Текст книги "Ученик гималайского мастера. Автобиография йога"

5
Одурманенный Богом суфий

Приблизительно через месяц после встречи с Гопалой Саами мой дядя по материнской линии, моя бабушка и тетя пригласили меня поехать с ними в Бима Палли.

В Бима Палли находится могила святой мусульманки Бима Биби. Это место расположено на берегу моря недалеко от аэропорта города Тривандрам и известно экзорцизмом. Людей, которых считают одержимыми, привозят туда и оставляют на некоторое время. Агрессивных даже приковывают к камням или к деревянным столбам. Обычно по четвергам и пятницам бедные души, находящиеся в трансе, который в лучшем случае может быть описан как безумие, кружа головой, вращая глазами и громко крича, умоляют Биму Биби не мучить их, обещая покинуть тело, которым временно завладели, и в финале бьются головой о порог могилы, падая в обморок. Все это означает действия духа, который завладел телом жертвы. Говорят, что эти жертвы освободятся от этого духа и придут в норму, когда очнутся. Считается, что их лечение происходит за счет прямого вмешательства святой Бимы Биби. Легенда гласит, что когда-то волны Аравийского моря выбросили на берег гроб с телами святой и ее сына, и сейчас здесь находится их могила. Местные жители построили для них гробницу и обнаружили, что люди стали излечиваться, просто касаясь ее гроба. Местные мусульманские рыбаки считают, что Бима Биби была арабской мусульманской святой. Рядом с могилой находится мечеть Даргах.

В пятницу вечером мы прибыли туда. К мечети мы шли по пляжу через белые горячие песчаные грунты. Рядом с Даргахом было много простых «гэст хаусов» для пациентов и их опекунов. Немного кокосовых деревьев, каменных и деревянных столбов стояли тут и там. Некоторые больные, прикованные к столбам и кокосовым пальмам, вызывали жалость и выглядели как скелеты с отчаявшимся взглядом. Когда мы проходили мимо одной женщины, прикованной таким же образом, она обнажила желтые зубы, закатила глаза и зарычала на нас. Моя тетя вскрикнула и отпрыгнула в другую сторону. Все засмеялись, кроме меня. Я не хочу сказать, что я не испугался, но больше страха у меня возникло глубокое чувство печали, заполнившее мое сердце, когда я видел этих несчастных созданий.

Мы вошли в Даргах. Перед гробницей находился заполненный людьми зал. Одна сторона зала была зарезервирована для больных, другая – для преданных. Мы подошли к гробнице и затем ждали у двери. Гробница была покрыта ярко-зеленым атласом с занавесами по обе стороны из красного бархата. Внутренняя часть корпуса была освещена зелеными и синими лампочками, которые придавали ему жуткий вид.

Мулла, исламский аналог индуистского священника, получив от нас бананы, стал читать стихи из Корана. Пока он не закончил мы с покрытыми головами стояли, сложив ладони в молитве и произнося «Аминь». Затем потерев ладонями свои лица, мы получили от Муллы биты освященных высушенных лепестков роз и сахар. Мулла для передачи благословения Бимы Биби коснулся связкой из павлиньих перьев наших низко склоненных голов. Моя бабушка бросила деньги в коробку, и мы пошли в часть зала, где сидели нормальные люди.

Как только из соседней мечети прозвучал призыв к молитве, многие из так называемых одержимых людей вскочили на ноги, как будто это был сигнал к действию. Они начали издавать страшные звуки и странно двигаться. Атмосфера была невыносимой.

Внезапно один мужчина средних лет, казавшийся нормальным и сидевший рядом с нами, встал и начал вести себя неадекватно. Вращаясь, он произносил «Хуум Хуум» так же, как люди на другой стороне. Затем он остановился и, повернувшись ко мне, с насмешкой сказал:

– Ты! Ты! Ты нашел меня, ты хочешь сжечь меня, но я никуда не пойду с тобой, – он прыгнул и побежал к двери, где была могила, и, ударившись головой о дверь, снова закричал. – Хорошо, я пойду. Этот мальчик нашел меня. Биби, я пойду. Не сжигай меня. Я сгораю, – с этими словами он снова омерзительно завыл и упал в обморок.

Впервые я испытал страх и отвращение. Это было слишком и для моей бабушки.

– Саабжан, – прошептала она своему брату, – давай уйдем отсюда сейчас же.

Бабушка держала меня за руку так сильно, как будто боялась, что кто-то может схватить меня. Мы вышли и увидели еще одно странное зрелище. Голый тощий старик с седыми волосами и черной бородой мчался через пески, приближаясь к нам. Он улыбался, иногда хохоча и жестикулируя, показывая на небо. Его голова рывками в постоянном движении вертелась вверх и вниз. Его тело было покрыто песком. Белый песок на темном теле! Любой человек принял бы его за одного из одержимых, если бы не то обстоятельство, что много людей – и мужчин, и женщин, шли за ним, с уважением сложив руки и пытаясь идти в ногу с ним. Проходя мимо нас, он резко остановился, повернулся и встал прямо передо мной. Его лицо сразу стало серьезным. Его глаза налились кровью в поисках моего лица. Затем он снова засмеялся, как будто я смешно выглядел, и сказал на тамильском языке: «Сери сери по по аппараон ва да» (Хорошо, мальчик, сейчас иди, но приходи позже). И ушел.

На этот раз я почему-то не испугался. Конечно, я думал, что он сумасшедший. Тогда я не знал, что грань между безумием и религиозным экстазом была очень тонкой. Позже дядя по моей матери сказал мне, что звали его Калади Мастан, и он обладает большой силой и, опьяненный любовью к Богу, не замечает окружающий мир.

– Некоторые святые люди выглядят так, – сказал он, как будто это все объясняло, но я ничего не понял.

– Но почему он голый? – спросил я.

– Я не знаю, – ответил дядя. – Время от времени кто-то дает ему новое дхоти, но он сразу же отдает его какому-нибудь нищему и снова остается голым.

Это я мог понять, так как сам ненавидел носить одежду, особенно летом, и хотел бы отдать свою одежду бедным, чтобы ходить свободным и нагим. Но понимал, что это невозможно, я должен быть цивилизованным и правильным.

Слова, которые он произнес: «Хорошо, мальчик, сейчас иди, но приходи позже» – сбылись несколько лет спустя. Но эту историю я расскажу в другой главе.

6
Внутри храма Субраманья

Мой хороший друг и одноклассник Шринивас Рао сыграл важную роль в моем первом посещении индуистского храма.

В нашу школу существовало два пути. Главная дорога была короче, но имела большой трафик движения, другая – извилистая, более длинная дорога, но спокойная.

Некоторые мои друзья и я предпочитали более длинный и тихий путь домой. Мы шли не торопясь, бросая камни в плоды манго на деревьях и удовлетворяя свое любопытство новыми переживаниями жизни. На этой дороге при подъеме на склон и повороте направо стоял храм Субраманья Cаами. Его крыша была черепичной в Керальском стиле. Рядом с храмом был большой зеленый пруд с твердыми гранитными ступенями, идущими к нему со всех четырех сторон. В этом пруду преданные принимали омовение и во время фестиваля мыли статуи божеств. Недалеко от пруда находился небольшой дом с черепичной крышей, где жил священник Рао со своей семьей. Мой одноклассник Шринивас был сыном священника и жил там с родителями и красивой сестрой.

Священник был брахманом тулу из штата Карнатака. Люди тулу говорят на диалекте, который не имеет письменности и обычно пишут на языке каннада штата Карнатака. Брахманов тулу в Керале называли Поти, так как они все были очень хорошими поварами. Поти-отель – синоним вегетарианского ресторана.

Однажды, когда мы с Шринивасом возвращались домой из школы, он пригласил меня к себе домой. «Ты сможешь увидеть павлинов», – сказал он.

В парковой части, где он жил, было много павлинов, поэтому я согласился. В красивом саду был чудесный пруд с зеленой водой. И конечно же, там было много павлинов с длинными мерцающими хвостами. Некоторые из них сидели на деревьях, некоторые гуляли по саду и клевали что-то в траве. Один павлин танцевал с раскрытым как веер разноцветным хвостом.

Из дома вышел отец Шриниваса. Он был светлокожий и хорошо сложен. На нем была кремовая шелковая юбка, голый торс был обвязан священным шнуром. Его черные длинные волосы были скручены в узел за шеей. Отличался он острым орлиным носом как у Юлия Цезаря и суровым как у диктатора взглядом. Честно говоря, я был немного напуган.

Мой друг Шринивас что-то сказал ему на языке тулу. Единственное слово, которое я разобрал, было мое имя. Его отец внимательно посмотрел на меня и с серьезным видом спросил:

– Мусульманин?

– Да.

– Хм, тебе нравится павлины?

– Да.

– Бог Субраманья использует павлина как транспорт. Он быстро летает на павлине. Ты видел, как он это делает? – он поколебался, прежде чем продолжил. – Не все могут это видеть. Только хорошие и святые люди. Мы поклоняемся его образу в храме.

– Могу ли я увидеть его?

На этот раз его выражение лица стало еще серьезнее, и я подумал, что он мне откажет. Через минуту он глубоко вздохнул и улыбнулся:

– В любом случае я иду туда. Пойдем, но ты должен стоять перед храмом – и тогда ты его увидишь. Никому, кроме меня, не разрешается входить внутрь, хорошо?

Шринивас пошел домой, а я пошел за священником. Он оставил меня в зале, исчезнув в святилище, и через некоторое время распахнул тяжелую дверь. Оттуда, где я стоял, можно было видеть маленького идола с двумя статуями поменьше по бокам. После того как мои глаза привыкли к тусклому свету, я смог разглядеть молодое и гладкое лицо Субраманьи, сидящего на павлине. В одной руке у него было копье, а другая была поднята в благословении. Слева и справа от него стояли фигуры красивых дев.

Я был счастлив увидеть чисто выбритого с веселым лицом Субраманью. Он отличался от моего представления бога, угрюмого, бородатого, извергающего огонь при любом предлоге.

– Что это за оружие у него? – спросил я.

– Это Вел, своего рода копье для защиты человечества, – ответил он.

– А кто эти две девушки с обеих сторон?

– Это жены, – продолжал священник с горящими глазами, – как и мусульмане, наши боги имеют тоже много жен.

Это последнее замечание я не смог понять, потому что не знал, что мусульмане могут жениться не один раз. Но я не стал задавать этот вопрос. Съел банан, который священник бросил мне в руки, и подумал, что делать со священным пеплом, которой он мне вручил.

– Ты можешь его съесть, – сказал священник, – мусульмане не должны мазать этим свой лоб.

Я съел небольшую щепотку пепла и вышел. Шринивас ждал меня с кофе в небольшом стальном стакане:

– Это моя мать приготовила для тебя.

Стоя у пруда, я выпил прекрасный южноиндийский кофе, затем вернул стакан Шринивасу и продолжил свой путь. Недалеко жил мой друг Шантикумар, который до сих пор является моим хорошим товарищем. Он видел, как я вышел из храма, и спросил удивленно:

– Ты ходил в храм?

– Да, – ответил я, – Шринивас пригласил меня домой, и я видел там божество.

Дома во время ужина, когда я ел горячие досы и вкусный самбар, которые приготовила моя мать, я спросил:

– У мусульман много жен?

– Да, мусульмане имеют право на это, – сказала мама, а затем с гордостью заявила: – Но в моей семье на протяжении трех поколений никто не имел больше одной жены.

Я продолжал есть, не понимая, как странно иметь две матери.

7
Подготовка к восхождению

Несмотря на мое сильное желание скорее взять вас с собой к вершинам Гималаев, я должен задержаться на моих предшествующих годах. Это были важные годы подготовки к великому восхождению.

Школа Model High School была действительно прекрасным местом для обучения. Школа была в руках преданных и хорошо подготовленных учителей. Но это было больше чем просто учеба. Тогда моими интересами были декоративно-прикладное искусство и, конечно, спортивные игры и состязания.

Нас было немного, кто успешно занимался живописью и плотницкими работами, до сих пор живопись остается моим любимым хобби. Также была небольшая группа детей, занимающихся футболом и хоккеем. Матчи были нашим самым любимым времяпрепровождением. Давайте так: Некоторые из нас, которые были наиболее сильными, играли на песчаном поле в кабадди. В этой игре требуется много физических сил и ловкости, особенно в руках, и я с удовольствием демонстрировал свои боевые приемы, которым меня научил отец, эксперт в Каларипаятту и джиу-джитсу. Правильно владея этой техникой, вы можете лишить человека баланса и обездвижить хулигана, даже если он больше вас в два раза. Благодаря этому и моей склонности к защите слабых от хулиганов вокруг меня собралась группа единомышленников.

В то время как я рос, росло и мое понимание нового открывающегося мира, я медленно расставался со старыми мифами и стереотипами. Например, большинство мальчиков, за исключением тех, чьи дома были близки к школе, сидели вместе в так называемых общих столовых, расположенных далеко от наших классных комнат. Эти заброшенные много лет назад классные комнаты с течением времени разрушались. Внутри часто можно было увидеть скорпионов, многоножек и гигантских гусениц, которые скручивались в плотные кольца при прикосновении. Во многих местах были огромные трещины в стенах, цементные полы были повреждены здесь и там. Там не было ни стульев, ни столов, но в одном углу находился водопроводный кран.

Обеденные часы были для нас настоящими приключениями, потому что там не было контролирующих нас учителей. Мы приносили сюда наши обеды, тщательно упакованные нашими мамами, в небольших алюминиевых контейнерах. Моя мама очень плотно упаковывала мой обед в контейнер. Обычно это были масала из мозгов козы, жареные печень, почки, рыба, омлет и так далее, чтобы у меня было достаточно белка и чтобы я рос сильным и умным. Она была уверена, что мясо и рыба – это самое правильное питание, и ничто не может их заменить. В те дни многие из моих близких друзей принадлежали касте Айяр из Палгхата, это брахманы тамильского происхождения, чьи предки поселились в приграничных районах Палгхата и затем мигрировали в другие части штата Керала. Известные своим острым умом и изобретательностью, эти брахманы в течение нескольких поколений занимали ключевые административные, культурные и другие интеллектуальные должности. Они создали свою культурную самобытность на земле, на которой поселились, даже их язык тамил звучал как диалект малаялам. Они очень гордились и заявляли, что являются малаяли.

Мои друзья Шанкаранараянан, Анантанараянан, Вишванат Айер, Венкатеш, Кришнамани и некоторые другие приняли меня в свою группу. Во время обеда мы вместе сидели с нашими обеденными контейнерами, рассказывали истории и хорошо забавлялись. Время от времени кто-то из моих друзей, почувствовав сильный запах специй из моего контейнера, заглядывал внутрь него. Когда я объяснял им, что там внутри, они приходили в ужас. Но никогда ничего плохого они не думали обо мне. Мы были верными друзьями, и они продолжали сидеть рядом со мной и кушали свою простую еду.

С удивлением я заметил, что их простая еда – это кефир, рис, овощи, соленья, иногда идли, чатни или самбар, все чисто вегетарианское. Каждый день простая вегетарианская еда. В результате ежегодных экзаменов и среднесрочных тестов они получали высшие баллы по математике и естественным наукам. Я же с моим знакомым Сиддиком сдавали их с трудом.

Однажды утром, когда моя мама плотно упаковывала мой обед (жареную рыбу, рис и рыбное карри) насколько только может вместить в себя контейнер, я сказал: «Мама, твоя идея о питании полная ерунда. Кефир, рис и соленья дают столько же энергии мозгам, как рыба и мясо».

Конечно, она не согласилась, и когда я продолжил спорить, добавила, что наши предки пуштуны были сильными, потому что ели мясо.

Я с ней не согласился, и с тех пор мое понимание о питании изменилось. На мой взгляд, правильное питание является необходимым, и вегетарианской еды вполне достаточно. Вы можете есть мясо, если вам нравится. Но если вы думаете, что человеческий организм не может обходиться без мяса, это полная ерунда.

Также я не должен забыть упомянуть некоторых учителей, повлиявших на мою жизнь. Первый – это директор школы Кутан Пиллай по кличке Тигр, который научил нас дисциплине и верил в то, что «пожалеешь розги – испортишь мальчика». Преподаватель английского мистер Джордж, получивший образование в Оксфорде. Преподаватель естественных наук мистер Харихара Айер, чьи цитаты из «Собаки Баскервилей» Конон Дойля запомнились нам надолго. Мистер Гопалакришнан Айер, кому удалось вложить математику в мои нематематические мозги. Учитель биологии Дамодаран Пиллай по кличке Тарзан, впервые открывший нам глаза на то, что наш сложный организм начался от одноклеточного. Комендант национального кадетского корпуса и учитель социальных исследований мистер Мадаван Наир, кто всегда носил безупречно белую и отутюженную одежду, получив за это прозвище Мистер Утюг. Мистер Наяком, наш классный преподаватель в девятом классе, обладавший почти сверхъестественной интуицией и предсказавший мне, что основным интересом в моей жизни будет поиск Истины или Бога. В первый же день, став классным руководителем, он кратко представился. Некоторые из нас захихикали за столами, потому что это был первый встретившийся нам преподаватель с горизонтальными серыми линиями пепла на лбу. Он сказал, что верит в Бога Шиву, а пепел является символом Шивы. Вскоре обсуждение перешло на тему о религии, и через некоторое время он попросил каждого из нас встать и объяснить, верим мы в Бога или нет. Все, за исключением одного, сказали, что они верят в бога. Этим исключением был я:

– Я не верю в Бога.

– Почему? – спросил мистер Наяком.

– Почему нет, сэр? – продолжил я. – Я не видел Бога, и нет этому никаких доказательств. Если когда-нибудь я его увижу, тогда мне не надо верить. Факты не нуждаются в вере.

– У меня был одноклассник, который не верил в Бога, – сказал он после некоторого молчания. – Тридцать лет спустя я встретил его с бритой головой и одетого в одежду цвета охры. Он стал монахом ордена Рамакришны. Поэтому посмотрим. Может быть, это начало твоего поиска Бога. Я рад, что ты честен. Как тебя зовут?

Когда я дал ему свое имя, он выглядел озадаченным. Вероятно, он никак не ожидал, что мальчик, принадлежащий моей общине, может сказать, что не верит в Бога. Я очень хотел поделиться с ним моим опытом, происходившим со мной внутри почти каждую ночь, но необъяснимая сила мешала мне это сделать.

Не менее важным преподавателем был мистер Кутан Ачари, который научил нас социальным исследованиям, живописи и плотницким работам. Но больше всего для нас он был примером в драматургии. Под его руководством были поставлены пьесы на английском и малаялам. Англоговорящие мальчики выступали с постановкой Шекспира «Венецианский купец». Я там играл Антонио. Кевин Фернандес так хорошо исполнил роль Шейлока, что пьесу выбрали на государственный молодежный фестиваль и вручили награду. Позже Кевин Фернандес учился в военном медицинском институте и ушел в отставку авиакомандором.

По своей природе будучи дружелюбным, я имел в школе много друзей, но было несколько, с которыми у меня были особые отношения. Один из них – Сиддик, фамилия его Мемон, говорил он на языке гуджарати, его предки были из города Порбандар. Его дед Абдулла Ибрахим владел крупнейшим оптовым текстильным магазином на Чалай-базаре в Тривандраме и выглядел как ветхозаветный пророк с белой струящейся бородой и строгими чертами лица. Сам Сиддик был болезненным, худым и хрупким мальчиком. В том возрасте он страдал серьезной болезнью глаз и почти ослеп на один. Я всегда был рядом с ним, чувствуя, что он нуждается в моей защите от хулиганов в школе. Жил он недалеко от моего дома с родителями и старшей сестрой. Я часто посещал его дом, его мать ко мне хорошо относилась. Она любила угощать меня и, находя в моей душевной структуре что-то необычное (хотя я не говорил ни слова о моей внутренней жизни), приводила меня в восторг историями о суфийских святых и целителях.

Сиддик во время праздников часто ездил в город Мумбаи, и я ждал с нетерпением его возвращения, чтобы услышать рассказы о великом и увлекательном городе Мумбаи и его запретных удовольствиях, в которых Сиддик был экспертом, о которых искусно рассказывал. Любимыми темами Сиддика были герои и героини индийского кино, женщины, которые могут спать с вами за деньги, великий Тадж Махал отель, Ворота Индии. Эти истории были весьма стимулирующими для наших с Анантанараянаном подрастающих умов. И еще кое-что сближало нас с Сиддиком, это то, что мы оба очень любили самбар и идли. И хотя моя мать тоже хорошо готовила идли и самбар, мама нашего друга Анантанараянана готовила лучше, будучи вегетарианкой и замечательной гостеприимной хозяйкой. В своем православном доме брахманов она всегда с улыбкой встречала нас, двух мусульманских друзей ее сына, и роскошно кормила нашими любимыми блюдами с большой чашкой горячего натурального кофе в стакане из стали.

Анантанараянан был сыном Вишванат Айера и имел прямое отношение к Мумбаи. Он учился в Мумбаи до шестого класса, потому что его отец Вишваната Айер работал там в страховой компании, а затем переехал в Тривандрам со своей семьей в связи с переводом.

Не знаю что, или любовь к вкусной еде, или влечение, которое я испытывал к его старшей сестре, метко названной Сварна (золото), или эти оба соблазна заставляли меня часто бывать в доме Анантанараяна. Я много узнал о домашнем хозяйстве брахмана, например тот факт, что его матери не разрешено было входить на кухню, когда у нее были месячные. Тогда еда была еще вкуснее, потому что Вишванат Айер был очень хорошим поваром.

Кое-что еще, имевшее большое значение в моей дальнейшей духовной жизни, состоялось в этом скромном доме секретаря-машиниста страховой компании. У них была отдельная комната, так называемая пуджа-комната для молитв. Там было много фотографий индуистских божеств, состав которых они объясняли мне с большим терпением. Самой большой картиной, которая занимала главное положение на стене, было изображение человека, похожего на мусульманского монаха в потрепанной одежде и с уникально повязанной тканью вокруг головы. Впервые я увидел изображение Саи Бабы из Ширди, умершего в 1918 году. Здесь в доме брахмана этому святому было оказано такое же уважение, как и индуистским богам. Они пели гимны восхваления, звонили в колокола и проводили Аарти. По четвергам был особый день для Ширди Саи Бабы. Я много раз был там, мы пели вместе, и я даже написал там свой первый бхаджан на хинди «Хэй прабху, хэй Сайнат». Мистер Вишванат Айер рассказал мне краткую историю о жизни Ширди Саи Бабы. Он был уверен в том, что Ширди был богом. Я слушал и удивлялся.

Однажды ночью, занимаясь моей тайной спонтанной медитацией, я увидел фигуру Ширди Саи Бабы. Он вышел из обычного света в моем сердце, постоял передо мной и затем превратился в фигуру странного йога, которого я видел под джекфрутом. Никто не знал об этом, потому что я, как и прежде, ничего не мог никому рассказать об этом.

Пока я оставлю за собой историю о моей встрече с Саи Бабой из Ширди и того, как я впервые посетил Ширди, и расскажу вам о ней в соответствующее время.

Также Вишванат Айер сыграл свою роль в моем посещении храма Кришны Гуруваюр вблизи города Тричур штата Керала.