Текст книги "Железная вдова"

Глава 4. Готова служить

Полутемная камера под Великой стеной. Металлическая платформа, заставленная оборудованием для тестирования. Сияющий игровой экран на потолке – я должна сосредоточиться на нем взглядом, пока меня крутят на испытательном столе.

Я вот-вот залью рвотой свой новенький наряд наложницы, когда испытательный стол резко останавливается. Прижимая руку к животу, я опускаю липкий игровой контроллер. В голове все бултыхается, будто я по-прежнему верчусь. Теперь я понимаю, почему это испытание намеревались провести сразу после нашего прибытия. Но возникли какие-то проблемы с оборудованием, так что было решено сначала заняться внешностью.

– Шестьсот двадцать четыре! – провозглашает тетушка Доу, старшая прислужница, считывая показатель моего духовного давления с призрачно светящегося монитора. Ее голос отскакивает эхом от металлических стен.

Я потрясена, пять других девушек, сидящих на скамейке ниже тестовой платформы, изумленно перешептываются. До этого момента их показатели ограничивались двузначными числами, за исключением одного – сто восемнадцать.

Когда мне было четырнадцать лет, в нашу деревню прибыла команда тестировщиков и проверила всех детей, но я не предполагала, что их высокая оценка моего духовного давления окажется точной. Духовное давление – мера способностей психики, уровень силы, которую использует человек, чтобы направить в нужное русло свое ци. Только три процента людей выходят за границу пятисот – необходимый минимум для активации хризалиды. Все это настолько нелепо, что я едва сдерживаю смех.

Будь я юношей, моя жизнь превратилась бы в сказку. Мне бы выдали мою собственную трансформирующуюся боевую машину, чтобы сражаться с механопланетянами, меня бы любили и восхваляли, в моей сторожевой башне мне прислуживала бы толпа наложниц.

Но я не юноша, и мой показатель означает только одно: я переживу больше битв, чем многие пилоты-наложницы.

Впрочем, я пришла сюда не для этого.

Тетушка Доу, обойдя свои мониторы, подходит ко мне, ее тень на стене растет по мере приближения. Волосы затянуты в высокий тугой узел. Золотая окантовка и пуговицы темно-зеленой туники мерцают при свете игрового экрана.

– Мои поздравления, госпожа У, – говорит она, снимая датчики, прикрепленные к моей голове. – Вы поступите на службу к принцу-полковнику Яну как полноправная супруга-консорт.

Вот это да! Даже Старшая получила только уровень наложницы, а моя начальная стоимость в четыре раза выше. Родичи придут в экстаз.

По крайней мере, на несколько дней. Ха!

– Только запомните, это мерило не окончательное. – Тетушка Доу повторяет ту же нудную речь, которую выдавала остальным. – Все может измениться, когда вы попадете в хризалиду. Зависит от того, насколько вы подойдете принцу-полковнику Яну. Вы потерпите неудачу, если не сможете проникнуться его разумом. Или преобразитесь, поднявшись выше, к его уровню. Мой вам совет: постарайтесь понять его, поддерживать и помогать, какой бы тяжелой ни была битва. Делайте свою работу, и тогда, возможно, вы даже станете его Железной Принцессой.

Мне едва удается сдержаться и не фыркнуть. Даже перед лицом конкретных цифр она пытается заморочить нам головы, чтобы мы поковыляли навстречу своей смерти с улыбкой, с верой в то, что нас ждет какое-то особенное, исключительное будущее.

Я кладу контроллер и опускаю ноги с испытательного стола, обитого потрескавшейся кожей. Шажок за шажком спускаюсь с платформы по узорной стальной лесенке, шелковые вышитые туфельки стучат по металлу. Холодный воздух крадет мое тепло. Я покрываюсь гусиной кожей – ошеломительное ощущение, поскольку на моем теле повыдергивали все лишние волоски. На языке почему-то возникает кровянистый привкус ржавчины.

Остальные претендентки, обхватив себя руками, жмутся на длинной скамейке, прикрепленной к стене. Бледное свечение экранов добирается до них издалека. Их тени притаились на мерцающей металлической стене позади, словно хищники, готовые их проглотить.

Следующая девушка в очереди на тестирование опускает руки и встает со скамейки. Мы проходим мимо друг друга в призрачном мерцании наших костюмов, окрашенных в пастельные тона. Зеленый, желтый и белый – цвета Ян Гуана. Свободные наряды, значительно более яркие и прозрачные, чем наряды тетушек, разлетаются, как акварели, вокруг наших отчищенных, умащенных, тщательно обследованных и надушенных тел. Низкий вырез на груди – я никогда так не обнажалась на публике. Дымчато-зеленая шелковая гирлянда змеится по рукам и спускается по спине.

Меня скручивает волнами тошноты, но я отталкиваю все неприятные ощущения. Нельзя показать, что я не готова. Пусть я и начинаю как консорт, но Ян Гуан легко может выбрать и продвинуть другую девушку. Если я не заслужу его благоволение, то попросту затеряюсь в толпе служанок, населяющих его сторожевую башню.

И тогда убить его будет намного сложнее.

– Вы здесь для того, чтобы обеспечить уют и общение одному из величайших героев современности. – В моей голове прокручивается вступительная речь тетушки Доу, которую она произнесла, когда мы, дрожа, выстроились перед ней в ряд. – Начиная с сегодняшнего дня смысл вашей жизни – доставлять ему удовольствие, чтобы он оставался на пике своей физической и духовной формы для борьбы с хундунами, угрожающими нашим границам. Его благополучие должно занимать все ваши мысли. Вы будете приносить ему еду, когда он проголодается, наливать воду, когда ему захочется пить, будете с живым энтузиазмом участвовать в его развлечениях. Когда он говорит, слушайте во все уши, не перебивая и не возражая. Вам не позволено кукситься, проявлять пессимизм, безразличие и – самое главное – отрицательно реагировать на его прикосновения.

Я сажусь там, где между двумя девушками образовалось самое большое пространство. Холодная сталь обжигает мои бедра. Я напряженно скрещиваю ноги, стараясь утихомирить несущийся вскачь пульс. В мозгу вздымается буря вопросов. Я похожа на сестру – заметит ли это Ян Гуан? Выберет ли он меня? Достаточно ли я наточила шпильку, чтобы проткнуть яремную вену?

Все молчат. Мы мало разговаривали между собой, когда несколько часов назад тетушки проверяли нас на девственность. Одна девушка не прошла. Крича и рыдая, она клялась, что никогда не была с парнем (я усомнилась в точности проверки), но ей официально отказали в должности пилота-наложницы и увели. Куда – не знаю. Надеюсь, не обратно домой. Родственники наверняка утопят ее в клетке для свиней.

Я содрогаюсь при мысли о том, что случилось бы, если бы я тоже не смогла соответствовать их деспотическим требованиям. Мне трудно избавиться от воспоминаний, как родичи набросились на меня с вопросами об Ичжи, когда я, расталкивая их локтями, добиралась до веревочной лестницы.

– Между нами ничего не было, – вот единственное, что я сказала, чувствуя, как горят щеки.

Не знаю, как он справился с ними, после того как меня увез планолет. Но это не имеет значения – им до меня уже не добраться.

Мне физически больно думать о том, что Старшая прошла через это три месяца назад. Через все это. Нас целый день скребли и чистили, удаляли волоски, наносили макияж; нам читали лекции, нас фотографировали для новых рекламных буклетов.

Ичжи увидит эти снимки. И комментарии читателей, разбирающих по косточкам мою внешность, споры о том, гожусь ли я для Ян Гуана.

Надеюсь, Ичжи испытает такое отвращение, что забудет меня.

По комнате снова разносятся жуткие громыхания и скрипы испытательного стола. Купаясь в голубом свечении разнообразного оборудования, я вместе с другими претендентками наблюдаю, как раскачивают девушку, пока она пытается удержать контроль над бабочкой на потолочном экране. У нее есть десять минут, чтобы преодолеть как можно больше препятствий в тоннеле. Картинка с экрана отражается в металле стен. Понятия не имею, почему этот способ считается лучшим для замера духовного давления. Может, они подсчитывают, сколько усилий тебе требуется, чтобы сосредоточиться, пока тебя раскачивают.

Я прижимаю ладонь к животу. Тревога бьется у меня в груди, как собачий хвост. Не знаю, чего мне хочется: чтобы время двигалось помедленнее или побыстрее. Мысль о том, что, когда все закончится, мы предстанем перед Ян Гуаном, вызывает у меня желание умереть на месте, но вся подготовка тянется довольно долго. Наверное, сейчас уже очень поздно. Ян Гуан ведет ночной образ жизни, потому что чаще всего хундуны нападают по ночам.

Я машинально дотрагиваюсь до волос. Прическу – инженерное чудо – венчают два напомаженных завитка на макушке, сложенных в виде лисьих ушей, объем создан с помощью спрятанных снизу фальшивых волос. В середину «ушей» вставлены хрустальные лилии, и все это великолепие скрепляют серебряные шпильки с блестящими кисточками. Я пробегаю пальцами по своей «домашней» шпильке – единственному темному предмету в этом сияющем хламе.

– А ты уверена, что эта шпилька подходит к твоему наряду? – внезапно шепчет сидящая рядом девушка.

Меня пронизывают холодные иглы шока, словно в замерзшем озере.

Она что-то заметила? Неужели проглянуло лезвие?

Я провожу пальцами по соединению, за которым спрятано лезвие. Гладко. Слава небесам!

– Это память о моей матери. – Я пытаюсь отделаться сентиментальным враньем, которому поверили тетушки. Медленно, с кажущейся беззаботностью опускаю руку, но мои пальцы холодеют, как скамья под нами.

– Да, но тебе не кажется, что она не к месту? – настаивает соседка, приложив ладонь к подбородку. Белая пудра, скрывающая недостатки кожи, размазывается по ее пальцам. Накрашенные губы блестят, как свежие ягоды, глаза обведены подводкой, благодаря которой они похожи на кошачьи, на веки нанесены персиково-розовые тени.

– И куда мне ее деть? – Я хмурю брови, наверняка сминая нарисованный между ними алый лотос. – Карманов-то нет.

– Могла бы оставить у тетушки Доу. Конечно, эта шпилька много для тебя значит, но вряд ли она такая уж ценная, чтобы ее украли.

Я вспоминаю имя этой девушки. Сяо Шуфэй. Та, у которой духовное давление сто восемнадцать.

– Ей и тут неплохо, – шиплю я, зная, что рискую вызвать проблемы. Лишь бы эта девчонка отстала. – Тебе-то какое дело?

– Эй, я просто пытаюсь помочь. – Она выпрямляется, хорошенькое личико обиженно кривится.

– И кто тебя просил? Беспокойся о себе.

Она в изумлении открывает рот.

– Кем ты себя возомнила? Думаешь, ты лучше нас и мы тебе завидуем?

Остальные девушки таращатся на нас, три пары подведенных глаз блестят от страха и свечения аппаратов.

– Ну, теперь я так и думаю. Иначе с чего бы ты завела эту тему? – Я скашиваю глаза. – Чему тут завидовать? Духовному давлению?

– Я тебя умоляю! Чтобы стать хорошей наложницей, не нужно такое высокое духовное давление. – Она окидывает злобным взглядом мою фигуру. Благодаря угощениям, которые приносил Ичжи, я почти не худела, несмотря на все старания родичей заморить меня голодом.

Одна из девушек потрясенно прикрывает рукой рот.

Но мне плевать. Я смеюсь.

Все это просто грустно.

– Думаешь, шестьсот двадцать четыре – это много? – Я искривляю губы в усмешке. – Ты понимаешь, что у Ян Гуана больше шести тысяч, да? Я ничто. Мы все ничто.

Сяо Шуфэй неловко ерзает, сжимая пальцами ткань.

– Не называй нашего хозяина по имени.

Хозяин. Это слово – как удар под дых. Я сжимаю губы, меня заливает такой поток ярости, что перед глазами вспыхивают искры. Сотни слов рвутся из горла, но я держу их за зубами. Нельзя оскорблять Яна вслух, я не могу себе этого позволить.

Бросаю взгляд на тетушку Доу. Та все еще занята тестированием. Но мы привлечем ее внимание, если эта склока продолжится. Я выдыхаю через нос, сбрасывая напряжение, и отворачиваюсь от Сяо Шуфэй.

Но это только подстегивает ее смелость.

– Как ты себя ведешь! Поверить не могу, – произносит она громче. – Мы здесь, чтобы служить пилоту класса «Принц». Тебя отмыли, а ты оставила в волосах эту уродскую шпильку? Может, хоть попытаешься скрыть, что ты грязная крестьянка?

– Мы все здесь грязные крестьяне! – огрызаюсь я тихо, снова обращая на нее гневный взгляд. – И он в том числе! Ни один богач не отдаст своего сына на смерть! Высокий титул, красивая одежда, шикарные побрякушки нужны только для того, чтобы отвлечь нас от мысли, что мы умрем молодыми. А так и будет! Может, именно поэтому ты пытаешься меня разозлить, но позволь сказать: у тебя осталось не так уж много времени, не трать его на меня. Вообразила себя изысканной особой благородных кровей – на здоровье. – Я шевелю пальцами над серебристыми кисточками в ее волосах. – Потому что ты получила все это только по одной причине: жить тебе осталось недолго!

Падает леденящая тишина. Лоб и губы Сяо Шифэй искривляются в подступающих рыданиях. На мгновение меня стискивает чувство вины.

А потом она выдергивает шпильку из моих волос.

Ужас едва не бросает меня на пол. Глаза мечутся в панике. Я не осмеливаюсь оглянуться. Впрочем – чудо из чудес! – шпилька не раскрылась.

Это успокаивает мои обостренные нервы, но не мешает горячим потокам адреналина во мне замедлиться и рассыпаться на ледяные осколки. Я задираю подбородок и смотрю сверху вниз на глупую девчонку. Она тупо таращится на шпильку в своих руках, словно потрясенная собственным поступком. Отклоняется, избегая встречаться со мной взглядом.

Я хлопаю по скамье, та отзывается лязгом.

– Я бы на твоем месте вернул ей вещицу, – раздается от дверей смеющийся мужской голос. – Непохоже, чтобы эту девушку можно было задирать безнаказанно.

Мы одновременно поворачиваем головы, но ужас охватывает меня еще до того, как я вижу юношу, скрестившего руки и прислонившегося к стене.

Этот голос действует на меня по-особенному – он обжигает мой мозг. Я знаю его по интервью и видеороликам, которые мои родичи восхищенно просматривали снова и снова, прежде чем отдать Старшую.

Вот и он.

Парень, которого я должна убить.

Глава 5. Роковая ошибка

– Хозяин. – Мы дружно поднимаемся со скамейки и кланяемся, как нас учили.

Даже я. Даже я произношу это слово, хотя оно обжигает мне горло, как кипящая смола. Потому что оно на один вздох приближает меня к мгновению, когда я искупаю руки в крови врага.

– Нет, не нужно… правда, продолжайте. – Ян Гуан отмахивается затянутой в перчатку рукой от тетушки Доу, встающей из-за экранов. На нем духовные доспехи – отделяемая часть хризалиды, – которыми он может управлять без второго пилота. Размеры того, что он на себе носит, поражают воображение. Большинство пилотов могут управлять лишь сеткой из дух-металла, которой они прикрывают отдельные части тела. Он же облачен в сверкающую полноценную броню – шершавые зеленые пластины словно выточены из минералов. По бокам короны, сделанной из того же дух-металла с имитацией меха, торчат заостренные уши, похожие на лисьи.

Двести двадцать один год назад разрозненные племена Центральной равнины объединились в Хуася, а до того момента пилоты были царями-воителями. Они правили своими племенами и защищали постоянные поселения, начавшие появляться снова, после того как Желтый Властелин и его жена Лэйцзу примерно семь веков назад изобрели хризалид (впрочем, это предположительно – по словам Ичжи, среди историков до сих пор нет единого мнения, существовали ли эти двое на самом деле). Нынешнее причисление пилотов к знати и все их титулы – остатки этой традиции.

Стоящая впереди меня Сяо Шуфэй дрожит так, что ее серебряные кисточки звенят, словно капли воды о стекло, и вертит в руках мою шпильку. Я внутренне кричу. Инстинкт подталкивает меня отобрать оружие, но я не могу рисковать. Одно неверное движение – лезвие откроется на глазах у Ян Гуана, и со мной покончено.

– Х-хозяин, – заикается Сяо Шуфэй, – мы не ждали вас так рано.

Он разражается беззаботным, веселым смехом, который вливается в комнату, как родниковая вода в оловянное ведро. Отталкивается от стены и начинает спускаться с платформы у входа.

Над металлическими ступенями громыхают дух-доспехи, шуршит длинный плащ из лисьего меха, прикрепленный к наплечникам. Волосы пилота собраны на макушке в безупречный узел, увенчанный высоким бронзовым украшением. Будь он обычным парнем, ему не позволялось бы собирать все волосы наверх, пока не исполнится двадцать, но пилоты не следуют этой давней традиции. Они носят прически взрослых мужчин. Хотя ему всего девятнадцать, он уже в звании полковника, а значит, служит больше пяти лет. Но армия наверняка устроит грандиозное празднество, когда ему исполнится…

Стоп… о чем это я? Ему не дожить до двадцати.

– Ну что я могу сказать? – Он приближается, на щеках появляются ямочки. – Просто не утерпел, очень хотелось посмотреть на новых красоток, которые поселятся в моей сторожевой башне. Но, надеюсь, вам не взбредет в головы, что это ваш шанс напоследок устроить неприятности?

– Нет! – Сяо Шуфэй аж подпрыгивает. – Мы… мы просто…

– Неприятности начнутся только в одном случае – если через три секунды шпилька не окажется в этой ладони. – Я вытягиваю руку. Хоть я и продумала заранее пару-тройку фальшивых личин, притворяться уже слишком поздно.

Сяо Шуфэй вжимает в мою ладонь шпильку, скользкую от пота. Фу.

– Спасибо. – Я втыкаю шпильку обратно в свою прическу «лисьи ушки», изо всех сил стараясь казаться спокойнее, чем есть на самом деле.

Ян Гуан подходит к нам. Достаточно близко, чтобы его задушить.

Он выглядит совсем мальчишкой, и это выводит меня из равновесия. Изящный подбородок, озорная улыбка, обворожительные глаза. Мое сердце вздрагивает, когда взгляд падает на его корону, состоящую из двух обручей, – постоянное напоминание о том, что каждый пилот ищет свою Единственную и Настоящую. Остальные девушки зачарованы, и я знаю, что мы все мысленно представляем одно и то же: как он снимает один из обручей, превращает его во вторую корону и возлагает ее на голову одной из нас во время пышной Коронации Пары. Едва ли не самое живое из моих воспоминаний – как я обмираю перед большим экраном в компании с другими деревенскими девушками. Нам тогда разрешили посмотреть эту церемонию в прямой трансляции.

Тогда я еще ничего не понимала.

Я вытряхиваю эту фантазию из головы.

– Итак… – Ян Гуан смотрит мне прямо в глаза. – Ты частенько запугиваешь людей, красотка?

– Только если они первыми меня взбесят, – отвечаю я с напускной небрежностью, хотя пульс, кажется, бьется уже в каждой точке моего тела.

– Это консорт У! – Тетушка Доу, сияя, ковыляет в нашу строну, забыв о том, что на скрипучем испытательном столе все еще трясется бедная девушка.

Все сжимается у меня внутри. Прозвучала моя фамилия! Впрочем, она довольно распространена в провинциях Суй и Тан. Непонятно, вспомнил ли Ян Гуан мою сестру. Даже если да, он этого не скажет. Никто не говорит о мертвых наложницах. Вряд ему вообще придет в голову, что какая-то девушка обречет на смерть три поколения своей семьи, чтобы отомстить. Тут я на него твердо рассчитываю.

– Консорт? – Он моргает и прищуривается, глядя на меня. Радужки его глаз загораются неоново-желтым.

Я отшатываюсь, хотя и понимаю: просто его ци проходит через дух-металл доспехов. Всю свою жизнь я видела пилотов лишь на экране, и они казались мне фантастическими, не совсем реальными существами. Но это… это точно не на компьютере нарисовано.

– Да, теперь я чувствую, – кивает он, волна золотистого света проходит по комнате. – Приличное такое духовное давление. Н-да. – Его светящийся взгляд скользит по мне, как растопленный мед. – А ты и правда занятная штучка.

Тетушка Доу переводит понимающий взгляд с него на меня.

– Значит, молодой хозяин, вы пришли, чтобы выбрать спутницу на следующую смену?

– Думаю, я ее нашел. – Он протягивает мне руку в перчатке, золотые кольца его радужек вспыхивают еще ярче.

Я напрягаю пальцы, чтобы прогнать дрожь, и кладу их на его ладонь. Обнаженная плоть на теплом металле. Внутри меня все переворачивается, будто я опять лежу на испытательном столе.

Я прикасаюсь к нему. Прикасаюсь к руке, которая оборвала жизнь Старшей.

Я пришла сюда с мыслями о сверкающем лезвии и убийстве, а он улыбается мне, словно я очередная игрушка, созданная для его удовольствия.

На мое лицо вползает ухмылка. Сяо Шуфэй склонила голову, но я, заметив волнение и злость на ее лице, ощущаю укол жалости.

«Он того не стоит, – мысленно говорю я ей. – Я тебе это докажу».

Но в следующую секунду моя ухмылка исчезает, когда рука Ян Гуана стискивает мои пальцы.

Мне ни за что не одолеть его, пока он бодрствует. Придется подождать, когда он уснет.

Прежде чем перерезать ему глотку, все-таки придется побыть его игрушкой.

Я видела снятые сверху фотографии границы Суй-Тан и знаю, что сторожевые башни построены сразу за Великой стеной, у подножия гор, граничащих с плоскими равнинами хундунской глуши. Перед каждой башней стоит хризалида. В периоды военной службы пилоты живут в квартирах на верхних этажах башен, возвышающихся над хризалидами, будто округлые холмы.

Мы в лифте, едем на верхний этаж. Какое счастье, что мне не придется привыкать к этой штуке – она как скрипучий металлический гроб, приводимый в движение демонами. Ян Гуан несет меня на руках, перчатки сминают мои прозрачные одежды на плечах и бедрах, сжимая мое тело словно раскаленными металлическими тисками. Я не посмела возразить, когда он взял меня на руки, вынужденная следовать правилу – не реагировать отрицательно на его прикосновения. Когда лифт наконец останавливается и двери со стоном расходятся, я осознаю, что слишком крепко вцепилась в Ян Гуана, предплечье утопает в рыжем мехе его плаща. Мое сбивчивое дыхание овевает его деликатно очерченный подбородок. Я ослабляю хватку, чувствуя, как болезненно пылают щеки.

«Все в порядке», – говорю я себе, проглатывая жаркий стыд. Так мое лицедейство выглядит даже более естественно. Правильно все, что приближает меня к цели.

Серебристый свет звезд заливает округлый лофт и расплескивается на мебели. Новая луна еще не возродилась в ночи, звезды сверкают за панорамными окнами, словно все небо исколото огненными булавками. А внизу голая равнина хундунов простирается до еле заметных зубчатых очертаний гор на горизонте. Каково это – оказаться за пределами Великой стены, без ее защиты? Я вздрагиваю всем телом. Но если бы я подошла к окну и посмотрела вниз, моим глазам предстал бы светоч борьбы человечества за свободу. Девятихвостая Лисица, а может, и другие хризалиды. Восторг поднимается в моей груди.

Но его пронзает чувство вины.

Нет. Я должна забыть о войне. Нельзя думать о ней сейчас, когда я собираюсь убить одного из самых сильных защитников Хуася.

Ян Гуан ненадолго отрывает руку от моего плеча, чтобы нажать на медный выключатель. На потолке вспыхивает кольцо раскрашенных фонариков, затмевая звезды и погружая в темноту хундунскую глушь.

Ян Гуан ступает по тростниковым циновкам на полу, а я, не сдержав любопытства, оглядываюсь вокруг. Никогда прежде я не видела помещений столь чистых, стильных и безупречных. Перед окнами располагается диван резного красного дерева и огромный экран. В центре открытого пространства – обеденный стол, над которым висят нефритовые диски. Алтарь бога войны Чи Ю у закругленной стальной стены, фимиам, курящийся в чаше для жертвоприношений. Шелковые шторы на изогнутом дугой карнизе…

Я отвожу взгляд, кожу обдает попеременно то жаром, то холодом.

За шторами, должно быть, кровать.

Мои веки трепещут, как у пьяной, и я замечаю, что Ян Гуан смотрит на меня. Свет фонариков изгибается аркой над бронзовым украшением в его волосах и пляшет на зеленых доспехах и короне. Он одаривает меня этой своей улыбкой с ямочками и опускает на подушки дивана.

Какая-то часть моего разума еще потрескивает, как сухое полено, брошенное в огонь, мечтая выжить, ища пути для побега после того, как я воткну лезвие в горло врага. Но это всего лишь лишенный логики инстинкт. На что мне надеяться?

«Есть и светлая сторона, – говорю я себе. – После этого я смогу умереть. Наконец-то».

Жить больно, утомительно и неутешительно.

Слышится шелест: это Ян Гуан расстегивает свой меховой плащ. Раскладывает его на спинке дивана и садится рядом со мной. Подушка прогибается под его тяжестью, и подо мной образуется скос.

– Значит, ты смотришь на дело пилотов скептически? – спрашивает он.

– И что, если так? – Мне удается ответить быстро и без запинки.

– Ну… – В его глазах снова загораются золотистые круги.

По нагруднику доспехов расходится паутинка желтого света. С тихим скрежетом дух-металл закручивается в спираль и отрывается от поверхности, складываясь в грубоватый цветок.

Я в изумлении открываю рот.

– Понимаю ход твоих мыслей, но это очень похоже на волшебство, тебе не кажется? – Он подхватывает цветок, все еще прикрепленный к его доспехам тонкой нитью, и протягивает мне с едва заметной, почти смущенной улыбкой.

Принимая цветок, я смеюсь, чтобы ублажить пилота, но вбиваю напоминание себе в мозг: это не волшебство. Просто его ци управляет дух-металлом, проникая в доспехи через тончайшие иголки в позвоночнике.

Как и всё в этом мире, ци и дух-металл – на самом деле тоже ци в чистой, кристаллизованной форме – управляются пятью структурными единицами инь и ян: Деревом, Огнем, Землей, Металлом и Водой. По порядку от большего ян к большему инь. Это скорее метафоры, чем что-то буквальное, и они взаимодействуют друг с другом во множестве сочетаний. Девятихвостая Лисица сделана из оболочки хундуна-Дерево, но это не значит, что она деревянная. Это значит, что она очень изменчива и восприимчива. Ну, как деревья, которые растут себе и растут повсеместно. Ян Гуан воздействует на доспехи доминантой своего тела – золотистым ци-Землей, предполагающим равновесие и устойчивость. Конечно, ему легко создавать предметы. Ничего впечатляющего.

Несмотря на мои попытки включить логику и успокоиться, мне трудно держать себя в руках, когда Ян Гуан так близко. В каждой клетке моего тела звенит не только тревога, но и что-то еще. Я лихорадочно оглядываюсь по сторонам в поисках того, что помогло бы сбить это странное напряжение. Цепляюсь взглядом за несколько ярких электронных постеров, висящих сбоку от ряда окон. На самом большом изображен крохотный силуэт на спине золотого изгибающегося дракона, указывающий пальцем в небеса.

Это Цинь Чжэн, единственный пилот класса «Император» (помимо тех, о ком рассказывают легенды), чье духовное давление абсолютно не поддавалось измерению на оборудовании двухсотлетней давности. Именно он за время своего правления окончательно объединил Хуася. Но неожиданно подхватил цветочную оспу – распространенную болезнь тех времен – и оставил людей беззащитными перед хундунами. В результате пала провинция Чжоу. Этого оказалось достаточно, чтобы наконец убедить людей, что доверять пилотам управление государством – ужасная и устаревшая идея. С тех пор они просто знаменитые солдаты с пышными титулами.

– Как думаешь, правда ли, что император-генерал Цинь заморозил себя в Желтом Драконе, чтобы дождаться лекарства от оспы? Такое возможно? – спрашиваю я, пытаясь сменить тему, и прикладываю цветок из дух-металла к нагруднику Ян Гуана. Цветок со вспышкой желтого света вкручивается обратно и разглаживается, словно его и не было.

Ян Гуан серьезнеет.

– Ну, говорят, его ци-Вода было таким холодным, что он мог мгновенно заморозить целые стада хундунов, даже не прикоснувшись к ним. Так что да, такое возможно. Проблема в том, что нужны бесконечные запасы ци. Но ведь есть гора Чжужун, верно? Знаешь вулкан в горах Куньлунь? Я слышал рассуждения стратегов, мол, Желтый Дракон, скорее всего, был настолько сильным, что если опустить его в магму, он не растворится. А это все равно что вытягивать ци прямо из планеты. – Ян Гуан обводит пальцем в воздухе извивающееся тело дракона на постере.

– Значит, он и правда может лежать у границы Чжоу и просто ждать, когда его разбудят? Стратегам удалось это проверить?

– Нет. Никто не может долететь так далеко туда, где повсюду хундуны. Но клянусь, – Ян Гуан наклоняется ко мне, мрачнея, – мы вернем эту провинцию. Ждать осталось недолго.

– Ты хочешь сказать, они наконец решились на контрнаступление? – Я часто моргаю и тяжело дышу, чтобы сдержать громыхание у меня в груди, вызванное его близостью.

– Надеюсь. Расстановка сил в нашу пользу. С тех пор как… ну, с тех пор как появился Ли Шиминь.

– Ох, – произношу я бесстрастно и тихо.

– Знаю. – Ян Гуан втягивает в себя воздух. – Никого не радует, что убийца своих родных оказался сильнее всех нас. Но есть вещи поважнее, чем поступки одного человека. – Он снова переводит взгляд на постер с Цинь Чжэном. – Там, в Чжоу, остались наши соплеменники, они прячутся, как жунди, и ждут спасения. С силами, которые мы набрали сейчас, у нас есть шанс их освободить.

Волна тошноты поднимается во мне, подбираясь к лицу.

Не в силах усидеть на месте, я встаю и ковыляю к постеру с Цинь Чжэном, словно бы для того, чтобы оказать ему еще большее почтение.

Мое внимание привлекает кучка крохотных предметов на рабочем столе. Детали полусобранной модели хризалиды из дерева, стекла и металла. Такие высококачественные наборы продает компания, принадлежащая отцу Ичжи, ее подразделение, занимающееся играми. Рядом – стеклянная витрина, забитая уже готовыми моделями.

Я в панике отворачиваюсь. Мне нельзя на это смотреть. Еще, чего доброго, представлю, как Ян Гуан покупает набор и с мальчишеским азартом собирает модели. Так мне станет намного сложнее.

Мне казалось, я разобралась, что он за человек. Я все поняла, увидев, как настороженно замер Ичжи, когда я рассказала ему, что мою сестру загребли в штат сторожевой башни Яна. Увидев синяк у нее под глазом во время единственного ее видеозвонка семье. Она тогда сказала, что «наткнулась на дрон». Услышав, что она умерла внезапно.

Но пока Ян Гуан ни разу не показал себя чудовищем, способным убить наложницу не во время битвы.

Неужели я ошиблась?

Неужели мои предположения неверны?

Если так, то я уничтожу безо всякой причины не только себя и свою семью, но и надежды на возвращение провинции Чжоу.

«О нем плохо отзываются», – звучит в моей голове приглушенный голос Ичжи. Но, как ни странно, в памяти всплывает и продолжение: «Впрочем, он отказался от нескольких контрактов с компанией моего отца, так что, возможно, суждения, которые я слышал, предвзяты».

«Честное слово, Тяньтянь, я правда наткнулась на дрон». Голос Старшей усиливает хаос в моей голове.

Все происходит слишком быстро. Я бесцельно ковыляю по комнате в таком смятении, что забываю вовремя отвернуться от своего отражения в окне.

И застываю на месте.

Я впервые вижу себя с тех пор, как Ичжи два дня назад выщипал мне брови.