Текст книги "Ночная жажда"

Засада охотника

Как и любой хороший охотник, Брайан терпеливо ждал. Он понятия не имел, как здесь оказался, но он узнал это место. Клаузер находился на Пост-стрит, стоя спиной к брошенной прачечной-автомату, на углу небольшого переулка под названием Мичем-плейс. Вход в переулок преграждали металлические ворота высотой футов десять, не меньше. Вот за этими воротами он и заберет свою добычу…

Укрывшись влажным вонючим одеялом, Брайан лежал, не издавая ни единого звука. Уличные фонари освещали большую часть бетонного тротуара, на котором плясали и выгибались тени от проезжающих мимо автомобилей.

Одеяло покрывало каждый дюйм его тела, за исключением узкой щели, через которую он мог наблюдать за происходящим. Прохожие игнорировали его присутствие, да и стоило ли обращать внимание на еще одного вонючего бездомного, ночующего на улице? Таких в Сан-Франциско сколько угодно. Люди проходили мимо, на расстоянии всего нескольких шагов, не осознавая, что под изодранным отвратительным куском ткани скрывалась смерть. Много раз по ночам он хватал беспечных людишек и волок в темноту…

Сейчас он поджидал мальчика с вьющимися темными волосами.

Хвала и честь королю…

Сначала пришли видения. Ненавистные лица, привкусы страха и потоки оскорблений, приступы беспомощности… Через эти галлюцинации Брайан ощутил, каково это – подвергаться постоянному запугиванию группой подростков, побоям со стороны женщины, которая, наоборот, должна была прийти первой на помощь, терпеть надругательства человека, который обещал любовь…

Все эти люди жестоко обидели короля. Поэтому все они должны быть жестоко наказаны. Да как они только смеют причинять ему боль? Брайан и другие искали и выслеживали, они наблюдали, они охотились, пока лики из их снов не обретали плоть и кровь…

Первым стал священник. Он мог умереть лишь один раз, поэтому они решили продлить себе удовольствие.

Теперь та же участь ждет и хулиганов.

Брайан хотел добраться до белокурого мальчика, их вожака, но его трудно было отследить. А вот кучерявый подросток оказался вполне предсказуем. Он часто ходил этим путем.

Однако недостаточно лишь убрать кучерявого мальчика, заставить его исчезнуть. Он был слишком зол на них и слишком долго мучился: как и в случае со священником, об этом должны были узнать другие люди.

Хвала и честь королю…

Курчавый подросток свернул за угол. Брайан не издал ни звука и остался лежать в засаде, следя за своей добычей. Он был не самым смышленым, но в охоте ему почти не было равных. Несмотря на свои габариты, Брайан умел подбираться незаметно, и добыча никогда не видела, как он настигал ее.

Подросток шел по тротуару неторопливо и важно – так, будто целая улица принадлежала ему одному. Будто это его территория, его вотчина. Он имел внушительные габариты, и многие люди постарались бы избежать встречи с ним в темном переулке. Юный возраст настраивал его на романтические мысли о том, что именно он управляет своей жизнью и никто не захочет встать у него на пути.

Одно начало…

Брайан чувствовал невероятный азарт от охоты, ощущение сильное и очень свойственное таким, как он, – почти как жажда. Брайан хотел убивать, ему нужно было убивать.

Из-под белой бейсболки подростка торчали черные, вьющиеся волосы. На нем была темно-красная куртка с большими, наклонными буквами «BC» на левой стороне груди. Между этими буквами – с отведенными назад крыльями и вытянутыми когтями – сидел орел.

Подросток подошел ближе. Брайан дышал медленно, размеренно. Парень бросил на него взгляд, затем сморщил свой нос и отвел взгляд. Он поравнялся с Брайаном, сделал еще два шага, после чего услышал голос:

– Помоги… мне…

Голос звал откуда-то из-за черных ворот. Подросток остановился, потом заглянул сквозь решетку ворот на Мичем-плейс. Брайан знал, что он должен увидеть. Справа – невысокие деревья, растущие вдоль узкого тротуара, всего в шаге от кирпичной стены, и темные неровные тени от листвы. Слева – осыпающаяся каменная кладка прачечной, битые окна и густые слои граффити. А в середине, на потрескавшемся тротуаре, – бородатый человек в белой майке.

Брайан терпеливо ждал. На улице еще было много автомобилей, и если мальчишка сбежит, Брайан позволит ему уйти. А вот если он зайдет в переулок, Брайан и остальные набросятся на него.

Хватай наживку…

Подросток посмотрел вниз, потом налево, еще раз решив про себя, что бездомный под грязным вонючим одеялом явно не стоит его внимания.

Человек в переулке позвал еще раз, настолько тихо, что никто, кроме подростка, его не услышал.

– Помоги мне… пожалуйста. Мне больно.

Хватай наживку…

Мальчик схватился за черные металлические прутья и, стараясь не напороться на заостренные концы, осторожно перелез через ворота.

Брайан беззвучно двинулся, повернув голову в сторону Пост-стрит: улица пустовала, и можно было действовать. Он тихо встал, но не выпрямился. Брайан накинул на себя одеяло, чтобы никто не смог увидеть его лицо. Полусгнившая ткань перекрыла ему боковой обзор, но сейчас это уже не имело значения.

Его снова охватил подспудный страх. Монстр всегда где-то там, он рядом… Брайан поднял голову, внимательно осмотрел соседние здания в поисках какого-нибудь движения.

Ничего.

Он должен был нарисовать символ, и поскорее, иначе монстр доберется до него.

– Эй, мистер, – услышал он голос подростка. – Что с вами?

Неужели парень собирается ему помочь? Или он просто ищет легкую жертву?

Это не имело значения.

Брайан немного согнулся, затем подпрыгнул, перелез через ворота и тихо спрыгнул на противоположной стороне.

Одно начало. Одна семья.

На земле лежал человек в грязных джинсах и белой майке, из-под которой выпирал огромный живот. На голове у него была зеленая кепка «Джон Дир». Увидев подростка, он протянул к нему свою толстую руку.

– Помоги… мне. Пожалуйста.

Марко был неплохим актером…

Подросток подошел поближе.

– У тебя есть деньги, придурок?

Азарт охоты всколыхнул Брайана. Он шагнул к добыче. Однако при этом подошва его ботинка задела маленький камешек на асфальте. Раздался легкий щелчок, заставивший курчавого подростка обернуться.

Брайан тут же ощутил его страх. Подросток понял, что совершил ошибку: путь назад был отрезан, а сам он угодил в ловушку, оказавшись между двумя взрослыми мужчинами. Его пальцы сжались в кулаки, глаза сузились, а голова слегка опустилась, как будто он готов в любую секунду броситься на обидчика. Пацан вел себя как большинство загнанных в ловушку животных…

– Ну-ка отвяжитесь, – предупредил он Брайана. – Не вздумайте дергаться, гнусные задницы.

В этот момент за спиной у подростка Марко бесшумно поднялся на ноги.

Брайан наконец выпрямился и сбросил с себя грязное одеяло.

Лицо подростка переменилось. Былая надменность прошла, а злой и ледяной взгляд уступил место замешательству.

Он отступил назад, уткнувшись прямо в толстый живот Марко.

Подросток обернулся, оказавшись лицом к лицу с «придурком». Под его густой бородой было трудно что-то разглядеть, но Брайан знал, что Марко улыбается.

Тот сунул руку за спину. Когда его рука снова вынырнула оттуда, то сжимала покрытый ржавчиной топор…

– Нет, не надо! – закричал подросток; он больше не выглядел таким крутым, как раньше.

Брайан услышал звуки падающих предметов. К подростку с разных сторон подошли двое. Один так и остался под темным одеялом; он старательно закрывал свое лицо, и через узкую щель виднелся лишь желтый глаз…

Другой отпустил свое одеяло, и оно медленно сползло вниз.

Брайан вздрогнул от ужаса. Человек с фиолетовой кожей, большими черными глазами. Он на мгновение уставился на подростка, затем широко улыбнулся, обнажив ряд больших белых треугольных зубов.

Тот, который был все еще укрыт одеялом, заговорил.

– Пьер, – произнес он голосом, похожим на звук наждачной бумаги. – Этот – твой. Бери его.

Слай сдержал обещание.

Хвала и честь королю, ублюдок.

Брайан бросился вперед. Он схватил хулигана сзади, впившись зубами в плечо своей добычи. Ощутил во рту хруст ломающихся костей, нейлоновый вкус темно-красной куртки и сладкое тепло брызгающей крови…

* * *

Брайан открыл глаза. Сердце бешено колотилось в груди.

Вены, мышцы и даже кожа пульсировали от притока адреналина. Он присел на край кровати, вглядываясь в темноту и чувствуя небывалую эрекцию.

Этот сон служил своеобразным продолжением предыдущего. Брайан уже не просто преследовал жертву, он на нее напал. Он попробовал вкус крови. Он до сих пор ощущал этот вкус. Итак, почему же он дрожал от возбуждения, когда его должно было, наоборот, вырвать от отвращения? Почему у него такой «стояк», что даже самому неловко?

Кроме того, почему он так явственно чувствовал, что за ним кто-то пристально наблюдает и хочет убить?

– Что, черт возьми, со мною происходит?!

Никто не ответил, потому что больше в комнате никого не было. Здесь никогда никого не было, кроме него. Брайан являлся единственным обитателем тихой и уютной квартиры, с тех пор, как съехал от Робин…

Он протянул руку к тумбочке, чтобы взять ручку и блокнот. И начал рисовать. Несколько неаккуратных линий. Он даже не знал, что это такое. Однако то странное, тревожное ощущение слежки со стороны постепенно исчезло…

Брайан медленно и шумно выдохнул, затем положил ручку с блокнотом обратно на тумбочку.

Несколько мгновений он пристально вглядывался в рисунок, потом взял в руки и приписал внизу:

Мичем-плейс.

Он снова отложил блокнот, затем бросил взгляд на трусы – эрекция пропала. Брайан почувствовал себя намного лучше, но пытаться вновь заснуть не имело никакого смысла: он до сих пор ощущал на губах горячую кровь того подростка.

И она была приятна на вкус…

Брайан накинул на плечи стеганое ватное одеяло и поплелся в гостиную, почувствовав внезапное желание посмотреть по кабельному каналу очередной ужастик…

Приятные сны

Рекс внезапно проснулся и присел на кровати. Его грудь высоко вздымалась, с лица стекал пот, который быстро остывал на вечернем воздухе.

Во сне Рекс не боялся Оскара.

Это Оскар боялся Рекса.

Захват, укус, а потом этот манящий вкус…

Вкус крови.

Рекс отбросил край сырого одеяла. Потная кожа ощутила приятный холодок. Внизу, между ног, тоже стало холоднее…

Он взглянул на дверь спальни. Она была закрыта. Рекс посмотрел на часы – 3:14 утра, Роберта еще должна спать.

Он сбросил ногами одеяло. В слабом красном свете будильника увидел на трусах темное пятно. Опустил руку и дотронулся до него.

Мокрое.

Рекс снова посмотрел на дверь. Значит, во сне он совершил страшный, отвратительный проступок. Узнает она или нет? Если узнает, то ему точно не сдобровать.

Рекс задрожал. Потихоньку сняв трусы, запихал их на самое дно сумки с книгами. Потом вытащил парочку влажных салфеток и вытерся. Надевая свежие трусы, он то и дело поглядывал на дверь.

Как все-таки странно, что ему приснился Оскар…

Рекс тихо подошел к столу. Уличный фонарь за окном отбрасывал тусклый свет на его новый рисунок. На нем он, Рекс, разбивал кувалдой череп Оскара Вуди.

О, как бы ему хотелось этого на самом деле! Как хотелось отомстить им, заставить заплатить ему за все… Но рисунки и сны далеки от реальной жизни. Рекс почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Схватив бумагу, он скомкал ее и швырнул в мусорницу. Потом снова забрался в постель, влажную от пота. Положил голову на подушку и плотнее укрылся одеялом.

Зажмурив глаза, он трясся и тихо плакал.

Брайан Клаузер: человек утра

Коричневый «Бьюик» резко перестроился – сразу через три ряда. Брайан закрыл лицо руками, стараясь не обращать внимания на целый хор гудков раздраженных водителей.

– О боже, Пукс… Постарайся не угробить меня до того, как мы снова вернемся к ночным сменам!

– Дружище, – ответил Пукки. – У меня появились еще кое-какие идеи на тему нашего сериала.

– Это твое телешоу, Пукс, а не наше. Я ничего туда не пишу.

– Ты – исполнительный продюсер, – сказал Пукки. – В любом случае никто не знает, чем занимаются продюсеры. Вот в чем моя идея: мы создаем образ соблазнительной супруги шефа полиции. Она не получает должного внимания со стороны своего одержимого работой мужа, а ей так хочется чувствовать себя сексуальной и привлекательной. Она использует природную женскую хитрость, чтобы заманить в свои сети Молодых Мятежных Детективов. Однако ее прыть вскоре обернулась боком, когда красавец-детектив – в основу этого образа положен, естественно, я, – наконец укладывает ее в постель в позе «Чанг-Банг».

Брайан не смог сдержать смех. «Чанг-Банг» была заимствована из предыдущего проекта Пукки, книжного подарочного издания под названием «69 сексуальных позиций, о которых забыла Камасутра».

– Напомни-ка: «Чанг-Банг» – это та поза… с трапецией?

– Нет, трапеция используется только в «Золотом осведомителе» Гренджера. «Чанг-Банг» – это позиция с хула-хупом и полуперевернутым углом на барном табурете.

Брайан вздохнул и выглянул из окошка.

– Ну да. Хула-хуп, чертов обруч… Как я мог забыть?

– Так или иначе, мы ставим «галочку» на горячей сексуальной сцене и заодно получаем настоящую драму, когда наш сиюминутный флирт превращается в бурную любовную интригу.

– В жаркую.

– Что?

– В жаркую, не бурную.

– Да ради бога! – сказал Пукки. – Пусть интрига будет жаркой. Об этом узнает Штаб-Сержант с Золотым Сердцем и пытается образумить Молодого Мятежного Детектива. И все это резко накаляет отношения между Молодым Мятежным Детективом и его Немезидой, Раздражительным Начальником Полиции из породы Старой Гвардии.

– Твое шоу, вообще-то, больше о сексе, чем о работе полиции, – заметил Брайан. – Ты что, усиленно трахаешься все эти дни?

Пукки покачал головой:

– Да нет. Когда я работаю над сценарием, то своих Джуниора и Близняшек держу в чулане.

– Хорошо, тогда, может быть, тебе стоит на некоторое время отложить бурные сцены в своем шоу и заняться… собственным сексуальным здоровьем? Только смотри не подхвати сифон…

Голова Пукки резко повернулась вправо. Он с усмешкой уставился на Брайана. В то же самое время автомобиль повернул в левый ряд.

Брайан с ужасом указал на несущийся навстречу грузовик: – Смотри, куда едешь, пижон!

Пукки увидел грузовик, резко вывернул вправо, вернув «Бьюик» в свой ряд. А грузовик ответил мощным ревом сирены.

– Пукс, что за черт?!

– Прости, – сказал он. – Так вышло. А у тебя получилось, приятель!

– Получилось что?

– Придумать название.

– ???

– Название телешоу, – сказал Пукки. – Мы ведь об этом болтаем последние пятнадцать минут!

– И что это за название?

– Сифон.

Наверное, это можно было бы посчитать неплохой шуткой, но его друг выглядел серьезным.

– Пукс, ты что, собираешься назвать свое телешоу «Сифоном»?

Пукки кивнул.

– Но ведь так нельзя!

– Еще как можно, – усмехнулся он. – Половина – полицейская драма, другая половина – «мягкое» порно. Вспомни: все классические телешоу, которым удалось просуществовать больше трех сезонов, так или иначе связаны с этой темой.

– Но ты уж так не перегибай! – возразил Брайан. – Задумал сценарий полицейского шоу, а в итоге все сводится к банальной порнухе.

– Право же, сексуальный аспект ничего не испортит. И вообще сейчас это – веяние времени. Сценарий с сексуальным «оттенком» лишь добавит интереса к шоу и привлечет больше поклонников… Боже! Я совсем забыл отправить СМС.

Одной рукой Пукки вел «Бьюик», а другой начал судорожно нажимать на кнопки мобильника.

Брайан с тревогой смотрел на друга и нервно поглядывал на дорогу.

– Послушай, есть ли смысл напоминать тебе о том, что нельзя одновременно ковыряться в телефоне и вести машину?

– Нет, – ответил Пукки. Он в последний раз нажал на кнопку и сунул телефон в карман. – А как же твои сны, Брай-Брай? Было ли что-нибудь новенькое? Это важно для моей сюжетной линии.

Помолчав, Брайан покачал головой.

– Ну, расскажи, – попросил Пукки. – Хочу услышать собственными ушами. Такой же сон, как и в первый раз?

Брайан закрыл глаза. Он снова ощутил на языке вкус свежей крови.

– Нет. Хуже.

– Ну-ка, ну-ка! Давай колись. Что стряслось?

– Я, правда, не совсем уверен, – проговорил Брайан. А потом выдохнул: – Думаю, я оторвал ему руку…

Он не мог произнести то, что хорошо запомнил: «Я ОТКУСИЛ ему руку, и она оказалась вкуснее всего, что я когда-либо пробовал».

– Оторвал ему руку, говоришь – повторил Пукки, спокойно кивнув, как будто то, что он услышал, было вполне нормальным и обыденным. – Прекрасно. И что же ты сделал с этой рукой?

Брайан закрыл глаза, пытаясь заново выстроить цепочку событий.

– Не знаю. После этого я сразу же проснулся. Но произошло еще кое-что необычное.

– То есть?

– У меня был такой «стояк», дружище…

Пукки шумно выдохнул и усмехнулся.

– Тоже мне новость! Я просыпаюсь с этим каждый день. Даже толком поссать не могу в туалете. Никак не могу наклонить своего «приятеля». Приходится идти в душ, иначе весь туалет можно испачкать…

– Спасибо за откровение.

– То есть, когда ты проснулся, твой член стоял торчком? Ну и что с того?

Брайан прикусил нижнюю губу.

– Я уверен, что это произошло из-за убийства.

А первый сон тоже возбудил его? Нет, нет, этого он сейчас не мог припомнить. Но вот когда убил подростка, и вся ненависть смешалась с нестерпимой жаждой боли, жаждой страха… Брайан тщетно пытался отбросить от себя эти мысли…

– Это произошло на том же самом месте? – спросил Пукки. – Ты узнал то место из сна?

Брайан начал говорить, затем замолчал, вспомнив о красном одеяле на Ферн-стрит. Он ведь увидел его во сне, а потом – невероятно! – обнаружил в действительности. А что если в прошлом сне было что-то такое, что ему угрожало, – нечто намного худшее, чем брошенное красное одеяло с желтыми уточками и коричневыми кроликами?

Чтобы успокоиться, требовалось быстро туда наведаться.

– Угол Пост-стрит и Мичем-плейс, – быстро и уверенно проговорил Брайан.

– Ну, ну, – недоверчиво буркнул Пукки. – Угол Пост и Мичем…

Без особых на то причин он внезапно сместился в другой ряд и, подрезав «Фольксваген», помчался в сторону Пост-стрит.

Порция реальности Брайана Клаузера

Пукки остановил машину. Мичем-плейс выглядела тихой и безлюдной. Въезд в короткий переулок перегораживали черные металлические ворота. Асфальт на тротуаре был изрезан трещинами и местами выбит. Кругом виднелись кучи мусора. На правой стороне переулка росли четыре хрупких деревца, дожидающихся того радостного момента, когда солнце взойдет повыше и осветит их листья своими теплыми лучами.

Брайан уставился на брошенное одноэтажное здание слева. Три арочных окна бывшей прачечной были заколочены разрисованными фанерными щитами. На противоположной стороне находилось трехэтажное узкое кирпичное здание – на первый взгляд вполне ухоженное. Разруха на одной стороне улицы, роскошь – на другой: вполне привычный вид одного из районов Сан-Франциско…

На углу брошенного здания, там, где тротуар поворачивал под черными воротами и вел в переулок, Брайан увидел то самое место. Место, где он сидел в засаде, подстерегая свою добычу – подростка, который вот-вот должен был пройти мимо…

Брайан опустил стекло… и принюхался.

Нос ощутил какой-то знакомый насыщенный запах из переулка. Это был тот же самый запах, который вызвал у него головокружение на крыше, рядом с трупом Пола Мэлоуни. Который осматривали Полиэстер Рич и доктор Метц…

Тот же самый запах, но с какими-то новыми нотками.

– Пукс, ты чувствуешь, как пахнет?

Он услышал, как Пукки засопел носом.

– Ну да. Вроде мочой, ага?

Мочой. Ага. Мочой, но и еще чем-то.

Брайан повернул голову и посмотрел на четыре деревца, торчащие рядом с узким тротуаром. У самого дальнего из них, между стволом и зданием…

Да, да! Темное скомканное одеяло…

– Брай-Брай?

Одеяло, которым было накрыто что-то. Что-то размером с… человека.

Взрослого человека или… крупного подростка.

Нет! Это же был всего лишь сон! Всего лишь сон…

Брайан снова ощутил на языке вкус горячей крови. Во рту начала выделяться слюна.

– Эй, ну, в самом деле! – покосился на него Пукки. – С тобой всё в порядке?

Брайан не ответил. Он вышел из автомобиля и направился к черным воротам. Схватился за металлическую решетку, как заключенный – за прутья в своей камере. Острые концы прутьев были на высоте трех футов над головой. Во сне он с какой-то невообразимой легкостью перемахнул через эти ворота, однако сейчас понимал, что в реальном мире это просто невозможно.

Темное одеяло выглядело… мокрым. Мокрые пятна виднелись и на тротуаре. Пятна и полосы. И не только на тротуаре: также и на кирпичной стене. Там были какие-то линии и рисунки, символы и слова. Смутно, в подсознании, он узнал эти вещи, но смотрел на них лишь краем глаза – все его внимание было приковано к одеялу.

Брайан стал с грохотом взбираться наверх.

Раздался звук захлопнувшейся дверцы автомобиля.

– Брайан, ответь же мне, наконец.

Тем временем Брайан уже спустился на тротуар с другой стороны и направился к одеялу.

Позади него снова раздался металлический грохот, сопровождаемый глухим звуком ботинок, тяжело ударивших о тротуар.

– Брайан, это же кровь. Она повсюду!

Клаузер не отвечал. Этот всеподавляющий запах…

– Ею все стены измазаны, – сдавленно проговорил Пукки. – Господи Иисусе, я думаю, они нарисовали кровью какую-то картину… Прямо на этих гребаных стенах!

В этот момент Брайан добрался до одеяла и ухватил пальцами край мокрой ткани.

Он с силой дернул за одеяло…

Изувеченный труп. Правая рука оторвана. Из области шеи выступает часть ключицы. Живот весь изрезан, кишки вырваны, а потом уложены обратно… нет, скорее, запиханы обратно. Ужасно много крови…

А потом это лицо. Опухшее и раздутое. Вместо одного из глаз – окровавленное месиво. Выбитая челюсть. Даже собственная мать этого подростка едва ли узнала бы в нем своего сына!

Но волосы… Брайан узнал эти волосы.

Черные, вьющиеся, жесткие, как проволока.

Слева от трупа валялась забрызганная кровью белая бейсболка.

– Брайан…

Это снова Пукки. Что-то в его голосе вынудило Брайана повернуться. Чанг уставился на изуродованное тело подростка. Он посмотрел на Брайана, и в глазах его мелькнули недоверие и шок.

– Брайан, как ты… как ты узнал об этом?

Клаузер не смог ответить. Запах мочи был настолько сильным, что у него снова закружилась голова.

Правая рука Пукки находилась возле левой половины его спортивной куртки.

– Брайан, это ты?..

Он покачал головой.

– Нет. Да что ты! Ты же знаешь, что я не мог натворить такое.

Глаза напарника показались ему слишком холодными. Может быть, именно таким и видят его бандиты, когда он направляет на них свой пистолет? Беззаботный и веселый, Пукки Чанг может в одно мгновение превратиться в жестокого блюстителя закона.

– Выходи из переулка, – тихо сказал Пукки. – Медленно. И держи руки подальше от своего оружия.

– Пукс, говорю же тебе, это не я…

– Ты знал. Откуда тебе это известно?

Это был, наверное, самый трудный вопрос. И если существовал ответ, то хотел ли Брайан знать его?

– Я уже говорил, – вздохнул Брайан. – Мне приснилось.

Пукки сделал глубокий вдох, затем кивнул.

– Ну, хорошо. Пусть будет сон. Если бы ты сознательно сделал это, неважно по какой причине, то не рассказал бы мне и, уж будь уверен, не приволок бы меня сюда, прямо к трупу. Но это не меняет главного: ты знал.

– Пукс, я…

– Закрой-ка рот, Брайан. Вот что мы сейчас сделаем. Я буду верить своему чутью, а не глазам. Ты сейчас выйдешь из переулка и постоишь в сторонке, пока я тебя не позову. А я вызову наряд полиции. Мы соберем все улики и выясним, причастен ты к этому или нет. Тем временем ты обещаешь не говорить никому ни слова о своих снах или о чем-либо еще. А я наберусь терпения и буду молить Бога, чтобы мой лучший друг, мой напарник, не оказался гребаным убийцей.

Неужели Пукки подозревает его? Но он хорошо знает Брайана – лучше, чем кто-либо…

– Я не убийца, – тихо сказал Брайан. – Этого не может быть.

Пукки поднял брови.

– Да? Ты точно в этом уверен?

Брайан открыл рот, чтобы ответить, но у него ничего не вышло.

Потому что на самом деле он совершенно не был в этом уверен…