Текст книги "Невеста короля кошмаров"

Вокруг стояла гнетущая тишина, птицы не пели, ветер не колыхал траву и пушистый терновник, росший тут и там между обелисками. Изредка он цеплялся за Лирин плащ, и тогда она аккуратно отделяла ткань от острых шипов.

На когда-то белых камнях, теперь потемневших от времени, виднелись довольно четкие надписи с именами светлых алхимиков. Ни одного имени фейри она не обнаружила, все больше укореняясь во мнении, что никаких могил фейри тут никогда и не было. А вся колдовская сила, разлитая вокруг, – возможно, следы смертоносных артефактов, закопанных вместе с погибшими.

Однако чем глубже она шла по территории кладбища к самому некрополю – невысокому, почти полностью разрушенному зданию из черного камня, – тем страшнее становилось вокруг.

Тишина уже не была просто гнетущей. Она становилась звенящей. Если рябины еще росли на окраине могильников, то здесь остались лишь кусты терновника и сгнившие остовы каких-то неизвестных деревьев, что толстыми корнями-змеями ныряли в землю и выныривали обратно, оставляя ямы и овраги. Обелиски с именами алхимиков тут были покорежены, наклонены, а некоторые и вовсе обрушены на землю этими корнями, что казались живыми. Хотя сами деревья, которым они принадлежали, явно были давно мертвы.

Туман магии стал гуще, и внезапно в нем проявились красные тонкие линии, словно прожилки с кровью.

Лира выдохнула, задержала дыхание, быстро доставая из кармана платок, пропитывая его настойкой скорпионьего ифрита, бутылочку которого она всегда носила с собой, и приложила к носу.

Это пойло с высоким содержанием спирта и травяных выжимок неплохо глушило «осколочную магию» – то, что обычно остается после разрушения заклятий. Это была не просто фонирующая сила, которую излучали магические предметы, а именно сломанная, разрушенная волшба. Обычно встретить ее было редкостью, такие осколки быстро истаивали, не оставляя после себя ровным счетом ничего.

Однако, если не повезет вдохнуть такое месиво из прожилок, оно легко могло свести человека с ума, лишить памяти или вовсе превратить легкие в кашу. В зависимости от количества вдыхаемых испарений.

И что примечательно – ведь и эта субстанция простым людям была совершенно не видна. Теперь Лира вполне поверила в россказни о таинственных болезнях, одолевающих случайных посетителей этого кладбища.

Ведь спастись от такой магии было почти невозможно. Разве что каким-то образом растворить осколочный субстрат. И в ее случае именно с этим и должен был справиться скорпионий ифрит.

– Но откуда здесь столько осколочной магии? – прошептала Лира, едва дыша, стараясь делать только короткие вдохи. Все это выглядело максимально странно. – Ведь такого просто не бывает…

Повернуть назад хотелось все сильнее, особенно когда ноги ступили на разрушенные черные ступени некрополя.

Подняв глаза, Лира сдержала возглас то ли восхищения, то ли ужаса. Перед ней было здание, от которого мало что осталось. Все верхние этажи были уничтожены, но сохранился нижний. Подземный. Ступени вели вниз, к провалу, который когда-то был закрыт мощной металлической дверью, но теперь та валялась рядом, засыпанная камнями и сухими ветками.

Однако, несмотря на запустение, это место все равно каким-то образом вызвало внутренний трепет. В нем будто скрывалась, прячась от чужих глаз, странная мощь. Казалось, от некрополя веет чем-то, что можно потрогать, но что невозможно увидеть.

Лира даже протянула руку. Ей чудилось, будто кончики пальцев касаются чего-то объемного… Будто воздух тут стал гуще и теперь щекотал ее кожу.

Нищего нигде не было видно.

– Эй! Есть тут кто-нибудь?! – крикнула она, не имея ни малейшего желания идти внутрь почти полностью развалившегося здания.

В конце концов, встречу ей назначили возле храма Кошмаров, а не внутри него. Но где же тогда тот, кто должен был наконец все ей рассказать?..

На окрик никто не отозвался.

И осколки магии, как назло, никак не пропадали, делая нахождение здесь весьма опасным. Лира сильнее прижала к носу мокрый платок, все равно чувствуя, как больно становится дышать. Словно кто-то резал ее легкие изнутри.

Надо было уходить.

Но как уйти ни с чем?.. После всех надежд и ожиданий?

Лира сделала еще один шаг по ступенькам вниз, решив, что хотя бы просто заглянет в черноту некрополя. Ей же вовсе не обязательно лезть внутрь и ждать, что какой-нибудь очередной выкрошившийся из кладки камень упадет и разобьет ей голову. Нет, она просто заглянет…

Вот только едва ноги коснулись последней ступени, а сама она смогла разглядеть часть внутреннего помещения, как из горла вырвался крик, а смоченная в скорпионьем ифрите ткань едва не выпала из рук.

Глава 6. Зал Тринадцати зеркал

В полуразрушенном грязном зале, залитом тьмой, лежал труп. Лира узнала его сразу: серая одежда, забывшая свой истинный цвет, морщинистые руки, скрюченные в последней судороге, клочки волос на лысеющей голове.

Это был он, бездомный, с которым она должна была встретиться. Мужчина, чьего имени она даже не успела узнать. И человек, который, вполне возможно, единственный во всем мире мог рассказать ей о том, что такое Эребор. И как туда попасть.

Глаза старика были широко раскрыты, но белки выжжены дотла, словно кто-то приложил их кислотой или огнем. На шее – синие следы и почерневшая кожа, которая пузырилась, как расплавленный воск.

Все еще пузырилась…

– Как же так, – вырвался сдавленный звук из горла Лиры, когда она схватилась за то, что раньше было металлическими дверными петлями.

Грохот моторов заставил её вздрогнуть. Она резко обернулась и приподнялась на мысочках, чтобы увидеть, что происходит. Место, где она стояла, было ниже уровня земли, и ей почти ничего не удавалось разглядеть.

Однако она прекрасно различила звук, который ни с чем перепутать было невозможно. Тончайший, приглушенный расстоянием, но все еще ясный.

Звон проклятого золотого колокольчика.

Где-то поблизости были алхимики.

Лира нырнула ниже по ступеням и прижалась плечом к входу в некрополь. Сердце колотилось так, что, казалось, вырвется из груди.

Она переводила шальной взгляд с колышущихся наверху листьев терновника и остовов сухих деревьев на тьму подвального помещения, где лежал труп. Ее не должны были заметить. Особенно здесь. Особенно они.

Но как же не хотелось заходить во мрак разрушенного святилища! Как будто все нутро твердило ей: «Не надо! Не вздумай! Это может тебя убить!»

Ведь одного человека некрополь уже убил несколько минут назад…

– Нет, – качнула она головой, пытаясь отогнать мрачные видения в глубины сознания, – его убил вовсе не некрополь.

И быстро переступила разрушенный порог.

Тьма поглотила ее, словно кто-то разинул пасть и захлопнул вместе с ее телом. Но через несколько мгновений глаза привыкли к полумраку, и света из прохода стало вполне хватать, чтобы рассмотреть окружающее разрушение.

И скрюченную фигуру несчастного бездомного на полу.

Лира присела на корточки, не в силах отвести взгляд от его тела. Её пальцы дрожали, когда она потянулась закрыть ему веки на сожженных глазах. Но так и не посмела прикоснуться.

– Ты уже ничего не скажешь мне, – выдохнула она, чувствуя, как внутри становится пусто. – Прости. Ты погиб из-за меня. Из-за меня…

Горло сдавило. Лира закрыла глаза, сглотнула, пытаясь избавиться от горького спазма в горле. А когда открыла, вдруг поняла, что тут, среди разрухи и смерти, совсем нет следов осколочной магии.

Она пару раз моргнула, всматриваясь в колдовские линзы своих очков. Но опасного тумана действительно нигде не обнаруживалось.

Что, в общем-то, странно. В качестве эксперимента Лира даже подошла вновь к выходу и, осторожно высунувшись наружу, проверила окружающее пространство.

На улице среди чистого лесного воздуха, красиво освещенного золотым светом солнца, все так же разливались ядовитые миазмы очень сильного колдовства. При этом окончательно рассыпаться и исчезать черно-сиреневый туман с кровавыми прожилками совершенно не спешил. Будто где-то был его источник.

Но, вернувшись в зал, Лира заметила, что здесь воздух был полностью чист. Получалось, что здание некрополя каким-то образом очищало воздух? Как?..

Качнув головой, Лира попыталась отвлечься. Слишком сложными становились вопросы. Если здесь где-то находился сильный очищающий артефакт, то ее очки это покажут. Надо лишь все изучить.

Стараясь не смотреть на безжизненное тело, она ходила между развороченной каменной кладкой пола, взбивая ногами пыль, хрустя крошкой. Стены были покрыты трещинами, и кое-где на них рос синевато-зеленый влажный мох.

Пахло медью и чем-то еще, чем-то неразличимым. На разбитых плитах пола кое-где виднелся рисунок, считать который не получалось. Слишком грязно.

В какой-то момент Лира поняла, что полностью обошла зал по кругу, вернувшись в изначальную точку, но так ничего толком и не обнаружила, кроме нескольких останков металлических лампад, когда-то украшавших это место. Они были искорежены, и в них становилось трудно угадать изначальную форму. Было понятно лишь, что они изображали какие-то растения.

Вздохнув от разочарования, она снова перевела взгляд на тело бездомного и, помедлив немного, все же подошла к нему, вновь опустившись на колени.

– Я отомщу за твою смерть, – на миг стиснув зубы, проговорила она, пообещав это не только ему, но и себе. А затем, переборов страх, опять протянула руку и все же опустила его веки. – Верь мне…

И в тот миг, как подушечки ее пальцев коснулись холодной кожи мертвеца, что-то случилось.

Кожа испачкалась в грязной крови, и сквозь все ее тело будто прошла молния. Рядом раздался пронзительный скрип, заставив каждый волосок на теле шевелиться от ужаса.

Лира медленно повернула голову, чувствуя, как пульс стучит в горле.

Сначала она увидела тень – высокую, сгорбленную, бредущую за ней, становящуюся все ближе.

Неужели алхимики все же нашли ее здесь?..

Лира подскочила, обходя труп бездомного и отдаляясь от тени на несколько шагов.

– Кто ты? – выдохнула она и тут же услышала голос.

– Ну что ты, доченька, разве не узнаешь меня? – донеслось из-под капюшона. – Подойди ко мне, доченька!

Крик застрял где-то в середине груди. Ноги будто приросли к полу.

– Моя мать умерла, – прошептала она, не в силах сдвинуть себя с места, хотя больше всего на свете хотелось убежать отсюда подальше.

Но тут вдруг труп на полу зашевелился, а веки, которые она только что собственноручно опустила, поднялись. Выжженные глазницы засветились фиолетовым, когда нищий повернул к ней голову, хрипя, кашлянул:

– Не груби матери, мерзость! Она так давно тебя искала!

– Подойди ко мне, доченька, – снова донесся обволакивающий голос из-под капюшона тени, что стала еще на два шага ближе. И на этот раз протянула руку. Только вот из-под рукава к ней двигалась белая человеческая кисть с ошметками плоти, будто обглоданная собаками. – Обними маму!

А в следующий миг оно опустило капюшон.

На Лиру глядел монстр с лицом-черепом, по которому кожа сползала, как расплавленный воск.

– Обними меня, обними, – говорило оно, становясь максимально близко, настолько, что костлявые пальцы коснулись горла Лиры. – Дай мне прикоснуться к тебе…

Лира зажмурилась, чувствуя, как холод пробирается в кости.

«Не может быть, это нереально. Нереально! Это всего лишь магия». А в следующий миг открыла глаза и резко прочертила вокруг себя полукруг рукой с зажатым в нем ножом, что был всегда пристегнут к ремню.

Вокруг все было тихо. Тень исчезла, а труп на полу лежал все в той же позе, что и прежде. Только казалось, что крови вокруг него стало больше. И теперь она нарочито ярко блестела в тусклом свете из-за дверного проема.

– Наваждение, – прошептала девушка, просто чтобы слышать собственный голос. – Все неправда…

Нищий называл это место «Храмом Кошмаров». И наверняка неспроста.

Мысли роились в женской голове, складывая происходящее в систему, в которой был бы здравый смысл. А мозг ученого-изобретателя пытался дать всему объяснение. Даже если оно было не слишком разумно.

– Храм Кошмаров – значит, этот некрополь нарочно насылает пугающие образы, – продолжала она мысль вслух, чтобы та не ускользнула. При этом взгляд Лиры то и дело вновь возвращался к кровавому пятну, манящему своей масляной гладкостью.

Пятну, которое так сильно напоминало другое. Из прошлого…

Вдох.

Выдох.

– Нет, – прошептала Лира, отступая, чувствуя, как холодеет внутри. – Хватит, хватит…

Кровь возле трупа закипела. Сперва на поверхности появились маленькие пузырьки, затем побольше, потом совсем крупные. И их стало так много, что от лужи повалил алый пар. А спустя миг оттуда же начали выползать сотни червей.

Лира стиснула челюсти, беспрестанно повторяя:

– Это неправда, это ненастоящее… Они пугают меня нарочно, нарочно.

И замерла, больше не думая отступать, несмотря на то, что липкий страх ухнул по нервам, заставляя дрожать все тело.

Черви были слишком реальны. Не тени, не полупрозрачные образы. Это были реальные блестящие существа, покрытые липкой кровью, сквозь которую проглядывали белесые тела. Они сползались друг к другу, постепенно образуя две движущиеся кучи, что стремились к ногам Лиры.

– Чт-то вы хотите от м-меня? – выдавила она через дрожащие губы. – Что вам надо? Я пришла, чтобы узнать правду. И не отступлю…

В ее голове мелькнула короткая нервная мысль: а ведь эти образы, вероятно, призваны оттолкнуть незваных гостей. Тех, кто пришел сюда за ответами, которые им не положены.

– Я… не… отступлю… – бубнила она, и ее зубы мелко клацали друг о друга, пока две червивые кучи подбирались к ее ногам, обвивая лодыжки, стопы и поднимаясь до середины икры.

Она ощущала их холодные липкие тельца, когда они просачивались сквозь ее штаны. Когда ползли по ткани и под ней.

Хотелось кричать.

А потом она увидела то, что было пострашнее червей.

Две кучи вдруг превратились в руки ее отца, что лежал на полу. Его плоть гнила, изъеденная трупными опарышами, и он хватался за ее ноги, шепча:

– Что же ты не спасла меня, доченька? Как же так вышло, что ты бросила отца умирать?..

Она знала, что это нереально. Но по ее щекам полились беззвучные слезы.

Она покачала головой, тихо плача и продолжая смотреть в мертвые глазницы, которые были так похожи на глаза Эндара Сатьянте.

Ее трясло.

– Я не могла помочь тебе, папа, – качнула она головой, давая себе секунду слабости. А потом пнула его цепляющиеся за нее руки сперва одной ногой, затем второй.

Труп отца развалился, обратившись вновь червями, что брызнули в стороны, будто капли тухлой воды. И исчезли.

Очередное видение рассеялось, но в ушах звенело, а на губах был привкус железа, словно ее кто-то ударил.

Теперь стало ясно, что призраки здесь принимали образы ее страхов. Поэтому она вздохнула глубже раз, другой. Прохладный влажный воздух наполнил легкие, в голове чуть прояснилось.

– Я узнаю, что вы скрываете, – произнесла она громко, оглядываясь по сторонам. И на миг ей показалось, что по углам шевельнулись тени, а в ушах зазвучал какой-то шипящий неразличимый шепот. Впрочем, это могло быть игрой испуганного сознания.

Несмотря на это Лира через силу заставила себя сделать шаг, затем другой – и так вновь обошла весь зал по кругу, повторяя действия, которые первый раз привели к появлению призраков. Затем она вновь опустилась на колени возле тела нищего, но теперь не глядя на него. Протянула руку, коснулась его крови и…

…тьма взметнулась, накрывая собой все пространство зала с хлопком, будто кто-то взмахнул огромными крыльями.

Несколько секунд Лира не видела ничего. Она даже успела подумать, что ослепла, и это принесло очередную монетку ее ужаса в общий бассейн кошмаров некрополя.

Однако совсем скоро тьма ушла, оставив позади себя совсем иную картину.

Лира не могла поверить в происходящее, потому что она больше не сидела на коленях возле трупа в грязном разрушенном подвале. Она стояла в красивом большом помещении, украшенном так, словно оно сошло со страниц древнего колдовского гримуара, о котором обычные люди вроде нее могли только мечтать…

Воздух наполнился ароматом дождя на свежей листве.

Руины храма исчезли. Вместо развалин её окружал зал, стены которого были обиты темно-зеленым бархатом и украшены удивительными коваными узорами – переплетением шипов с лампадами в виде голубых колокольчиков и щупалец, – которые мерцали серебристым светом. По полу, выложенному мозаикой из изумрудных плиток, стелились живые лозы: терновник с алыми плодами, шиповник, усыпанный бутонами, бузина с гроздьями ягод. Между ними цвели ландыши, их белые колокольчики звенели от каждого шага, а синие вьюнки обвивали колонны, будто пытаясь удержать само время.

Но больше всего поражали зеркала. Тринадцать арок, обрамлявших полотна из жидкого металла, стояли по кругу, в центре которого оказалась Лира. Шесть из них были разбиты – трещины расходились, как паутина, а отражения в них казались тусклыми, будто бесконечно загрязненными. Пять других покрывала какая-то чёрная плёнка, похожая на смолу; из неё свисали нити паутины, еле-еле шевелящиеся, словно на сквозняке. Лира даже ощущала это смутное дуновение ветерка, но если посмотреть по сторонам, то становилось ясно: этому ветру совершенно неоткуда дуть. Зал, в котором она стояла, не имел дверей…

Но липкое прикосновение ужаса уже никак не могло добраться до ее сердца. После всего, что она увидела, идя сюда, отсутствие дверей в фантасмагорическом волшебном зале было последним, что могло напугать.

Когда Лира проходила мимо разбитых зеркал, замечала прячущихся на обратной стороне рамы пушистых мотыльков, напоминающих больших черных шелкопрядов. Она хотела потрогать их, но те улетали быстрее, взмахивая красивыми крыльями.

В конце концов Лира увидела перед собой два последних зеркала, единственных, что оставались яркими среди прочих.

Она подошла ближе, почти крадясь. Почти стыдясь того, что оказалась здесь – в удивительном месте, которое должно быть недоступно таким, как она.

Скептикам до мозга костей.

Все внутри нее натянулось и дребезжало. Шаги глухо отдавались под сводами зала, на потолке которого было так черно, словно это само небо, уходящее в бесконечность звезд.

И первое зеркало, к которому подошла Лира, клубилось чёрным дымом. Она встала напротив, попытавшись разглядеть свое отражение в диковинной каменной раме, изображавшей черные самородные кристаллы, оплетенные терновником.

На блестящей поверхности, покрытой мрачным туманом, медленно проступило ее лицо. Вокруг него двигалась тьма, становясь то гуще, то разряженней. Зала за спиной видно не было, но среди сумрака проглядывали какие-то острые пики…

Вот только едва Лира приблизилась, чтобы рассмотреть их, как темный туман сконцентрировался и принял форму…

Прямо за ее спиной в отражении зеркала стоял огромный призрак цвета сажи, с кровавыми глазницами. Он протянул руки к ее горлу, обхватив. А затем резко опустил голову к ее шее, распахнув пасть с острыми, как иглы, окровавленными зубами.

Лира отпрянула от зеркала, хватаясь за шею. Почти чувствуя, как эти зубы вонзились в ее плоть. Но едва она стала достаточно далеко от отражения, как тень за ее спиной пропала, там снова был лишь туман.

Сердце стучало словно дятел по ребрам. Вот-вот выломает.

– Ухожу я, ухожу, – прошептала она, отходя ко второму зеркалу, – чего сразу кусаться-то…

Второе зеркало казалось значительно спокойней. Стекло в нем блестело, будто кто-то недавно стирал с него пыль.

Вот только отражения Лиры в нем не было. Наоборот, казалось, что она смотрит на ожившую картину: в раме из водорослей и ракушек плескалось темно-сапфировое море с оттенками бирюзы. А над морем висел мост из цветущих сияющих кубышек.

Его поручни и основание словно росли прямо из неподвижных вод. Вместо деревянных досок были крупные мясистые листья, плотно сложенные друг с другом. При этом их края красиво поблескивали золотом, будто это желтые цветки рассыпали свою волшебную пыльцу.

А вдали, в самом конце моста, виднелся каменистый берег с деревьями и высоким утесом.

– Красиво… – прошептала Лира, завороженная игрой света и тени, легким дрожанием волн. И коснулась холодного стекла, оказавшегося мягким и… мокрым.

В тот же миг кристалл в её кармане дрогнул. Это не могло быть случайностью. Она достала его: камень пульсировал, а звёзды внутри закрутились в воронку, вновь выстраиваясь в символ. Хищная птица теперь не просто застыла, оплетенная лозой с бутоном. Она медленно и величественно взмахивала крыльями, будто летела куда-то.

Внутри Лиры все кипело. В висках пульсировало. Она переводила взгляд с кристалла на зеркало и обратно. И создавалось впечатление, будто птица летит именно в сторону рамы…

Лира повернула кристалл в другую сторону.

Птица внутри медленно поменяла положение и теперь снова махала крыльями к морю.

– Этого просто не мо…

Договаривать она уже не стала. Слишком много «не может быть» случилось за последнее время. Уже следовало признаться самой себе, что она ошибалась. И «может быть» если не все, что очень много чего.

Тогда она просто поднесла кристалл к отражению и коснулась его.

Море заволновалось, кубышки закачались словно на ветру.

Рука Лиры прошла сквозь поверхность зеркала, будто его и не было… А на основании рамы проступили буквы, которые она просто не могла не узнать:

«Эребор».

Написано было на тайном языке, которому ее обучал отец.

Сердце сжалось от предчувствия, но страх растворился в странном спокойствии.

Она шла к этому слишком долго. Мечтала, грезила, не верила. И вот он, путь. Истина, которую алхимики скрывали от них всех. Ради которой убивали несогласных.

Как и ее отца.

В голове как нельзя вовремя всплыли слова из его дневника, болезненно выжженные в памяти: «Иногда путь в свет начинается с шага во тьму».

– Что ж… – Она сжала кристалл так, что грани впились в ладонь. – Посмотрим, что там внутри, да?..

Иногда, если поговорить немного с собой, страх рассеивается. Может, и сумасшедшие частенько болтают в одиночестве по той же причине? Им просто слишком страшно оставаться наедине со своей головой.

Зеркало дрогнуло, на Лиру подул чистый морской воздух с соленым запахом прибоя и водорослей. Она шагнула в проход, ощутив, как нога касается плотных листьев кубышек, покачивающихся на воде.

Холод обнял её, кристалл в руке стал ощутимо теплее, будто поддерживая ее в правильном решении. Или успокаивая безумие в голове.

Зал, ландыши, терновник – всё исчезло, сменившись далеким рёвом волн, желтыми цветами и берегом, который был все ближе.

Лира ускорила шаг, потому что чем дольше она стояла на покачивающейся живой тропе, тем больше ей казалось, что она в любой момент может свалиться в черные волны. Да, здесь было умопомрачительно красиво, а цветы так и манили прикоснуться и вдохнуть их дивный запах.

Вот только все это было неспроста. И предчувствие подсказывало девушке, что расслабляться не стоит.

Схватившись за поручни, чтобы ненароком не поскользнуться, она почти побежала вперед. И лишь когда ее ноги коснулись твердого берега, она обернулась и увидела.

Из моря высовывались щупальца. Большие и блестящие, покрытые идеально круглыми розоватыми присосками, которые так легко цеплялись за поверхность волшебного моста. Щупальца поглаживали мост и исчезали, чтобы появиться в другом месте.

И казалось чудом, что она успела проскочить, не коснувшись ни одного из них.

– Хорошенькое волшебство, – хмыкнула она нервно, проверяя, что нож на поясе все еще висит, как и рюкзак за спиной.

Отошла подальше от кромки воды и наконец обернулась, чтобы оглядеть остров, на котором оказалась.

А там у подножья скалы, ведущей куда-то вверх, всего в паре шагов от нее стоял он.

Сид.