Текст книги "Ученик гималайского мастера. Автобиография йога"

14
Пробный побег

Гималаи манили меня. Мое желание отправиться к ним становилось все сильнее. Каждый раз, наблюдая за живописными облаками, я представлял снежные вершины гор. Даже голые скалистые возвышенности я окрашивал в своем воображении в белый цвет. Обитель снегов влекла меня издалека. В моих мечтах на фоне высоких серебристых скал в пещерах медитировали великие йоги. В одном сне я увидел того самого йога, которого встретил под джекфрутом в девять с половиной лет. Он стоял где-то в Гималаях около пещеры и ждал меня.

К тому времени я прочитал всю доступную литературу о Гималаях, в том числе путеводители и железнодорожные расписания, и наметил план действий. Моя интуиция посоветовала, чтобы я сделал пробную поездку до реального путешествия в Гималаи. Для этого было достаточно уехать из дома дней на десять. Во-первых, я хотел узнать, смогу ли я выжить один. Во-вторых, понять, как будут реагировать мои родители, когда вернусь, особенно мама, очень сильно любившая меня. И в-третьих, хотел знать, как повлияет на меня разлука с моей младшей сестрой (ей едва исполнилось пять с половиной), которую я очень сильно любил.

Наш родственник, отставной судья, рассказывал, что недалеко от города Тируналвели на берегу реки Таамарапарни в крошечной деревушке Поталпутур находится мавзолей, где хранится пара сандалий, принадлежащих, как полагают, великому суфийскому святому Абдуле Хадеру Гилани. В той деревушке проживала небольшая община суфийских монахов ордена Кадария. Также мне сказали, что недалеко от деревни в глухом лесу на холме есть пещера с могилой неизвестного святого, часто посещаемая этой суфийской группой. Ходили слухи, что иногда ночами в определенные дни странные существа посещают эту пещеру.

Пунктом моего пробного путешествия я выбрал Поталпутур. Это было недалеко от Тривандрама, и у меня было достаточно карманных денег на билеты и другие расходы. На автобусе я добрался до Нагеркоила, там пересел на другой до Тируналвели и вечером прибыл в Поталпутур. С собой я ничего не взял. На мне были белая рубашка, белая юбка и большое белое полотенце, накинутое на шею. Никто не имел ни малейшего представления, куда я ушел.

В Поталпутуре, не теряя времени, я узнал, где находится эта суфийская группа. Мне подсказали, что недалеко от мавзолея у маленькой мечети есть огромное белое бунгало и резиденция шейха наследственного главы ордена Инамдара. И я сразу отправился туда. После недолгого ожидания меня проводили к шейху. Его внешний вид вызвал у меня удивление. Шейх был среднего возраста, светлый, с аккуратной черной бородой и тонкими усами. Одет он был в обычную одежду: белую рубашку и белые брюки. На нем не было ни тюрбана, ни какого-либо другого головного убора. На стене за его креслом висел портрет с выдающимся бородатым человеком в зеленой одежде и оранжевом тюрбане.

«Мой отец», – сказал он, заметив, как я изучаю портрет.

В неформальной обстановке мы обсудили довольно много вопросов. Он вежливо отказал мне в просьбе посвятить меня в суфийских орден по двум причинам. Одна – инициирование возможно только после сорока лет. Вторая – суфий должен вести полноценную жизнь, поэтому опыт супружеской жизни является обязательным, а я не был женат. Но он был готов и без инициирования обсуждать со мной любые темы суфизма. С моей идеей ночевать в общежитии у мечети он согласился неохотно и настоял на том, чтобы я поел вместе с ним.

Ранним утром следующего дня, хорошо отдохнув в общежитии, я проснулся под звуки муаззина. И несмотря на то что я не верил в формальный ритуал намаза, я отстоял небольшую очередь с собравшимися там людьми и затем медитировал в позе Ваджрасана. Вокруг ворковали голуби, живущие под крышей мечети.

После завтрака с шейхом я встретился с несколькими монахами ордена Кадария. В отличие от шейха они были с длинными бородами и одеты в традиционные одежды суфийских монахов с оранжевыми тюрбанами. Шейх познакомил меня с ними и рассказал им о наших дискуссиях. Во время обеда с шейхом я очень много узнал о суфийских теории и практике. Он одолжил мне хороший английский перевод книги великого классика суфийских учений Али Худжвири «Кашф-аль-Мехджуб» (Сакральное откровение) и книгу Сардара Икбала Али Шаха «Суфии». Также он поручил высокопоставленному члену ордена обсуждать со мной учения. Так текло время. Все было прекрасно: я ел вкусную еду и медитировал днем и ночью.

После семи дней пребывания я решил пойти в пещеру в лесу и попросил подсказать к ней путь. Шейх рассказал, как найти ее, но не согласился на мое путешествие в одиночку, аргументируя тем, что джунгли очень дремучие, вокруг леопарды и путь к пещере найти нелегко. Были предприняты необходимые меры. Старший член общины, высокий и крепкий мужчина с белой бородкой по имени Ибрагим, бывавший там много раз, должен был сопровождать меня вместе со своим темнокожим молодым, коренастым и неразговорчивым помощником Хасаном.

Одним прекрасным днем мы сели в автобус и через час уже были в маленькой деревушке. Шейх был прав, лес действительно был густой, и во многих местах молодому помощнику пришлось срезать колючий кустарник, расчищая нам путь. Тут и там мы видели огромных идолов со свирепыми выражениями на лицах. Этим идолам поклонялись люди племени, слывшие экспертами черной магии. В некоторых местах мы обнаружили головы и внутренности обезглавленных животных для жертвоприношения Вана Девата (божеству леса). Это было довольно страшно.

До сумерек мы добрались до небольшого холма и минут за десять поднялись в пещеру по ступеням лестницы, вырубленным прямо в скале. Вокруг возвышались гигантские старые деревья, словно охраняя пещеру. Стало быстро темнеть, и Хасан начал торопливо собирать дрова.

Между тем я исследовал пещеру. Она была небольшой, пустой и чистой, как будто кто-то недавно навел здесь порядок. У входа в пещеру была могила. Как объяснил Ибрагим Сахиб, это могила странствующего суфийского святого Маланга Бабы. Ибрагим зажег благовония и начал молиться, закрыв глаза. В то время на широком плоском скалистом выступе пещеры уже горел большой костер. У моих спутников были продукты в матерчатых мешках. Хасан набрал питьевой воды из природного источника, находившегося недалеко от пещеры, и начал готовить на огне чапати и чатни с тамариндом, луком, кокосовой стружкой и красным чили. Вымыв лицо, руки и ноги, мы с Ибрагимом Сахибом недолго из-за наступившего чувства голода медитировали, и затем с большим аппетитом все вместе ели лепешки с чатни. После ужина Ибрагим Сахиб и Хасан взяли свои бубны и исполнили на языке урду две красивые суфийские песни с выражением тоски и любви. После чего мы легли на своих ковриках на траве. Огонь все еще ярко горел. Прежде чем заснуть, Ибрагим Сахиб сказал мне: «Если кто-нибудь будет будить тебя ночью, просто позови меня. Ни в коем случае не ходи в лес в темноте. Если ты захочешь пойти в туалет ночью, иди только по краю этого скального выступа».

Чувство страха не давало мне уснуть. Но в конце концов усталость и подувший прохладный ветерок убаюкали меня в глубокий сон. Не могу сказать, как долго я спал, но перед рассветом проснулся от того, что кто-то дергал мою правую руку. Первая мысль, пришедшая мне в голову, что это какой-то дикий зверь пытается жевать мои пальцы. Но, повернувшись направо и внимательно рассмотрев, я увидел нечто, что заставило меня замереть от ужаса так, что мои волосы встали дыбом. Опустившись на колени, рядом со мной с метлой под под мышкой сидела старая беззубая старуха с грустным лицом. Своими костлявыми пальцами она продолжала тащить мою правую руку и шептала стонущим голосом: «Пойдем со мной, сынок. Я старая и больная. Иди и помоги мне. Идем, идем…»

Вспомнив предупреждение Ибрагима Сахиба, я хотел позвать его на помощь, но не мог даже несмотря на то, что он спал совсем близко слева. Я не мог двигать левой рукой, чтобы коснуться его. Казалось, что все мое тело, в том числе и голосовые связки, было парализованно. Было очень страшно. Старуха еще ближе прижалась своим лицом к моему. Мои ноздри почувствовали поразительное зловоние разлагающейся плоти. Закрыв глаза, я решил сделать последнее отчаянное усилие. Зафиксировав внимание на своем сердечном центре, я визуализировал исходящий из сердца светящийся серебряный световой луч, который направил к Ибрагиму Сахибу с обращением за помощью. И это сработало, о чем известил крик с левой стороны. Ибрагим Сахиб вскочил и прыгнул ко мне, держа в руках пылающее полено. Он направил его в сторону призрака, громко скандируя что-то на тамильском языке. Я догадался, что он тоже видел старуху. Она исчезла, я сел и уже мог двигаться. Проснувшийся Хасан был потрясен. Когда я спросил, что это было, Ибрагим Сахиб просто ответил: «Один из лесных бестелесных злых существ», – и ничего больше не добавил.

На рассвете, помывшись и помедитировав, мы отправились в обратный путь. Этого ночного страшного кошмара мне хватило, чтобы я отказался от желания остаться там на две ночи. Вместе с Ибрагимом Сахибом и Хасаном мы вернулись обратно.

Пробыв еще день в Поталпутуре и простившись с Инамдаром, я сел в автобус и вечером был в Тривандраме. Поскольку денег у меня на городской автобус не осталось, до дома я шел пешком. С небритым лицом и в грязной одежде я выглядел как бродяга. Первой меня увидела мама. Она обняла меня и заплакала. Моя младшая сестренка выглядела очень взволнованной, но теперь она снова могла приходить ко мне в спальню и играть со мной. Вторая моя сестра не выказывала эмоций, но я догадался, что она тоже счастлива. Отец не разговаривал со мной в течение месяца, но потом оттаял. Мы переехали в новый дом Чандра Вилас. Я стал проводить больше времени в медитации, находясь наверху небольшого чердака. В этих медитациях было много новых приключений.

Теперь, когда я почувствовал вкус жизни вдали от дома и прошел добровольное испытание, эмоционально освободив себя от семьи и друзей, мое желание уйти в далекие Гималаи еще больше усилилось. Кто-то ждет меня там. Зов становился сильнее день ото дня, и я искал подходящего момента.

Такая возможность представилась мне в виде денег, которые я должен был заплатить за мои экзамены, но решил их использовать для другого более важного экзамена для меня. Единственным человеком, кто знал, что я планирую далекое путешествие, был мой друг Ранджит. Он еще добавил мне денег, и я был готов к путешествию.

15
На пути в Гималаи

В один прекрасный февральский вечер я сел в поезд «Ченнаи Экспресс». Мне было почти 20 лет. Так началось мое первое путешествие в Гималаи.

В то время, чтобы добраться до Ченная на поезде, требовалось почти двадцать четыре часа. Во время пути я избегал разговоров с моими попутчиками насколько мог. На следующий день вечером поезд прибыл на станцию Эгмор. Будучи трижды в Ченнаи во время каникул у моего деда по материнской линии, я хорошо знал это место. Автобусы здесь ходили довольно часто и удобно, я знал, как доехать до таких мест, как Теософское общество, Миссия Рамакришны, храм Капалишвара в Майлапуре и так далее. Направляясь в Ченнаи, я должен был купить билет до Дели, чтобы оттуда отправиться в Гималаи.

На вокзале Эгмор в Ченнаи я сел на автобус до Центрального вокзала. В кассе мне удалось заказать билет второго класса со спальным местом до Дели только на послезавтра. Устроившись в маленьком недорогом отеле рядом с вокзалом, я помылся, переоделся и подкрепился масала досой. Затем лежа на кровати, медитируя, усталый, я почти сразу уснул.

На следующий день я посетил Миссию Рамакришны, храм Капалишвара и Теософское общество. Я много читал о жизни и учении Джидду Кришнамурти, порвавшим все связи с Теософским обществом и отказавшимся от теософических мастеров как вымышленных и придуманных. Но тем не менее я был убежден, что великие духовные мастера существуют. Однажды во время посещения кампуса Теософского общества недалеко от моря я почувствовал их реальное присутствие и великий покой. Когда я сидел на скамейке рядом с большим деревом баньян, глубокое чувство простора и тишины заполнило меня. Это было обнадеживающе, и все мои тревоги об этом авантюрном путешествии исчезли.

Затем я посетил могилу известного суфийского святого Моти Баба и к вечеру вернулся в отель. Проголодавшись, я съел полную тарелку южноиндийской еды, переоделся и перед медитацией почитал второй том полного собрания сочинений Свами Вивекананды, который взял с собой.

В ту ночь серебряный свет, появляющийся, как всегда, в центре моего сердца во время медитации, изменился на оранжевый и затем на темно-фиолетовый. Фиолетовый диск расширялся и разделился в центре, показывая гималайскую картину. У подножия снежного пика кто-то стоял у небольшой пещеры. Я не мог ясно увидеть эту фигуру, все было как в тумане. Послышался голос, зовущий меня странным именем, которое я не мог разобрать. Вскоре я уснул.

На следующий день рано утром я сел в трехуровневый спальный вагон поезда «Нью-Дели Экспресс». Ехал я молча, избегая общения с пассажирами. Через сорок восемь часов, на рассвете, поезд достиг Нью-Дели. Я был впервые в Дели, и современная интерпретация древнего города Индрапрастха, где жили Пандавы, меня не впечатлила.

Поезд в Харидвар отправлялся с железнодорожного вокзала Старый Дели, до которого я добрался на «велосипедной» рикше. Это была старая и грязная часть Дели, где находилось много реликвий длительного периода исламского правления, включая внушительный Красный форт и мечеть Джама. Красным фортом в те дни управлял известный Бахадур Шах Зафар. Этот старый и немощный мусульманин, в прошлом император Дели, руководил солдатским мятежом против англичан, который с треском провалился.

В восемь утра я сел в поезд на Дехрадун, который шел через Харидвар. Потребовалось более восьми долгих часов, чтобы доехать к вечеру до Харидвара. Поезд в Ришикеш отправлялся только утром, и я решил провести немного времени в Харидваре.

Харидвар в переводе означает «Врата в Верхние Гималаи», где обитают божества Бадринатха – Хари и Кедарнатха – Хара. Впервые я увидел величественную Ганг, текущую к гхату Хари ки Паури. От увиденного захватывало дух. Конечно, там было много туристов и паломников, но ничто не могло отвлечь меня от чистых холодных, бесконечно движущихся вод. Затем я сделал то, что первое пришло мне в голову. Купив себе матерчатую сумку, желтое дхоти и курту с короткими рукавами, я зашел в парикмахерскую и сбрил усы и побрил голову, оставив только часть волос на круглой небольшой части головы сзади. Эта прядь волос на затылке, указывающая на принадлежность к брахманам, называется «шикха». В течение сотен лет ее носили индуистские служители. Глядя на себя в зеркало парикмахера, мне понравилось то, что я увидел. Молодой и смышленый брахмачари был готов отправиться в далекое и трудное путешествие к снежным вершинам в поисках великого учителя, который, как он полагал, там жил.

На гхате Хари-ки-Паури я омылся в водах Ганги, одел желтые дхоти и курту и обулся в свои резиновые тапочки, я видел как многие садху носят подобную обувь. Следы моего недавнего прошлого, а именно рубашка и брюки, которые ранее были на мне, я положил в сумку и оставил на берегу, надеясь, что кто-то нуждающийся их найдет здесь.

Теперь я был похож на настоящего садху. В моей сумке из ткани, перекинутой через правое плечо, лежали несколько книг, полотенце, карандаш и зубная щетка. На левом плече висело шерстяное одеяло для медитации и сна. Мне еще не хватало камандалу, который я купил в магазине неподалеку. Он был из латуни и имел приятный вид. Проверив свой денежный запас, денег было еще достаточно, я положил их в боковой карман моей курты.

Разглядывая себя, я заметил, что мои часы «Эникар», которые два года назад мне подарил мой дед, не подходят моему новому образу странствующего искателя истины. Я спокойно снял их и оставил на берегу около ступенек гхата. Настало время для изучения Харидвара. Возможно, здесь я встречу великого йога.

Со спуска гхата Хари-ки-Паури виднелись холмы Шивалик и крыши многочисленных храмов и ашрамов. Гуляя по улицам, я зашел в маленький храм могучего Бога-обезьяны из Рамаяны – Ханумана. Старый священник брахман поставил мне на лоб красный тилак и, как мне показалось, был разочарован тем, что я не дал ему дакшину. Быстро исправив эту ошибку, я протянул ему одну рупию, и он благословил меня, желая долгой и счастливой жизни.

В Харидваре я посетил много храмов и ашрамов, видел разных садху и искателей: «вайшнавов» с вертикальными сектантскими символами на их лбе; «шайвов» с горизонтальными полосками пепла на лбу; «шактов» с кроваво-красными тилаками и многих других со странными знаками, которых я раньше никогда не видел. Их одежды варьировались от экзотических и диковинных до обычных оранжевых дхоти, а некоторые носили только узкие полоски ткани, намотанные вокруг бедер. Встречались и «наги» с дредами, это были дигамбары, что означает «совершенно голые». В руках они держали «тришулы» и наслаждались публичным вниманием.

В одном из ашрамов председательствовал Махамандалешвар (главный аббат), принадлежащий к Нирвани Парамахамсе Акхаде. Там я встретил мужчину из Кералы, который утверждал, что он был близким учеником аббата. Наверное, по моему акценту он догадался, что я был из Кералы, и взял меня с собой в столовую, где мне налили большой стакан горячего коровьего молока. Мы провели много совместных бесед. Он был государственным служащим правительства Индии в отставке и поселился в ашраме своего гуру после выхода на пенсию. Его жена умерла, и он жил в ашраме со своей красивой дочерью, которая преподавала в школе ашрама.

Когда я назвал ему свое настоящее имя, он был ошеломлен. Но через некоторое время после общения со мной он убедился в моем неподдельном интересе и серьезном отношении к индуистской философии.

– Вы мне кажетесь серьезным искателем, – сказал он, – но если Вы раскроете свое настоящее имя, Вы не сможете продолжать учебу и получить посвящение в духовные практики, потому что, к сожалению, здесь все еще преобладает определенный уровень строгих религиозных правил и традиций. Я советую Вам принять индуистское имя. Даже индуистские неофиты меняют свои имена. Какое из индуистских божеств Ваше любимое?

– Шива, – ответил я, – Бог-йог. Он сидит в медитации на горе Кайлаш.

– Хорошо, – сказал он. – Могу предложить Вам великое имя Шивапрасад. Примите его прямо сейчас, и когда вы встретитесь со Свами, я представлю Вас как Шивапрасад. Как Вы на это смотрите?

– Неужели Вы думаете, что это поможет в моем поиске? – спросил я.

– Да, – сказал он, позвав свою красивую дочь Шридеви, и представил ей меня. – Это брахмачари Шивапрасад.

С этого момента большую часть моего духовного путешествия я придерживался имени Шивапрасад, и это помогло мне во многих ситуациях.

Вечером мой друг мистер Айер познакомил меня с настоятелем (не буду называть его имени), и он предложил мне остаться в ашраме, работать в школе и медитировать, и если я пожелаю, он завтра инициирует меня в медитацию.

– Харидвар является святым местом, – сказал он мне, – и Вы можете продолжать Ваши духовные искания, оставаясь в ашраме. Но когда Вы выйдете за его стены, будьте осторожны. Это век Кали-юги, сейчас многие садху и саньясины являются мошенниками. Они будут обещать Вам короткий путь к истине, но в конечном итоге Вы будете разочарованы. Современные ашрамы и садху, владеющие вертолетами, кондиционерами в комнатах для медитаций для своих иностранных учеников, являются из них наихудшими. Они ищут молодых образованных учеников. И прежде чем Вы это поймете, уже будете в их ловушке. Кроме того, есть ганджа-наркоманы, которые зарабатывают себе на жизнь, делая вид, что они садху. Чему Вы можете научиться у них? Ну а теперь идите. Мистер Айер покажет Вам номер.

Мой номер был с видом на Ганг. Здесь в течение нескольких дней я счастливо провел время. Большой ашрам имел более шестидесяти коров, поэтому кормили здесь очень хорошо с большим количеством молока, гхи и фруктов. Мистер Айер с дочерью Шридеви были очень дружелюбны, и вскоре я обнаружил, что стал сильно привязываться к красивой Шридеви и она ко мне. И это сильно мешало мне. Тогда, решив придерживаться моего первоначального плана путешествия к вершинам Гималаев, я уехал, не желая, чтобы что-то отвлекало меня.

Однажды утром, собрав свои скудные пожитки, я направился в Ришикеш. Поезд в Ришикеш был настоящим испытанием. Большинство пассажиров были садху, принадлежащие к различным сектам. Вероятно, только я один был с билетом. Проводник поезда ходил по поезду туда-сюда, приветствуя всех, и выражал свое почтение садху, не требуя у них билетов. Когда я спросил одного Байраги Баваджи, сидевшего рядом со мной, почему проводник поезда не спрашивает билеты, он расхохотался и ответил: «Дитя, ты, очевидно, новичок в этом месте. Это поезд Бхагвана. Он предназначен для нас. Кто может спрашивать здесь билеты?»

Сойдя с поезда в Ришикеше, я последовал за другими садху в район Муни-ки-Рети, где по обе стороны реки Ганг расположено большинство ашрамов. Наступил вечер. По сто одной ступени я поднялся в знаменитый ашрам Divine Life Society, основанный Свами Шиванандой Сарасвати. Он уже умер, и ашрам возглавлял один из его лучших учеников Свами Чидананда.

В то время на открытом воздухе проходил сатсанг. Высокий и очень худой Свами Чидананда сидел на возвышенности скрестив ноги, с прямой спиной. Рядом было около пятидесяти человек, в том числе несколько иностранцев. Он отвечал на чьи-то вопросы на английском языке. Я тихо вошел и сел в углу. Он замолчал и, повернувшись ко мне, с доброй улыбкой, как будто говорил со старым другом, спросил:

– Когда ты приехал?

– Только что, – ответил я, запинаясь, застигнутый врасплох.

– Я думаю, ты должны пойти помыться и отдохнуть, – продолжил он. – ты можете присутствовать на сатсанге завтра.

Он повернулся к молодому брахмачари, стоявшему рядом с ним, и что-то прошептал.

– Идем, – произнес брахмачари, подойдя ко мне.

Поклонившись Свами, я пошел вслед за ним.

– Хари Ом, – мелодичным голосом промолвил Свами.

Мой номер был стандартным, приятным и чистым. Брахмачари родом из Тамил Наду, узнав, что я могу говорить на тамильском языке, был очень счастлив. Он дал мне два хлопковых полотенца и объяснил, где находится столовая.

– Ровно в семь тридцать вечера ужин, я провожу Вас туда, – произнес брахмачари и поспешил прочь.

Я умылся холодной водой, и после того как дрожь прекратилась, оделся в свои новые желтого цвета дхоти и курту с короткими рукавами и спустился вниз по лестнице. Столовая была через дорогу. Так как времени было достаточно, я пошел к гхату и, сидя на ступеньках, наблюдал за течением Ганги.

Лодки постоянно курсировали от берега к берегу. На другой стороне реки было много ашрамов. Ашрам Сварга Бабы Каликамбливала был одним из старейших. Уже смеркалось, и по обе стороны реки люди проводили Аарти. Поклоняясь речной богине, они зажигали крошечные свечи и опускали их на пальмовых листьях на поверхность воды, распевая гимны. Это был прекрасный вечер. От ашрамов через Ганг доносились мелодичные гипнотические песнопения на древнем языке санскрит.

Внезапно раздался гонг, приглашающий на ужин, я вскочил со ступенек. Душа была полна, но тело было голодно и жаждало необходимой еды. Внутри большой столовой с одной стороны сидели Свами Садху и Данди, остальные – на другой. Все сидели на полу. Когда мой желудок наполнился, я почувствовал себя сонным и усталым. После расспросов брахмачари о повседневной жизни я отправился в свою комнату, открыл окна и еще некоторое время сидел в медитации на кровати. Затем, вытянувшись, почти мгновенно уснул.

Мне снилось, что я иду по долине. Вдоль тропинки струится ручей с кристально чистой водой. У ручья стоит небольшая соломенная хижина. Когда я приблизился к ней, появился человек с покрытым белой вуалью лицом. Я немного испугался и замер. «Не бойся! – сказал он. – Я друг. Они называют меня, так они будут называть и тебя. Не почивай на лаврах и не оставайся в предгорьях. Иди дальше в горы. Он ждет тебя». Затем все исчезло: и долина, и ручей, и хижина, и завуалированная фигура. Я был один. Вокруг меня находился только ледник. Было очень холодно, я весь дрожал. «Помоги мне, Господи!» – закричал я и проснулся, обнаружив, что замерз, так как не накрыл себя одеялом, лежавшим рядом. Кто-то дул в раковину, нарушая рассветную тишину.

Утренняя рутина в ашраме началась довольно рано. В 6.00 часов утра после храмового служения начиналась йога, затем в течение получаса – медитация, далее перерыв на умывание и в 8.00 часов – легкий завтрак. До 10.30 утра можно было заниматься Свадхьяей, свободно самостоятельно что-то изучать в библиотеке или в собственном номере. В 10.30 – обучение Упанишадам. Проводил его известный ученик Свами Шивананды и генеральный секретарь ашрама Divine Life Society Свами Кришнананда. Обед был в полдень, затем отдых до 15.00. Вечером в 18.30 – сатсанг и в 19.30 – ужин. После ужина проживающие в ашраме бесцельно бродили, не зная чем себя занять.

В 9.30 утра брахмачари, ставший к тому времени моим хорошим другом, сказал мне, что Свами Чидананда желает поговорить со мной и ждет меня в 10.30 в своей резиденции. Ожидая брахмачари, чтобы он проводил меня в резиденцию президента Махараджа, я очень переживал, что пропускаю класс Свами Кришнананды по Упанишадам, но встреча для меня была высоко оказанной честью и более важна, чем обучение. Ровно в 10.20 брахмачари пришел ко мне и пояснил: «Когда увидишь Свамиджи Махараджа, опустись на колени».

После предварительного расспроса обо мне: откуда я приехал, сколько мне лет, сколько братьев и сестер, в порядке ли выделенный мне номер, и так далее, – Махарадж вдруг спросил:

– А как тебя зовут?

– Шивапрасад, – ответил я, придерживаясь недавно принятого имени.

– Раньше занимался йогой?

– Да, Махарадж, с восьми лет.

– Знаешь ли санскрит?

– Не так хорошо, но я могу читать Деванагари. Хинди был моим вторым языком во время учебы.

– М-м-м. Медитация?

– Медитация пришла ко мне естественным образом. Вы знаете, Махарадж, когда я был маленьким мальчиком, я встретил йога, который благословил меня и… – я был потрясен тем, что мог рассказать немного больше, чем обычно, но как и раньше, пытаясь описать историю моей встречи со странным йогом под джекфрутом, мои голосовые связки не дали мне это сделать, и я отказался и от этой попытки.

Свами Чиданандаи с большим вниманием посмотрел в мои глаза, глубоко вздохнул и проскандировал глубоким голосом:

– Хари Ом, – затем погладил меня по голове. – М-м-м, влияния прошлого рождения. Бог благословляет Вас, и каково Ваше имя при рождении? – и прежде чем я успел оправиться от моего второго шока и ответить ему, он сказал. – Все в порядке. Вы не обязаны говорить об этом. Учите асаны и больше изучайте пранаямы у нашего Асана Ачарьи. Находитесь здесь сколько Вам хочется. Я знаю, что Вас очень влекут вершины Гималаев. Когда пожелаете, возвращайтесь сюда снова. Возможно, Ваша судьба связана с горами. Если у Вас будут проблемы, сообщите мне. Да благословит Вас Бог. Хари Ом.

В ашраме я провел замечательный месяц, занимаясь йогой, посещая Упанишад-сессии Свами Кришнананды, наводящие на размышления, используя богатую библиотеку и присутствуя на большинстве вечерних сатсангов Свами Чидананды. Также у меня было достаточно времени, чтобы исследовать Ришикеш. Очень часто на лодке я переезжал на другую сторону, посещая множество ашрамов. Один из старейших Сварг Ашрам, основанный великим Бабой Калакамбливала и названный так, потому что его единственной собственностью было черное шерстяное одеяло. Дешевые гостиницы Кшетры Калакамбливала с бесплатным питанием для странствующих садху, существующие на протяжении всего Гималайского паломнического маршрута, обязаны своим происхождением этому замечательному сподвижнику, жившему в начале XX века. Есть много историй о нем, но я ограничусь лишь одной.

Жил известный бандит Гуджар по кличке Султан, грабивший караваны богатых паломников и богатые ашрамы. Само упоминание о Султане приводило богачей в трепет от страха. Его уникальной техникой было грабить средь бела дня после заранее отправленного предупреждения о предстоящем грабеже. Как-то раз он послал Бабе Каликамбливале сообщение о предстоящем грабеже казны ашрама Сварга в определенный назначенный час. Все служащие и преданные ашрама, кроме Бабы, были сильно напуганы. Баба организовал обед для банды Султана и ждал его на крыльце своего дома. Бандит пришел с бандой из шести человек, вооруженных мечами и ружьями. Когда он спрыгнул с лошади, Баба поприветствовал его и пригласил вместе со всеми бандитами посидеть на крыльце, попить воды и отдохнуть. Передав ему ключи от казны, он сказал: «Вы можете взять все, что хотите, но я не хочу насилия и кровопролития. Если Вы захотите кого-нибудь убить, то убейте меня. Жизнь и смерть для меня одно и то же. Начальник полиции этой местности является моим преданным другом, и я мог бы попросить о его помощи, но тогда было бы пролито много крови и было бы потеряно много жизней. Я не хочу ничего этого. После того как Вы возьмете все, что пожелаете из казны, не уходите сразу. Я приглашаю Вас и Ваших друзей пообедать и немного отдохнуть, прежде чем уйдете. У меня нет неприязни ни к Вам, ни к какому-либо другому живому существу. А теперь сделайте то, что Вы задумали». Бандит никогда не сталкивался с таким человеком. Как рассказывают, он, низко поклонившись ему, извинился и, вместо того чтобы грабить казну, положил в нее небольшое количество золотых монет и поблагодарил Бабу за роскошный обед.

Йога Никетан, Парамартх Никетан, Гита Бхаван и пещеры с кондиционерами Махеш Йога, который известен ТМ (трансцендентальной медитацией), построенные для его учеников, – группы «Битлз», были одними из немногих ашрамов, которые я там посетил. За пещерами с кондиционерами в густом лесу проходил путь к храму Нилкант Махадев, расположенному на вершине холма. Узкая тропинка сквозь джунгли вела к району Лакшман Джула. По обе стороны Ганги находились крошечные коттеджи и соломенные хижины, где жили садху, йоги и монахи в одиночестве в непосредственной близости с бесконечными водами реки. В окружении крупных валунов находилась уютная небольшая пещера с видом на реку. Там жил пухлый маленький человек Маст Рам Баба, который, казалось, был в вечном экстазе и пьяным от радости. Маст Рам Баба редко говорил. Его преданные собрались в зале, сооруженном из оцилиндрованных бревен, рядом с пещерой и пели песни преданности.