Текст книги "По доброй воле"

– Спасибо, – произносит позади меня женский голос. – Дёма, ну ты и спринтер. За тобой глаз да глаз. – Запыхавшаяся девушка забирает у меня ребенка и прижимает его к себе. Быстро чмокает в пухлую щечку. – Извините еще раз, – снова обращается ко мне. – Я Ива. А это мой сын Демьян. У нас сейчас активный период, я едва поспеваю за сыном. Ему все интересно, все нужно, а еще он торопился к своему отцу, – кивает она куда-то в сторону.

Впервые за несколько часов после неприятной новости о пожаре на стройке Шахова я улыбаюсь.

– Меня Ася зовут, – представляюсь в ответ.

Мы отходим подальше от разбитого бокала, осколки которого уже убирают. Малыш беспокойно крутится на руках у мамы, вертит головой и куда-то тычет пальчиком.

– Папа там, да. Сейчас пойдем, – говорит Ива.

Прослеживаю за взглядом своих новых знакомых. Темноволосый мужчина стоит рядом с Григорием. Это Алекс Равский, мы познакомились сегодня в офисе. Получается, со мной сейчас его жена и сын?

– Наверное, нам в одну сторону, – снова улыбаюсь я, глядя, как мальчик рвется к отцу.

Мы направляемся к нашим спутникам. Алекс тут же забирает у Ивы сына и представляет Григорию свою жену. Я наблюдаю за Шаховым и его реакцией, когда он смотрит на ребенка. От внимания не ускользает, что она какая-то странная. Вроде неприятия или отторжения. Слова про аборт прозвучали из-за того, что Григорий не любит детей?

Мужчины перекидываются парой фраз, после чего Алекс говорит, что им пора домой, и предлагает Шахову встретиться в Москве, чтобы обсудить детали сегодняшнего разговора.

Мы прощаемся с Ивой, я провожаю ее глазами и сосредотачиваю внимание на Григории, чувствуя, как внутри опять поселяется тоска. Возможно, будь Миша жив, мы с ним были бы счастливы и похожи на эту красивую любящую пару, которая обожает своего малыша.

Но Миши нет, а я всего лишь содержанка при богатом мужчине, зависимая от его настроения и проблем на работе.

Глава 13

В отель мы возвращаемся через пару часов. Даже намека на интим от Шахова больше не поступает. Остаток вечера Григорий проводит в гостиной за ноутбуком, а я – у бассейна, за чтением книги в телефоне, пока не садится батарейка.

Лежа на шезлонге, подтягиваю колени к груди и закрываю глаза. В голове все перемешалось. Эмоции от прочитанного текста, пережитое за эти два дня. Куча контактов и информации. Я вымотана, но сна нет ни в одном глазу. Сказывается перенапряжение. Завтра буду выглядеть и чувствовать себя разбитой. А там еще один перелет… Я не готова, что так скоро.

Решаю подняться в спальню за зарядкой и продолжить читать, пока не засну. Не хочу думать ни о Шахове, ни о том, что между нами происходит. Как и в целом в моей жизни. Григорий по крайней мере глупостями не занимается, а работает. Мне бы ему соответствовать. Но я не до такой степени трудоголичка, хотя проблем у фирмы хоть отбавляй.

Когда поднимаюсь по лестнице, возникает странное волнение от мысли, что сейчас увижу Шахова. Но его нет в гостиной. Час назад я видела силуэт за столом, слышала голос Григория, а сейчас кругом тишина.

Знаю, что совершаю безумство, но так хочется заглянуть к нему в спальню. Приоткрываю дверь и от представшей передо мной картины застываю на месте. Шторы плотно задернуты, в комнате неярко горит свет. Шахов спит на животе, раскинув руки. В одних брюках. Босые ступни немного свисают с кровати.

Надо бы закрыть дверь и уйти, но я мешкаю. В памяти всплывает прочитанный текст.

Главный герой жаждал выиграть в конфликтной ситуации любым способом и завладеть огромным заводом. Целую главу думал, где и как провести встречу. И по совету отца, который работал психологом, позвал будущего партнера на незнакомую территорию. Пока тот осматривал обстановку, привыкал к ней, главный герой сыпал фактами и подсунул не самый выгодный контракт. Обрисовал ситуацию так, что новоиспеченному компаньону ничего не оставалось, кроме как поставить подпись. Наверное, лишь спустя время он осознает, что в итоге сделал.

Я примерно в такой же ситуации оказалась. Причем два раза. А может, и все три. Григорий иногда уж очень напоминает главного героя: встречи проводил на незнакомой территории, что помогало ему добиваться от меня своего. Вообще, это манипуляцией называется, тем более если человек слабее и имеет множество страхов.

На витание в облаках мне хватает от силы нескольких минут. Мысль, что мы просто любовники и, вероятно, на время, быстро приводит в чувство. С моей стороны ошибкой было позволять себе подобного рода отношения, я так устроена, что эмоционально привязываюсь к человеку. А здесь к тому же сексуальный контакт, и такой яркий… Пусть Шахов не писаный красавец, но его энергетика и сила… они очень заводят. Особенно когда Григорий сжимает меня в своих руках и грубо трахает. При этом секс не ощущается унизительным или грязным. Скорее наоборот.

Господи, да что со мной не так?

Закрываю дверь и иду к себе в спальню. Сна по-прежнему нет, но и читать больше не хочется. Я как раз дошла до интимных моментов. Только возбудиться сейчас не хватало.

Долго ворочаюсь в кровати и наконец вырубаюсь. Просыпаюсь от того, что кто-то гладит меня между ног. Похоже на яркий сон. Только это реальность.

– Через час за нами приедет машина, – произносит Шахов и наклоняется к груди.

Сняв с меня тонкий кружевной топ, покусывает ее, чем запускает табун мурашек по телу.

– Успеешь собраться?

– Возможно. – Выгибаюсь навстречу настойчивым губам и рукам.

Секс длится недолго, но ощущения и эмоции настолько острые, что я взрываюсь практически сразу. Отойдя от оргазма, наблюдаю за Шаховым.

– Хочу задать вопрос. Можно?

Григорий встает с кровати, натягивает на себя домашние брюки.

– Попробуй.

– Ты до вчерашнего дня не целовал меня и, наверное, редко с кем это делаешь. У тебя какой-то пунктик на этот счет? Не целовать своих любовниц? Но в прошлый раз ты не сдержался и поэтому пил алкоголь?

Намеренно перехожу на ласковый и шутливый тон. Понятно, что дело не в страхе целоваться с женщинами, но очень интересно добраться до сути. Теперь становится очевидным, что тогда на балконе Шахова, как и меня, что-то сильно триггернуло, и он потом снимал стресс алкоголем.

– Хорошая попытка, Агния. Но я уже сказал в прошлый раз, что мою личную жизнь и проблемы мы обсуждать не будем.

Все-таки проблемы.

– Я и не трогаю твою личную жизнь, просто хочу узнать, в чем причина редкого контакта рот в рот. Ты не любишь целоваться? Брезгуешь? Мне это важно знать, иначе придумаю себе несуществующие комплексы. К тому же мне понравилось, как ты целуешься, но сделал ты это на пике сильных эмоций, – озвучиваю свои наблюдения. – А потом глушил виски, и кайфа на твоем лице заметно не было. Почему обо мне можно все выяснять, а я не могу услышать какие-то подробности? Разве это справедливо?

– Поищи в интернете. – Шахов словно бросает мне вызов, но в голосе слышится усмешка.

– Искала. – Приподнимаюсь на локтях и, прикрыв свою наготу, смотрю на него.

Григорий подходит к кровати. Окидывает меня заинтересованным взглядом.

– И как?

– Ничего. Одни твои интервью. Пара снимков с матерью и несколько слов о тяжелом детстве. Всё.

– Уже немало. Достаточно информации для подобного рода отношений, я бы даже сказал, перебор.

Эти слова задевают. Шахов ставит меня на место. Приходится отступить. Такими методами точно ничего не узнать. Да и не хочу я так. Куда приятнее, когда человек сам изливает душу. Но это явно не наш случай.

– Я получу тот классный укол, который ты делал мне пару дней назад?

– С моей стороны будет жестоко на несколько часов оставить тебя в предыстеричном состоянии. Ну и быть в Москве мне крайне необходимо. Так что да, получишь. Но меньшую дозировку.

– Спасибо. – Я откидываюсь обратно.

А Шахов не такой уж и бессердечный и закрытый, каким иной раз хочет казаться. Но вот эти встречи на незнакомой территории и его странное поведение… Сегодня же дочитаю книгу и узнаю, чем там закончилось дело. Или завтра, если во время полета буду в полувялом состоянии.

Через полчаса приезжает машина. Григорий делает мне укол, и мы покидаем номер. Всю дорогу Шахов опять проводит за телефоном, а я ловлю ощущение покоя и безмятежности. Блокирую любые мысли насчет него и этой кратковременной поездки, в глубине души желая, чтобы она повторилась.

В самолете нападает дремота. Голова кружится и плывет. Чувствую, что стюардесса накрывает меня пледом, слышу, как она принимает у Шахова заказ. Мысли тягучие, словно мед.

Все-таки спрошу у своего психолога про эти препараты. Подсаживаться на такое, конечно, не хочется, но хотя бы можно будет куда-то летать. Особенно вместе с Григорием.

Москва встречает пасмурным небом и дождем. На улице холодно. Словно за два дня лето кончилось и наступила сырая, промозглая осень.

У здания аэропорта нас ожидают две машины.

– Мы на разных поедем? – догадываюсь я.

– Мне нужно на объект, где произошел пожар, потом заеду к следователю. Предстоит много работы и контактов. Я напишу, где и когда будет новая встреча.

Судя по хмурому выражению лица Григория, не возьмусь утверждать, что она будет в этой жизни.

После возвращения домой, два следующих дня я чувствую себя подавленной из-за укола. Мучают сильнейшая головная боль, тошнота, апатия. Волей-неволей приходится писать психологу и спрашивать, что мне сделать, чтобы вернуться в рабочее состояние. Она отвечает, что подобных побочек от такой дозировки быть не может. Уточняет, принимаю ли я другие препараты, и рекомендует сдать анализы, в том числе на гормоны, которые в последнее время шалят, а также сходить к гинекологу.

Года два или три назад месячные шли каждые четырнадцать дней, был гормональный сбой. Не хочу, чтобы это повторилось, но симптомы похожи. Да и кровь на белье в середине цикла говорит о проблемах.

До конца недели настолько погружаюсь в насущные заботы и беготню по врачам, что почти не думаю о Шахове. По крайней мере, мне так кажется. Но стоит получить от него сообщение, как сердце делает кульбит и начинает отчаянно стучать, грозя проломить ребра. А потом, когда я открываю текст и фото, – шмякается вниз и чудом не разбивается.

«Тебе отставка», – написано под снимком какой-то женщины, внешность которой сложно разобрать. Сфотографирована лишь половина лица. На заднем фоне номер отеля и почти раздетый Григорий, его мощный, крепкий торс. В том, что это отель, я не сомневаюсь: в квартире у Шахова другая обстановка и много темных тонов. Снимок сделан в движении, очертания размыты, но в том, что это Шахов, сомнений никаких. Да и сообщение пришло с его телефона.

В первую минуту становится мерзко. А потом – больно. В памяти всплывают слова Григория, что я его постоянная любовница. Но это не означает, что единственная.

Жаль, нельзя зашить свою вагину, перед этим вымыв там все. И ведь он спал со мной без защиты…

Когда эмоции утихают, приходит мысль, что это все может быть постановкой. Где гарантии, что это не старое фото?

Но какой смысл Шахову держать подобные снимки в галерее? Неужели кто-то еще имеет доступ к его телефону? Значит, с этим кем-то отношения ближе, чем со мной? Ничего не понимаю… А самое главное – не хочу знать. Особенно – встречаться с Григорием и опускаться до унизительных расспросов, сколько у него любовниц и какая я по счету.

Глава 14

В офис я захожу в начале восьмого – после того как посетила врача. В коридорах пусто и темно. На улице с самого утра зарядил дождь. Желание вернуться домой и забраться под одеяло лишь усиливается, когда вспоминаю о пирожках, которые бабушка испекла накануне. Может, и впрямь поехать домой? Давно мечтала о выходном. Но потом я думаю о куче бумаг и встрече с архитектором и понимаю, что нет, не вариант. Не могу сегодня так поступить.

– Доброе утро, вы сегодня рано, – встречает Света в приемной.

– Доброе утро. Как обычно вроде, – пожимаю я плечом и забираю документы на проверку. – Как Артёмова появится, пусть зайдет, – отдаю распоряжение.

– А она уже на месте, – отвечает Света.

Даже удивляюсь немного. Не типично для Нины столь раннее появление на работе.

– У Нины Венедиктовны суд в десять. Она заехала за документами. Сейчас передам вашу просьбу. Кофе? – предлагает Света.

– Да, спасибо. И Нине тогда тоже.

Зайдя в кабинет, я иду прямиком к креслу. Три дня прошло с того сообщения от Шахова, то есть от его любовницы. Без понятия, объявлялась ли она или он еще, потому что отправила Григория в черный список. И теперь не знаю, как дальше вести с Шаховым бизнес.

Сначала я хотела и водителя игнорировать, взяв свой автомобиль, но позавчера заметила человека Монастырского, когда выходила из клиники, где проверяю здоровье. Возможно, это было простым совпадением, но, когда представила, что те отморозки снова будут давить на меня или появятся в стенах офиса, сделалось еще хуже, нежели от мысли, что мной попользовались и выкинули.

– А вот и я. Говори, что хочешь обсудить, я ограничена во времени. Если через пятнадцать минут не буду в машине, то попаду в пробку и опоздаю на слушание.

– На какой мы стадии? – интересуюсь.

Нина недовольно смотрит на меня:

– Я с кем вчера все утро распиналась? Мы почти три месяца ждали этого заседания, я собрала тонну бумаг, убила кучу нервов. Надеюсь, сегодня все решится.

– А если нет?

Разговор прерывают: Света приносит кофе.

– Нам нужны эти суммы, – продолжаю, как только секретарь покидает мой кабинет.

– Без «нет». Решится, – заверяет Нина. – Если у тебя нет боевого настроя, то не порть его другим.

– И все-таки. Ты план Б предусмотрела?

– Я сегодня выиграю это дело. Но даже если вдруг заседание отложат, то на следующем решение будет в нашу пользу. А вообще, до него не дойдет. Все стороны вышли на мировое соглашение. Я не берусь за проигрышные дела.

– Хорошо. – Открываю папку и начинаю листать документы. – У меня все. Можешь идти.

– Ты ради этого меня позвала? Дай хоть кофе теперь допить, – показывает Нина на чашки, которые стоят на столе.

– Да, – спокойно отвечаю я. – Пей, конечно.

– А что с настроением? Почему такая подавленная?

– Из-за погоды. Ну и еще рано встала.

– Точно? – Подруга делает глоток, не сводя с меня внимательного взгляда.

– Точнее не бывает.

Самообладание уже на ниточке. Едва держу в себе возмущение, что это с подачи Нины Шахов взял меня в любовницы. Только обвинять других людей в собственных ошибках как минимум глупо. Может, встреча с Григорием и по наводке подруги произошла, но все остальное я позволила ему сама. Правда воображение в тот момент не рисовало столь убогие и мерзкие картинки, что этот козлина меняет женщин как перчатки. Ну и Миша мне не изменял.

Не думала, что так заденет ситуация с Шаховым. Мы ведь, в принципе, чужие друг другу люди.

– Ясно, – хмыкает Нина. – Если вдруг захочешь поговорить, то я всегда к твоим услугам. В любое время дня и ночи.

– Хорошо, – киваю я и тоже тянусь к кофе.

Хотя, пожалуй, впредь воздержусь от помощи подруги.

Пару минут мы обсуждаем планы на неделю, после чего Артёмова уходит, а я погружаюсь в работу. Через два с небольшим часа получаю новость от Нины, что дело выиграно и теперь нужно ждать, когда решение суда вступит в силу.

Это хорошо. Очень. Лишние деньги компании не помешают. У меня даже настроение поднимается. До вечера на энтузиазме успеваю переделать кучу дел, а потом иду на вопиющий шаг: вместо того чтобы поехать домой с водителем Шахова, вызываю такси и отправляюсь в свое любимое кафе, мысленно прося прощение у бабушкиных пирожков.

Телефон заливается знакомой мелодией, когда я впиваюсь зубами в сочный стейк из семги. Бабушка словно почувствовала «предательство».

– Да, бабуль, – прожевав, отвечаю.

– Ася, я звоню узнать, ты когда будешь дома?

Вроде ничего плохого в этом вопросе и нет, но я тут же настораживаюсь, потому что бабуля редко звонит по такому поводу. Если только ей не становится совсем плохо. Но даже в этом случае она чаще всего зовет соседку. Тетя Света быстрее придет на помощь, чем я приеду с другого конца города. В прошлый раз так и было. Если бы не соседка, я бы и не узнала, что моя седая партизанка приболела и строила из себя героя.

– Уже скоро. Что-то случилось? Тебе нехорошо?

– Нет-нет, – тут же заверяет бабушка. – Со мной все в порядке. Просто… у нас гости.

Откладываю вилку в сторону, чувствуя, как екает в груди. Не хватало еще, чтобы бабушка открыла кому-то из людей Монастырского. Господи… А если они начнут ей угрожать?..

– Кто?

– Мужчина представился твоим партнером, сказал, что дозвониться не может, попросился подождать тебя дома. Я впустила, – рассказывает бабуля. И добавляет уже тихо, едва уловимо: – Не нужно было, да? Я растерялась, Асенька, Григорий Игоревич был очень спокоен и убедителен.

Еще бы. Натрахавшись где-то с другой. Понятно теперь, почему он любит отдых в Арабских Эмиратах. Там многоженство же одобрено? По крайней мере, блядство точно должно быть узаконено, раз наши девочки пачками едут туда зарабатывать. Из Шахова получился бы отличный шейх. Первоклассный.

Подставлять бабулю, конечно, плохо, но, с другой стороны, она расскажет Григорию о своем сериале. Это не отчеты на планерке слушать и кивать. Придется принять непосредственное участие и вникать в сюжетные линии: бабушка любит потом проверять, внимательно ли собеседник ее слушал.

– Ты правильно поступила, бабуль. Я скоро буду дома. – Кладу трубку и подзываю официанта.

Заказываю себе вина и уточняю, какое из блюд дольше всего готовится. Выбираю его.

Если Шахов меня сегодня дождется, то в лицо скажу ему, что он козел, и попрошу меня больше не трогать. Если не дождется – не беда. В другой раз реплики будут точно такими же.

После стейка вино идет на ура. Мой заказ приносят через полчаса, и я неторопливо ем его, размышляя о том, что вот так обожжешься на одном человеке, а после не доверяешь целому миру. Ну и вообще, с мужчинами мне, может, и везет поначалу, но потом что-то идет не так. Мужа потеряла, Шахов оказался ходок. Не исключено, что одной остаться – не такая уж плохая перспектива.

Смотрю на время в телефоне и довольно улыбаюсь. «Скоро буду» затянулось уже на час. Даже любопытно немного становится, дождется ли меня Григорий или нет. Можно позвонить бабушке и узнать, но лучше не показывать свою заинтересованность. Особенно если Шахов еще у нас дома.

И вообще, что за наглость? Для личных встреч офис есть. Хотя, возможно, Григорий там был, но меня не оказалось на месте.

Расплачиваюсь по счету, вызываю такси. И попадаю в длинную пробку. Сегодня все благоволит тому, чтобы я как можно позже вернулась домой.

В дороге думаю, как хорошо было бы забыть все, что произошло в моей жизни за последние годы, освежить мысли и начать сначала с новыми силами. Без вступления в интимную связь с Шаховым. Потому что этот мужчина чем-то зацепил. Наверное, тем, что классно трахается. Но не более того.

От вина немного развезло, и все полчаса, что мы стоим в пробке из-за аварии впереди, я дремлю под недовольный бубнеж таксиста, который сокрушается, сколько времени и заказов потерял.

В себя прихожу, лишь оказавшись на улице. Во дворе две знакомые машины. Оба водителя на месте. Значит, Шахов еще у нас дома.

Ну что же, терпение у него отменное, если рассказ бабушки о сериалах не отпугнул. Либо Григорий спит на диване или в кресле, как недавно я под ворчание таксиста.

Вместо лифта, поднимаюсь пешком. Смотрю в телефоне на время последнего звонка. Два с лишним часа ждал. Похвально. Но зря. В моих планах душ и постель.

Открываю дверь ключом, и первое, на что натыкаюсь взглядом – это мужская обувь под ногами. Я ухмыляюсь, скидывая туфли, и иду на бабушкин голос.

Она с нашим гостем сидит на кухне. Григорий поедает мои любимые пирожки и выглядит ничуть не осоловевшим. Даже наоборот, он, кажется, в приподнятом настроении. Пиджак снял и повесил на спинку стула, рубашку расстегнул на две пуговицы, рукава закатал. Освоился, значит…

Неужели та дама плохо ему дает, раз нужно терпеть такие муки ради нашей новой встречи и продолжения связи? Но тогда для Шахова у меня плохие новости. Со мной так нельзя. Я больше к себе не подпущу, если у него был секс с другой.

– Асенька, ну наконец-то. Ты сегодня долго как никогда…

С губ едва не срывается смешок, но вовремя беру себя в руки. Эта реакция совсем уж по-детски будет выглядеть. Или как провокация.

– В пробку попала на Школьной. Почти час стояли. Извините, что пришлось так долго ждать, – говорю я, переведя взгляд на Шахова. – Очень неожиданно увидеть вас здесь. Почему в офис не заехали?

– Можно на «ты», Ася. За эти пару часов я уже почувствовал себя членом вашей семьи. Анна Иосифовна столько всего о тебе рассказала, что не покидает ощущение, будто знаю тебя минимум лет десять.

Хочется закатить глаза, но я сдерживаюсь. Лучше бы бабуля о сериале своем болтала. Хотя так, наверное, все и начиналось, но Шахов выкрутил разговор в нужное ему русло.

Ладно, с бабушкой потом проведу воспитательные беседы. Напомню, как в детстве она просила не открывать незнакомцам дверь, тем более не отвечать на их вопросы.

– И в офисе я был. Тебя там не оказалось.

– Могу уделить вам немного времени в прихожей. Идемте.

– Ася… – Бабуля строго смотрит, недовольная моим невежливым поведением.

Но плевать я хотела на вежливость после того снимка и подписи. И заставить себя снова быть с Шаховым на «ты» тоже не могу.

– Доброй ночи, Анна Иосифовна. Было очень приятно познакомиться. – Он встает из-за стола и забирает свой пиджак.

– Мне тоже, Гриша. Спасибо. – В голосе бабушки слышится искреннее тепло и участие.

Меня передергивает от того, как она ласково назвала Шахова по имени. Что они там, черт возьми, обсуждали такое, если Григорий Игоревич вдруг превратился в Гришу?

Едва мы оказываемся наедине, как маска добродушия сползает с лица «Гриши». Он выставляет ладонь вперед, упираясь в стену, и следом прижимает к ней меня.

– А теперь коротко и по существу, в чем возникла проблема. Так понимаю, мой номер в черном списке, от водителя ты сбежала по этой же причине, – перечисляет Шахов деловым тоном. – Я уже не мальчик, чтобы играть в эти игры и бегать за понравившейся женщиной. Слушаю объяснения.

– Зачем бегать, если они сами прыгают к тебе в постель? Хотя не исключаю, что ты даже не в курсе подлянки от одной из своих многочисленных любовниц. И да, конечно, мы взрослые люди. Бегать никто ни за кем не будет, ходить вокруг да около тоже. Прямо говорю: больше ты ко мне и на сантиметр не приблизишься. С этого дня нас связывает только контракт.

Достаю телефон, открываю то сообщение и демонстрирую Шахову снимок и подпись.

Григорий молчит, не выглядит при этом ни потрясенным, ни удивленным. Вообще никаких эмоций.

– Нечего сказать? – первой нарушаю я образовавшуюся тишину.

– Плохо, Агния, – произносит он жестко. – Очень плохо. – Переводит взгляд на мои губы.

К своему ужасу чувствую, что у Шахова стоит. Не мальчик он, да? А по-моему, трахает все, что движется!

– Этого достаточно, чтобы понять, почему ты в блоке. Одно дело – быть постоянной любовницей, – говорю я тихо, чтобы бабушка не услышала, – другое – постоянной, но не единственной. Ты ведь спал со мной без защиты…

– И это тебя не натолкнуло на мысль, что сообщение может быть неправдой? – кивает Григорий на мой телефон.

– Это натолкнуло меня на мысль, что ты всех своих баб проверяешь и уверен в их чистоплотности. Какая разница, в кого засовывать…

– Остановись, – произносит Шахов хлестко, будто дает пощечину. – Уважение и к себе, и ко мне должно ведь присутствовать. Или ты вообще не в курсе, что это такое? В твоем телефоне непонятный, нечеткий, размытый снимок. Который сделан даже не у меня дома и явно впопыхах.

– Ни за что не поверю, что в твой телефон все могут залезть просто так! Да и что я о тебе знаю? Когда спросила о твоей жизни, ты сказал: «Не лезь. Я это не обсуждаю». Дал понять, что постель мой удел? А я на такое не подписывалась. Заниматься сексом с тобой, может, и приятно, но не настолько, чтобы быть шлюшкой на побегушках и заглядывать тебе в рот лишь потому, что ты классно трахаешься.

– Надеюсь, случившееся станет для тебя хорошим уроком на будущее. Спишем на то, что ты домашняя девочка, ни разу не ловила мужа на измене и понятия не имеешь, какое это мерзкое, отвратительное чувство.

– В смысле?

Холодная невозмутимость в голосе Григория сбивает с толку.

– Дай свой телефон.

– Зачем?

Шахов смотрит так, что не решаюсь возразить. У нас с ним похожие модели смартфонов. На моем всегда стоит пароль. Однако ничего не мешает Григорию включить камеру на заблокированном экране, сделать снимок и отправить его последнему контакту в мессенджере.

– Обычно приложения запаролены, но в поездке я снял защиту. Даже не придал этому значение, потому что важные вопросы стараюсь обсуждать исключительно при личной встрече. Да и любому программисту не составит труда взломать телефон и получить доступ ко всем твоим данным и перепискам. Выводы?

– Я должна делать выводы? Ты издеваешься? Был в номере с какой-то женщиной и теперь требуешь от меня логических умозаключений? А не пошел бы ты далеко и надолго? Если на то пошло, то соответствующие выводы я сделала. Как и выбор. Ты в черном списке.

Шахов недоволен, это видно. В глазах напротив полыхают молнии. Он убирает руку, отходит. Но я почему-то чувствую разочарование. Так и не услышала ни одного оправдания!

– Хочешь сказать, что это была не твоя любовница?

Григорий молча подходит к своим ботинкам, обувается. И прежде чем развернуться и уйти, отвечает:

– Это была моя бывшая жена. С которой я, естественно, не сплю. Но Полина все еще надеется это исправить. Иногда вот такими глупыми и гадкими способами.