Текст книги "Раз ошибка, два ошибка… Дело о трёхголовой змее"

День первый. Ошибка седьмая

– Отдай! – Я вытаскиваю замороженную мышь из пасти Понга. Он успел прокусить пластиковую упаковку. Забросив упаковку обратно в морозильник, я замечаю на нижней полке целую батарею замороженных трупиков. Запасы Кинга?

Рене никак не может отобрать мышку у Пинга. Он думает, что это игра и кидается из стороны в сторону, не переставая рычать.

Рене цепляется за один конец мыши, а Пинг тянет за другой.

– Гадость. Гадость. Гадость! – Она дёргает тушку так, что трясётся вся рука. – Пинг, отпусти!

Но Рене проигрывает битву.

И если уж говорить о гадости, то хозяева дома хранят пиццу и стейки на соседней с мышами полке.

– Ой. А это что? – Рядом со стейками лежит серебряный колокол размером с небольшой кулак.

Рене наконец вырывает мышь из пасти Пинга.

– Фу! – Она протискивается между мной и дверцей морозильника и бросает мышь на нижнюю полку.

– Только посмотри! – Я указываю на серебряный колокол. Собаки подбегают к нам, пытаясь дотянуться до суши из мыши через нас, и приходится шикнуть на них: – А ну прочь!

Рене никогда не может устоять перед блестящими штуками. Она берёт колокол с полки и улыбается.

– Это коробка от помолвочного кольца. Видишь? – Она открывает крышку. Внутри лежит вельветовая подушечка с прорезью. – Обычно сюда вставляют кольцо с бриллиантом.

Пинг и Понг тешат себя надеждой на очередную закуску.

– Зачем кому-то хранить пустую коробочку от кольца в морозильнике?

– Мама всегда прячет ювелирные украшения в морозильнике, если мы уезжаем из дома. – Рене вручает колокол мне и закрывает дверь.

– Но коробка пуста! – Я повышаю голос ровно настолько, что Пинг начинает думать, будто мы ссоримся. Он предупредительно лает на меня. Рене замирает от удивления.

Потом делает два шага и чуть не падает.

– Ой, ой! – Она указывает на лужу на полу, а затем переводит строгий взгляд на собак.

– Пинг? Понг?

Подняв уши, они смотрят на неё с самым невинным выражением на мордочках.

– Это не их вина. Вода вроде чистая.

Пинг снова лает, но теперь в знак согласия. Понг падает на пол и отводит взгляд.

– Если дело не собаках, значит, дверь морозильника была открыта давно. Наверное, он потёк.

Пинг подкрадывается к луже и пробует её на язык.

– А вот и доказательство, – говорю я. – Он не стал бы пить из собственной лужи. Просто мы не сразу заметили воду. – Задумавшись, я кладу коробку в форме колокола обратно в морозильник. – Помолвочные кольца всегда с бриллиантом. Они очень дорогие, да? Ты не думаешь, что кольцо украли?

Рене пожимает плечами.

– Обычно девушки носят свои помолвочные кольца, не снимая. Трудно сказать, был ли взлом. Здесь такой беспорядок. – Рене ногой отодвигает Пинга от холодильника. Он расценивает это как предложение поиграть и прыгает на неё. – Прекрати! – одёргивает его Рене, а затем поворачивается ко мне. – Но кто же оставил морозильник открытым?

– Однажды я положил упаковку мороженого в морозилку. Крышка слетела и угодила в щель между дверью и самим холодильником.

– Хорошо. Но каким надо быть неряхой, чтобы оставить открытыми все ящики?

Я краснею.

– Порой, когда я опаздываю в школу и не могу найти вещь…

– Да ну брось же, Стивен! Почему простыни на полу?

– Может кто-то хотел сменить постельное бельё? Вдруг зазвонил телефон… Кто-то спешил на самолёт…

– Или… кто-то что-то искал. Ценности, например. – Рене хлопает в ладоши и улыбается. – Может, этот кто-то украл Кинга. Питоны – экзотические животные. Наверное, они дорогие.

Я качаю головой.

Её улыбка немного меркнет.

– Почему нет? Так нам ничего не будет за то, что мы не навестили его раньше. И… Его не придётся брать в руки.

– Ещё одна кража без признаков взлома. При этом ключи снова были у сотрудников «Королевского выгула собак». Мы не только потеряем всех клиентов – мы рискуем угодить за решётку.

– Я об этом не подумала. – Улыбка исчезает на время, но через секунду появляется снова. – Хорошо, хорошо. У меня появилась новая идея.

Мы бесконечно долго идём в Бёрлингтонский приют для животных. Последний квартал Рене несёт Пинга на руках. Чем ближе мы подходим к приюту, тем ниже и громче становится лай запертых там собак. Очень крупных собак.

К Пингу снова возвращаются силы. Он спрыгивает с рук и лает в ответ. Понг присоединяется к нему, стоит переступить порог. Приёмная очень похожа на обычный школьный кабинет с бежевыми стенами. У двери висит информационный стенд. Вдоль стен выстроились клетки. Ничего особенного, если бы не мяуканье и чириканье, из-за которых собаки насторожённо поднимают уши. Запах кошек, собак, кедровых опилок и антисептика вызывают у Понга и Пинга трепет и восторг. Они тянут нас сразу во все стороны.

Я тащу Понга к большой стойке. За ней, подперев рукой щёку и глядя в монитор, сидит мускулистая женщина с вьющимися золотыми волосами. Её лицо кажется мне знакомым.

– Простите, мисс… – начинаю я.

Она поднимает глаза.

– Привет, как дела? Ищете кошку? У нас их много.

– Нет, мы э-э-э…

Её голос тоже кажется знакомым.

– Вы уже знаете о надвигающейся «Кото-строфе»? В понедельник мы усыпим всех кошек.

Рене перебивает её.

– Вы же та самая леди с гобеленом, на котором изображена церковь? Вы участвовали в конкурсе в галерее!

Я щёлкаю пальцами, как только её имя всплывает в моей памяти.

– Дженет Лэйси.

– Точно. А вы те самые дети, которые облили мою работу клюквенным соком. – Она смотрит на Рене с осуждением. – Пора платить по счетам. Возьмите несколько листовок про «Кото-строфу». Раздадите друзьям.

На стойку перед нами шлёпается толстая стопка листовок.

– Нас тогда сбили с ног, – напоминает Рене.

– Точно, а я задел Стар Логхэд, и её клюквенный сок оказался на вашем гобелене.

Мисс Лэйси поворачивается ко мне.

– Это ведь ты развешиваешь пакеты с собачьими экскрементами по деревьям? За это раздашь ещё несколько штук. – Она кладёт ещё десяток листовок на стопку и подталкивает её нам.

– Это не мы, – говорит Рене. – Это Рыжий, у него померанский шпиц.

– Мы из «Королевского выгула собак», а значит, мы проявляем ответственность и убираем за хозяевами других собак, – я цитирую папу. Ещё он говорит, что чистые парки и дороги помогают развивать дело. Иначе люди будут жаловаться, и выгуливать собак вообще никто не сможет. Чтобы не показаться грубым, листовки я всё-таки забираю.

– Итак, – говорит мисс Лэйси, – вы же здесь не для того, чтобы получить разрешение на этих двоих? – Она указывает на собак. Понг подпрыгивает за воображаемым угощением, которое могло быть у неё в руке.

– Нет, мы пришли, чтобы одолжить ловушку для змей, – отвечает Рене.

Миссис Лэйси улыбается.

– Что?

– Ну знаете, такую штуку, куда можно положить приманку для змеи и…

Она перебивает меня.

– У нас такого нет.

– Может, у вас есть ловушка для белок? – спрашивает Рене. – Прошлой осенью, когда в наш дымоход забралась белка, такая штука пришлась очень кстати.

– Да, но она же для белок, – отвечает мисс Лэйси.

Спасибо, кэп.

– А почему её нельзя использовать для змеи? – спрашиваю я.

– Она не сработает. Во-первых, ловушка разрежет змею пополам, как только она заползёт в неё.

Итак, ошибка номер семь – решение Рене тащиться пешком в Бёрлингтонский приют – целый час! – ради несуществующей ловушки для змей.

Рене, впрочем, немедленно решает усугубить ситуацию и высказать Дженет Лэйси своё разочарование.

– Ладно. Пускай у вас нет ловушки для змей. Но разве в ваши обязанности не входит ловля животных, которые сбежали от хозяев? Особенно разных опасных пресмыкающихся, которые выглядят в точности, как змеи?

День первый. Ошибка восьмая

Когда Дженет Лэйси скрещивает руки на груди, клянусь, под рубашкой проступают её рельефные мышцы. Она наверняка одолеет Аттилу в армрестлинге. Облокотившись на стойку, мисс Лэйси смотрит прямо на Рене и поднимает брови.

– Вы знаете, где находится экзотическое животное? Если это так, мы непременно поймаем его за вас.

– Нет. В том-то и проблема. – Рене разочарованно разводит руками. – Мы не знаем, где оно!

Я делаю глубокий вдох и говорю самым спокойным голосом:

– Наверное, оно ползает по дому хозяина.

Миссис Лэйси кивает.

– Тогда вам точно нужна ловушка.

Рене поворачивается ко мне и делает вид, что кричит, но вижу это только я.

Голос у меня вроде и спокойный, но только теперь звучит громче.

– Но если у вас её нет, то у кого же она может быть?

– Просто сделайте ловушку сами. Погодите, кажется, в подсобке завалялась бутылка. – Мисс Лэйси встаёт и уходит. До нас доносится лай собак и непонятный грохот. Клетки трясутся, лохматые обитатели приюта выстраиваются у стены. Пинг тянет меня к клетке с хорьком, встаёт на задние лапы и скулит, виляя хвостом.

Затем возвращается мисс Лэйси. У неё в руках огромная пластиковая бутылка.

– В детстве мы часто использовали такие для ловли змей.

Я оттягиваю Пинга обратно к стойке.

– Сидеть!

Он плюхается на пол.

– Вам надо отрезать верхушку под самым горлышком – вот здесь, где оно расширяется. Вот так. – Мисс Лэйси берёт огромный нож, вонзает его в бутылку и медленно режет.

– Осторожно, – не сдерживаюсь я.

Мисс Лэйси делает паузу и улыбается.

– Я профессионал.

Рене внимательно следит за её руками.

– Красивое кольцо, – говорит она.

– Спасибо!

– Вы обручены?

Ох уж эта Рене и её привычка лезть не в свое дело. Хотя кольцо действительно очень ярко блестит и выглядит новым.

– Да…

Удивительно, но взрослые всегда отвечают на вопросы Рене и рассказывают ей больше, чем она спрашивает. Будто они знают, что она умна, и поэтому хотят помочь ей познать этот мир.

– Сделала предложение самой себе, – продолжает мисс Лэйси, улыбаясь. – И решила купить роскошное кольцо.

– Почему? – спрашивает Рене.

– Устала ждать своего человека. Так бывает.

Наконец бутылка распалась на две части. Мисс Лэйси откладывает нож на стойку.

– Ещё я собираюсь купить дом. Может, и ребёнка заведу. Всё сама. Потому что могу. – Она сжимает ладони в кулаки, сгибает руки в локтях и демонстрирует бицепсы. – Ха!

Затем берёт верхнюю часть бутылки и вставляет её горлышком внутрь нижней части.

– Видите? – Мисс Лэйси снова вынимает верхушку. – Насыпьте немного грунта на дно и положите внутрь живую мышь или крысу. Снова накройте второй половинкой, вот так. Хорошенько склейте их скотчем.

– Живую мышь? – сморщившись, повторяет Рене.

– Вы что, и свадьбу себе устроите? – выпаливаю я. Поверить не могу, что задал этот вопрос.

Мисс Лэйси смотрит на меня.

– Конечно. Подаренные деньги ведь ускорят покупку дома, – с этими словами она поворачивается к Рене. – Да, живую мышь. Змея заползёт внутрь, съест её и станет слишком толстой, чтобы выползти.

Рене хватается за стойку руками. Её голос слегка дрожит.

– То есть мёртвую мышь положить нельзя?

– У вас и белое платье будет? И всё такое?

Похоже, я слишком много времени провожу с Рене.

Мисс Лэйси снова улыбается:

– Точно. Я заслуживаю лучшего. – Она вытягивает руку, чтобы полюбоваться кольцом.

– У нас есть целая куча мёртвых мышей. – Рене наклоняется вперёд. Будто кошка, которая готовится к прыжку.

– Почему нельзя положить одну из них?

– Змеи любят свежую добычу. А ещё их привлекают движущиеся предметы. Сделайте в бутылке побольше дырок, чтобы запах распространялся по дому.

– И чтобы мышь могла дышать, – добавляет Рене.

– Да, и это тоже. – Мисс Лэйси отдаёт мне бутылку.

– Спасибо. Получается, сначала нам надо поймать мышь, – ворчу я. – Можно для этого использовать беличью ловушку?

Мисс Лэйси делает вид, будто не расслышала.

– Правильно ли я поняла, что вы хотите забрать Микки? – говорит она, подмигивая. – Вы можете пообещать, что позаботитесь о нём? Так, давай её сюда, – забрав бутылку, она делает в ней несколько дырок. – Пойдёмте со мной.

Мы подходим к небольшой клетке, которая стоит у противоположной стены.

Понг тоже сразу же заинтересовался ею и уселся рядом, вытянув шею. Пинг воодушевленно тявкает.

– Осторожно. Не пускайте туда собак, – мисс Лэйси указывает на большое белое пятно на стене. – Только заделала дыру в гипсокартонной стене. На прошлой неделе у нас был небольшой инцидент с бараном.

– Бараном? – в один голос повторяем мы с Рене.

– Его нашли случайно. Вы сильно ошибаетесь, если думаете, что они послушные.

Но та стена никого из нас не интересует. Собаки ведут себя очень хорошо, особенно если учесть, сколько вокруг необычных запахов и звуков.

Понг поднимает уши и задирает голову, как только мисс Лэйси окунает большой палец в банку с арахисовым маслом, которая стоит на нижней полке. Через мгновение небольшая коричневая мышь выбирается из-под опилок и подходит понюхать палец.

– Он живёт здесь дольше, чем я работаю. – Мисс Лэйси берёт его в руку, засовывает в бутылку и накрывает верхней частью. – Старожил. А ведь они живут всего пару-тройку лет.

Мы идём обратно к стойке, на которую мисс Лэйси ставит бутылку. Она закручивает крышку и отходит назад.

Микки встает на задние лапы и упирается передними в стенку бутылки. Он старательно принюхивается, глазки вопросительно поблёскивают. Уши шевелятся, будто в надежде уловить ответ в наших словах.

– Ой, он такой милый, – говорит Рене.

Мисс Лэйси возвращается с пакетом на молнии.

– Корм для мышей.

Когда пакет оказывается на стойке рядом с бутылкой, Микки внимательно осматривает его, продолжая принюхиваться.

Мисс Лэйси забрасывает немного корма в бутылку. Микки тут же хватает кусок.

– Шустрый малый. Ваш питон не сможет устоять.

– Есть ли способ достать его? – спрашивает Рене. – Я хочу сказать, как только змея заглотит его, можно ли заставить её выплюнуть добычу?

– Неа. Для этого придётся вспороть змею, а это будет слишком жестоко.

Рене замолкает. Снова ошибка. Она уже слишком привязалась к Микки. Поймать Кинга на эту мышь нам не удастся.

– С вас шесть долларов, – говорит мисс Лэйси.

Восьмая ошибка. Тяжело вздыхая, я выуживаю из кармана несколько монет.

– У меня есть только пятерка.

Может, мне удастся остановить этот снежный ком?

– Ладно, хватит и этого, – мисс Лэйси забирает у меня мелочь. – Распишись здесь.

Я прошу у неё ручку.

– Обычно за несовершеннолетних расписываются родители. Но сегодня, так и быть, я подпишу форму сама. – Бриллиант в её кольце переливается на свету. Она поднимает взгляд на меня и улыбается.

Мисс Лэйси собирается выйти замуж за саму себя. Вот это да!

– Спасибо! – словно в трансе я беру бутылку и иду к выходу. Понг прижимается к моим ногам. Пинг лает позади.

– Подождите!

Мы разворачиваемся.

– Вы забыли листовки! – Она протягивает нам стопку. – Котам нужен дом. К концу недели нам придётся принять непростое решение.

– Вы же не усыпите их на самом деле? – спрашиваю я.

Улыбка мисс Лэйси пропадает.

– Мы должны найти им дом, – повторяет она и машет нам листовками.

Рене бросается к стойке и забирает их. Мы рассовываем бумажки по карманам.

– Спасибо вам от лица всех наших кошек, – мисс Лэйси машет рукой, а потом бросает на прощание: – Пока, Микки. Я буду скучать по тебе.

Выходить замуж за саму себя. Как это вообще могло ей в голову прийти?

День первый. Ошибка девятая

На обратном пути Рене отдаёт мне бутылку с Микки.

– Неси его сам.

Вполне разумно: у меня на поводке пёс спокойнее, чем у неё. И если сунуть бутылку под мышку, её не будет сильно трясти. Впервые в жизни Рене нечего сказать.

Я подшучиваю над ней, чтобы хоть немного развеселить.

– Только представь, как покупаешь кольцо самой себе.

– Ей никто и никогда не подарит кольца. – Рене решительно шагает вперёд, не глядя на меня. – У этой женщины нет сердца.

– Она любит кошек.

– Нет, не любит. Если кошек не разберут до понедельника, она усыпит их всех!

– Она не говорила такого. К тому же она любит змей.

– Как и Медуза Горгона, у которой змеи росли из головы.

– Ха, удачная шутка. – Но Рене не улыбается в ответ. За ней не поспевает даже Пинг.

– Ну всё. – Она решительно взмахивает рукой. – Мы просто обязаны заставить людей разобрать всех кошек.

– Обязательно. Мы раздадим листовки. Поговорим со всеми.

Пинг высовывает язык. Понг тяжело дышит.

– Может, спустимся к реке? Посидим, передохнём? – предлагаю я. – Кажется, собаки выбились из сил.

Она вздыхает.

– Хорошо.

«Хорошо» – это не «Конечно, давай!» и даже не «Отличная идея!» Но и собакам, и мне нужен отдых. У реки есть небольшой парк, идеальное место для отдыха.

Красно-золотая листва прячет небольшой овраг от людских глаз. Но я-то знаю, где лестница. Правда, не уверен, стоит ли вести Понга вниз. Лестница выстлана металлической решёткой, местами неровной и острой.

– Не знаю, каково ступать по ней лапами, – говорю я. – Давай просто спустимся по склону.

Я начинаю скользить вниз. Понг тянет меня за собой. В итоге я просто съезжаю на пятой точке, прижимая к груди бутылку с Микки.

Вода бежит по бетонной трубе, широкой настолько, что по ней можно проехать на небольшой машинке. Она пролегает под дорогой, огибает выступ из кирпича, проходит через овраг и заканчивается небольшим водопадом. Вода пенится и журчит меж камней, часть из которых покрыта граффити. Я так устал, что просто сажусь на большой плоский камень и ставлю бутылку с Микки рядом. Потом немного ослабляю поводок, и Понг начинает принюхиваться к кустам, которые растут вдоль кромки воды.

Пинг, как обычно, скачет как сумасшедший. Он тащит Рене по камням, обнюхивает кусты до тех пор, пока не находит идеальное место и не начинает копать, раскидывая землю.

– Привет, Аттила, – вдруг говорит Рене. – Что ты здесь делаешь?

Её брат вытягивается почти во весь рост, немного склонив при этом голову. Ирокез у него сантиметров тридцать длиной и упирается в изгиб трубы. На Аттиле чёрная толстовка, низ которой подвёрнут, хотя на улице не очень-то тепло. Рукава толстовки обтягивают его бицепсы, а в руке он сжимает баллончик краски.

– А сама как думаешь?

Я снова встаю, и мы с Понгом плетёмся к Аттиле. В трубе красуется граффити – трёхголовая змея с высунутыми алыми языками, ярко-зелёным телом с пятнами цвета заходящего солнца. Я разеваю рот.

– Потрясающе. Как настоящая.

– Это мифическое создание, – ворчит Рене. – В природе таких нет.

– Я знаю. Но каждая голова как будто настоящая… – Змея очень похожа на питона, цветом – один в один, только в три раза больше и с тремя головами.

– Аттила, ты рисуешь с натуры?

– Неа! Иногда сама жизнь вдохновляет меня. Я могу рисовать с фотографии. Но не с натуры.

– Зачем ты всегда это делаешь? – требует ответа Рене, вскидывая руки на рисунок. – У тебя будут проблемы. Мама с папой снова начнут ссориться.

Аттила хмурится.

– Я просто не могу сдержаться при виде такого большого полотна. – Он разводит руками почти так же, как Рене. Кажется, это семейное. – Во мне живёт то, что невозможно вместить в небольшой квадрат или прямоугольник. Мои идеи масштабны и должны иметь такое же масштабное воплощение.

– Но это незаконно!

– Никто не увидит. Да и посмотри на эти камни. Люди всё время оставляют на них надписи. Это тоже граффити.

Мы с Понгом решаем проинспектировать небольшие плоские камни, на которые он указывает. Они не такие большие, как стены или труба, на которых рисует Аттила. На одном из камней не слишком высокохудожественно написано «Мне нужна работа». На другом камне надпись гласит: «Гарри любит Сальму». Эти слова обведены сердечком. Ещё на одном красуется: «ТоронтоБлю Джейс» рулят», хотя в этом году они даже до серии не добрались. Я останавливаюсь у следующего камня, на котором выведено очень печальное послание: «Я не могу выйти за тебя замуж».

Рене указывает ногой в другую сторону.

– Эй, а вот эта классная!

«Десять пятнадцать. Суббота, 20 октября. Свобода!»

– Вот это да! Идеально! – говорю я.

– В тот день мы гуляли в парке, – говорит Рене. Она снова становится похожей на себя. – Суббота – это всегда день свободы. Даже для взрослых.

– Ребята, держите. Попробуйте сами. – Аттила протягивает два чёрных маркера.

Я беру один. Рене сопротивляется, но Аттила всучивает ей второй.

– Наверняка у вас есть мысли, которым нужно дать выход.

Я встаю на колено. Собаки подбегают ко мне и лижут лицо. Я поглаживаю их, чешу головы. Мне нравится, как они выпрашивают внимание. Рене не сводит взгляда с Микки.

Наконец я вырываюсь из собачьих объятий, нахожу камень размером с картошку и пишу на нём: «Королевский выгул собак рулит».

Я помню времена, когда «Выгула» не было и в помине. Папа с мамой круглосуточно работали, папа был авиадиспетчером. Я ненавидел его работу. Мне всё время было страшно, даже вспоминать об этом не хочу. Но с этими словами, выведенными чёрным маркером, я отправил во вселенную своё самое заветное желание. Теперь я понимаю, почему Аттила рисует свои картины на огромных мостах и водонапорных башнях.

Рене хмурится, выбирает камень побольше и пишет: «Хочу оставить Микки себе».

– Кто такой Микки? – спрашивает Аттила.

– Эта мышь, – отвечает она.

Аттила наклоняется и расталкивает Пинга и Понга, чтобы заглянуть в бутылку.

– Рене, я рад, что ты это озвучила. Потому что папа никогда не позволит тебе завести грызуна.

– К тому же, – добавляю я, – Микки нужен, чтобы поймать змею.

– Серьёзно? Стивен Нобель, думаешь скормить этого милого малыша большой и страшной змее? Мне жаль, но ты ошибаешься, если думаешь, будто сможешь это сделать.

Мне тоже жаль было бы так ошибиться.

– Всё, что нам нужно, – это движущийся объект, который будет определённым образом пахнуть, так?

Я киваю.

– В таком случае как приманку мы можем использовать одну из тех дохлых мышек. Просто надо подойти к решению вопроса творчески.