Текст книги "Восьмицветные облака"

Ситиро Фукадзава
Восьмицветные облака

«Похоже, сегодня будет самый жаркий день за все лето», – размышляет Отами, обратив к улице незрячие глаза. С самого утра, когда мимо начали с ревом проноситься автобусы, развозя людей на работу, по лбу и по спине, вытирай не вытирай, непрерывно струится пот.

«Отами-сан, наверно, тоже пойдет с нами?» Она слышит эти слова, брошенные кем-то на ходу, но понимает, что они не обращены прямо к ней и в то же время не сказаны в шутку, хотя, конечно, не означают приглашения пойти вместе со всеми; просто кто-то хочет подбодрить старую Отами. Сегодня жители города собираются огромными толпами и шествуют по улицам. Сегодня день, когда весь город гудит как потревоженный улей из-за того, что случилось тогда…

Дощатая хибарка Отами, состоящая из крошечной комнаты и прихожей с земляным полом, находится в самом центре оживленного квартала, где проспект застроен высокими зданиями и ходят автобусы и трамваи.

Каждый год, когда в разгаре жаркого лета приходит этот день, по улице плывет шум марширующих колонн. Отами не любит приближения этого дня не из-за самого шума и гама, которыми оглашается улица. Нет, она просто боится вспоминать о том, что произошло в тот давно минувший день. Неприятно, когда мимо дома течет и течет, распевая песни, поток демонстрантов, особенно здесь, в центре, где поток этот становится особенно бурным. Крики и топот толпы сливаются в неумолчный, протяжный гул, и, когда этот гул нарастает, он начинает напоминать страшный грохот, который обрушился на город в тот день.

В тот день Отами увидела в небе внезапно возникшие из синевы громадные клубящиеся облака, и с того мгновения свет навсегда померк в ее глазах… Трр-ах! Что-то толкнуло Отами в висок, она бросила взгляд в сторону города, какую-то долю секунды она еще видела, как в небе, будто лопнув, расплывается белое облако, и больше уже ничего не видела…

Сын Отами, живший в городе, его семья, дочка Отами, внуки – все погибли. Все люди в городе погибли.

С того дня прошло десять лет, прошло пятнадцать лет. Гигантское белое облако вскипело в небе – и города не стало. Говорили, что ни трава, ни деревья больше не будут расти на этом месте… Но вот уже снова шумит город, и говорят, что от неоновых реклам ночью на улицах светло как днем. Засохли камфарные деревья, посвященные Дзидзо,[1]1
  Буддийское божество, покровительствующее путникам и детям.


[Закрыть] что росли вдоль городских тротуаров, а сейчас, говорят, на них опять набухают почки. Да и Отами теперь не просто «слепая», а «слепая массажистка». Шестидесятипятилетняя Отами сама себе зарабатывает на жизнь. Ничего не поделаешь, нужно работать, пока хватает сил.

– Вам полагается пособие, надо похлопотать, – говорили ей соседи, но Отами не стала хлопотать.

– Ничего, что ноги не ходят, зато руки еще крепкие, – отвечала она. Клиенты приходили в комнатушку Отами, и она массировала им ноги, руки, плечи.

Около полудня до слуха Отами донесся хор множества голосов. Должно быть, приближалась с песней колонна демонстрантов. Приближался тот час того дня.

В конце войны, когда участились налеты вражеской авиации, Отами с младшим сыном Сигэо и внучкой Кёко уехала из города и поселилась в близлежащей деревне у дальних родственников. Кёко родилась у дочери, когда та была еще не замужем, и Отами взяла девочку на свое попечение. Заботам бабушки был поручен еще и Macao, мальчик старшего сына. Так они и жили вчетвером. Ранним летним утром старший сын Отами приехал из города и забрал с собой обоих детей.

– Приедем во второй половине дня, – сказал он матери.

Успели они добраться до города или были еще в пути, когда в небе выросло белое облако? Ни старший сын, ни внуки не вернулись к Отами, и сама она ослепла. Что стало с семьей старшего сына, со вторым сыном, с новой семьей дочери, Отами не знала. Никого из них она никогда больше не видела…

Сигэо тоже пропал

...

конец ознакомительного фрагмента