Текст книги "Рубин царя змей"

– Прости… те, – прошептала она, вдохнув слишком много его пьянящего запаха, воздуха, разогретого его телом. Чересчур много для того, чтобы понимать смысл сказанных им слов.

Иллиана не успела испугаться. Да и не смогла бы, видя его лицо так тревожно-близко, ощущая, как его дыхание касается ее кожи. А в следующее мгновение его взгляд упал на ее губы, и вовсе лишив последних мыслей.

– Когда царица Ава подожгла себя черным огнем гессайлахов, – неожиданно проговорил Торриен, не сводя глаз с ее губ, – земля, которой коснулось это страшное колдовство, стала проклятой. На том ужасном месте был построен храм Иль-Хайят, чтобы святость молитв мираев могла компенсировать тьму, пропитавшую землю. После смерти Авы ее дети изменили русло Золотой реки, создав вокруг храма Иль-Хайят небольшой остров, окруженный озером. Вся земля под храмом была залита каменным составом, чтобы до проклятой почвы было не добраться. Было сделано все, чтобы изолировать прикосновение гессайлахов к Шейсаре. Но этого детям Авы показалось мало. Они отделили людей от змей огромной стеной, создав два города в одном. Чтобы ни один человек не мог зайти к нам без позволения. – На этом моменте он вдруг понизил голос. Золотые глаза сверкнули металлом. А затем он закончил: – Чтобы страшное колдовство, совершенное однажды человеком, не могло повториться вновь…

На последних словах Иллиана перестала дышать. Она широко распахнула глаза, не веря своим ушам.

– А разве такое возможно? – выдохнула она.

– Нет, – покачал головой Торриен и неожиданно отпустил ее, выпрямившись. Его высокая широкоплечая фигура перестала закрывать собой солнце, и яркий свет, резанувший глаза Иллиане, вмиг прогнал из головы мрачный налет древней легенды. – Предосторожностей вполне достаточно. Ава, в бытность свою человеком, была сильной колдуньей, повторить ее «подвиг» невозможно. А если бы и было возможно, наш город достаточно защищен.

Девушка выдохнула, отталкиваясь от стены и вставая рядом с мираем.

– И все же вы боитесь, – ухмыльнулась она.

Она вовсе не насмехалась над мираями. Легенда была слишком страшна, чтобы смеяться. Но девушке нравилось думать, что причина изолированности нагов именно в страхе, а не в природной жадности и жестокости.

Торриен повернулся, бросив на нее короткий, острый взгляд.

– Мы не боимся. Мы исключаем вероятности, моя милая Иллиана.

Шагнул к ней, обхватив одной рукой подбородок, а другой – притянув девушку за талию, и шепнул прямо в губы:

– Мираи ничего не боятся, надеюсь, ты это запомнишь…

Наклонился, едва касаясь, порханием крыльев бабочки дотрагиваясь сперва до одной губы, затем до другой. То ли играя, то ли дразня.

– А еще мираи любят целовать девушек у всех на виду, да? – тихо выдохнула Иллиана, хитро взглянув в золотые глаза, в глубину которых уже проваливалась.

Торриен вдруг улыбнулся.

– Тебя совершенно никто не учил разговаривать с мираями, – констатировал он факт, покачав головой, и наконец поцеловал ее.

Иллиана замерла, чувствуя пьянящий восторг и такую нереальную слабость, вдруг охватившую тело. Сделавшую ноги усталыми и ватными, отчего захотелось обнять мирая за шею, прижиматься к нему, зарываясь в волосах…

Но она не успела закрыть глаза и воплотить все это в жизнь. За спиной Торриена девушка вдруг увидела мужчину.

Это был Шеймус Роминтер, рослый продавец элитных вин из Нижнего города. Он стоял шагах в двадцати позади и смотрел прямо на нее.

Иллиана отстранилась от мирая и громко сглотнула. Острый, холодный страх ухнул вниз по горлу, упав в желудок тяжелым комком.

Девушка пригнула голову и спряталась за фигурой Торриена, стараясь, чтобы ее совсем-совсем не было видно.

Пульс клокотал в ушах, пульсировал в висках. Узнал ли ее Шеймус? Что, если он расскажет матери, где увидел ее? Что, если расскажет Фендору?

Шеймус Роминтер был давним знакомым Дариллы Тангрэ и иногда появлялся в их лавке, чтобы купить особых специй для своего винного ресторана, что находился в центре Нижней Шейсары. Но что мужчина делал здесь? Неужели нашел способ получить разрешение для продажи напитков мираям?

Если так, то это большая удача для него! И потенциально огромные проблемы для Иллианы.

Вот только, прячась от старого знакомого, девушка совсем забыла о новом. Лишь когда Шеймус отвернулся и пошел прочь, исчезнув за поворотом улицы, Иллиана сумела спокойно выдохнуть и заметить наконец, что фигура Торриена сильно напряжена. Мышцы превратились в камень, а кулаки оказались сжаты.

– Что это ты делаешь? – прошипел он, кажется, впервые по-змеиному. Прежде, даже когда злился, его голос больше напоминал рычание.

Но не в этот раз.

Иллиана медленно подняла глаза и встретилась с раскаленным добела золотом мужского взгляда.

По спине прокатилась ледяная волна.

– Я… пряталась. Шеймус… знакомый… он мог заметить меня… – забубнила она, с ужасом замечая, что мирай все сильнее белеет от ярости.

Иллиана никак не могла понять, в чем причина такой перемены. Это сбивало с толку, заставляло нервничать.

Впрочем, Торриен быстро сумел ей объяснить.

– Ты что, стыдишься меня? – с глухой злостью процедил мирай, в котором она с трудом узнавала улыбчивого и веселого мужчину, от взгляда которого била дрожь, а в груди разливался огонь.

Уже давно привыкнув к мягкому, проникновенному голосу Торриена, горячему золоту его глаз, она и забыла, что мираи – не люди.

Что мирая нельзя оскорбить…

– Я?.. Нет же… я просто… – Ответа не находилось. Иллиане резко стало холодно от льда, которым Торриен будто бы покрылся с головы до ног.

– Не утруждайся, – оборвал он. И, не сводя с нее болезненно-жгучего взгляда, щелкнул пальцами.

Раздался стремительный топот нескольких пар ног. В тот же миг откуда ни возьмись поблизости от них появился паланкин с восемью носильщиками.

Торриен схватил девушку за руку, мягко, но уверенно подвел к паланкину и усадил внутрь.

– Благодарю за прогулку, – ровным официальным голосом проговорил он. – Хорошего дня, муссьора.

Задернув штору, развернулся и пошел прочь.

Иллиана не успела сказать и слова. Только кусала губы, пытаясь сдержать слезы обиды, и смотрела сквозь полупрозрачную ткань вслед удаляющейся мужской фигуре, не вполне понимая, какого гессайлаха этот мирай так разозлился.

Паланкин тронулся в путь, быстро двигаясь к стене между городами, давая девушке время, чтобы успокоиться.

«Ну какая дура! – крутилось в голове Иллианы. – Знала же, что мираи обидчивы. Каково Торриену было понять, что я не хочу афишировать знакомство с ним? Ведь среди мираев люди – низшая каста…»

Она всхлипнула и тут же сжала зубы, нахмурившись. Такое объяснение ее совсем не успокаивало, а еще и злило.

«Низшая каста… – повторила она себе. – Мало того, что у меня нет никаких прав среди мираев, так Торриен еще и сам меня стеснялся! – продолжала думать она. – Вон как нарядил, лишь бы никто не понял, что я – человек!»

Возмущение немного помогало.

«Тоже мне – важная птица! Возможно, так даже лучше, – продолжала убеждать себя она. – Закончить это сумасшествие побыстрее, пока не стало хуже. Пока из-за Торриена мне не пришлось лишиться матери, дома, любимой работы и друзей…»

Вообще-то, друзей у Иллианы особенно и не было, кроме Фендора и аптекарши Розы. Но дела это не меняло.

В результате, когда паланкин подъехал к высоким вратам и Иллиану пересадили в уже ожидавшую карету, она совершенно успокоилась. Только сердце немного ныло, стоило вспомнить похолодевшее, будто разочарованное, лицо Торриена.

Мысль о том, что она обидела его, несмотря ни на что резала изнутри тупым лезвием.

Но девушка успешно убеждала себя в том, что это ерунда. Глупость, о которой она забудет через пару дней. Главное, что все закончилось и, помоги Светлая чета, они с мираем больше никогда не увидятся. Торриен, как и любой наг, не переступит через оскорбление.

Только сердце все же немного ныло.

Увидеть всего один раз Верхний город, а затем навсегда забыть о нем – наверняка будет тяжело.

Но еще тяжелее будет забыть о поцелуях золотого змея…

Так она думала, подъезжая к собственному дому и не догадываясь, что неприятности не закончились, а только начались.

Глава 6

Дело шло к вечеру, солнце стояло еще довольно высоко, но уже потихоньку клонилось к горизонту.

Иллиана надеялась проскочить в свою комнату незамеченной, как в прошлый раз, но сегодня судьба оказалась не столь благосклонна к ней. В лавке ее мать обслуживала какого-то клиента, и от старой женщины не укрылось, в каком странном наряде явилась домой ее дочь.

Дарилла окинула ее удивленным взглядом, но ничего не сказала.

Иллиана же покраснела с ног до головы и поспешила скрыться с ее глаз как можно скорее. Платье запрятала в тот же сундук, что и первое, приняла душ, старательно смывая с себя ароматы, которыми надушила ее мирайя Мириам, и спустилась обратно в холл.

– Ничего не хочешь рассказать мне? – приподняв бровь, спросила Дарилла.

Клиент уже ушел, и ничто не мешало им спокойно разговаривать.

– М-м-м, – невнятно промычала девушка, резко позабыв все заранее заготовленные ответы. Под взглядом матери Иллиана всегда терялась. – Ты имеешь в виду что-то конкретное?

– Конечно, конкретное. Твой наряд, например. Ты… выглядела странно.

– Ах, это, – нарочито беспечно махнула рукой девушка, – ну, так мне мой… молодой человек подарил. Такой он заботливый, знаешь! Но, наверное, мы с ним все же расстанемся.

– А что так? – без улыбки спросила Дарилла. – Судя по всему, мужчина при деньгах, приличный. Кто он, ты говорила?

Взгляд женщины сверкнул из-под густых бровей. Иллиане показалось, что мать видит ее насквозь.

– Ну как же… этот… ну, кузнец… – промямлила девушка, лихорадочно придумывая, кто из ее окружения может быть настолько богат, чтобы купить ей дорогое платье.

– Мне казалось, ты говорила, что он – конюх? – прищурилась мать, и Иллиана еще сильнее покраснела.

Однако от необходимости искать новые оправдания ее избавила резко распахнувшаяся дверь лавки и стремительно вошедший в нее Шеймус Роминтер.

– Доброго дня, милые муссьоры! – воскликнул он.

Иллиана тут же нагнулась к матери и шепнула ей на ухо: «Мама, если что, я целый день была дома!»

Дарилла хмуро взглянула на нее, но ничего не ответила. Широко улыбнулась гостю и проговорила:

– О, Шеймус! Давно не виделись! Какими судьбами в нашей лавке? Неужто тот ящик специй, который ты заказывал у меня два месяца назад, уже весь закончился?

– Нет, что ты, Дарочка, конечно, нет, – ответил он, проходя внутрь.

В этот момент дверь лавки снова хлопнула, и на этот раз на пороге появился Фендор. Его рыжие волосы были немного растрепаны, но в целом парень выглядел как обычно. Лишь глаза, возможно, смотрели чуть более цепко и остро.

Иллиана едва не хлопнула себя по лбу со словами: «Тебя здесь еще не хватало…»

Но все же ей достало силы воли широко улыбнуться обоим гостям.

– О, Фендор, и ты сегодня к нам, – поприветствовала его Дарилла, видя, что дочь этого делать явно не собирается. – Шеймус, это друг нашей Иллианочки. Как его зовут, ты слышал. Фендор, это наш старый друг и лучший клиент – Шеймус Роминтер.

Мужчины кивнули друг другу и стукнулись кулаками в традиционном знаке приветствия.

После этого Шеймус вновь повернулся к женщинам и вдруг проговорил:

– Дарочка, Иллочка, вы не представляете, какая мне выпала удача недавно! Мое прошение о патенте на продажу вина в Верхнем городе наконец одобрено!

– О! – всплеснула руками Дарилла. – Поздравляю! Это такая огромная удача!

– Поздравляю, – сдержанно кивнула Иллиана. Об этой «замечательной» новости она догадалась еще пару часов назад.

– Вот, привез вам по этому поводу коллекционного вина, – достал он из-за пазухи плоскую стеклянную бутыль. – Оно называется «Лоза молодой пастушки». Собственноручно закатывал сотню таких бутылок десять лет назад. Осталось не больше двадцати!

– О! Благодарю, – выдохнула восхищенно Дарилла, принимая подарок. – Но не стоило, оно наверняка такое дорогое!

– Пустяки, – махнул рукой довольно раскрасневшийся Шеймус.

Все это время Фендор стоял чуть в стороне, оперевшись локтем о прилавок. Он разглядывал Шеймуса, Иллиану, вслушивался в разговор и казался немного мрачным.

– Выпьете за мое здоровье, – продолжил счастливый винодел. – И юношу вон угостите.

Он подмигнул Фендору и уже, кажется, собрался уходить.

– Кстати, вы не представляете, – проговорил он вдруг, усмехнувшись. – Я же сегодня чуть в обморок не упал, такое привиделось!

Дарилла приветливо улыбнулась в ожидании рассказа, а Иллиана застыла ледяным изваянием, чувствуя, что настал «тот самый» момент, которого она боялась.

– В общем, стою я сегодня неподалеку от лавки моего компаньона, мирая Ингильяса, как вдруг вижу шерисмирая Торриена в компании нашей Иллочки! Нет, вы представляете?!

И громко засмеялся, качая головой.

В тот же миг два напряженных взгляда – Дариллы и Фендора – резко вонзились в девушку, как остро заточенные кинжалы.

Иллиана сжалась, не зная, куда себя деть. Пожалуй, провалиться на месте стало бы неплохим выходом.

Но в этот момент Шеймус продолжил, вновь переключая внимание на себя:

– Нет, вы представляете? Привидится же такое?!

С плеч Иллианы будто сбросили тяжелый груз.

Фендор отвернулся, только взгляд матери все еще жег девушку.

– Так что ты, дорогуша, – Шеймус посмотрел на Иллиану, – ужасно похожа на какую-то мирайю. Так и знай. Понятия не имею, что бы это значило, но что есть, то есть. В общем, как ушел я оттуда, так сразу решил, что приду вам рассказывать. Не каждый день двойника встретишь! А тем более такого!

– Да уж, – пробубнил мрачно Фендор. – Не каждый.

Иллиана прикусила губу, уже и не надеясь, что винодел когда-нибудь закроет рот и уберется восвояси. Он, кажется, уже и не собирался:

– А представляете, если бы это и правда была наша Иллочка! Вот кошмар-то!

Он покачал головой и перестал смеяться.

– Ничего хорошего в этом, конечно, нет. Хоть и шерисмирай, а толку – ноль. Все едино – заберет из дому, и потом поминай как звали!

– А кто такой шерисмирай? – вдруг решила нарушить молчание Иллиана.

Шеймус уже второй раз называл это слово, которое не давало девушке покоя весь сегодняшний день. Лишь ссора с Торриеном немного отбросила любопытство на задний план.

– Ну как же? – охнул Шеймус. – Ты что же, не знаешь Торриена по прозвищу Золотой змей?

– Шерисмирай – это царевич мираев, сын повелителя нагов, – отозвался Фендор, внимательно глядя на девушку. – Торриен Эннариш. Это имя ни о чем тебе не говорит?

– Эннариш – это правящий клан мираев, – протянула Иллиана, не веря, что могла так ошибиться. Торриен просто не мог быть царевичем! – Но ведь у царя Аджансара только один сын – Дарьеш Эннариш… И еще дочь…

– У царя два сына, – поправил Шеймус. – Один – наследный, второй – нет. Торриен – сын Аджансара от человеческой женщины. По закону мираев он не имеет прав на трон.

– Вот как, – задумчиво протянула Иллиана, устремив взгляд в пустоту и с легкой тоской вспоминая золотые глаза нага.

Этот взгляд неожиданно поймал Фендор. И Иллиане это совсем не понравилось. Она поспешила отвернуться, старательно выбрасывая из головы щемящий образ загадочного царевича.

– Значит, в Верхнем городе настолько много человеческих девушек? – спросила она, чтобы отвлечь от себя внимание. – Одна даже родила царю сына?

Шеймус пожал плечами.

– Мне лично они не встречались пока. Всех человеческих девушек из Нижнего города сразу доставляют в Царские кущи. Это область вокруг дворца, где живут исключительно самые богатые и именитые мираи. Мне туда доступ закрыт, увы. Ну, может, однажды, когда мой бизнес станет настолько известным и почитаемым…

Шеймус ударился в мечты, закатив глаза к потолку.

Но неожиданно Фендор прервал его звенящие золотом фантазии:

– Да, тогда вы, муссер Роминтер, будете иметь удовольствие ежедневно наблюдать, как благородные мираи поступают с украденными из Нижней Шейсары женщинами. А может, и не будете, если слухи правдивы и женщин просто насилуют, кусают и убивают.

Шеймус замолчал, хлопая глазами, как рыба, выброшенная на берег. И только через пару секунд ответил:

– Женщину, которая родила шерисмирая Торриена, никто не насиловал и не кусал… Говорят, она была очень почитаема в Верхнем городе.

– Правда? – приподнял бровь Фендор и сложил руки на груди. – Где же она сейчас?

Шеймус пожал плечами.

– Не знаю, говорят – умерла.

Парень фыркнул, как будто и не сомневался.

– И ее семье в Нижнем городе наверняка выплатили солидную сумму денег, – ядовито заметил он. – Наги совсем обнаглели, думают, что им все разрешено. А все потому, что мы им это сами позволяем.

Шеймус поджал губы и покачал головой.

– Как бы там ни было, такие разговоры даже в Нижнем городе опасно вести, молодой человек. Я, пожалуй, пойду, Дарилла. Рад был повидаться.

Он кивнул головой старой женщине, затем Иллиане и, нехотя дернув подбородком в сторону Фендора, скрылся в дверях.

Дарилла хмуро посмотрела на дочь, как будто это она была виновата во всем, что тут произошло. Иллиана тихо выдохнула и перевела взгляд на притихшего друга, что все это время смотрел на нее.

– Ну, а ты… – начал вдруг говорить парень, и его глаза цвета травы вдруг будто вспыхнули и сделались неестественно яркими, – чем занималась сегодня?

Девушка совсем не ожидала такого вопроса, тем более после того, как буквально пару секунд назад речь шла совсем о другом. Казалось бы…

Если только это не продолжение разговора о мираях, что означало бы лишь одно: Фендор знал правду. Знал, что она была в Верхнем городе. Но как? Неужели проследил за ней?

Этого Иллиана не могла понять.

– Я… весь день была дома, – соврала девушка, надеясь сбить парня с толку. Но уже сейчас понимала: если он видел, как она уезжала прочь в карете, то это бесполезно.

– Правда? – скривился Фендор.

– О да! – вдруг важно закивала Дарилла, незаметно подмигнув дочери. – Илли помогала мне сортировать любисток. Все утро расфасовывали эти сушеные листья. Скажу я тебе, мусору от них! Не оберешься. Зато какой эффект! Говоря по секрету, у меня эту траву мешками берет один наш сосед. Муссер Карвил. Лысоватый такой, у него еще живот размером с арбуз. Говорит, мол, работает безотказно! Заварил с вечера пару стаканов, и всю ночь стручок – как штык!

– Мама! – воскликнула Иллиана, не зная, то ли краснеть, то ли смеяться. Про муссера Карвила, который всегда казался ей мягким и приличным мужчиной, ей совсем не хотелось думать вот в таком ключе. Теперь же каждый раз при встрече она будет представлять его «арбуз» и его «стручок».

– А что такое? – с притворным изумлением переспросила Дарилла и улыбнулась.

Покачав головой, девушка ответила:

– Мне теперь от этой картины никогда в жизни не избавиться. – И все же прыснула со смеху.

И только Фендор молчал, оставаясь абсолютно серьезным. И, когда уже, казалось, напряженность в разговоре совершенно сошла на нет, он неожиданно произнес:

– А я-то думал, ты в Верхнем городе была, а не любисток расфасовывала. Даром что видел, как ты въезжала туда в карете.

Новость прозвучала как гром среди ясного неба.

– Что?! – выдохнула Дарилла.

Иллиана шлепнула себя по лбу и закрыла ладонью глаза, предварительно бросив на друга укоризненный взгляд.

– Карета увезла тебя в Верхний город?! – продолжала охать мать.

– Это была не карета, а ландо, – вяло ответила девушка, уже подыскивая пути к отступлению.

– Да какая, к дымным демонам, разница? – возмущалась Дарилла. – Ты хоть представляешь, чем тебе это грозит?! Так… твой этот молодой человек, получается, мирай, что ли?!

Она рухнула на стул, тяжело дыша, и приложила руку к груди.

– Ну все, я этого не выдержу, – проговорила мать, закатив глаза.

– Мама, успокойся, все уже закончилось. Мы… поссорились. И никогда больше не увидимся. Скорее всего…

– Скорее всего? Поссорились? – бормотала старая женщина. – Ох, не уверена, что я хочу слышать подробности.

– А я вот хочу, – сложил руки на груди Фендор.

– А тебя это не касается, – бросила девушка, стиснув зубы.

Если бы не этот «помощничек», никто бы ничего не узнал. И мама бы сейчас не планировала побыстрее отдать концы, лишь бы не видеть, как дочь навсегда увезут в Верхний город. Сказать, что Иллиана была зла, – ничего не сказать.

– Еще как касается. Я волнуюсь за тебя! – воскликнул Фендор. Вдруг шагнул к ней и схватил за плечи, ощутимо тряхнув. – Неужели ты не понимаешь, во что ввязалась? О чем ты вообще думала?!

Парень склонился так низко к Иллиане, что она могла в деталях рассмотреть все веснушки на его бледном лице. Пересчитать их и рассортировать по форме.

Это раздражало. Даже бесило, и настолько сильно, что хотелось вовсе забыть о приличиях.

Иллиана никогда не была злой или вспыльчивой. Не было в ее привычках грубить или хамить кому-нибудь. Все проблемы и недопонимания она старалась решать улыбкой и переговорами. Но, пожалуй, в этот раз был не тот случай.

– Если ты сейчас меня не отпустишь, я тебе нос откушу, – прошипела она, сжав кулаки.

В висках пульсировало возмущение.

Парень резко убрал руки и отстранился.

– Ну что, получил то, чего добивался? – спросила тихо Иллиана, махнув рукой в сторону матери, охающей на стуле.

– Я хотел помочь… – проговорил Фендор, упрямо сжав губы.

– Тебе лучше уйти отсюда, и поскорее, – прошипела девушка, отдаленно напоминая самой себе Торриена, когда он ее прогонял. Его голос звучал почти так же…

После непродолжительного молчания Фендор, очевидно, понял, что от подруги больше ничего не добиться, резко развернулся и, демонстративно хлопнув дверью, вышел прочь.

Иллиана еще долгое время успокаивала мать, рассказывая ей небольшие детали собственного прощания с одним из Великих змеев.

Когда она упомянула, что, по всей видимости, оскорбила его, у Дариллы чуть не случился сердечный приступ. К счастью, все обошлось. Мать обругала дочь всеми известными ей ругательствами, приготовила себе чай с чабрецом и мелиссой и приготовилась слушать дальше.

А дальше разговор пошел проще. Иллиана вскользь и без подробностей рассказала об обеих коротких встречах, что у нее были с мираем, и о том, что, скорее всего, это конец. Дарилла все еще переживала, но теперь уже была гораздо спокойнее. В ее глазах зажглось то самое любопытство, которое сперва терзало и саму Иллиану, когда она впервые попала в Верхний город. А потому девушка с удовольствием показала матери оба своих мирайских наряда, поведала о золотых куполах зданий Верхней Шейсары, описала дивные улочки, цветы и фонтаны.

Когда окончательно настала ночь, мать и дочь спокойно и без нервов разошлись по своим комнатам. Дарилла, казалось, больше не переживала, а сама Иллиана с чистой душой свалилась в постель, ощутив в полной мере усталость от прошедшего дня.

Очень хотелось верить, что все закончилось. Вот только, закрывая глаза и погружаясь в беспорядочные сновидения, девушка снова видела перед собой улыбающееся лицо Торриена, Золотого змея.

Прошла неделя, затем вторая. Иллиана вошла в привычный темп работы, осознавая, что поняла все верно. Принца мираев действительно оскорбили ее слова, и он больше не появится в ее жизни.

Это должно было обрадовать, но… радости не было.

Поговаривали, что по закону за нанесенное оскорбление мирай имеет право убить обидчика. Получается, Иллиана должна быть рада, что вообще осталась жива. Но об этом девушка почему-то совершенно не вспоминала. Не верила. А вспоминала она совсем другое.

Сильные руки мирая. Его губы… Тугие, рельефные мышцы груди, скрытые лишь тремя золотыми цепями. Закрывала глаза и видела, как ее собственные пальцы скользят по влажной коже, касаясь шрама, ползущего от плеча до основания ребер. Представляла черный хвост Великого змея, мягкие чешуйки с вкраплениями золота под прозрачной водой…

Затем прошло еще две недели. Но воспоминания не стерлись. Казалось, они стали лишь острее, и теперь Иллиана испытывала щемящую, болезненную тоску, стоило лишь случайно подумать о золотых глазах.

С Фендором они помирились, но веселее от этого не становилось. Парень вновь пытался куда-то ее приглашать, развлекать, шутить. А девушка отказывалась, заваливая себя работой так, словно на ней снова висел долг. Только на этот раз гораздо больший, чем прежде.

Такой темп работы позволил им с матерью за месяц заработать двойную выручку. Дарилла была очень рада и уже присматривала новую витрину в лавку. Она даже добровольно позвала в гости Фендора, который с некоторых пор ей перестал нравиться. Все потому, что тот разбирался в плотницком деле и обещал сделать витрину безо всякой платы.

Иллиана в это время молча перебирала старые травы, пытаясь придумать, чем еще себя занять.

В какой-то момент дверь лавки распахнулась. Иллиана подняла голову и не поверила своим глазам. На пороге стоял тот самый мужчина, которого девушка однажды уже видела. Практически ровно месяц назад.

Сердце подскочило к горлу, в голове загудело. Странное предчувствие чего-то надвигающегося ударило по нервам, бросив в жар.

На госте, как и в прошлый раз, была желтая шапочка и дорогой наряд, который по стилю слишком очевидно отличался от моды Нижнего города. Богатые ткани, яркие цвета. А еще этого мужчину выделял взгляд: чересчур надменный, слегка безразличный.

Иллиана не могла ошибиться, хоть и видела его всего один раз. Перед ней стоял тот самый незнакомец, чья расточительная покупка помогла ей расплатиться с ростовщиком Хетрианом.

Мужчина нашел взглядом девушку, шагнул к ней и вдруг протянул письмо.

Дарилла и Фендор оторвались от своих дел, настороженно следя за гостем. Словно чувствовали что-то.

Иллиана распечатала письмо дрожащими руками и резко выдохнула. На черной бумаге золотыми буквами были написаны всего несколько слов:

«Сегодня вечером».

А внизу стояла приписка:

«Навсегда».