Текст книги "Запретные желания"

Глава 3

Если Брайар рассчитывала на то, что первый день в тюремном медпункте будет спокойным, она ошиблась. За полчаса до начала приема послышалось жужжание и дверь поползла в сторону.

В комнату вошли четыре надзирателя. Они сопровождали троих заключенных, руки которых были скованы наручниками. Мерфи быстро ощупал их одежду, убедившись в том, что у них нет при себе оружия. Каждый шаг заключенных сопровождался звоном цепей.

Брайар встала из-за стола, за которым они с доктором Уокером просматривали истории болезней. Они надеялись принять всех заключенных, которых записал на сегодня Джосая, и, может быть, кого-то еще. Изучив весь список и обратив внимание на некоторые жалобы, Брайар и доктор Уокер озабоченно переглянулись. Многие из этих людей страдали от заболеваний, с которыми в обычной жизни оказались бы в больнице. Брайар подозревала, что пару пациентов доктор Уокер порекомендует немедленно госпитализировать.

При появлении мужчин в наручниках комната как будто уменьшилась в размерах. Доктор Уокер и Джосая шагнули вперед, показывая охранникам, где разместить заключенных. Брайар застыла, как парализованная. Она разглядывала вновь прибывших. Руки, шеи и лица двоих заключенных были покрыты татуировками, которые придавали им устрашающий вид. Девушку затошнило. Увидев этих людей на улице, она перешла бы на другую сторону, чтобы избежать встречи с ними.

У одного из заключенных были в кровь разбиты губы и нос, и густая алая жидкость капала на белую униформу. Другой ковылял, поддерживаемый двумя надзирателями. Хотя покрытые татуировками заключенные были ранены и ее обязанностью было оказать им помощь, Брайар не удалось сдержать дрожь.

Все же, какими бы жуткими ни показались ей скинхеды, именно третий заключенный заставил ее застыть на месте… Именно при виде него ее сердце замерло, а затем бешено заколотилось, громко выстукивая: «Держись от него подальше, держись от него подальше, держись от него подальше!»

На его теле не было татуировок, во всяком случае, насколько она могла судить, но это еще больше привлекало внимание к его невероятным размерам и резким чертам лица. Казалось, его челюстью можно дробить гранит. Губы были сжаты в неумолимую линию, с обеих сторон заключенную в короткие скобки, которые когда-то, вероятно, были ямочками. Вот только Брайар была уверена в том, что он никогда не улыбается.

Трехдюймовая кровавая рана, рассекающая его лоб, делала внешность заключенного еще более суровой. Кто-то другой, возможно, выглядел бы в этой ситуации слабее, но только не этот парень. Он напоминал воина – непреклонного и готового снова ринуться в бой. Брайар знала, что такой тип мужчин очень многим женщинам кажется неотразимым. Окровавленный викинг. Тарзан, уносящий Джейн в свою хижину и заставляющий ее забыть о том, что она порядочная, цивилизованная женщина. Этот заключенный излучал первобытную мощь. От него исходила опасность. Казалось, в любой момент он готов взорваться, и Брайар было не по себе от пристального взгляда глубоко посаженных глаз этого парня, квадратную челюсть которого покрывала короткая щетина. Ей казалось, что она ощущает эту щетину под своими пальцами, хотя обычно преступники ее не заводили.

В нем явно было шесть футов и еще несколько дюймов роста, и он возвышался над остальными людьми, столпившимися в медпункте. Даже надзиратели, вооруженные и уверенные в своей силе, рядом с ним выглядели довольно жалко. Брайар перевела взгляд на наручники, сковывающие его запястья. Достаточно ли этого? Смогут ли они его удержать?

– Пусть занимают эти кровати.

Джосая махнул рукой, указывая на три койки, накрытые серыми одеялами. Они стояли в ряд, упираясь изголовьями в стену, сложенную из шлакобетона.

Заключенный, тело которого не было покрыто татуировками, сделал шаг к кровати, но один из охранников остановил его, хлестнув поперек живота дубинкой, со свистом рассекшей воздух.

Удар был довольно сильным, и Брайар вздрогнула. Все в ней взбунтовалось против легкости, с которой надзиратель это сделал. И, если уж говорить честно, против той легкости, с которой заключенный принял этот удар.

Она приложила столько стараний для того, чтобы оградить себя от насилия. От агрессивных людей. От опасных ситуаций. Брайар вела тихую, спокойную жизнь, стараясь обезопасить себя настолько, насколько это было возможно.

Заключенный даже не моргнул. Он остановился и, ухмыльнувшись, перевел на охранника неподвижный взгляд.

Надзиратель – на его жетоне значилось «ЧЕСТЕР» – обратился к Джосае:

– На твоем месте я бы держал эту парочку как можно дальше от Каллагана. Чтобы ему вдруг не вздумалось снова устроить драку.

И он кивнул в сторону заключенного, которого только что ударил дубиной.

Каллаган. Он выглядел необыкновенно терпеливым, одновременно излучая напряжение. Он напоминал хищника из семейства кошачьих, которого она видела в одной из телевизионных передач о животных, и, казалось, готов был в любой момент прыгнуть на жертву.

– Это было бы не слишком удачной идеей, – добавил Честер, лениво похлопывая себя дубинкой по бедру.

Так значит, это Каллаган был причиной, по которой двое других заключенных имели столь жалкий вид? Это он затеял драку? Брайар поспешила отогнать эту мысль. Даже если бы начал не он, его нельзя было бы назвать невинной овечкой. Он был преступником. Один Бог ведал, что он совершил, из-за чего оказался в этом месте. У нее в ушах снова прозвучали слова: «Держись от него подальше».

– Хорошо, – кивнул Джосая и развернулся вполоборота, указывая на кровать в дальнем углу комнаты, у стола. – В таком случае отведите его туда.

Честер в свою очередь кивнул и повел Каллагана к кровати. Заключенный опустился на нее, не издав ни звука. Его будто высеченные из гранита черты оставались неподвижными. Казалось, его совершенно ничего не беспокоит.

Доктор Уокер, не теряя времени, приступил к осмотру скинхеда с поврежденным коленом. Джосая подошел ко второму скинхеду и повел его к кровати. Перехватив взгляд Брайар, доктор кивнул на Каллагана:

– Не хотите осмотреть его, медсестра Дэвис? А я пока что умою вот этого.

Девушка продолжала в нерешительности стоять у стола. Ее ноги как будто приросли к полу. Она колебалась. Этот человек излучал опасность, угрозу, не позволявшую ей сделать и шага.

Честер обошел кровать, подойдя ближе к Брайар.

– Все в порядке, мисс. – Он сунул большие пальцы рук за ремень и выпятил грудь. – Я рядом.

Девушка с трудом сдержала желание закатить глаза.

Каллаган повернул голову и в первый раз посмотрел на нее. Брайар показалось, что она находится под прицелом пистолета. От его взгляда у нее перехватило дыхание. Она чувствовала себя так, словно заключенный снял с нее кожу и теперь смотрит внутрь, взвешивая и оценивая ее мысли и чувства. Брайар стоило немалых усилий не втянуть голову в плечи и не отвести взгляд.

Его непроницаемые синие глаза напоминали девушке кобальтовое стекло, предметы из которого коллекционировала ее бабушка. Долгие годы на ее подоконнике стояли маленькие вазочки и бутылочки, сверкая в лучах утреннего солнца. Это зрелище всегда завораживало Брайар. На кухне у бабушки она чувствовала себя в безопасности и беззаботно болтала не достающими до пола ногами, налегая на завтрак…

Каллаган с понимающим видом усмехнулся, слегка изогнув верхнюю губу, и девушка почувствовала себя разоблаченной. Как будто он прочитал ее мысли и понял, какого она невысокого о нем мнения. Усмешка исчезла так же быстро, как и появилась. Губы мужчины снова сжались, скрыв ровный ряд белых зубов.

Голос Честера вывел Брайар из оцепенения:

– Я могу побыть здесь и присмотреть за ним, мисс. – Он улыбнулся ей, игриво склонив голову набок. – Я позабочусь о том, чтобы он не создавал вам проблем.

Она перевела взгляд на доктора Уокера и Джосаю. Они осматривали своих пациентов. Надзиратели, за исключением Честера, уже выходили из комнаты.

Брайар расправила плечи. Она добровольно пошла на это, так что нечего раскисать.

– В этом нет необходимости.

Какого труда ей стоило окончить колледж и стать медсестрой. Она была профессионалом. Ее обязанность – оказывать помощь больным, а не судить их.

Обойдя стол, девушка взяла перчатки из коробки, стоявшей на тележке с медицинским оборудованием.

– Вы можете идти, офицер.

Игривая улыбка Честера потухла. Он медленно кивнул и посмотрел на Мерфи, стряхнувшего с себя сон и с довольно бодрым видом расположившегося у двери.

– Вот и хорошо. Если что, тревожная кнопка здесь. Не забудьте сразу же ее…

– Не забуду. Спасибо.

Честер вздохнул. Он подошел к Каллагану и постучал дубинкой по его плечу:

– Веди себя хорошо, парень. Я попозже за тобой зайду.

Брайар смотрела вслед надзирателю, удалявшемуся небрежной походкой. Он был невероятно похож на ее отца. И дело было не во внешности, а в манере держаться. Ее отец был таким же рубахой-парнем. Он часто напускал на себя добродушный, благожелательный вид. Поэтому все его любили, восхищаясь его благородством и заботой о женщинах. Но за закрытыми дверями он предпочитал использовать жену и дочерей в качестве персональной боксерской груши…

Отогнав ужасные воспоминания, Брайар на негнущихся ногах направилась к заключенному, везя за собой тележку с медикаментами. Подойдя к Каллагану, который сидел на самом краешке кровати, девушка остановилась.

Даже сидя он казался… очень большим. Этот человек внушал Брайар страх, которого она не должна была испытывать. В его присутствии она чувствовала себя маленькой. Учитывая то, что ее рост был пять футов и семь дюймов, подобное ощущение было для нее в новинку. Кроме того, этот мужчина был заключенным. Он не мог причинить ей вред. Это должно было лишить его мощной ауры.

Должно было, но не лишало.

Его лоб рассекала глубокая рана.

– Серьезный порез. Что случилось? – машинально спросила Брайар, не успев собраться с мыслями.

Такой вопрос она задала бы любому из своих пациентов. Вот только девушка на долю секунды забыла, что перед ней не простой пациент.

Не услышав ответа, Брайар перевела взгляд со лба на его глаза. Ее легкие снова сжались, словно она погрузилась в кобальтовое море. Девушка была возмущена – тем, что у него такие удивительные глаза, напоминающие ей чистую, ничем не замутненную часть ее детства.

– Ты вообще знаешь, где находишься, милая?

Низкие раскаты его голоса подобно морской гальке прокатились по ее коже, и Брайар моргнула, сбитая с толку его вопросом. Она попыталась подавить приступ раздражения, вызванный словом «милая». Это ласковое обращение в его устах прозвучало почти как оскорбление.

– Разумеется, я знаю, где нахожусь, – ответила девушка.

– В таком случае ты, вероятно, могла бы догадаться, что со мной случилось.

Она вспыхнула.

– Я не сомневаюсь, что это была драка, но надеялась услышать подробности.

Брайар с трудом отвела взгляд от заключенного и взяла с лотка ватный тампон. Смочив его в жидкости, останавливающей кровотечение, девушка снова обернулась к Каллагану. Она попыталась сосредоточиться на его ране, а не на лице… не на этих глазах.

Промокая его лоб тампоном, она изо всех сил старалась не опускать взгляд. Вытерев кровь, Брайар увидела, что порез необходимо зашить, и сообщила об этом Каллагану.

– Это сделает доктор Уокер, – добавила она.

Бросив взгляд через плечо, она заметила, что врач все еще осматривает заключенного с поврежденным коленом. По озабоченному выражению его лица девушка поняла, что он отправит пациента на рентген.

Снова обернувшись к Каллагану, она обнаружила, что его немигающий взгляд устремлен на ее лицо. Щеки Брайар вспыхнули, и она поняла, что покраснела как рак.

Она сделала резкий вдох и вздрогнула. Все ее существо протестовало против того, что она находится так близко к опасному преступнику. Достаточно близко для того, чтобы разглядеть темные ободки, окружающие радужную оболочку его глаз. Настолько близко, что можно было бы пересчитать ресницы, обрамляющие его глаза. Темные ресницы, слишком густые и длинные… Ни один мужчина не имел права на такую роскошь. Брайар затаила дыхание и на несколько секунд застыла на месте. Изучающий взгляд пригвоздил ее к полу. Каллаган наблюдал за ней, дюйм за дюймом ощупывая ее лицо взглядом, изучая ее глаза, нос, рот, волосы… Он не упустил ничего.

Девушка отвела взгляд и дрожащими руками закончила промывать его рану. Затем потянулась за пластырем, решив заклеить ее, до тех пор пока у доктора Уокера не появится время ее зашить. Каллаган сидел совершенно неподвижно, пока она осторожно закрепляла у него на лбу узкие липкие полоски.

Закончив, Брайар отступила назад, снимая перчатки.

– Почему бы вам не отдохнуть на кровати, пока у доктора не появится время, чтобы вас осмотреть?

Каллаган встал с кровати и оказался рядом с ней. Девушке показалось, что над ней нависла тень. Его рост и мощь окутали ее подобно покрывалу. Она ощутила запах его тела.

Брайар торопливо попятилась. Она толкнула тележку с медикаментами, и та откатилась на несколько футов, громко стуча колесами.

Девушка побежала за тележкой, с трудом поймала ее и дрожащими руками вернула на место. Брайар, ты профессионал. Вот и веди себя соответственно.

Снова опустившись на кровать, Каллаган следил за девушкой ничего не выражающим взглядом. Она чувствовала себя полной идиоткой. На нем были стальные наручники. В двадцати футах стоял вооруженный надзиратель. Из всех углов на них смотрели камеры видеонаблюдения. В шести футах от нее находилась тревожная кнопка. Расслабься, расслабься, расслабься. Веди себя так, как ты вела бы себя с любым другим пациентом.

Заключенный начал опускаться на матрас, и она не могла не обратить внимания на то, как медленно он двигается. По его лицу пробежала гримаса. Она была настолько мимолетной, что Брайар едва успела ее заметить.

Девушка шагнула к нему, при виде его страданий забыв о собственной тревоге.

– Вас еще что-нибудь беспокоит?

Каллаган откинулся назад и покачал головой. Темный ежик его волос резко выделялся на белой хлопковой наволочке.

– Вы двигаетесь так медленно только потому, что вас беспокоит рана на голове? – не отставала Брайар.

– Я в порядке.

Он лгал. Девушка мгновенно поняла, что этот большой немногословный мужчина что-то скрывает.

– Позвольте мне взглянуть…

Она сделала еще один шаг вперед и начала ощупывать его руки и плечи. Мышцы под грубой тканью его рубашки напряглись, реагируя на ее прикосновения. Это был обычный осмотр, Брайар проводила его бесчисленное количество раз в поисках травм и повреждений. Не обратить внимания на то, какое мускулистое у него тело, было невозможно, но ей удалось сохранить профессиональное хладнокровие. Этот мужчина состоял из резких линий. Ни грамма жира, ни дюйма дряблой кожи.

Она внимательно наблюдала за его лицом, пытаясь понять, не причиняет ли ему боль. Каллаган сохранял полную неподвижность. Брайар осторожно коснулась его грудных мышц, проводя по ним ладонями, а затем сжимая кончиками пальцев. Когда она дотронулась до его левого бока, на лице мужчины снова появилась гримаса – на долю секунды, прежде чем он успел ее скрыть.

– Здесь?

Девушка осторожно нажала на его ребра, и у него вырвался свистящий вздох.

Она кивнула, убрала ладони и отступила назад.

– Вы не могли бы сесть и снять рубашку?

Она осталась довольна собственным хладнокровием и профессиональным тоном. Брайар убедилась, что к ней вернулось привычное самообладание. Она не боялась этого мужчины. Ни его габариты, ни телосложение, ни привлекательная – очень привлекательная – внешность нисколько ее не трогали. Ничуть. Ни капельки.

Он даже не пошевелился, продолжая смотреть на нее. Лишь его челюсти сжались, и это придало ему еще более суровый вид. Брайар нахмурилась.

Через несколько секунд Каллаган все же сел, опустив ноги на пол, – судя по всему, он решил удовлетворить ее просьбу. К счастью, на этот раз его движение не заставило Брайар вздрогнуть от неожиданности. Сохраняя нейтрально-профессиональное выражение лица, она сделала шаг в сторону, предоставив заключенному больше места и ожидая, что он снимет рубашку. Девушка бросила быстрый взгляд в сторону доктора Уокера и Джосаи и увидела, что они совещаются над поврежденным коленом скинхеда.

Она снова посмотрела на Каллагана, который до сих пор не разделся.

– Снимите рубашку, пожалуйста.

Он опустил глаза на свои скованные руки, а затем, приподняв бровь, взглянул на нее. Ему была нужна помощь.

– Ах, ну да. Конечно.

Собравшись с духом, Брайар шагнула вперед и протянула к нему руки, нащупывая край его белой рубашки. Когда она наклонилась вперед, ей в нос ударил резкий запах стирального порошка. Но несмотря на это она уловила и его собственный аромат – мужской мускус и легкий запах свежего пота.

Брайар потянула рубашку вверх, и костяшки ее пальцев ненароком скользнули по гладкой коже его спины. Каллаган снова зашипел.

– Простите, – пробормотала она. – Я стараюсь не причинять вам боли.

Лицо мужчины находилось совсем рядом с ее головой. Его теплое дыхание коснулось ее уха, и по спине Брайар пробежала дрожь.

Стремясь положить конец этой близости, она забыла об осторожности и дернула рубашку вверх, стягивая ее через голову и проводя пальцами по темному ежику его волос. Она увидела, что на спине у Каллагана есть татуировка, но, прежде чем девушка успела ее разглядеть, он снова лег на кровать.

Брайар отступила назад, и при виде его полуобнаженного тела у нее пересохло во рту. Его бок окутывала татуировка в виде дракона, судя по всему, начинающаяся где-то на спине. Дракон полз по его точеному торсу, совсем как живое существо, распахнув в ужасном рыке пасть у него на груди.

Перед девушкой было подтверждение того, что она уже ощутила с помощью пальцев. Жесткие связки. Твердые мышцы. Это тело явно не ленилось. На его плечах и торсе в нескольких местах виднелись белые рубцы шрамов, и она не смогла удержаться от того, чтобы не обвести их взглядом. Должно быть, он регулярно участвовал в драках с поножовщиной. Брайар насчитала двенадцать шрамов и остановилась.

– Похоже, вы тут частый гость, – пробормотала она, и ее рука непроизвольно потянулась к воспаленному шраму, рассекающему его плечо.

Едва коснувшись сморщенной кожи и ощутив ее тепло под пальцами, девушка осознала, что забыла снова надеть перчатки. Она отдернула руку, как будто обожглась. Его тело показалось ей горячим.

Каллаган не ответил, и Брайар услышала собственный шепот:

– А вы молчун.

Спустя мгновение он пожал плечом и, немного помедлив, наконец ответил ей:

– Да, довольно частый. Я тут уже давно.

Это сообщение эхом отдалось у нее в мозгу. Даже если бы он не сказал ей этого, Брайар сама бы обо всем догадалась. Почувствовала. Должно быть, Каллаган совершил что-то ужасное.

Она сглотнула комок, образовавшийся в горле, и ее мозг принялся перебирать варианты. Сделав над собой усилие, девушка отогнала эти мысли. Она ничего не хотела знать.

Людей, которые не совершили ничего дурного, не отправляли на долгие годы за решетку. Это было единственным, о чем ей не следовало забывать, чтобы понимать, с кем она имеет дело.

Каллаган бесстрастно смотрел на нее, и на его лице не читалось ни тени сожаления. Собственное признание нисколько его не смутило. Я тут уже давно. Он сообщил ей об этом тоном человека, признающегося в пристрастии к персиково-сливочному мороженому.

– Вы меня боитесь, медсестра Дэвис?

Ее тело покрылось гусиной кожей, отреагировав на его слегка ироничный тон и низкий тембр голоса. Медсестра Дэвис. Звучание ее имени, приправленное насмешливой интонацией, заставило ее сердце забиться чаще. Казалось, этому человеку известна ее какая-то постыдная тайна.

Брайар пожирала взглядом его брутально красивое лицо. И это было неправильно. Такая красота не должна быть угрожающей. Или неукротимой. Или опасной. Девушка тут же сообразила, что на самом деле эти понятия часто неотделимы друг от друга. Она считала красивыми тигров, но ни за что не осмелилась бы приблизиться ни к одному из них. И тем не менее она притрагивалась к этому человеку…

Брайар опустила взгляд, осматривая участок его тела, прикосновение к которому заставило его поморщиться, и невольно ахнула. Кожа в этом месте была багрово-красного цвета, и по ней уже начинал расползаться темный кровоподтек.

Оставив вопрос Каллагана без ответа, она окружила себя броней профессионализма и наклонилась ближе, осматривая ушиб.

– Чем вас сюда ударили? – Она метнула в него предостерегающий взгляд. – Чем именно вас сюда ударили?

Каллаган покачал головой, как будто речь шла о пустяках:

– Ничем особенным.

– Кулаками? Ботинком? – настаивала она.

Учитывая его габариты, ей трудно было представить, чтобы простой удар рукой по ребрам мог оставить такие последствия.

– Ничем особенным, – повторил заключенный.

– Если я буду знать, чем именно вас ударили, это поможет мне лучше оценить серьезность полученной вами травмы. Уверяю вас, эти вопросы вызваны отнюдь не моим нездоровым любопытством.

Приподняв брови, она смотрела на него.

– Дубинкой, – обронил Каллаган.

Надзиратель ударил его дубинкой.

Брайар, нахмурившись, посмотрела на багровеющую кожу, а затем протянула руку и осторожно исследовала кончиками пальцев пострадавший участок тела в попытке убедиться, что там нет перелома. Она не нащупала выступающей кости, но исключить трещину можно было, только сделав рентгеновский снимок.

– Вам следует подчиняться требованиям надзирателей. Подобные удары могут привести к серьезным повреждениям.

Глаза Каллагана сверкнули. Брайар не смогла определить, что в них промелькнуло. Это длилось всего мгновение, но ее охватила дрожь.

– А кто сказал, что я им не подчинялся? – спросил он.

Она колебалась. Ее дыхание участилось. Мысль о том, что хорошие с виду парни могут быть не такими уж хорошими, что они способны причинять боль другим людям без малейшей необходимости, поступая не просто неправильно, а ужасно… Вообще-то это не должно ее удивлять. Скверные люди редко похожи на злодеев, и ей об этом было известно лучше, чем кому бы то ни было.

– Вы хотите сказать, что надзиратели применили к вам силу?

Каллаган наклонил голову и впервые потерял самообладание. На его лице появилось отвращение.

– Милая, ты это серьезно? Где ты, по-твоему, находишься?

Брайар напряглась.

– Я совершенно точно знаю, где я нахожусь. Если надзиратели применяют к вам силу, вам следует на них пожаловаться…

– Ты здесь первый день и уже такая грамотная, – произнес он шепотом.

Она осознала свою ошибку и почувствовала, что ее глаза широко раскрылись. Ее опыт не шел ни в какое сравнение с его опытом, но Брайар все равно считала, что кое-что знает. Кое-что понимает. И именно поэтому осмелилась давать ему советы, как жить, как существовать в этой клетке.

– Ты ни хрена не знаешь об этом месте.

Она вздрогнула. С таким же успехом он мог сказать ей: «Пошла к черту!» Именно это она почувствовала. Услышала. Именно этого она заслуживала.

Вспыхнув, Брайар отвернулась и взяла марлю, чувствуя себя глупой девчонкой, которая возомнила о себе слишком много. Тинейджером на первой вечеринке, самоуверенно опрокинувшим в себя рюмку спиртного и поперхнувшимся опалившим его горло огнем. Девушка потянула за ленту, скреплявшую рулон марли. Независимо от того, отправит доктор Уокер Каллагана на рентген или нет, ребра пациента необходимо было перебинтовать. Хотя бы для того, чтобы облегчить его состояние.

Но прежде всего Брайар хотелось хоть чем-то занять себя. Слова заключенного задели ее самолюбие. Она сняла ленту и начала разматывать рулон, пытаясь унять дрожь в руках. Но ей это не удавалось.

– Что тут у нас?

Брайар вскинула голову и испытала огромное облегчение, увидев доктора Уокера.

Снова преисполнившись чувства долга, она положила марлю на лоток, отступила в сторону и перечислила травмы Каллагана. Наконец-то она снова стала профессионалом, полностью контролирующим ситуацию. В ней не осталось ничего от маленького ребенка, всего несколько секунд назад получившего заслуженную взбучку.

Врач опустился на край кровати и первым делом осмотрел рану на голове Каллагана, затем заглянул ему в глаза и задал стандартные вопросы, позволяющие определить, есть у него сотрясение мозга или нет. Доктор Уокер обращался с ним как с любым другим пациентом. Потому что перед ним был пациент и никто иной. В отличие от Брайар он не увидел в Каллагане запертого в клетку зверя.

Девушка начала доставать из шкафчиков медикаменты, необходимые для зашивания раны. Она поздравила себя с тем, что с самого утра не поленилась ознакомиться с содержимым этих шкафов и теперь ей незачем было отвлекать Джосаю, который в данный момент договаривался по телефону о транспортировке в больницу заключенного с поврежденным коленом.

Девушка предложила доктору Уокеру препарат для местной анестезии, но Каллаган заявил, что ему это не нужно. Он произнес это довольно тихо, но она бы услышала его рокочущий голос даже за дверью медпункта.

Доктор Уокер ласково улыбнулся и взял из рук Брайар шприц.

– Не бойся, сынок, боль продлится всего одну секунду, но когда я начну зашивать, ты скажешь мне за это спасибо.

– Мне это не нужно, – повторил Каллаган тихим, но уверенным голосом.

Доктор Уокер долго смотрел на него, а затем поднял на Брайар взгляд, в котором читалось сомнение.

Она пожала плечами:

– Если он отказывается…

Девушка не договорила. Учитывая то, как резок был с ней Каллаган, у нее не было желания вступать с ним в пререкания ради того, чтобы облегчить его участь. Если ему хочется испытывать боль, так тому и быть.

Не успела эта злобная мысль промелькнуть у нее в голове, как Брайар прогнала ее прочь. Ее профессия предполагала оказание помощи, утешение и сочувствие. За столь короткое время Каллаган сумел подавить в ней это желание. Она испытывала отвращение к самой себе. Тюрьма уже начала влиять на нее, и Брайар это не нравилось. Девушка поклялась себе, что ни за что этого не допустит. Она выбрала профессию медсестры, потому что хотела стать хорошим человеком. Совсем не таким, как ее отец.

– Хорошо, мистер Каллаган, – сказал доктор Уокер. – Я постараюсь действовать как можно осторожнее, но не могу обещать, что вам не будет больно.

Веки Каллагана медленно опустились, прикрыв синие глаза. Он слегка отшатнулся, как будто его шокировало употребление слова «мистер» перед его фамилией. Брайар сомневалась, что ему часто оказывали подобную честь. И уж никак не во время его пребывания в тюрьме, а он признался ей, что попал сюда довольно давно.

Верный своему слову, доктор Уокер работал быстро и профессионально. Брайар стояла возле него, проворно подавая необходимые инструменты и медикаменты, и лишь пару раз позволила себе взглянуть на Каллагана.

Он смотрел прямо перед собой, стиснув зубы. На его лице не отражалось ровным счетом ничего, хотя ему наверняка было больно.

«Неужели именно это делает с людьми тюрьма – убивает в них способность чувствовать?» – промелькнуло в голове у Брайар, и девушка похолодела от этой мысли.

– Готово, – произнес доктор Уокер, снимая перчатки. – Против ацетоминофена[1]1
  Лекарственное средство, обладающее жаропонижающим, анальгезирующим и противовоспалительным действием. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)


[Закрыть] вы тоже возражаете?

После секундного колебания Каллаган покачал головой. Доктор Уокер улыбнулся:

– Вот и хорошо. Медсестра Дэвис даст вам его, а также мазь с антибиотиком для предотвращения инфицирования.

Он слегка похлопал Каллагана по плечу, словно тот был жалующейся на артрит старушкой, а не закоренелым преступником.

– А что с ребрами? – напомнила Брайар.

– Ах да, давайте посмотрим. – Доктор Уокер потер ладони, согревая их, прежде чем коснуться кровоподтеков на теле Каллагана. – Не исключено, что тут есть трещина, – произнес он через секунду. – Хотя, возможно, это просто ушиб. Вам не больно дышать?

Брайар подала врачу стетоскоп, и он прослушал легкие Каллагана, который по команде врача вдыхал, выдыхал и задерживал дыхание. Наконец доктор Уокер выпрямился, повесив стетоскоп себе на шею.

– Легкие у вас хорошие. Учитывая то, что лечить ваши ребра особо нечем, я не вижу необходимости направлять вас на рентген. Но мы сделаем вам перевязку. Это облегчит ваше состояние и ускорит заживление.

Каллаган коротко кивнул. Брайар подумала, что этим движением он, вероятно, одновременно выразил понимание и благодарность. Похоже, добродушие и заботливое отношение доктора Уокера тронули даже этого отъявленного бандита. Пожилой врач поднялся на ноги, и в этот момент дверь медпункта открылась.

Честер и еще один надзиратель вошли в комнату своей фирменной походкой вразвалочку.

– Кто-нибудь из них уже готов? – поинтересовался Честер.

Взгляд, брошенный на Каллагана, не оставлял сомнений относительно того, кто ему на самом деле был нужен.

Брайар попыталась не обращать внимания на откровенную неприязнь надзирателя к этому заключенному. «Если Честер так его выделяет, – решила она, – это лишь в очередной раз доказывает, что Каллаган представляет собой проблему и, скорее всего, заслужил такое обращение».

– Просто я хотел доставить их в карцер до конца смены. – Честер остановился, сунув большой палец за ремень и широко расставив ноги. – И избавить от этой проблемы своих сменщиков.

На лице доктора Уокера отразилась растерянность, и он отыскал взглядом Джосаю, их переводчика в этом странном новом мире.

Медбрат показал на заключенного, который пострадал меньше других:

– Этого можно забирать. Мы уже вызвали транспорт, чтобы доставить Роллинса в Мемориальную…

– А что насчет Каллагана?

Честер подошел к его кровати с таким видом, как будто обладал особыми правами на этого заключенного.

Доктор Уокер моргнул и опустил взгляд на Каллагана, который продолжал молча сидеть на кровати. Даже теперь, с зашитой раной на лбу, он выглядел устрашающе.

Брайар посмотрела на его руки, на костяшки пальцев, покрытые шрамами. У нее внутри что-то перевернулось, когда она увидела, что они стиснуты в кулаки. Каллаган как будто готовился к сражению. Ей нетрудно было представить себе, как он, подобно Халку, сбрасывает оковы. Девушка подняла глаза на его лицо и встретилась с ним взглядом. У нее замерло сердце. Этот мужчина был опасен. Она это знала. И он тоже знал, что она это знает.

– Этот? – уточнил доктор Уокер. – Он никуда не пойдет.

Честер смерил Каллагана вызывающим взглядом.

– Он выглядит отлично. Что с того, что у него зашит лоб? Почему нельзя…

– У него сотрясение и сильный ушиб ребер, возможно трещина. Он никуда не пойдет на протяжении как минимум двадцати четырех часов.

Честер сжал губы. Он явно хотел оспорить решение врача, но понимал, что делать этого не стоит. Особенно учитывая то, что в медпункте не хватало персонала, а этот человек вызвался им помочь.

Доктор Уокер повернулся к Брайар, таким образом давая понять возмущенному надзирателю, что разговор окончен.