управление салуном на Джинджер, поскольку круг его деловых интересов расширялся. – Джинджер, если тебе нужна помощь, то можешь нанять кого хочешь. Здесь командуешь ты. Я даже подумывал… – он заколебался и решил не обсуждать вопрос о продаже ей салуна при посторонних. Особенно в присутствии своенравного старого повара, который относился к ней, как к своей дочери.

Джинджер смерила Риса с ног до головы взглядом, ожидая конца фразы и чуть ли не опасаясь того, что он скажет.

Когда Рис осекся, она заметила:

– Ты и эта чудаковатая миссис Эверетт довольно близко сошлись в последнее время. С ее стороны очень демократично якшаться с таким человеком, как ты.

Рис засмеялся.

– Она верна республиканским принципам. – И добавил:

– Ты же не можешь ревновать меня к Лауре! Она мне годится в матери.

– Я слышала о необычном приеме, который она устраивает в своем доме на следующей неделе. Все важные птицы приглашены на него. Почему тебя заинтересовала эта публика. Рис?

Его глаза потемнели, стали холодно-голубыми, бесстрастными, непостижимыми.

– Это деловая встреча, любовь моя. Ты командуешь здесь, в «Голубой правде». Позволь мне заниматься остальным.

Почувствовав, что Рис и Джинджер хотят остаться наедине, Келли демонстративно поднял мешок с картофельными очистками и другим мусором и направился в заднюю дверь, чтобы выбросить все это.

Джинджер положила руку на плечо Риса, одетого в дорогую белую батистовую рубашку, и погладила его. В нем чувствовалась какая-то сердитая напряженность.

– Всю эту неделю ты спишь один, дорогой. Может быть, я сделала что-нибудь не так? Я не собираюсь тебе мешать в твоих делах с этими богачами. Я не хотела совать нос не в свое дело.

Он почувствовал мольбу в ее голосе. Она позволила халату распахнуться, обнажив пышные большие груди, которые соблазнительно сверкнули в шелковом обрамлении халата. В нем проснулось старое, знакомое желание, он, мысленно проклиная себя, взял ее руки, поднес к губам и искренне произнес:

– Очень жаль, любовь моя! Я не собирался обижать тебя.

– Я не хочу обидеть тебя, но боюсь, мне придется это сделать.

Она трепетно улыбнулась.

– У тебя сегодня утром действительно важная встреча, дорогой? Если нет, то…

– Я дошел до точки, старина, мне обязательно надо увидеть хозяина, – раздался громкий голос из передней части салуна, и послышался грохот входной двери.

Рис понял, как Руфус открыл дверь и впустил в бар Вилли Уилкокса, нос картошкой.

– Налей мне выпить, пока обо мне доложат хозяину. Мы можем кое-что отметить, это точно, сэр.

Быстро поцеловав приоткрытые губы Джинджер, Рис поднялся со словами:

– Вполне могло случиться, что Вилли наткнулся на приисках на серебряную жилу. На той самой шахте, которую я купил у Чарльза Эверетта.

Проходя через зал к большому бару, он испытывал противоречивые чувства к своей любовнице. Он был рад, что объяснение временно откладывается, однако его тело изнывало от сексуального голода. Дав себе обещание разобраться с этим позже, он поздоровался с Уилкоксом.

– Вилли, не стоит напиваться до встречи со мной, – сказал он долговязому шахтеру, который уже поднес к губам бутылку виски.

– Тихое здесь стало местечко. Когда-то тут было шумно с самого утра, дым стоял коромыслом. Рис улыбнулся.

– Все остается по-прежнему… для определенных клиентов. Я вижу, у тебя хорошее настроение. А значит, ты напал на серебряную жилу, и мы должны это отметить!

Вилли выпрямился. Несмотря на отвислый живот, он выглядел так же импозантно, как его внушительный нос, когда он говорил о своих достижениях.

– Как вам понравится жила шириной в целый фут? Тянется до самого Китая. Вы можете там нанять желтокожих шахтеров и оттуда начать разработки. Мы встретимся с ними где-нибудь посередине!

«Лауре Эверетт такая новость понравится», – решил Рис.

Но она не понравилась Чарльзу Эверетту и Стоддарду Лафтону. В тот вечер, когда Лаура устроила прием, они потягивали коктейли в кабинете Лафтона, дожидаясь Хедды и Тори.

– Вы сглупили, что так поспешно продали прииски Дэвису, Чарльз, – немногословно заметил Стоддард, допивая залпом остатки бурбона.

Эверетт крепче сжал бокал.

– Вряд ли это можно назвать поспешностью. Когда я приобрел эту шахту за жалкие гроши, то нанял инженера, чтобы ее обследовать. Так называемый эксперт уверял меня в том, что шахта будет приносить прибыль. Но две бригады разрабатывали ее в течение трех месяцев и ничего не обнаружили, кроме еле заметных следов в тоннах черной породы.

Лафтон сердито возразил:

– Ну, видно, ваши шахтеры вели проходку не в том направлении.

Он рассчитывал на богатого зятя, который выручит его из нынешнего трудного положения.

– Этот проклятый старый пропойца Уилкокс сделал вас посмешищем, а Дэвиса – богачом.

Хмурое лицо Чарльза побагровело от злости.

– Совершенно необязательно раздражаться и сердиться на меня, Стоддард! В эти дни Дэвис выдает больше займов, чем ваш банк. До меня даже дошли неприятные слухи о ваших финансовых затруднениях. Я надеюсь, эти слухи не соответствуют действительности.

Лафтон не пожелал посмотреть ему в глаза, и тогда Чарльз задал еще один вопрос.

– Насколько мне известно, Сандерс подался в восточные штаты.

По крайней мере, этот пропойца больше не будет путаться под ногами, отвлекая Тори и ставя всю семью в затруднительное положение.

Стоддард постарался успокоиться и ответил ровным голосом.

– Да, он навещает бабушку и дедушку в Массачусетсе, – услышав негромкий разговор своей жены с дочерью, он тут же изменил тему разговора. – Ну вот и наши дамы, очаровательные, как всегда.

– Вот именно, – подтвердил Чарльз, оценивающе глядя на шелковый наряд Виктории цвета тусклой бирюзы, безукоризненно подогнанный по фигуре, подчеркивающий тонкую талию и гармонирующий с ее глазами цвета морской пены. Волосы были взбиты в высокую прическу.

– Вы очень привлекательны, моя дорогая, – сказал Чарльз и подумал, что это великолепная жена для человека с безграничным политическим честолюбием. Конечно, он все еще нуждался в поддержке Стоддарда и в материальном плане, и в отношении партийных связей. Чарльз искренне надеялся, что слухи о пошатнувшихся делах в банке неоправданны.

Хедда сияла, – глядя на дочь и Чарльза.

– Какая замечательная пара! Идем же, Стоддард! Лаура бывает так недовольна, когда мы опаздываем.

– Мне неприятны эти званые обеды у Лауры. У нее слишком странные причуды для нормально воспитанной женщины, – ворчал ее муж, когда они выходили из кабинета.

– Пусть так, но она по-прежнему остается социальным арбитром Старлайта, даже если они с Чарльзом не в очень хороших отношениях. Если он ее терпит, то и ты можешь потерпеть, Стоддард, – в голосе Хедды опять зазвучали стальные нотки.

– Кто там будет? – спросил Чарльз, мысленно перебирая важных политических деятелей, на которых он хотел произвести впечатление. От его докучливой невестки все-таки была некоторая польза.

– Уверена, что все стоящие люди Старлайта там будут.

Их экипаж остановился у двухэтажного белого дома Лауры, окруженного разнообразно подстриженным кустарником и затейливым решетчатым забором. Двор был уже заполнен другими экипажами, такими же, богатыми, как и выезд Лафтонов.

– Не понимаю, почему Лаура цепляется за это старье, которое она называет домом! Ужасающе старомодный, из дерева, а ведь все лучшие дома строятся теперь из кирпича, с мансардами и окантовкой из кованого железа, – заметила Хедда, когда Стоддард помогал ей сойти с экипажа.

– Мама, ты же знаешь, что Лаура сентиментальна, этот дом построил для нее Джекоб, когда она стала его невестой, – напомнила Тори.

Чарльз состроил кислую физиономию.

– Она вполне может позволить себе более приличное жилье.

Когда он взял Тори за руку, она увидела большого вороного коня, привязанного к перилу с задней стороны дома. Неужели это Блэкджек? Этот замечательный жеребец выделялся среди других лошадей, как превосходно отшлифованный бриллиант сверкает в куче грязного разбитого стекла.

Когда они вошли в дом, наихудшие страхи Тори подтвердились. На пороге гостиной Лауры стоял он, наполняя, казалось, все помещение своей энергией и опасной мужской аурой запретного. Рис одарил ее ослепительной улыбкой.

Она почувствовала, как рука Чарльза крепче сжала ее локоть, и услышала его бормотание:

– Кто пустил сюда этого проходимца?

– Уверен, что он не случайно забрел сюда с улицы, – мрачно отозвался Стоддард.

– И что нашло на Лауру Эверетт? – пробормотала Хедда; она клокотала от ярости, но скрывала свои чувства за безмятежной улыбкой, раскланиваясь со знакомыми женщинами.

Тори – та просто лишилась дара речи. Для нее Рис был олицетворением, неприятностей, злодеем, который уже не раз унижал ее, фамильярно притрагивался к ней и в конце концов отшлепал'. Дэвис стоял в окружении болтающих женщин – даже миссис Соамс и эта старая идиотка – сплетница Эстер Смитертон стояли рядом с ним! Лиссет Джонсон, лукавая кокетка, пялила глаза на рослого валлийца и хихикала над его замечаниями. Окинув Тори недолгим, но внимательным взглядом, он отвернулся и, не обращая на нее внимания, возобновил беседу с окружившими его людьми.

– Думаю, что некоторые женщины сочтут его привлекательным, у него грубая, варварская красота, – заключила Хедда, изучающе осмотрев Риса и потеряв интерес к нему.

Ее дочь не могла с такой же легкостью перестать обращать на него внимание. На нем были модный, прекрасно сшитый костюм из темно-синей ткани, белоснежная рубашка с тяжелыми золотыми запонками. Атласный жилет и галстук темно-бордового цвета великолепно гармонировали с костюмом.

– За деньги можно приобрести дорогую одежду и подогнать ее по фигуре, но под ней не скроешь человеческую сущность, – напыщенно заявил Стоддард, пытаясь расправить жилет, который еле сходился на его животе.

– Виктория, вы себя плохо чувствуете? – спросил Чарльз, когда ее молчание стало слишком очевидным.

Но не успела она ответить или показаться ему полной дурочкой, продолжая смотреть на широкие плечи и убийственно обаятельную улыбку Дэвиса, как к ним подошла поздороваться Лаура. Хозяйку сопровождали мэр Джонсон и его жена.

Когда все обменялись приветствиями, Уилл Джонсон сказал:

– В судьбе Дэвиса произошла большая перемена с тех пор, как мы предложили ему место начальника полиции, не так ли, Стоддард? Теперь он способен купить или продать половину Старлайта и даже не носит при себе оружия.

– Я уверен, что такой тип, как Дэвис, всегда вооружен, – ядовито заметил Чарльз. – У подобных людей слишком много врагов, чтобы ходить без оружия.

– Ну что ж, если Лаура может вести с ним дела, то он окажется неплохим и в компании, – весело отозвался Уилл.

– Он приглянулся моей Лисси, а она – ему, – выпалила Тельма Джонсон.

Чарльз не обращал внимания на мэра и его жену, сосредоточив свое внимание на Лауре. Он увел ее под благовидным предлогом в закуток возле кухни.

– Какие у вас общие дела с этим содержателем салуна?

– Тише, Чарльз. Надо уметь проигрывать. Вы продали прииски Рису и мне. Вам следовало нанять мистера Уилкокса, чтобы он обследовал их и определил, чего они стоят.

– Он не посещает моего клуба, – ехидно ответил Чарльз. Боже, как он ненавидел вдову Джекоба! За этой проделкой явно стояла она. – Вы пойдете на все, чтобы отомстить мне, не так ли?

– Я лишь хочу восстановить справедливость, Чарльз, – откликнулась она и легонько щелкнула веером по запястью. Улыбаясь, она прошуршала юбками мимо него и вернулась в заполненную гостями гостиную, чтобы пригласить в столовую.

На тарелках лежали карточки из тонкого пергамента. Изящным каллиграфическим почерком на них было указано, кто сидел рядом с кем.

Пока Лаура по-матерински заботливо рассаживала гостей. Тори просмотрела карточки, лежавшие на тарелках. Ее не посадили рядом с Чарльзом! Она взглянула на другую сторону переполненной столовой и встретилась взглядом со сверкающими васильковыми глазами Риса Дэвиса. Лаура не посмеет сделать этого! Ее сердце оборвалось, когда он указал ей знаком на место подле себя. Беспринципный мошенник надул доверчивую вдову!

Рис наблюдал, как на прекрасном лице Тори попеременно отразились страх, обида и гнев. Но безупречное воспитание взяло верх, и она пошла вдоль длинного стола в его сторону, высоко подняв голову, глядя спокойно и безмятежно. Тори позволила Рису подвинуть ее стул, когда садилась, и тихо пробормотала слова благодарности.

Преодолев волнение, Виктория начала разглядывать переливающееся море хрусталя, серебра и фарфора. Она заставила себя сосредоточиться на великолепных букетах, расставленных на столе. Стараясь не привлекать к себе внимания, она смотрела, как напротив нее садятся Джон Сваггерт и Сибил Марч. Хотя Джон отличался занудством и страдал одышкой, он был хорошим другом ее отца. Сибил, молодая вдова, состояла членом клуба садоводов Старлайта. Во всяком случае Сибил будет с кем поболтать.

Что же заставило Лауру поступить именно так? Несомненно, выросший в трущобах наглец не отличит вилку для салата от охотничьего ножа. Она наблюдала исподтишка за тем, как официанты разносят первое блюдо – копченых устриц на ледяной крошке. Рис выбрал маленькую коктейльную вилочку с тремя зубцами и довольно легко разделался со скользкой закуской. Взяв хрустальный бокал за длинную ножку, он игриво поглядел на девушку, как бы поднимая тост в ее честь, и отпил глоток тонкого французского вина.

– Я знаю даже, что мясной бульон нельзя пить прямо из тарелки. Тори, – шепнул он по-дружески, ставя бокал на место.

Поняв, что Рис разгадал ее мысли, Виктория зарделась.

– Если вы будете мешать мне спокойно есть, то я расскажу о вашем возмутительном поведении Лауре, – шепнула она в ответ между двумя глотками вина.

Глаза его расширились, изображая невинное удивление.

– Ах, зачем же ее беспокоить, любушка? Она уже знает о том, какой кавардак вы учинили в своей спальне, и что мне пришлось прибегнуть к телесному наказанию. Лаура даже нашла это весьма забавным.

Кусочек скользкой устрицы застрял в ее горле. Протянув руку за бокалом. Тори чуть не опрокинула его, потом надежно зажала в руке и сделала жадный, совсем не дамский глоток.

– Я буду вам признательна, если вы понизите голос. А лучше, если вообще не будете ко мне обращаться.

Чарльз сидел на другом конце стола и не мог слышать этой перепалки, поскольку голоса Риса и Тори заглушала веселая болтовня сидевших рядом с ним людей, но он увидел, как рослый валлиец фамильярно обратился к девушке, подняв свой бокал, и какой румянец это вызвало на щеках Тори. Пока официанты меняли тарелки и вносили второе блюдо, Чарльз решил поставить на место невоспитанного выскочку… Черт бы побрал невестку, которая сует нос не в свое дело!

– Насколько я понимаю, вы являетесь другом мистера Меньона, мистер Дэвис. Скажите, вы согласны с его политическими установками?

Рис взглянул в сторону Чарльза, слабая улыбка заиграла на его губах.

– Если вы спрашиваете, демократ ли я, то я опасаюсь дать вам положительный ответ, ведь здесь полно республиканцев.

– Теперь, когда вы стали состоятельным человеком, может быть, вы измените свои политические склонности, – произнес Уилл Джонсон под хохот сидевших за столом.

– Да, мистер Дэвис. Я слышала, эти новые серебряные прииски – самая богатая находка в истории Колорадо, – проворковала Лисси Джонсон.

– Вы несколько преувеличиваете, мисс Джонсон, но я действительно заключил превосходную сделку, когда купил эту шахту у мистера Эверетта, – откликнулся Рис.

Лицо Чарльза Эверетта омрачилось, ибо разговор принял нежелательный поворот. Слова Лауры, последовавшие за замечанием Риса, вызвали новую вспышку смеха:

– Да, Чарльз, вы, похоже, решили, что шахта, которую вы приобрели год назад, ничего не стоит.

– Даже лучшие горные инженеры могут ошибаться, – сказал в свое оправдание Чарльз.

– Может быть, вам следовало нанять старого Вилли Уилкокса, нос картошкой? – высказала предположение Лаура.

Когда смешки утихли, Лисси Джонсон опять стрельнула в Риса своими большими, как у газели, глазами и спросила:

– Подобрали ли вы название для этих приисков, мистер Дэвис?

– Если хотите знать, подобрал, – и его глаза забегали по лицам собравшихся, а потом остановились на нежном лице Виктории. – «Леди Виктори». Он был вознагражден тем, что на ее благовоспитанно-безразличном лице появилась тревога, когда он произносил слово «Виктори». Щеки Виктории вспыхнули: она поняла, что он подразумевал ее. Сколько еще людей за столом догадаются об этом?

– Раз речь зашла о победе, о виктории, то, я думаю, уместно поднять тост за предстоящее избрание Чарльза Эверетта в сенат штата Колорадо, – произнес Стоддард, пытаясь нарушить странное притяжение, появившееся между его дочерью и проклятым картежником.

– За его успех, за него! – подхватили Уилл Джонсон и целый хор других голосов, хотя и не все собравшиеся проявляли такой же энтузиазм, как мэр и банкир.

Лаура послушно подняла свой бокал, но, пригубив вино, задала вопрос:

– Вы действительно считаете, что избрание Чарльза – решенный вопрос, Стоддард? Это все-таки юго-западный Колорадо. В лице Сэма Бенсона у демократов сильный кандидат.

– Он – овцевод, – ответил Чарльз, как будто это умаляло достоинства противника. Однако большая часть состоятельных людей Колорадо – банкиры и владельцы крупного рогатого скота – и вправду считала овцеводов хуже последнего дерьма.

– Сам факт ваших сомнений в моей победе, любезная невестка, похоже, говорит о том, что вы разделяете мнение гнусного Майка Меньона.

– Большинство демократов, будь то овцеводы или кто другой – чужаки, каким является и мистер Меньон, – заявила с важным видом Хедда.