Текст книги "Сплетенная с тобой"

– Прости, что гружу тебя своими проблемами, – уныло улыбнулся он. – Но ты всегда умеешь обнадежить.

– Ты сам знаешь, что надо делать. И похоже, только ждешь хорошего пинка в зад, чтобы решиться. А я спец по пинкам в зад.

– Давай сегодня не будем заниматься рекламной кампанией адвоката по бракоразводным делам, – широко улыбнулся он.

– А как насчет авиакомпании? – предложила я. – У меня есть кое-какие идеи.

– Прекрасно. Тогда вперед!

* * *

Все утро мы трудились как заведенные и продвинулись довольно далеко, что дало мне новый прилив сил. И вообще, я хотела загрузить Марка по максимуму, чтобы у него не оставалось времени на ненужные рефлексии. Для меня работа всегда была лучшим лекарством, и для Марка, как оказалось, тоже.

И вот так незаметно подошло время ланча. Я остановилась у своего стола, чтобы положить планшет, как вдруг заметила там большой конверт для внутренней почты.

От волнения у меня даже участился пульс. Трясущимися руками я разорвала конверт, и оттуда выпала записка:

Ты волшебница.

Благодаря тебе мечты становятся явью.

Х

Я прижала записку к груди, хотя с бóльшим удовольствием прижала бы сейчас к себе ее автора. Я как раз думала о рассыпанных по нашей постели розовых лепестках, когда на моем столе зазвонил телефон. И я, конечно, не слишком удивилась, услышав задыхающийся голос своей матери.

– Ева, Клэнси все рассказал. Ради бога, только не надо расстраиваться! Ты должна понять…

– Я понимаю. – Достав из ящика стола драгоценную записку от Гидеона, я сунула ее в сумочку. – Но здесь вот какая штука. Ты больше не можешь использовать Натана в качестве оправдания. Если в моих вещах еще остались жучки или устройства для слежения, то советую тебе сознаться прямо сейчас. И обещаю: еще один твой финт – и наши отношения будут окончательно и бесповоротно испорчены.

– А мы можем поговорить об этом при личной встрече? – вздохнула она. – Я пригласила Кэри на ланч, а потом буду ждать тебя у вас дома.

– Договорились.

Все мое раздражение как рукой сняло. Мне было приятно, что мама относится к Кэри как к моему брату, каковым он, собственно говоря, и являлся для меня. И она дарила ему ту материнскую любовь, которой он, волею судьбы, оказался лишен. Более того, поскольку оба уделяли большое внимание моде и внешности, то, оказавшись вдвоем, оттягивались по полной.

– Ева, я люблю тебя. Больше всех на свете.

– Знаю. Мама, я тоже тебя люблю, – сказала я.

На телефоне замигала лампочка, предупреждающая о звонке по внутренней линии, поэтому я поспешила распрощаться с мамой, чтобы соединиться с Мегуми.

– Эй, – приглушенным голосом произнесла Мегуми. – Цыпочка, что уже приходила по твою душу какое-то время назад, та, с которой ты не захотела встречаться, снова здесь и спрашивает тебя.

Я нахмурилась, пытаясь понять, о ком она говорит.

– Магдалена Перес?

– Ага. Она самая. Так что делать?

– Ничего. – Я резко поднялась на ноги. В отличие от прошлого раза, сейчас я была готова встретиться с девицей, числившейся в подругах Гидеона, но явно нацелившейся на большее. – Уже иду.

– А можно мне поприсутствовать?

– Ха! Буду через минуту. Думаю, это не займет много времени, а потом мы пойдем на ланч.

Чисто из женского тщеславия я накрасила губы блеском и, повесив сумочку на плечо, вышла из комнаты. Мысль о записке Гидеона грела душу, поэтому я встретила Магдалену, сидевшую в приемной, широкой улыбкой. Завидев меня, она сразу же встала с кресла. Выглядела она сногсшибательно, и я не могла не отдать ей должного.

Когда мы впервые встретились, ее прямые темные волосы были распущены, совсем как у Коринн Жиро. Теперь она сделала стрижку – классический «боб», – которая подчеркивала экзотическую красоту ее лица. На ней были кремовые слаксы и черная блузка без рукавов с завязывающимся на бедрах большим бантом. Элегантный наряд дополняли жемчужные серьги и бусы.

– Магдалена. – Я жестом предложила ей сесть и сама села в кресло напротив. – Какими судьбами?

– Ева, прости, что отрываю от работы, но я навещала Гидеона и решила заглянуть к тебе. Хочу кое о чем тебя спросить.

– О? – Я положила сумочку на журнальный столик между нами и, скрестив ноги, разгладила свою бордовую юбку.

Я ненавидела Магдалену за то, что, в отличие от меня, она могла открыто встречаться с моим бойфрендом. Но тут уж ничего не поделаешь.

– Сегодня у меня в офисе побывала репортерша. Задавала довольно личные вопросы о Гидеоне.

Мои пальцы впились в ручки кресла.

– Дина Джонсон? Надеюсь, ты не стала с ней разговаривать, а?

– Конечно нет. – Магдалена наклонилась вперед, уперев локти в колени. Взгляд ее темных глаз был мрачным. – Она ведь уже беседовала с тобой.

– Пыталась.

– Она его тип женщин, – внимательно глядя на меня, сообщила она.

– Я заметила, – сказала я.

– Но с такими женщинами он надолго не задерживается. – Уголки ее полных губ печально опустились. – Кстати, он сказал Коринн, что ей лучше остаться другом на расстоянии, чем быть запасным вариантом. Но, подозреваю, ты в курсе.

– Откуда? – спросила я, почувствовав громадное облегчение.

– Ой, полагаю, у тебя есть свои источники информации. – Глаза Магдалены заговорщицки заблестели.

Как ни странно, но сейчас с ней было легко. Возможно, потому, что, в отличие от наших предыдущих встреч, она вела себя вполне непринужденно.

– Похоже, дела у тебя идут отлично.

– Я стараюсь. В свое время в моей жизни был человек, которого я считала своим другом, но общение с ним буквально разъедало душу. И теперь, когда его нет рядом, я могу снова нормально думать. – Она выпрямилась и добавила: – Я начала кое с кем встречаться.

– Рада за тебя. – И действительно, я желала ей только добра. Когда-то с ней совершенно ужасно обошелся брат Гидеона Кристофер. Но она не знала, что я в курсе. – Надеюсь, у тебя все получится.

– Я тоже. Гейдж совсем не похож на Гидеона. У него артистический склад характера.

– Тонкая душевная организация.

– Да. Очень тонкая, как мне кажется. Но надеюсь очень скоро это точно выяснить. – Она поднялась с кресла. – В любом случае, не хочу тебя задерживать. Меня обеспокоил визит репортерши, и я хотела поговорить с тобой о ней.

– Ты беспокоилась, что я буду говорить с ней о Гидеоне, – поправила я Магдалену.

Она не стала спорить.

– До свидания, Ева.

– До свидания.

– Со стороны все смотрелось вполне пристойно, – заметила подошедшая Мегуми. – По крайней мере, она не шипела, как разъяренная кошка, и не пыталась выцарапать тебе глаза.

– Посмотрим, надолго ли ее хватит.

– Ну что, готова идти на ланч?

– Умираю с голода. Все, пошли.

* * *

Когда пять с половиной часов спустя я открыла дверь своей квартиры, дома уже были Кэри и мама, а на диване меня ждало переливающееся серебряное платье от Нины Риччи.

– Разве оно не потрясающее? – восторгалась мама, которая сама выглядела не менее потрясающе.

На ней было платье в крошечных вишенках в стиле пятидесятых с коротким рукавом. Ее золотистые волосы блестящими локонами обрамляли прекрасное лицо. Следует отдать ей должное, она выглядела гламурной даже в винтажной одежде.

Все жизнь мне твердили, что я точная копия мамы, правда, глаза у меня были не васильковые, как у нее, а папины, серые, к тому же я унаследовала от Рейесов достаточно пышные формы. Размер попы не удавалось уменьшить никакими упражнениями, а грудь приходилось поддерживать с помощью бюстгальтера. Поэтому я искренне не понимала, что уж такого особенного Гидеон нашел в моем теле; более того, его всегда привлекали только высокие и худые брюнетки.

Бросив сумочку на барный стул, я спросила:

– И по какому случаю гуляем?

– Сбор средств для приюта. Через две недели, в четверг.

Я вопросительно посмотрела на Кэри, который в ответ энергично кивнул, тем самым дав согласие сопровождать меня на мероприятие.

– Хорошо, – пожала я плечами.

Моя мама буквально просияла от удовольствия. Ради меня она всячески поддерживала благотворительные акции в пользу детей и женщин, подвергшихся насилию. И на официальных мероприятиях всегда оставляла нам с Кэри места для почетных гостей.

– Вина? – спросил Кэри, который сразу понял, что мне не по себе.

– Пожалуйста, – наградила я его благодарным взглядом.

Когда он отправился на кухню, мама, цокая каблучками сексуальных босоножек на красной подошве, подплыла ко мне и нежно обняла:

– Как прошел день?

– Как-то непонятно. Хорошо, что он уже закончился, – обняла я маму в ответ.

– А у тебя уже имеются планы на уик-энд? – Она отстранилась и устало на меня посмотрела.

– Да, есть кое-какие, – мгновенно насторожилась я.

– Кэри говорит, ты встречаешься с новым парнем. Кто такой? Чем занимается?

– Мама? – До меня наконец дошло. – У нас с тобой все хорошо? Итак, мы начали или не начали все с чистого листа? Или ты хочешь что-то сказать?

Она задергалась и начала заламывать руки:

– Ева, вот когда у тебя будут свои дети, тогда ты сможешь меня понять. Это так страшно – знать, что они в опасности…

– Мама!

– Более того, просто быть красивой женщиной тоже небезопасно, – продолжила она. – Ты связана с влиятельными мужчинами. Но это не всегда делает тебя менее уязвимой…

– Мама, где они?

– И нечего говорить со мной в таком тоне! – вспыхнула она. – Я только пыталась…

– Может быть, сейчас тебе лучше уйти, – оборвала ее я, и в моем голосе прозвучал тот холод, что сковал меня изнутри.

– Твои часы. «Ролекс», – выпалила она, и у меня вдруг возникло такое чувство, будто мне влепили пощечину.

Я отшатнулась, невольно прикрыв рукой левое запястье, на котором с гордостью носила часы – подарок от мамы и Стэнтона по случаю окончания колледжа. И я даже лелеяла сентиментальную идею передать часы своей дочери, если таковая у меня когда-нибудь родится.

– Ты что, издеваешься надо мной?! – Я расстегнула браслет, и часы с глухим звуком шлепнулись на ковер. Часы оказались не драгоценным даром. Они были наручниками на моем запястье. – Ну все, теперь ты точно преступила черту!

– Ева, у тебя неадекватная реакция. Это не…

– Неадекватная реакция говоришь?! Ха! Боже, даже смешно! Правда смешно! – Я ткнула двумя сложенными пальцами ей буквально в лицо. – Знаешь, еще немного – и я вызову полицию. И я уже почти готова привлечь тебя за вторжение в личную жизнь.

– Я как-никак твоя мать! – Ее голос стал умоляющим. – И я за тебя отвечаю.

– Мне уже двадцать четыре, – холодно ответила я. – И по закону я сама за себя отвечаю.

– Ева Лаурен…

– Не надо. – Я подняла руки, а потом бессильно их уронила. – Все, ничего больше не надо. А сейчас я ухожу, потому что не желаю тебя видеть. И слышать тоже не желаю, если только ты не принесешь мне искренние извинения. Я жду от тебя чистосердечного раскаяния, но учти, я тебе больше не доверяю. По крайней мере, пока.

Я прошла на кухню, схватила сумочку и встретилась глазами с Кэри, который ставил на поднос три бокала вина.

– Вернусь поздно.

– Ты не можешь вот так взять и уйти! – закричала мама, которая явно была на грани нервного срыва. – Мне одной не справиться. Никак.

– Продолжай следить за мной, – едва слышно пробормотала я.

Чертовы «Ролекс»! Воспоминание о проклятых часах ранило душу. Ведь этот подарок когда-то так много значил для меня. Хотя теперь мне было на него наплевать.

– Моника, пусть она идет, – успокаивающе произнес Кэри.

Он лучше, чем кто бы то ни было, знал, как справляться с чужими истериками. Конечно, свинство – оставлять его наедине с моей дражайшей мамочкой, но мне необходимо было уйти. Если я просто закроюсь в своей комнате, она будет скулить под дверью до тех пор, пока я не сдамся. А мне неприятно было видеть ее в таком состоянии, неприятно было заставлять ее мучиться.

Выйдя из квартиры, я открыла соседнюю дверь и ворвалась к Гидеону. Я страшно боялась, что расплачусь или что мама, не дай бог, меня догонит. Больше мне некуда было идти. Не могла же я появиться на людях вся зареванная и издерганная. Ведь мама была не единственной, кто наблюдал за мной. Это мог быть кто угодно. Полиция, Дина Джонсон и даже папарацци.

Я рухнула на диван в гостиной Гидеона и дала волю слезам.

Глава 7

– Мой ангел! – Голос Гидеона и его нежные руки вырвали меня из объятий сна.

Я сонно запротестовала, когда он повернул меня на бок, но затем спиной почувствовала, что он лежит рядом. Обняв и положив себе под щеку мою руку, он прижал меня к себе, и я впала в беспамятство.

* * *

Когда я проснулась, мне показалось, что я проспала много-много дней. Я лежала с закрытыми глазами, вбирая в себя тепло его мощного тела и вдыхая родной запах. Но через какое-то время решила, что если не встану, то напрочь собью свои биологические часы. Воссоединившись, мы и так ложились поздно, а вставали рано, и теперь усталость брала свое.

– Ты плакала, – зарывшись лицом в мои волосы, прошептал Гидеон. – Скажи, что случилось.

Я обняла его, уткнувшись в его плечо. И рассказала про «Ролекс».

– Возможно, у меня действительно неадекватная реакция, – закончила я. – Да, я устала и поэтому, чуть что, раздражаюсь. Но, Господь свидетель, все это так больно. Эта история свела к нулю подарок, что так много значил для меня. Понимаешь?

– Могу себе представить. – Его пальцы круговыми движениями ласкали мой живот через тонкий шелк блузки. – Мне действительно очень тебя жаль.

Я посмотрела в окно и поняла, что уже стемнело.

– А который час?

– Девятый.

– И когда ты вернулся?

– В половине седьмого.

– Что-то рановато для тебя. – Повернувшись, я посмотрела прямо ему в лицо.

– Когда узнал, что ты у меня, то уже не мог усидеть на месте. Захотелось обнять тебя, как только я получил твои цветы.

– Тебе понравились?

– Знаешь, читать твою записку, написанную почерком Энгуса, было… даже занятно.

– Я стараюсь соблюдать осторожность.

– И тем не менее продолжаешь меня портить, чрезмерно балуя. – Он поцеловал меня в кончик носа.

– А вот это я делаю совершенно осознанно. Чтобы тебя не интересовали другие женщины.

– Они перестали интересовать меня в тот самый момент, когда я тебя увидел, – ласково провел он пальцем по моей нижней губе.

– Говори-говори, врунишка. – Мою депрессию как рукой сняло. Ведь Гидеон снова был рядом, и я опять стала для него центром мироздания. – Небось снова хочешь залезть мне в штанишки?

– Но ты же не носишь штанишки.

– Это что, значит «нет»?

– Это значит «да». Я сплю и вижу, чтобы забраться тебе под юбку. – Его глаза потемнели, когда я слегка прикусила ему палец. – А потом оказаться внутри твоей горячей, мокрой, упругой маленькой киски. Весь день только об этом и мечтал. Я хочу тебя прямо сейчас, но мы немного подождем, пока тебе не полегчает.

– Тогда поцелуй меня, и мне сразу полегчает.

– Скажи точно куда?

– Куда хочешь. Целуй меня везде-везде.

Я прекрасно понимала, что рискую привыкнуть к тому, что он в моем полном распоряжении. Это мне страшно нравилось, но, по правде говоря, не могло продолжаться вечно.

Ведь он был связан с тысячами людей, с тысячами проектов и профессиональных сообществ. А если я что и вынесла из маминых многочисленных браков с успешными бизнесменами, так это то, что жены деловых людей являются скорее любовницами, поскольку их мужья, как правило, женаты на своей работе. Ведь мужчина становится командиром в определенной области не просто так, а потому, что целиком отдается делу своей жизни. Но в результате женщинам приходится довольствоваться объедками.

– Хочу, чтобы дома меня всегда ждала ты. – Гидеон заправил за ухо непослушную прядь моих волос.

Я всегда поражалась тому, что он словно читает мои мысли.

– А что, тебе было бы приятнее видеть меня босиком на твоей кухне?

– Ну, я не против, хотя гораздо приятнее видеть тебя голышом в постели.

– А ведь я очень даже неплохо готовлю, но тебе нужно лишь мое тело.

– Это всего лишь изумительная обертка, под которой скрывается все, что мне нужно.

– Что ж, я готова показать ее, если покажешь свою.

– С удовольствием. – Он нежно провел пальцем по моей щеке. – Но сперва я должен удостовериться, что ты пришла в себя после разговора с матерью.

– Ничего, как-нибудь переживу.

– Ева. – По тону я сразу поняла, что его невозможно сбить с толку.

– Я прощу ее, – вздохнула я. – Мне не привыкать. В сущности, выбирать не приходится, ведь я люблю ее и знаю, что она желает мне только добра, хотя и ведет себя совершенно неправильно. Но эта история с часами…

– Продолжай.

Я потерла грудь, чтобы успокоить сосущую боль.

– Она все испортила. И независимо от того, как будут развиваться наши отношения, в них навсегда останется трещина, которой раньше не было. Вот это-то меня и мучает.

Гидеон задумался и замолчал. Одной рукой он гладил меня по голове, а другую по-хозяйски положил на мое бедро. Я напряженно ждала, когда он скажет, что у него на уме.

– Знаешь, я тоже что-то разрушил в наших отношениях, – наконец мрачно произнес он. – И боюсь, что это всегда будет стоять между нами.

Меня потрясла грусть, застывшая в его глазах.

– Пусти, я хочу встать, – сказала я.

Он неохотно разжал руки и бросил на меня усталый взгляд. Немного поколебавшись, я расстегнула молнию на юбке.

– Гидеон, теперь я знаю, как это мучительно больно, терять тебя. Если ты вдруг начнешь отгораживаться, я могу даже слегка запаниковать. Так что ты уж, пожалуйста, поосторожнее. А я постараюсь поверить, что твоя любовь склеит любые трещины, – произнесла я, а он только кивнул в знак согласия, хотя я отлично видела, что этот вопрос продолжал занозой сидеть у него в душе. И чтобы немного отвлечь его от больной темы, я сказала: – Сегодня ко мне заходила Магдалена.

– Я ей не велел, – сразу напрягся он.

– Все нормально. Она боялась, что чувство обиды возьмет во мне верх, но поняла, что я не способна тебе навредить, потому что слишком люблю.

Он сел, а я, позволив юбке упасть на пол, осталась только в чулках на подвязках, и он с шумом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Затем я снова забралась на диван, оседлала его бедра и обняла за шею. Его дыхание, буквально обжигавшее меня сквозь шелковую блузку, будоражило кровь.

– Эй! – Я запустила руки ему в волосы и прижалась к нему щекой. – Перестань волноваться из-за нас. Думаю, нас обоих сейчас должна волновать Дина Джонсон. Интересно, что такого страшного она может нарыть на тебя?

Его голова упала на диванную подушку, глаза нехорошо прищурились.

– Дина – моя проблема. И я с ней разберусь.

– Думаю, она накопала о тебе что-то достаточно смачное. Бессердечный плейбой – слишком мелкая тема.

– Расслабься. Ничего страшного. Единственное, что меня реально беспокоит, так это то, что она будет тыкать тебе в лицо моим прошлым.

– Ты слишком уверен в себе. – Мои пальцы нащупали пуговицы его жилета и принялись ловко расстегивать их. Затем я осторожно сняла с него галстук и аккуратно положила на спинку дивана. – Ты собираешься с ней поговорить?

– Я собираюсь полностью игнорировать ее.

– И ты считаешь, что так можно решить проблему? – поинтересовалась я, начиная расстегивать на нем рубашку.

– Она жаждет моего внимания. Она его не получит.

– Ну, тогда она найдет какой-нибудь другой способ.

Он откинулся на спинку дивана, впившись в меня глазами.

– Для женщины единственный способ привлечь мое внимание – стать тобой.

– Ас. – Я поцеловала его и стала потихоньку вытаскивать рубашку из брюк. Он немного повернулся, чтобы мне было удобнее. – Хочу, чтобы ты рассказал про Дину. С чего это она так завелась?

– Она была моей ошибкой со всех точек зрения, – вздохнул он. – Она дала мне разок, а я взял себе за правило не связываться со слишком доступными женщинами. И никаких повторов.

– Что ж, очень разумно с твоей стороны.

– Что было, то было, и тут уж ничего не попишешь, – холодно обронил он.

Ему явно было неловко. Гидеон мог трахнуть кого-то по глупости, как и любой другой парень, но он никогда этим не бравировал.

– Дина освещала мероприятие, во время которого Энн Лукас активно меня доставала. И я использовал Дину, чтобы отшить Энн. А потом мне было довольно паршиво. И вообще, я не смог достойно выйти из сложившейся ситуации.

– Теперь все более-менее ясно. – Я распахнула на нем рубашку, обнажив загорелую грудь.

Я вспомнила его реакцию после нашего первого раза и легко представила, как он обошелся с Диной. По крайней мере, в случае со мной после секса он мгновенно отгородился, отчего у меня возникло такое чувство, будто мной попользовались и бросили. Конечно, потом он приложил максимум усилий, чтобы меня вернуть. Но бедной репортерше повезло меньше.

– Значит, ты не хочешь с ней контактировать, – подвела я итог. – Хотя она под тебя, возможно, и копает.

– Сомневаюсь. Ведь мы практически не разговаривали. В общей сложности я сказал ей не больше десяти слов.

– Со мной ты тоже обошелся по-свински. Что не помешало мне в тебя влюбиться.

Я нежно погладила его твердую грудь, поросшую черными волосками, а потом скользнула рукой по шелковистой полоске, исчезающей за резинкой трусов. Его дыхание стало тяжелым, мышцы живота мгновенно напряглись.

Затем я устроилась у него на колене, чтобы удобнее было наслаждаться его телом. Осторожно обвела подушечками больших пальцев его соски и стала ждать его реакции на свои ласки. После чего прижалась губами к его шее, чувствуя, как бьется на ней тонкая жилка, и вдыхая его маскулинный запах. Я могла до бесконечности ласкать его тело, ведь потом он сторицей возвращал мне мои чувства.

Гидеон застонал и схватил меня за волосы:

– Ева.

– Мне приятно, что ты так бурно реагируешь на меня, – прошептала я, наслаждаясь своей властью над этим великолепным самцом. – Словно не можешь сдержаться.

– А я и не могу. – Он продолжал перебирать пряди моих растрепавшихся со сна волос. – Ты так благоговейно ко мне прикасаешься.

– Но так оно и есть.

– Я чувствую это по твоим рукам… твоим губам. По тому, как ты смотришь на меня. – Он тяжело сглотнул.

– Знаешь, мне не надо ничего другого. – Я ласкала его торс, нежно проводя пальцами по выпуклым мускулам, по каждому ребру. Совсем как тонкий ценитель, наслаждающийся бесценным произведением искусства. – Давай поиграем в игру.

Гидеон медленно облизал губы, и моя вагина сразу ревниво сжалась. Он прекрасно знал, что со мной делает. Я поняла это по опасному блеску его глаз.

– Смотря какие правила ты установишь.

– Сегодня ты мой, Ас.

– Я всегда твой.

Тогда я скинула блузку, оставшись в белом кружевном открытом бюстгальтере и таких же трусиках-танга.

– Мой ангел, – выдохнул он, скользнув горящим взглядом по моему полуобнаженному телу. Он протянул ко мне жадные руки, но я остановила его, схватив за запястья.

– Правило номер один. Я буду сосать у тебя, гладить и дразнить тебя всю ночь напролет. Ты будешь кончать, пока будет чем. – Я схватила его через брюки за промежность, ладонью массируя напрягшийся член. – Правило номер два. Расслабься и получай удовольствие.

– А как насчет услуги за услугу?

– Нет.

– Так не пойдет, – решительно сказал он.

– Ну пожалуйста, – надулась я.

– Мой ангел, для меня самое главное удовольствие – довести тебя до оргазма.

– Но если я все время буду думать о том, как кончить, то не смогу насладиться тобой в полной мере! – не сдавалась я. – Ну пожалуйста, только один раз, только на одну ночь, я хочу, чтобы ты проявил здоровый эгоизм. Хочу, чтобы ты не сдерживался, стал животным и кончал бы просто потому, что готов к эякуляции и это очень приятно.

– Нет, с тобой я на такое не способен, – поджал губы Гидеон. – Мне надо, чтобы мы могли кончить одновременно.

– Я знала, что ты так скажешь. – Ведь я сама когда-то говорила ему, что страшно завожусь, когда мужчина использует меня для получения удовольствия. А еще мне необходимо было чувствовать себя любимой и желанной. Чувствовать себя не просто очередным женским телом, в которое можно извергнуть свое семя, а Евой – единственной и неповторимой, – которая нуждается не только в сексе, но и в настоящей любви. – Но это моя игра, и играть будем по моим правилам.

– Я еще не давал своего согласия.

– Ну послушай меня!

– Ева, я не могу на это пойти, – медленно произнес Гидеон.

– Но ты же мог это делать с другими женщинами, – не сдавалась я.

– Но я же не был в них влюблен!

Я таяла прямо на глазах. Но ничего не могла с собой поделать.

– Беби… Я очень хочу, – прошептала я. – Ужасно хочу.

– Тогда помоги мне понять, – театрально вздохнул он.

– Я не слышу, как сильно бьется твое сердце, когда, задыхаясь, ловлю ртом воздух. Не чувствую, как ты дрожишь, когда сама вся дрожу. Не ощущаю твоего вкуса, так как мои пересохшие губы умоляют тебя довести меня до оргазма.

Его красивое лицо сразу смягчилось.

– Я теряю голову всякий раз, как вхожу в тебя. И этого вполне достаточно.

– Ты говорил, что я словно твой эротический сон, ставший явью. Но сны не могут быть только на тему, как заставить девушку кончить. А как насчет минетов? Или ручной стимуляции? Тебе нравятся мои сиськи. А тебе никогда не хотелось кончить, засунув свой орган между ними?

– Господи, Ева! – Его член еще больше напрягся в моей ладони.

Прильнув полуоткрытыми губами к его рту, я начала расстегивать ему брюки.

– Хочу стать твоей самой грязной фантазией, – прошептала я. – Хочу вести себя непристойно, и все для тебя.

– Ты уже такая, какой я тебя представлял, – мрачно сказал он.

– Неужели? – Я осторожно прошлась ногтями по его бедрам, прикусив нижнюю губу, когда он застонал. – Тогда сделай это для меня! Обожаю, когда ты, уже позаботившись обо мне, ждешь наступления своего оргазма. Когда начинаешь двигаться в другом, яростном, ритме. Ведь я знаю, ты думаешь только о том, что он уже такой горячий и такой твердый, что больше терпеть нет сил. И я счастлива, что именно благодаря мне ты сумел кончить. Хочу лелеять это чувство всю ночь напролет.

– Но только с одним условием, – сжав мои бедра, сказал он.

– Каким?

– Ладно, сегодня твоя взяла. Но в следующий уик-энд играть будем по моим правилам.

– Выходит, у меня будет только одна ночь, а у тебя – весь уик-энд?! – возмутилась я.

– Хм… Буду целых два дня заботиться о тебе.

– Блин, – пробормотала я. – Что-что, а торговаться ты умеешь!

– Как и было задумано, – раздвинул он губы в жесткой улыбке.

* * *

– «Наша мама говорит, что наш папа – секс-машина».

Гидеон, сидевший рядом со мной на полу, поднял глаза и ухмыльнулся:

– Мой ангел, в твоей хорошенькой головке хранится престраннейший набор цитат из старых фильмов.

Я сделала глоток воды и вспомнила очередной отрывок из «Детсадовского полицейского»:

– «Мой папа – гинеколог. Он целый день смотрит вагины».

Его смех вызвал у меня такой приступ радости, что от счастья я буквально воспарила к небесам. У него светились глаза, и я еще никогда не видела его таким расслабленным. Отчасти это объяснялось тем, что я отсосала у него прямо на диване, а затем, уже в душе, хорошо поработала намыленными руками. Хотя в основном дело было во мне самой, и я это понимала.

Ведь если я была в хорошем настроении, то и он тоже. Даже забавно, что я имела на него такое влияние. Гидеон был сильной личностью, с колоссальным самообладанием и магнетизмом, все остальные даже в подметки ему не годились. Я каждый день сталкивалась с доказательством сего непреложного факта, и это внушало мне благоговейный трепет, впрочем, еще больший трепет я испытывала оттого, что этот могущественный человек в минуты интимной близости становился очаровательным любовником, полностью находившимся в моей власти.

– Эй, смеется тот, кто смеется последним, – ответила я. – Посмотрим, что ты скажешь, когда твои детишки выдадут в школе нечто подобное насчет тебя.

– Ну, поскольку они смогли бы наслышаться такого скорее от тебя, я точно знаю, кто именно нуждается в хорошей порке.

И он как ни в чем не бывало принялся снова смотреть фильм, словно только что не дал мне под дых. Гидеон был исключительно замкнутым человеком, однако он рискнул впустить меня в свою жизнь, более того, он планировал наше общее будущее, о чем мне даже страшно было подумать. Я боялась сглазить, накликать на себя беду, которую вряд ли сумею перенести.

Заметив, что я замолчала, он положил руку на мое голое колено и заглянул мне в глаза:

– Что, все еще не насытилась?

Оказывается, я сидела, уставившись на коробочки с китайской едой навынос, стоявшие на кофейном столике возле дивана, а еще на розы, которые Гидеон забрал из офиса домой, чтобы мы могли любоваться ими весь уик-энд.

Не желая вкладывать в его слова лишний подтекст, я ответила:

– Разве что тобой.

Я положила ладонь ему на промежность, сразу почувствовав через широкие черные трусы, которые я все же разрешила ему оставить, тяжесть его члена.

– Ты опасная женщина, – наклонившись ко мне поближе, пробормотал Гидеон.

Я тут же не преминула этим воспользоваться: впилась в его рот и втянула в себя его нижнюю губу.

– Приходится держать марку, чтобы соответствовать тебе, Опасный Брюнет, – сказала я, а он в ответ только улыбнулся. – Надо позвонить Кэри. Проверить, ушла ли моя дорогая мамочка.

– Ты в порядке?

– Да. – Я положила голову ему на плечо. – Немного гидеонотерапии – и мне уже начинает казаться, что жизнь налаживается.

– А я разве не говорил, что хожу на домашние вызовы? Звонить по телефону: двадцать-четыре-семь.

– Ладно, давай узнаю, как там мама, – укусила я его за плечо. – А потом помогу тебе кончить.

– Спасибо, мне и так хорошо, – весело парировал он.

– Но ведь мы еще не играли с девочками.

Гидеон наклонился и, уткнувшись в ложбинку между моих грудей, сказал:

– Здравствуйте, девочки!

Я со смехом пихнула его в плечо, он оттолкнул меня, и я оказалась распростертой между диваном и кофейным столиком. А Гидеон, упершись в пол мощными руками, навис надо мной. Он переводил взгляд с моего бюстгальтера на голый живот, затем – на пояс с подвязками и трусики-танга. Чтобы держать Гидеона на подзарядке, я специально надела после душа ярко-красное белье.

– Ты мой счастливый талисман, – сказал он.

– Правда? – сжала я его плечи.

– Угу. – Он лизнул меня в пышную грудь. – Ты вся такая вкусненькая!

– Бог ты мой! – рассмеялась я. – Какой ты гадкий!

– А ведь я тебя уже предупреждал, что мне несвойственны романтические порывы, – улыбнулся он одними глазами.

– Ты меня обманул. Ты самый романтичный парень, с которым я когда-либо встречалась. Поверить не могу, что ты уже успел повесить в ванной полотенца из «Кросс тренинг».

– А как я мог этого не сделать? И я не шутил, когда говорил, что ты приносишь удачу, – поцеловал меня Гидеон. – Сегодня я занимался продажей моей доли казино в Милане. И твои розы «Черная магия» прибыли как раз в тот момент, когда на торги выставили маленькую винодельню в Бордо, на которую я давно положил глаз. Угадай, как она называется… La Rose Noir.

– Так ты меняешь казино на винодельню? Значит, остаешься богом секса, порока и отдыха.