Текст книги "Раз ошибка, два ошибка… Дело о разбитом «жуке»"

Запыхавшись, мы снова идём к школе. Она целая, а это значит, что ни одна бомба ещё пока не взорвалась.

Я замечаю пару человек у трейлера. Один из них в шлеме и в странном громоздком костюме зелёного цвета. У другого в руках какая-то чёрная коробка.

– О боже, наверное, они нашли настоящую бомбу, – говорит Рене.

– Пошли в другую сторону, – предлагаю я.

– Ну уж нет! Я хочу снять это на телефон.

– У твоего телефона есть зум? – напрасно спрашиваю я, потому что Рене с Пингом уже сорвались с места. Понг тянет меня следом за ними. Мы подходим к школе всё ближе и ближе.

Пинг начинает лаять.

Впереди что-то движется. Точнее, дёргается вперёд-назад. Похоже на трансформер на дистанционном управлении. Только это нечто размером с Рене.

Мы подходим ближе. Оказывается, что это робот на гусеницах, как у трактора. На его длинных вытянутых вперёд руках болтается большой рюкзак цвета лайма. Из рюкзака торчат провода.

– Что эта штука делает с рюкзаком Рювена? – спрашивает Рене, наводя телефон на робота.

– Разве мы не должны лечь и прикрыть уши? – Я не спрашиваю, откуда она знает, чья это сумка.

Мы наблюдаем за роботом: он едет в песочницу зигзагами. Затем он бросает рюкзак в песок и отъезжает назад. Как только робот доезжает до трейлера, раздаётся взрыв. Во все стороны летит песок.

– Не могу поверить! Они его взорвали! – удивляется Рене.

– Ты сняла взрыв? – Я склоняюсь и смотрю на телефон Рене через её плечо.

Подняв глаза, я снова вижу парня в странном костюме, из-за которого он похож на космонавта. Он идёт в песочницу.

Дойдя до неё, он начинает перебирать песок и складывать найденные клочки рюкзака в ведро. Пинг лает на него как безумный. Рене оттаскивает собаку прочь.

Мы идём к белому трейлеру, у которого неподвижно стоит робот. Полицейский достаёт из трейлера рампу и при помощи чёрного пульта заводит робота в трейлер.

Для Пинга это новый повод разлаяться до хрипоты. Он привлекает внимание полицейского.

– Почему вы здесь околачиваетесь? Здесь опасно. – Он прищуривается и подозрительно оглядывает нас.

– Мы ходим домой через это место, – говорю я. – Вон там вход в парк, – показываю я.

– А ещё нам стало интересно, – широко улыбается Рене.

На этот раз ошибку совершаю не я. Пятая ошибка за день на счету отдела полиции Хэлтона. И она гораздо хуже, чем отпустить собак, которые впоследствии нападут на скейтбордиста. И ещё более неловкая, чем кричать «Пожар!», когда нет никакого пожара.

– Зачем вы взорвали научный проект Рювена Джирада? – спрашивает Рене.

День первый. Ошибка шестая

И высокий голос Рене, и наклон её головы, и прищур, с которым она смотрит на полицейского, будто говорят, что она не может поверить в то, что кто-то оказался настолько глуп, что взорвал проект Рювена. Перекрикивая лай Пинга, Рене продолжает объяснять полицейскому, что Рювен сделал мини-бумбокс, что он работал над проектом три недели. Я пытаюсь успокоить собак.

Полицейский подскакивает на месте и начинает оправдываться.

– Ну… Рюкзак был оставлен без присмотра на полу у котельной, рядом с компьютерами. Это стратегическое место, в случае взрыва ущерб был бы максимальным.

Я тоже часто считаю себя тупицей из-за Рене. Например, когда мы работаем вместе на математике или физике. «Зачем ты делаешь это так, когда можно всё сделать проще?»

Я согласен с полицейским и одобрительно киваю.

– Взорвать рюкзак – крайне разумная предосторожность.

– Ну да, Рювен немного рассеянный, – добавляет Рене, сдерживая Пинга. Понг стоит спокойно, навалившись на мою ногу. – Но многие школьники оставляют свои рюкзаки где попало.

Я пихаю её локтем, пытаясь остановить.

– Мы просветили рюкзак и увидели в нём провода, – напряжённым голосом отвечает полицейский. Он говорит, стиснув зубы, натужно улыбается, возможно, сдерживается изо всех сил, чтобы не укусить Рене. – К тому же нам поступила угроза, мы не могли положиться на волю случая.

– Поступила угроза взрыва? – спрашиваю я. Мои мысли разбегаются. Чуть ранее, когда прогремела тревога и нам всем пришлось покинуть школу без дневников и домашнего задания, миссис Ватье и миссис Уорсли, должно быть, думали, что в школе бомба.

– На этом всё. Только никому не рассказывайте.

– Нет, конечно, – говорю я. Жаль, что завтра я не смогу рассказать об этом одноклассникам. Так бы я оправдал свою панику из-за сигнала тревоги. В конце концов, угроза была настоящая.

– Жаль, миссис Кляйн новенькая, – говорит Рене. – Мистер Сойер, наш старый уборщик, узнал бы рюкзак Рювена. И всё же миссис Ватье должна была знать об этом научном проекте.

«Рене, прекрати уже», – думаю я.

С каждым её словом полицейский всё более раздражается.

– Директору пришлось уехать, если вы говорите про неё, – натянуто говорит он, подняв одну бровь и упершись руками в бока. – Уборщица сказала что-то про примерку свадебного платья.

– Миссис Ватье выходит замуж? Но она же уже «миссис», – говорю я.

– Поверить не могу, что женщинам нужна примерка свадебного платья, – говорит Рене. – Почему нельзя сразу сшить платье нужного размера?

– Ты права. С парней лишь один раз снимают мерки. Потом они просто забирают свои костюмы. Я точно знаю: в прошлом году мой папа был шафером. – Теперь я веду себя как Рене. – Наверное, было не просто уехать по такой причине.

– Кстати, раз уж мы заговорили про «уехать», – перебивает меня Рене. – Мне надо идти, брат ждёт. – Она опускает Пинга на землю и уводит его на поводке, видимо, ожидая, что я пойду за ней. Без всякого «до свидания» полицейскому.

– Мне тоже надо идти! – говорю я ему. На самом деле мне никуда не надо. Я просто хочу уйти на тот случай, если ему захочется арестовать одного из нас за то, что мы вели себя как всезнайки, а остался тут только я.

Полицейский провожает нас взглядом, на этот раз у него подняты обе брови.

– До свидания, – машу я ему на прощание.

Рене и Пинг уже давно ушли вперёд, поэтому Понг тащит меня вслед за ними. Хмурый полицейский остался чесать затылок позади.

Мы с Понгом догоняем Рене и Пинга.

– Хочешь проводить меня домой? – спрашивает она.

– Я уже прогулял с собаками целый час. – Мне неловко от того, как она вела себя с полицейским. Она и со мной часто так себя ведёт.

– Ты сможешь подольше подрессировать их. Они научатся лучше себя вести, а ты станешь лучше как выгульщик.

Она права насчёт дрессировки. Но она опять ведёт себя как всезнайка.

– Ну пожалуйста, – жалобным голоском просит она, сложив брови домиком и склонив голову.

Она чувствует себя одинокой. И я её понимаю. С тех пор как переехал Джесси, я не гулял ни с кем, кроме собак.

– Ладно.

Её дом за поворотом. В самом конце нашей улицы. Я стараюсь держать собак подальше от чужих газонов во время прогулок. Они идут по полоске травы, которая высажена между тротуаром и дорогой. Мы движемся на восток. Собаки справа от нас.

– Хороший мальчик, послушно гуляет, – хвалю я Понга по пути. – Не позволяй ему тянуть, – говорю я Рене.

Большой красный грузовик Мэйсона Мэна привлекает их внимание. Он перегораживает нам путь, потому что припаркован наполовину на проезжей части, наполовину – на пешеходной дорожке. Мэйсон Мэн такой же большой, как и его грузовик. Его руки крепки, словно брёвна. Он живёт по другую сторону парка. У него есть золотой ретривер, которого он часто выгуливает. Мэйсон Мэн работает с камнем: выкладывает колодцы, грили для барбекю, подъездные дорожки. Сегодня солнечный свет отражается от его лысины, в то время как он размазывает раствор по кирпичу цвета ржавчины, выложенному вдоль подъездной дорожки. Кажется, он строит стену.

– Привет, – здороваюсь я, но он слишком занят работой, чтобы ответить.

Мы с Рене осторожно обводим собак за грузовиком. Потом мы сворачиваем за угол, и Рене идёт к своему дому.

– Увидимся завтра, – говорит она.

– Увидимся, – не могу же я от неё бегать, всё-таки она учится в моём классе. Теперь я остался один с двумя собаками. Не хочу это признавать, но Рене очень мне помогла. Мы поворачиваем назад, и это сбивает собак с толку. Они хотят остаться слева от меня, как прежде. Поводки переплетаются, но, несмотря на это, мне удаётся оттащить Пинга от соседских газонов. Мы снова заворачиваем за угол. На этот раз меня разочаровывает Понг. Он бросается на подъездную дорожку дома, у которого припаркован грузовик Мэйсона Мэна. Он вытягивается в струну, чтобы дотянуться до кучи кирпичей. Затем он принюхивается к ней, задирает ногу и…

– Нет, нет! – кричу я, но уже поздно. Понг пускает уверенную струю.

– Эй! – поднимает глаза Мэйсон Мэн и трясёт мастерком в мою сторону. – Ты хоть знаешь, сколько этим кирпичам лет?

Буду честен. Мэйсон Мэн выглядит пугающе даже в свои лучшие дни. С мастерком в руке он вооружён и опасен. И всё же он ждёт ответа.

– Ну, вообще, похоже, они очень старые, – наконец отвечаю я.

Он поднимает кирпич, а я едва успеваю увернуться, потому что кирпич летит мне прямо в лицо.

– Им сто лет.

Кирпич выглядит довольно побитым, у него прямоугольная выемка в центре, в которой отпечатано «Стандарт». Мне кажется, люди, которые наняли его, могли бы позволить себе и новые кирпичи.

– Это оригинальные кирпичи со старой фермы на Хайвей-пять. И ты только что позволил этому животному помочиться на предмет старины.

– Простите, – пытаюсь извиниться я. – Если у вас есть шланг, я всё смою.

– Забудь, у меня нет на это времени.

– Вот, держите мою визитку. Позвоните, и я выгуляю Бэйли бесплатно, когда вам будет угодно.

Он держит визитку в руке лишь мгновение, а затем качает головой.

– Как я могу доверить его тебе, если ты не можешь справиться с этими двумя? Мне точно надо поискать другую обслуживающую фирму.

– Они новые клиенты. Нам надо привыкнуть друг к другу, – объясняю я.

– Хах, – хрипит Мэйсон Мэн, убирая визитку в карман. Возможно, он воспользуется номером, чтобы позвонить папе и пожаловаться на меня.

Шестая ошибка – вывести из себя местного клиента папиной службы, очень грозного и устрашающего одним только видом.

День первый. Ошибка седьмая

Что, если Мэйсон Мэн откажется от наших услуг для Бэйли? Я так напортачил в первый же день на работе! Что скажет папа? Мне надо позвонить ему прямо сейчас. Но сначала я загоняю собак обратно в дом Беннетов, чтобы не испортить всё ещё больше. Они тяжело дышат, поэтому я бегу на кухню, чтобы наполнить миски водой.

Понг бежит за мной по пятам, выпуская горячие струи воздуха из ноздрей прямо у меня под ногами. Пинг подбирает резинового гуся и начинает бегать с ним кругами, будто с гудком: «Посмотри на меня. Обрати внимание. У меня игрушка, а у тебя нет». Я отбираю у него гуся и забрасываю его как можно дальше, чтобы не слышать больше этих звуков. Пинг бросается за игрушкой, скрипя когтями по деревянному полу. Несмотря на долгую прогулку, обе собаки отчаянно хотят остаться со мной. Уйти от них будет непросто. Надо признать, что у себя дома я тоже буду один. Пинг снова трясёт гусём.

– Послушайте, ваша мама вернётся через час, – говорю я. – Я не могу остаться, чтобы поиграть.

Оба поднимают уши, как только улавливают слово «поиграть». На самом деле, других слов они даже не услышали. Думаю, ничего страшного не произойдёт, если я посижу с ними ещё немного и побросаю гуся.

В это самое время звонит мобильный. Неужели Мэйсон Мэн уже пожаловался папе? Я беру трубку и стараюсь отвечать суперпрофессионально. Папа купил телефон для дела и настаивает на том, чтобы я отвечал по форме.

– Добрый день, «Королевский выгул собак» слушает. Это Стивен, чем я могу вам помочь?

– Привет, Стивен. Это я, Делайла Беннет. Ты уже погулял с мальчиками?

Пинг передаёт привет, сжимая гуся до гудка.

Я затыкаю второе ухо пальцем.

– Да, миссис Беннет. Мы уже вернулись к вам домой.

– Очень хорошо. Оказалось, меня поставили ещё на один рейс. Мистер Беннет будет поздно.

– Хотите, чтобы я накормил их ужином?

Услышав последнее слово, Пинг навострил одно ухо.

– Да, пожалуйста. Пару белых упаковок с рагу для Пинга. Они в шкафу. Половину консервной банки печени для Понга из холодильника. И ещё, Стивен?

– Да, миссис Беннет?

– Сможешь выгулять их ещё раз в районе семи?

– Да, конечно.

Может, так я смогу компенсировать потерю клиента, если мистер Мэйсон откажется от наших услуг. Собаки не сводят с меня взгляда. Они навострили уши и высунули язык.

– Ещё одна прогулка, – повторяю я.

Одно только упоминание слова на букву «п» сводит их с ума. Пинг так усиленно виляет хвостом, что заваливается на бок. Понг подпрыгивает и упирается передними лапами мне в грудь. Они очень рады. Я очень им нравлюсь. Это как иметь собственных собак. Так близко к тому, чтобы завести собственных собак, я был только во время игры в «Майнкрафт». Но мне придётся оставить их здесь, если я не сделаю кое-что, что полностью противоречит маминым правилам.

– Миссис Беннет, можно Пингу и Понгу погостить у меня дома?

– О, это было бы идеально. Вечером я заеду к вам и заберу их.

Я вешаю трубку и накладываю рагу и печень собакам. Они едят наперегонки. Кто же победил? Пинг. Он вылизывает свою, а затем лезет в миску грейхаунда и жадно доедает остатки. Неудивительно, что Понг такой худой.

При помощи папиного угощения мне удаётся заставить их просидеть достаточно долго, чтобы мне хватило времени нацепить на них поводки. Столько труда, а ведь мы живём лишь в паре домов.

По дороге домой я понимаю, что вести их туда – большая ошибка. Ошибка номер семь. Я вздыхаю. Мы не можем завести животных, потому что у мамы очень сильная аллергия. Но ведь она же на работе, летит по маршруту Париж – Амстердам – Лондон. Её не будет дома ещё три дня. Я всё время буду держать их во дворе. Это всего на пару часов, чтобы они подольше не оставались одни.

Мне повезло, что на этот раз я крепко держу поводки. Сначала я слышу лишь рёв мотора, и только потом вижу машину: оранжевый «жук» проносится мимо. Что за «Фольксваген» издаёт такие звуки? Пинг и Понг бросаются вперёд, яростно лая. Неужели они помнят нашу первую встречу с «жуком»? С трудом сдерживая их, я замечаю, что за рулём другой человек. Я могу поклясться, это наш директор миссис Ватье.

Я провожаю «жук» взглядом до перекрёстка. Он едет, не сворачивая. Хм… На этой улице живёт миссис Ватье. Неужели она и вправду ездила на примерку на этом старом «Фольксвагене», в то время как у неё новенький TZX? И как ей удалось заполучить «жука» её заклятого врага, мистера Сойера?

День первый. Ошибка восьмая

У дома Пинг и Понг снова толкаются, клацают челюстями и рычат друг на друга. Каждый хочет войти в дом первым. Как только мы оказываемся внутри, я вывожу их на задний двор, в патио.

Когда они понимают, что я не останусь с ними, Пинг начинает лаять, а Понг скребётся о раздвижные двери.

– Вас там двое. Играйте! – кричу я от досады. Но всё бесполезно. Пинг разорвёт ширму, если я его не впущу.

Хорошо. Я раздвигаю двери и веду их вниз, в гостиную. Собачья шерсть не должна стать проблемой, потому что в комнате ламинированный пол и диван из искусственной кожи, который можно легко почистить. Я могу подмести и вытереть все поверхности. Там я включаю Wii. Аватар Джесси злобно улыбается мне с монитора. Кажется, он вот-вот помашет мне рукой.

Я кликаю на свой аватар, у которого такие же, как у меня, карие глаза и тёмные курчавые волосы. В отличие от аватара Джесси, у моего прямой рот и брови в форме арок, из-за чего он выглядит обеспокоенным. Аватар Джесси, кажется, счастлив и воодушевлён, как и сам Джесси. Я тоже был счастлив, когда настоящий Джесси был рядом. Нам было весело.

Интересно, Рене нравится Wii? Ну, я хотя бы не совсем один. У меня есть собаки. Они копошатся со мной у экрана и радостно лают, когда шар сшибает все кегли. У меня шесть страйков подряд. Будь я так же хорош хотя бы в одном виде спорта, у меня было бы полно друзей в школе.

Затем я скачиваю фильм под названием «Собачий отель». Мы расслабляемся. Понг разваливается на весь диван и укладывает свою лошадиную голову на мои колени. Пинг лежит на спине в кресле, лапами кверху. Он остужает брюшко и ждёт, чтобы его погладили.

Вдруг я слышу, как наверху открывается дверь. Пинг вскакивает и рычит. Понг лает.

Я запер дверь – это не может быть уборщик. Должно быть, папа вернулся домой. О, нет! Восьмая ошибка: я забыл ему позвонить! Он разозлится, когда увидит собак.

Он громко спускается по ступенькам. Пинг и Понг бегут ему навстречу.

– Привет, Стивен…

Собаки набрасываются на него, сбивают с ног и вылизывают ему лицо.

Переведя дыхание, папа устало говорит:

– Ты привёл их домой! – Он гладит их обоих одновременно, но Пинг продолжает огрызаться на Понга. Папа качает головой. – Что же скажет наша мама?

– Они всё время были либо во дворе, либо здесь внизу. Я пройдусь с пылесосом, и мама ничего не заметит.

– Нельзя так привязываться к клиентам.

– Об этом точно можно не волноваться. Они слишком плохо себя ведут, чтобы я к ним привязался. Миссис Беннет не будет дома весь вечер, и мне стало их жалко.

Теперь надо рассказать ему о Мэйсоне Мэне.

Он хмурится, когда собаки бегут на кухню.

– Я уберу пылесосом весь дом, обещаю, – говорю я.

– Главное, чтобы маме не стало плохо, как только она переступит порог дома. Давай ты сделаешь салат, а я приготовлю курицу на гриле, – говорит папа. Он отлично готовит на гриле, а ещё мясо и еду для собак. А вот с овощами у него не очень.

Он открывает холодильник и кидает мне салат и пакет с овощами. Потом идёт во двор с подносом с кусочками курицы, собаки бегут за ним по пятам. Я упускаю шанс рассказать о Мэйсоне Мэне.

Я остаюсь делать салат. Сельдерей мелко накрошить, помидоры нарезать четвертинками, салат порвать руками на небольшие кусочки. Затем я добавляю заправку, всё перемешиваю и выношу салат на стол в патио.

– Есть новости? – спрашивает папа, переворачивая курицу.

Вот он, мой шанс.

– Ну… Я встретил хозяина Бэйли.

– Да? Мэйсона Мэна? У него сейчас не очень много работы. Я редко выгуливаю Бэйли.

– Правда? Он строил для кого-то стену.

– Это хорошо. Может, дело идёт в гору.

– Я не уверен. Он был очень раздражён. И упомянул, что больше не будет пользоваться нашими услугами.

Вот она, правда. Я просто опускаю ту часть, в которой Понг обмочил старинные кирпичи. В конце концов, я хочу сохранить работу. Может быть, Мэйсон Мэн просто ворчал. Наверное, он никогда не расскажет об этом папе.

– Мэйсон Мэн всегда старается обойтись без наших услуг. Он не очень-то любит тратиться и берёт Бэйли с собой на работу или бежит в обед домой, чтобы выгулять его. Но рано или поздно он снова обращается к нам.

– Возможно, ты прав, – говорю я.

– Собаки хорошо себя вели?

Я скривил рот. Мне трудно рассказать правду.

– Нет. Но Рене мне очень помогла.

– Новый друг? – спрашивает он с надеждой.

– Не совсем. Просто одна девочка.

– А что не так с девочками? Твоя мама – мой лучший друг.

– Бо-оже, пап! Я не собираюсь жениться на Рене.

– Сейчас нет. Но если она так помогает с собаками… Просто шучу, шучу. В любом случае скоро с ними станет проще.

– Конечно. Посмотри на них. Они в полном порядке.

– У тебя много домашней работы? – меняет тему папа.

– Нет, под конец дня у нас была пожарная тревога. Миссис Уорсли сказала не беспокоиться о дневниках.

– Вот это да! Серьёзно? – Однажды миссис Уорсли позвонила папе из-за того, что он не подписал мой дневник, в котором даже домашней работы не было. Поэтому он хорошо знает, что такие слова, как «не беспокоиться о домашнем задании», – не про неё.

– Да, у нас красный код или что-то типа того.

– Но оказалось, что ничего серьёзного?

– Ну, позже приехал отряд сапёров и взорвал рюкзак Рювена.

– Что?!

Я рассказываю папе про собаку на крыше и робота с рюкзаком, из которого торчали провода.

– Миссис Ватье уехала на примерку свадебного платья. А ещё у нас новая уборщица, которая не узнала рюкзак Рювена. В рюкзаке был научный проект, который был похож на бомбу.

– А почему они вообще искали бомбу в школе?

– Я не должен рассказывать об этом, – перехожу я на шёпот. – Но им поступила угроза. – Я снова начинаю волноваться. – Думаешь, в школе на самом деле заложена настоящая бомба?

День первый. Ошибка девятая

– Нет, взрывотехники не оставили бы её в школе, я уверен на сто процентов.

Папа знает о террористических угрозах всё, потому что он работал в аэропорту.

Он предпочитает не упоминать об этом, потому что я начну волноваться за маму.

– В мою школу постоянно звонили с угрозами. Взрыва так и не было.

– Правда?

– Конечно, особенно во время экзаменов. Думаю, дети просто не очень хотели учиться.

– Но у нас сейчас нет никаких экзаменов.

– Может, настало время сдачи больших проектов?

Я поднимаю брови.

– Звучит как-то неправдоподобно, – скривив рот, говорю я.

– Ну тогда это просто шутка. Ха-ха! – Папа замечает, что я не свожу с него глаз, и перестаёт улыбаться. – Не очень удачная, должен заметить.

Я ем курицу и салат. Папа рядом, поэтому я чувствую себя лучше. И это несмотря на то, что его слова по поводу бомбы совершенно неправдоподобны. До того как он бросил работу, я его почти не видел.

После ужина я надеваю на собак поводки, чтобы выгулять их.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Я вздыхаю. Было бы здорово отправиться на прогулку вместе с папой. Но в это время он обычно расслабляется в своём любимом кресле с вязаньем в руках и электрованной для ног. Он начал вязать в прошлом году, когда бросил курить.

– Нет, спасибо. Это мои клиенты.

Мы отправляемся на прогулку. Стало прохладнее. Сегодня я уделил собакам много внимания, поэтому они ведут себя спокойнее. Но я всё равно крепко держу поводки.

Я где-то прочёл, что для развития интеллекта у собак важно водить их разными маршрутами. По этой причине, а ещё из-за любопытства, которое пробудил во мне оранжевый «жук», мы переходим дорогу и оказываемся в той части района, где живут богачи.

Эта часть города застроена огромными домами, возле каждого гараж на три машины, а во дворах – скульптуры. Почти у всех есть бассейны с навесом, больше похожим на маленький домик. Я снова вздыхаю. До переезда, который случился в августе, Джесси жил в паре кварталов отсюда. Мы играли и оставались на ночь в их домике у бассейна. Мне так не хватает этих ночёвок.

Нам приходится идти по газонам, потому что здесь нет тротуаров. Возможно, это ещё одна ошибка за сегодня: собаки, скорее всего, сделают свои дела на чьей-нибудь идеальной лужайке.

Я не знаю, где именно живёт миссис Ватье. Знаю лишь, что её дом на этой стороне Брант-стрит. Я начинаю сомневаться в том, что увидел раньше. Неужели она и вправду была за рулём «жука»? Конечно, иногда она немного превышает скорость, но разве стала бы она включать басы на полную громкость?

На повороте стоит дом Джесси. Мне очень хочется проскользнуть во двор и заглянуть в домик у бассейна в память о былых временах. Но обычно я так не делаю. Он там больше не живёт, и всё будет не так.

К тому же Пинг начинает лаять, а Понг тянет меня за собой. Впереди я снова вижу уже знакомого мне скейтбордиста. На этот раз на нём мешковатые джинсы и футболка. Прямо посреди улицы установлена деревянная рампа, и он едет вверх по ней. Брови нахмурены, зубы стиснуты, лицо цвета стоп-сигнала. Он совсем не похож на того парня, что я видел днём. Не просто сосредоточен, а скорее даже зол.

Посреди улицы? Серьёзно? Если скейтбордист живёт в этом районе, у него возле дома должно быть полно места для тренировок. Ему жить надоело или что?

Я с силой тяну собак назад. Пинг закашливается, задыхаясь. Скейтбордист зависает на самом конце рампы, а затем заваливается набок и падает. Он не двигается целых тридцать секунд.

Потерял сознание? Я достаю мобильный, чтобы вызвать «скорую». Но он вдруг встаёт, попутно ругаясь, и трёт лоб. А затем снова идёт к рампе.

Да вы шутите!

Из-за угла появляется машина. Она явно едет с превышением скорости. Я хочу подать сигнал, чтобы водитель сбросил скорость.

Бам! Скейтбордист снова на земле. Я машу водителю как сумасшедший.

Он меня видит? Он понимает, что кто-то лежит посреди дороги?

– Стой, стой! – кричу я.

К счастью, водитель сбрасывает скорость и сигналит. Затем машина аккуратно объезжает скейтбордиста.

Мы с собаками идём к скейтбордисту, у которого по щеке течёт кровь.

– Ты в порядке?

– В полном, – бурчит он.

Пинг тянется к нему, чтобы облизать лицо. Скейтбордист отталкивает его. Понг машет хвостом и скулит в знак сочувствия, сохраняя при этом дистанцию.

– Ты думаешь, тренироваться посреди улицы – хорошая идея? – Слова сорвались с моих губ раньше, чем я их обдумал. Девятая ошибка за этот день. Я в шоке, поэтому веду себя как Рене, то есть читаю нотации на тему безопасности на дороге. Мы все знаем ответ на этот вопрос – даже скейтбордист.

Он морщится, поднимает на меня свои разноцветные глаза и буравит взглядом.

– Не твоё собачье дело.

День первый. Ошибка десятая

Ну ладно, скейтбордист употребил слово покрепче, чем «собачье». Пинг и Понг возмущённо лают. Но я извиняюсь, потому что это я задал глупый вопрос. Мне приходится оттаскивать собак силой. Я замечаю оранжевый проблеск, как только мы трогаемся дальше.

«Жук» припаркован у трёхместного гаража. Это же старый дом Джесси! Он никогда не говорил, кто купил дом. Теперь это дом миссис Ватье? Я не вижу её TZX, что вполне логично, если она вернулась домой на «жуке».

Мне интересно, а вдруг скейтбордист живёт по соседству с нашим директором? Или он просто катается здесь, чтобы родители не увидели его опасных трюков? Мы обходим квартал и снова пересекаем Брант-стрит. Но вместо того чтобы идти через парк, я веду собак через район таунхаусов. Там живёт много собак, поэтому Пингу и Понгу будет к чему попринюхиваться. Мы идём навстречу бегунье в толстовке и штанах цвета лайма. Рядом с ней, задыхаясь, бежит большой ротвейлер.

Мы подходим ближе. Хвост ротвейлера рассекает воздух, словно пропеллер моторной лодки воду.

– Он дружелюбный? – кричу я, потому что она в наушниках.

– Бадди любит других собак, – отвечает она.

Собаки тут же переплетаются поводками. Вдруг ротвейлер начинает низко рычать. Понг рявкает в ответ, и начинается потасовка: они лают, обнажив клыки, и то и дело кусают друг друга. Пинг заливается истеричным лаем, пока я распутываю поводки. Вдруг ротвейлер поворачивается и бросается на Пинга, который пищит, как его игрушка.

«Она сказала, что Бадди любит собак или что он любит их есть?» – задаюсь я вопросом про себя. Наконец я оттаскиваю свою команду от ротвейлера.

– Они и сами разобрались бы, – говорит леди.

Намного проще смотреть на это со стороны, когда у тебя самая большая собака. Мои действия расходятся с моими мыслями: я улыбаюсь и достаю визитку. На всякий случай – вдруг Бадди нужно будет размяться, когда она будет в отъезде.

Я увожу команду прочь.

Как только я вхожу в дом, звонит мобильник папы.

– Королевский выгул собак, Джим Нобель. Чем могу помочь? – Пауза. – Здравствуйте, миссис Беннет. – Пауза. – Вас обоих не будет в городе? – качает он головой. – Хорошо, но решение должен принять Стивен. Должен признаться, обычно мы не берём никого на передержку. – Ещё одна пауза. – Я согласен, их нельзя оставлять одних на целых три дня. Хорошо, обсудим позже. – Он вешает трубку и закусывает губу. – Ох уж эти люди из авиации.

– Что же ты будешь делать? – сочувственно спрашиваю я.

Я знаю, что папа хочет развивать дело и продавать домашнюю еду и лакомства для собак. Он не хочет отказывать ни одному клиенту.

– Значит, мамы тоже не будет дома ещё три дня? – говорю я.

– Точно, поэтому всё обойдётся.

Я улыбаюсь. Настоящие собаки намного лучше квадратных из «Майнкрафта».

– Придётся провести генеральную уборку.

– Или ты можешь отвести их домой, и мы просто будем кормить и выгуливать их. Беннетов устроит и тот, и другой вариант.

– Это жестоко, потому что собаки очень общительные. – И всё же оставить их у нас дома – не ещё ли одна большая ошибка?

– Следи за тем, чтобы они не заходили в наши спальни, – предостерегает папа. – Не надо разносить аллергены там, где мы спим.

– Точно, они могут спать в ванной. Там нет ковров и можно всё легко вымыть.

– Хорошая идея.

Ночью я расстелил спальный мешок на керамическом полу в ванной, закинул друзьям старые мягкие игрушки и высыпал полпакета собачьих вкусняшек.

– Папа, у нас почти закончились печёночные байтсы, – говорю я. – Наверно, хватит только на завтра.

– Хорошо, в среду я наготовлю ещё.

Отлично. Собаки с аппетитом хрустят байтсами. Все мирно укладываются спать.

Не-а.

Они заводят свою песню, как только я начинаю засыпать.

Лай, рычание, скулёж и всё по кругу. Я думаю о том, что могу просто не обращать на них внимания. Я знаю, что могу. Рано или поздно они всё равно заснут.

Но потом я слышу, как Понг кидается на дверь. Бах, бах, бах! Дверь не выдержит его атаки.

Я выбираюсь из спальни и иду в ванную в мерцании трёх ночных светильников. Я открываю дверь. Трудно злиться, когда собаки так рады тебя видеть. Они глупо виляют хвостами и прыгают мне на ноги.

– Ну ладно, пошли за мной. – Я расстилаю спальный мешок в своей комнате. Надеюсь, все аллергены останутся в мешке. Кажется, они уютно устроились. Я быстро погружаюсь в глубокий сон.

Посреди ночи собаки принимаются лаять. Это адские псы, трёхголовые твари из древних мифов! Пару дней назад Рене сделала доклад на эту тему. Я вскакиваю.

– Что такое? – спросонья говорю я. – Вам надо по-маленькому?

Понг скачет у окна, которое выходит на Брант Хиллз. Пинг запрыгивает на кровать, чтобы хоть что-то разглядеть. Сколько же аллергенов! Я высовываюсь из окна, чтобы понять, что же их так завело.

Слабый свет от парковых фонарей падает на школьную парковку. Его хватает, чтобы увидеть маленькую машину, которая едет по парковке. Это снова оранжевый «жук». Машина останавливается, а я оттаскиваю собак от окна. Это не может быть миссис Ватье. Уже так поздно. Или может?

– Да просто кто-то ездит на машине, – говорю я собакам.

Моё объяснение не успокаивает их. Понг скулит. Пинг звонко лает несколько раз. Даже я не верю в то, что говорю.

Папа заходит в мою комнату, потирая глаза.

– Бога ради, что они здесь делают?

– Им было одиноко, – нахмурившись, я тычу пальцем в окно. – По школьной парковке ездит машина.

– Тоже мне проблема. Там наверняка часто катаются на машинах. Просто мы об этом не знаем, потому что обычно нас никто не будит. – Он почёсывает щетину. – Слушай, если ты их не успокоишь, придётся отвести их домой. Нам нужен сон.

– Они будут хорошо себя вести, пап. Просто им всё в новинку. Пинг, тсс!

Папа качает головой и плетётся в свою комнату.

Я подбираю Пинга и забрасываю его на кровать. Понг запрыгивает сам. Я постираю бельё и пройдусь пылесосом по кровати, когда они уедут. Они сворачиваются клубочком, но всё равно занимают бо́льшую часть кровати. Вдалеке кто-то заводит мотор. Пинг низко и грозно рычит.