Текст книги "Призрак в магазине канцтоваров"

Со Хян
Призрак в магазине канцтоваров

So Hyang

The Haunted Stationery Store

© 2023 GOZKNOCK ENT

ALL RIGHTS RESERVED

© А. А. Тимошенко, перевод на русский язык, 2024

© А. С. Гайворонская, иллюстрация на обложке, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Пролог

Он проснулся спустя сто пятьдесят семь лет. Стояла холодная весенняя ночь.

Очнувшись на небольшом заброшенном складе, молодой человек в недоумении встал, медленно открыл дверь и вошел в соседнее помещение.

Оно оказалось довольно просторным. Бесчисленные ряды высоких стеллажей, заставленные разнообразными предметами, поражали воображение. Казалось, окружение хотело напомнить, как много минуло времени.

Пока молодой человек приходил в себя, перед ним появилась таинственная фигура. Посланник смерти. Он не понимал, откуда знал это, но был точно уверен в своей правоте. Правда, живые не могут видеть посланника, и молодой человек сразу осознал, что умер.

Незнакомец был одет в мешковатую черную одежду. Сложно предположить, где и когда он ее купил.

– Давно не виделись, – произнес он мягким голосом, никак не соотносившимся с мрачной внешностью.

«Выходит, мы уже встречались». Увы, молодой человек совсем не помнил посланника смерти, неподвижно ожидавшего ответа, и не мог вымолвить ни слова.

Наконец, собравшись с силами, юноша спросил:

– Мы знакомы?

– Естественно, – ответил тот.

– Кто я?

Посланник смерти передал длинный цилиндрический предмет, сделанный из дерева и украшенный кожаными вставками и металлическими застежками.

– Может, это освежит твою память?

Молодой человек узнал предмет с первого взгляда – тубус для картин, созданный им самим еще при жизни.

В голове закрутились смутные отрывки воспоминаний. Он повертел тубус в руках и увидел на дне пару иероглифов.

– Меня зовут… Хо Хён, – пробормотал юноша.

– Еще что-нибудь помнишь?

– Какое-то время я служил художником при королевском дворе. И…

– И?.. – выжидающе протянул посланник смерти.

– Меня убили.

– Кто?

Молодой человек, назвавший себя Хёном, нахмурился и произнес:

– Не помню…

– Открой тубус, – приказал посланник через мгновение.

Хён нажал на металлические застежки, и те с легкостью поддались. Внутри лежало несколько кисточек разной толщины, пузырек с чернилами, тушечница, две печати и скрученный лист бумаги. Хён развернул лист и обнаружил на нем незаконченную картину.

Его бросило в жар. Момент собственной смерти вспышкой пронесся перед глазами. Вот почему не дорисовал! Хёна затрясло от страха перед туманным прошлым.

– Сто пятьдесят семь лет назад я похоронил тебя на этом самом месте, чтобы уберечь от смерти. Пока вымаливал тебе второй шанс, ты спал, зависнув между миром живых и миром мертвых. Теперь можешь радоваться. Прошение удовлетворили, – произнес посланник смерти.

– Значит, я снова могу жить как человек? – спросил Хён.

– Умерев однажды, воскреснуть нельзя. Твою смерть просто поставили на паузу, – покачал головой посланник.

Хён не мог скрыть огорчения. О своей жизни он нисколько не жалел, но почему-то его одолевало странное давящее ощущение в груди.

Посланник смерти продолжил:

– У тебя всего сто дней. Вспомни свою жизнь и закончи рисунок. Возможно, придется испытать сильнейшую душевную боль, но такова твоя судьба.

– А если не смогу?

– Тогда будешь вечность беспомощно бродить по свету и выть от неуемной боли, ведь так и не осознаешь, почему обречен на скитания. Закончи картину в срок. Это твой единственный способ разобраться в своих чувствах и успокоить душу перед смертью. Тот, кто разбудил тебя, протянет руку помощи, и ты ответишь тем же, – произнес посланник смерти, а потом обернулся и добавил: – Помни о нашем разговоре. Мало кому выпадает такой шанс.

Хён пытался осмыслить слова посланника, но чем дольше думал, тем сильнее ощущал себя беспомощным ребенком. Он был один во всем мире, а вокруг – пустота.

Пхё Танби, десятиклассница из школы Сечжин

Сладкий утренний сон прервал звонок будильника. Часы показывали семь двадцать. Танби сразу проснулась. Внешне девушка выглядела отдохнувшей, хотя легла после двух: готовилась к промежуточным экзаменам.

Танби потерла глаза, зашла в ванную и наспех умылась. Посмотрев в зеркало, она собралась было помыть голову, но быстро отбросила эту мысль. Лучше поспать лишние пять минут или выучить несколько новых слов, а прихорашиваться для школы совсем не обязательно.

Девушка вышла из ванной, завязала длинные волосы черной резинкой, нанесла увлажняющий крем и только потом посмотрела на срок годности. После школы надо будет купить новый.

«Косметикой, изготовленной больше года назад, лучше не пользоваться», – вспомнила она запись в дневнике.

– Доченька, как спалось? – раздался голос папы с кухни.

Танби включила канал с новостями на английском, сделала звук погромче и подошла к отцу. Он уже подогрел суп с соевой пастой твенчжангук[1]1
  Один из самых популярных супов в Южной Корее. Его готовят из соевой пасты твенчжан с добавлением овощей и тофу. Этот суп часто упоминается в корейской литературе, так как ассоциируется с домашним теплом и уютом. (Здесь и далее прим. пер.)


[Закрыть] и начал жарить яичницу. Дочь всегда с ужасом наблюдала за ним: готовил папа уже много лет, но каждый раз как в первый.

– Яичницу надо жарить на перилловом масле, которое бабушка дала.

– Знаю. Забыл, куда его поставил.

– Как куда? В холодильник, на нижнюю полку. Сто раз говорила, что масло быстро портится и храниться должно при низкой температуре.

– Да нет его там, – уверенно заявил отец.

– А это что? – спросила Танби, указав на бутылку в холодильнике.

– Думал, экстракт сливы стоит.

– Он пахнет по-другому.

– Сдаюсь, виноват. Впредь буду внимательнее. А теперь давай завтракать.

Танби знала, что папа неисправим, но его расстроенное лицо сводило желание спорить на нет. Отец и так разрывался между работой и заботой о дочери.

Она пила ячменный чай и рассматривала заметки на холодильнике: список замороженных продуктов и дата их заморозки; табель с оценками из школы, который должен подписать папа; перечень покупок и бесчисленные скидочные купоны – все это Танби красиво развесила на дверце холодильника, подчеркнув самое важное цветными ручками и маркерами. Девушка знала в этом толк.

Танби присмотрелась к одной из заметок. Вчера сгорел купон в магазин, который прислала кредитная компания.

– Пап, а ты успел потратить этот купон? Купил на десять тысяч вон и получил скидку в пять тысяч? Я тебе вчера говорила, – произнесла Танби и села за стол.

– Купон? – рассеянно недоумевал папа, раскладывая по местам столовые приборы.

Кажется, он снова забыл.

– Напоминала ведь. Пятый раз просила купить, когда будешь ехать с работы, потому что рядом с нашим домом такого магазина нет.

– Прости, совсем в офисе замотался. Давай завтракай уже.

Танби нахмурилась, тяжело вздохнула и принялась за еду, сверля отца взглядом.

Для сорока лет он отлично выглядел: молодо, спортивно, на нем хорошо сидела любая одежда. Танби постоянно спрашивали, не актер ли он. При всем этом ее отец, Пхё Тонвон, был слабохарактерным и нерешительным.

Родная тетя, работавшая в той же компании, рассказывала, что, хоть отец и окончил факультет менеджмента в престижном университете и был очень отзывчивым человеком, им помыкали все кому не лень. Сам он говорил, что зря повышал квалификацию и улучшал навыки, и даже в шутку просил нарисовать ему парочку сертификатов. Тетя часто жалела, что познакомила свою сестру с папой, но мама его очень любит. Точнее, любила.

Танби перевела взгляд на фотографию, где мама стояла в парке развлечений на фоне красных и желтых тюльпанов и, улыбаясь, держала на руках младенца.

Она умерла год назад, когда Танби училась в девятом классе. Мать была полной противоположностью отца – смелой и жизнерадостной. Часто рассказывала, что полюбила супруга за заботливость и искренность.

«Неужели внешность папы ее совсем не интересовала? Не раз повторяла, что в целом мире не найти такого, как он», – думала Танби.

Спустя некоторое время слова мамы подтвердились: когда та тяжело заболела, отец тотчас принялся ухаживать за ней день и ночь. Поэтому всякий раз, когда Танби раздражала рассеянность отца, она вспоминала мамины слова и злость уходила сама собой.

«И правда, в целом мире не найти такого, как мой папа», – повторяла она.

Танби благодарила судьбу за то, что унаследовала внешность папы и характер мамы, хотя иногда ей становилось интересно, как бы сложилась жизнь, будь все наоборот.

Она сделала глоток из стакана и сказала:

– Папа, я знаю, что самое лучшее вы с мамой сделали в жизни.

– И что же?

– Не родили мне младшего брата или сестру.

– Серьезно? Мы, наоборот, всегда переживали, что ты у нас одна, – удивился отец.

– Иногда лучше быть одной. Меньше проблем в будущем.

– Танби, тебе всего семнадцать. Не будь такой пессимисткой, – обеспокоенно посмотрел на нее отец.

– Я реалистка.

– Откуда такое отношение?

Танби посмотрела ему в глаза и серьезно ответила:

– Вот родился бы у меня брат или сестра с маминой внешностью и твоим характером, что тогда?

– Идеальный был бы ребенок. Каждый человек по-своему прекрасен и уникален.

– А что ребенок подумал бы на этот счет? – спросила Танби, закинув в рот помидор черри.

Отец хотел было ответить, но вместо этого укоризненно посмотрел на дочь и продолжил есть. До конца завтрака он ничего не спрашивал.

Танби уже доела, поставила тарелку в раковину, почистила зубы и собиралась уходить, а отец все еще сидел за столом.

– У тебя ведь нет сегодня дополнительных занятий? Приготовлю что-нибудь вкусненькое на ужин. Нам надо поговорить, – сказал он.

– О чем? – удивилась Танби.

– Долго рассказывать. Вечером узнаешь.

– Ну пап, к чему секреты? Просила же так не делать. Теперь весь день буду ходить и изнывать от любопытства. Расскажи сейчас, – умоляла его Танби.

– Ничего особенного, забудь.

– Как можно забыть? Ну, расскажи.

– Беги в школу, а то опоздаешь. Сама говорила, что вас за это ругают.

Танби раздражало, что отец любит ходить вокруг да около, не решаясь сообщить важную новость.

– Ну уж нет, я имею право знать, – продолжала настаивать она. – В чем дело? Ты болен? Хочешь оформить очередную страховку? Или поговорить об уроках тенниса, которые мне предлагал?

– Не угадала.

– Тогда что? – Танби неосознанно повысила голос.

– Я решил устроиться на вторую работу, – наконец произнес он.

– На вторую? Как ты себе это представляешь?

– Магазин канцтоваров.

– То есть? – удивилась Танби.

– Знаешь, есть же такие места, которые работают без продавца. Я изучил вопрос. Открыть магазин по франшизе совсем недорого, да и времени много не отнимет. Буду вечерами заезжать туда на пару часов по дороге из фирмы. Я поговорил с представителем той компании, он в течение двух недель все покажет и расскажет. Франшиза новая, активно расширяется. Думаю, смогу совмещать, – ответил он.

– А где деньги возьмешь?

– У меня осталось немного после того, как мы продали квартиру и погасили долг. Если не хватит, можно взять кредит.

Отец произнес запретную фразу.

Едва услышав слово «долг», Танби перебила его:

– Так, подожди. Забыл, о чем просила мама?

Перед смертью она оставила дочери дневник, который назвала «дневник Танби». Там было более десятка разделов: отношения, рецепты, Танби, отец, на случай кризиса, красота, здоровье, распоряжение имуществом, экзамены в университет, любовь и свадьба. Каждую главу мама написала сама, собрав различные советы, которые пригодятся Танби в жизни.

К мужу у нее было всего две просьбы. Именно о них дочь пыталась напомнить папе.

– Что ты должна жить у школы и что у тебя должно быть свое жилье, – произнес отец после небольшой паузы.

– Да. Она просила всего о двух вещах. Но у нас сейчас нет своего жилья. Ты продал нашу большую квартиру в жилом комплексе и снял маленькую здесь.

– Поэтому и нужна вторая работа. Хочу выкупить старую квартиру назад.

– Ну да, конечно, выкупишь именно девятьсот вторую квартиру в сто пятом доме, где мы жили с мамой, – Танби глубоко вздохнула и осторожно спросила: – Надеюсь, еще не заключил договор с компанией?

– Заключил… – произнес он.

– Как ты мог! Надо было обсудить со мной! Ты же целый час можешь выбирать, купить в магазине обезжиренное молоко или с пониженным содержанием жира, а тут сходу принял такое серьезное решение? – Танби сама не заметила, как перешла на крик. Она не могла понять легкомысленности отца.

– Танби, я взрослый человек и принимаю важные для семьи решения, пока ты сидишь за уроками. И вообще, я нашел очень удачное место для магазина. Думаю, это твоя мама помогает нам с небес.

– А если прогоришь?

– Не прогорю, я все просчитал. Даже если выручка окажется невысокой, банкротами не станем. Все будет хорошо. Не переживай, твоя основная задача сейчас – учиться. Не спеши взрослеть!

Танби кивнула и, завязывая шнурки, взглянула на часы.

Девушка поняла, что опаздывает, выбежала из квартиры и на ходу крикнула:

– Вечером поговорим. Если еще хоть что-нибудь от меня скроешь… я буду действовать.

Дом Танби напоминал остров, который был окружен разными зданиями и находился недалеко от улицы с известными образовательными учреждениями. Прежняя квартира находилась в глубине спального района, а теперь они с отцом жили рядом с оживленной улицей, откуда с утра до ночи раздавались скрежет тормозов и автомобильные гудки. Да и пол в новом жилище слишком быстро пачкался.

– Это все пыль от автомобильных покрышек, которую вы домой с улицы несете, – как-то раз пояснила бабушка, когда решила принести им кимчхи с домашней едой и заодно прибраться.

Танби и сама это замечала, когда кидала уже не белые носки в стиральную машину.

Но главная проблема заключалась в другом. Большая часть школьных друзей жила в ее прошлом современном доме или других элитных жилых комплексах района, что било по самолюбию Танби. Увы, отец не знал о чувствах дочери, когда заключал контракт на однокомнатную квартиру. Переезд аргументировал близостью к школе: говорил, что одно обещание, данное маме, выполнить не может, но второе – просто обязан. На самом деле мама лишь хотела, чтобы они перестали тратить деньги на ее больничные счета: надежды на выздоровление не было.

Спустя двенадцать лет после свадьбы родители Танби смогли взять кредит и купить квартиру площадью семьдесят девять квадратных метров в престижном районе Сечжиндон, известном хорошими школами. Танби тогда училась в третьем классе и очень радовалась переезду. Мама сама занималась обустройством детской и даже начала вести блог «Домик розовой принцессы Танби».

Когда мама легла в больницу и стало понятно, что болезнь отступать не собирается, квартиру пришлось продать. Рынок недвижимости тогда упал, поэтому выручка с продажи оказалась гораздо ниже расходов на покупку. Однако если бы у родителей была хорошая медицинская страховка, квартиру продавать бы не пришлось.

Как-то раз, в больнице, мама рассказала Танби, что вскоре после свадьбы к ним в гости зашел отцовский друг и предложил оформить у него медицинскую страховку.

– Мы платили больше, чем могли бы получить по страховке. А где-то через год твой отец перестал общаться с другом. В итоге ради хорошей страховой выплаты надо было умереть. Когда папа едва сводил концы с концами, чтобы оплатить мое лечение, мы не смогли получить ни копейки компенсации, ведь он, оказывается, аннулировал страховку, хотя срок еще не истек. Так делать нельзя, только деньги потеряешь. Твой папа мастер пускать средства на ветер. Танби, не доверяй ему распоряжаться своей страховкой, делай все сама. Отнесись к этому очень серьезно, всякое может произойти. Жизнь такая штука – никогда не знаешь, что будет завтра, – наставляла мама.

Тогда ей было уже очень плохо, но она находила в себе силы улыбаться. Танби не удалила мамин блог даже после ее смерти. Когда девушка заходила на страничку в интернете, то мысленно возвращалась в счастливые дни, когда в жизни были только радость и тепло. Танби не могла стереть из памяти это время, да и не хотела.

Когда Танби вернулась домой после похорон, она почувствовала, что вокруг исчезли все краски. Осталась одна пустота, жизнь больше не будет прежней. Даже когда происходило что-то хорошее, девушка не могла радоваться, а неприятности воспринимались намного тяжелее.

Танби перешла через дорогу и оказалась у школы Сечжин, в которой училась.

– Школа слишком близко, так не должно быть, – в ужасе прошептала она.

Старый тубус

После ужина Танби с отцом решили прогуляться. Выйдя из дома, они свернули в соседний переулок и через десять минут остановились у небольшого здания.

– Пришли. Вот здесь я и арендовал помещение под магазин, – гордо произнес отец.

– Что? Серьезно?

– Ну да. Смотри, как он удачно расположен: в районе много высоких жилых комплексов, небольших двухэтажных домиков и зданий, где проводят дополнительные занятия, – людей тут всегда много. А еще неподалеку есть школа.

Танби тоже часто ходила по этой улице. На первом этаже здания располагались два магазина, а на втором и третьем – маленькие комнатушки под сдачу. Танби негодовала, а отец, похоже, находился в приподнятом настроении.

– Помещение такое старое, – пробормотала она.

– Сделаю ремонт. Понимаешь, условия аренды подвернулись очень выгодные, нельзя упускать шанс.

– И какие условия?

– Ежемесячная плата намного ниже рыночной. Говорю тебе, быстро окажемся в плюсе, – уверял отец.

– Тебе это не показалось подозрительным? Может, дело в том, что торговля здесь шла не очень?

– Не переживай, все будет хорошо. Расположение очень удобное, даже представитель франшизы одобрил. Скоро начнем ремонт.

Танби уставилась на отца. Этот человек сомневался, купить ему в магазине на диване одну пару брюк или же потратиться на две, но получить подарок. Он всегда рассуждал так: раз у него уже есть похожие штаны, незачем тратить деньги на лишнюю пару; правда, если купить одни, то останешься без подарка. Танби всегда в недоумении смотрела на него и выключала телевизор.

На ее первый день рождения отец две недели не мог решить, одеть дочь в белое платье или в розовое. В итоге заказал его слишком поздно и нервничал, что доставка задерживается. А когда курьер привез платье за три часа до дня рождения, папа чуть ли не расцеловал его от счастья. Вот таким был отец Танби.

Он буквально сходил с ума по всяким мелочам, но при этом с легкостью аннулировал страховку, продал квартиру, подписал контракт и купил магазин.

– Ты ведь уже сам решил и поставил меня перед фактом… – обиделась Танби.

– Извини, все так завертелось, не было времени объяснять. Не переживай. Я же сказал, все будет хорошо. У меня все под контролем, – уверял отец.

– Хорошо, но пообещай, что меня впутывать не станешь.

– Обещаю!

– А если прогоришь… – угрожающе начала Танби.

– Понял, можешь не продолжать.

– Нет, дай закончить. Я убегу из дома!

– Танби, тебе не надоело это повторять?

– Папа!

– Что?

– Ты знаешь, в этот раз я не шучу. Я всегда держу слово.

Отец пристально посмотрел на дочь и кивнул. Он был настроен твердо, как генерал в исторических сериалах перед решающей битвой.

Через несколько дней после разговора начался ремонт.

Каждый вечер отец демонстрировал фотографии и рассказывал, что строители уже успели сделать:

– Работа идет быстрее, чем я предполагал. Самое сложное всегда – перепланировка, но не в нашем случае. Это сетевой магазин, поэтому чертежи предоставили заранее.

Как-то раз он хвастался, что уже купил кассу, аппарат для размена купюр на монеты и установил восемь камер видеонаблюдения. А еще говорил, как с каждой встречей представитель компании нравится ему все больше и больше, хвалил его и называл замечательным человеком.

Отец постоянно приходил домой за полночь, и вот наконец-то наступил решающий день. Он с самого утра светился от счастья.

– Представляешь, сегодня открытие. Я даже выходной на работе взял. Не хочешь заглянуть после школы? – приобнял Танби отец.

Девушка, не ожидавшая такой реакции, вырвалась из объятий и пробурчала:

– Сказала же, не втягивай меня в свои дела.

– Да, помню, но сегодня открытие. Подумал, захочешь посмотреть.

Нехотя Танби согласилась зайти по дороге домой, если будет время. Когда отец рассказывал про магазин, она делала вид, что ничего не слышала, но на самом деле сгорала от любопытства.

Танби сдержала слово и после занятий направилась прямиком в магазин. Приблизившись к зданию, она не могла скрыть удивления: прежде унылое помещение превратилось в очень симпатичный магазин. Магия, да и только.

Вместо вывески на входе был натянут желтый козырек, на передней части которого витиеватым шрифтом красовалось название. Возле дверей стояло восемь автоматов с игрушками и букеты, на лентах которых были написаны поздравления с открытием. Через стеклянную витрину прохожие могли с легкостью рассмотреть интерьер магазина.

Танби толкнула входную дверь и вошла внутрь. Несмотря на поздний час, в магазине еще были посетители, а отец носился от одного стеллажа к другому.

– Господин начальник, такими темпами скоро разбогатеете, – шутливо произнесла она.

– Доченька, пришла все-таки, – улыбнулся мужчина и приобнял ее. – Твои бабушка с тетей уже заходили.

– Все не так ужасно, как я думала, – заключила девушка, окинув взглядом магазин.

Отец с облегчением выдохнул и расслабился, точно студент, только что сдавший сложный экзамен.

Танби была слишком строга с отцом. На самом деле магазин ей очень понравился: ровные полки с товарами, все расставлено с умом, две кассы, чтобы не стоять в очереди, и камеры слежения, охватывавшие помещение целиком. Возле кассы висело забавное и милое предупреждение о том, что все действия покупателей записываются на камеру. Танби подумала, что посетители точно обратят на него внимание. Помещение окутывал мягкий желтоватый свет, внутри было очень тепло и уютно. Видно, что отец вложил в магазин все свои силы и душу.

Танби не спеша осмотрелась и увидела в дальнем углу дверь. Она подошла и открыла ее. За дверью находился небольшой склад с упаковками товаров, инструментами и чистящими средствами.

Но один из предметов выбивался из общей обстановки – длинный деревянный цилиндр с кожаными вставками и металлическими застежками. Походил на тубус, в котором художники носят картины. Да, это определенно был тубус, но изготовленный из дерева, а не пластика. Внешне казался грубоватым, будто вырезанным вручную. Он был настолько старым, что ему было самое место в музее, а не на складе магазина канцтоваров. Танби задумалась: кто мог эту вещь оставить и откуда она вообще взялась. Внезапно девушка заметила два китайских иероглифа, выгравированных на дне.

– Кажется, читается как… «Хо Хён»? – пробормотала она. – Хо Хён. Наверное, так звали его создателя.

Внезапно ее словно огнем обожгло, и Танби, отбросив тубус, вернулась к отцу. Она была вне себя от злости.

– Папа, что здесь делает эта штука? – спросила Танби.

– Бригадир отдал, когда заканчивал ремонт. Говорит, нашел на полу и подумал, что это я обронил. Но тубус я видел впервые. Может, прошлый владелец забыл или курьер перепутал адрес доставки? Решил пока оставить, вдруг хозяин объявится.

– Хочешь, чтобы я поверила? Может, по случаю открытия магазина ты решил сюрприз мне устроить? – наседала на отца Танби, хотя тот явно не понимал, о чем она. – Хотел, чтобы я снова начала рисовать, но не знал, как меня подтолкнуть? Потратил на него кучу денег, а тебя обманули, выдав тубус за антикварный?

Только тогда отец заметил, как его дочь злится.

Он протестующее замахал руками:

– Что за ерунда? Нет конечно. Я действительно не знаю, откуда взялся этот тубус.

– Я все сказала. Никогда в жизни больше не сяду рисовать, и ты знаешь почему. Зачем так поступать…

Танби закончила пламенную речь, развернулась и выбежала из магазина, не дав отцу ни единого шанса объясниться.