Текст книги "Ученик гималайского мастера. Автобиография йога"

2
Визит гималайского Мастера

Сейчас пришло время рассказать вам, как мой Гуру связался со мной очень необычным способом.

В то время мне было чуть больше девяти лет. Мы с отцом, мамой, моей младшей сестрой и бабушкой по материнской линии жили в большом доме на улице Амбужавиласам в районе Ванчиюр. Это место было довольно тихим, несмотря на проходившую недалеко главную магистраль. За дом под названием «Паливиду» мой отец платил аренду 40 рупий в месяц, в те времена это считалось весьма существенно. Между входной дверью и воротами, выходящими на дорогу, было очень мало места. Но наш двор был довольно просторным, около 2000 квадратных метров. Там росли многочисленные кокосы, джекфруты и различные цветущие деревья и кустарники. Моя мама держала во дворе кур. Было очень интересно наблюдать, как они передвигаются вместе со своими птенцами, окрашенными в розовый цвет для безопасности и защиты от коршунов. Также у нас было несколько коз.

Мой отец, помимо работы строительным подрядчиком, занимался бизнесом, связанным с макулатурой. На заднем дворе был сооружен большой сарай для хранения мешков с макулатурой печатных изданий. Это было нашим с сестрой любимым местом. Здесь мы с сестрой, которая младше меня на два с половиной года, играли в прятки или просто сидели на мешках, придумывая с большим удовольствием новые слова и бессмысленные рифмы.

Глиняная стена, окружавшая внутренний двор, была очень низкой, порядка одного метра в высоту. В центре двора из веток старого джекфрута были сделаны крепкие качели, на которых мы очень любили проводить время. Часто к нам присоединялись соседские дети, легко заходя во двор через низкий забор. В дальнем углу двора был еще один большой и довольно старый джекфрут. Именно под тем деревом и произошла встреча, полностью изменившая мою жизнь.

Мы с сестрой ходили в школу Holy Angel's Convent. Она находилась в пешей доступности. Обычно, вернувшись после школы домой, мы мыли руки, ели что-нибудь легкое и затем играли во дворе до заката. На закате мы, как положено, умывались, мыли руки и ноги и с нашей бабушкой молились на арабском языке и языке урду. После этого выполняли домашнее задание, ужинали, иногда слушали несколько арабских историй или историй из жизни моей бабушки и затем шли спать.

В тот день моя сестра, более прилежная, чем я (неудивительно, что она стала высоким чиновником, играла меньше времени, чем обычно, и раньше ушла домой. Я один бродил по внутреннему двору, ничего особо не делая. Уже смеркалось. Свет стал мягко-золотисто-желтым.

Я подумал, что тоже пора идти и, возможно, дома на кухне есть что-нибудь перекусить, и направился к дому. Однако по непонятным причинам, которые не могу объяснить по сей день, я вернулся и пошел к большому джекфруту в дальнем конце двора. Кто-то стоял под деревом, жестом показывая, чтобы я подошел к нему.

Вместо того чтобы убежать, в моем сердце возникло странное желание подойти ближе к незнакомцу. Я совсем не чувствовал страха, что очень меня удивило. Подойдя ближе, я увидел светлого хорошо сложенного незнакомца высокого роста. Он был босиком, его мускулистое тело было обернуто куском белой ткани вокруг талии, достигающей чуть выше колен.

Я был заинтригован этим странным человеком с густыми светло-коричневыми спутанными длинными волосами, собранными на макушке в большой узел, похожий на высокую шляпу. В его ушах были большие, вероятно, медные, серьги. В правой руке он держал черный полированный горшок для воды. Самой поразительной его особенностью были его блестящие глаза: большие коричневато-черные, переполненные любовью и нежностью. Он без всяких колебаний положил свою правую руку на мою голову и добрым голосом сказал на хинди: «Куч яд ая?» Что означает «Ты помнишь что-нибудь?».

Несмотря на то что моя семья в течение нескольких поколений жила в штате Керала, мы говорили на своеобразном диалекте урду, известном как дакини, очень похожим на хинди. Поэтому я прекрасно понял его слова и ответил: «Най».

Он убрал руку с моей головы и погладил меня в центре груди, произнеся: «Бад мейн малум хо джаега. Аб вапос гар джао (Ты поймешь позже. Сейчас иди домой)».

До сих пор я не понял, что он пытался мне сказать, но мгновенно повиновался и быстро вернулся домой. Дома я почувствовал, что после его прикосновения появилась легкость в области сердца. Зайдя в дом, я обернулся, чтобы последний раз увидеть незнакомца под джекфрутом, но там уже никого не было. Стемнело. С большим волнением я прибежал на кухню, желая поделиться этим приключением с мамой и сестрой. Из кухни доносился прекрасный аромат. Моя мама готовила на ужин карри с креветками. Открыв рот, чтобы начать свой рассказ, я не смог произнести ни одного слова, как будто кто-то или что-то держало мои голосовые связки. Я попробовал еще раз и сдался, тяжело дышав.

– Ты запыхался, что случилось? – спросила мама. – Слишком быстро бежал?

– Да, – ответил я, осознав что не могу сейчас рассказать об этом странном эпизоде.

Несколько раз я пытался поделиться этой историей, но мне так и не удалось этого сделать. Убежденный в том, что неизвестная сила не дает мне это сделать, я бросил все попытки. Потребовалось десять лет, прежде чем я смог говорить об этом с кем-либо. Первым человеком, с кем я мог обсудить это, был тот незнакомец под джекфрутом, мой гуру, которого я встретил при совершенно иных обстоятельствах в Гималаях, где я официально стал его учеником. Но об этом позже.

После инцидента под джекфрутом моя личность претерпела глубокие изменения, хотя внешне я выглядел как обычный мальчик этого возраста. Внутри меня возникла тайная жизнь одновременно с обычной деятельностью повседневной жизни. Началось внутреннее путешествие. И первым признаком этого было то, что я начал медитировать, даже не зная слова «медитация».

Несмотря на то, что я понимал, что не могу ни с кем разделить свой необыкновенный опыт, образ тех любящих глаз никогда не покидал мое сердце. Однажды ночью, как обычно, я уснул рядом с мамой и сестрой, думая о том человеке с добрым взглядом. Как правило, я очень крепко спал, и чтобы меня разбудить, нужно было приложить много усилий. Но в ту ночь все было по-другому.

Около полуночи я вдруг проснулся и почувствовал очень приятное состояние в центре груди. Как будто кто-то щекотал мое сердце мягким перышком. Ощущение начало медленно двигаться вверх по спине. Я хотел сесть, но почувствовал, что моя мама может проснуться и спросить меня о том, что происходит. Поэтому я продолжал лежать с закрытыми глазами и пытался направить внимание внутрь. Сначала появились любящие глаза, потом исчезли, и на их месте возник прохладный серебристый свет, который прошел по моей спине и наполнил мое сердце. Если бы я знал тогда, что такое оргазм, я бы назвал это приятное состояние – оргазмом сердца, но без каких-либо сексуальных коннотаций. В то время я был еще слишком молод, чтобы делать эти сравнения. Все, что я мог понять, это блаженное чувство, которое опьяняло меня. Не знаю, как долго оно продолжалось, это был мой первый опыт транса. Голос мамы разбудил меня: «Вставай, сынок, пора готовиться в школу».

После нескольких мягких толчков я открыл глаза и сел. В один миг все исчезло: и блаженство, и свет, и покалывание. Я пошел умываться, завтракать, одеваться и готовиться к школе. Но добрые глаза постоянно преследовали меня.

С тех пор каждую ночь медитация продолжалась. У меня были необычные переживания, о которых я должен рассказать Вам. Но более важным было то, что в мою жизнь стали входить святые люди и развитые души, а также по воле провидения в мои руки стали попадать книги, которые я должен был прочесть.

3
Гаятри-мантра

Начнем с первого моего экстраординарного события. Кроме моих близких, моей мамы и бабушки, никто не заметил никаких изменений во мне. Я стал более интровертным, чем раньше, и мама часто замечала, что я сидел или стоял под джекфрутом, ничего не делая, глядя в небо. Она говорила, что во сне я иногда говорю на странном языке. Тем не менее она с облегчением заметила, что я больше не страдаю от той странной болезни, крича во сне и убегая из дома, которую упоминал в первой главе. Тот монстр, пытавшийся схватить и унести меня, исчез без следа после встречи с незнакомцем. Я часто просил свою бабушку, чтобы она рассказывала мне о святых и суфиях, и когда в ее запасе больше не было новых историй, я не возражал против повторения старых.

Во время ночных медитаций я был очень счастлив и часто путешествовал во сне. Мои сны стали яркими и подробными. Некоторые из них уже забыты, но некоторые оставили глубокий след в моем уме и указали на важные события, произошедшие на моем духовном пути. Одно из них сбылось через три месяца после встречи у джекфрута.

В одном сне я видел красивую зеленую долину, окруженную со всех сторон высокими заснеженные горами. У подножия одного из пиков находилась пещера. Из пещеры раздавалось мелодичное пение на языке, который я не мог понять. Тем не менее, эти звуки казались мне знакомыми. Я подошел к пещере и заглянул внутрь. Пещера была довольно большой. В центре пещеры в очаге горел огонь с оранжевым пламенем, прыгающим от горящих дров. На возвышении в конце пещеры лицом ко мне и огню сидел средних лет бородатый мужчина с длинными темными волосами. Нижняя часть его тела была покрыта своего рода коричневой древесной корой, и хлопковая нить была перекинута через грудь. Он пел и за ним повторяли мальчики, такие же длинноволосые и одетые в подобную одежду с нитью на груди. Мальчики сидели перед ним полукругом. Увлекшись пением, я стал подражать им вслух. Пение резко прекратилось. Человек на возвышении перевел взгляд на меня: «Иди сюда, молодой человек».

Я удивился, что прекрасно понимал его, хотя он говорил на другом языке. Когда я вошел внутрь пещеры, все мальчики повернулись и посмотрели на меня. Я смутился, что у меня короткие волосы и что был одет в шорты и майку. Мальчики начали шептаться и хихикать.

– Стоп! – крикнул мужчина, мальчики замолчали, и он продолжил, повернувшись ко мне. – Пой.

Запинаясь, я запел, осознавая, что пою неправильно.

– Стоп! – крикнул учитель. – Ты забыл, как надо правильно петь. Вернись домой и узнай, как надо это делать.

Прежде чем я хотел спросить, мой сон исчез и послышался голос моей мамы:

«Вставай, вставай».

Под глубоким впечатлением от этого сна я проснулся. Было воскресенье, и я был счастлив, потому что не надо было идти в школу, и я мог бродить вокруг двора, или рисовать, или возиться со старыми часами и со старыми часами и другими вещами на чердаке. После завтрака с вкусными блинами Апам, картофельным карри и омлетом я сидел в большом тростниковом кресле в зале и думал, чем дальше заняться.

Один угол зала мой отец использовал под свой офис. Там стоял большой стол, изготовленный из палисандра. Ящик стола всегда был закрыт на ключ. Мои глаза блуждали по этому столу, и я заметил ключ, торчащий из замка.

«Возможно, ящик не заперт», – подумал я. Мне всегда было интересно, что там внутри. Это была моя единственная возможность. Рано утром отец ушел на медицинское обследование, и ящик просто манил меня.

В один миг я оказался в кресле моего отца, играя с ключом. Ящик открылся, и я заглянул внутрь. Там были разнообразные файлы, толстые книги с расчетами, счета, печати и штампы, прекрасная старая авторучка «Паркер» и несколько превосходных карандашей. Оглядываясь вокруг, я убедился, что никто меня не видел, и стал копаться глубже, обнаружив под толстыми файлами две книги. Одна из них была маленькая оранжевая книга «Джапа-Йога и Гаятри». Другая хорошо иллюстрированная книга по йоге с фотографиями человека, выполняющего гимнастические упражнения. Позже я узнал автора маленькой книги, это был хорошо известный преподаватель Веданты Свами Чинмаянанда. Эти книги очаровали меня, и я был просто обязан найти способ присвоить их, надеясь, что мой отец не заметит пропажу.

Сейчас я должен рассказать немного о моем отце. Кроме того, что он был строительным подрядчиком, его главными интересами были бодибилдинг, Каларипаятту, индийская философия и кинематография. Он окончил Малаяльский литературный университет в штате Керала по специальности «индийская философия». Постоянно интересуясь этой темой, он посещал лекции по Веданте и другим смежным сферам. Он не был открыто религиозен и не демонстрировал свои исламские корни. Два раза в год он ходил в мечеть Джума Масджид на собрания во время праздников Рамадан и Курбан-Байрам. Но в общем он был беспечным человеком, никогда не пропускающим ни один фильм, и, прежде чем начать практиковать йогу, был заядлым курильщиком. Раньше, до практики йоги, он просыпался рано утром и энергично занимался физическими упражнениями в течение полутора часов. Иногда он будил меня и обучал нескольким простым упражнениям.

Из тех двух книг, которые я нашел в тот день в ящике моего отца, оранжевый буклет заинтересовал меня больше, чем книга с упражнениями. Но я решил взять обе. Закрыв ящик на ключ и убедившись, что все осталось так, как было до меня, на цыпочках я спустился вниз в спальню, положил книги в мою школьную сумку и снова вернулся в зал. Затем я коротал свое время, ожидая возможности почитать.

Вскоре после обеда я спокойно взял книгу из моей школьной сумки и побежал на задний двор. По дороге я увидел сестру, делающую домашнее задание. «У меня с ней не будет никаких проблем», – подумал я и сел под джекфрутом, открыв оранжевую книгу. Это была мантра, которую я слышал и пытался петь в моем сне. Я не мог читать «Деванагари» в оригинале, потому что в школе мы только начали изучать хинди, но так как я уже изучал английский язык, я мог легко прочитать хорошую транслитерацию на английском:

«Om bhur bhuvah suvah (Ом бхур бхува сва)

Tat Savitur Varenyam (Тат Савитур Вареньям)

Bhargo devasya dheemahi (Барго девасья дхимахи)

Dhiyo yo nah prachodayat (Дыйо йонах прачодаяат)».

Пение прошлой ночью во сне отдавалось эхом в моей голове. Я даже мог настроиться на правильный тон, высоту и интонацию. Вскоре я уже с наслаждением пел ее так же мелодично, как люди в пещере в моем сне. Находясь в уединенном тихом месте, я повторял ее. Если меня окружали люди, я повторял ее мысленно. В книге было написано, что эта мантра – молитва богу солнца для освещения интеллекта. Много лет спустя мой гуру интерпретировал эту мантру для меня, отметив, что солнце – это внутреннее «я», центр моего сознания, и что последнюю строку можно перевести более точно как «стимулируй мой интеллект».

Единственное, что привлекло мое внимание во второй книге, это поза йоги со скрещенными ногами под названием «падмасана». Во всех иллюстрированных детских книгах по истории Будда изображен в такой же позе, скрестив ноги. Мне было очень легко ее практиковать, и я тайно сидел в этой позе и представлял себя Буддой. Однажды мама увидела меня в позе падмасана на старом деревянном шкафу в кладовой.

– Кто тебя научил этому? – спросила она.

– Никто, – ответил я.

– Это йога, – сказала она и ушла.

Поскольку мой отец никогда не спрашивал меня о тех книгах, я думал, что он не обнаружил пропажу. Но больше не нуждаясь в них, я ждал момента, чтобы положить книги обратно. Эта возможность появилась, когда однажды я снова увидел ключ в замке. Вокруг никого не было, я тихо открыл ящик и с облегчением положил книги точно так же, как они лежали первоначально. Но я ошибался, что мой отец ничего не знал об этом. Однажды за завтраком, он сказал:

– Эти книги, которые ты взял из моего стола и прочитал, могут быть понятны только с помощью гуру. Ничего не практикуй без надлежащего руководства. Если хочешь заниматься йогой, ты можешь встретиться с мистером Шармой из района Ист форт. Завтра утром он собирается приехать сюда, чтобы помочь мне в моей практике йоги.

– Конечно! – взволнованно ответил я.

На следующий день я встретился с мистером Шармой, брахманом средних лет. Он с готовностью согласился учить меня йоге: – асанам и пранаямам. В течение нескольких месяцев я с легкостью выполнял упражнения. Однажды я слышал, как он сказал моему отцу: «У Вас очень хороший парень. Он далеко пойдет, если будет ежедневно практиковать».

С тех пор я практикую йогу каждый день в течение получаса, выполняя минимально определенный набор асан и пранаям. Благодаря йоге я имею хорошее здоровье, выносливость и отличное настроение.

4
Встреча с йогом Гопалой Саами

Сейчас я расскажу вам о моей неожиданной встрече с человеком, с глубоко эволюционированной душой, который жил недалеко от моего дома. К тому времени я окончил пятый класс. Поскольку школа Holy Angels' Convent не позволяла в ней находиться мальчикам после пятого класса, я был переведен в школу Model High School.

Model High School, основанная англичанином мистером Кларком, после независимости Индии перешла в руки правительства. Она была построена в стиле старой государственной английской школы из красного кирпича и гранита и имела обширную территорию. Школа для мальчиков была хорошо известна не только своими академическими знаниями, но и в областях художественного искусства, музыки, драмы и различных ремесел. Она находилась в трех-четырех километрах от моего дома. Каждый день я и большая группа мальчиков вместе ходили в школу и по дороге проводили отличное время. Двое из них были старше меня и жили в 500 метрах от моего дома. Они были братьями и принадлежали эмигрантской семье из соседнего штата Тамил Наду, говорящей на тамильском языке. Они были очень хорошими друзьями, но слишком серьезно относились к учебе. Их отец Анантанараян Пиллай был младшим чиновником полиции в отставке. Их мать Камаламма была очень приятным человеком. Старшего из братьев Мартанда Пиллайя называли Перия Тамби (старший мальчик), младшего Шивананда Пиллайя – Чинна Тамби (маленький мальчик). В дальнейшем Мартанда Пиллай был очень прилежным студентом невропатологии и стал главой отдела нейрохирургии медицинского колледжа и больницы в Тривандраме. Сейчас у него своя собственная больница под названием «Анантапури» на окраине Тривандрама. Шивананда стал главным инженером отдела электроэнергетики правительства Тамил Наду. Это очень интересно отметить, так как в то время в их доме у них не было электричества, и они выполняли домашние задания при свете керосиновых ламп.

Семья Перия Тамби и Чинна Тамби жила в маленьком доме с большой пристройкой, часть которой была преобразована в магазин, где продавались дрова. Мистер Анантанараян открыл магазин по продаже дров после выхода на пенсию, так как в те дни все использовали дрова для приготовления пищи. Первоначально и мы покупали у них дрова. Позже мы узнали, что их семья приехала из района Каньякумари штата Тамил Наду, где жил дед моей мамы, и наши семьи знали друг друга.

Наша дружба еще больше укреплялась, потому что почти каждый день я бывал в их доме, чтобы встретить Тамби и вместе с ними идти в школу. Их мать была очень добра ко мне. В то время я был очень светлым и имел пухлые щеки. До сих пор я вспоминаю, как она переживала, увидев мои красные щеки, когда я приходил к ним утром, и, поглаживая их пальцами, говорила своей дочке: «Ой, посмотри, какие красные щеки у бедного мальчика, как помидоры».

У них была большая семья. Помимо двух старших братьев был еще младший Гопал и две сестры Самала и Тхангам. Все они жили в доме вместе с родителями. Старшая сестра Шанта вышла замуж за Коласа Пиллайя и жила отдельно в городе Сучиндром. Самала работала машинисткой в частной фирме. Тхангам еще училась в колледже. Самала была замужем за двоюродным братом мистером Рамасвами. Он имел высшее математическое образование и работал в департаменте переписи правительства штата Керала. Мистер Рамасвами сыграл большую роль в моей встрече с Гопала Саами.

Учась в Holy Angel's Convent, я преуспевал в естественных науках, истории и английском, но не проявлял интереса к математике. В новой школе Model High School учебная программа была более сложной, и у меня возникли большие трудности с математикой. Мистер Рамасвами предложил позаниматься со мной математикой больше из любви к науке, чем для получения дохода от преподавания. Трижды в неделю в вечернее время я должен был ходить на занятия в дом Пиллайя.

Однажды вечером я шел с книгами на занятие и увидел мистера Рамасвами, стоящего перед дверью. Он сказал мне, что сегодня занятия не будет из-за некоторых обстоятельств, и спросил меня, смогу ли я прийти завтра. Я согласился и обрадовался, что смогу вернуться домой и поиграть, и спросил, где Перия Тамби и Чинна Тамби. Он ответил, что они делают что-то внутри дома. Я был заинтригован. Что-то странное происходило. Из дома пошел сильный запах ладана. В это время Самала с родителями и Чинна Тамби вышли из дома, разговаривая шепотом. Я решил спросить: «Это запах благовония? Что это?» Все молча посмотрели друг на друга. И наконец, мать сказала: «Саами пришел. Ты хочешь его увидеть?»

Слово «Саами» используется для обращения к брахманам. Также это те, кто принял обет, носил черную одежду и ходил в паломничество в горы Сабари, известные как Саами или Айяппа Саами.

Я не знал, кто такие Саами, но решил в любом случае посмотреть и согласился. Мистер Анантанараян попросил подождать и вошел в дом. Через несколько минут он вернулся, разрешив войти. В центре маленькой комнаты в кресле сидел крепкий старик, его ноги лежали на соседнем стуле. Войдя в комнату, я остановился и внимательно присмотрелся. Старик был одет в полосатую сине-белую рубашку с коротким рукавом и в простую белую мунду. Его седые волосы были коротко обрезаны. Выразительное лицо с квадратной челюстью выглядело, как будто он не брился в течение некоторого времени. Белая щетина покрывала его подбородок, щеки и верхнюю губу. Все выглядело вполне обычным, кроме величественной осанки. А потом я увидел его глаза! Никогда я не видел таких.

Невольно я стал трогать на себе одежду, чтобы понять, на мне ли она, испытывая чувство как на рентгене. Эти глаза смотрели внутрь и сквозь меня, и я подумал: «Боже! Этот человек знает все мои секреты». Потом он улыбнулся и указал мне жестом «Вару» (Подойди). Голос был неожиданно мягким. Я подошел ближе и остановился, почти касаясь ручки кресла. Продолжая улыбаться, он протянул правую руку и в течение доли секунды коснулся моего лба.

Волны неописуемого блаженства поднялись от моего лба и охватили все мое тело. Это был иной опыт, отличный от того, который я испытывал ранее почти каждую ночь. Только так я могу описать этот опыт: как будто шумные волны океана вдруг успокоились, и поверхность океана стала тихой как озеро без ряби. Я не слышал никаких внешних звуков. Глубоко внутри моего ума звучало непонятное мне песнопение. Слезы потекли из моих глаз. Мне нужно было выйти и посидеть где-нибудь одному. Развернувшись, я шатаясь вышел из комнаты. Вдруг кто-то, нарушая тишину, произнес: «Поклонись и коснись его ног». Но я был уже у двери, поэтому, быстро коснувшись рукой пола и затем своей головы, как это делают все, я убежал.

Больше я никогда не видел этого человека. Помню, что бежал так быстро, что через несколько минут очутился дома. Никто не видел, как я вошел, используя проход у стены. Я поспешил к моему джекфруту и сел под ним. К тому времени блаженство утихло, но своеобразная тишина еще продолжалась некоторое время, пока не была нарушена моей мамой, которая крикнула мне:

– Что произошло? Сегодня нет занятия?

– Нет, – в ответ крикнул я.

– Иди и поешь что-нибудь.

– Иду.

Моя мать очень любила меня кормить.

На следующий день, когда я пришел на занятие, Мистер Рамасвами и остальные спрашивали меня, что вчера случилось, но я ничего не ответил. Такие секреты, подумал я, как и у влюбленных, должны храниться как золото и драгоценные алмазы в сейфе банка до определенного времени, когда они смогут принести благо другим.

От членов семьи Пиллай я узнал, что зовут его Гопала Пиллай, они уважительно называли его Гопала Саами. Много лет спустя я наткнулся на сборник его учений «Арул Можигол» (Приятные слова Мудрости), опубликованный мистером Прабу. Наугад переворачивая страницы, я остановился на первой странице, которая содержала любимые слова Гопалы Саами, которые он часто повторял: «Анандохам, Анандохам, Ачала Парохам, Ачала Парохам» (Я блаженство, я блаженство, я сосредоточен, я сосредоточен).

Гопала Пиллай родился в августе 1900 года в городе Коламкод в Южном Траванкоре. Его семья – это мать Куни Парамба Витыл Кочу Кунжамма, отец Шри Нараяна Пиллай, два старших брата и две старшие сестры. Позже семья переехала в Тируванантапурам (Тривандрам). Старший брат Шанкара Пиллай заботился о семье.

Со слов друга детства Гопалы Пиллайя Видвана Шриварахама И. В. Пиллайя, вышедшего на пенсию с должности директора школы, Гопала Пиллай в школе Fort High School был очень странным учеником. В течение долгих часов он сидел в медитации с открытыми глазами и часто был в трансе. Однажды, когда ему было двенадцать, он смотрел прямо на полуденное солнце, сидя скрестив ноги. Его спина была выгнута назад, как лук. Когда об этом сообщили его старшему брату Шанкару Пиллайю, он ответил: «Не мешайте. Пусть он делает все, что захочет». В двадцать лет он еще не окончил среднюю школу. Его мать пыталась убедить его учиться лучше, в ответ Гопала Саами сказал: «Если я захочу, я легко могу сдать экзамены, но зачем? Но я решил, что не буду работать за деньги или для получения прибыли. Кто-то будет заботиться обо мне». После этого он перестал ходить в школу.

В молодости Гопала Пиллай любил бродить в странных местах. Одно из его любимых мест – Мутатхара. До него это место часто посещали Шри Нараяна Гуру и Чатамби Свами (стр. 46 «Истории Шри Нараяна Гуру»). Путь в Мутатхару идет через яркие рисовые поля. После рисовых полей начинаются чистые белые пески пляжа с множеством дюн. Далее – глубокое синее Аравийское море, волны которого нежно накатываются на песчаные берега, хранящие морские раковины всех видов.

Его хороший друг И. В. Пиллай говорил, что он много раз путешествовал с Гопала Пиллайем в Мутатхару. Пока они шли через рисовые поля, Гопалой говорил много о Веданте. Когда они шли по песчаным дюнам, Гопала Пиллай умолкал. В течение долгого времени он сидел в позе вирасана, неподвижно с открытыми глазами. Перед выходом из транса, он произносил странные звуки рычания, иногда громко смеялся без всякой видимой причины, что пугало И. В. Пиллайя.

Со слов И. В. Пиллайя после Мутатхары находится Пунтхура и рядом с ней полностью безлюдное и покрытое лесом место Отапана Муду. Его использовали в качестве свалки тел убийц из центральной тюрьмы, умерщвленных палачами, а также для невостребованных и разложившихся трупов из государственного морга. Однажды днем он сопровождал Гопалу Саами и увидел высохшего старика со спутанными волосами, голышом сидящего на раскаленном песке. Гопала Пиллай и это странное существо обнялись и попросили И. В. Пиллайя подождать в тени дерева тамаринда. А сами ушли в пальмовую рощу. Через час И. В. Пиллай устал ждать и встревоженный пошел в рощу. Он увидел их, лежащих рядом друг с другом как будто в глубоком сне. Как только он подошел ближе, они вскочили. Затем Гопала Пиллай с И. В. Пиллайем вернулись домой. По словам И. В. Пиллайя Гопала Саами часто встречался с этим странным человеком, но когда кто-нибудь спрашивал о нем, Гопала Саами всегда молчал.

Много лет спустя небольшой круг духовных искателей Гопалы Пиллайя начали называть его Гопала Саами. Обычно он проводил занятия по ночам в городской клинике гомеопата. Там обсуждались глубокие истины Веданты. Эти дискуссии были опубликованы в сборнике «Арул Можигол».

Еще одним любимым местом Гопалы Пиллайя было Самади Тотам. Это могила Шри Рамдаса Свами, гуру Джаландар Йоги Хари Хара Брахма Шастри, который жил во времена правления Айлям Тирунал махараджи Траванкора (1805–1880). Это считается «Джива Самади», что означает могила, в которую йог добровольно входит живым, и его герметично запечатывают ученики в соответствии с инструкциями его учителя. Так же со слов его близких учеников, Самади Тотам – это последнее место, где Гопала Саами провел официальную пуджу. На следующий день у него сильно заболел живот. На третий день после долгих уговоров он был прооперирован, неохотно соглашаясь на операцию, утверждая, что если ее сделают, то придется сделать еще одну. Как он и предсказал, хирург сообщил, что необходима вторая операция.

Говорят, что во время ожидания второй операции Гопала Саами сел на кровать, сделал глубокий вдох и упал назад. Присутствующие при этом подумали, что он в глубоком трансе. Когда его привезли в операционную, хирург и анестезиолог сообщили, что его привезли мертвым. Это было 8 марта 1960 года.