Текст книги "Прикосновение разрушения"

Скарлетт Сент-Клэр
Прикосновение разрушения

Scarlett St. Clair

A Touch of Ruin

© 2020 by Scarlett St. Clair

© Иванова В., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Посвящается читателям романа «Прикосновение тьмы»

Спасибо за ваш горячий интерес и любовь к Аиду и Персефоне

Часть первая

Стрела судьбы, когда ее ожидают, летит медленно.

Данте Алигьери, «Рай»

Глава I. Прикосновение сомнения

Персефона шла вдоль берега реки Стикс. Рваные волны разбивались о темную поверхность, и богиня напряглась, вспомнив, как впервые спустилась в подземное царство. Она тогда попыталась переплыть широкую реку, не зная о мертвецах, что скрывались в ее пучинах. Они утащили ее под воду, вцепившись костлявыми пальцами ей в кожу, – напасть на богиню их заставило непреодолимое желание уничтожать жизнь.

Персефона уже думала, что утонет, когда ей на помощь пришел Гермес.

Все это отнюдь не порадовало Аида, но он отнес ее к себе во дворец и залечил раны. Позже она узнала, что трупы в реке были древними мертвецами, прибывшими в подземное царство без монеты, чтобы заплатить Харону. Приговоренные навечно оставаться в реке, они стали одним из многочисленных способов Аида защитить границы своего царства – от живых, что хотели в него проникнуть, и мертвых, что хотели его покинуть.

Хотя Персефона чувствовала себя неуютно рядом с рекой, пейзаж вокруг был прекрасен. Стикс тянулся на мили, соединяясь с горизонтом, который оттеняли мрачные горы. Берега были усеяны белыми нарциссами, что горели на темной поверхности подобно белому огню. Напротив гор, у горизонта, виднелся дворец Аида, башни которого устремлялись в небо, словно острые концы его обсидиановой короны.

Рядом с богиней шла Юри, молодая девушка с густыми длинными кудрявыми волосами и оливковой кожей. На ней были розовые одежды и кожаные сандалии – этот ансамбль ярко выделялся на фоне мрачных гор и черной воды. Юри и Персефона быстро подружились и часто вместе отправлялись на прогулки по долине Асфодель, но сегодня Персефона убедила девушку отклониться от их привычного маршрута.

Она взглянула на спутницу, с которой шла под руку, и спросила:

– Как давно ты здесь, Юри?

Персефона догадывалась, что душа провела здесь уже немало времени, судя по традиционному пеплосу, в который та была одета.

Тонкие брови Юри сошлись на переносице.

– Я не знаю. Давно.

– А ты помнишь, каким было подземное царство, когда ты здесь оказалась?

Персефоне хотелось задать множество вопросов о том, каким подземное царство было в античности – та его версия по-прежнему тяготила Аида, заставляла стыдиться и чувствовать себя недостойным людского почитания и хвалы.

– Да. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь забыть, – она неловко рассмеялась. – Оно было совсем другим.

– Расскажи мне, – попросила Персефона. Несмотря на интерес к прошлому Аида и истории подземного царства, она не могла отрицать, что в глубине души боялась услышать правду.

Что, если ей не понравится то, что она узнает?

– Подземное царство было… унылым. Здесь не было ничего. Мы все бесцветные, в тесноте. Не было ни дня, ни ночи, только монотонная серость, и мы существовали в ней.

Значит, они и правда были тенями – тенью самих себя.

Когда Персефона впервые оказалась в подземном царстве, Аид привел ее в сад. Она была ужасно зла на него. Он бросил ей вызов – богиня должна была создать жизнь в подземном царстве после того, как проиграла ему в покер. Она не осознавала, к каким последствиям приведет ее приглашение сыграть, не понимала, что Аид согласился присоединиться к ней, чтобы связать контрактом. Озвученные им условия привели ее в еще большую ярость, когда она увидела его сад – роскошный оазис с яркими цветами и ивами. Потом он признался ей, что это иллюзия. Под раскинутыми им чарами оставалась все та же земля из пепла и огня.

– Звучит как наказание, – произнесла Персефона, размышляя над тем, насколько ужасно такое бесцельное существование.

Юри слабо улыбнулась и пожала плечами.

– Это был наш приговор за то, что мы жили заурядной жизнью.

Персефона поморщилась. Она знала, что в древние времена лишь герои могли ожидать эйфористического пребывания в подземном царстве.

– Из-за чего все изменилось?

– Я точно не знаю. Ходили слухи, что смертная, которую любил Аид, умерла и отправилась сюда.

Персефона нахмурилась. Она задалась вопросом, было ли это хоть отчасти правдиво, учитывая, что подобная перемена произошла с Аидом и после того, как она написала о его сделках со смертными. Его так вдохновила ее критика, что он дал старт проекту «Алкион», включавшему в себя создание современного реабилитационного центра, который должен был оказывать бесплатную помощь смертным, страдающим от всех видов зависимостей.

Ее вдруг охватило неприятное чувство, которое быстро распространилось по всему телу словно чума. Что, если она была не единственной любовницей, вдохновлявшей Аида?

Юри продолжила:

– Я склонна думать, что он просто… решил измениться. Лорд Аид наблюдает за миром. Когда в нем стало меньше хаоса, вместе с ним изменилось и подземное царство.

Едва ли все было так просто. Персефона пыталась разговорить Аида, но он избегал этой темы. И теперь она спрашивала себя, может ли его молчание быть связано не столько с чувством вины, сколько с желанием сохранить в секрете подробности его прошлых романов? Ее мысли метались, подняв в ней волну неуверенности и сомнений. Скольких женщин любил Аид? Остались ли у него чувства к кому-то из них? Приводил ли он их в постель, что теперь делил с ней?

От этой мысли у нее все сжалось внутри. К счастью, ее отвлекла группа душ, стоящих на пирсе у реки.

Персефона остановилась и кивнула в сторону толпы:

– Кто это, Юри?

– Новые души.

– А почему они теснятся на берегу Стикса?

Из всех душ, с которыми уже приходилось сталкиваться Персефоне, эти выглядели самыми… мертвыми. Их лица были поникшими, с пепельной кожей. Они жались друг к другу, ссутулившись, со скрещенными на груди руками, и дрожали.

– Потому что они боятся, – ответила Юри таким тоном, словно их страх был очевиден.

– Я не понимаю.

– Большинству из них рассказывали, как ужасны подземное царство и его властелин, так что, когда они умирали, им было страшно отправляться сюда.

Это возмутило Персефону – по большей части потому, что подземное царство не было местом, которого стоит бояться. Но она также обнаружила, что злится на Аида – за его бездействие и нежелание изменить такое восприятие царства и его самого.

– Никто не успокаивает их, когда они оказываются у врат?

Юри бросила на нее странный взгляд, словно не понимая, почему кто-то вообще должен успокаивать или приветствовать новоприбывшие души.

– Харон перевозит их через Стикс, дальше они должны пройти дорогу до Суда, – сказала Юри. – После этого их либо отправляют к месту покоя, либо приговаривают к вечным страданиям. Так было всегда.

Персефона стиснула челюсти от раздражения. Ей казалось удивительным, что еще минуту назад они разговаривали о том, как сильно изменилось подземное царство, а сейчас вдруг стали свидетелями архаичных обычаев. Не было никаких причин лишать эти души приветственных и успокаивающих слов. Она забрала у Юри свою руку и зашагала к ожидающей группе, замешкавшись при виде того, как они задрожали и отшатнулись от нее.

Она улыбнулась, надеясь, что это уменьшит их волнение:

– Здравствуйте. Меня зовут Персефона.

Души по-прежнему трепетали. Богине следовало знать, что ее имя их не успокоит – все было бессмысленно. Об этом позаботилась ее мать, Деметра, олимпийская богиня плодородия. Из-за своих страхов она продержала Персефону в стеклянной тюрьме бо́льшую часть ее жизни, не дав дочери возможность обрести почитателей и тем самым лишив ее сил.

На богиню нахлынула буря эмоций: отчаяние из-за неспособности помочь, грусть от осознания собственного бессилия и гнев на мать, попытавшуюся обмануть судьбу.

– Вам надо показать им, что вы богиня, – предположила Юри. Она последовала за Персефоной, когда та направилась к душам.

– Зачем?

– Это их успокоит. Сейчас вы для них мало чем отличаетесь от остальных душ в подземном царстве. А вот если вы предстанете перед ними богиней, они проникнутся к вам уважением.

Персефона возразила: эти люди не знали ее имени – как ее божественный облик облегчит их страхи?

Потом Юри добавила:

– Мы почитаем богов. Так вы даруете им надежду.

Персефоне не нравился ее божественный облик. Она долго не могла принять себя в качестве богини, пока не обрела силы. И даже когда в ее жизни появилась магия, вдохновленная преклонением Аида, в этом плане мало что изменилось. Она быстро поняла, что обладать магией – одно, а правильно ею пользоваться – совсем другое. И все же для нее было важно, чтобы эти души почувствовали себя радушно принятыми в подземном царстве, чтобы они увидели царство Аида как новое начало. Но больше всего она хотела, чтобы они поняли – они небезразличны своему царю.

Персефона опустила чары, удерживавшие ее смертный образ. Магия, подобно шелку, соскользнула с ее кожи, и она предстала перед душами в неземном сиянии. Ее белые рога, как у лесной антилопы, вдруг показались ей тяжелее, когда она обрела свой настоящий облик. Ее кудрявые волосы посветлели от медно-золотых до светло-соломенных, а глаза загорелись бутылочно-зеленым цветом.

Она снова улыбнулась душам:

– Я Персефона, богиня весны. Я рада видеть здесь всех вас.

Реакция на ее сияние не заставила себя ждать. Только что дрожавшие души преклонили перед ней колени. Тело Персефоны напряглось, сердце забилось быстрее. Богиня шагнула вперед.

– О нет, пожалуйста. – Она опустилась перед одной из душ – пожилой женщиной с короткими седыми волосами и белой, как бумага, кожей. Богиня дотронулась до ее щеки и заглянула в светло-голубые глаза. – Пожалуйста, встаньте, – сказала она и помогла женщине подняться на ноги.

Остальные души продолжали стоять на коленях, подняв головы. Их взгляды были прикованы к богине.

– Как вас зовут?

– Элинор, – прохрипела женщина.

– Элинор, – Персефона с улыбкой повторила ее имя. – Я надеюсь, что подземное царство покажется вам таким же спокойным и умиротворяющим, как и мне.

Ее слова помогли женщине расправить опущенные плечи. Персефона шагнула к следующей душе, а потом к следующей, пока не поговорила с каждой из них, и все они снова встали.

– Наверное, теперь нам всем нужно пойти к Полю суда.

– О, в этом нет необходимости, – прервала ее Юри. – Танатос!

Перед ними тут же возник крылатый бог смерти. Он был прекрасен в своем мрачном облике, с бледной кожей, кроваво-красными губами и белыми волосами, ниспадавшими ему на плечи. Его голубые глаза были подобны вспышке молнии в ночном небе. Присутствие Танатоса принесло с собой спокойствие, которое Персефона ощутила в груди. Она словно стала невесомой.

– Миледи, – он поклонился. Его голос был мелодичным и звучным.

– Танатос, – Персефона не смогла сдержать широкой улыбки.

Во время их прогулки по Элизию Танатос стал первым, кто заставил ее иначе взглянуть на нелегкую роль Аида в качестве бога мертвых. Его мнение помогло Персефоне немного лучше понять устройство подземного царства и, по правде говоря, дало ей то, без чего она не могла полностью отдаться Аиду.

Она махнула столпившимся душам и представила их богу.

Он едва заметно, но искренне улыбнулся:

– Мы уже знакомы.

– О! – У нее покраснели щеки. – Прости. Я забыла.

Танатос был жнецом душ, и именно его лицо смертные видели последним, прежде чем отправиться на берега Стикса.

– Я как раз собиралась проводить новые души к Полю суда.

Она заметила, что глаза Танатоса слегка распахнулись, и он взглянул на Юри. Та быстро заговорила:

– Леди Персефоне пора возвращаться во дворец. Не могли бы вы проводить их вместо нее, Танатос?

– Конечно, – ответил он, подняв руку к груди. – Буду рад помочь.

Персефона на прощание помахала душам. Танатос повернулся к толпе, раскинул свои крылья и исчез вместе с душами.

Юри обвила своей рукой локоть Персефоны и потянула прочь от берега Стикса, но Персефона воспротивилась.

– Зачем ты это сделала? – спросила богиня.

– Что именно?

– Мне не нужно во дворец, Юри. Я могла бы отвести души к Полю.

– Простите, Персефона. Я боялась, что они засыпят вас просьбами.

– Просьбами? – Она сдвинула брови. – О чем им просить?

– О благах, – объяснила Юри.

Персефона хихикнула:

– Я не в том положении, чтобы одаривать благами.

– Они этого не знают, – пожала плечами Юри. – Они видят только богиню, которая может помочь им получить аудиенцию у Аида или вернуться в мир живых.

Персефона нахмурилась:

– С чего ты взяла?

– Потому что я была одной из них.

Юри снова потянула ее за руку, и на этот раз Персефона пошла за ней. Между ними повисло напряженное молчание, и богиня поморщилась:

– Прости, Юри. Иногда я забываю…

– Что я мертва? – Девушка улыбнулась, и Персефона почувствовала себя маленькой и глупой. – Да все в порядке. Это одна из причин, почему вы мне так нравитесь. – Она на мгновение замолчала, а потом добавила: – Аид не ошибся в выборе спутницы.

– Спутницы? – брови Персефоны взлетели вверх.

– Разве не очевидно, что Аид собирается на вас жениться?

Персефона рассмеялась:

– Ты слишком торопишь события, Юри.

Вот только Аид и правда ясно изложил свои намерения. «Ты будешь моей царицей. И мне не нужны мойры, чтобы это узнать». Персефоне вдруг стало трудно дышать, все внутри будто стянулось узлами.

Эти слова должны были заставить ее сердце растаять, и тот факт, что этого не произошло, озадачил ее. Может, это было связано с их недавней ссорой. Чего она так опасалась, если Аид был уверен насчет их будущего?

Юри, не замечая внутренней борьбы Персефоны, спросила:

– Почему лорду Аиду не выбрать вас царицей? Вы незамужняя богиня и не давали обета безбрачия.

Душа бросила на нее понимающий взгляд, от которого Персефона покраснела.

– Если я богиня, это еще не значит, что я гожусь на роль царицы подземного царства.

– Нет, но это хорошее начало. Аид никогда бы не выбрал своей царицей смертную или нимфу. Поверьте мне, у него была уйма возможностей.

В Персефоне вспыхнуло пламя ревности, словно от спички, брошенной в лужу керосина. В ней поднялся прилив магии, требуя выхода. То был защитный механизм, и ей не сразу удалось его подавить.

«Держи себя в руках», – приказала она себе.

Для нее не было новостью, что у Аида до нее были любовницы. Одна из них – рыжеволосая нимфа по имени Минфа, которую Персефона превратила в куст мяты. И все же она никогда не задумывалась, что интерес Аида к ней, возможно, был отчасти вызван ее божественной кровью. Какая-то темная материя начала вдруг заволакивать ее сердце. Как она могла так подумать об Аиде? Он вдохновил ее обрести свою божественность, преклонился перед ней, чтобы она обрела свободу и силу, признался ей в любви. Если он собирался сделать ее своей царицей, то только потому, что она была ему небезразлична, а не потому, что она была богиней.

Так ведь?

Персефона вскоре отвлеклась от своих мыслей, когда они с Юри вернулись в долину Асфодель, где богиню окружила толпа детишек, умоляя поиграть с ними. После короткой игры в прятки ее увели Офелия, Элара и Анастасия, желавшие узнать ее мнение о винах, пирогах и цветах для предстоящего празднования дня летнего солнцестояния.

Солнцестояние отмечало начало нового года, к тому же с него начинался обратный отсчет месяца до Панэллинских игр – развлечения, любовь к которому в душах не могла убить даже сама смерть. В ожидании такого важного события Персефона спросила Аида, можно ли им организовать праздник во дворце, и он согласился. Она ждала возможности снова принять души в залах дворца не меньше, чем сами души ждали возможности снова оказаться там.

К тому времени, как Персефона вернулась во дворец, на душе у нее по-прежнему было неспокойно. Тьма сомнений разрасталась у нее в голове, и магия пульсировала под кожей, отзываясь болезненной слабостью и изнуренностью. Она попросила принести ей чаю и отправилась в библиотеку, надеясь, что чтение сможет отвлечь ее.

Уютно устроившись в одном из огромных кресел рядом с камином, Персефона принялась листать книгу, одолженную ей Гекатой. «Колдовство и шабаш». Это было одно из нескольких домашних заданий от богини волшебства, которая помогала ей научиться контролировать свою переменчивую силу.

Обучение давало плоды не так быстро, как она надеялась.

Персефоне пришлось долго ждать, пока ее силы проявят себя, и случилось это во время жаркого спора с Аидом. С тех пор она научилась заставлять цветы распускаться, но ей никак не удавалось призвать нужное количество магии. Богиня также обнаружила, что ее способность переноситься работает со сбоями, а это значило, что она не всегда оказывалась там, куда отправлялась. Геката говорила, что все дело в практике, но Персефона все равно чувствовала себя неудачницей. По этим причинам она решила не использовать магию в верхнем мире.

Пока не овладеет ею в должной мере.

Готовясь к своему первому уроку с Гекатой, Персефона изучала историю магии, алхимию, разнообразные, зачастую пугающие, силы богов, с нетерпением ожидая того дня, когда наконец сможет пользоваться своей силой так же легко, как дышать.

Вдруг по ее коже распространилось тепло, от которого поднялись волоски на задней части шеи и руках. Несмотря на жар, богиня поежилась, ее дыхание сбилось.

Аид был рядом, и ее тело это знало.

Ей хотелось застонать от боли, что стянула низ ее живота.

Боги. Какая же она ненасытная.

– Так и знал, что найду тебя здесь, – раздался над ней голос Аида. Она подняла голову и увидела его, стоящего прямо за креслом. Он встретился с ней взглядом дымчатых глаз, когда наклонился поцеловать ее, и его рука легла ей на щеку. Это был властный жест и страстный поцелуй, и губы Персефоны горели, когда он отстранился.

– Как прошел твой день, дорогая? – От его нежности у нее перехватило дыхание.

– Хорошо.

Уголки губ Аида приподнялись. Опустив взгляд на ее губы, он произнес:

– Надеюсь, я тебе не помешал. Ты как будто околдована этой книгой.

– Нет, – быстро ответила она, а потом прокашлялась: – В смысле… это просто задание от Гекаты.

– Можно? – спросил он, убирая ладонь с ее лица и протягивая руку, чтобы взять книгу.

Персефона молча отдала ее ему. Она наблюдала, как бог мертвых обходит ее кресло и листает книгу. В том, как он выглядел, было что-то невероятно дьявольское – буря тьмы, с головы до ног облаченная в черное.

– Когда у тебя начинаются занятия с Гекатой? – поинтересовался он.

– На этой неделе, – ответила богиня. – Она дала мне домашнее задание.

– Хм-м, – он на мгновение умолк, не отрывая взгляда от книги. – Я слышал, ты сегодня приветствовала новые души.

Персефона выпрямилась, не понимая, разозлило его это или нет.

– Я гуляла с Юри, когда увидела, как они ждут на берегу Стикса.

Аид поднял взгляд. В его глазах полыхал огонь, как в камине.

– Ты вывела душу за пределы Асфоделя? – В его голосе прозвучала нота удивления.

– Это же просто Юри, Аид. Я не понимаю, зачем ты держишь их в изоляции.

– Чтобы они не создавали проблем.

Персефона хихикнула, но тут же замолкла, встретившись взглядом с Аидом. Он стоял между ней и камином, окруженный бликами пламени, подобно ангелу. Он выглядел просто бесподобно – высокие скулы, аккуратно остриженная бородка и полные губы. Его длинные черные волосы были собраны в узел на затылке. Персефоне нравилась эта его прическа, нравилось распускать его волосы и пропускать их сквозь пальцы, а еще прихватывать пряди, когда он был внутри ее.

От этой мысли воздух вокруг вдруг потяжелел, и она заметила, как грудь Аида приподнялась с резким вдохом, словно он почувствовал перемену в ее мыслях. Она облизнула губы и заставила себя сосредоточиться на разговоре.

– Души в Асфоделе никогда не создают проблем, – произнесла Персефона.

– Ты считаешь, я неправ, – это был не вопрос, а утверждение, и он как будто совсем не удивился. Их отношения с этого и начались – Персефона считала, что он неправ.

– Я думаю, что ты не воздаешь должное себе, хотя ты изменился, и потому не воздаешь должное душам, хотя они это увидели.

Бог долго молчал.

– Почему ты поприветствовала души?

– Потому что они боялись, и мне это не понравилось.

Уголки рта Аида дернулись вверх.

– Некоторым из них следует бояться, Персефона.

– Те, кому следует, будут бояться вне зависимости от моего приветствия.

«Смертные знают, что приводит к вечному заключению в Тартаре», – подумала она.

– Подземное царство прекрасно, и ты заботишься о своих душах, Аид. Почему хорошие люди должны бояться такого места? Почему они должны бояться тебя?

– Так было всегда, и они по-прежнему боятся меня. Это ты их поприветствовала.

– Ты мог бы поприветствовать их вместе со мной, – предложила она.

Аид снова усмехнулся, и выражение его лица смягчилось.

– Хоть титул царицы и вызывает у тебя неприязнь, ты ведешь себя как одна из них.

Персефона на мгновение замерла, одновременно опасаясь гнева Аида и испытывая волнение оттого, что он назвал ее царицей.

– Это… тебя огорчает?

– Почему это должно меня огорчать?

– Я не царица. – Персефона встала с кресла, шагнула к Аиду и забрала у него книгу. – А еще я никак не могу понять, как ты воспринимаешь мои действия.

– Ты станешь моей царицей, – решительно произнес Аид, словно пытаясь убедить самого себя, что это правда. – Это предсказано мойрами.

Персефона ощетинилась, к ней тут же вернулись прежние мысли. Как ей спросить Аида, почему он решил сделать ее своей царицей? И, что еще хуже, почему ей так хотелось получить ответ на этот вопрос? Она повернулась и исчезла за стеллажами, чтобы скрыть от него свою реакцию.

– Это тебя огорчает? – спросил Аид, появившись прямо перед ней и преградив ей путь.

Персефона вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.

– Нет, – ответила она, обходя его.

Аид последовал за ней.

Она поставила книгу обратно на полку.

– Хотя я бы предпочла стать твоей царицей потому, что ты любишь меня, а не потому, что так указали мойры.

Аид дождался, пока она повернется к нему. Он нахмурился:

– Ты сомневаешься в моей любви?

– Нет! – Персефона широко распахнула глаза от вывода, к которому он пришел, а потом опустила плечи. – Но… Полагаю, мы не сможем избежать того, что остальные подмечают в наших отношениях.

– А что они говорят? – Он встал совсем рядом с ней, и она почувствовала запах специй и дыма с нотой зимнего воздуха. Это был аромат его магии.

У нее поднялись и опустились плечи:

– Что мы вместе только из-за мойр. Что ты выбрал меня, потому что я богиня.

– Я дал тебе повод так думать?

Она уставилась на него, не в силах ответить. Она не хотела говорить, что это Юри подала ей такую идею. Эта мысль была у нее и прежде – семя, посаженное в ее голову давным-давно. Юри лишь увлажнила почву, и теперь оно проросло, дикое, как те черные лозы, что пробивались из-под земли по велению ее магии.

Аид заговорил быстро и требовательно:

– Кто пробудил в тебе эти сомнения?

– Я просто размышляла о…

– Моих мотивах?

– Нет…

Он прищурил глаза:

– А кажется, что именно так.

Персефона отступила на шаг, уперевшись спиной в книжные полки.

– Я жалею, что вообще об этом заговорила.

– Ну, уже слишком поздно.

Персефона бросила на него гневный взгляд:

– Ты накажешь меня за то, что я высказала свои мысли?

– Накажу? – Аид склонил голову набок и придвинулся еще ближе, прижавшись к ее бедрам своими. – Мне хотелось бы услышать, как, по твоему мнению, я могу тебя наказать.

Эти слова уязвили Персефону, и, несмотря на жар между ними, она свирепо воззрилась на него:

– А мне хотелось бы получить ответ на свой вопрос.

Аид стиснул челюсти:

– Напомни-ка мне, что у тебя был за вопрос.

Богиня заморгала. Она спросила его, выбрал ли он ее только потому, что она богиня? Или же она спросила, любит ли он ее?

Она глубоко вздохнула и подняла на него взгляд из-под опущенных ресниц:

– Если бы не предсказание мойр, ты бы все равно захотел быть со мной?

Персефона никак не могла заставить себя посмотреть Аиду в лицо. Его глаза были подобны лазеру, прожигающему ее грудь, сердце и легкие. Она не могла даже сделать вдох в ожидании, когда он заговорит – а он молчал. Вместо этого он протянул руку и схватил ее за подбородок. Его тело вибрировало – она чувствовала буйство силы внутри его, и на мгновение задалась вопросом: что властелин подземного царства собирался обрушить на нее?

Потом его хватка смягчилась, пальцы легли ей на щеку, взгляд опустился к ее губам.

– Знаешь, как я узнал, что мойры предназначили тебя мне? – его голос стих до хриплого шепота – тона, которым он говорил в темноте их спальни после занятий любовью.

Персефона медленно покачала головой, загнанная в западню его взглядом.

– Мне рассказал об этом вкус твоей кожи. И единственное, о чем я сожалею, – что так долго жил без тебя.

Его губы оставили дорожку на ее подбородке и щеке. Она задержала дыхание, прильнув к нему, ожидая прикосновения его губ. Но вместо того, чтобы поцеловать ее, он сделал шаг назад.

Внезапно возникшее между ними пространство лишило ее устойчивости, и богиня снова оперлась спиной на книжные полки.

– Что это было? – она сердито уставилась на него.

Аид мрачно усмехнулся:

– Прелюдия.

Потом он шагнул вперед, обхватил ее руками и перекинул через плечо. Персефона взвизгнула от неожиданности.

– Что ты делаешь?

– Доказываю, что хочу быть с тобой.

Он вышел из библиотеки и зашагал по коридору.

– Поставь меня на землю, Аид!

– Нет.

Персефона чувствовала, что он улыбается. Его рука скользнула вверх между ее бедер, раздвинув плоть, и погрузилась внутрь. Она ухватилась за ткань его пиджака, чтобы не упасть.

– Аид! – простонала она.

Он захохотал, и она была готова убить его за это. Богиня схватила его за волосы и потянула, запрокинув его голову назад в поисках губ. Аид подчинился и прижал ее к ближайшей стене, одарив яростным поцелуем, а потом отстранился и прорычал ей в ухо:

– Я буду наказывать тебя, пока ты не закричишь, пока не забьешься на моем члене в таком экстазе, что у тебя больше не останется никаких сомнений в моей любви.

От его слов у Персефоны перехватило дыхание, и ее магия пробудилась, растекшись теплом по ее коже.

– Будьте добры сдержать свое обещание, лорд Аид, – она прижалась к его губам своими.

Вдруг стена позади Персефоны поддалась, и она вскрикнула, а Аид пошатнулся вперед. Ему удалось не дать им обоим упасть на пол. Восстановив равновесие, он поставил ее на ноги. Она заметила, как он держит ее – защищая, обхватив рукой ее плечи. Богиня повернула шею и обнаружила, что они в обеденном зале. За банкетным столом сидели все подчиненные Аида, включая Танатоса, Гекату и Харона. Стена, к которой они прижимались, оказалась дверью.

Аид откашлялся, а Персефона уткнулась лицом ему в грудь.

– Добрый вечер, – поздоровался Аид.

Ее удивило, каким спокойным был его голос. У него даже не сбилось дыхание, хотя она слышала, как бьется его сердце.

Богиня подумала, что сейчас Аид извинится и исчезнет, но вместо этого он произнес:

– Мы с леди Персефоной умираем с голода и хотим остаться наедине.

Она замерла, а потом ткнула его в бок.

Да что он творит?

Люди тут же задвигались, убирая тарелки, столовые приборы и огромные блюда с нетронутой едой.

– Добрый вечер, миледи, милорд.

Они поспешно покинули обеденный зал с блестящими глазами и широкими улыбками. Персефона с ярким румянцем на щеках не поднимала взгляд, пока народ Аида выходил в коридор, чтобы поесть где-нибудь еще.

Когда они остались наедине, Аид, не тратя времени зря, прильнул к ней и вел назад спиной, пока она не уперлась ногами в стол.

– Ты ведь это не всерьез?

– Еще как, – ответил он.

– В обеденном зале?

– Я очень голоден, а ты?

Да.

Но богиня даже не успела ответить. Аид поднял ее на стол, встал у нее между ног и опустился на колени, как слуга перед своей царицей. Его руки поднялись вверх по ее голеням, приподнимая платье. Его губы дразнили ее, скользя по внутренней поверхности бедер, пока не достигли ее лона.

Персефона изогнулась над столом, едва дыша, в то время как беспощадный язык Аида проник в нее, а его короткая бородка терлась о чувствительную плоть, создавая восхитительные ощущения. Она потянулась к богу и вплела пальцы ему в волосы, извиваясь под его прикосновениями.

Аид крепко сжимал Персефону, впиваясь пальцами в тело, чтобы удержать ее на месте. Крик вырвался у нее из груди, когда его губы сомкнулись на чувствительном холмике, а язык сменили пальцы, наполняя и растягивая, пока взрыв наслаждения не накрыл ее с головой.

Она была уверена, что сияет.

Это был восторг, эйфория, экстаз.

Который прервал стук в дверь.

Персефона замерла и попыталась сесть, но Аид удержал ее на месте и зарычал, глядя на нее со своего места у нее между ног.

– Не обращай внимания, – это прозвучало как приказ. Его глаза горели словно угли.

Он продолжил свои беспощадные ласки, двигаясь все глубже, мощнее, быстрее. Персефона едва могла удержаться на столе. Она едва дышала, словно снова оказавшись в Стиксе, изо всех сил стремясь выплыть на поверхность, задыхаясь, но с осознанием, что эта смерть была бы счастливой.

В дверь снова постучались, и робкий голос крикнул:

– Лорд Аид?

Персефона не узнала голос того, кто был за дверью, но кто бы там ни был, он явно нервничал и у него была на то причина, потому что выражение лица Аида было убийственным.

«Именно так он выглядит, когда встречает души в Тартаре», – подумала она.

Аид сел на пятки.

– Подите прочь! – рявкнул он.

Последовало мгновение тишины. А потом голос произнес:

– Это важно, Аид.

Даже Персефона отметила глубокую тревогу в голосе того, кто был за дверью. Аид вздохнул, встал и обхватил ладонями ее лицо:

– Я на секунду, дорогая.

– Ты ведь не причинишь ему вреда?

– Не слишком сильно.

Он не улыбнулся, встав и выйдя в коридор.

Персефона чувствовала себя неловко, сидя на краю стола, так что она соскользнула с него, поправила юбки и принялась ходить по экстравагантному обеденному залу. На первый взгляд декор комнаты был чрезмерным. Потолок украшали несколько бесполезных хрустальных люстр, на стенах – золотая роспись, а стул Аида во главе стола больше походил на трон. В довершение ко всему бог мертвых редко обедал в этом зале, предпочитая уносить еду в другие помещения дворца. Это была одна из причин, почему она решила использовать зал для празднования дня солнцестояния – чтобы вся эта красота не пропадала зря.

Аид вернулся. Он выглядел раздраженным, челюсти его были сжаты, а в глазах сверкала совершенно иная напряженность. Он остановился в нескольких дюймах от нее, пряча руки в карманах.

– Все в порядке? – спросила она.

– Да, – кивнул он. – И нет. Илиас доложил мне о проблеме, с которой нужно разобраться как можно скорее.