Текст книги "Случайная связь"

16 глава

Просыпаюсь я от неожиданного грохота. Не сразу соображаю, что стучат в дверь и это не сон. Смотрю на часы в телефоне. Полночь. Мы с Аней разошлись около десяти. Она была без настроения, сказала, что устала и хочет спать. Я немного посидела у воды в одиночестве и тоже пошла отдыхать. Провалилась в сон быстро.

Открываю дверь и вижу Измайлова на пороге. Волосы взлохмаченные. На губах усмешка. В руках ключи от машины. На нём чёрная футболка и джинсы. Выглядит слегка помятым. Не то чтобы я удивлена, но… удивлена.

– Пустишь переночевать? Свободных домиков больше нет. Не думал, что такой ажиотаж в выходные на отдых у воды. Обратно уже не осилю путь. Устал.

Меня немного штормит спросонья, но я сразу прихожу в себя после его слов о ночёвке. Скрещиваю руки на груди и продолжаю разглядывать Измайлова. Следов того, что он побывал в драке, нет. Костяшки не сбиты, нос на месте. Зубы тоже. Насколько позволяет рассмотреть его ухмылка и свет от фонаря, который падает на его красивое лицо.

– А если у меня муж спит в кровати? Что за бесцеремонность?

– Не упоминала бы при мне о своём муже, лапуль, – хмурится Паша. – Я сегодня ни капли в рот не брал. И малость не в настроении. Ответка может прилететь – опять злиться будешь. Да и поздно уже. Не хочу обратно ехать. Ну так что? Долго мне дверной косяк подпирать?

Его запах и наглая усмешка навевают кучу ненужных воспоминаний.

– Твой дом в получасе езды от этого места. Ну или можешь в танке своём переночевать.

– Вообще-то я его шаттлом называю, – улыбается Паша. – И ночью ездить не люблю. Со зрением проблемы. Да и голова сегодня что-то болит. Вдруг в аварию попаду? Себя же потом винить будешь, – подзуживает он.

Ну вот и что делать с этим лётчиком? Впустить или отправить ночевать в его шаттл?

Из квартиры Яра и Ани я прихватила книгу, которую начала читать, пока жила у них. Измайлов тоже брал книжку в руки и даже пару строк зачитал вслух. Сейчас как раз подходящий случай, чтобы снова их процитировать:

– Добро пожаловать в мой дом. Входите смело, по доброй воле.

Паша прищуривает глаза, а через несколько секунд смысл моих слов доходит до него, и он начинает широко улыбаться.

– По своей, – поправляет он. – Ты с собой томик Стокера прихватила? Не дочитала что ли ещё, лапуль? Или с этим местом какие-то неприятные истории связаны, и ты пытаешься предостеречь, чтобы я не входил?

– Предостеречь. Но ты же, в отличие от меня, любишь экстрим?

– Господи, храни меня, хотя бы ради тех, кому я дорог.

Измайлов заходит в домик, а я не могу сдержать ответной улыбки. Вообще-то это я Джонатан Харкер, а он – Дракула и мой кошмар, летящий на крыльях ночи. И какое счастье, что мимо меня не пролетел.

– И многим дорог? – заигрываю я.

– Без понятия. Никогда не интересовался.

Паша заключает меня в объятия, но я упираюсь ладонями в твёрдую грудь и отталкиваю его. Невыносимый. Просто невыносимый. Не успел войти, а уже руки распускает.

– Ну, а сейчас что не так, лапуль? Давай ты в кровати свои претензии ко мне озвучишь? В ногах правды нет.

– Вот именно. Кровать здесь одна, и в прошлый раз мы с тобой всё выяснили. Если ты забыл, то напомню: я всё ещё замужем, а ты не любишь переступать через принципы.

– Я полистал папку. И теперь в курсе, что ты разводишься. Обязательно потребую объяснений, почему ты ввела меня в заблуждение. Терпеть не могу, когда лгут.

– А разве не очевидно, почему я так сказала?

– Мне – нет. Я не в курсе, какую живность ты разводишь в своей голове. Познакомишь? И если не испугаюсь размеров, возможно, задержусь в твоей жизни.

Руки обессиленно падают вдоль тела, но Паша больше не пытается ко мне прикоснуться.

– Смелое заявление, – хмыкаю я. – И откуда такая уверенность, что я захочу тебя в своей жизни?

Измайлов хрипло смеётся, закрывая за собой дверь.

– Ну, во-первых, я неприхотлив в уходе. Поесть, поспать и чуть-чуть ласки. Единственный минус – места занимаю много. А во-вторых, не люблю лезть никому в душу.

Я действительно сошла с ума, если позволила ему остаться. Анька же завтра не отвяжется, когда узнает, что Измайлов со мной ночевал.

– Кстати, про еду. Есть хочу.

Паша проходит вглубь домика, бросает ключ от машины и телефон на прикроватную тумбочку. Рывком снимает с себя футболку, отбрасывает её в сторону и садится на кровать. Я без понятия, как себя вести. Рана на его плече затянулась, но остался некрасивый шрам. Со временем, конечно, посветлеет и будет выглядеть не так устрашающе, но на всю жизнь останется ему воспоминанием о той стычке в парке.

– Придётся ждать утра. Столовая и кафе закрыты. Сладкое ешь?

– А что у тебя? – Измайлов поднимает на меня уставший взгляд.

– Батончики. «Сникерс», «Марс», «Баунти».

– Сойдёт, – кивает он.

– Ярослав с тобой вернулся?

– Со мной. Я завтра вас заберу. Его машина у участка осталась. Мы на одной приехали. Он малость выпил с Бояринцевым. По старой дружбе. А я согласился отвезти его в «Дубраву» за то, что помог решить одну проблему.

Я лезу в сумку и ищу сладости, которые привезла с собой. Вытряхиваю три батончика «Сникерса», два «Баунти», четыре «Марса» и несколько гематогенок.

– А как же фигура, лапуль? Не следишь?

– Слежу. Но из-за стресса скинула округлости, теперь вот добираю.

Измайлов переводит глаза на мою грудь, и его губы расплываются в усмешке. Если скажет какую-нибудь колкость, то выйдет за дверь. Без ключа от машины. И мне всё равно, где он будет спать.

Серые глаза темнеют, когда я поправляю сползающую лямку топика, подавляя желание и вовсе от него избавиться, чтобы подразнить Измайлова. Но силы не равны, а проигрывать я не хочу. Впрочем, как и играть в его игру «Охотник – добыча».

– Что случилось? Кто написал на тебя заявление?

Паша небрежно улыбается:

– Твои предположения, лап?

Он открывает зубами упаковку сникерса и откусывает батончик, не сводя с меня глаз.

– Без понятия. Ты мог сбить кого-нибудь на своём шаттле. Мог снова разнять драку. Или тебя кто-то подрезал на светофоре, и ты не смог пережить эту несправедливость, – перечисляю я.

– Кстати, про светофор, – перебивает он меня с набитым ртом. – Мне пришло пять штрафов. Пять, лапуль! Ты точно водить умеешь? Покажи мне права.

Гад. Напрашивается идти ночевать в машину? Так я вмиг ему это устрою. И права в спину кину, чтобы изучал и было чем заняться до рассвета.

– Ты уходишь от темы. – Я всё же беру себя в руки, подавляя вспышку злости.

– Тот отморозок в парке, которого я лицом в асфальт вжал, оказался сынком одного из ваших высокопоставленных. Папаша его захотел, чтобы за разбитый нос я извинился перед сопляком лично.

– И ты, конечно, не принёс, поэтому на тебя написали заявление?

– Ага. Но уже забрали, – говорит он, жуя вторую шоколадку. – Спасибо Яру, быстро всё разрулил. Ну и бабки я заплатил. Куда без них. Собственно, благодаря Привалову на меня новое заявление не накатали, когда я всё же одумался и пошёл приносить извинения говнюку.

Я смеюсь и ловлю себя на мысли, что ведь люблю другой тип лица, другой цвет глаз, и таких мужчин, как Измайлов, никогда не было в моём окружении, но теперь я без ума от внешности Паши. Наверное, потому что в нём много мужественности, и ещё мне нравится, как он шутит.

– Пить хочу. Принеси водички, лап, – просит Измайлов.

– Бутылка стоит рядом. Ты весь день, что ли, не ел?

– Угу, – отзывается он.

Выпивает всю воду и тянется к третьей шоколадке. Мне становится его жаль.

– Ну что ты как не родная стоишь в сторонке? Не люблю в одиночестве челюстями работать. К тому же ты нарастить округлости хотела? Иди ко мне.

Я присаживаюсь рядом и беру батончик. Обожаю сладкое. В моей сумочке всегда найдётся место для какой-нибудь вкусняшки.

– А теперь моя очередь. Что у вас с мужем случилось? Почему разводитесь? Кто инициатор?

– Я.

Повисает пауза, но ненадолго:

– Муж против, как я понимаю? – аккуратно продолжает допрос Измайлов.

– Против, – отвечаю односложно, по-прежнему не желая касаться этой темы.

– Не хочешь говорить? – замечает он.

– Не хочу.

Измайлов внимательно смотрит на меня, а потом поднимает с пола пустую бутылку и идёт в ванную. Включает воду, набирает бутылку до краев и выпивает половину жадными глотками. Вытирает рот тыльной стороной ладони и поворачивается ко мне.

– А дезинформировала зачем? Не нравлюсь? – серьёзно спрашивает он.

Я доедаю шоколадку, выкидываю фантики с кровати в мусорное ведро. Подхожу к Паше, забираю бутылку и допиваю оставшуюся воду.

– Нравишься. Но держать дистанцию как-то больше по душе.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Измайлов ловит меня в кольцо сильных рук.

– И ты мне нравишься, Софья, – говорит он и накрывает мои губы своими.

Я пытаюсь сопротивляться, но Паша глушит протесты нежным натиском и движением языка. Нам обоим очень сладко – я чувствую вкус шоколада, когда отвечаю на его поцелуи. Измайлов крепко прижимает к себе, его ладонь изучает мои изгибы.

– Очень нравишься, – повторяет он хриплым голосом, опускает бретели топа и проводит пальцами по ключице, посылая горячие импульсы в низ живота.

Я думала, он накинется на меня резко, как голодный, но нет. Будто намеренно затягивает пытку, доводит до безумия, точки невозврата. Отрезая пути к отступлению. Прерывает поцелуй, трётся щетиной о мою щёку и смотрит в глаза испытующим взглядом.

– Да или нет?

Мне тяжело даже представить, что сейчас я могла бы сказать нет. Он читает это в моих глазах, резко разворачивает и целует в плечо, стягивая с меня пижамные шорты.

Слышу, как Паша возится с ремнём на джинсах, доносится шелест фольги, и разорванная упаковка презерватива летит в раковину. Я следом оказываюсь вжатой в холодный гранит.

Гадёныш! Знал, что всё этим закончится?

– Нет, но очень на это рассчитывал, – опаляет дыханием щёку. – Вот значит какого ты обо мне мнения, лапуль? Гадёныш, да?

До меня не сразу доходит, что я сказала это вслух.

Ничего не успеваю ответить – Измайлов заполняет меня толчком. Колени слабеют, сердце начинает бешено стучать в груди, мысли улетучиваются. Как же с ним хорошо. Может, Аньке надо сексом почаще заниматься, чтобы глупостями голову не забивать? И мне тоже, чтобы окончательно забыть о Владе и шести годах, проведённых в браке не с тем мужчиной.

17 глава

Я открываю глаза, испытывая сильное чувство жажды. В кровати, кроме меня, никого нет. Собственно, как и в самом домике. Между ног тянет, в голове вата. Я чувствую себя разбитой. После такого «отдыха» нужно ещё несколько дней отдыха, если наш секс-марафон с Измайловым получит продолжение. А может, мне всё приснилось? Смотрю на тумбочку рядом с кроватью – там лежит телефон Паши и ключ от его шаттла. Значит, не приснилось.

Этот ненасытный и впрямь похож на Дракулу. Вон даже умчал куда-то с рассветом, выпив из меня силы. Ему действительно подходит это сравнение. Голодный кровосос, который идёт к своей цели напролом. По ощущениям, меня ещё не испили до дна, и пьёт Измайлов далеко не кровь, а мои стоны и эмоции, но всё же. Я без сил.

Вылезаю из-под одеяла и иду в душ. Стою под струями воды, делая их то холодными, то горячими, почти двадцать минут, чтобы хоть немного прийти в себя. Мне хорошо. Везде. И внутри, и снаружи. И безумно нравятся эмоции, которые дарит присутствие Измайлова.

Захожу в комнату и замечаю источник своих мыслей лежащим на кровати и что-то делающим в телефоне. Лицо у кровососа сосредоточенное.

– Ты всегда так долго спишь? Я боялся разбудить тебя урчанием своего голодного желудка и пошёл на запах еды, – кивает он на прикроватную тумбочку, и я замечаю поднос с едой. – Это твоя порция. Я уже поел. Не знаю, что любишь, поэтому всего понемногу закинул.

Паша поднимает на меня взгляд, когда я долго не отзываюсь.

– Ну что застыла? Ешь. Мне нужно решить пару вопросов, и я твой. На весь день. Хочешь?

Мой на весь день? Нужно подумать. Всё же я не могу похвастаться таким здоровьем.

Иду к кровати и присаживаюсь рядом, осматриваю поднос и перевожу глаза на Пашу, который опять весь в телефоне.

Я и не предполагала, что так проголодалась, но слюнки текут от вида омлета и тостов с красной рыбой. И от чашки кофе исходит такой умопомрачительный аромат, что я прикрываю глаза от блаженства.

– Это всё мне? – тихо уточняю.

– Тебе. Я и так полстоловой снёс. Зверский аппетит после тебя, лап.

– Надеюсь, не в буквальном смысле снёс?

Паша улыбается, откладывает телефон в сторону и наблюдает за мной. Я смущаюсь. Завтрак с ним оказывается куда интимнее, чем ужин.

– Я сейчас поперхнусь, если продолжишь на меня так смотреть.

– Мне было хорошо с тобой ночью, – говорит Измайлов. – Яр сказал, что ты квартиру где-то сняла и съехала от них.

– С какой целью интересуешься?

– Арендную плату не тяну на Кузнецкой. Да и дом большой для одного человека. Давай в складчину?

Всё же я поперхнулась.

– Ты берёшь слишком крутой разгон, – недовольно хмыкаю я. – Поэтому услышал от меня в прошлый раз не совсем приятные слова, когда я сказала, что не собираюсь разводиться. Паша, я не буду жить в твоём доме, – говорю на полном серьёзе. – К тому же мой отпуск скоро заканчивается, и времени на работе я провожу не меньше твоего. Тебе быстро надоест такое сожительство. А ещё я жуткая эгоистка. Особенно по отношению к незнакомцам.

Паша хмурится. Действительно не понимает? Я не привыкла легкомысленно относиться к жизни. К тому же я всё ещё замужем.

– То есть это твоё нет? Сейчас снова включишь обратку? За бумажником в машину идти, или обойдёмся конструктивным диалогом?

Гад! Самый настоящий.

– Не нужно никуда идти, – вздыхаю я. – И те деньги меня очень обидели, раз уж ты вспомнил. Я понимаю, что поступила глупо, но и ты тоже взрослый человек…

– Лап, вот только стыдить меня не нужно, – перебивает Измайлов.

– Тогда зачем ты их оставил, если не собирался унижать?

– Хотел уйти вконец разочарованным.

– И как?

– Как видишь, – улыбается он.

– Паш, со мной не надо разгоняться до сотки за пару секунд. В сексе, да, можно, – игриво приподнимаю уголок губ. – Но не в отношениях. Я молодой девочкой вышла замуж. Опыта в общении с мужчинами мало – это факт, но я адекватно смотрю на вещи. Давай рассуждать логически? Ты хочешь, чтобы я, получив свободу и сбросив с себя оковы брака, тут же захотела оказаться в новой клетке и отношениях с другим мужчиной? Нет. Но я согласна встречаться время от времени. Когда это будет удобно обоим. И не более того.

– Радует, что в твоей голове не тараканы, а всего лишь назойливые мошки. Но переезд ко мне с такой насыщенной жизнью и качественным сексом – это по итогу неизбежность. Кто-то к кому-то однажды перевезёт вещи, сдав позиции. И как по мне, лучше комфортабельный дом у озера, чем не пойми какая квартира на окраине города, где я даже машину не смогу припарковать.

– Однажды. Но явно не сейчас и не в ближайшее время. С этим вопросом разобрались. Следующий.

Паша довольно усмехается.

– Он про развод. Плавно вытекающий из твоих слов про клетку.

– Хорошо. Спрашивай.

– Из-за чего разводитесь?

– Измена. Не с моей стороны, – уточняю я. – Предателей в своей жизни не потерплю. Как и быть одной из твоих многочисленных партнёрш. Если уже находишься в интимной связи с другой, а я типа запасной вариант на время твоего пребывания в командировке, лучше сразу это скажи. Для меня подобного рода отношения – табу. Плохо расстанемся, а мне бы не хотелось, чтобы остался осадок от общения с таким привлекательным мужчиной, как ты.

– У меня нет сейчас постоянных отношений. Лишь одноразовый секс.

Я стреляю в Измайлова гневным взглядом.

– Это тебе за гадёныша, – расплывается он в широкой улыбке.

– Я уже извинилась за него. Несколько раз. Разве недостаточно? И на одноразовый наш секс явно не тянет после второй, проведённой вместе ночи.

– Ладно, – смеётся он. – Проехали. Вернёмся к разводу. Частная скорая, как я понял, ваш совместный проект с подругой? Почему твоя доля принадлежит мужу? И почему он не хочет её отдавать? Сумма же не такая большая. Это были твои деньги? В чём подвох?

– Это были деньги мужа. Влад не хочет со мной разводиться, поэтому давит на болевые точки. Вот и всё.

– Ясно, – задумчиво кивает Паша и опускает глаза в телефон. – Допрос окончен. Вопросов пока больше нет.

Надеюсь, он и впрямь утолил любопытство, потому что разговаривать о Владе и своих бывших отношениях для меня тоже табу. Я допиваю кофе и иду к сумке с вещами. Достаю купальник и шорты. Снимаю с себя полотенце и слышу, что Паша встаёт с кровати. Измайлов приближается и стоит сзади – смотрит, как я переодеваюсь. Жду, что он подойдёт ближе и прикоснётся, но ничего не происходит.

– Повернись, – слышу глухой приказ, натягивая на себя плавки.

Взгляд тёмный и голодный, обжигающий. Точно, ненасытный Дракула… Нужно как-нибудь крестик на себя надеть и посмотреть, как отреагирует.

– Я хотела пойти на пляж… Позагорать…

Измайлов будто не слышит. Наступает и обнимает меня за талию, крепко прижимает к себе. Близость его тела дурманит. Заводит. Как и слова:

– Жару, значит, любишь? Ну это я тебе и без пляжа сейчас устрою.

Он целует жадно и глубоко, будто мы впервые прикасаемся друг к другу, срывая с моих губ протяжный, хриплый стон.

Через два часа мы всё же выходим из домика. Паша идёт к своей машине и достаёт из бардачка какие-то таблетки. Запивает их водой, и мы направляемся к реке.

– Что за лекарства? – спрашиваю я.

– Обезболивающее. Голова трещит.

– И часто болит?

– Когда не высыпаюсь, – загадочно улыбается он.

– И часто ты не высыпаешься?

– Часто. Но повод для бессонницы не всегда секс, – говорит он, опережая мой вопрос, и подмигивает.

Аня с Ярославом уже у речки. Мы занимаем шезлонги рядом с ними. Измайлов придвигает наши близко друг к другу и ложится, надев очки. Сестра выглядит сильно потрясённой, увидев нас вместе. Неужели Ярослав ей ничего не сказал? Значит, вечером не избежать допроса. Но мне всё равно. Я уже взрослая девочка. Без пяти минут в официальном разводе. Сама разберусь со своей жизнью.

Через полчаса Измайлов поднимается с шезлонга. Стягивает с себя майку и сосредотачивает на мне внимание, когда Аня и Яр идут к реке. Людей на пляже не очень много, в основном семейные пары с детьми.

– Почему не плаваешь? – спрашивает он.

Я неопределённо пожимаю плечами.

– Сегодня хочется просто на солнышке полежать. А ты бы поплавал?

– Если честно, то отдых у воды не моё, – признаётся Измайлов.

– Правда? – удивляюсь я. – Не любишь воду?

– Я не говорил, что не люблю. Просто сказал, что не моё.

С берега доносятся громкие голоса, кто-то просит о помощи. Мы словно по команде поворачиваем головы в сторону реки. Из воды выходит грузный мужчина с ребёнком на руках. Мальчик без сознания, его голова свисает вниз.

– Я же просила смотреть за ним! Серёженька, сынок, очнись… Что ты наделал?! – кричит женщина на мужчину, который едва стоит на ногах и прижимает к себе тело мальчика. – Он не дышит!

Я тут же срываюсь с места и бегу на помощь. Прошу всех отойти, говорю, что я врач, и делаю ребёнку искусственное дыхание.

– Вот так… Дыши. Молодец. Всё хорошо.

Мальчик надсадно кашляет. Я приподнимаю его голову и поворачиваю набок. Облегчённо выдыхаю. Самое страшное позади. Теперь всё будет хорошо.

Я обвожу глазами пляж. Вокруг собралось много народу. Аня и Яр стоят рядом. Мать мальчика в слезах, благодарит и бросается мне на шею, чуть не завалив нас обеих на песок. Я поднимаюсь на ноги и, отряхнувшись, иду к шезлонгу. Подобные случаи на воде, увы, не редкость. Не раз сталкивалась. Нужно внимательнее следить за детьми!

Беру полотенце и вытираю лицо – оно в песке, впрочем, как и тело. Всё же придётся устроить небольшой заплыв. Я поворачиваю голову и замечаю, что с Измайловым что-то не то: он смотрит застывшим взглядом в одну точку, дышит так, будто ему не хватает воздуха, кожа бледная, на лбу выступила испарина. Сжимает и разжимает кулаки, словно пытаясь успокоиться.

– Паша? – трогаю его за плечо, но он никак не реагирует.

Шумно сглатывает, прикрыв глаза. Его бьёт озноб.

– Что с тобой?

Я обхватываю его влажное лицо руками и прошу на меня посмотреть. Ловлю расфокусированный взгляд с огромными зрачками, прощупываю пульс на запястье. Он зашкаливает. Не пойму, что с ним происходит. Реакция на жару? Давление?

– Паша! – Хлопаю его по щекам. – Что с тобой? – Ещё чуть-чуть, и я начну волноваться.

Измайлов молчит, его продолжает потряхивать. Всё сильнее и сильнее.

Боже… Да у него паническая атака!

Я присаживаюсь перед ним на корточки и прошу смотреть на меня, не закрывать глаза.

– Дыши, как я. Вдох на четыре, задержка дыхания и медленный выдох.

Пальцы с запястья не убираю. Пульс ни черта не приходит в норму. Впрочем, как и мой. Ощущаю удары собственного сердца в груди. Измайлов хрипло дышит, почти не реагирует на мой голос. И лучше ему не становится. Нащупав в кармане его джинсов ключ от машины, я вытаскиваю их за брелок и бегу к его танку, который он припарковал неподалёку от домика. Открываю бардачок и не ошибаюсь. Среди обезболивающего нахожу транквилизаторы. Сильнодействующие. Такие в аптеке без рецепта не купить. Я возвращаюсь и заставляю Пашу запить таблетку водой. Снова дышу с ним и почему-то ловлю себя на мысли, что для меня противоестественно видеть его таким потерянным и уязвимым.

Через пару минут взгляд Измайлова становится осмысленным, пульс и дыхание выравниваются. Он приходит в себя.

– Вернёмся в домик? На улице очень жарко. – Тыльной стороной ладони я вытираю влагу с его лба.

– Нет. Всё нормально, – отзывается Паша, едва двигая белыми губами. – Давай лучше немного прогуляемся.