Текст книги "Долина теней"

Миднайт стала последним новобранцем, который пополнил ряды отряда. И выбрали ее неспроста. Тарис и Бартоломью Гуины, братья-близнецы, отказались вскрывать мешки, испугавшись верховного мага далекой империи, который их опечатал. Братья заставили Тальбота нанять для этой цели другого чародея, намереваясь после убить новичка.

Пока разыскивали покупателя, который мог дать наибольшую цену за свитки, Тальбот неоднократно хотел открыть Миднайт правду и предоставить ей шанс проявить себя, чтобы затем взять чародейку в долю. Когда же остальные члены отряда воспротивились этому, Миднайт, применив свои магические таланты, украла драгоценные свитки и сбежала.

Она скакала на север по Калантарскому тракту, когда ее конь вдруг повел себя крайне странно. Никогда раньше ночные прогулки не беспокоили животное; рыжая грива скакуна бесстрашно развевалась по ветру даже в самые темные предрассветные часы. Но той ночью конь отказался ускорить медленный, размеренный шаг, хотя до окруженного стенами города Арабеля и святилища оставалось совсем немного. Дорога впереди казалась абсолютно пустынной.

– Мы должны засветло добраться до города, – нежно прошептала Миднайт в ухо коню.

Чародейка испытала все возможные способы подстегнуть скакуна: она просила, умоляла, понукала и бранила его, но без всякой пользы. Хотя вокруг никого не было видно – вблизи дороги отсутствовали даже деревья, за которыми можно было бы устроить засаду, – Миднайт все же опасалась, что бывшие соратники настигнут ее.

Украденные свитки лежали в плаще Миднайт. Тальбот с отрядом непременно пустится в погоню за ними. Миднайт не стала терять время, чтобы ознакомиться с содержимым пергаментов, – она и так ощущала исходящую от них силу, силу, способную сокрушить далекие империи.

Вдруг конь поднялся на дыбы, но Миднайт не ощутила ничего, что могло бы встревожить животное. Затем, взглянув на звезды, она увидела, что многие из небесных огоньков померкли. Миднайт не успела даже вскинуть руку, чтобы защититься, как вдруг, словно из ниоткуда вынырнули братья Туины, и набросились на нее спереди и сзади. Из темноты, сбоку от девушки, появились Тальбот и остальные члены отряда.

Миднайт храбро сражалась, но, к сожалению, она была одна, а противников – много. Ее не убили сразу только потому, что у нее под плащом были спрятаны драгоценные свитки. Когда же им удалось выбить девушку из седла, Миднайт обратилась к богине Мистре с просьбой о помощи.

«Я спасу тебя, дочь моя, – ответил голос, который слышала одна лишь Миднайт. – Но взамен обещай хранить мой священный амулет».

– Да, Мистра! – воскликнула девушка. – Все, что прикажешь!

Внезапно огромный огненный шар синего света возник посреди дороги, накрыв Миднайт и ее врагов, увлекая всех в мрачную преисподнюю. Девушка ощутила, как душа ее разрывается на части; она ни капли не сомневалась в том, что умирает. А потом наступила ночь.

Когда Миднайт очнулась, то обнаружила, что дорога впереди обуглилась, а все воины из Отряда Рыси валяются неподалеку бездыханными. Свитки были уничтожены. Конь куда-то пропал. А на загорелой шее чародейки появился странный, удивительной красоты амулет.

Медальон Мистры.

Ошеломленная происшедшим, Миднайт продолжила путь пешком. Она едва замечала разыгравшуюся вокруг бурю. Хотя стояла глубокая ночь, дорогу впереди ярко освещали молнии, и девушка шла в Арабель, пока совсем не выбилась из сил.

С тех пор, как, обессилев, она упала на дорогу, и до того момента, как проснулась здесь, в этой незнакомой комнате, Миднайт ничего не помнила. Бессмысленно покрутив в пальцах медальон, она начала одеваться. Очевидно, звездочка – это напоминание о милости Мистры, решила Миднайт. Но почему медальон сросся с ее телом?

– Пожалуй, стоит подождать с ответом на этот вопрос, – покачав головой, угрюмо произнесла чародейка.

Ответы найдутся в свое время. В этом девушка была уверена. Другое дело – нужны ли ей эти ответы?

Миднайт очень хотелось побыстрее выяснить, куда же она попала, поэтому она начала спешно собирать свои вещи. Когда она заталкивала в сумку книгу заклинаний, легкий сквозняк подсказал ей, что в спальне появился кто-то еще, и через мгновение она ощутила прикосновение чьей-то руки.

– Госпожа, – произнес тихий голосок, и Миднайт обернулась.

Маленькая девочка, одетая в бело-розовое платье, похожая на раскрывающийся бутон цветка, стояла перед ней. Золотистые волосы рассыпались по ее плечам, обрамляя милое, но испуганное личико.

– Госпожа, – снова повторила девочка, – вы хорошо себя чувствуете?

– Да, все отлично. Прошлой ночью была слишком сильная буря, – отшутилась Миднайт, пытаясь успокоить девочку.

– Буря? – прошептала та удивленно.

– Ну да. Ты ведь знаешь о буре, что разразилась этой ночью? – решительно произнесла Миднайт. Ей не хотелось пугать ребенка, но в голосе ее невольно проскользнуло волнение.

– Никакой бури прошлой ночью не было, – покачала головой девочка.

Потрясенная Миднайт посмотрела на малышку, пытаясь понять, говорит ли та правду. Затем чародейка повернулась к окну и опустила голову. Длинные волосы цвета воронова крыла скрыли ее лицо.

– Где я? – спросила наконец Миднайт.

– Это наш дом. Отец и я живем здесь, госпожа, а вы наша гостья.

Миднайт вздохнула. Значит, ей ничто не угрожает.

– Меня зовут Миднайт из Глубоководного дола. Я проснулась одетой как знатная леди, хотя я простая путешественница, и я не помню, как попала в ваш дом. Как тебя зовут?

– Эннели! – прозвучал громкий голос за спиной Миднайт.

Девочка вздрогнула и сжалась, повернувшись в сторону дверей, где стоял высокий сухощавый мужчина с редкими каштановыми волосами и легкой щетиной на подбородке. Одет он был в некое подобие мягкой коричневой сутаны, подпоясанной плетеным кожаным ремнем. Золотые кружева украшали отложной воротник и широкие обшлага рукавов.

Эннели проплыла мимо Миднайт и выскользнула из комнаты. В воздухе остался аромат каких-то экзотических духов.

– Быть может, вы будете так добры и расскажете мне, что это за место и как я здесь очутилась. Все, что я помню, – это ужасная буря, которая случилась прошлой ночью, – сказала Миднайт.

Мужчина широко раскрыл глаза и поднес руку ко рту, не скрывая удивления.

– Поразительно, – воскликнул он, усаживаясь на край кровати. – Как зовут тебя, прекрасная путница?

Миднайт вдруг захотелось показать, что и она знакома с правилами этикета, и принять комплимент с изысканной вежливостью. Но она просто опустила взгляд, изучая пол, и покорно назвала себя и город, где родилась.

– А как твое имя? – спросила Миднайт. Слабость снова охватила ее, пришлось сесть на кровать.

– Мое имя – Бренан Муэллер. Я вдовец, как ты могла уже догадаться. Моя дочь и я живем в этом домике, что к западу от Калантарского тракта. – Бренан уныло осмотрел комнату. – Моя жена заболела, мы перенесли ее сюда, в эту гостиную, где она и скончалась. На этой кровати никто не лежал почти десять лет. Ты стала первой.

– Как я оказалась здесь? – снова спросила Миднайт.

– Во-первых, как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Бренан.

– Больной. Уставшей. И я несколько… потрясена.

Бренан кивнул:

– Так, говоришь, вчера ночью была буря?

– Да.

– Сильная буря разразилась над Королевствами, – сказал Бренан. – Метеоры разорвали небо и разрушили храмы. Тебе известно об этом?

Миднайт покачала головой:

– Я знала о буре, но о разрушениях – ничего.

Чародейка почувствовала, что лицо ее напряглось. Она еще раз посмотрела в окно. И тут она поняла смысл происходящего.

– Но земля сухая. Буря должна была оставить следы.

– Буря случилась две недели назад, Миднайт. Жеребец, которого я некогда подарил Эннели, испугался и убежал. Я поймал его за лесом, вблизи дороги, и там же нашел тебя. Твоя кожа так ярко светилась, что едва не ослепила меня. Руки цеплялись за медальон на шее. Даже когда я перенес тебя сюда, все, что я смог сделать, – это разжать твои пальцы и высвободить медальон. Но снять его не удалось. Сначала я боялся, что кровать, на которой мы с тобой сейчас сидим, станет для тебя местом последнего упокоения, но постепенно силы возвращались к тебе, и дела день ото дня шли все лучше. Теперь ты полностью здорова.

– Почему ты помог мне? – рассеянно спросила Миднайт. Слабость понемногу проходила, но голова еще кружилась.

– Я служитель Тайморы, богини Удачи. Я видел чудеса. Чудеса, подобные тому, что случилось с тобой, милая леди, – объяснил Бренан.

Миднайт обернулась и посмотрела на жреца. Но следующие его слова поразили ее как громом.

– В Королевства спустились боги, дорогая Миднайт! Между полуденным и вечерним торжествами в прекрасном Арабеле можно увидеть саму Таймору. Разумеется, за небольшое пожертвование храму. Но разве возможность лицезреть лик божий не стоит нескольких золотых монет? Да и храм нужно восстанавливать.

– Конечно, – промолвила Миднайт. – Боги… золото… и целых две недели прошло…

Комната снова закружилась у нее перед глазами.

Вдруг за окном раздался шум. Миднайт выглянула наружу и увидела Эннели, ведущую через поляну коня. Удивительно, но у животного было две головы!

– Конечно, с тех пор как боги сошли в Королевства, кое-что изменилось, – сказал Бренан и укоризненно добавил: – Ты, надеюсь, еще не пробовала прибегнуть к магии?

– А что?

– Со времени появления богов магия стала… несколько нестабильной. Тебе не следует прибегать к волшебству, если только от этого не будет зависеть твоя жизнь.

Эннели звала каждую из голов жеребца разными кличками, и это почти рассмешило Миднайт. Комната быстро кружилась, но теперь Миднайт поняла почему: все дело в заклинании для проверки магии, которым она воспользовалась… Она попыталась встать и снова опустилась на кровать. Напуганный Бренан едва успел поддержать ее.

– Погоди, – сказал он. – Ты еще недостаточно окрепла, чтобы немедленно отправляться в путь. Кроме того, дороги небезопасны.

Но Миднайт, спотыкаясь, уже направлялась к двери.

– Я должна быть в Арабеле, – твердо сказала она, выскакивая из комнаты. – Может, там мне кто-нибудь объяснит, что произошло в Фэйране за последние дни!

Бренан посмотрел вслед Миднайт и покачал головой:

– Нет, госпожа, сомневаюсь, что кто-нибудь – даже сам великий Эльминстер – сможет растолковать тебе, что происходит в Королевствах.

2
ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Келемвар шел по улицам Арабеля, города, надежно защищенного от любой напасти. Высокие, видимые отовсюду стены раздражали воина, ведь хваленая городская защита не более чем клетка для такого, как он.

Наступил полдень с его сутолокой и толчеей. Обычный день торгового города. Келемвар изучал лица прохожих. Горожане недавно пришли в себя после тяжелых испытаний, но, если народ пал духом, мало просто выжить.

До Келемвара донеслись звуки ссоры, хотя он и не мог видеть драки. Слышались крики и звон мечей о доспехи – обычное дело для этих дней. Вероятно, зрелище должно было привлечь зевак и помочь незаметно срезать их кошельки.

И это тоже никого не удивляло.

Наконец звуки стихли, – возможно, дело уже сделано. Келемвар огляделся и не нашел никого, кто обратил бы внимание на ссору. Казалось, только он и слышал ее. Значит, звуки доносились издалека. Келемвар обладал удивительным зрением и тонким слухом, но не всегда эти качества приходились кстати.

Грабеж, если драку действительно затеяли с этой целью, был делом обыденным. Иногда Келемвар даже успокаивал себя тем, что подобные случаи никого не удивляют. Ведь и в Арабеле, и во всех Королевствах мало что могло теперь считаться обычным. Наоборот, все вокруг стало удивительным. Со дня Нисхождения, как его назвали, даже магия лишилась былой силы. И Келемвар вспомнил события, которые наблюдал за последние две недели.

В ночь, когда боги сошли в Королевства, один из приятелей Келемвара лежал в казарме, раненный в стычке с шайкой бродячих гоблинов. И солдат, и жрец, присматривающий за раненым, сильно пострадали от пламени огненного шара, взявшегося неизвестно откуда, когда жрец попытался лечить своего подопечного при помощи магии. Никогда прежде Келемвар не видел такого ужасного зрелища – оно потрясло всех. Спустя несколько дней, когда оставшиеся в живых после крушения храма Тайморы священнослужители перебрались на новое место, храм снял с себя всякую ответственность за действия своего жреца, обвинив его в отступничестве и в том, что он навлек на себя гнев богов.

Это происшествие стало первым в цепи тех страшных событий, которые потрясли Арабель.

Однажды утром местный торговец мясом, вопя от ужаса, выскочил из лавки – мертвые туши вдруг ожили и решили отомстить своим убийцам.

Келемвар сам видел, как некий маг, взлетев с помощью простого заклинания, внезапно обнаружил, что волшебная сила больше не подчиняется ему. Фигура волшебника, уменьшаясь, взмыла в небо и исчезла в облаках. С тех пор его никто не видел.

Чуть больше недели назад Келемвара и еще двух стражников срочно вызвали из казармы. Некий чародей создал шар ослепительного света, но при этом умудрился очутиться внутри него, словно в ловушке. Случайно это вышло или намеренно – неизвестно. Все это произошло напротив таверны «Черная Маска», и стражников позвали, чтобы сдерживать толпу, собравшуюся поглазеть на то, как двое других чародеев пытаются освободить своего собрата. Шар продержал несчастного мага целую неделю, пока тот не умер от жажды.

Келемвар с горечью отметил, что торговля в – «Черной Маске» никогда не шла так успешно, как в ту неделю. И все путешественники, искавшие защиты в укрепленном городе, рассказывали, что повсюду в Королевствах – не только в Арабеле – царит хаос.

Мысли Келемвара обратились к недавним событиям.

Его правое плечо все еще болело от ран, и боль, несмотря на всевозможные мази и бальзамы, не уменьшалась уже несколько дней. Обычно он выздоравливал после нескольких лечебных заклинаний, но, увидев, к чему может привести магия, Келемвар больше не обращался к ней. Все же, вопреки всеобщему недоверию к волшебству, многие пророки, жрецы и мудрецы провозгласили рождение новой эпохи – эпохи чудес. Появилось множество лжепророков – все заявляли о личных встречах с богами, явившимися в Королевства.

Какой-то старик, ревнитель веры, поклялся, что говорил на важные и неотложные темы с Огмой, богом Знаний и Изобретений, явившимся к нему в облике его кота.

И хотя старику никто не поверил, все согласились с тем, что женщина, родившаяся из пламени пожара во время гибели храма Тайморы, и в самом деле богиня в человеческом облике. Окруженная ревущим огнем, женщина демонстрировала силу, способную убедить сотни верующих, которые стали свидетелями явления богини людям.

За возможность лицезреть богиню пришлось заплатить, но Келемвар не увидел ничего замечательного. Не являясь последователем Тайморы, он не стал просить богиню излечить его раны – тем более что с него наверняка потребовали бы за это дополнительную плату.

К тому же боль ежесекундно напоминала ему об острие клинка Ронглата Найтсбриджа – а гордость Келемвара была уязвлена сильнее, чем плоть. Их поединок состоялся на вершине главной сторожевой башни, где Найтсбридж нес службу. И Келемвар был сброшен своим противником с городской стены – в объятия неминуемой смерти. Однако он остался жив и, как ни странно, не заработал ни одного серьезного ушиба.

У «Дома Гельзандата», лавки сомнительной репутации, воин остановился – он то поглядывал на свое отражение в стекле, то всматривался в коллекцию диковинок, выставленную на всеобщее обозрение. Ходили слухи о том, что за тщательно поддерживаемой декорацией купли-продажи оружия, ювелирных изделий и редких книг Гельзандат торгует поддельными грамотами и прочими фальшивыми документами, а также сведениями о передвижениях гвардии. Многочисленные попытки уличить хитрого Гельзандата во всех этих преступлениях пока что не увенчались успехом.

Прежде чем отвернуться от витрины, Келемвар снова взглянул на свое отражение: пронзительные, почти светящиеся, глубоко посаженные зеленые глаза, загорелое лицо, мощный лоб, прямой нос, практически квадратный подбородок. Гриву черных волос прорезало несколько седых прядей – свидетельства более чем тридцатилетних странствий по всем Королевствам. Там, где его руки и грудь не были защищены кольчугой и одеждой, их покрывали густые черные волосы. Меч длиной в половину роста воина висел в ножнах у него за спиной.

– Эй, стражник!

Келемвар обернулся и увидел девочку. Ей было не больше пятнадцати; нежное личико носило печать невзгод и лишений, перенесенных ею за последнее время. Белые, по-мальчишески подстриженные волосы, пропитанные потом, прилипли к голове. Одежда походила на лохмотья, и девочку легко можно было принять за нищенку. Хотя она храбро улыбалась и пыталась двигаться уверенно, но выглядела слабой, и казалось, что душа еле держится в ее тщедушном теле.

– Что тебе, детка? – спросил Келемвар.

– Меня зовут Кейтлан Лунная Песня, – ответила девочка чуть хрипловатым голосом. – И я прошла длинный путь, чтобы найти тебя.

– Зачем?

– Мне требуется человек с мечом, – продолжала девочка. – Это очень важно.

– А награда за мои старания предвидится? – спросил Келемвар.

– Да, и большая, – пообещала Кейтлан.

Воин нахмурился. Кажется, девчонка едва стоит на ногах и в любую минуту может умереть с голоду. К счастью, на соседней улице располагался «Приют Страждущих», харчевня и гостиница, поэтому Келемвар повел девочку туда.

– Куда мы идем? – спросила Кейтлан.

– Тебе надо хорошенько поесть, ведь ты голодна. Зейла, хозяйка «Приюта Страждущих», никогда не отказывает голодным…

Вдруг Келемвар остановился; его суровое лицо стало еще более суровым. Когда же он заговорил, голос его звучал холодно и резко:

– Надеюсь, я не оказал тебе услугу, сказав о «Приюте»?

– Конечно нет, – ответила девочка. Келемвар стоял неподвижно; беспокойство все еще не покидало его. – Я же не просила тебя об этом. Поэтому никакой услуги ты мне не оказал.

– Тогда ладно, – кивнул воин, и они пошли дальше.

Кейтлан, поставленная в тупик странной переменой, которая только что произошла со стражником, заметила:

– Ты чем-то обеспокоен.

– Времена такие, – пожал плечами Келемвар.

– Может быть, мы обсудим…

Но они уже подошли к «Приюту Страждущих», и Келемвар ввел девочку внутрь. В это время дня народу здесь было мало. Хотя посетители поглупее и уставились на вошедших, но, встретив взгляд Келемвара, от которого кровь стыла в жилах, сразу сделали вид, что смотрят в другую сторону.

– Малышка в твоем вкусе, Кел, – прозвучал хорошо знакомый Келемвару голос. – Но, надеюсь, у тебя благородные намерения.

Ответом на подобное высказывание мог стать удар кулака, но фраза, произнесенная приблизившейся пожилой женщиной, вызвала лишь широкую улыбку на губах Келемвара.

– Боюсь, бедняжка в любую минуту может протянуть ноги, – сказал стражник.

Зейла похлопала Келемвара по плечу и посмотрела на девочку.

– Малышка действительно изголодалась, – сказала она. – У меня есть как раз то, что нужно, чтобы нарастить немного мяса на ее жалкие косточки. Через мгновение все будет готово.

Кейтлан Лунная Песня проводила глазами уходящую женщину, потом снова взглянула на Келемвара. Воин, казалось, снова погрузился в свои мысли. Кейтлан понимала: ей надо получше узнать стражника, поэтому, покопавшись в кармане, она достала кроваво-красный драгоценный камень и незаметно прижала его к руке Келемвара. Вспышка алого цвета – и Кейтлан почувствовала, как камень врезался ей в ладонь, одновременно оставив глубокую царапину на руке стражника.

Келемвар выскочил из-за стола, попятился и уже выхватил из ножен меч, когда вдруг раздался голос Зейлы:

– Остановись, Келемвар! Она не желает тебе ничего плохого!

Пожилая женщина стояла в нескольких шагах от него, держа в руках поднос с едой.

– Твое прошлое открыто мне, – тихо промолвила Кейтлан.

Келемвар молча смотрел на девочку, которая держала в раскрытых ладонях светящийся красный камень и говорила словно завороженная:

– Долгие дни и ночи, полные страданий и обмана, выпали тебе. Мирмин Лал, правительница Арабеля, заподозрила, что среди ее подданных есть предатель, и поручила министру обороны Ивону Стралане подобрать людей для проверки городской дружины.

Зейла поставила поднос на стол перед Кейтлан, но девочка даже не взглянула на пищу. Она продолжала говорить, уставившись в пространство.

– Что за чертовщина? – спросил Келемвар у Зейлы.

– Не знаю, – ответила женщина.

– Тогда почему ты защищала ее? – удивился Келемвар, опасаясь, что девочка в любой момент может выкинуть нечто непредсказуемое.

– На случай, если ты вдруг забыл, что еще ни разу в моем заведении не проливалась кровь. И пока я жива, этого не случится. Кроме того, она всего лишь ребенок, – объяснила Зейла, нахмурив лоб.

Келемвар тоже нахмурился и снова прислушался к продолжающемуся монологу Кейтлан.

– Министр обратился к тебе и к человеку по имени Кайрик. Вы впервые оказались в этом городе и были единственными вернувшимися из похода за Перстнем Зимы. Правительница города опасалась, что предатель служит тем, кто замыслил погибель Арабеля. Эти люди препятствуют торговле, устраивая засады на торговых путях, пытаясь уменьшить значение Арабеля как торгового центра Королевств.

При помощи Кайрика и еще одного наемника ты нашел предателя, но он скрылся. Теперь же городом завладели страх и недоверие. И во всем этом ты винишь себя. Ты несешь тяжелую службу простого наемника, позволяя зачахнуть своим возможностям, так и не воспользовавшись ими сполна.

Камень перестал светиться и теперь выглядел как обычный, поднятый на дороге. Кейтлан перевела дыхание.

Келемвар припомнил ледяное чудовище, охранявшее Перстень Зимы. Он даже вздохнуть не успел, а чудовище уже заморозило кровь всех его спутников – их крики резко оборвались, когда легкие превратились в лед. Но смерть товарищей дала Келемвару и Кайрику возможность скрыться. Именно Келемвар первым разузнал о магическом перстне и, решив добыть его, собрал отряд, хотя право командовать передал другому.

– Мои возможности… – с презрением процедил Келемвар. – Из-за этих так называемых возможностей погибли люди. Хорошие люди.

– Люди умирают каждый день, Келемвар. Но не лучше ли умереть с карманами, набитыми золотом, или, по крайней мере, в погоне за богатством?

Келемвар оперся о спинку стула.

– Так ты чародейка? Вот как ты проникла в мои сокровенные мысли!

Кейтлан отрицательно покачала головой:

– Я не чародейка. Этот камень – подарок. Он был частицей той магии, которой я владела, но теперь я беззащитна и полностью в твоей власти, добрый Келемвар. Прошу прощения за свои действия, но мне необходимо было убедиться, что ты благородный человек.

Воин вложил меч в ножны и сел.

– Твой обед остывает, – сказал он.

Но Кейтлан даже не взглянула на еду, хотя голод явно давал о себе знать.

– Я здесь, чтобы предложить тебе приключения, опасности и богатство – богатство немыслимое и невероятное, такое, о каком ты и не мечтал. Хочешь узнать подробнее?

– Что еще тебе известно обо мне? – спросил Келемвар. – Что еще сказал тебе камень?

– А что мне нужно знать? – поинтересовалась Кейтлан.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– А ты не ответил на мой.

– Ладно, рассказывай о своем предложении, – улыбнулся Келемвар.

* * *

Проходя по величественной цитадели Арабеля в окружении четырех вооруженных стражников, Адон гордо улыбался. Позади остались все достопримечательности, с которыми Адон смог познакомиться во время своего первого посещения цитадели, – роскошные, оживленные залы, праздничные витражи окон, через которые внутрь проникали разноцветные лучи, согревающие лица посетителей. Цитадель поражала великолепием, разительно отличаясь от той нищеты, которую Адон видел на улицах города. Жрец даже вытер лицо рукой, как будто боялся, что грязь, о которой он думал, каким-то образом прилипла к нему, испачкав его благородную внешность.

Сьюн Огневолосая, богиня Любви и Красоты, которой жрец верно служил большую часть своей не такой уж долгой жизни, наделила его, как он полагал, самой гладкой и светлой кожей во всех Королевствах. Время от времени Адона обвиняли в тщеславии, но в ответ он лишь пожимал плечами. От тех, кто не поклоняется Сьюн, нельзя ждать понимания, – на служителе богини лежала ответственность хранить и беречь прелестные дары, ниспосланные небесами. Адон боролся за сохранение доброго имени и репутации богини, поэтому морщин, которые могли испортить его внешность, боялся больше всего на свете. И он знал, что отмечен божественной благосклонностью.

Сейчас, когда боги сошли в Королевства, Адон чувствовал, что его путь рано или поздно пересечется с путем Сьюн. Если бы он хотя бы примерно знал, где находится богиня, то непременно отправился бы на ее поиски. А пока что Арабель с его нескончаемым потоком болтливых, жадных до слухов торговцев был самым подходящим местом для сбора нужных сведений.

Конечно, и храм Сьюн беды не обошли стороной. Двое служителей исчезли при неизвестных обстоятельствах. Другие обезумели, требуя у прихожан отречься от Сьюн – потому что богиня не отвечала на их молитвы. Со времени Нисхождения только жрецы Тайморы сохранили умение пользоваться священной магией, что объяснялось близостью их воплощенной богини. Но даже их заклинания переставали действовать, когда жрец оказывался дальше чем в миле от храма.

Естественно, что лечебные зелья и разные магические вещицы с эффектом лечебной магии шли теперь по завышенной цене, хотя им тоже не всегда доверяли. Поэтому местным алхимикам пришлось нанять охранников для защиты своих изделий и самих себя.

К хаосу в Королевствах Адон приспособился лучше многих других. Он полагал: все, что произошло с богами, имеет свою причину. Истинному последователю следует ждать и верить, вместо того чтобы воображать всякие глупости. Адон непоколебимо верил, за что и был вознагражден. Желание прекрасной Мирмин Лал, правительницы Арабеля, встретиться с ним являлось доказательством того, что жрецу сопутствует удача.

Жизнь была хороша.

Проходя по незнакомому коридору, Адон сделал попытку остановиться перед зеркалом, но стражники слегка подтолкнули его вперед. Раздраженный столь грубым отношением, Адон подчинился.

Среди стражников находилась женщина с темной кожей и почти черными глазами. Адону понравилось, что женщину допустили к воинской службе. «Отыщи город, где правит женщина, и ты найдешь истинное равенство и справедливость», – гласил его девиз. Адон улыбнулся стражнице и решил, что, выбрав Арабель своим новым домом, не ошибся.

– Какими почестями должны наградить меня за участие в поимке этого грязного негодяя Найтсбриджа? Не бойтесь. Если вы откроете мне секрет, я все равно буду молчать и делать вид, что удивлен. Просто мне хочется знать заранее, и ожидание становится невыносимым!

Единственным ответом ему стало тихое хихиканье кого-то из стражников. За свою работу на благо города Адон получил очень скромную плату и, недовольный, подал прошение на имя министра обороны. Теперь в это дело вмешалась лично Мирмин Лал, и жрец посчитал такую честь вполне заслуженной.

Роль Адона в разоблачении заговора заключалась в обольщении любовницы одного из подозреваемых, женщины, которая, по слухам, говорила во сне. Жрец прекрасно справился с этой задачей, но наградой ему стала неделя в обществе стражников, которые следили за действиями двух наемников, привлеченных министром к расследованию преступлений Найтсбриджа.

Состоявшаяся в конце концов вооруженная стычка с предателем закончилась быстро – и безрезультатно. Найтсбриджу удалось бежать, однако Адон обнаружил место, где заговорщики прятали оружие, и записи предателя, содержавшие план нападения на Арабель.

Жрец отвлекся от воспоминаний и осмотрелся. Они спускались все ниже и ниже в грязное, пыльное подземелье цитадели, где Адон никогда раньше не бывал.

– А вы уверены в том, что наша госпожа пожелала встретить меня здесь, а не в королевских покоях?

Стражники промолчали.

Стало темно – свет был редким гостем в подземельях. Откуда-то снизу послышалось шуршание – должно быть, крысы, – сзади захлопнулись огромные двери, и оглушительное эхо разорвало тишину коридора.

Стражники сняли со стен пылающие факелы, и Адон ощутил неприятный жар за спиной.

Группа людей двигалась дальше, и только звук их шагов отражался от стен. Хотя широкие плечи стражника мешали Адону разглядеть то, что ждет его впереди, страшная догадка вдруг осенила его.

«Темница! – громко прозвучало в голове Адона. – Эти сторожевые псы ведут меня в темницу!»

Вскоре Адон почувствовал грубый толчок и, не успев оказать сопротивления, полетел вперед. Его худое, мускулистое тело почти не пострадало, поскольку он умело сгруппировался при падении и вскочил на ноги, приготовившись защищаться. Но стальная дверь уже захлопнулась. Уроки боевого искусства пригодились бы Адону, осознай он свое положение раньше.

Жрец выругал себя за то, что так легко отдал при входе боевой молот, а затем проклял тщеславие, затмившее его рассудок. Эти мошенники в сговоре с Найтсбриджем! Адон был уверен, что его сотоварищи Келемвар и Кайрик вскоре присоединятся к нему в темнице.

«Какие же мы дураки! – думал жрец. – Как мы могли поверить, что опасность миновала?! Мы ведь выкурили из норы только одного, а остальные?..»

Адон стоял в темной комнате, стряхивая пыль с дорогих одеяний. Он надел любимые шелка и захватил носовой платок, расшитый золотом, на случай если госпожа разрыдается, когда, предложив ему стать королевским супругом, получит его согласие. Несмотря на ту грязь, по которой пришлось идти, его башмаки сверкали, отражая малейший луч света.

– Я глупец, – поведал Адон темноте.

– Мне об этом говорили, – прозвучал женский голос за его спиной. – Но у всех есть свои слабости.

Адон услышал, как чиркнул кремень, и зажегся факел, осветив прекрасную темноволосую женщину.

Мирмин Лал!

Языки пламени, отражавшиеся в ее глазах, танцевали, словно прославляя красоту женщины. На ней был темный плащ, распахнутый на груди, и жрец богини Любви с удовольствием рассматривал роскошные формы ее тела, защищенного кольчугой.

Адон распростер объятия и шагнул к своей любви – к женщине-воительнице, которая смело и мудро управляла городом.

Жизнь была более чем добра к нему.

– Оставайся на месте, если не хочешь оказаться нанизанным на шпагу, как поросенок на вертел.

Адон резко остановился.

– Госпожа, я…

– Окажи мне честь, – сердито проговорила Мирмин, – и отвечай на мои вопросы либо «да, госпожа», либо «нет, госпожа».

Правительница Арабеля приблизилась, и жрец почувствовал в области желудка прикосновение холодного острия клинка.

– Да, госпожа, – пробормотал Адон и замолчал.