Текст книги "Наемный убийца"

Глава 16

Оба были раздеты.

Оба висели на грязной стене супермаркета, прибитые гвоздями за запястья. Бродяга и платный мальчик. Отбросы общества.

Всеми забытые.

Никому не нужные.

Пять фигур молча смотрели на трупы, словно насмехаясь над самой жизнью.

На лицах и шеях трупов не осталось ни кусочка кожи. Она была срезана так тщательно, что этой операции позавидовал бы любой хирург. Мышцы лица Адама Гайлеса блестели в полумраке, запекшаяся кровь заполнила пустоты между хрящами и сухожилиями. Его широко открытые, вылезшие из орбит глаза смотрели в вечность. В них застыл ужас – последнее, что испытал он на этом свете.

Главный – высокий человек, одетый в помятый, пыльный, темный костюм, – выступил вперед, чтобы получше рассмотреть тела. Он провел пальцем по месиву, когда-то бывшему лицом Адама, и посмотрел на лицо Дэнни Веллера.

Кожа молодого бродяги хорошо подошла высокому человеку. Он разгладил ее на своем гниющем черепе, закрывая ею дыры и гнойники, где копошились выводки личинок. Скальп был немного маловат на глазах и ушах, но они подогнали его, взяв кожу с других частей тела.

К тому же он всегда может замотать лицо шарфом, как это делают его товарищи.

До поры до времени.

Время... Оно, похоже, уже не имело для них значения. Что значит время для мертвеца? Для него и для его четверых товарищей?

Он слегка улыбнулся, его губы зашевелились под живой маской, плотно облегавшей череп.

У них есть время. Время, чтобы выполнить то, что они хотели. И скоро наступит этот час.

Он посмотрел на два висящих на стене тела и кивнул.

Глава 17

Она позвонила ему уже более получаса назад.

Сейчас она сидела на диване, потягивая из бокала вино, и смотрела то на свои золотые, то на массивные старинные часы, висящие над мраморным камином.

Было 8.40 вечера.

Тина поднялась, налила себе еще вина и посмотрела в окно. Наконец в прихожей раздался звонок, и она торопливо пошла открывать.

На пороге, слегка улыбаясь, стоял Картер.

Она резко повернулась и пошла обратно в комнату, на ходу поглаживая рукой свои длинные, светлые, спадавшие ей на плечи волосы.

– Я звонила Харрисону более получаса назад, – сказала она.

– Что-то случилось? – спросил Картер, входя в квартиру и закрывая за собой дверь.

Она стояла к нему спиной.

– Вроде он хотел взять тебя с собой в казино?

– Мне кое-что от него нужно, – сказала она, по-прежнему не глядя на Картера.

Он подошел к ней на расстояние вытянутой руки.

– Тина, что случилось? – поинтересовался он.

Она медленно обернулась, обеими руками отбросив волосы, давая возможность получше себя рассмотреть.

– Боже мой, – пробормотал он, увидев у нее на горле синяки.

Она подняла рукава блузки выше локтей, открывая синяки на предплечье.

– Когда это произошло? – В его голосе звучала злость.

– Два дня назад.

– Харрисон? – спросил он.

Она кивнула и рассказала ему о телефонном разговоре, вернее о том, что было потом.

– Дебил! – прошипел Картер. – Ублюдок!

Он шагнул к ней и обнял.

Они страстно поцеловались и, уже прервав поцелуй, еще долго стояли, обнявшись.

– Я не хотела тебе об этом рассказывать, – проговорила она, – но просто не смогла сдержаться.

– Клянусь, я убью его, – прорычал Картер. – Жаль, что у ребят, которые пытались его убить, ничего не вышло. Эта пуля предназначалась ему, а не Джиму. – Он снова притянул ее к себе. – И ты хочешь сейчас к нему идти? После того, что он с тобой сделал?

– Я не хочу. Мне надо, – загадочно ответила она.

– А что будет, когда он разозлится в следующий раз? – спросил Картер. – Он может тебя убить.

Она покачала головой.

– Нет, – ответила она. – Пока я ему нужна, я в безопасности.

– Под «безопасностью» ты также имеешь в виду постоянные избиения? – Он недоверчиво покачал головой.

– По-моему, я должна бояться не только Фрэнка, разве не так? – сказала она.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я слышала, что произошло вчера ночью. Убиты еще два его человека.

Картер вздохнул.

– Да, все это плохо. Он говорил о гангстерской войне. И теперь она, похоже, началась.

– Вот поэтому-то мне и нужна защита, – сказала она. – Фрэнк сказал, что поставил людей наблюдать за моей квартирой и охранять меня. Из-за этого я чувствую себя, как в тюрьме. Я не хочу, чтобы повсюду за мной ходили шпионы Фрэнка и смотрели, что я делаю. – Она надела пальто и уже на пороге страстно его поцеловала. – Отвези меня к нему, Рэй.

* * *

Харрисон увидел входящих в комнату Тину и Картера. Пэт Мендхам поднялся и, улыбнувшись молодой женщине, кивнул ей в знак приветствия.

– Что случилось, дорогая? – спросил Харрисон.

Картер видел, как Харрисон, выражая свою страсть, мягко поцеловал Тину в губы, и почувствовал, что в нем закипает злость. Он вспомнил синяки на ее руках и шее.

– Мы можем поговорить с тобой наедине? – спросила она.

– Конечно, – ответил Харрисон и попросил Мендхама и Картера выйти.

Они повиновались и направились в бар казино.

Тина несколько секунд смотрела на Харрисона, а затем сказала с глубоким вздохом:

– Фрэнк, я очень обеспокоена тем, что произошло. Я говорю о стрельбе в ресторане. Я чувствую себя в постоянной опасности.

– Я же тебе сказал, что послал пару ребят наблюдать за твоей квартирой...

– Подожди!

– Что же еще я могу для тебя сделать?

– Дай мне оружие, – мягко сказала она.

Какое-то мгновение Харрисон молчал, а потом улыбнулся, подумав, что она его разыгрывает.

– Пожалуйста, Фрэнк, – настаивала она.

– Зачем тебе оружие?

– Говорю тебе, я боюсь! – воскликнула она. – Неужели трудно понять? – Неожиданно ее голос смягчился: – Если я и вправду дорога тебе, как ты говоришь, сделай это для меня. Пожалуйста.

Харрисон пожал плечами и, поколебавшись немного, направился к стенному шкафу. Он вынул из кармана маленький ключик и открыл дверцу, за которой оказался бар. Передвинув бутылки, он нажал какую-то кнопку. Бар вздрогнул и стал медленно поворачиваться, открывая арсенал разнообразных пистолетов.

Автоматические револьверы и даже парочка легких пистолетов-пулеметов.

Босс гангстеров взял маленький пистолет, который почти полностью скрылся в его большой ладони. Затем повернулся к Тине и показал ей оружие.

– Возьми, – сказал он.

Она взяла пистолет, удивившись, что он такой маленький и легкий.

В длину оружие было не больше четырех с половиной дюймов.

– Это «беретта» 25-го калибра, – сказал Харрисон. – С небольшого расстояния бьет совсем не плохо.

«С небольшого расстояния, – подумала она, с улыбкой посмотрев на Харрисона. – Если они будут лежать бок о бок, – прикинула она, по-прежнему глядя на главаря гангстеров. Ее улыбка стала еще шире. – Да, это будет достаточно близкое расстояние».

Она бросила оружие в сумочку.

Глава 18

СУМАСШЕДШИЙ ПРИГОВОРЕН К ПОЖИЗНЕННОМУ ЗАКЛЮЧЕНИЮ. УБИЙЦА УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ВОЙНА ПРОТИВ БОГАТЫХ ПРОДОЛЖИТСЯ! – кричал заголовок в газете. Под ним шел снимок из зала суда, на котором был запечатлен Джонатан Крофорд в окружении полицейских.

– Что там пишут? – спросила сидевшая в углу Дженифер Томас.

Лампа стояла прямо на заплесневевшем полу, освещая комнату слабым желтым светом. Мишелю Гранту пришлось напрячь зрение, чтобы прочесть статью под фотографией. Остальные внимательно слушали его.

– "Крофорд, двадцати пяти лет, был признан виновным в совершении пяти убийств и осужден на пожизненный срок заключения с оговоркой, что проведет в тюрьме не менее двадцати пяти лет. Однако, как выяснилось, подсудимый страдает серьезным психическим заболеванием и отбудет большую часть срока в тюрьме Бродмур для умалишенных преступников".

– "Для умалишенных"? – прорычал Филипп Волтон. – Что, значит, мы тоже умалишенные, если у нас те же убеждения, что и у Джонатана?

Грант продолжал читать:

– "Когда Крофорда уводили из зала суда, он прокричал: «Будет новая смерть! Война против богатых продолжится!» Салли Риз должна предстать перед судом завтра и рассказать о своем участии в этих преступлениях. Как заявил Крофорд, у него есть последователи, которые продолжат начатую им кампанию мести богатым и известным людям. Сейчас полиция выясняет связи Крофорда".

Грант скомкал газету и с отвращением швырнул ее в камин.

– Думаю, мы должны вытащить его из тюрьмы, – сказал Пол Гарднер.

– Не смеши людей, – перебил его Марк Пакстон, покрутив у виска пальцем.

– Зачем? – добавил Филипп Волтон. – Мы-то по-прежнему на свободе и можем продолжить наше дело. – Он широко улыбнулся.

Мария Чалфонт вытащила смятую газету из грязного камина и, разгладив ее, любовно смотрела на фотографию Крофорда.

– Им не сломить его, – улыбаясь, сказала она, – они еще не победили. – Она нежно коснулась фотографии и почувствовала влагу между ног.

– Ладно, кто следующий? – спросил Волтон.

– На сей раз нам нужно выбрать кого-нибудь, кто живет подальше отсюда, – пробурчал Грант, оглядывая фотографии на заплесневелой стене.

– Какая разница, кто это будет, – прорычал Волтон. – Они все должны умереть. Мы не будем смотреть, кто из них богаче. Не важно, кто умрет следующим.

– Не смогут же они к каждому приставить полицейского, – сказал Пакстон, выдавливая гной из большого фурункула. Он вытер руку о джинсы. – Они даже не имеют понятия, кто будет казнен следующим.

– Нам есть из кого выбирать, – добавила Дженифер Томас, разглаживая длинные черные волосы.

– Все они – паразиты! – поддержал ее Волтон. Он громко закашлялся и, харкнув на стену, довольно улыбнулся, заметив, что плевок попал в фотографию грудастой фотомодели. – Как насчет этой? – спросил он.

Грант покачал головой.

– Ладно, давайте кого-нибудь другого, – согласился Волтон. – Вообще, мы будем кого-нибудь убивать или нет?

– Надо подождать, – ответил Грант. – День или два, пока не узнаем, что им сказала Салли.

– Надеюсь, ты ей доверяешь? – с вызовом спросил Волтон.

– Что ты имеешь в виду? – отозвался Грант.

– Я имею в виду, что она не расколется и не выболтает полиции наши имена.

– С какой стати ей это делать? – поинтересовалась Дженифер Томас.

– Она была девушкой Гранта, ведь так? – напомнил Волтон. – Может быть, она захочет оказаться на свободе, чтобы снова встретиться со своим любовником, забыв, что идет война.

– Она не выдаст нас, – уверенно ответил Грант.

– Хорошо бы. Иначе я тебя убью.

Волтон снял с пояса длинный острый нож и указал отточенным, как бритва, лезвием на Гранта.

– Попробуй, – ответил тот и сжал рукоятку висевшего у него на поясе кинжала.

– Перестаньте, ради Бога! – закричал Пол Гарднер. – Мы должны быть едины, чтобы продолжать борьбу, а не резать глотки друг другу.

– Он прав, – отозвалась Мария Чалфонт.

Волтон кивнул и спрятал нож.

Остальные молча смотрели на них.

Но вдруг, словно повинуясь какому-то сигналу, они поднялись и, подойдя к Гранту, тоже стали рассматривать фотографии, тихо переговариваясь друг с другом.

Большинство имен было им известно, оставалось только выбирать.

Грант указал на одну из фотографий.

Остальные кивнули.

Выбор был сделан.

Глава 19

Надзирательница Джозефина Грэгори сняла с пояса связку ключей и, громко звеня ими, стала отыскивать нужный. Ключи были прикреплены к ее поясу цепочкой, такой же длинной, как бесконечная вереница лет, проведенных ею в тюрьме Холловэй в качестве надзирательницы.

Когда она повернула ключ в замке, сержант полиции Вик Райли посмотрел на нее и достал из кармана пачку сигарет. Он уже собрался прикурить, но надзирательница с укоризной обернулась к нему. Сержант пожал плечами и сунул сигарету обратно в пачку «Мальборо». Он даже едва не извинился. Она смотрела на него так, словно он должен просить прощения уже за то, что только подумал о сигарете. Ее волосы были забраны в пучок на затылке, такой тугой, что, казалось, от этого натянулась кожа ее лица и подозрительно прищурились глаза. Своими манерами она напоминала Райли школьную наставницу, готовую в любой момент ударить его линейкой по пальцам.

Она прошла в дверь и, пропустив Райли за собой, снова заперла замок.

Полицейский оказался в следующем длинном коридоре, по обеим сторонам которого тянулись железные двери, каждая в три дюйма толщиной и непременно светло-бежевого цвета. Местами краска отстала, оголив ржавчину. Глазки в большинстве камер были открыты, и, ожидая возившуюся с замком надзирательницу, он увидел через глазки два-три лица, пялившихся на визитера.

– Е...Й подонок! – прокричал чей-то голос.

– Сука!

За этим последовал хор, сопровождавший их до конца пути.

– Где твой дружок, пидор?

Райли едва сдержал улыбку, увидев выражение лица надзирательницы Грэгори.

– Козлы!

– Умрите... суки!

Каждый их шаг сопровождался новым ругательством.

– Еще один легавый!

Райли никогда не переставал удивляться жестокости обитателей Холловэя. Он неоднократно бывал в этой тюрьме и всякий раз убеждался, что содержащиеся здесь женщины намного опаснее отбывающих срок в тюрьмах Скрабе или Дартмур преступников-мужчин.

Сейчас он размышлял, какой прием окажет ему Салли Риз.

Она еще не была осуждена, но ее посадили в одиночку, в первую очередь, в целях ее же собственной безопасности. Соучастие в убийстве миссис Дональдсон и ее детей ставило Салли на самую нижнюю ступень иерархической лестницы уголовного мира. По неписаным законам тюрьмы, особенно женской, самым тяжким преступлением являлось растление малолетних и тем более – убийство детей. «Посади мы Салли Риз в общую камеру, – подумал Райли, – она, скорее всего, была бы уже мертва». Поэтому она и сидела в одиночке.

С тех пор как он допрашивал ее об этих убийствах, и в особенности о других соратниках Джонатана Крофорда, прошло уже больше недели. Поначалу она блефовала и бравировала, даже угрожала Райли. Но в конце концов он ее сломил, сказав, что самое большее, на что она может рассчитывать после суда, – жизнь в камере площадью двенадцать квадратных футов. «Не особенно радужная перспектива для такой молодой женщины», – напомнил он ей.

Райли оставил двадцатилетнюю девушку размышлять о своем будущем, упомянув предварительно, что наказание может быть и не таким суровым. Если она назовет несколько имен, тогда ограничатся заключением лет на двенадцать– пятнадцать.

Об этом стоило подумать.

Райли очень надеялся, что задел Салли за живое, ведь ни он, ни другие сотрудники, работающие по этому делу, не имели ни малейшего представления, где искать приятелей Крофорда. Однако никто не сомневался, что затеянное Крофордом безумие не прекратится после его ареста.

Салли Риз – единственная ниточка, и, если умело за нее потянуть, можно предотвратить дальнейшие убийства.

Если, конечно, она захочет говорить.

Надзирательница Грэгори остановилась у двери камеры и снова стала искать в связке нужный ключ. Возясь с ключами, она заметила, что глазок изнутри завешен одеялом.

– Ах ты! Она всегда так делает, – сказала она Райли. – Она, видите ли, не хочет, чтобы мы за ней шпионили!

Сержант полиции кивнул, глядя, как поворачивается ключ.

– Эй, Риз! – прокричала надзирательница, открывая дверь и входя в камеру. – К тебе пришли...

Внезапно ее голос упал до невнятного шепота, а лицо стало мелово-бледным. Райли шагнул в камеру и увидел то, что так потрясло его провожатую.

Кровь была повсюду: на голых стенах, на полу, на кровати... И посередине камеры, в луже уже начавшей сворачиваться крови, лежала Салли Риз.

Райли не мог понять, как ей удалось отвернуть от кровати железную ножку. Он не представлял, как она могла вытерпеть адскую боль, отворачивая болты: пальцы ее были стерты почти до кости. И уж совершенно не укладывалось в голове, как смогла она убить себя этой ножкой кровати.

Как смогла она воткнуть ее себе, в живот и, надавив сверху обеими руками, свести счеты с жизнью этим чудовищным харакири.

Он попробовал представить, как долго она умирала, сколько времени текла из раны кровь и кишки кровавыми щупальцами вылезали из разорванного живота. Он пытался сообразить, насколько длинным и мучительным был ее конец.

Он смотрел на стоявшее на коленях тело, не в силах отвести глаз от воткнутой в живот железной палки.

– Позовите кого-нибудь, – тихо сказал он, взглянув на бледное лицо надзирательницы.

Женщина кивнула и выбежала из камеры, радуясь, что избавится, наконец, от жуткой картины смерти.

Райли покачал головой, по-прежнему не отводя глаз от мертвой девушки. Теперь он все-таки закурил.

«А ведь на Салли Риз так рассчитывали», – подумал он.

Сержант выплюнул изо рта табак и тихо выругался.

Глава 20

Девушке было не больше восемнадцати.

Она стояла у своей машины, потягивая из банки колу. Поднявшийся ветер кружил над площадкой бензоколонки, играл ее каштановыми волосами. Она была одета в белое, что прекрасно контрастировало с ее натуральным бронзовым загаром. Юбка едва прикрывала ягодицы, открывая великолепные длинные ноги. Она продрогла на ветру, ее соски стали упругими и темно просвечивали сквозь тонкую тенниску, завязанную выше пупка и обнажавшую еще одну соблазнительную часть ее загорелого тела.

Допив колу, она бросила банку в стоявшее рядом мусорное ведро и провела двумя руками по длинным волосам. Затем открыла дверцу и, сев за руль, завела двигатель.

Машина уехала.

– Боже, ты видел? – пробормотал Дэмьен Дрэйк, провожая машину взглядом, пока она не скрылась из виду. – Ничего девочка, – мечтательно вздохнул он.

Картер, заправлявший «ауди», хихикнул.

Луи Мак-Интайер тоже улыбнулся и потянулся к лежавшей на приборном щитке пачке «Ротманса». Сунув сигарету в рот, он уже собрался было прикурить, но почувствовал запах бензина и вспомнил, где они находятся. Он ограничился тем, что стал жевать фильтр.

Бензоколонка располагалась менее чем в тридцати милях от Колчестера. Они выехали из Лондона на закате и были в пути уже два с половиной часа. Еще миль тридцать, и они окажутся на месте. Следующая их задача – ждать...

Картер постучал заправочным пистолетом по горловине бака, чтобы не пролить ни единой капли топлива. Затем он повесил шланг на место и отправился платить.

– Посмотри, может, здесь осталась сестренка этой девочки в белом? – улыбаясь, крикнул ему вслед Дрэйк.

Картер на ходу поднял вверх два пальца.

Да, девушка была прекрасна, и, увидев ее, он сразу же вспомнил Тину, ее изумительное тело, которое Харрисон осквернил побоями. «Когда-нибудь этот ублюдок дождется, – подумал Картер. – Конечно, если его не прикончат раньше».

Он понимал, что лишь смерть главаря гангстеров позволит им с Тиной быть вместе.

Картер заплатил за бензин и, вернувшись к машине, сел за руль. Он завел двигатель, и они снова выехали на автостраду.

– Во сколько Харрисон велел нам туда приехать? – спросил Мак-Интайер.

– Конкретного времени он не назвал, – отозвался Дрэйк. – Мы будем ему звонить, когда приедем.

– По-моему, он идиот. Будь я проклят, если после этого не начнется гангстерская война.

– Ну и что? – с вызовом спросил Дрэйк. – По-моему, это было бы не плохо. Кое-кому нужно пустить кровь.

– Моли Бога, чтобы не пустили кровь тебе, – сказал Картер. – И все же, кого ты имеешь в виду? Уже два года не было никаких стычек.

– Я вовсе не за то, чтобы кого-то сталкивали лбами, – сказал Дрэйк, – но если пытаются убрать Фрэнка, то погибнут и некоторые из нас. – Он посмотрел на Картера. – Ты хорошо должен это понимать после того, что случилось с твоим братом.

– Я не нуждаюсь в напоминаниях, – резко ответил тот.

– Все это кажется мне очень странным, – сказал Дрэйк, ковыряя в зубах ногтем мизинца. – Парни, напавшие на Фрэнка, хорошо знали, где его найти. Точно так же были убиты Стив и Малком. Что если их заложили? Фрэнк говорит, другие банды имеют на него зуб. Я не удивлюсь, если среди нас окажется их человек.

Он немного помолчал, глядя на помрачневшего Картера.

– Это дело рук каких-то подонков, – сказал Мак-Интайер.

– Почему? – спросил Дрэйк, оглядев собеседников. – Как я уже сказал, они знали, где искать Фрэнка той ночью. И знали, где напасть на Малкома и Стива.

– Но деньги они не взяли, – сказал Мак-Интайер. – Я не знаю, почему их убили, но не из-за денег. Ничего не взято.

– Я знаю это, ребята, и послушайте, что я вам скажу. Кто-то хочет развалить нашу фирму, понятно? И я уверен, что наводку им дает наш человек.

На Мак-Интайера эти слова не произвели никакого впечатления, и он вновь принялся глазеть в боковое окно.

Картер вздохнул, обдумывая такую возможность. Наводчик... Но кто? Он взглянул на Дрэйка, а затем, в зеркало заднего вида, – на Мак-Интайера. Может быть, это один из его пассажиров? Или Пэт Мендхам? Или Полосатый Билли? За такую работу могли пообещать хорошие деньги или что-нибудь из предприятий Харрисона, когда босса не станет.

С самого детства Картер приучил себя никому не доверять, и в правильности своей философии он имел возможность убедиться тысячу раз.

Его поразила внезапно пришедшая в голову мысль.

Он знал человека, у которого, как ни у кого другого, были причины желать Харрисону смерти.

Неужели так оно и есть?