Текст книги "Длинные тени старых грехов"

Длинные тени старых грехов
Софи Лейн

© Софи Лейн, 2023

ISBN 978-5-4496-2906-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Приезд

Утром в квартире молодой, начинающей писательницы Элизабет Велдон, раздался звонок. Поспешно подойдя к телефону, она сняла трубку:

– Мисс Элизабет Велдон?

– Да.

– С вами говорит агент по недвижимости. Кажется, мы нашли то, что Вы искали.

– Правда? Рада слышать. Когда я смогу осмотреть дом?

– Когда Вам будет удобно, дом готов к осмотру прямо сейчас. Вас будут ждать мистер и миссис Фармер, здешние смотрители. Они обо всем предупреждены и ожидают Вашего приезда.

Элизабет посмотрела на часы. Пол двенадцатого.

– Хорошо, диктуйте адрес.

По дороге к назначенному месту, Элизабет продолжала разговаривать с агентом по телефону:

– Это старый особняк викторианской эпохи, с использованием мотивов готической архитектуры, так называемое «готическое возрождение». Множество спален, детская, обширная библиотека, просторные залы, столовая, гостиная, картинная галерея, зимняя оранжерея, парковая зона. Эээ… только там немного запущенный вид. А так вполне пригодный для жизни особняк.

– А кто там жил раньше?

– Ну это давняя история. Эти люди уехали в другую страну. Сейчас там присматривают за домом мистер и миссис Фармер.

– Надо же, – подумала Элизабет, – уже несколько раз упомянул о смотрителях, а о хозяевах так толком ничего и не сказал. Что же там за история такая.

– Я кажется подъезжаю, – неуверенно пробормотала она собеседнику на том конце провода, завидев острый шпиль башни, выступающий из крон осенних деревьев.

– Всего доброго.

– До свидания.

С этими словами Элизабет заглушила мотор и вышла из машины.

Стоял ноябрь. На улице было прохладно. Элизабет запахнула пальто, защищаясь от холодного ветра. Воздух был свежий, после недавно прошедшего дождя. В нем витали ароматы травы и сырой земли. Солнечные лучи пробивались сквозь верхушки деревьев и слепили глаза, небо было чистое с таким прекрасным сизым оттенком, который бывает только после дождя. Листва на деревьях уже пожелтела, с веток капала вода.

Элизабет посмотрела на поместье. За старинной каменной оградой, покрытой мхом и зарослями плюща, среди кустов и деревьев заброшенного сада, она увидела дом. Стены его были каменные, построенные из больших серых блоков, покрытых мхом, влажных и холодных, как и фундамент, будто враставший в землю. Высокая крыша с крутыми скатами, врезалась в небо острым шпилем. Всем своим массивом дом, напоминал огромную скалу, гордо стоящую в одиночестве. Весь покрытый плющом и бурной растительностью, он одновременно был частью пейзажа, прекрасно гармонируя с природой и в тоже время он был чем-то чужеродным, зловеще затаившимся и поджидающим своего часа зверем. Размах архитектурной фантазии и изысканность деталей по началу восхитили Элизабет, но потом восхищение сменилось сарказмом:

– Ничего себе запущенный вид, капитальный ремонт не повредил бы.

Элизабет поежилась и отворила кованную дверцу каменной ограды. Тут ее осенило. Это был черный вход, а вовсе не парадный:

– Интересно почему меня направили не к парадному входу?

Не успела она закончить мысль, как дверь заскрипела и на разбитых каменных ступенях она увидела две фигуры. Одна из них – высокая худая женщина лет за пятьдесят, с узким бледным лицом и длинным тонким носом. Вся ее фигура была вытянута и спокойна, а волосы убраны в пучок. Она стояла сложа руки с такой неподвижностью, с какой, пожалуй, могут стоять только статуи. Лишь на лице едва ли можно было заметить легкую улыбку, которую перебивал строгий не без подозрения изучающий взгляд. Немного позади стоял мужчина, на вид чуть старше, ниже женщины и полнее, но также с интересом смотрящий на Элизабет. Он переминался с ноги на ногу и было заметно как он нервничает. Молчание нарушило громкое старомодное приветствие:

– Добро пожаловать в поместье «Гренвилл», – произнесенное женщиной.

Элизабет сконфуженно улыбнулась и поприветствовала в ответ.

– Вы верно мистер и миссис Фармер?

– Да. А вы я так понимаю Элизабет Велдон? Знаменитая писательница.

– Да, только еще не очень знаменитая.

– О, уверяю Вас, этот особняк поможет раскрыть в троекратном размере Ваш талант.

Как только она это договорила в конце аллеи что-то зашумело и громкий резкий загробный звук будто поднялся в воздух и на стремительной скорости начал раскатываться по всему парку, приближаясь к дому все ближе и ближе. Поднялся невообразимый ветер, который как гигантская волна, сбивал все на своем пути и двигался также по направлению к дому. Элизабет стояла на месте и не понимала, что происходит. Она слышала этот ужасный гул и чувствовала тревогу, как будто сама природа рассвирепела и собрала все свои силы. Холодный поток воздуха ударил ее в лицо и спутал волосы. Все тело будто сковал ледяной порыв ветра, пробирающий до костей. Миссис Фармер схватила Элизабет за руку и закричала:

– В дом, скорее в дом.

Мистер Фармер вцепившись в плечо жены бормотал:

– Спешите, спешите.

Превозмогая силы ветра, им удалось закрыть дверь, и наконец все оказались в доме. Старая кованая дверь захлопнулась, и за ней остался свет.

Глава 2. Экскурсия по дому

Элизабет оказалась в узком темном коридоре, где пахло сыростью и пылью. Она обернулась и начала всматриваться вглубь коридора:

– Ничего не видно.

– Мистер Фармер принесите пожалуйста лампу, – произнесла смотрительница.

– Почему лампу? Нет электричества? – Спросила Элизабет.

– Да, пробки выбило во время грозы.

– И часто тут такое случается?

– Пробки? Иногда во время грозы.

– Нет, миссис Фармер. Я говорю не о пробках. Я говорю об этом страшном гуле.

– Вздор, это всего лишь ветер.

– Тогда почему вы так испугались?

– А вот и мистер Фармер с лампой. Сейчас я зажгу свет.

– Ясно, – подумала Элизабет, – не хочет отвечать. Уже вторая странность, хотя я пробыла здесь не больше получаса.

Ощущая недоверие и враждебность исходящее от миссис Фармер, Элизабет неосознанно отпрянула от смотрительницы и повернулась лицом вглубь коридора. Пройдя вдоль стены, в полумраке она заметила картины, висящие по обеим сторонам коридора. Это были портреты каких-то людей, детали было не разобрать. Элизабет встала возле одной из них и пыталась разглядеть изображенного на ней человека, как вдруг за спиной появилось слабое свечение. Вскоре свет стал усиливаться, все больше освещая картину. И она услышала голос возле своего уха:

– Вам нравятся портреты? В 18—19 веках в английской живописи особое место уделялось портрету, – это был голос миссис Фармер, подошедшей к Элизабет с уже зажженной лампой.

Элизабет улыбнулась и ответила:

– Я обожаю портреты, впрочем, как и живопись.

– Должно быть Вы устали с дороги, могу я предложить чай?

– Да, пожалуйста, я бы не отказалась.

И обе женщины направились в гостиную.

Гостиной было светлое помещение с удобными креслами, диваном, большими окнами и уютным камином. На каминной полке стояли рамки со старинными черно-белыми фотографиями, маленькая шкатулка и вазочка, над камином висел портрет мужчины и женщины. Они были молоды и похоже счастливы, так как лица их светились улыбками. Сидели они рядом, слегка развернувшись друг к другу и держались за руки.

– Это мистер и миссис Гренвилл, – cказала миссис Фармер, заметив интерес Элизабет.

– Расскажите мне о них, – попросила девушка.

– Это давняя история, пожалуйста, присаживайтесь, – предложила миссис Фармер указывая на кресло возле камина.

Всё уже было готово для чаепития. На кофейном столике стоял старинный фарфоровый чайник и выпускал клубни ароматного пара, а рядом изящные фарфоровые чашки того же сервиза, на тарелках лежали сэндвичи с различными начинками, в небольшой пиале манил клубничный джем. Элизабет нерешительно подошла к предложенному креслу и осторожно присела на краюшек.

– Угощайтесь милая! – Добродушно улыбнулась миссис Фармер.

– Благодарю! – Смущенно пробормотала Элизабет.

– А вот и мистер Фармер к нам присоединился.

И вся компания дружно уселась в глубокие кресла возле камина и принялась с наслаждением вкушать ленч с любовью приготовленный хозяйкой. Отхлебывая из чашки Элизабет не сводила глаз с четы Фармеров.

– Нет, ну ты глянь на них, сидят себе, пьют чай, будто ничего необычного не случилось, – удивлялась Элизабет, – а как же тот чудовищный шум в парке, который их так перепугал, от чего он, и почему они его так напугались, хотя сейчас делают вид, что ничего не произошло.

Чтобы нарушить неловкое молчание или заметив испытывающий взгляд Элизабет, миссис Фармер завела разговор о пробках и проводке в старом доме, сетуя на неудобства, и тут Элизабет осенило:

– Погодите, ведь если в доме выбило электричество, как я буду заряжать свой телефон?

– О не волнуйтесь милая, будь здесь электричество, Вы все равно не смогли бы позвонить.

– Почему?! – Удивленно воскликнула Элизабет.

– Потому, что связь здесь все равно не ловится, – слегка приглушённо констатировала миссис Фармер с едва заметной хитрой улыбкой.

– Но как же мне связываться с городом?

– Никак, – снова с полуулыбкой произнесла миссис Фармер.

– Вредная старуха, – подумала, разозлившись Элизабет.

– Еще не поздно уехать, – тихо произнесла смотрительница, переводя многозначительный взгляд на девушку.

Элизабет прищурила глаза и помолчав ответила:

– Обойдусь без телефона.

Произнеся эти слова, она сразу же пожалела, но ей так хотелось стереть ухмылку с лица миссис Фармер, потому искушение оказалось слишком соблазнительным. Тем более Элизабет показалось, что супруги Фармер недооценивают её и считают глупой ни к чему не приспособленной горожанкой и желая им доказать, что ей не слабо, Элизабет поддалась на искушение.

– Тогда лучше я покажу вам дом? – Вздохнув произнесла миссис Фармер и засеменила, недовольно бормоча себе под нос, в сторону двери.

– Да, это было бы неплохо, – произнесла с улыбкой Элизабет.

– Начнем с холла, – бодро объявила миссис Фармер.

Они вместе удалились из гостиной. Помещение холла было отделано панелями орехового дерева, паркетный пол украшен искусным узором. Через узкие высокие окна в холл проникал свет, ложась на пол тусклым мистическим свечением. В центре располагался большой мраморный камин, украшенный по обеим сторонам фигурами изможденных атлантов. По всему периметру зала висели большие, в человеческий рост, портреты, обрамленные в тяжелые золоченые рамы. Потолок холла венчал высокий готический свод. А прямо под ним висела великолепная люстра венецианского стекла. Переливаясь всеми цветами радуги, она оставляла множество легких бликов на покрытых лаком стенах холла.

– Жаль, вы не видели ее, когда она зажжена, – произнесла миссис Фармер, – Вы бы оценили ее по достоинству. Помещение зала наполняется мягким, нежным светом. Свет будто ярусами заполняет пространство зала. От потолка, ярко освещенного, до пола, где свет ложится мягкими полутонами.

На второй этаж вела огромная дубовая лестница, которая мягко поскрипывала при ходьбе по ней. Перила лестницы были украшены великолепной резьбой и даже местами еще поблескивали лаком.

Элизабет стояла завороженная всем этим великолепием и не могла произнести ни слова. Весь ее разум был охвачен необъяснимым трепетом и мистическим страхом. Осмотрев холл, Элизабет и миссис Фармер отправились в столовую.

Интерьер столовой был также изысканен: мраморный пол; стены с дорогими обоями китайского шелка; высокие широкие окна, обрамленные бархатными шторами, с золоченой бахромой, перевязанные золотыми шнурами; стол из красного дерева с резными ножками; стулья с высокими резными спинками и бархатными сиденьями; большой камин из белого мрамора.

Затем последовал осмотр кухни, мелких комнат и они подошли к галерее. Это было длинное помещение со множеством больших широких окон и мраморным полом. В промежутках между окнами висели картины, огромные холсты с изображениями на различные темы. Все полотна были написаны с удивительным мастерством, каждая деталь была досконально прописана рукой неизвестного мастера.

Затем Элизабет и миссис Фармер подошли к библиотеке. Библиотека была квадратным в плане помещением, усеянным книжными шкафами. По всему периметру, от пола и до потолка шли высокие длинные шкафы. Для удобства рядом стояла передвижная металлическая лестница. В центре одной из стен находилось большое окно витраж с каким-то изображением, а прямо напротив камин. В центре комнаты стоял большой старый глобус. По центру другой стены находились стеклянные двери, ведущие в зимнюю оранжерею, под огромным мутным от пыли времен куполом. Пол в оранжерее был выложен искусной мозаикой, а в центре стоял маленький фонтанчик, с чашами: одна в другой. Все растения в оранжерее конечно приводили в уныние, так как завяли еще много лет назад, а некоторые и вовсе превратились в пыль.

После осмотра первого этажа Элизабет и миссис Фармер приступили ко второму. Бегло пересмотрев множество спален, в том числе хозяйскую, миссис Фармер и Элизабет подошли к очередной двери. Взявшись за ручку, девушка попыталась открыть её, но дверь не поддавалась.

– Эта комната уже давно закрыта, должно быть очередная спальня, – как бы между прочим бросила миссис Фармер, стараясь произносить слова на сколько можно безразлично. Элизабет подметила это занимательное наблюдение, но виду не подала, запомнив, тем не менее, расположение этой таинственной недосягаемой двери.

– Осталась лишь детская, – констатировала миссис Фармер. И обе женщины направились в конец коридора.

Войдя в комнату Элизабет подметила полумрак помещения. Сквозь маленькие окна струился слабый тусклый свет. Маленькая кроватка со смятой постелью, шкафчик с одеждой, маленький сундучок. На стене располагались полки с игрушечным замком, мягкими игрушками и куклами, с фарфоровыми лицами, маленькими шляпками, сидящими в дивных кружевных платьях. На полу была разложена игрушечная железная дорога, с паровозиком и маленькими вагончиками.

Элизабет охватило ощущение, будто ребенок только что вышел из комнаты и сейчас вернется, продолжит игру, но унылая обстановка и слой пыли выдавал давность кажущегося момента.

Внезапно она почувствовала легкий ветерок и что-то как будто прижалось к ней. Элизабет посмотрела вокруг себя, но ничего не увидела. Она услышала глухой стук, обернувшись заметила лежащую на полу куклу. Девушка подошла и подняла ее: это была обычная старая кукла с каштановыми кудрями и большими синими глазами в изрядно истрепанном платье. Все в этой кукле было обычным, кроме невероятно печального взгляда. Она будто смотрела на всех своими стеклянными глазами и все понимала:

– Она свидетель тех давних событий, – произнесла Элизабет и посадила куклу на кровать.

Вместе с миссис Фармер они вышли из комнаты и захлопнули дверь.

– Теперь кажется мы все Вам показали и можем идти. Смотрители здесь больше не нужны – сказала миссис Фармер, надевая пальто.

– Мы больше не увидимся?

– Нет, почему же, мы будем заходить раз в неделю по воскресеньям, проведывать. Вы ведь не купили этот дом, а снимаете.

С этими словами мистер и миссис Фармер вышли за порог, и Элизабет захлопнула дверь. Она обернулась лицом к холлу и произнесла:

– Теперь я здесь совершенно одна.

Глава 3. Первая ночь в особняке

Уже был поздний вечер, на улице стемнело, а потому залы и комнаты были наполнены мраком. Элизабет взяла лампу и медленно, пройдя через холл под дрожащим светом фитиля, подошла к лестнице. Ей было не по себе. Может от того, что не было электричества и она вынуждена ходить в полумраке, а может из-за того, что ей все время казалось будто кто-то за ней наблюдает, например, эти огромные портреты, или от того, что она осталась одна в этом старом мрачном доме. Но в любом случае лучшее, что ей пришло в голову это подняться наверх, в спальню и запереться. Она так и сделала, быстро вбежала вверх по лестнице, стремительно миновала коридор, а оказавшись в своей спальне, захлопнула дверь. Еще некоторое время она стояла возле двери, прижавшись и прислушивалась. Потом обернулась и увидела чемоданы, лежавшие на кровати:

– Должно быть мистер Фармер отнес их сюда, когда я вместе с миссис Фармер осматривала дом.

Элизабет стала внимательно изучать комнату: высокая кровать с бархатным балдахином, держащимся на резных деревянных стойках, искусно вышитая шелковая постель; большой платяной шкаф, украшенный резьбой; и инкрустированный слоновой костью; туалетный столик, также украшенный резьбой и инкрустацией, на котором стояли красивые резные шкатулки и маленькие флакончики разной формы, гребень и зеркало. В углу спальни стояла ширма, обтянутая бархатом, на окне шторы, также бархатные. В комнате располагался камин, украшенный по обеим сторонам, фигурами греческой богини Афродиты.

После осмотра спальни Элизабет разобрала вещи и легла в постель. Ей не спалось, ее мучило странное чувство беспокойства, она ворочалась в кровати, будто ей было душно. Тогда девушка встала, зажгла большой бронзовый подсвечник, стоящий рядом с кроватью на тумбочке и принялась записывать все, что с ней случилось в этот долгий день, насыщенный столь необычными событиями. Внезапно на улице начался дождь, который с каждым часом усиливался, казалось, что он никогда не кончится. А затем прогремел гром. Элизабет стало не по себе. Она сидела на кровати, поджав колени к груди, и прислушивалась, как капли ливня барабанили по крыше и подоконникам.

Вдруг в шуме дождя девушка услышала еще какой-то звук, он не был похож на гром. Скорее размеренный стук, повторяющийся спустя определенный промежуток времени. Несколько минут Элизабет продолжала сидеть и прислушиваться. Затем встала и медленно подошла к двери. Прислонив ухо, она услышала: бах, бах, бах. Элизабет приоткрыла дверь дрожащими руками и стала вглядываться в темноту, будто хотела что-то разглядеть, сквозь толщу мрака. Затем она вышла в коридор с лампой в руках и пошла вдоль стены. С каждым шагом ее босые ступни касались ледяного пола и ее пронзал холод. Темный коридор вывел ее к узкой винтовой лестнице. Элизабет ступила на лестницу, и та заскрипела противным металлическим звуком.

– Должно быть шурупы развинтились, – подумала Элизабет.

Она стала медленно подниматься, а лестница под ее ногами шаталась, издавая жуткий скрежет. Когда девушка достигла верха, ее глазам открылась панорама чердака. А источником неприятного стука оказалось распахнутое слуховое окно, хлопающее от потоков ветра. Элизабет осмотрелась на чердаке, заметила старые вещи, лежавшие там: сломанные игрушки, стопка перевязанных газет, старая порванная мебель, круглые коробки из-под шляп, в углу стояла детская лежачая коляска – все эти вещи были беспорядочно свалены на чердаке и давно забыты. Слой пыли свидетельствовал, что ими не интересовались уже много-много лет.

Элизабет подошла к распахнутому окну и попыталась закрыть его, но тщетно, тогда она стала искать защелку. Окно было маленьким и круглым и наконец, обнаружив задвижку она закрыла его. Ее внимание привлекла какая-то надпись, нацарапанная на раме, девушка поднесла лампу поближе и вдруг заметила промелькнувшее отражение кусочка белой ткани в окне. Элизабет резко обернулась, но за спиной ничего не было. Она испуганно воскликнула:

– Кто здесь?

Никто не ответил, лишь в глубине чердака, что-то зашуршало. Элизабет стало страшно, она быстро побежала по направлению к выходу и стала торопливо спускаться. Лестница раскачивалась, все больше и больше издавая длинный протяжный скрежет. Тем временем, на чердаке что-то застучало по полу. Дыхание Элизабет становилось все громче, ее нервы не выдерживали. Как только ее ноги коснулись пола, она изо всех сил побежала по коридору в спальню и захлопнула дверь.

Глава 4. День первый. Старые семейные альбомы

Элизабет проснулась около одиннадцати. Как только она открыла глаза, то сразу с ужасом вспомнила прошедшую ночь, а также что заснула она где-то в пять, когда уже светало. Может быть потому, что с первыми лучами утреннего солнце девушка почувствовала себя в большей безопасности или просто от изнеможения сон всё же настиг её. Она медленно и неохотно сползла с кровати, оделась и осторожно вышла за дверь.

Стоя в коридоре, она пару минут прислушивалась, а затем, убедившись, что все в порядке, отправилась на кухню. Если честно, придя на кухню, Элизабет не рассчитывала найти там запасы еды, но когда она открыла верхний шкафчик буфета, то изумилась добротой миссис Фармер. Он был доверху забит продуктами: консервами, печеньем, чаем, баночками с джемом и так далее. Во время завтрака Элизабет не могла избавиться от навязчивого желания изучить чердак. Так что после завтрака она отправилась именно туда.

Подойдя к лестнице Элизабет помедлила, затем переборола свой страх и ступила на первую ступеньку, лестница протяжно скрипнула и медленно начала раскачиваться. В отличии от прошлой ночи, когда вокруг был непроглядный мрак, сейчас Элизабет могла с ужасом наблюдать как парит над полом описывая вместе с лестницей плавные завитки и дуги. Она терялась в решении, что страшнее, болтаться на стальных тросах, словно безвольная марионетка в руках кукловода при свете дня или же рассекать холодный ночной воздух темного коридора в одной ночной сорочке среди ночи. Все же в темноте она не видела так угрожающе отдаляется пол, тогда как сейчас при свете дня при каждом взгляде вниз Элизабет охватывал панический страх сорваться и кубарем полететь с лестницы. А может быть даже упасть вместе с ней, в этом случае шансов на выживание точно бы не осталось, так как падая, лестница сложилась бы как распахнутый веер и погребла бы под собой хрупкое девичье тельце. Так рассуждая, ступенька за ступенькой, она добралась до самого верха.

Надо сказать, что в свете дня чердак не казался таким страшным, как это было прошлой ночью. Но Элизабет было все-таки не по себе из-за странного шума, поэтому она осторожно начала движение в глубь чердака попутно озираясь вокруг. При свете дня нагроможденные предметы уже не были похожи на исполинских чудовищ, и не отбрасывали пугающие огромные тени. Скорее Элизабет попала на склад забытых и не нужных вещей. Осматривать предметы было весьма занятно. Поначалу ей попадались ненужные вещи, старые газеты и всякий хлам. Но потом ее внимание привлекло нечто интересное: это был старый толстый семейный альбом. Каждая фотография в нем была по-своему уникальна, на каких-то были запечатлены великолепные приемы, где-то парные фотографии, где-то охота, а где-то даже слуги. Но некоторых фотографий не хватало.

– Интересно, зачем кому-то понадобилось вынимать фотографии, – подумала Элизабет.

– Ещё одна загадка, – отметила она про себя.

Проведя некоторое время на чердаке, она нашла еще несколько альбомов и внимательно рассмотрела каждый из них. Потом Элизабет подметила, что на чердаке стало темнее. Взглянув в слуховое окно, она увидела зарево заходящего солнца над макушками деревьев.

– Солнце заходит, здесь будет не безопасно, надо скорее спуститься, – подумала она.

Вспомнив вчерашний шорох на чердаке, она собрала альбомы и стала осторожно спускаться по лестнице, опасаясь наступления темноты. И без того качающаяся лестница начала издавать истошные скрипы похожие на крики раненого животного, тросы напряглись ещё сильнее.

– Еще немного и тросы оборвутся, – взволновалась Элизабет.

Подниматься, да и спускаться по качающейся во все стороны лестнице было и без того тяжело, теперь же с увесистым грузом в руках Элизабет едва могла двигаться. Превозмогая сильнейшие затруднения она, вцепившись в альбомы, старалась переносить ноги как можно осторожнее, от чего общая скорость движения замедлялась. Подавшись спиной назад и выпятив кипу прислоненных к груди книг, она медленно ступала, ступенька за ступенькой вниз.

Внезапно лестница резко качнулась, и Элизабет потеряв равновесие, выпрямилась, а затем стопка альбомов в её руках резко потянула её вниз. Лестница издала громкий протяжный скрип, и Элизабет быстро опрокинулась вперед, начав падать. Сердце забилось в бешенном темпе, словно она бежала марафон, кровь застучала в висках. Элизабет в попытке удержаться отпустила руки и альбомы со страшным грохотом рухнули на темный паркет, разлетевшись на несколько ярдов. Многие фотографии вылетели из альбомов и кружили вихрем вокруг лестницы.

Девушка обеими руками ухватилась за перила и крик ужаса, сорвавшийся с её губ, эхом прокатился по молчаливому дому. Должно быть, этот крик отозвался в каждой пустой зале погрузившегося во мрак старого особняка. Элизабет предотвратила своё падение, но лестница продолжала сильно раскачиваться над полом, растревоженная рухнувшими альбомами.

Немного отдышавшись у Элизабет потемнело в глазах, и она, замерев на месте, не смела шелохнуться, как насекомое застигнутое врасплох древесной смолой и теперь навеки застывшее в золотистом янтаре. Немного погодя зрение снова вернулось к ней, но Элизабет все ещё боялась двинуться с места, уставившись обезумевшим взглядом в пол.

Неизвестно сколько бы она ещё так простояла если бы не воспоминание о том, что с наступлением темноты чердак становится опасен, а значит и лестница, ведущая на чердак небезопасна и лучше бы убрать подобру-поздорову пока ещё не слишком поздно. Поэтому Элизабет начала медленно сползать с лестницы обхватив руками перила, словно они были ей родные. Судорожно переставляя ладони, она ползла к долгожданному подножию лестницы, словно улитка по овощной грядке с неизменным упрямством и настойчивостью.

Оказавшись внизу девушка упала без сил на пол и лежала так некоторое время, глядя на верхнюю площадку лестницы. Внезапно её посетила неприятная мысль. А что, если лестница после испытания на прочность решит вдруг рухнуть прямо на неё, это заставило Элизабет стремительно отползти, попутно подхватывая попадающиеся на пути фотографии и альбомы. Окончательно убедившись, что опасность миновала, девушка сгребла остальные альбомы и фотографии и направилась в гостиную, облокачиваясь для верности плечом о стену.

Там она разожгла камин. И устроившись поудобнее, старалась успокоиться после пережитого испытания. Немного придя в себя Элизабет стала повторно рассматривать альбомы, попутно стараясь восстановить правильный порядок страниц и фотографий. Время было позднее, Элизабет клонило ко сную. В камине догорали, мягко потрескивая поленья, и вся комната была наполнена полумраком. На стенах то и дело отражались рефлексы огня.

Элизабет сидела в кресле поджав ноги под себя и подперев тяжелую от усталости голову рукой. Веки ее совсем отяжелели и наконец, она закрыла глаза. Ее разум погрузился в сон, когда она услышала тихий шорох за спиной. Вздрогнув, девушка резко обернулась. Последнее что она заметила, был кусочек белой ткани, скрывшийся за поворотом. От неожиданности Элизабет вскочила с места и замерла, прильнув к спинке кресла. В гостиной больше ничего не происходило. Опомнившись от временного ступора, она быстро побежала к дубовой лестнице.

Оказавшись на втором этаже, она бежала со всех ног, как вдруг почувствовала, что споткнулась и теряет равновесие. Как только ее тело ударилось о пол, над ней будто что-то пролетело с ужасным, толи стоном толи воем и скрылось за поворотом.

Элизабет поспешно встала и побежала в спальню. Оказавшись в комнате, она захлопнула дверь. Еще некоторое время она стояла, прислонив ухо к двери и прислушивалась: в коридоре было тихо, как вдруг что-то с силой ударило в дверь. Элизабет вскрикнула и отбежала в глубь комнаты. Затем все стихло.

За окном снова пошел дождь, снова началась гроза. Элизабет лежала в постели и все, о чем она думала, была мысль, что завтра она соберет вещи и уедет из этого проклятого дома навсегда. Через пару часов снова как прошлой ночью с чердака стали доноситься шорохи. Элизабет залезла с головой под одеяло и так лежала до самого утра, не сомкнув глаз.