Текст книги "Невеста короля кошмаров"

Он отбросил капюшон раньше, чем она успела договорить, и все слова застряли в горле удушливым комком.

Она уже видела часть его внешности в баре, когда слишком много света пробралось под тьму ткани. И уже тогда поняла, что этот мужчина красив.

Но что он настолько непозволительно красив, стало ясно лишь теперь. Эта красота казалась не созданной для этой планеты. Для этого гребаного мира, полного чудовищ в масках людей.

Она не могла отвести от него взгляд, и это было почти больно.

– Кто ты… – прошептала она, глядя, как мягко светятся его сиреневые глаза в полумраке подворотни. Как худое лицо оттеняет тусклый свет фонаря, акцентируя сильные скулы, резкую линию подбородка, уходящую к мускулистой шее, достаточно полные губы, изогнутые в полуулыбке. Густые черные брови, открывающие умный высокий лоб, и обрамляющие это все черные, чуть спутанные волосы, падающие на плечи словно тугие струи водопада ночи.

Между ними было около метра, но Лира мгновенно различила, как после ее вопроса его зрачки сузились, как у хищника, и словно бы немного вытянулись. Она не отвернулась, хотя все внутри покрылось стылой изморозью.

Этот человек одним своим взглядом переворачивал все внутри, даже когда ничего не делал. А если вспомнить то, что он делал…

Но почему-то именно это и интриговало. Не отпускало. Пленило мгновенно и бесповоротно.

– Маленькая бабочка, я сделал то, что просила ты. Теперь ты сделаешь то, что прошу я? – спросил он, продолжая смотреть на нее своими странными глазами.

– Кто ты? – повторила она, но он только покачал головой, сохраняя свою пронзительную полуулыбку. – Хорошо, чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты ответила мне на вопрос, – тут же сказал он, и по спине Лиры скользнуло что-то мягкое.

Она дернулась, чтобы лишь через мгновение понять, что вокруг нее – за спиной на стене, на мокрой земле, на ботинках – те самые тени, что убили головорезов.

В виски ударил подскочивший пульс.

– Они не тронут тебя, – качнул головой он, будто мгновенно все понимая, а улыбка с его лица пропала, сменившись чем-то другим. Чем-то более темным. Черные зрачки снова сделались уже и вытянулись. Глаза стали казаться бездонней, если это вообще возможно. Но она натурально проваливалась…

– Вопрос. Задай свой вопрос, – прошептала она, завороженно глядя на него в ответ. Дыхание сделалось отрывистым и ускорилось.

– Что ты делаешь, когда хочешь взять то, что тебе недоступно? – неторопливо проговорил он и… сделал шаг.

Лира вздрогнула. Этот тип говорил будто на каком-то странном языке, который она одновременно не понимала, но при этом чувствовала где-то на подсознании весь смысл сказанного.

Воздух между ними мгновенно начал раскаляться. Тени за спиной Лиры задвигались быстрее, заелозили в беспокойстве или… предвкушении?

Плащ незнакомца колыхался у его ног, но ветра не было.

– Я… ничего. Я не делаю ничего, – проговорил она, сглатывая горькое чувство, возникшее сразу же после этого ответа.

Она хотела слишком многого. И не могла сделать ничего. Действительно, что она предприняла для того, чтобы достигнуть своей цели с тех пор, как убили ее отца?..

Прошло уже так много времени, но она не отомстила никому. Не нашла никакой информации о произошедшем, не узнала, над чем работал отец.

Да и была ли у нее вообще цель с тех пор, как она потеряла все?..

– Вот и ответ, – проговорил он медленно, подняв руку и остановив напротив ее щеки. Ровно там, где была ранка, которая неприятно саднила. – Ты просто слабая маленькая бабочка, – его голос звучал тихо, проникая в самое сердце, обвивая его ядовитыми кольцами правды.

Он был прав.

Она замерла, закрыв глаза, тяжело дыша. И вздрогнула, когда кончики его пальцев коснулись ее щеки.

Дрожь пронзила тело, как и в первый раз, когда он просто коснулся ее ладони. Но теперь Лире показалось, что ноги по какой-то причине вот-вот перестанут ее держать. Маленькие острые молнии били в ее тело в месте соприкосновения их кожи.

– А знаешь, что самое… чудовищное, Лира? – спросил он тише, и его голос перешел на хриплую, какую-то, мать его, хренову сексуальную вибрацию, которой просто не должно быть в такой ситуации.

– Что?

– Как и все, ты хочешь бояться, – проговорил он, и подушечки его указательного, среднего и безымянного пальцев скользнули вниз по ее щеке. Чуть лениво, будто случайно.

И исчезли. Но Лире уже было так жарко, словно она пробежала марафон. И воздуха не хватало.

И все же способность соображать и злиться она сохранила.

– Я не боюсь тебя, если ты об этом, – стиснув зубы, проговорила она, зачем-то уронив взгляд на его губы.

И, проклятье… он заметил. Лира уже вновь смотрела в его глаза, но в уголках рта уже появилась улыбка.

– Ты лжешь, – почти промурлыкал он, скользя взглядом по ее лицу. – Твой пульс бьётся в висках. Твоя кожа пахнет… сдавленным криком. Ты готова бежать, в любой момент рвануть отсюда, словно бедный маленький мотылек. И не скажу, что мне это не нравится, Лира…

Ее имя с его губ сорвалось особенно хрипло, практически ударив ее, как плеть по голым нервам.

«Пульс? Сдавленный крик?» – мелькнуло в ее голове протестующее, когда она прикусила губу, глядя, как его сиреневые радужки двигаются, скользя вниманием по ее лицу, глазам, затем губам…

«Он думает, что во мне животный ужас. Что напугал меня до смерти», – прыгало в мыслях раздраженное.

«Еще посмотрим…»

Что с ней было не так, она сама не знала. В последний момент она успела поднять голову и увидеть, что в небе расцвела полная луна почти в самом центре обсидианово-черного небосвода.

А в следующий миг чуть дрожащими ладонями она обхватила его лицо и притянула к себе, коснувшись губами его губ.

Это было почти грубо. Но совершенно точно – отчаянно.

Мужчина замер на мгновение, словно не поверил в происходящее. Лира и сама не верила.

Ведь несмотря ни на что он все это время держался от нее на расстоянии. И позволил себе лишь легкое прикосновение кончиками пальцев…

Это все она.

Все.

Она.

Его дикие, нечеловеческие глаза широко раскрылись, а затем он ответил на поцелуй с яростью, впиваясь в её рот, как голодный зверь. Обхватив ее бедра, прижимая к стене с глухим ударом, от которого вышибло весь воздух из груди и все мысли из головы. В тот же миг тени обвили её ноги, поднимаясь выше, щекоча внутреннюю поверхность бёдер, будто пытаясь содрать с неё одежду.

Сумасшествие. Какая-то страшная сказка, в которую она попала и пыталась делать вид, что она в ней всегда была и прекрасно знает правила.

Но она не знала правил.

– Ты… – мужчина прервался, когда она пальцами вцепилась в его волосы, осторожно, но крепко сжимая, не веря самой себе. А они были мягкими… И пахли свежескошенной травой, «кровью небес» и чем-то еще безумно притягательным. Хотелось зарыться в них носом и вдыхать, лаская кончиком языка мочку его уха…

– Заткнись, – прошептала она, прикусив его нижнюю губу и зажмурившись от фантазий, которые влекли ее еще дальше.

Он зарычал, и тени рванулись вперёд. Холодные щупальца проникли под ее безразмерный свитер, лаская соски, сжимая их так, что Лира вскрикнула, резко выдохнув. Но это не была боль. Это было…

– Да… – Она выгнулась, чувствуя, как тени скользят между ног, обвивая ее, растягивая пояс штанов и заползая под него.

«Ох, пусть это будет пьяный бред», – мелькало в ее голове отрывистое. «Наплевать, завтра я проснусь и снова все будет как обычно. А сегодня… сегодня я просто хочу…»

Мужчина откинул голову, его глаза пылали. В них читалось что-то темное и неотвратимое, что одновременно манило и пьянило.

Однако в этот момент подворотню, где они стояли, разрезал яркий свет.

Прожектор какого-то джагса врезался в переулок. Тени взвыли, заскрипели, словно нож по стеклу, и рассыпались на частицы пепла. Да и те почти мгновенно исчезли.

Мужчина сделал короткий шаг назад, прикрывая лицо рукавом. А затем и вовсе опустил капюшон, сделавшись похожим на одну из своих теней.

Под ребрами Лиры ударило. Она вдруг поняла, что вот-вот ее сумасшествие закончится. И, вероятнее всего, она никогда не узнает, что это было.

Кем был этот человек, рядом с которым оживали все страхи, но засыпала боль, преследующая ее годами?

Вот почему она его поцеловала. Вот почему ей так не хотелось, чтобы он исчезал…

В этот миг он бросил на неё взгляд – яростный, сиренево-лиловый.

А она поняла, что он еще и последний.

– Как тебя зовут?! – выпалила она, не успев сообразить ничего другого.

Какая ей разница, как его зовут?..

Во тьме капюшона блеснула полуулыбка.

– Сид, – ответил он, а затем вдруг взял ее за руку, распахнул кисть и вложил что-то, укрыв ее же пальцами.

И просто исчез, растворившись в клубах чёрного тумана. Лира сползла по стене на землю, не чувствуя, что дрожит. Её тело гудело, губы горели, а три головореза на земле все сильнее освещались прожектором приближающегося джагса, из которого выскочили двое.

– Всё в порядке? – Первый патрульный посветил фонарём ей в лицо, второй изучал тела.

Она кивнула, не в силах говорить. Насильники, ставшие жертвами, лежали без движения, их лица были искажены гримасами ужаса. А ее это ни капли не трогало.

Она думала совсем о другом.

Сид. Он сказал, что его зовут Сид… И он показал этим троим настоящую тьму… а меня это не испугало.

– Они мертвы, – констатировал второй патрульный. – Что здесь случилось?

Лира покачала головой, ее губы дрожали. Но вовсе не по той причине, о которой задумались представители закона.

– У вас шок, вы первая их обнаружили тут, верно?

Она перевела взгляд с одного патрульного на второго. И кивнула.

Почему ей поверили? Видимо, ничто не указывало на то, что маленькая хрупкая девчонка может завалить трех здоровых мужчин. Тем более что у одного голова была разбита, а у второго, судя по всему, остановилось сердце. Лишь третий погиб от многочисленных ножевых ранений.

– Как это произошло? Вы не видели нападавших? – спросил первый патрульный.

– Не видела.

– Да не поделили что-то, выходя из бара, – бросил чуть лениво другой. – Давай оформим по-быстрому и вызовем некроджагс.

Лире пришлось подписать лишь несколько бумажек, в которых она назвалась именем одной из своих старых соседок, что жила в другом городе.

Оставалось побыстрее уехать отсюда, и, возможно, удастся избежать лишней шумихи.

Патрульные быстро потеряли к ней интерес. Лира же поправила одежду, натягивая свитер пониже, невольно вспоминая, отчего он слегка задрался… И поспешно двинулась прочь, крепко сжимая в кармане то, что оставил ей Сид.

Только у самого дома – маленькой комнатки, которую она сняла на подвальном этаже, – ей хватило сил разжать пальцы и посмотреть.

Подарком оказался чёрный кристалл потрясающей красоты. Она никогда не видела ничего подобного и не могла сообразить, что же это за камень. Отдаленно он напоминал черный авантюрин с мерцающими изнутри золотыми частичками. Но был гораздо чище, почти прозрачным, и давал блеск, несвойственный этой разновидности кварца.

А еще он казался чуть теплее, чем ее собственная кожа.

Дверь за ней закрылась, Лира прошла к окну и посмотрела вдаль. В этой части города дождь давно закончился, но на горизонте ударила молния.

Она резко закрыла шторы и отвернулась. Нужно было поскорее лечь спать, завтра будет тяжелый день.

Придется сдать ключи от этой комнаты, к которой Лира успела привыкнуть, да еще и заплатить за неделю вперед. А денег осталось не так уж и много. Всего дюжина земель и три луны. Ни одного золотого солнца, конечно же.

Но даже это сейчас волновало ее меньше, чем слово, которое не выходило из головы много недель, а после сегодняшней ночи окончательно сделалось навязчивой идеей.

Эребор. Таинственное место, о котором писал отец. О котором говорил Сид:

«Там есть то, что ты ищешь…»

Теперь было ясно, что оно настоящее, что оно существует.

И, видимо, именно там она сможет найти Сида, чтобы спросить у него, откуда, мрак его забери, он так много о ней знал.

Впрочем, мрак его и так забрал. Но Лира не планировала больше отдавать то, что должно было принадлежать ей по праву.

Хватит.

Глава 3: Утро после

Лира проснулась оттого, что кто-то будто бы бил молотком по её вискам. Она приподнялась на локте, и комната поплыла: стены, заклеенные старыми чертежами отца, шкаф с пузырьками пыльных эликсиров, треснувшее зеркало в углу. Всё как всегда в ее маленьких съемных комнатках – последняя попытка сделать их похожими на утерянный дом. Только теперь на столе лежал черный кристалл с золотыми искрами внутри, напоминая, что вчерашнее безумие вовсе не было безумием.

А возможно, было началом чего-то гораздо более ужасного. Но Лире было уже все равно. Лишь бы не так, как прежде.

Она протянула руку и коснулась гладкой поверхности. Звёзды внутри блеснули в ответ… казалось, будто кто-то заточил в этот камень кусочек настоящего ночного неба. Лира откинулась назад на подушку, потому что даже сидеть было не очень-то приятно, и лениво поднесла камень к свету, глядя через него на льющийся сквозь шторы свет.

И внезапно произошло нечто странное. Лира ахнула. Прямо на глазах звёзды задвигались, складываясь в удивительный узор. Это была хищная черная птица, раскинувшая мощные крылья и оплетенная шипастой лозой шиповника с одним-единственным бутоном, напоминающим украшение.

При взгляде на это изображение складывалось двоякое впечатление. С одной стороны, птица казалась украшенной розовой ветвью, словно диковинной нитью бус, что заканчивалась восхитительным бутоном. А с другой – это была острая колючая цепь, словно пытающаяся помешать птице лететь.

Но она летела все равно…

Лира сама не заметила, как перестала дышать. И не только потому, что чересчур погрузилась в созерцание удивительного образа, но и потому, что точно помнила, что этот знак уже видела. Она быстро вскочила с кровати, забывая напрочь про трещащую голову, и начала метаться по комнате, разыскивая то, что осталось от дневника отца.

Затем шелест страниц и судорожный взгляд по строчкам.

Вот он.

– Капли страха, – прошептала она, разглядывая изображение камней разной формы, внутри которых была нарисована птица, оплетенная шипами. Как клеймо. А рядом описание:

«Утерянные артефакты двора Кошмаров, создать которые могли лишь темные фейри…»

– Не может быть, – выдохнула она, озвучивая в который раз стучавшие в голове мысли.

Темных фейри не существовало. Как и светлых. Лира не верила в это ни минуты, несмотря на то, что легенды гласили обратное. Мол, от зари веков этот мир был полон сверхъестественными существами, созданиями природы и магии. Лепреконами, феями, пикси, гномами, гоблинами и, конечно, фейри, что правили над ними всеми.

Летописи утверждали, что делились они на светлых, именуемых двором Грез, и темных – двор Кошмаров. Светлые людям изредка помогали, если их случайно обнаружить: колдовали добрые сны, могли одарить золотом или принести в дом изобилие. Благословленная ими земля давала огромный урожай, а амбары с хлебом, казалось, не иссякали никогда. Потому и приносили люди им дары, и всячески пытались ублажить. Иногда даже в ущерб себе. Ведь в попытке задобрить двор Грез люди иногда отдавали в жертву последнее, что имели.

Темные же портили все, к чему прикасались: насылали кошмары во сне, проклинали скот, отчего тот усиленно дох. Если в дом пробирался кто-то из темных, в нем мгновенно кисло молоко. А иногда, поговаривали, они крали из люлек младенцев.

В общем, двор Кошмаров пользовался невероятно дурной славой, его боялись и всеми силами старались избегать, в том числе прося защиты у двора Грез.

Однако якобы пришел однажды такой день, что и двор Грез людям стал не мил. Надоело задабривать колдовских созданий и относить им то, что могло бы пригодиться самим. В общем, согласно «Лучезарной доктрине» пятисотлетней давности, люди подняли восстание под предводительством самых сильных мастеров-артефакторов, которых нашли, да и перебили всех фейри. И светлых, и темных.

Как уж им это удалось – тайна, покрытая мраком. И факт, еще сильнее намекающий на то, что вся история от начала до конца – неправда.

В общем, мастеров тех стали звать солнечными алхимиками. Они и создали партию «Солнечного серпа», встав у власти, что вот уже пять веков считается непоколебимой. Их символом был золотой серп, ведь именно этим оружием, по преданиям, отрезали головы павшим фейри. А золотой колокольчик – неизменный артефакт, который они носили на своих одеждах, – был призван отпугивать остатки сверхъестественных сил, что еще могли повредить людям.

Однако никаких этих сил просто не существовало. К своим двадцати годам Лира не встречала ни одного лепрекона, гнома или пикси. И тем более фейри. Поэтому поверить в легенду, выдуманную уродами, убившими ее отца, она никак не могла.

– Хреновы монополисты, – выдавила она из себя, крепко сжав камень в руке.

Все, что оставалось простым людям вроде нее, – это возможность прикоснуться к сверхъестественному благодаря артефактам, созданным особым алхимическим способом. Но и этого Серп их лишал.

Рисунок из золотых искр распался на отдельные блестки так, словно его никогда и не было.

Артефакты и магия, которую они давали, – вот что было основной целью алхимиков. Это они собирали вокруг себя, как золото и драгоценные камни. И если кто-то желал обрести власть над волшебством в обход партии, его безжалостно уничтожали.

Как Эндара Сатьянте, ее отца.

На миг закрыв глаза, Лира вернулась к изучению страницы дневника, в котором описывалось, что из себя представляли так называемые «капли страха».

Информации было немного, и прежде она пролистывала ее как несущественную. Как осколки устаревших мифов и сказки о фейри, которые так любил ее отец. И в которые она сама верить не желала.

«Капли страха – уникальный материал, созданный из концентрированного ужаса. Считалось, что темные фейри нарочно запугивали людей, чтобы создавать из их эмоций сильнейшие артефакты, которые впоследствии использовали для своих целей…»

Какие это были цели, нигде не упоминалось. Далее вся информация о камнях заканчивалась.

Лира шлепнула ладонью по столу, еще несколько раз прочитав эти несколько строчек, но так и не найдя нужных ответов.

Зачем Сид дал ей этот камень?

Как это связано с Эребором и ее отцом?

И самое главное: кто такой вообще этот Сид?..

Потому что если сложить эти кусочки сломанного пазла, то все дорожки вели к темным фейри.

Но ведь их не существует! НЕ СУЩЕСТВУЕТ!!!

Пальцы девушки нервно дрогнули. Она вспомнила призрачные щупальца вокруг Сида. Его светящиеся сиреневые глаза. Тени, что шептались, выскальзывая из-под его плаща и щекоча ей ноги… пока она его целовала.

– Нет, этого не может быть, – качнула головой она, отгоняя нежданно вернувшуюся дрожь. – Скорее всего, у него есть какой-то очень сильный запрещенный артефакт. Поэтому он каким-то образом узнал обо мне, об отце.

Это тоже было похоже на правду. Возможно, незнакомец в плаще просто искал кого-то, преступившего закон, как и он сам.

О поцелуе она старалась не вспоминать. Мало ли чего не сделаешь после нескольких стаканов скорпионьего ифрита…

Мысли в голове продолжали бег. Возможно, этот тип как-то связан с исследованиями Эндара Сатьянте… А это означало одно: Сида обязательно нужно найти. Во что бы то ни стало.

Если, конечно, она хочет в конце концов поставить точку в прошлом.

Лира положила кристалл на стол и потянулась к полке над кроватью. Там стояли её собственные запрещенные творения, из-за которых ее могли убить в любой момент.

Первым был кулон, поглощающий звуки. Он был создан из ее молочного зуба, который Лира по какой-то причине хранила с детства в коробочке с «секретами». Зуб был оплетен железной проволокой и прикреплен к цепочке. Она назвала его «Молчун».

Именно благодаря ему она и спаслась в тот день, когда за ее отцом пришли алхимики. Спрятавшись под кроватью между отстающими друг от друга досками пола, она активировала артефакт, сделавшись абсолютно беззвучной.

Вторым ее изобретением была небольшая стеклянная линза, кажущаяся полностью прозрачной. Но стоило сквозь нее посмотреть, как становилось ясно, что это вовсе не то, чем кажется. Линза проявляла магию. И если кто-то незаметно использовал артефакты, то линза выдавала его, словно глаз самих богов.

За это изобретение отец ее особенно хвалил. С его помощью она сделала и вторую такую же линзу, создав для нее простенькую оправу для очков из переплетений железной проволоки. Таким образом у нее получилось уникальное приспособление, показывающее то, чего не видят другие.

А третье и последнее… было кольцом умиротворения. Лира погладила его пальцем. Сверху был вставлен крупный красный самоцвет.

Когда-то это был лунный камень. Но с помощью долгих опытов и экспериментов с собственной кровью Лира сделала его густо-багровым. И научила впитывать боль и душевные страдания. Вот только в день смерти отца камень треснул и потерял силу, находясь на пальце пятнадцатилетней девочки. И с тех пор Лира его не надевала.

– Потому что я не такой хороший мастер, как ты, папа, – проговорила она тихо, складывая все свои сокровища вместе с новоприобретенной каплей страха в бархатный мешочек. А затем касаясь рукой гладкой панели на стене.

Тут же на черной поверхности мелькнуло изображение: включилось Зерцало Истины – алхимический экран, который по приказу «Солнечного серпа» всегда строили вместе с домами уже много лет. Партия говорила, что «каждый член их прекрасного общества должен иметь доступ к знаниям и новостям совершенно бесплатно». А потому прямо в каменную кладку замуровывали особые дочерние артефакты связи, способные передавать информацию от главного – материнского.

Доступ к созданию таких артефактов был, конечно же, только у партии и тех, кто на них работал. Поэтому при желании поставить дополнительное Зерцало Истины нужно было заплатить напрямую государству. И несмотря на то, что, к примеру, для покупателя дома Зерцало было бесплатным, для строителей, наоборот, такое оборудование делалось обязательным к приобретению. Да и ни один джагс сейчас не обходился без Зерцала. Это если не вспоминать про другие модные устройства вроде «наручных часов Истины» или колец с постоянным доступом к «свежей информации» от Солнечного серпа.

В это время каменная панель на стене замигала, мелькая образами. Голос диктора наполнил помещение мелодичным вещанием:

«Солнечный серп предупреждает: уличные банды – марионетки Черного Альянса. Не поддавайтесь на провокации! Алхимики-отступники сделают все, чтобы обмануть вас и лишить жизни…»

На стене, словно через окно, промелькнули кадры: толпа в масках, горящие джагсы, патрули с посохами, бьющие протестующих.

Лира фыркнула. Ложь. Она знала правду, ведь алхимиком-отступником считали и ее за то, чему с детства ее учил отец. И пока партия охотилась на подпольных мастеров вроде неё, городские улицы гнили. Головорезы, воры, торговцы плотью – всё это росло, как плесень в подвалах, а стражи смотрели сквозь пальцы, потому что их волновало совершенно другое.

Как не допустить просачивание магических сил в народ. Ведь это могло пошатнуть их власть.

Лира смахнула «новости», положив ладонь на камень и произнеся:

– Эребор.

Стена почернела, активировав поиск по названному слову. Через пару мгновений должна была появиться информация о новостях на заданную тему.

Чернота постепенно начала заменяться красками, и на гладкой поверхности возникла женщина в форме ведущей исторических новостей. Обычно это были представители относительно независимых «Информационных Тоннелей», которые покупали у Партии доступ к материнскому артефакту Истины. Через него можно было вещать на все Зерцала. Но только в том случае, если кто-то пожелает задать Зерцалу правильный вопрос.

– Остров-тюрьма Эребор: миф или реальность? – вдруг заговорила ведущая, держа напротив лица какой-то артефакт, записывающий информацию, Лира, конечно, не видела какой. А вот слова ее очень даже заинтересовали. – Мы долго изучали слухи и домыслы, опрашивали предполагаемых свидетелей и скажем откровенно: мы нашли то, что искали!

Сердце Лиры пропустило удар.

Блондинка на экране подмигнула и прошла в какой-то закоулок между домами.

– Эта невероятная информация заставит вас забыть обо всем, – продолжала она. – А все потому, что после долгих поисков нам удалось обнаружить человека, который не просто знает, о чем говорит. Он готов ответить за свои слова, потому что сам был ТАМ. И вернулся живым. Трепещите, ведь наш единственный свидетель – бывший узник Эребора, острова Страха.

Лира затаила дыхание, когда ведущая остановилась и развернулась, чтобы дать слово какому-то человеку в сером и на вид довольно грязном плаще.

И в этот момент стена вновь стала черной. А на гладкой поверхности появилась надпись: «Доступ ограничен по решению Совета Партии „Солнечный серп“».

– Проклятье! – Лира вырубила Зерцало. Буквы потухли, оставив на стене небольшое пятно, похожее на кровоподтек. Но и оно через пару мгновений исчезло.

Вот только в груди девушки продолжало бешено стучать. И не просто так.

С детства она могла похвастаться не столь уж многим. Невысокий рост, не самая симпатичная внешность, не слишком удовлетворительные способности к спорту… Но очень хорошая память.

И переулок, в который свернула ведущая за пару мгновений до того, как стена погасла, она уже видела. Несмотря на его сходство с тысячью других. Именно те серые стены, особый рисунок каменной кладки, неровности на дороге – она уже однажды рассматривала.

Это была низшая рыночная площадь в Эвиле. Городе, в котором по стечению обстоятельств она сейчас и находилась. Именно там на ступеньках одной из грязных таверн иногда сидел нищий старик, что вечно бормотал что-то невнятное о богах, криках и клетках. Лира старалась не слушать, да и мужчина этот, несмотря на внешнюю немощность, казался ей довольно опасным.

Зато прямо сейчас ей вспомнилась одна его фраза, брошенная вслед словно в полупьяном бреду: «Они превратили Двор Кошмаров в клетку. Но клетки ломаются, девочка…»

Тогда ей показалось это пустой глупостью, исключающей всякий смысл. Да и сейчас мало изменилось, разве что словосочетание Двор Кошмаров обрело для нее совершенно новое, лишенное налета мифов значение.

Минут за двадцать Лира привела себя в порядок, заплела длинные серенькие волосы в косу, позавтракала горячим чаем с самым простым соленым печеньем и накинула на плечи куртку, пряча Каплю Страха во внутренний карман.

Холодок артефакта обжег кожу, будто напоминая: «Ты уже в игре». Лира перешагнула порог, даже примерно не представляя, как страшно закончится ее идея найти простого нищего с рыночной площади Эвила.