Текст книги "Я тебя не помню"

6

Надя

Прикрыв глаза, я постаралась расслабиться, но у меня ничего не выходило. Мысли вихрем кружились в голове, слабость накатывала волнами. Каждая минута этого вечера превращалась в тяжкое испытание.

– Спасибо, что приехали… – тихо произнесла я и, сев на сиденье, посмотрела в лицо Шведова. – Если Вас не затруднит, не могли бы Вы отвезти меня в Круглый переулок? Это в центре. Я покажу дорогу…

– Что там? – мрачно отозвался он, а мне снова стало не по себе от его взгляда, и голова закружилась с утроенной силой.

– Там живет моя… подруга.

Шведов выглядел серьезным и сосредоточенным. Он внимательно рассматривал меня, а я поморщилась от неприятных ощущений: голова болела так, словно ее кто-то сдавливал тисками.

– Мой ответ остался без вопроса, Надя, – холодно констатировал он. – Почему ты оказалась ночью с вещами и одна на пустой дороге? – четко выговаривая и разделяя каждое слово, спросил Максим.

– Если не ответила, значит, не хочу об этом говорить. Логично?

Сердце зашлось в бешеном ритме, когда мужская рука потянулась ко мне и коснулась лица, трогая щеки и лоб.

– Логично, но довольно глупо с твоей стороны.

Еще одной глупостью было вернуться этим вечером домой. Неужели Глеб и в самом деле ждал смерти отца и своего вступления в наследство, чтобы потом вот так со мной обойтись? А последней каплей его терпения стали условия Даневича и его сделка со Шведовым? Фактически у меня теперь не осталось никаких защитников и помощников. Папа умер, а Игорь Петрович собирался уехать из города. Глеб намеренно выжидал время, чтобы выгнать меня из дома без Дины, а потом манипулировать встречами с дочерью ради денег? Страх прошел мурашками по телу, когда я представила потрясение дочери, когда Глеб сообщит ей утром, что я больше не буду с ними жить… Одна мысль, что он может ей как-то психологически навредить была чертовски невыносимой.

– На меня разом навалилось много всего… Я сильно запуталась… – я нервно облизала пересохшие губы, пытаясь скрыть волнение.

Шведов смотрел на меня пустыми глазами, а затем отвернулся, убрав от меня руки.

– Можно ваш телефон? – он молча протянул мне его, даже не взглянув на меня.

Дрожащими пальцами я набрала номер Ани. Удивительно, что смогла в такой ситуации вспомнить заветные цифры, потому что в голове все перемешалось. Меня сразу же перекинуло на голосовую почту. Странно… Обычно она никогда не отключала телефон.

– На твоем лице и теле следов от ударов я не обнаружил, – голос Шведова был отстраненным и грубым. – Он ведь тебя не бил?

Глеб никогда не поднимал на меня руку. Мы толком и не ругались за эти пять лет. Конечно, всякое бывало, но не до такой степени, чтобы выставлять меня на улицу без документов, денег и телефона. Он же буквально раздавил меня этим поступком… Я не представляла, что мне теперь делать. Куда идут в подобных ситуациях? К юристу? В полицию?

– Нет, меня никто не бил, – со вздохом отозвалась я и сжала пальцами виски.

Мне не хотелось реветь в присутствии Шведова, но я была близка к тому, чтобы снова расплакаться. Больше всего я боялась, что Глеб навсегда отнимет у меня дочь.

– Ты уверена? – он резко повернул голову в мою сторону, ударяя прищуренным взглядом. – Я могу отвезти тебя в больницу… Ты пройдешь освидетельствование…

– Он меня не бил, – упрямо повторила я. – Со мной все в порядке. Это все от стресса, холода и перенапряжения. У меня так иногда бывает. Я про обморок и слабость.

Особенно, когда вовремя не принимала таблетку, сильно понервничав, но озвучивать этого при Шведове я не стала. Никак не могла взять в толк, зачем он со мной возился, и почему мы не трогались с места.

– Мы поругались с мужем. Он оставил меня одну у ресторана, а когда я вернулась на такси, не пустил домой. Домработница вынесла мне вещи… А Дина осталась с ним… Дина – это наша дочь. Я переживаю, что муж попытается отнять ее у меня…

– У него есть любовница? – вдруг спросил Шведов.

– Я не знаю… После смерти отца в наших отношениях появилась отчужденность, а сегодня, когда он узнал, что Даневич продал свою долю в компании…

– Полагаешь, что твой муж задумал лишить тебя твоей части наследства и выставил на улицу одну, без ребенка, чтобы потом шантажировать девочкой?

– Может быть… Все резко встало с ног на голову в моей жизни. Мне жаль, что я выплескиваю эти проблемы на Вас. Я не знаю, чего хочет мой муж, но до сегодняшнего дня он не позволял себе подобного…

– Все мы до определенного времени скрываем свое истинное лицо, чтобы достигнуть поставленной цели. И что ты собираешься делать дальше?

– Обращаться к юристам, пытаться договориться с мужем о разводе, и чтобы Дина, естественно, осталась со мной… Я подпишу все, что он скажет.

– Это ты напрасно. Думаю, что именно этого он и будет от тебя добиваться. Твоя подруга, к которой ты собралась ехать… Она надежный человек? Ты уверена, что ей можно доверять? Она вхожа в ваш дом?

– Вы намекаете, что она и Глеб… Нет, это исключено. Нет… – я замотала головой, не веря в подобное. – Аня чистый и светлый человек…

– Я просто уточнил, – перебил меня Шведов, и наши глаза встретились, когда он повернул голову. – Но на твоем месте я бы не исключал подобных вариантов. Часто среди близких людей, преданных и самых искренних, встречаются самые подлые враги и обманщики.

Шведов произнес это таким тоном, будто сам ежедневно встречался с подобной несправедливостью, а я была одним из его заклятых врагов, который находился сейчас перед ним.

Он отвернулся, завел двигатель, и машина плавно тронулась с места. Несколько минут мы ехали в полном молчании. Я успела согреться и даже немного успокоиться, но только не прийти в себя. В груди будто образовалась дыра. Я думала над своими дальнейшими действиями, чтобы выйти из этой ситуации с минимальными потерями: Дина была очень сильно привязана к Глебу. И я не представляла, как объяснить маленькой девочке, почему папа и мама больше не будут жить вместе. Если мне, конечно, удастся с ней увидеться и поговорить…

– Куда мы едем? Круглый переулок в другой стороне… – спохватилась я, заметив, что мы повернули в сторону Невского проспекта.

– Я везу тебя в «Коринтию». У нас с Наташей большой номер. Места хватит всем. Даневичу нет смысла звонить, если все так, как ты говоришь. Он тебе уже ничем не поможет, а у меня есть толковый юрист. Свяжешься с ним завтра утром, когда проснешься, а дальше видно будет. Если ты намерена разводиться, то должна быть готова ко всему. В семьях, где много денег, часто из-за них происходят громкие скандалы и суды.

– Спасибо, – выдавила я из себя.

И без его слов я понимала, что меня ждало, если я собиралась дать отпор Глебу.

Спустя пять минут Шведов припарковал машину возле отеля. Открыл дверцу и помог мне выйти на улицу. Я едва стояла на ногах от слабости. Испугавшись, что упаду, я вцепилась в рукав черной мужской ветровки. Глубоко втянула в себя прохладный ночной воздух, призывая остатки мужества, чтобы успокоиться, но перед глазами постоянно всплывало заплаканное лицо дочери, которая просилась ко мне…

Шведов молча взял мою сумку в одну руку и, слегка поддерживая меня за талию другой, повел в здание.

– Максим, спасибо Вам, – тихо проговорила я, когда мы остановились у лифта. – Мне неловко принимать Вашу помощь… Я не уверена, что смогу отплатить Вам за эту доброту, потому что денег сейчас у меня нет…

– Для начала перестань мне «выкать», – слабо усмехнулся он, хитро прищурив глаза. – И с чего ты взяла, что я добрый?

Все же мне следовало настоять на том, чтобы он отвез меня к Ане. Зря я позволила ему привезти себя в отель. Но раз уже дала согласие, оставалось надеяться, что Шведов не конченый мерзавец, и не станет требовать от меня расплаты за помощь этой же ночью на глазах у младшей сестры.

После всего, что учинил сегодня Глеб, я больше не могла доверять ни одному человеку.

7

Максим

– Уснула? – спросил я у Наташи, когда она заглянула ко мне в комнату.

Сестра кивнула, подошла к кровати, и молча забралась ко мне под одеяло. Обняла, положив голову мне на грудь. Она часто так делала, когда чувствовала, что я был сильно напряжен или чем-то огорчен. А ее присутствие всегда меня успокаивало.

– Представляешь, даже переодеваться не стала. Максим… Когда ты собираешься сказать ей правду? – спросила она.

– А нужно? – я шумно выдохнул, чувствуя, что снова хочу курить. – Похоже, она и в самом деле ничего не помнит, – хмыкнул я.

– Ты уверен в этом? Скажу тебе честно, мне не очень приятно ее общество… Особенно после всего, что нам пришлось пережить из-за нее и ее семьи…

– Вряд ли она притворяется, Наташа. Для начала я все же разберусь, что там случилось у них с мужем, вдруг мне этот конфликт только на руку? А еще мне очень интересно, почему она меня не помнит.

Но Наташа, конечно, была права, – причин помогать Наде у меня не было и нет. Наша с ней связь и все последующие события в моей жизни стали ужасным кошмаром, который продолжался на протяжении нескольких лет.

– А если она потом вспомнит?

– Тем хуже для нее. Я не собираюсь ей вредить, а судя по тому, что знаю о новой Наде у нее, кажется, появились зачатки совести. Наташ, я ведь прошу не так много: потерпеть ее присутствие с нами день или два. Я сам не ожидал такого поворота событий. И действительно полагал, что она притворяется или делает вид, что не помнит меня. В любом случае, это ничего не меняет в моих планах. Как решу все дела, мы улетим в Москву.

– Ну хорошо, – она протяжно вздохнула и прижалась ко мне еще теснее.

Все четыре с половиной года, пока сидел в тюрьме и не имел возможности даже увидеться с сестрой, я надеялся, что выйду на свободу и разрушу жизнь Ворошилова, как и он мою пять лет назад. А недавно выяснилось, что и рушить-то особо было нечего: мерзавец уже полгода как лежал в могиле, бизнес Хабарова трещал по швам, а Надя… Она без пяти минут нищая разведенка. Жизнь сама наказала моих обидчиков. Там, где были замешаны большие деньги и серьезные люди, с которыми связался Ворошилов, а впоследствии и Хабаров, всегда маячили неприятности.

Спустя несколько минут Наташа ушла к себе в комнату, пожелав мне спокойной ночи, а я долго не мог уснуть. Хотелось подняться с кровати и пойти в комнату, где спала Надя. Не знаю, зачем. Ведь чувств как таковых не осталось, все выжгло ненавистью за эти несколько лет, которые мы не виделись. Она не просто так боялась меня и смотрела с презрением весь вечер в ресторане. Когда-то я мечтал разрушить ее жизнь, но за меня это сделал ее муж. Хабаров и так почти все развалил.

Внутренний голос подсказывал мне не вмешиваться в ее дела с мужем, довести начатое до конца, сдать Глеба следователю и забыть об этой семье, как о страшном сне. Не знаю, зачем я пожалел Надю и привез этой ночью к себе. Большие голубые глаза и потерянный взгляд, которым она смотрела на меня, когда пришла в себя в моей машине сделали свое дело… На секунду мне показалось, что передо мной все та же светлая и чистая девочка, какой я увидел ее впервые в доме у Ворошилова пять лет назад… Жаль только, что это была всего лишь иллюзия, потому что за ангельской внешностью скрывалась расчетливая личина стервы.

В итоге я так и не смог заснуть. Вышел из комнаты и направился в соседнюю, где спала Надя. Она не сняла с себя одежду и не смыла косметику. Металась по кровати и что-то тихо шептала бледными губами. Невольно я потянулся рукой к ее лицу и убрал спутавшийся локон с ее щеки. Это не поддавалось никакому логическому объяснению, но меня тянуло к ней… Пять лет жизни были потрачены на то, чтобы забыть эту девочку. И внешне Надя совсем не изменилась. Только за благочестивой маской пряталась лгунья. И об этом не стоило забывать.

Она тихо стонала и звала во сне Дину. Я вспомнил, что так зовут ее дочь. Ее и этого мерзавца, которого я собирался вывести на чистую воду и посадить за решетку. Жаль, что самый главный умер и не дождался нашей встречи. А я бы хотел посмотреть ему в глаза: человеку, который уничтожил целую семью из-за своей жажды обладать чужими деньгами.

Надя вдруг разлепила сонные глаза и, увидев меня, резко села в кровати, а на ее лице отразился испуг. И даже если не помнила меня, но ведь чувствовала все правильно. Опасный я был для нее человек и в жизни ее появился не с благими намерениями. Когда увидел ее в ресторане с мужем, а она бросила в меня презрительный взгляд, едва сдержался, чтобы не сжать ее хрупкую шею с такой силой, чтобы она дух испустила. А сейчас вся злость испарилась, будто ее и не было. Почти испарилась…

– Вы… То есть ты… Пожалуйста, не трогайте меня…

– Успокойся, – хмыкнул я, заметив ужас, отразившийся на ее бледном и уставшем лице, хотя меня почему-то это забавляло. Своего рода бумеранг, не иначе.

Моя ненависть стала меньше за время, которое я не видел Надю, а сама она ничего обо мне не помнила. Ей и без этих воспоминаний хватит стычки с Хабаровым, который превратит жизнь своей жены в ад. К тому же не в моих правилах добивать слабых. И женщин я не любил обижать. Как и брать их силой. Сами всегда приходили ко мне. Надя в свое время тоже пошла по этому пути и переступила порог моего дома, подарив мне себя и свою девственность. Точнее продав, за роскошную жизнь с Хабаровым, как это потом выяснилось.

Она схватилась пальцами за голову, а ее красивое лицо сморщилось от боли.

– Тебе снился кошмар. Ты громко стонала…

– Меня иногда мучают кошмары, а мое лекарство осталось дома… Извини, если разбудила. Без него и в самом деле бывает трудно заснуть…

– Скажи название, я попрошу водителя, чтобы он купил в аптеке.

– Рецепт выписывает мне врач…

– Название, Надя, – с нажимом повторил я. – Возможно, есть аналог и он подойдет тебе на первое время. Ну, или ты можешь вернуться домой и забрать его…

Надя тут же назвала лекарство, а я повторил про себя его название, и слабо кивнул.

– Ты можешь принять душ. В ванной есть халат, полотенце и все необходимые принадлежности. Вы с Наташей похожи по комплекции, она может подобрать тебе какие-нибудь вещи, если в твоей сумке нет ничего подходящего.

– Спасибо, она предлагала… Я пока не хочу…

– Я не буду тебя трогать. Расслабься, – во взгляде Надежды появилось нечто вроде облегчения. – Ты получила травму? – догадался я и кивнул на ее голову, которую она сжимала ладонями.

– Авария… Это давно случилось. Я не справилась с управлением и вылетела на встречную полосу.

– Так понимаю из-за нее проблемы не только со сном, но и с памятью?

– Что? – она удивленно на меня посмотрела.

– Ты разговаривала во сне и кому-то без конца повторяла, что ничего не помнишь, – соврал я, внимательно наблюдая за ее реакцией.

Я решил, что ничего не буду ей рассказывать о том, что мы с ней на самом деле были давними знакомыми, а из-за нее и ее отца моя жизнь пошла под откос.

– Да, это так. У меня есть небольшие проблемы с памятью, но я бы не хотела об этом говорить.

– Ладно, спи.

Сам все выясню, что там была за авария и какие последствия за собой повлекла. Может и здесь не обошлось без ее папаши или святого муженька. Но Наде определенно не везло с мужчинами, если все так, как она рассказала, а Хабаров и в самом деле выставил жену и мать своего ребенка на улицу посреди ночи.

Я вышел из комнаты и направился в свою спальню. Взял сигареты, открыл окно и не заметил, как выкурил пол пачки. Смотрел на огни проспекта и думал обо всем, что случилось за этот день. А когда вернулся в кровать, то почувствовал что-то отдаленно похожее на сон. Голова трещала от всей информации, а внутри что-то сильно тянуло и никак не отпускало. Ведь я же не был такой гнилью, как отец Нади! И становиться подобным ему мерзавцем не собирался. Будет лучше помочь Наде с юристом и навсегда о ней забыть. Воевать с женщиной разведенкой и ребенком я не смогу, а вот с Глебом мы пообщаемся поближе, раз Ворошилов все оставил ему и переписал на него все активы. Не удивлюсь, если он был в курсе грязных делишек своего тестя и шантажировал его этим, а в итоге все заполучил.

– Максим! Максим! – Наташа громко звала меня, и мне сначала показалось, что это всего лишь сон. – Да просыпайся же ты! – она стукнула меня кулаком в грудь.

Я потер сонные глаза и уставился в лицо сестры.

– Что случилось, Наташ? Объявили эвакуацию? – усмехнулся я.

– Звонили с ресепшена. К тебе приехал Глеб Хабаров. Он хочет с тобой поговорить.

– Что? – я нахмурился.

Откуда он узнал, что Надя у меня… Или он здесь не из-за нее?

– Где Надя? – я резко сел в кровати.

От одного ее имени все всколыхнулось внутри.

– Спит. После того, как Ваня привез ей ночью лекарство, ей вроде стало лучше…

– Ладно, – я задумчиво потер подбородок, чувствуя, что окончательно проснулся. – Позвони вниз, скажи, я сейчас спущусь. И чтобы ноги его здесь не было. За Надей присмотри, пока я не вернусь.

Наташа быстро кивнула и скрылась за дверью.

В принципе, я догадывался, зачем Хабаров пришел ко мне с визитом. Я загнал его в угол, у него не было другого выбора, как согласиться на мои условия, чтобы сохранить свой бизнес на плаву.

Я натянул штаны с рубашкой, пригладил волосы рукой и направился вниз.

8

Максим

В ушах шумело, меня слегка покачивало, будто я плавал на волнах. Сколько я спал в итоге за эту ночь? Часа три от силы? Спустившись на лифте вниз, я сразу заметил Хабарова. Он сидел на диване за столиком у окна. Пил кофе, и повернув голову, смотрел на проспект.

Затолкав все свои эмоции и ненависть к этому человеку подальше, я натянул на лицо непроницаемую маску и подошел к нему.

– Доброе утро, Максим, – заметив меня, он слегка приподнялся, протягивая мне руку.

Я лишь сдержанно кивнул и сел напротив. Достал сигареты, и, чиркнув зажигалкой, глубоко затянулся.

– По какому вопросу? – спросил я, сканируя его внимательным взглядом.

– По-рабочему, конечно же, – хмыкнул он. – Вы с Даневичем оформили сделку вчера, так?

Вряд ли он знал о Наде и о том, что она находится сейчас у меня, но все же я не исключал такой возможности.

– И?

– Максим…

– Даянович, – поправил я. – Сохраним подобие деловых рамок. Дружбы между нами не получится, и мы оба прекрасно об этом знаем.

Можно сказать, я наступал на горло собственным принципам, когда принял решение испачкаться в грязи, связавшись с человеком, сидевшим напротив меня. И отчасти я уже об этом пожалел после всего, что случилось вчера ночью. Хотелось в лоб спросить у Хабарова, что он задумал делать с долей своей жены? Выторговать в обмен на дочь?

– Ладно… – задумчиво протянул он и как-то неприятно улыбнулся. – Буквально на днях я кое-что выяснил о тебе… Так вот, сомневаюсь, что с такой репутацией и судимостью ты добьешься хоть какого-нибудь доверия от людей в компании, тем более задержишься в ней и будешь грамотно ею руководить. Такому ведь в тюрьме не учат? Сколько ты отсидел, Максим?

Подавив зевок, я потер лицо в тщетной попытке взбодриться. Сложно чувствовать себя бодрым, когда вторую ночь подряд практически не спишь. Хабаров, видимо, полагал, что пришел ко мне с козырями в руке, а мне плевать было на мою судимость. Впрочем, как и на репутацию.

– Достаточно, чтобы считать мнение таких, как ты, ошибочным. Раз в курсе о моей судимости, значит, и о деталях знаешь? – затушил окурок в пепельнице и откинулся на спинку дивана.

– Собственно, об этом и приехал поговорить. Мне плевать какие у вас были терки с Ворошиловым. Я к этому не имею никакого отношения. С Даневичем утром я переговорил, показал на тебя досье… Он сожалеет, что не узнал об этой информации раньше.

– А что это ты устроил на него недавнее покушение, не сказал?

Криво усмехнувшись, Хабаров отпил глоток из чашки.

Лучше бы он не приходил, а дал мне хорошенько выспаться. Я ведь и впрямь подумал, что он здесь из-за жены, а, оказывается, за бизнес переживал.

– Сколько ты хочешь денег за свою долю? – прямо спросил он.

– Я не буду ничего продавать и заключать с тобой сделок. Если наш разговор окончен, то встретимся в компании. Я планирую подъехать туда после обеда.

– Судя по тому, как ты разбрасываешься деньгами и моими щедрыми предложениями, недостатка в них у тебя нет? Не боишься потерять такую сумму и остаться ни с чем? Ведь тебе известно, что дела в компании идут так себе?

Я поднялся с дивана.

– Мне известно, что ты устраняешь всех людей, которые не дают тебе потопить компанию. Я в курсе, что за тобой стоят серьезные люди, а ты выполняешь все их команды. Не знаю, зачем вам это, но доверия к таким людям, как ты у меня нет. А судя по тому, что увидел вчера собственными глазами: как ты высадил свою жену на улице у ресторана, а сам поехал домой, не позаботившись о ее безопасности, не удивлюсь, если тот отморозок на улице, который пытался затащить ее в свою машину – твоих рук дело. Следующим твоим шагом будет заставить ее каким-нибудь образом переписать на тебя ее долю? А меня невзначай на улице собьет машина? Какой сценарий ты уготовил для каждого из нас?

– Зачем тебе это все, Максим? – сощурился Хабаров, рассматривая меня. – Ты же заимеешь кучу проблем, если начнешь вставлять мне палки в колеса, и вполне можешь вернуться туда, где провел несколько не самых лучших лет своей жизни.

Плюнуть бы ему в лицо, но я лишь крепко сжал кулаки. До хруста в костях. Неужели это Надя заставила меня переменить планы? Я же давал себе ночью обещание не лезть в ее жизнь и ни в чем не разбираться. Но после этого разговора у меня не осталось сомнений в том, что задумал Хабаров.

– На твоем месте я бы переживал за собственную шкуру. Ты рискуешь оказаться в той яме, которую роешь для других.

В номер я вернулся не сразу, а после того, как немного остыл. Наташа сидела в гостиной одна. Комкала в руках салфетку и смотрела напряженным взглядом перед собой, а когда увидела меня, вскочила и подбежала ко мне.

– Прошу, Максим, давай, уедем! Ты зря все это затеял… Я сильно сглупила, когда сказала, что поддержу тебя. Отца не вернуть, а я не хочу потерять еще и тебя! И она… – сестра кивнула в сторону комнаты, в которой спала Надя. – Что если она притворяется, а на самом деле заодно с мужем? Для таких людей нет ничего святого!

– Все будет хорошо, Наташа, – я погладил сестру по голове и отошел от нее, но ее слова больно царапнули что-то внутри. – Ты же сама понимаешь, что нет у меня обратного пути.

Я прошел в комнату, в которой спала Надя. Она все же приняла ночью душ и переоделась. Лежала на кровати, закутанная в халат и одеяло. Длинные светлые волосы разметались по подушке, а сама она была похожа на ангела в это мгновение. Интересно, как бы поступил Хабаров, узнай, что она находится у меня? После нашего с ним разговора я пришел к выводу, что единственным правильным решением было оставить Надю рядом с собой на время, пока не перекрою кислород ее мужу.

Она приоткрыла глаза, и, заметив меня, тут же переменилась в лице. Неужели я до такой степени пугал ее?

– Сколько сейчас времени? Я должна быть в Выборге к одиннадцати.

– Восемь утра. Успеешь. А сейчас вставай и приводи себя в порядок. Я буду ждать тебя в гостиной. Нам нужно поговорить.