Текст книги "Призрак в магазине канцтоваров"
Автор книги: Со Хян
Жанр: Зарубежное фэнтези, Зарубежная литература
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Борьба за оценки
На первый взгляд школа Сечжин ничем не отличалась от остальных, но на самом деле считалась одной из самых престижных в районе. Поступить туда было не легче, чем в лицей или частную школу. Когда Танби училась в девятом классе, классный руководитель посоветовал ей на следующий год перейти в частную школу-пансион, но она отказалась в пользу своей школы, аргументируя тем, что здесь будет проще подготовиться к экзаменам в медицинский университет. Но эта причина была не единственной: Танби не хотелось уезжать от отца и жить в общежитии. Одна только мысль о том, что он останется дома совсем один, сводила ее с ума.
Школа Сечжин стояла у подножья холма, поэтому в округе всегда было тихо и уютно, несмотря на расположение в самом центре района.
Казалось, холм огибает школу, словно заключая в свои объятия.
Танби поднялась наверх и подошла к воротам, как вдруг услышала:
– Пхё Танби!
Девушка оглянулась и увидела, как ее догоняет лучшая подруга Хаын. Познакомились они в восьмом классе и с тех пор не расставались. Хаын наконец-то поравнялась с Танби и теперь стояла в попытках отдышаться. Рядом с ней легкими широкими шагами шел Хванхи. Подойдя к Танби, он улыбнулся и крепко ее обнял. Сразу было видно, что эмоции юноши идут от самого сердца.
Все знали, что Хванхи с пятого класса влюблен в Танби. Оставалась в неведении только его мама, известная излишней одержимостью сыном и гордостью за него. А Танби вообще не обращала внимания.
– Пак Хаын. Зачем ты пыталась меня догнать? Тяжело же, – угрюмо посмотрела на нее Танби.
– Чтобы вместе идти в школу, – ответила та.
– И так за целый день успеем надоесть друг другу.
В этом была вся Хаын. Она хотела делать вместе все: ходить в школу, обедать, проводить выходные, учиться на дополнительных занятиях, делиться секретами и тревогами. Но ни разу не переходила черту. Когда Танби нужно было побыть одной, Хаын видела это и уважала чужое личное пространство.
– Идешь? – поинтересовалась Танби у стоявшего рядом Хванхи.
– Иду.
– Тогда мы тебя догоним, нам с Хаын надо посекретничать.
– Хорошо. Кстати, ты ведь собираешься вступить в «Красный крест»? – спросил он.
– Собираюсь, – безэмоционально произнесла Танби.
– Отлично. Думаю, тебя точно возьмут. Обсудим позже, – Не обращая внимания на безразличие девушки, Хванхи тепло улыбнулся и пошел к школе.
Когда он отошел на достаточное расстояние, Хаын спросила:
– Что за «Красный крест»?
– Да так. Кружок, где проводят разные опыты по химии и биологии, а еще занимаются волонтерством. Туда берут не всех.
«Красный крест» был закрытым кружком, его считали самым престижным в школе. Танби он привлекал тем, что позволял заниматься самыми важными для нее вещами: научными экспериментами, докладами и волонтерской деятельностью. Кружок считался особенно важным для тех, кто собирался поступать на медицинские и инженерные факультеты лучших университетов страны. Танби не знала, правда ли это, но ходили слухи, что мамы участников «Красного креста» не только дружат между собой, но и знакомы с кем надо, благодаря чему проводить эксперименты разрешают в современных лабораториях города.
– Слышала, баллы за волонтерство больше не будут учитывать при поступлении, а значит, максимальный балл за общественную деятельность[2]2
В Корее при поступлении в университет абитуриентам выставляют баллы за общественную деятельность, основанные на их социальной активности во время учебы в школе. Данный аспект прибавляют к баллам за итоговый экзамен, что увеличивает шансы поступить в желаемый университет. (Прим. автора.)
[Закрыть] понизится. Зачем тебе тогда этот кружок?
Танби с жалостью посмотрела на Хаын, в ее глазах читалась одна-единственная фраза: «Да что ты вообще знаешь о жизни?» Тем временем Хаын достала из сумки банку консервов с тунцом – она иногда подкармливала бездомных котов, обычно прятавшихся между школой и холмом.
– Сегодня я принесла им тунец другой марки. Посмотрим, какой больше понравится, – сказала Хаын.
– Да котам без разницы, какую рыбу есть, – проворчала Танби.
– Ты не понимаешь, они все чувствуют. В обед проверим.
Внезапно Танби остановилась, посмотрела на подругу и сказала:
– Пак Хаын, нельзя так ко всем привязываться. Понимаешь, рано или поздно все закончится, и тебе будет очень тяжело.
– Да нет, я просто… – Хаын сразу поникла.
Увидев это, Танби обняла ее и произнесла:
– Не хочу тебя ни в чем переубеждать. Но кормить котов не пойду.
– Да, понимаю. После экзамена ты обязательно попадешь в тройку лучших учеников школы. Тебе надо много заниматься.
– Тише, вдруг кто услышит? – оглянулась Танби, закрыв ладонью рот Хаын.
– Прости, прости. Но я не понимаю, зачем переживать? Будешь лучшей ученицей в параллели. У меня постоянно спрашивают, почему ты осталась в обычной школе, хотя могла бы перейти в специализированную.
Танби глубоко вздохнула и выпалила:
– Слушай, Пак Хаын. Я собственным трудом добилась высоких оценок. В старшей школе все иначе, это тебе не девятый класс. Слышала про ботанов, помешанных только на одном предмете? Свободно говорят по-английски, но не могут решить задачу по математике для восьмого класса; прекрасно разбираются в истории, представляя себя героями какой-нибудь книги; целыми днями решают задачи по математике, при этом игнорируя другие предметы; в девятом классе знают всю школьную программу по химии и физике; выучили японский благодаря увлечению аниме. Быть лучше других тяжело именно из-за подобных людей. Первым станет лишь один.
– У меня от твоих рассуждений мозг кипит, – покачала головой Хаын.
Тем временем Танби продолжала:
– Все говорят, надо просто хорошо сдать тест. Но в этом и проблема. Твою судьбу решают несколько баллов. Поэтому я не могу ничего игнорировать. А вообще, система тестирования просто абсурдна. Смотри. В нашей школе триста двадцать шесть десятиклассников. На первый уровень[3]3
Система школьных оценок в Южной Корее предусматривает девять уровней в зависимости от успеваемости в параллели. Сдать экзамены на первый уровень, который равен оценке «отлично», может всего четыре процента учеников, на второй – одиннадцать, на третий – двадцать три и так далее.
[Закрыть] могут сдать только четыре процента, или тринадцать учеников, на второй – одиннадцать процентов, то есть следующие двадцать три человека. Это я округлила в большую сторону.
– А на третий уровень?
– Не знаю, не считала. Если получу третий уровень – конец.
– Не говори так! – воскликнула Хаын.
Танби ненавидела систему вступительных экзаменов в университет и экзамены в целом. Между первым и тринадцатым человеком на первом уровне огромная разница, но между четырнадцатым и тридцать шестым на втором – пропасть еще больше, из-за чего Танби считала нечестным определять всех людей на один уровень. Однако систему изменить невозможно, поэтому она решила не ныть, а сосредоточиться на том, чтобы получить больше баллов за достижения в спорте и искусстве. Девушка очень хотела поступить в медицинский университет, а еще больше – показать маме, что у нее это получилось.
– Кстати, а почему ты хочешь именно в медицинский? Помню, раньше мечтала о художественной академии, – внезапно спросила Хаын.
– Так написано в «дневнике Танби».
– Прямо так? «Поступи в медицинский университет»?
– Нет конечно, но знаю, что мама именно это имела в виду. И вообще, а почему бы и нет? Оценки позволяют, – ответила Танби.
– Верно. Буду молиться за тебя, – произнесла Хаын, глядя на нее блестящими глазами.
– Спасибо. Всегда хотела послушать молитвы дочери пастора.
Танби никогда не спрашивала, но знала, что имя «Хаын» означает «Божья благодать». Ее судьба была удивительна. Танби вспомнила, как они познакомились.
Группа детей, куда входили всем известные хулиганы Ильчин и Ли Кичжун, постоянно издевалась над Хаын, когда та читала молитву перед обедом в школьной столовой. Танби наблюдала за этой картиной уже третий день. С каждым разом насмешки становились все сильнее, и Хаын, хоть и делала вид, что все в порядке, совсем раскисла.
Обидчики кричали:
– Эй ты, я молюсь каждый день, почему мои оценки все еще плохие?
– Слушай, а если молить Бога, то желание исполнится? Тогда попрошу у него сделать тебе морду покрасивее.
– Йоу! Аминь!
– Аллилуйя!
Танби не выдержала, подошла к задирам и спокойно сказала:
– Эй, придурки! Заткнитесь и ешьте молча. Вы такие противные, что меня сейчас вырвет от одного вашего вида. Если из-за вас заработаю себе проблемы с желудком, потребую компенсацию за вред здоровью.
– Пхё Танби, с ума сошла? Проблем захотелось? – гаркнул на нее Ли Кичжун.
– Сумасшедшие здесь только вы! Какая разница, кто что делает перед едой? Да пускай хоть танец маленьких утят танцует, вам какое дело? У меня все заснято на видео. Ли Кичжун, тебя уже дважды вызывали на воспитательную беседу. Как думаешь, чем закончится следующий раз? Покажу запись завучу. И не пытайтесь украсть телефон, я выгрузила видео в облако. Ах да, забыла сказать: это не единственная запись, где вы издеваетесь над одноклассниками и нарушаете правило о свободе вероисповедания в нашей школе.
Танби не дала задире вставить ни единого слова. В итоге возмущенный Ли Кичжун пинком оттолкнул ближайший стул на несколько метров, а затем крикнул, что устал возиться с безмозглыми курицами.
С тех пор Хаын следовала за ней по пятам, как утенок за уткой. Самой Танби было все равно, но в итоге девушки стали лучшими подругами.
Она часто вспоминала тот день. Когда Танби увидела Хаын, та напомнила ей маму, которая всегда молилась перед едой. Мама продолжала молиться, даже когда уже не могла есть. Ей было больно, таблетки не помогали, но она все равно молилась: не за себя, а за мужа с дочерью.
Пятым уроком было ИЗО. Ученики уже третью неделю перерисовывали картину известного корейского художника, переосмыслив ее с точки зрения насущных проблем экологии. Оценка за картину входила в балл за общественную деятельность. Учительница не верила, что дети будут работать над картиной дома, поэтому в конце каждого урока собирала холсты и оставляла в классе.
– Невероятно, Танби! – воскликнула учительница, увидев работу девушки.
Ученики тут же зашептались.
Ее картина представляла собой переосмысление изображения солнца, луны и пяти пиков, нанесенных на ширму за королевским троном во дворце. Но в отличие от оригинала, где присутствовало много зеленого цвета, картина Танби больше походила на пустыню. Это чем-то напоминало огненные горы из «Путешествия на Запад»[4]4
«Путешествие на Запад» – один из классических романов на китайском языке. В нем повествуется о путешествии монаха Сюаньцзана по Шелковому пути в Индию за буддийскими сутрами.
[Закрыть]: огонь уничтожил всю растительность; солнце и луна потускнели; водные каналы пересохли; а от двух сосен, которые должны всегда стоять вечнозелеными, остались одни пни.
– Конечно, посыл и мазки совсем другие, но в сочетании с цветами впечатление остается сильное, – продолжала учительница. – Немногие могут похвастаться такой палитрой, выразительностью. Ты случайно не в художественную академию собираешься поступать?
– Ни за что, – твердо и холодно ответила Танби, но потом поняла, что была слишком груба, улыбнулась и добавила: – Вернее… разве меня возьмут туда с такими способностями?
Танби переживала, что могла обидеть учительницу. Дело было даже не в оценках: ей не хотелось заработать репутацию невежи. Чем больше учителя любят, тем лучше. Девушка решила это еще в начале десятого класса, когда ей надоело входить в школьный актив и быть у всех на побегушках.
– Танби, не обманывай себя, ты очень талантлива. Подумай хорошенько, – улыбнулась учительница и начала просматривать работы других учеников.
С самого детства Танби хорошо рисовала. Талант к живописи достался ей от мамы, которая окончила художественную академию по специальности «западная живопись» и работала школьным учителем. Мать постоянно хвалила рисунки Танби, говорила, что дочь намного способнее нее самой.
Танби, как и мама, жила искусством и мечтала стать художницей, но после смерти матери отбросила мечты и больше никогда не брала в руки кисть. В школе тоже бы не рисовала, если бы не ценные баллы.
Она считала, что картинами мир не изменить. Маму они спасти не помогли. К тому же Танби не могла простить себя за тот день. За то, что она тогда рисовала…
Танби попыталась отбросить болезненные воспоминания и сконцентрироваться на рисунке, но кое-кто все еще продолжал на нее пялиться. Его звали Чан Учжу. Он слышал, о чем шептались остальные ребята, и их слова вновь разбередили старые раны, не затянувшиеся до сих пор.
– Послушай, вот Танби говорит, что рисует посредственно, но ее рисунки намного лучше Чан Учжу, хотя он собирается пойти на художника.
– Точно. Почему так же не может? Я, кажется, знаю. Мы раньше вместе входили в школьный совет. Он хорош во всем, кроме общения – нет у него нужных навыков.
Руки Чан Учжу задрожали. Юноша едва сжимал карандаш, и в итоге один из штрихов вышел криво. Он не выдержал и от злости скомкал свой рисунок, над которым трудился последние три недели.
Сохранить магазин любой ценой
Утомительный март[5]5
Первое марта – начало учебного года в Корее.
[Закрыть] уступил место апрелю, в воздухе витала весна. Но Танби не могла позволить себе расслабиться и поддаться весеннему настроению. На носу экзамены, так что девушка день и ночь сидела за учебниками. Отец был, как обычно, занят, поэтому они почти не пересекались.
После работы в офисе он приходил домой, готовил Танби на завтра еду и уходил в магазин. Поздно вечером встречал дочь с дополнительных занятий, и они делились новостями прошедшего дня. Дома Танби сразу садилась за учебники и засыпала далеко за полночь.
Однажды по дороге с занятий Танби заметила, что папа выглядит совсем мрачным.
– Скажи честно. Что происходит?
– Ничего. К чему эти вопросы?
– Меня тебе не обмануть. Рассказывай. В магазине мало посетителей?
– Нет.
– Или в офисе проблемы?
– Тут такое дело… – Слова давались мужчине с большим трудом. – Мне… надо уехать в командировку за границу на два месяца.
– В командировку?! – закричала Танби, совершенно забыв, что на дворе поздний вечер. – А с магазином как поступишь? Закроешь?
– Нет, ты чего, тогда потеряем много денег. Совсем недавно открылись, нельзя просто взять и все свернуть.
– И что собираешься делать?
– Что-нибудь придумаю.
Танби не понимала: неужели папа не брал в расчет вероятность командировок? Девушка предчувствовала подобное, слишком уж хорошо шли дела – очень нехарактерно для их семьи.
Она понимала, что магазин ни в коем случае закрывать нельзя. Проблемы с арендой, кредитом и расходами на содержание еще можно было решить, но если сразу после открытия закрыть магазин – придет конец всему.
– Обещал же, что не станешь впутывать меня, – вздохнула Танби.
– Не беспокойся, – легкомысленно ответил отец, но решение проблемы не предложил.
Вернувшись домой, Танби не могла сосредоточиться на учебе. В итоге решила еще раз поговорить с папой.
– Обязательно ехать в командировку именно тебе? – спросила она, глядя ему в глаза.
– Да. Я просил отправить кого-нибудь другого – не вышло.
– Что думаешь делать?
– Надо связаться со знакомыми, но надежных людей найти тяжело. Сперва попрошу бабушку на время переехать к нам, чтобы присматривала за тобой и помогала по дому.
– Что? – опешила она от слов отца. – Ну уж нет, никакой бабушки!
На самом деле Танби любила бабушку, та всегда хорошо относилась к своей внучке. Но жить вместе – совсем другое. Танби было некомфортно даже думать об этом.
– Когда уезжаешь?
– Через три недели.
Ровно в это же время закончатся промежуточные экзамены.
Танби задумалась, а затем наконец подняла голову и сказала:
– Сделаем так. Дома я ем редко, поэтому попроси бабушку не наготавливать. Дальше давай наймем человека, который два раза в неделю будет убирать в квартире и заниматься стиркой. Еще предлагаю взять сотрудника в магазин, чтобы приходил на пару часов и наводил порядок. А я после занятий буду заходить и проверять, как в магазине дела, раскладывать все по полкам.
– А проблем оказалось больше, чем я думал, – пробормотал папа.
– С большей частью управлюсь сама. Согласись, ты ведь не доверишь прием товаров и другие важные обязанности наемному работнику. Я обо всем позабочусь. Сам знаешь, мне и раньше приходилось много чем заниматься: покупать вещи по интернету, платить за квартиру и даже рассчитывать бюджет на месяц.
– Да, но… – засомневался отец.
В глубине души он понимал правоту Танби. Покойная жена постоянно следила за тем, чтобы муж ничего не забывал, а потом эта ноша легла на плечи дочери. В первой главе «дневника Танби» под названием «Папа» говорилось: «Всегда и везде присматривай за папой». Позже мужчина не раз задумывался, что же супруга хотела этим сказать. Наверное, просто не знала, что именно посоветовать Танби.
– Думаешь, если наймем работника и не будем уделять так много времени магазину, прибыль уменьшится? Этого нельзя допустить. Нам нужно поддерживать продажи хотя бы на нынешнем уровне. Так что закрываться нельзя. – Танби решила воспользоваться ситуацией и надавить на папу. – Раз не смогли сохранить старый дом, давай хотя бы сохраним магазин.
Отец сдался без боя. Перед отъездом он рассказал дочери все об управлении магазином: дал номер менеджера франшизы, научил пользоваться приложением для приемки товара, передал банковские пароли, рассказал, как поддерживать температуру внутри помещения и настраивать свет, включать сигнализацию и работать с кассой. Кроме того, он заранее разобрался с большей частью дел, чтобы Танби не сильно напрягалась.
– Постараюсь вернуться как можно скорее, – сказал он.
– Только не засиживайся с коллегами в кафе допоздна, – невинно ответила Танби.
Три недели пролетели быстро. Наступил день отъезда, совпавший с концом промежуточных экзаменов. В классе Танби прозвенел звонок. Она собралась было уходить, но у входа увидела Ку Тонха, ученика из параллельного класса. Его взгляд по обыкновению был хмурым и неприветливым. Скорее всего, юноша ждал Намгун Кёнбин.
Эта парочка прославилась на всю школу своими постоянными расставаниями и воссоединениями.
Они познакомились на занятии по математике во время зимних каникул и с тех пор уже двенадцать раз объявляли, что встречаются, а если верить слухам, так вообще четырнадцать. Каждое их расставание сопровождалось грандиозным скандалом, благодаря чему об этом знала вся школа. Многие видели, как они выясняли отношения в переулке за зданием, где проходили дополнительные занятия. Тем же, кто не видел, все и без того было ясно по поведению Тонха, который на коленях вымаливал у Кёнбин прощение. Одноклассники часто говорили им, что счастье любит тишину, поскольку устали от постоянных любовных разборок и слышать не хотели про их отношения. Раньше Тонха и Кёнбин учились в разных школах, но специально перевелись сюда, чтобы быть вместе.
– Ну что, Тонха, поставить тебе балл за посещение моего урока? – поздоровался с ним учитель Танби, Ли Чэвон.
Мужчине было лет шестьдесят: невысокий, худой, с жалостливым выражением лица. Ученики любили его за уважительное и теплое отношение.
– Здравствуйте! Я тут Кёнбин жду, – сказал Тонха и глубоко поклонился.
Девушка посмотрела на него влюбленным взглядом, но остальные прекрасно знали, что завтра они снова могут запросто разругаться.
Хванхи и Хаын с трудом протиснулись к Танби через толпу спешивших домой школьников.
– Давайте отдохнем сегодня. Может, сходим куда-нибудь? – предложила Хаын.
– Я – за. Даже предупредил заранее маму, что вернусь поздно, – поддержал Хванхи.
– Сегодня без меня, – ответила им Танби, разводя руками.
– Почему? Экзамены же сдали.
– Что вы знаете о жизни? С сегодняшнего дня я дома за главную.
Друзья предлагали Танби хотя бы пообедать вместе, но та направилась прямиком домой. Войдя в квартиру, девушка прямо в форме легла на кровать. На столе ее ждал обед, заботливо оставленный бабушкой, но глаза слипались: последнюю неделю она спала по четыре часа в день.
К счастью, экзамены сданы на высший балл.
Танби посмотрела в потолок и прошептала:
– Мама, я все делаю правильно, да? Ты там переживаешь за меня? Или больше за папу? Хотя не надо переживать, у нас все хорошо…
Не успела она закончить мысль, как провалилась в глубокий сон.
Танби проснулась в восемь вечера. Давно не спала настолько крепко. За окном уже стемнело: снаружи вовсю загорались неоновые вывески и шумели машины, но дома было тихо. Она впервые осознала, что осталась одна, и ей стало одиноко. Танби почувствовала себя ребенком, который в сильный дождь шел в одиночку по улице без зонта.
Девушка переоделась, разогрела остывший рис и суп, поела и решила почитать. Танби была на половине книги, когда зазвонил будильник – десять часов, пора прибраться в магазине. Она натянула кроссовки и вышла из дома.
Магазин обычно работал с семи утра до одиннадцати вечера. Двери работали автоматически с помощью системы удаленного доступа и под надзором камер. Свет в помещении тоже включался и выключался по расписанию. Было несколько случаев, когда покупатели застревали в магазине после закрытия, поскольку не успели выйти вовремя. Тогда Танби звонили из службы безопасности, она проверяла все по камерам и с помощью приложения открывала дверь. Танби скачала его еще до отъезда папы – это значительно облегчало работу.
Хозяин такого магазина всегда должен быть на связи. Многие подумают: ерунда, следишь за всем через смартфон и никаких проблем. Но на практике дела обстоят намного сложнее. Танби поняла, как папе в самом начале было тяжело привыкнуть. Сама же она старалась не зацикливаться на магазине – не хотела отвлекаться от учебы.
Например, ставила телефон на беззвучный режим, когда занималась. Здесь надо сказать спасибо отцу, который даже в командировке старался уладить как можно больше вопросов, связанных с магазином.
Покупки и опись также контролировались через приложение: когда покупатель платил на кассе, цены в режиме реального времени высвечивались на экране телефона, а когда товар заканчивался, приходило оповещение. Далее поставщик получал запрос и привозил необходимые позиции. Но некоторые задачи на расстоянии никак не решить.
Сначала Танби открыла кассу, достала оттуда выручку и поменяла чековую ленту. В прошлом рулоне, конечно, оставалось еще немного, но девушка боялась, что на следующий день вряд ли хватит. Потом она проверила мусорки, поменяла пакеты и начала расставлять товары.
Танби решила закончить уборку завтра – оставалось еще много дел. У нее не получалось нанять помощника, хотя она зарегистрировалась на сайте по поиску сотрудников – никто не хотел работать всего два часа в неделю. Танби очень переживала, что не может никого найти.
Напоследок она зашла на склад, чтобы принять товар. Поставщик обещал оставить новые позиции именно там, оставалось лишь наклеить ценники и расставить по полкам. Танби подумала: «Может, все-таки отложить на завтра?»
– Да нет, тут ничего сложного, закончу сегодня, – сказала она и открыла коробку.
В этот момент она заметила старый тубус, стоявший в углу, и вспомнила, что видела его еще в день открытия. Хозяина так и не нашли, поэтому вещь пылилась на складе.
Тогда Танби сильно разозлилась на отца, но так и не успела извиниться. Она чуть не заплакала. Девушка ненавидела себя за то, что выплескивала эмоции на папу, единственного близкого человека.
Танби глубоко вздохнула в попытках отогнать неприятные воспоминания, затем взяла тубус и принялась внимательно осматривать. Как и в прошлый раз, ее взгляд остановился на имени владельца.
– Хо Хён… Кто бы это мог быть?
Она расстегнула защелки и открыла тубус. Внутри лежали кисти различной толщины и жесткости, тушечница, печати и пузырек с чернилами. Девушке показалось странным, что печати было две, каждая со своими инициалами. Наконец она достала свернутый лист бумаги. Было видно, что за принадлежностями для рисования бережно ухаживали, в отличие от самого тубуса.
Танби развернула свиток. Это была картина: на вершине горы сидел человек и что-то рисовал, его окружали зеленые сосны, а со скал срывались бурные потоки водопада. Молодой человек смотрел на широкое поле и писал лошадь, рассекавшую бескрайние просторы.
Пейзаж был прекрасен, но Танби понимала, что картина не закончена.
Она стояла, не в силах пошевелиться и оторвать глаз. Полотно было столь восхитительным и таинственным, что Танби неосознанно начала завидовать мастерству неизвестного художника.
– Странно, зачем папе хранить тубус, который выбросили тысячу лет назад? – пробормотала Танби, сворачивая полотно.
Она вернула тубус на место, расставила новые товары на полках и ушла домой. Несмотря на поздний час, на улице кипела жизнь – ученики возвращались с дополнительных занятий домой.
На следующий день Танби вернулась в магазин, чтобы закончить дела. Войдя внутрь, она не могла поверить своим глазам: кто-то вытащил ленту с ценниками и обклеил ими пол, стены и даже потолок. Пленка для упаковки валялась по всему магазину.
– Кто?! Кто это сделал! Какому-то младшекласснику скучно стало? – закричала Танби, не в силах сдержать эмоции.
Но это было только начало. Молния в пенале на витрине была открыта, недоставало пары тапочек. Коробка с карандашами лежала без крышки, а на полу рядом была нарисована картинка. Танби еще больше разозлилась, когда увидела, насколько хорош оказался рисунок. Она достала телефон и решила проверить записи с камер видеонаблюдения.
Танби перемотала пленку до трех часов дня, когда заканчиваются занятия в начальной школе, отсмотрела несколько часов, но не заметила ничего подозрительного, поэтому решила дойти до конца. Около десяти часов вечера на записи стало происходить неописуемое.
Внезапно ценники взлетели в воздух и сами начали липнуть на стены, пол и потолок. Танби не могла поверить своим глазам и поставила запись на повтор, однако ничего не изменилось. Тапочки зашагали к выходу, коробка с карандашами открылась, и те принялись сами рисовать.
По спине Танби пробежали мурашки. «Неужели человек-невидимка? Или призрак?» – От страха она не могла сдвинуться с места.
Вдруг девушка услышала чей-то голос:
– Его не выбросили. И ему не тысяча лет.
Танби медленно обернулась – очень медленно – и онемела от ужаса.
Со склада вышел юноша в странном костюме, в руках он держал тубус.
– Кстати, кто такой младшеклассник?
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?