Текст книги "Длинные тени старых грехов"

Глава 12. Видение

За окном дул ветер и кажется снова начинался дождь. Перед тем как разум Элизабет затуманился и сознание полностью погрузилось в сон, она невольно вспомнила о маленькой девочке, играющей в саду, видимо поэтому главней героиней тревожного сна, навеянного странными событиями этого пасмурного дня, была та самая маленькая незнакомка.

Элизабет снилось, как юное создание бродит в окрестностях особняка, омываемое дождем и обдуваемое ветрами. Как хрупкое тельце дрожит от холода и усталости. Как жалобно зовет на помощь в угрюмом безмолвии ночного сада. От этого мрачного видения лицо Элизабет то и дело искажала мучительная гримаса, а ночную тишину спальни нарушали стоны. В конечном итоге один из этих стонов и разбудил ее.

Очнувшись от дурного сна, Элизабет встала и зажгла лампу, посмотрела на часы, уже полночь. Присев на край кровати, она вспомнила сон, приложив ладони к лицу. Как раз в этот момент до нее донеслись какие-то непонятные звуки. Подняв голову Элизабет некоторое время прислушивалась. Шум дождя за окном мешал расслышать четче. Затем она встала, накинула халат и подошла к входной двери в спальню. Приложив ухо, девушка расслышала какой-то монотонный гул, он было где-то далеко, кажется на первом этаже, поэтому Элизабет осмелилась приоткрыть дверь. Звуки стали четче, это были голоса, человеческое пение. Сомнений не оставалось, на первом этаже поют люди.

– Это не могут быть мистер и миссис Фармер, они приедут только утром, – подумала Элизабет.

Было страшно, но проведя столько времени в этом доме и повидавши столько странных и необъяснимых явлений, девушка собрала всю храбрость и ступила за порог. Она решила узнать, откуда доносятся эти звуки.

Оказавшись в коридоре, Элизабет медленно пошла в сторону дубовой лестницы, стараясь делать каждый шаг беззвучным. Холод коридора с легкостью проникал под ее шелковый халат, поэтому ее и без того дрожащее от страха тело, дрожало еще сильнее, от пронизывающей осенней прохлады. Старая лампа в ее слабых замерзших пальцах отбрасывала тусклый дрожащий свет, скользящий по обветшалым деревянным панелям коридора. Наконец девушка достигла лестницы, держась за перила, она начала спускаться, вздрагивая почти на каждой ступени от протяжного скрипа старой лестницы. Ступив на паркетный пол холла, Элизабет прислушалась:

– Кажется звуки доносятся из галереи.

Приближаясь все ближе и ближе к источнику гула, сердце Элизабет забилось чаще. Наконец на пороге в галерею она застыла в ужасе от увиденного, все ее тело будто парализовало, широко открытые глаза напряженно с ужасом смотрели не моргая. Дверь в тайную комнату была распахнута, а из проема двери струился тусклый свет и мелькали какие-то длинные тени.

Не помня себя, будто заколдованная, Элизабет медленно тяжело, против своей воли пошла на этот свет. Ее губы дрожали будто хотели что-то произнести, но не могли, а лицо искажала мучительная гримаса неотвратимости и ужаса. Когда она оказалась у входа в тайную комнату, освещенную этим дьявольским светом, ее глазам открылось странное невероятное зрелище: за столом в тайной комнате сидели какие-то люди, держащиеся за руки и бормотали слова похожие на латынь. Плачущая женщина, одетая в черное, с черной вуалью на лице, несколько мужчин, один из которых, обратив лицо к даме в черном, тер ее ручку, в попытках успокоить и еще одна женщина, с закрытыми глазами, которая явственно выделялась из всех. Она вела себя очень уверенно и бормотала громче остальных.

На столе горели свечи и лежали какие-то предметы, среди которых была фотография. Элизабет не смогла разглядеть ее со своего места. Она сразу поняла куда она попала, это был спиритический сеанс. По одежде участников было легко догадаться, что он был проведен в конце 19 века.

Внезапно, женщина с закрытыми глазами, которая должно быть была медиумом, резко открыла их и уставилась прямо на Элизабет. Ее голос зазвучал громче, и мужчина обращенный к даме с вуалью поднял голову и Элизабет ахнула, это был тот самый мужчина с фотографии. Дама в вуали вскрикнула, ее тело обмякло и соскользнуло со стула свалившись на пол от неожиданной потери сознания. Вуаль скрывавшая ее лицо распахнулась и Элизабет снова вздрогнула от увиденного, это было лицо миссис Гренвилл, хозяйки поместья. Собравшиеся закопошились вокруг бесчувственной миссис Гренвилл, и девушка, воспользовавшись суматохой и отступлением той безвольной слабости, которая одолела ее и вынудила войти в тайную комнату, выскользнула оттуда под пронзительные крики медиума, которая к тому времени встала со своего стула и уставившись будто слепым исступленным взглядом в Элизабет, указывала на нее своим пальцем и бормотала уже хриплым голосом.

Оказавшись в галерее, Элизабет что было силы помчалась прочь не оборачиваясь, крики старухи все еще достигали ее ушей. Внезапно девушка начала задыхаться, ее тело будто начало слабеть и каждый шаг становилось сделать все тяжелее. Еще пытаясь из последних сил бежать, она почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног и тело медленно падает, она резко вздрогнула и проснулась.

Немного придя в себя Элизабет поняла, что находится у себя в спальне в постели. Все лицо было покрыто испариной, а ночная рубашка мокрая насквозь от холодного пота. Сидя на кровати, пытаясь отдышаться она не могла поверить, что все, что ей пришлось видеть был лишь сон, ужасное видение от которого тело все еще продолжало дрожать. Спустив ноги с кровати Элизабет сидела некоторое время закрыв лицо руками в тщетных попытках успокоиться.

Переодевшись в сухую одежду, она разожгла камин в надежде согреться. Рухнув в кресло возле камина и уставившись пустым усталым взглядом на мелькающие языки пламени, мысли Элизабет то уносили ее к событиям ночи, то возвращали к настоящему, концентрируясь на ярких бликах, отбрасываемых огнем на каминной решетке. Сидя в этом глубоком мягком кресле, тело Элизабет все еще подрагивало от никак не отступающей нервной дрожи. Но постепенно тепло от открытого огня камина проникло в ее озябшее измученное тело и начало разливаться приятным покалыванием в конец успокоившим ее. Немного отдохнув она посмотрела на время – шесть утра.

– Мистер и миссис Фармер, – внезапно вспомнила она. – Сегодня они должны приехать.

Встав с кресла, Элизабет решила спуститься на первый этаж. В доме было тихо, ни единого шороха, лишь скрип половиц под ногами девушки нарушал тишину, да шум ветра доносился с улицы. Убедившись в том, что мистер и миссис Фармер еще не приехали, Элизабет отправилась на кухню, позавтракать и подогреть чайник к приезду долгожданных гостей.

Открыв буфет и увидев там банку с джемом, Элизабет недовольно хмыкнула. Вспомнив о самовольном открытии банки, она решила ее не брать. Прихватив из буфета печенье и конфеты, Элизабет устроилась за столом, уставившись в кухонное окно, и принялась ждать, когда закипит чайник.

Глядя в окно, она снова невольно вспомнила девочку, игравшую вчера в саду во время дождя, и сама того, не осознавая, Элизабет принялась вглядываться в зелень сада, ища глазами ребенка. Конечно она не могла там никого увидеть, даже если девочка и была вчера в саду, то скорее всего ушла уже давно. Элизабет это понимала, но грусть, внезапно накатившая на нее, необъяснимое чувство тревоги и жалости не давали ей покоя. От шума закипевшего чайника она вздрогнула, и очнувшись от охватившего ее чувства встала и выключила огонь. С улицы раздался шум мотора.

– Должно быть это приехали мистер и миссис Фармер, – обрадовавшись Элизабет побежала к входной двери.

В голове роилось множество мыслей: радость от предстоящей встречи, множество вопросов, которые Элизабет не терпелось задать и среди всех этих мыслей уже не было желания покинуть дом. Элизабет жаждала узнать тайны, хранившиеся в этом доме, а не убежать от них как было это раньше.

Глава 13. День седьмой. Приезд долгожданных гостей

Открыв входную дверь, глаза Элизабет ослепил солнечный свет. Щурясь она увидела, как возле машины копошатся мистер и миссис Фармер, доставая сумки с привезенным провиантом. Девушка улыбнулась и сбежала по ступенькам крыльца навстречу. Завидев ее миссис Фармер забормотала:

– О, мисс, разве это разумно? Здесь грязно после дождя, идите в дом.

Но Элизабет не слушала ее. Она стояла рядом, смотрела на долгожданных гостей и улыбалась во все зубы как ненормальная. Поднявшись в дом они шумной, как теперь казалось Элизабет «толпой», направились на кухню, чтобы убрать привезенные продукты. Открыв буфет, миссис Фармер воскликнула:

– Вы почти ничего не ели, разве так можно, мисс?

Следом за этим восклицанием началась унылая познавательная лекция о вреде голодания и важности своевременных приемов пищи. К сожалению, или к счастью Элизабет прослушала все, что говорила ей миссис Фармер, восторженно наблюдая присутствие людей в кухне. Когда продукты были разложены, чай заварен, а поднос для чаепития собран, Элизабет и миссис Фармер отправились в гостиную.

Разместившись в удобных элегантных креслах за чашечкой чая Элизабет почувствовала, что пора начинать, она так давно ждала этого момента, что, когда он наконец наступил почувствовала легкую неловкость от того, что никак не могла решить с чего начать и как бы получше сформулировать вопрос. От волнения и нетерпения чай в фарфоровой чашке, находящейся у нее в руках, то и дело грозил выплеснуться. Собравшись с мыслями и желая опередить возможные попытки собеседников задать другую тему разговора Элизабет начала:

– Я тут решила немного осмотреться и заглянула на чердак…

– Да… – Ответила миссис Фармер.

– Так вот, я обнаружила там несколько интересных вещиц, – продолжила она.

– Интересно, – произнесла миссис Фармер.

– Да, весьма. Это несколько старинных семейных фотоальбомов. Должна заметить, что разглядывать их истинное наслаждение, – улыбнулась Элизабет. – Правда просмотрев их, я несколько огорчилась.

– Неужели, – заинтересовалась миссис Фармер.

– Да-да, огорчилась, дело в том, что в них не хватает нескольких фотографий. Вы видели эти альбомы?

– Да, я их видела. Ничего необычного, они наверно затерялись, ведь сколько лет прошло с тех пор как были сделаны эти снимки.

– То есть когда Вы просматривали эти альбомы, фотографий там уже не было? – Осведомилась Элизабет.

– Ну конечно не было. Неужели Вы думаете, что это я их вынула и забрала себе? – Обиделась миссис Фармер.

– О нет-нет, простите, я совсем не это хотела сказать, – сконфуженно произнесла Элизабет.

– А что же Вы хотели сказать милочка? – Всё негодовала миссис Фармер.

– Я лишь хотела сказать, что Вы подтвердили мои убеждения. Фотографии вынул оттуда один из хозяев поместья, а именно миссис Гренвилл…

Миссис Фармер сидящая напротив Элизабет в глубоком мягком кресле, чинно потягивая чай, заметно напряглась.

– С чего Вы это взяли? Я же сказала, что они могли затеряться, ведь столько лет прошло, – забормотала миссис Фармер.

– С того, что я нашла их! – Воскликнула Элизабет.

– Вот как?! – Глаза миссис Фармер широко раскрылись. Хотя внешне её фигура продолжала демонстрировать спокойствие и умиротворение, а поза в которой она сидела дышала уверенностью, и даже не один мускул на её лице не дрогнул, все же в голосе было слышно волнение.

– Да, именно так, – немного с ехидством произнесла Элизабет, продолжая внимательно наблюдать реакцию собеседницы.

– И где же Вы их нашли? Позвольте поинтересоваться, – откинувшись на спинку кресла, торопливо пробормотала миссис Фармер.

– В металлической коробочке! – Не без удовольствия выпалила Элизабет, едва сдерживая торжественный хохот.

Ах, как же приятно ей было сейчас поменяться ролями с миссис Фармер, и водить её за нос, не договаривая и отвечая на вопросы загадочными фразами, точно, как с неделю назад это делала смотрительница. Чувства смятения и негодования, читаемые на обеспокоенном лице собеседницы, наполняли её неописуемым восторгом. Наградив миссис Фармер торжествующим взглядом и помолчав отмеренные секунды дабы закрепить победу, Элизабет продолжила:

– Так вот, я сказала, что нашла несколько интересных вещиц…, ещё я нашла дневник миссис Гренвилл, – произнеся эти слова девушка снова замолчала и пристально посмотрела на миссис Фармер.

Миссис Фармер убедившись, что лишена возможности манипулировать фактами, отрывшимися её собеседнице, продолжала неподвижно сидеть в мягком глубоком кресле подобно сфинксу горделиво держа голову. Однако её взгляд старательно избегал встречи с пристально глядящими глазами Элизабет. Камин, кофейный столик, портьеры – нигде взгляд миссис Фармер не задерживался дольше нескольких секунд. Было видно, что невозмутимая миссис была посрамлена своим же оружием. Элизабет продолжила:

– Но я недолго наслаждалась чтением дневника, видите ли…, его у меня украли, когда я безмятежно спала в своей постели, правда я заметила это значительно позже, но думаю произошло это именно тогда, а иначе зачем было разбрасывать все мои вещи по комнате, как при обыске, – с горечью призналась девушка.

Договорив эти слова, Элизабет устало перевела задумчивый взгляд на собеседницу, как вдруг остолбенела, что же начало происходить с бедной миссис Фармер. Сначала она, выпучив глаза резко выпрямилась в кресле и побагровела, затем её будто затрясло и цвет лица сменился на предобморочно бледно-салатовый. Она что-то забормотала, но Элизабет ничего не разобрала, так как испугалась и не о чём другом не могла думать кроме как помочь бедной миссис Фармер. От неожиданности девушка даже привстала с кресла, но тут в дверях гостиной появился мистер Фармер и поспешил на помощь к своей супруге. Элизабет не знала, что делать и потому растерянно присела на краюшек кресла, продолжив наблюдать немую сцену. Мистер Фармер, подбежав к своей жене, отчаянно хватал её за руки в тщетных попытках успокоить. Всё ещё оставаясь в недоумении от происходящего, он словно рыба беззвучно хватал ртом воздух, будто пытаясь что-то сказать.

Глава 14. Взаимные недомолвки

Немного позднее в гостиной, когда все успокоились и в комнате снова воцарилась тишина, чайная трапеза продолжилась. Элизабет всё ещё сидела в кресле. Будто стараясь растворить своё напряжение в чашке, она усердно помешивала чай. Миссис Фармер расположилась на диване, её отрешённый взгляд выдавал, что сознанием она была где-то далеко за пределами гостиной. Мистер Фармер сидел возле жены держа её руку в своих ладонях и старательно пытался уловить на её лице хоть намёк на оживление эмоций. Чем дольше длилась эта немая сцена, тем активнее мистер Фармер тер руку жены в четных попытках достичь результата. Наконец не выдержав, Элизабет выпалила:

– Вчера в саду я видела маленькую девочку. Я уже хотела позвать её в дом, укрыться от дождя и подождать её родителей за чашечкой чая, как вдруг она исчезла, так же внезапно, как и появилась. Представляете…? – Голос Элизабет немного дрожал от волнения и неловкости, которые сопровождали всё чаепитие.

Резко ворвавшиеся в тишину комнаты слова Элизабет, заставили миссис Фармер очнуться от забытья, она вздрогнула и не переводя взгляда произнесла:

– Здесь нет никаких девочек, здесь за мили нет никаких девочек и их родителей.

От прозвучавших слов Элизабет смутилась:

– Но я сама её видела, маленькая девочка лет десяти-одиннадцати, в светлом платье с каштановыми волосами. Она играла под дождем в тени большого кустарника, будто что-то искала или собирала.

После прозвучавших слов мистер и миссис Фармер переглянулись. Помолчав миссис перевела взгляд на Элизабет и сказала:

– Дорогая мисс, это поместье стоит в большом отдалении от всех ближайших населённых пунктов. Вокруг нет ни единого дома, а соответственно никаких соседей не может быть. Я не знаю, что Вам там показалось сквозь омытое дождём окно, но это явно не может быть правдой.

От возмущения Элизабет тороплива оправдалась:

– Вид из окна действительно был не чёткий, но…

– А-а-а, ну вот видите, – торжествуя прервала миссис Фармер. – Вы сами признаёте, что вид за окном был искажен, добавим сюда недельное затворничество в одиноком доме и вот мы уже выдаём желаемое за действительное. Вам просто очень хотелось с кем-то поговорить, и вы приняли поблескивающую мокрую листву за белое платье, а мокрый от дождя ствол кустарника за каштановые кудри…

Миссис Фармер хотела сказать ещё многое в доказательство своей правоты, если бы Элизабет не перебила её:

– Я понимаю, что я у Вас как кость в горле с того момента как приехала в это поместье. Вы с самого начала пресекаете все мои попытки задать вопрос, узнать побольше об этом месте и его прежних обитателях. Но знаете, что, Вы переходите все границы, пытаясь навязать мне нелепое объяснение. Неужели я похожа на дуру, которая безоговорочно примет на веру все ваши жалкие и никчемные убеждения? Не хотите мне ничего рассказывать, не надо, храните дальше Ваши драгоценные тайны. Я и без Вас во всём разберусь. Тем более, что за эту неделю я узнала больше, чем за бессмысленный разговор с Вами.

С этими словами Элизабет поднялась с кресла и уже было сделала шаг в направлении к выходу из гостиной, как вдруг миссис Фармер схватила её за запястье:

– Постойте, не уходите, сядьте прошу Вас! – С волнением в голосе произнесла она.

– Зачем? Что бы снова выслушать очередную ложь, сочиненную Вами наспех? – Сердито бросила Элизабет.

– Вы не понимаете, Вы ничего не понимаете. О если б Вы только знали…, тогда бы Вы не стали на нас сердится, – удивительно мягким, до сели не знакомым голосом сказала миссис Фармер.

Толи от удивительной перемены в голосе смотрительницы, толи от съедающего любопытства, Элизабет остановилась. Она перевела сердитый взгляд на миссис, потом недоверчиво выдохнула и повернувшись обратно к креслу, снова осторожно присела на край, будто готовая тотчас же покинуть комнату от малейшего подозрения обмана, в предстоявшем рассказе собеседницы.

Глава 15. Экскурс в историю дома

Глубоко вздохнув и откинувшись на спинку дивана, миссис Фармер перевела печальный взгляд на окно. Её лицо смягчилось какой-то нежной, пронзительной грустью, а взгляд затуманили воспоминания:

– Много лет назад, когда я и мистер Фармер прибыли в это поместье в качестве смотрителей, нас провели по всему дому и парковой зоне приусадебного участка, знакомя с предстоявшей работой и обязанностями, которые нам следовало выполнять. Мне сразу понравился особняк, с его величественным убранством, богато декорированными помещениями и туманной историей. На тот момент я ещё даже не догадывалась, насколько туманную и мрачную историю хранит это поместье.

Поместьем владело семейство Гренвилл. Влиятельные и богатые люди своего времени. Муж Джонатан Гренвилл был человеком деловых качеств и ему часто приходилось предпринимать различные поездки. Его жена Оливия Гренвилл была весьма привлекательной дамой, в чем Вы уже несомненно убедились, познакомившись с этим портретом, – и миссис Фармер указала на висящий над камином портрет.

– Также, как Вы могли догадаться по-практически не тронутой изменениями детской комнате, у мистера и миссис Гренвилл была дочь Амелия. Милая девочка, обещавшая стать такой же красавицей как её мать, только вот этому не суждено было сбыться. Девочка была очень болезненным ребёнком и нуждалась в постоянном наблюдении врача. Она не дожила и до двенадцати лет. А ещё раньше скончался от непродолжительной болезни её отец, Джонатан Гренвилл, хозяин поместья. Вот и всё, пожалуй, что мы знали о хозяевах этого поместья, когда прибыли сюда.

Миссис Фармер глубоко вздохнула.

– Как я уже говорила, мне сразу понравился этот особняк, но мрачная атмосфера, тяготевшая здесь, слегка беспокоила меня. В дневные часы я успешно отгоняла неприятное чувство прочь, должно быть свет солнечного дня и мои обязанности по дому помогали мне в этом, но как только за окном наступали сумерки, беспокойство нарастало. Тени становились длиннее, а мрачный сумрак, заполнявший пространство залов и комнат, будто расползался из самых темных уголков дома, как страшный грех съедающий душу изнутри. Шли месяцы, один день сменял другой, за ночью ночь, приносившая новые тревоги, но ничего в действительности не происходило. Каждая ночь завершалась, как и предыдущая наступлением рассвета, дарящего новую надежду и новые заботы. Но в одну ночь, я уже не вспомню, когда это случилось в первый раз, я проснулась от непонятного шума, это был стук, повторяющийся стук, он доносился откуда-то сверху, с чердака.

При этих словах по телу Элизабет пробежала холодная дрожь, она сжала руки в кулаки и возбужденно воскликнула:

– Да-да, это же произошло и со мной. В первую же ночь, как только я сюда приехала. Была гроза и в шуме дождя я услышала еще какой-то звук, он не был похож на гром, это был размеренный стук. Сперва я не решалась выяснить причину этого шума, но потом собралась с духом и вышла в коридор. Когда я поднялась на чердак, то поняла, что источником неприятного стука было распахнутое слуховое окно, хлопающее от потоков ветра, я подошла закрыть его, но мое внимание привлекла какая-то надпись, нацарапанная на раме, я поднесла лампу поближе, как вдруг что-то заметила, промелькнувшее отражение за спиной, это был кусочек белой ткани. Я обернулась, но за спиной ничего не было. Тогда я произнесла: – Кто здесь? Но мне никто не ответил, и вдруг в глубине чердака, что-то зашуршало. Мне стало страшно, и я поспешила спуститься. За моей спиной что-то застучало по полу. Я так испугалась, что изо всех сил побежала в спальню и захлопнула дверь.

В комнате наступила пауза, обе женщины неподвижно сидящие друг против друга взволнованно смотрели. Затем Элизабет нарушила молчание:

– Скажите, как долго это продолжалось? И на сколько часто?

Немного подумав, миссис Фармер ответила:

– Это продолжалось практически каждую ночь, на протяжении всей службы здесь, лишь пару лет назад случаев стало меньше, а за полгода до Вашего приезда они прекратились вовсе. Мы так были рады с мистером Фармером, – миссис посмотрела на своего мужа и вздохнула с сожалением.

– Так вот почему с самого начала Вы не были рады моему приезду, – понимающе пробормотала Элизабет.

– Нет, ну что Вы, просто мы опасались, что с Вашим приездом всколыхнутся старые раны этого дома, что и произошло. Понимаете, этот дом не любит новых людей, новые лица для него чужаки, которые нарушают его покой и врываются в привычное течение его безрадостной жизни своей свежей, живой энергией. К нам этот дом привыкал долгие годы…

– То есть Вы хотите сказать, что дом как бы живет самостоятельно? – удивленно спросила Элизабет.

– Нет, конечно нет. Дом не живет самостоятельно, но события, которыми пропитаны стены этого дома, дают о себе знать. Понимаете, этот дом будет всегда в тени тех событий, – немного смущённо произнесла миссис Фармер.

– Вы имеете ввиду связь миссис Гренвилл или смерть её мужа и дочери? – При этих словах миссис Фармер быстро выпрямилась в кресле и с оценивающим прищуром посмотрела на Элизабет:

– Я вижу вы не теряли время милочка, – несколько язвительно подметила смотрительница. – От Вас и вправду ничего не утаить, теперь я понимаю почему у Вас пропал дневник миссис Гренвилл, у этого дома просто не было выбора, и чтобы сохранить хоть остаток спокойствия для себя ему пришлось оставить Вас с носом.

Обе женщины улыбнулись. Затем миссис Фармер снова посерьезнела:

– Значит Вы многое узнали. Что же теперь будет, – задумчиво произнесла она.

– Что будет? – Переспросила Элизабет.

– Не знаю, что будет, – озадаченно ответила миссис Фармер. – Но ничего хорошего теперь не ждите, Вы сильно злоупотребили гостеприимством этого дома.

– Ничего себе гостеприимство, – хмыкнула Элизабет. – Этот дом с самого начала не был радушен со мной, как же тогда должна выглядеть враждебность.

– А Вы подумайте, напрягите фантазию, Вы же писательница, – немного холодно произнесла миссис Фармер, внимательно посмотрев на собеседницу. Элизабет стало не по себе. Слова смотрительницы зазвенели в голове. Чтобы отвлечься она перевела взгляд на кофейный столик и произнесла:

– А от чего умерла дочь мистера и миссис Гренвилл?

Сидящая напротив собеседница, очнувшись от своих раздумий перевела всё тот же внимательный взгляд на Элизабет:

– Я же Вам говорила, она была болезненным ребёнком.

– Да, но от чего она умерла? – Настаивала девушка.

Миссис Фармер перевела колеблющейся взгляд на портрет висящий над камином:

– Нуу, наверно от обострения болезни. Миссис Гренвилл конечно не могла смириться с её потерей и отказывалась верить в смерть дочери. Может тут ещё сыграли роль угрызения совести, ведь когда она увлеклась партнером своего мужа, то совершенно перестала заниматься девочкой. Упустила драгоценные моменты как говорится.

– Ага, значит «увлеклась партнером своего мужа», – подумала Элизабет. – Так-так-так, кажется беседа с миссис Фармер наконец начала приносить свои плоды. – Радостно подметила девушка. Элизабет ничего не сказала миссис Фармер сделав вид, что знала кем был любовник Оливии Гренвилл.

– А что стало потом с мистером …, как его там, партнером мистера Гренвилла?

– С мистером Джеральдом Колбертом?

– Купилась! – Подумала Элизабет. – Теперь я знаю имя любовника миссис Гренвилл. – Еле сдерживая радость продолжала думать Элизабет.

– Да-да, о нём что-нибудь известно?

– Значит об этом в дневнике Вы уже не смогли прочитать? – Хитро улыбнулась миссис Фармер.

– Если об этом было написано в дневнике, – обиженно заметила девушка.

– Да, действительно, если об этом там было написано, – согласилась миссис Фармер. – Я не читала дневника миссис Гренвилл и знаю всю эту историю из исторических очерков этой семьи. – Призналась миссис Фармер.

– Нет, он исчез также внезапно из жизни этой семьи, как и появился. После похорон мужа, миссис Гренвилл целиком посвятила себя дочери, в плоть до её смерти. А после трагической кончины девочки, доктора в связи с глубокой депрессией и нервным истощением матери посоветовали ей покинуть этот дом, дабы он не напоминал ей о безвременно ушедших дочери и муже. И через два месяца после похорон миссис Гренвилл уехала во Францию, там она и скончалась.

– Как грустно, – задумчиво произнесла Элизабет.

– Да, это действительно грустно, но это ещё не всё, – загадочным голосом заинтриговала миссис Фармер.

Элизабет широко распахнула глаза от удивления. От нетерпения она сжала руками колени. Помолчав немного, будто убедившись, что брошенная фраза возымела успех, миссис Фармер с таинственной искоркой в глазах продолжила:

– Когда миссис Гренвилл покинула этот дом, уехав во Францию, его сразу выставили на продажу, вместе со всей обстановкой. В течении трех лет дом безуспешно пытались продать, но его никто не покупал, о доме поползла дурная слава ещё в те времена. А затем в одно осеннее промозглое утро поверенный заехал в особняк по своим бумажным делам и обнаружил, что окно в доме разбито, а на террасе грязные следы. Всю предыдущую ночь бушевала гроза и окрестные дороги превратились в месиво. Когда обеспокоенный мужчина в компании с констеблем зашли в дом, они обнаружили на полу в холле у подножия лестницы мистера Колберта партнера мистера Гренвилла. Он лежал совершенно холодный рядом с разбитой бутылкой шотландского виски и от него разило алкогольными порами, было совершенно ясно, что в грозовую ночь, этот пьяный безумец проник в дом разбив окно. Он видимо шёл по лестнице, но оступился и падая сломал себе шею. Все было ясно, одного никак нельзя было объяснить – когда его обнаружили лицо его было страшно искажено гримасой ужаса.

Внезапно раздался громкий стук и обе женщины вздрогнули, они разом посмотрели в сторону камина. Со стены упал портрет.