Текст книги "Настоящий мужик. История парня из Anthrax"

«Отель мы позволить не можем. Нет денег», – сказал он. Это правда. У ребят из Metallica не было денег, и Джонни потратил последние 1600 баксов, чтобы привезти их в Нью-Йорк. Ему приходилось за все платить кредитными картами и рефинансировать дом. Это был рискованный шаг. «Ты же понимаешь, что там спать негде. Нет ни душа, ни воды горячей, – сказал я. – Это же ебаный гадюшник». – «Знаю, знаю. Они в курсе».

Когда парни из Metallica приехали в Нью-Йорк, мы их встретили. Сразу же нашли общий язык и стали друзьями. Мы ведь были в одной лодке; неизвестные группы, пытающиеся выбить контракт. Оказалось, они были в гораздо худшей лодке, чем мы. Они, кроме нас, никого не знали, и им предстояло увидеть место, которое станет их домом, пока они не уедут в тур.

Мы всячески пытались им помогать. Они себе едва могли позволить пожрать. В репетиционной комнате у нас был холодильник и гриль-тостер. Мы все отдали им, как только я вошел и увидел басиста Клиффа Бертона с кучей хот-догов «Оскар Майер». Он ел их холодными, потому что сосиски были уже сварены. Я сказал: «У нас внизу есть гриль-тостер. Мы вам его дадим, чтобы вы хотя бы смогли еду подогревать. Пользуйтесь нашим холодильником и храните там еду».

У меня есть фотка Джеймса Хэтфилда с куском копченой колбасы в руке, потому что они не могли себе даже буханку хлеба позволить. Мы называли это «обедом неудачника»: колбаса в руке, без хлеба. Предки Лилкера уходили на работу, да и моя мама все еще работала, поэтому мы возили ребят из Metallica домой принять душ. Днем мы приезжали в «Дом Музыки», забирали парней, возвращались домой и давали им нормально вымыться. Затем вместе возвращались в клоповник. Некоторые наши друзья тоже стали им помогать. Знакомые из Куинса забирали их переночевать. Спать у кого-нибудь дома на полу куда лучше, чем на проеденном молью матрасе в этом гадюшнике.

Поначалу я завидовал парням из Metallica, но как только мы познакомились, я и думать об этом забыл. Я практически сутками жил в «Доме Музыки», хоть и спал дома. И считал нас братьями. Я каждый вечер сидел в их комнате и слушал, как они джемуют. Обычно все группы играли так, будто выступают на концерте. Барабаны в центре, усилители стояли на сцене слева и справа, и все было направлено в сторону «публики». Anthrax тоже так репетировали. Парни из Metallica были первыми, кто ставил барабаны в центр, а вокруг – усилители. Ларс Ульрих сидел в центре полукруга, а остальные ребята стояли вокруг него лицом к нему. Вскоре после знакомства я увидел, как они устанавливают оборудование, и спросил: «Что вы, ребята, делаете?»

«А мы так джемуем», – сказал Ларс. Я его не понял… А потом они начали играть, стоя лицом к усилителям, и у меня снова появилось ощущение, что ничего круче я не слышал. Гитары Дэйва Мастейна и Хэтфилда звучали как две пилы, играющие симфонию. Я сидел в небольшой комнатушке, окруженный усилителями, и слушал, как в конце 1982 года парни из Metallica играют песни с будущего альбома «Kill ‘Em All» – это, безусловно, был один из лучших моментов в жизни. Особенно потрясает, учитывая, каких высот достигли эти ребята, и зная, что я сидел рядом, когда они сочиняли все эти песни, с которых началось их мировое господство. Они были в ударе; было ощущение, будто кончики их пальцев искрились. Они были готовы найти и уничтожить. Я дико вдохновлялся их музыкой. И несмотря на то, что они уже были скандально известными бухариками и я все время был рядом, от алкашки я воздерживался. Я тогда вообще не пил, потому что на 17-й день рождения так траванулся алкоголем, что не притрагивался к нему еще несколько лет.

Глава 7
Здесь куют металл

В канун 1980 года мы замутили крутую тусу на хате моего кореша Ричи Германа. Он жил на первом этаже, а его отца вечно не было в городе, так что компанией пятьдесят-шестьдесят рыл мы отмечали мою днюху. Я капитально слетел с катушек. Я и раньше бухал, но теперь мне было почти можно. Мне исполнилось семнадцать, и я выжрал двенадцать «отверток» из водки ультрапремиум класса Popov. Пойло это стояло в одном ряду с Grey Goose и Tito’s, все равно что выпить паленой русской водки. Я уже смутно помню, как мы развлекались с той девкой, но мы перестали сосаться, потому что меня начало тошнить. Я чувствовал, что сейчас блевану. Я отошел в сторону, и девахе изрядно досталось, а потом я заблевал ванну Ричи.

Я дополз по лестнице наверх до маминой комнаты, вырубился, а проснувшись на следующий день, продолжал блевать. Два или три дня мне было херово. Запах бухла еще долгие годы вызывал отвращение. Сегодня я понимаю, что в этом было мое преимущество, – в годы становления Anthrax я особо не бухал, поэтому смог уделить основное внимание музыке. Я ходил в бары, пропускал стаканчик-другой, но не состоял в команде «Алкоголики»[36]36
  «Алкоголика» – прозвище группы Metallica и тех, с кем они в 1980-х жестко бухали.


[Закрыть]. Тогда у Metallica была совершенно другая динамика. Даже изрядно бухие и с Мастейном в составе они выдавали отличные концерты. Они были как четыре всадника. Это были сильные личности. Джеймс был тихоней. Он, как и барабанщик Anthrax Чарли Бенанте, обладал хорошим чувством юмора и еще не стал рок-звездой. В общении Джеймс выглядел очень неуклюжим, но, когда держал гитару и орал в микрофон – чувствовал себя в своей тарелке. Вот там ему было реально хорошо, хоть со сцены он ничего и не говорил. Этим занимался Дэйв.

Мастейн был настоящим фронтменом группы. Он общался с публикой со сцены и вел себя как рок-звезда. Но он был без тормозов, жестко нажирался и остро шутил. Ларс тоже бывал забавным и вечно нес всякую херню. Он поначалу и играть-то толком не умел. Всему учился на репетициях с Джеймсом и постепенно прибавлял. Сложно представить Ларса в другой группе, он создан для Metallica. Кроме того, Ларс с первых дней был голосом группы.

Если бы я мог выделить одного из них, кто никоим образом не вписывался в общую картину, это был бы Клифф. Ребята из Anthrax и Metallica одевались определенным образом: узкие джинсы, высокие кроссовки Nike или Converse, футболка с символикой группы, кожанка или джинсовка… А рядом Клифф в расклешенных джинсах, ковбойских сапогах, футболке R.E.M. и джинсовке со значками Lynyrd Skynyrd и Misfits. Клифф, несомненно, был по-своему чудаковат, он был самым пробитым металлюгой, ибо всегда держал марку и был самым талантливым музыкантом – возможно, лучшим, из тех, что я встречал в жизни – даже лучше, чем Дэн Лилкер. Клифф был виртуозным бас-гитаристом и отлично разбирался в музыке и теории. Мы по сравнению с ним были дикарями. Он был очень отчужденным, но не замкнутым. Он был классным и немногословным. Он почти напоминал персонажа Фонза из фильма 1950-х «Счастливые дни», если бы Фонз играл в группе Molly Hatchet. Клифф стоял с сигаретой и, посмотрев на тебя косым взглядом а-ля Клинт Иствуд, говорил: «Как делишки?»

Мы смотрели одни и те же фильмы, читали одни и те же книги, втыкали в одно и то же по ящику и тащились от одних и тех же групп, так что мы с Клиффом сразу же скорешились. Я с детства был фанатом Skynyrd, но никогда не слышал R.E.M. Я спросил у него про них, а он сказал, что эта крутая группа из штата Джорджия. Потом он дал мне кассету, на одной стороне которой была группа Murmur, а на другой – Reckoning. Я пришел домой, врубил – и да, Клифф был прав. Ранний материал R.E.M. классный. Клифф был потрясным чуваком, и все это знали. Было в нем что-то особенное – в них всех было. Сначала казалось, что у них нет разногласий. Они все вместе дружно бухали и творили всякую херню. Но, в отличие от ребят, Дэйв был недалеким. И когда он реально нажирался, мог вести себя как полный придурок. Поздно ночью он притаскивал всякий хлам с помойки и баррикадировал вход в репетиционные помещения других групп, и когда на следующий день они приходили репетировать, у входной двери валялась куча мусора. И все знали, чьих это рук дело, потому что, кроме ребят из Metallica, там никто не ночевал. Все эти музыканты барабанили в дверь Metallica, желая дать им пизды.

Я был с ними 9 апреля 1983 года, когда они играли в L’Amour вместе с Vandenberg и The Rods. На сцене были музыканты Vandenberg. Был еще день, и они отстраивали звук, а Мастейн уже в говно. Он стоял в центре зала, и как только они закончили песню, начал орать, что они полное дерьмо и им лучше съебать со сцены. Джонни Зи его увел. Но я не думал, что Дэйва вышвырнули из-за этого. Бесспорно, этот парень – крестный отец трэша. Он написал кучу риффов для «Kill’Em All» и даже некоторые темы на «Ride The Lightning». Без Дэйва Мастейна трэш, может быть, никогда бы и не появился. Во всяком случае, на начальном этапе в плане подачи себя публике Дэйв был движущей силой.

В общем, где-то дня через два я проснулся и погнал в их репетиционку. Приезжаю. Смотрю, Клифф стоит и курит.

– Как сам?

– Да нормально, а что происходит? – ответил я, решив, что это обычный день.

– Да ничего особенного. Мы Дэйва уволили. Поехал на автобусе в Сан-Франциско.

Я рассмеялся – Клифф любил сострить.

– Да, смешно, – сказал я. – Слушай, я пойду, мне надо настроить усилок, чет мне не нравится, как он звучит. Увидимся наверху.

– Да я те серьезно говорю, – сказал Клифф. – Поднимись наверх и спроси у Джеймса с Ларсом.

Я поднялся, огляделся, но Дэйва так и не увидел.

– Что происходит?

– А тебе Клифф разве не сказал? – спросил Джеймс.

– Сказал, но он гонит, разве нет?

– Нет, мы уволили Дэйва утром.

Я все еще думал, что это брехня, а ребята просто прикалываются.

– Да вы че, блядь, серьезно?

– Серьезнее некуда, – сказал Ларс.

– Твою же мать! У вас же концерты, а в следующем месяце запись альбома. Джонни Зи знает?

– Знает, мы ему пару дней назад рассказали, – продолжил Ларс. – И попросили не болтать. Мы не хотели, чтобы Дэйв узнал. Мы не знали, что будем делать.

Они продумали всю операцию с военной точностью. Оказалось, случай на концерте The Rods в клубе L’Amour стал последней каплей. Они купили Дэйву билет в один конец до Лос-Анджелеса и ждали вечера, пока Дэйв нажрется – знали, что долго ждать не придется. Прямо рядом с «Домом Музыки» был автовокзал, они разбудили Дэйва, пока тот все еще лыка не вязал, и уволили. Он вырубился в одежде, так что переодевать его не пришлось. Они заранее собрали его шмотки в сумку и буквально посадили в автобус, пока он ни черта не соображал. А потом начали кумекать, как отправить ему его оборудование. У меня челюсть отвисла, я был в замешательстве. Клифф поднялся наверх и сказал: «Видишь, я ж те говорил».

– А как же концерты и запись альбома?

– Мы ждем парня из Фриско, он гитарист местной группы Exodus, – сказал Ларс. – Прилетит и будет нашим новым гитаристом. Он уже знает большинство песен и учит соляки.

Кирк был настоящим трудягой. Ребятам из Anthrax и Metallica было абсолютно плевать, где коротать ночь. Хоть в парке на скамейке, прикрыв лицо газеткой. Нас волновала только запись альбома.

Мне было девятнадцать. Всем моим друзьям – столько же. Нам было на все насрать, нас интересовала только музыка. Но Кирку было тяжелее, чем остальным ребятам, приспособиться к такому образу жизни. Он, несомненно, был наиболее ранимым из всей четверки. Иногда это проявлялось. В Сан-Франциско у него был дом и группа, только начинавшая свой путь. А тут ему пришлось жить в грязной репетиционной дыре. Но он никогда не жаловался и не злился. Он был, наверное, самым приятным парнем, которого я встречал, и деньги и слава его ничуть не испортили. Он все такой же милый, каким я его помню в день нашей встречи – на следующий день после прилета из Сан-Франциско.

Как только я помог Кирку освоиться в условиях Южной Ямайки, настало время снова сосредоточиться на Anthrax. Мы решили, что «Soldiers of Metal» представит нас миру, потому что в ней было две бас-бочки, что вкупе с гитарами, басом и вокалом звучало потрясающе. Но демки звучали слабо. Нам нужен был толковый продюсер. Том Броун был большим поклонником Manowar, и мне нравился их первый альбом. Круто было, что в песне «Dark Avenger» рассказ читает сам Орсон Уэллс. Я считал, что с набедренной повязкой и мечами они выглядели как пидоры, но Росс играл в группе The Dictators, а я их дико котировал. Я сказал Россу, что мы хотим записать качественную демку, а он ответил: «Давай я буду вашим продюсером; я этим сто лет занимаюсь».

Так что в начале 1983 года я потратил полторы штуки баксов, которые копил с работы, чтобы вместе с Россом записать пять песен в этой реально крутой студии в Лонг-Айленде Sonic Studios. Как я и сказал, везде платил я. Нил Турбин был жадным ублюдком, Лилкер вечно был на мели, и даже несмотря на то, что у Дэна Спитца были какие-то бабки, он ни за что не потратил бы их на Anthrax. Мы записали песню «Soldiers of Metal» вместе с некоторыми старыми песнями, которые записали с Грегом, но с Чарли все звучало совсем иначе. Мы записали музыку за два дня, а на третий день Нил записал партии вокала. Это была неплохая демка из пяти песен; лучшее из всего, что мы на тот момент сделали.

Мы поехали на блошиный рынок отдать ее Джонни, и кто-то сказал: «Джонни завтракает на 18-й улице». И мы с Дэнни пошли туда и буквально подошли к столу, где завтракали Джонни с женой Маршей. Он сказал: «О, это вы, ребята. Что такое?»

«У нас новая демка, новый барабанщик. Продюсером выступил Росс Зе Босс». Мы были так воодушевлены, что, не успев закончить одно предложение, начинали следующее.

«О, серьезно? Ого!» Так Джонни говорил, когда был чем-то впечатлен. А потом добавил: «Ладно, заценим. Можно нам доесть?»

Мы отправились домой, а на следующий день мне весь на эмоциях позвонил Джонни. Я никогда не слышал, чтобы он о нашей группе так говорил: «Это круто, отлично! Наконец-то вы поняли, чего я от вас хочу! Круто, ребята».

Он был дико доволен и хотел подписать нас на лейбл, и даже готов был стать нашим менеджером. Джонни сдержал каждое слово. Он напечатал сингл «Soldiers Of Metal» и разослал его по всему миру. Все 2000 копий были проданы. Через пару месяцев мы были в студии и записывали альбом «Fistful Of Metal».

В апреле и мае 1983-го, прежде чем работать над пластинкой, мы с Metallica отыграли около пяти концертов по Нью-Йорку и Нью-Джерси. На внутреннем вкладыше их альбома «Kill ‘Em All» есть концертная фотка, которая на самом деле была постановочным снимком, сделанным во время отстройки звука. На переднем плане перед сценой видны дорожные ящики, выставленные в ряд для увеличения сцены. Это наши. Я купил несколько ящиков для нашего оборудования. Большая часть музыкального оборудования Metallica тоже была моей. Затем, в начале 1984 года, Metallica должна была выступить в клубе «Канал» в Бостоне, но у них сперли из грузовика все оборудование, в том числе любимый гитарный усилитель Джеймса. В отчаянии он сел с акустической гитарой и сочинил «Fade To Black», первую металлическую балладу.

Metallica только выпустила «Kill ‘Em All» и собиралась ехать в Европу. И вдруг ребята остались без оборудования, поэтому мы одолжили им кучу нашего барахла, фактически все наши инструменты. В какой-то момент Джонни Зи предложил мне бабки, если я буду помогать им и одолжу кучу оборудования. Я сказал, что чувствовал бы себя подлецом, если бы взял с них деньги. Я просто был рад помочь друзьям. Я бы для кого угодно сделал все, что в моих силах. Уверен, окажись мы в подобной ситуации, они бы от нас не отвернулись. И Metallica, безусловно, отплатили нам, взяв в тур, и помогли пробиться в Великобритании.

Около половины альбома «Fistful Of Metal» мы написали еще до прихода Чарли. А когда он пришел, мы придумали быстрые темы вроде «Deathrider», «Metal Thrashing Mad» и «Subjugator». Альбом идеально отражает то, что мы слушали: Maiden, Priest, Motörhead, но и другие группы НВБХМ вроде Raven, Accept и стареньких Scorpions (хотя последние две группы были из Германии). В добавок к этому, мы фанатели от британского панка, в том числе GBH и Discharge. Мы продолжали открывать для себя тяжелые группы. Мы услышали Venom и подумали: «Что может быть экстремальнее?» Затем послушали альбом Discharge «Hear Nothing See Nothing Say Nothing» и подумали: «Ладно, это самая тяжелая пластинка! Давайте сделаем что-нибудь тяжелее!»

Впервые я увидел слэм и прыжки со сцены, когда вместе с Нилом пришел заценить в клуб Great Gildersleever группу The Exploited. Я ни разу не был на панк-концерте. Мы сидели на балконе, и я смотрел, как внизу в толпе ребята врезаются друг в друга и забираются друг другу на голову, ползают по рукам к сцене и прыгают с нее. «Чувак, выглядит забавно. Пойдем вниз» – сказал я. Нил, казалось, насторожился: «Нет, чувак, тебя убьют. Нам надерут задницу. Панки и скинхеды ненавидят металлюг».

Я ему не верил и думал, что он просто зассал, но позже узнал, что он был прав. Когда в 1984–1985 годах панковская, хардкорная и металлическая сцены стали пересекаться и смешиваться, между патлатыми и бритоголовыми на трэш-концертах постоянно возникали драки и стычки. Тем не менее слэм очень быстро стал важной фишкой на металлических концертах. И вдруг всюду появился этот «серкл-пит» в стиле западного побережья, переходивший в мош, где толпа в центре танцпола образовывала круг, напоминавший не слэм и самовыражение, а скорее агрессивный физический контакт с другими мошерами. Без придурков не обходилось, но большинство фэнов отрывались и хорошо проводили время, а не травмировали других. Было негласное правило: если кто-нибудь падал, его тут же нужно поднять, убедиться, что с ним все в порядке, и продолжить беситься. Большую часть времени царила цивилизованная анархия.

Лилкеру нравился экстремальный хардкор и металл, а также классный мелодичный рок, и он был основным композитором Anthrax. Он сочинил для альбома «Fistful Of Metal» около 75 процентов риффов. Но мы коллективно работали над песнями. Сочиняли песню, потом говорили: «Нет, мы должны сыграть ее быстрее. Так играют Motörhead, а мы должны сыграть еще быстрее». Мы ведь могли, так почему бы нет? Чарли играл на двух бочках быстрее, чем Фил «Скотина» Тейлор, и риффы мы играли быстрее, потому что это было дико круто. Классно было играть быстро и трясти башкой под пулеметный ритм Чарли.

Изначально Джонни договорился, чтобы мы записывали альбом «Fistful Of Metal» в студии Barrett Alley в Рочестере, где Metallica записывали «Kill ‘Em All». И мы приехали туда в октябре 1983-го, готовясь записывать альбом с продюсером и звукоинженером, Полом Курсио и Крисом Бубачом, работавшими над дебютником Metallica, но оказалось, что микшерного пульта нет, и ребята заказали новый, но приедет он не раньше, чем через три недели. У нас был грузовик, полный оборудования, а записываться было негде. Мы остались в студии на ночь, затем позвонили Джонни в Нью-Джерси, и он сказал, что не знал о таких косяках. Поскольку в Рочестере мы записываться не могли, Джонни позвонил Карлу Кеннеди из группы The Rods, потому что Карл жил в Кортленде, и спросил его, не знает ли он какие-нибудь студии в Нью-Йорке.

Мы выгрузили оборудование, и мы с Дэнни Спитцем взяли фургон U-Haul и поехали на нем в разведку, пока остальные тусовались в студии. Мы заценили два места. Первым был в Элмире, и это была обычная сраная комнатушка над магазином. Оборудования у них не было, и атмосфера была дерьмовая. Вторым была Pyramid Sound в Итаке. Это была реальная звукозаписывающая студия с аппаратной комнатой, кучей оборудования и большим помещением с минимальной звукоизоляцией. Мы познакомились с Алексом Периаласом – он заправлял студией. Там было гораздо дороже, чем в Barrett Alley, но место нам дико понравилось, и мы с Дэнни решили записывать альбом именно там. Мы поговорили с Джонни Зи, и он договорился с Алексом. Джонни сказал им, что у него есть лейбл и все его группы будут записываться в этой студии.

Они были довольны, поэтому мы вернулись в Рочестер, взяли грузовик и поехали в Итаку записывать пластинку. Карл выступил продюсером, а Крис – звукоинженером. В альбоме мы выплеснули всю ярость и досаду за два года дерьма и постоянных смен состава – все это сочеталось с юношеской энергией и неконтролируемым восторгом по поводу того, что мы наконец-то попали в настоящую профессиональную студию и записываем полноценный альбом. Поначалу мы чувствовали себя немного неловко и боялись, но были готовы к работе. Мы репетировали в течение двух лет по пять раз в неделю, поэтому знали свои песни и были сыграны и воодушевлены. Бюджет был мизерный, но мы выжали из него максимум. К тому же мы прекрасно умели записывать песни с первых двух дублей. Мы провели в Итаке три недели и остались в отеле «Рок-н-ролл» в Кортленде, хотя на самом деле это была тупо вписка у двух сестер. Еще мы провели время в дешевом мотеле в Итаке. Хоть мы все еще были неизвестной группой и ни черта не зарабатывали, мы чувствовали, что живем мечтой – записываем настоящий альбом, ездим в бары и зависаем с местными телками, которые с радостью тусили с музыкантами, хотя не отличали Anthrax от Aerosmith.

Мы работали в студии Pyramid Sound три недели. Помимо того что мы записывали свои партии, Нил с Джонни убедили нас записать кавер Элиса Купера «I’m Eighteen». Приблизительно в то время Quiet Riot попали на первое место со своим кавером Slade «Cum On Feel The Noize», и Джонни подумал, что нам нужна чужая песня, которая бы помогла как следует продвинуть продажи альбома. Нилу песня дико нравилась. Я был против. Я считал, что на альбоме песня «I’m Eighteen» совершенно не в тему, но меня никто не слушал. В знак протеста я отказался играть на треке. Все партии сыграл Спитц. Это единственная песня в истории Anthrax без моего участия. Я был категорически против этой песни на альбоме, и, конечно же, никакие хит-парады нам не светили, поэтому, полагаю, я оказался прав.